Текст книги "Россия во французской прессе периода Революции и Наполеоновских войн (1789–1814)"

§ 3. Россия и Франция в первые годы правления Наполеона Бонапарта

Заключительный период существования Директории и начало Консульства отмечены бурным развитием армейской прессы, которая функционировала на иных принципах и сохраняла радикализм, уже исчезавший понемногу из других изданий Франции. Весьма любопытным представляется то, как изображалась Россия и ее военная сила в армейской прессе времен Египетской экспедиции Бонапарта 1798–1801 гг., т. к. здесь отрабатывались многие приемы и подходы в отражении международной ситуации и управлении общественным мнением.

Экспедиция Бонапарта в Египет стала переломным моментом не только для истории контактов Востока и Запада в Новое время, но во многом и для истории международных отношений в целом: именно вторжение войск Бонапарта на территорию Османской империи поставило «Восточный вопрос» как один из наиболее актуальных на повестку дня большой европейской политики и надолго превратило Ближний Восток и Магриб в арену соперничества великих держав.

Новости из России довольно часто появлялись на страницах газеты Courrier de l’Egypte, издаваемой Бонапартом в Египте, чем заметно отличались от его итальянских изданий, выходивших в период первой самостоятельной кампании генерала. Образ России в «египетском» издании отражал существовавшее на тот момент состояние международных отношений. На протяжении 1798–1799 гг. газетные статьи описывали исходящую от России угрозу как по отношению к Франции вообще, так и по отношению к Восточной армии, хотя Павел I и не собирался отправлять свои воинские контингенты для противостояния войскам Бонапарта в Египте.

Как свидетельствуют официальные источники, французские военачальники, в частности Бонапарт, действительно опасались того, что Россия может послать войска для освобождения Мальты, захваченной французами по пути в Египет, а потом и Египта. В письме Директории от 29 прериаля VI года (17 июня 1798 г.) Бонапарт писал о перехваченном соглашении между императором Павлом и мальтийскими рыцарями[190]190
  Au Directoire exécutive. 29 prairial an VI [17 juin 1798] // Napoléon Bonaparte. Correspondance générale. V 2. La campagne d’/gypte et l’avnnement. 1798–1799. P. 155. № 2547.


[Закрыть]: «Император России нас должен поблагодарить, поскольку оккупация Мальты сэкономила его казне 400 000 рублей. Мы лучше поняли интересы его нации, чем он сам. Если Его Величество действительно собиралось бы захватить порт Мальты, то ему, как мне кажется, следовало бы действовать более скрытно, а не выставлять свои намерения столь явно напоказ. Но если, в конце концов, он и в самом деле этого хочет, то у нас есть в центре Средиземного моря самая лучшая крепость в Европе, и ему придется заплатить высокую цену за то, чтобы нас оттуда выбить». Однако, несмотря на рассуждения Бонапарта о том, что Павлу I стоит быть благоразумным и не пытаться захватывать Мальту, и в этом письме, и в дальнейших действиях Бонапарта отражаются его опасения по поводу планов русского императора на счет Мальты.

Бонапарт пытался сформировать у жителей Египта негативный образ России. Как сообщает египетский историк и очевидец тех событий Абд ар-Рахман ал-Джабарти в своей хронике «Удивительная история прошлого в жизнеописаниях и хронике событий», 17 ноября 1798 г. французы огласили на улицах Каира письмо, написанное ими от имени членов созданного ими Дивана: «Являясь верными друзьями повелителя нашего султана, французы стоят на страже его интересов… они любят того, кто ему друг, и ненавидят того, кто ему враг. Потому-то так сильна ненависть между французами и московитами – она вызвана той враждой, которая существует между султаном и этими неверными. Французский народ поможет султану захватить их страну, если того пожелает бог всевышний, и истребить их всех до единого»[191]191
  Ал-Джабарти, Абд Ар-Рахман. Египет в период экспедиции Бонапарта (1798–1801) / перевод, предисловие и примечания И. М. Фильштинского. М., 1962. С. 116.


[Закрыть].

Подобные настроения отображались и в прессе Восточной армии. В выпуске Courrier de l’Egypte № 16 от 24 брюмера VI года (14 ноября 1798 г.) было опубликовано обращение «Совет шейхов Каира» к жителям Египта, где говорилось, что «русские хотят завладеть Святой Софией и другими храмами, посвященными культу настоящего Бога, дабы превратить их в церкви, предназначенные для отправления невежественных обрядов их извращенной веры». Очевидно, что сами каирские старейшины такого письма не писали[192]192
  В произведении ал-Джабарти и в хронике другого очевидца событий – сирийца Никулы ат-Турка есть несколько упоминаний о том, что французы принуждали членов Дивана подписывать составленные ими письма или же сами писали их от имени шейхов. Подробнее см.: Прусская Е. А. Арабские хроники как источник по истории Египетской экспедиции Бонапарта // Французский ежегодник 2010. М., 2010. С. 286–287.


[Закрыть], тем не менее появление его в Courrier de l’Egypte неслучайно: целью публикации «обращения» было не только создание у французов – читателей газеты – иллюзии того, что местное население поддерживает их, но и закрепление у них самих негативного образа России, чьи войска были потенциальным врагом Восточной армии и, как ожидалось, могли высадиться в Египте со дня на день. В конце лета 1798 г. эскадра адмирала Ушакова вошла в Средиземное море, а Павел I начал переговоры с османским султаном Селимом III о союзе. Опасения французского командования стали особенно реальными, когда объединенные российско-османские силы начали осаду острова Корфу.

Негативный образ России воспроизводился на страницах Courrier de l’Egypte и позднее, в выпусках конца 1798 – первой половины 1800 г. В выпуске № 25 от 3 плювиоза VII года (22 января 1799 г.) говорилось, что русские предложили туркам соглашение на 50 лет, одним из условий которого было разрешение российским судам свободно проходить из Черного моря в Средиземное, но турки «отказались от этого предложения и приготовились защищать Дарданеллы, если русские попытаются форсировать пролив». Это была дезинформация, поскольку российский флот под предводительством Ушакова прошел проливы еще летом 1798 г., после чего российско-турецкие силы развернули совместные действия против французов. Кроме того, 5 января 1799 г. было подписано российско-турецкое соглашение, содержавшее секретные статьи, одна из которых предполагала свободный проход российских кораблей через Черноморские проливы[193]193
  Клейнман Г. А. Русско-турецкий союз 1799 года // Доклады и сообщения исторического факультета. Вып. 3. М., 1945. C. 15.


[Закрыть]. Если о секретных статьях соглашения Бонапарт знать не мог, то о том, что флот под предводительством Ушакова действует в Средиземноморье, он был осведомлен [194]194
  Au général Marmont // Napoléon Bonaparte. Correspondance générale. V. 2. La campagne d’’/gypte et l’avnnement. 1798–1799. P. 599, № 3617; P. 638639, № 3717.


[Закрыть].

Более того, в № 34 от 12 термидора VII года (30 июля 1799 г.) сообщалось, что в бухте Абукира[195]195
  Пригород Александрии.


[Закрыть] высадились 30–40 тыс. человек, из которых, по слухам, половина турки и половина русские. На самом же деле это были османы и англичане, однако само по себе предположение ясно показывает, насколько французы опасались вторжения российских войск. 21 июля 1799 г. Бонапарт направил членам Дивана Каира письмо[196]196
  Au divan au Caire // Napoléon Bonaparte. Correspondance générale. La campagne d’/gypte et l’avnnement. 1798–1799. P. 1032, № 4633.


[Закрыть], содержащее следующие строки (приводится по ал-Джабарти): «Противник, прибывший на кораблях в Египет, собирается, объединившись с мамлюками и бедуинами, разграбить и опустошить Египет. На кораблях этой эскадры имеется множество русских, чья ненависть ко всем исповедующим единобожие, равно как и враждебность ко всем верующим в Аллаха и его посланника широко известны. Русские ненавидят ислам, не почитают Коран, богохульствуют и верят в троицу. Они воображают, что бог – лишь один из ликов триединого божества. Но Аллах един и ни с кем не делит свою власть. Вскоре они увидят, что троица не приносит им пользы, что это ложное учение и что лишь бог всевышний, единый приносит победу тем, кто верит в его единство»[197]197
  Ал-Джабарти, Абд Ар-Рахман. Указ. соч. С. 219.


[Закрыть]. Таким образом, Бонапарт опять попытался навязать жителям Египта столь же негативный образ России и русских, какой находил отражение в предназначенной французам газете Courrier de l’Egypte.

В Courrier de l’Egypte освещались не только события в Восточном Средиземноморье, но и в Европе, в частности, противоборство войск Второй коалиции и Франции, а также дипломатические известия. Так, в № 16 от 24 брюмера VII года (14 ноября 1798 г.) отмечалось, что Россия с давних пор влияет на европейские правительства посредством подкупов, особенно на тех их членов, кто занимается отношениями с Османской империей. В № 28 от 25 вантоза VII года (15 марта 1799 г.) говорилось о том, что Англии удалось объединить в коалицию страны, ранее враждовавшие друг с другом, и Россия присоединилась к коалиции, поскольку англичане обещали расширить ее территорию за счет земель Османской империи. В № 73 от 18 мессидора VIII года (7 июля 1800 г.) приводилось письмо главнокомандующего Восточной армией А. Мену к солдатам, где, в частности, отмечалось, что Россия и Англия принудили султана войти в антифранцузскую коалицию, «которая в течение многих лет сражается против нашей революции и нашей свободы».

Что касается действий российских войск на итальянском и швейцарском театрах военных действий, то они освещались в Courrier de l’Egypte довольно бегло. В № 42 от 9 брюмера VIII года (31 октября 1799 г.) сказано, что русско-австрийские силы неожиданно вторглись в Италию, «а к ним присоединились все те, кого фанатизм и привычка к прежнему рабству отталкивают от нас». В № 52 от 19 нивоза VIII года (9 января 1800 г.) упоминалось, что войска Франции и Батавской республики одержали победу над русско-английскими войсками[198]198
  Битвы при Бергене и Кастрициуме в Нидерландах.


[Закрыть] и что король Испании объявил войну России, а войска Суворова ушли из Италии в Швейцарию (первые две новости перепечатаны из Journal de Francfort). В № 54 от 3 плювиоза VIII года (29 января 1800 г.) было опубликовано письмо генерала А. Массены о его победах в Швейцарии в сражениях против войск Римского-Корсакова и Суворова. То есть материалы о кампаниях Второй коалиции и, в частности, России освещались таким образом, чтобы выводить на первый план победы французов, а не давать объективную картину происходившего. Ничего не говорилось о победах Суворова в Италии, взятии Ушаковым Неаполя и других поражениях Франции. Газете Courrier de l’Egypte, как и центральной парижской прессе, вообще было свойственно подчеркивать победы французов и умалчивать об их поражениях.

После прихода Бонапарта к власти в Париже и начавшегося сближения в отношениях с императором Павлом, позиция Courrier de l’Egypte также изменилась. Начиная со второй половины 1800 г. в газете уже не встречается каких-либо негативных высказываний о России, ее политике в Европе или о ее императоре. Напротив, образ Российской империи становится позитивным. Так, в № 79 от 15 фрюктидора VIII года (2 сентября 1800 г.) было опубликовано обращение главнокомандующего Мену к Восточной армии, в котором сообщалось, что российский флот покидает Средиземное море и что император Павел очень недоволен срывом англичанами французской эвакуации из Египта[199]199
  При главнокомандующем армией Востока Клебере было заключено перемирие с Османской империей, по условиям которого французы должны были эвакуироваться из Египта на своих судах. Однако англичане не выпустили французские корабли из бухты Абукира. Одновременно началось второе Каирское восстание, и перемирие было разорвано.


[Закрыть]. В том же выпуске газеты сообщалось о благоприятных для французов переменах в Европе. Одной из них было то, что Россия, «кажется, наконец, благоразумно осознала свои настоящие интересы».

В № 95 от 12 нивоза IX года (2 ноября 1800 г.) сообщалось, что с нейтральных судов поступили новости о том, что российский император и французский консул заключили мир и что Англия объявила войну России, а последняя направила свои корабли к берегам неприятеля. В № 98 от 30 нивоза IX года (21 марта 1801 г.) говорилось, что Россия захватила все английские корабли[200]200
  Россия наложила эмбарго на английские торговые суда.-


[Закрыть] в своих портах и что консул Бонапарт отправил в одностороннем порядке на родину 2 миллиона российских военнопленных в полной экипировке[201]201
  На самом деле речь шла о 6 тысячах. См.: Соколов О. В. Первая попытка заключения русско-французского союза в эпоху Наполеона. Бонапарт и Павел I // Россия – Франция. 300 лет особых отношений. М., 2010. С. 101, со ссылкой на Сборник РИО. Т 70. С. 1, 2.


[Закрыть]. В № 110 от 20 жерминаля IX года (10 апреля 1801 г.) сообщалось, что началась война между Англией и Россией и что последняя активно склоняет Порту к тому же.

Император Павел I был убит в марте 1801 г., а последний выпуск Courrier de l’Egypte появился 9 июня того же года. В газете не упоминалось о смерти российского императора, ведь в то время Восточная армия находилась уже в полной информационной блокаде. Последние месяцы пребывания французов в Египте оказались для них крайне сложными: в страну вторглись османские и британские войска, местное население было враждебно настроено в отношении оккупантов, усталость от жаркого климата и многочисленных болезней довершила их деморализацию. Поэтому новости о французских достижениях на военных и дипломатических фронтах, в частности о союзе с Россией и предстоящих совместных с ней действиях против главного врага – Англии, должны были поднять боевой дух солдат.

После прихода к власти Наполеона Бонапарта пропагандистская политика начала меняться буквально с первых же дней. Текущее международное положение стали оценивать гораздо менее эмоционально, важнейшим принципом подачи информации стало соблюдение видимости беспристрастности. Некоторые особо значимые события, например крупнейшие сражения, старались даже освещать с двух сторон: газеты часто публиковали не только официальное сообщение (бюллетень) наполеоновской армии, но и донесение командующего армией противника. Но этот второй источник, как правило, старались подать таким образом, чтобы информация, исходящая от противника, только подтверждала истинность официальной точки зрения.

В первые месяцы правления Первый консул столкнулся с продолжающейся войной. Главным противником на поле боя в Европе теперь, после выхода из состава Второй коалиции России, стала Австрия, чьи войска были усилены контингентами ряда германских государств. В этой ситуации внешняя политика Бонапарта была направлена на то, чтобы как можно надежнее оторвать Россию от бывших союзников и даже, возможно, самому заключить с ней союз[202]202
  Ragsdale H. A Continental System in 1801: Paul I and Bonaparte // The Journal of Modern History. Vol. 42, № 1-1970. Р 70–89.


[Закрыть]. Ради того, чтобы сблизиться с императором Павлом I, Наполеон даже готов был согласиться на подготовку совместного похода против Индии, хотя в реальность осуществления такого замысла он едва ли верил. Инициатива такой авантюрной экспедиции исходила от российского монарха, в то время как Первый консул лишь поддерживал на бумаге подобный проект. Отправить сколько-нибудь серьезный контингент так далеко в тот момент у французов не было возможности, в то же время любая диверсия на дальних подступах к Индии могла отвлечь Лондонский кабинет от европейских дел, что в любом случае было бы на руку Бонапарту [203]203
  Подробнее см.: Безотосный В. М. Наполеоновские планы Павла Петровича: несостоявшийся геополитический проект века // Родина. 2008. № 7. С. 45–51.


[Закрыть]. В условиях резкого поворота во франко-российских отношениях формально независимая от французских властей Gazette de Leyde, дорожа своей репутацией и следуя своим традициям, старалась максимально перепроверить поступающую из разных источников информацию. Например, в случае с предполагаемым разладом отношений между Австрией и Россией, газета не только передавала информацию «Из Вены» (от 29.01.1800) о «неожиданном разрыве» странами союзнических отношений и отправке русской армии на родину, но и подтверждала ее с помощью писем, полученных из Франкфурта[204]204
  Gazette de Leyde. № XIII. 1800. 14 février.


[Закрыть].

В общественном мнении эпохи Консульства вновь возродился интерес к России как к возможному партнеру в торговле и внешней политике. Этот интерес выражался, в частности, в появлении сочинений, посвященных русской литературе и словесности. Переведенные тогда же на французский язык труды о России английских и немецких писателей рисовали гораздо более положительный образ этой державы, чем тот, который сложился в общественном мнении Франции к 1800 г.[205]205
  Corbet Ch. Виге de nationalismes. L’opinion française face à l’inconnue russe. P., 1967. P. 55–56.


[Закрыть] Не остались, впрочем, в стороне и французские авторы. Всплеск исторической публицистики о России приходится именно на период Консульства: дипломаты, литераторы и путешественники вновь открывали соотечественникам российскую действительность (иногда, правда, как, например, у Ш. Масона, она изображалась в мрачных тонах) и вновь обсуждали идеи, высказанные в предыдущие десятилетия, о необходимости союза с Россией[206]206
  Eshasseriaux (ainé). Tableau politique de l’Europe au commencement du XIX^e siècle et moyens d’assurer la durée de la pays générale. P., an X (1802); Fortia de Piles A. Examen de trois ouvrages sur la Russie. Voyage de M. Chantreau. Révolution de 1762. Mémoires secrets. Par l’auteur du voyage de deux français au Nord de l’Europe. P., 1802; Hauterive A.-M. B. d’. De l’Etat de la France, à la fin de l’an VIII. P., an IX; La Messeliere. Voyge a Petersbourg ou nouveaux mémoires sur la Russie. P., 1803; Maréchal P.-S. Histoire de la Russie, réduite aux seuls faits importants. L.; P., 1802; Masson Ch. Mémoires secrets sur la Russie. T. 1–4. P., 1800–1803.


[Закрыть].

Официальная точка зрения французского министерства иностранных дел была не единственной, с которой могли ознакомиться читатели, порой и частная инициатива появлялась в газетах весьма «вовремя». В июне 1802 г. на страницах Mercure de France польский эмигрант П. Малекевский настаивал на срочной необходимости заключить с Россией особый договор о черноморской торговле. По его мнению, Франция с помощью своих особых отношений с русским двором и своих сильных кредитных учреждений сможет извлечь для себя немалую выгоду, так как теперь только Россия располагает на Черном море сильным флотом. Вместе с тем польский автор предлагал направить все усилия по налаживанию франко-российской торговли не французскими, а польскими товарами, которые будто бы выгодно доставлять через Украину и Молдавию в черноморские порты и далее во Францию[207]207
  Mercure de France. № XLVIII. N 25. floréal an X (1802. 15 mai).


[Закрыть]. Наконец, изменился тон сообщений о России в официальной печати: критика суровой военной дисциплины и насмешки над сумасбродствами Суворова и Павлом I остались в прошлом. Теперь газета Moniteur старалась подчеркнуть достоинства русского императора. Публиковалось немало красноречивых статей с одобрением действий царя и его министров, а негативная роль оставалась за Англией, которая в качестве вероломного и лукавого союзника убеждала Павла I «не отказываться от планов окружения Европы, присоединить к владениям в Крыму венецианские острова, даже Константинополь, Мальту, Минорку»[208]208
  Journal de Paris. № 134. 4 плювиоза an VII (1800. 24 janvier). P. 598.


[Закрыть].

Распад Второй коалиции, действительно, послужил причиной для переговоров между Россией, Пруссией и Англией, но исход их не был предопределен, и потому в прессе появлялись публикации с неожиданными прогнозами: «Утверждают, как сообщает Таймс, что генерал Дюмурье представил императору России план четверного альянса в составе России, Франции, Испании и Пруссии. По этому договору будет предусмотрено, что прусский король будет обладать Нидерландами, Голландией, даже городом Гамбургом, отказавшись от своих приобретений в Польше, а польское королевство будет восстановлено и великий князь Константин, второй сын Павла, станет ее королем, царь уступит ему место великого магистра Мальтийского ордена, французы сохранят Мальту, а Корсику передадут России, что границы Франции будут окончательно установлены по левому берегу реки Рейн… Этот проект очень заинтересовал Павла, который назначил Дюмурье генерал-майором кавалерии и выделили ему пенсион в 10 000 рублей. Дюмурье по поручению Павла отправлен с миссией в Лондон и сейчас уже прибыл в Нижнюю Саксонию»[209]209
  Journal de Paris. № 237. 27 floréal an VIII (1800. 17 mai).


[Закрыть]. Смелые «фантазии» журналиста, возможно, были продиктованы из министерского кабинета, дабы скрыть колебания петербургского двора и скомпрометировать миссию Дюмурье[210]210
  См. о миссии Дюмурье: Манфред А. З. Наполеон Бонапарт. М., 1971. С. 349–350.


[Закрыть]. С радостью парижская пресса сообщала весной 1800 г., что, по сведениям гамбургских газет, удача отвернулась от английской дипломатии и Павел более не собирается идти навстречу предложениям лондонского кабинета[211]211
  Moniteur. № 209. 29 germinal an VIII (1800. 19 avril).


[Закрыть]. Moniteur зорко следил за придворными новостями, приветствуя отставку англофила вице-канцлера Н. П. Панина и провал миссии английского военного представителя в российской столице[212]212
  Moniteur. № 212. 2 floréal an VIII (1800. 22 avril).


[Закрыть]. Альманах Mercure de France преподносил это событие и временную смену ориентиров в международной политике России как дипломатический переворот, хотя и указывал на личный фактор, т. к. «Панин слишком охотно выполнял просьбы английских коммерсантов»[213]213
  Mercure de France. № 14. 16 nivôse an IX. (1801. 06 janvier).


[Закрыть]. С нескрываемым удовольствием Moniteur сообщал об отъезде из российской Митавы Людовика XVIII со свитой как о скором и неминуемом факте и об очевидных раздорах между Венским и Петербургским дворами[214]214
  Moniteur. № 298. 28 messidor VIII an (1800. 17 juillet).


[Закрыть]. Газета подчеркивала, что, несмотря на «ужасные предубеждения», которые русский император испытывал раньше по отношению к французам, в своем теперешнем негодовании против австрийцев он готов даже пойти на заключение мира с Бонапартом [215]215
  Moniteur. № 212. 2 floréal VIII an (1800. 22 avril).


[Закрыть].

Наполеон с первых дней своего правления задумался о возможном союзе с Россией. Такой союз приближал крах Второй антифранцузской коалиции и сулил немало выгод в сфере международных отношений. Первый консул при поддержке Петербурга желал создать антианглийский союз, который бы втянул в свою орбиту государства не только Европы, но и Америки. В этом случае открылись бы перспективы вытеснения англичан из Азии и Индии. Наполеон писал: «Мир с Австрией – ничто, в сравнении с союзом, который смирит Англию и обеспечит за нами Египет». Он размышлял и о разделе Османских владений между Францией и Россией, подчеркивая, что, если Павел направит свои взгляды в эту сторону, их «интересы станут общими»[216]216
  Correspondance de Napoléon. P., 1861. Vol. 6. P 326. Наполеон интересовался самыми свежими данными о состоянии русских финансов, армии, флота, численности населения страны и, в частности, крупных городов. Эти сведения поступали к нему из министерства иностранных дел (Ibid. Р. 520).


[Закрыть]. В подобном заявлении видно то же стремление занять Россию войной подальше от границ Франции, только раньше журналисты писали об этом как о своем желании, теперь же Бонапарт пытался, опираясь на наладившиеся отношения с Россией, реализовать идею на практике.

По-прежнему критическим оставалось отношение к России в лагере республиканцев. Язвительный юмор, гротеск и заявления о «русском варварстве» и «деспотизме» еще долго не исчезали со страниц левой, но уже далекой от прежнего радикализма газеты Journal des hommes libres de tous les pays, которой теперь владел сам наполеоновский министр Ж. Фуше[217]217
  Республиканский Journal des hommes libres de tous les pays, являл собой полную противоположность официальному Moniteur. Однако власти оказывали на него день за днем все большее давление и к концу VIII года новости о России в газете почти вовсе перестали появляться. См.: Fajn M. Le «Journal des hommes libres de tous les pays» // ÄHRE 1975. № 220. Р 273–288.


[Закрыть]. Здесь сообщали, например, о том, что в России резко уменьшилось число типографий, и подчеркивали, что «так и должно быть в стране, где боятся прогресса просвещения»[218]218
  Journal des hommes libres. № 57. 3 pluviose an VIII (1800. 23 janvier).


[Закрыть].

Доставалось и русскому императору, провозгласившему себя магистром Мальтийского ордена: газета сообщала о том, что даже друзья по коалиции не желают признавать за православным монархом этого титула, и рассказывала читателям едкие анекдоты о «сумасбродствах» русского царя[219]219
  Journal des hommes libres. № 112. 28 ventose an VIII (1800. 19 mars).


[Закрыть]. Не удивительно, что Бонапарту и его окружению, считавшим заключение союза с Россией важнейшей задачей французской дипломатии, требовались немалые усилия для того, чтобы склонить общественное мнение Франции в пользу подобного изменения внешнеполитического курса страны.

* * *

Основные принципы бонапартистской политики в отношении изображения России и использования устоявшихся представлений об этой стране для достижения сиюминутных политических целей начали складываться уже до брюмерианского переворота, и после установления консулата политика принципиально не поменялась. Положительное или отрицательное отношение прессы к России было очень четко увязано с фазой двусторонних отношений. Что интересно, идеологи бонапартистской политики пытались строить позитивный образ России как возможной союзницы Франции при помощи традиционных и в целом негативно окрашенных стереотипных представлений о ней, существовавших еще с середины XVIII в. Отличие было в том, что теперь вместо устаревшей идеи сдерживания российской экспансии при помощи «восточного барьера» предлагали заключить союз с Российской империей, сохраняя при этом в душе прежний страх перед «северным колоссом». Повинуясь воле Первого консула, французские газеты на все лады старались обосновать военный, политический и торговый союз с Россией. Интерес представляют газеты, выходившие в период Египетского похода генерала Бонапарта, как пример одного из первых опытов будущего императора по формированию целостной информационной политики. Новости о России и на страницах Courrier de l’Egypte не только освещали международное положение, но и преследовали чисто прагматические цели: сначала, когда Россия была военным противником Франции, ее негативный образ должен был настроить солдат на борьбу с ней; затем, когда Россия стала союзником, ее позитивный образ должен был поднять боевой дух деморализованных солдат. Все эти изменения в изображении России в короткий промежуток времени -3 года – отражали и существовавшую в общественном мнении «русскую угрозу», и пришедшие ей на смену идеи союза двух держав.