Текст книги "Молоды, как пыль"

Глава VI

 
Неслышным с утра приведеньем
Девчата проходят скорей.
Без лишних и шумных движений
Свой дом покидают сквозь дверь.
 
 
Поднявшись без помощи мамы,
Они собирались вдвоем.
Собрались сравнительно рано,
Сложили ученье свое.
 
 
Затем приготовили завтрак,
Без сахара чай навеки.
Как чайник в огне закудахтал,
Так вырвались крики семьи.
 
 
И басом для женщины чуждым
Светлана прикрикнула им,
Что злить ее утром не нужно,
Тем более действом таким.
 
 
И чайник, едва закричавши,
Невольно и рано затих.
Так утро глупцом одичавшим
Испортил пронзительный крик.
 
 
Собравшись, Мальвина, Снежана,
Готовы уже выступать.
Вдоль комнаты вмиг пробежали —
Не слышала топота мать.
 
 
На улице утро блуждало.
Спешила вперед детвора.
И криков, как в страшном пожаре,
Не слышала боле сестра.
 
 
Забылось, что было недавно,
Ушло в заграничную степь.
Детишки идут среди равных,
Среди полусонных детей.
 
 
Уселись за разные парты,
Заняв в разных классах места.
Учитель речевкой приятной
Снежану опрашивать стал.
 
 
Она отвечала удачно —
Готовила каждый урок,
Но сумма из чисел двузначных
Составила ей потолок.
 
 
Увидел проблему учитель,
Спокойно спросил, что к чему:
«Пусть этот пример не рассчитан.
Другие тебе подойдут?»
 
 
Снежана глаза опустила,
Боясь отвечать на вопрос.
Ручонками мел охватила,
Открыв свою волю для слез.
 
 
Ей стыдно казалось незнанье.
Она не могла говорить.
Считала, сейчас наказали,
Не дав поперёк убедить.
 
 
Однако учитель пытался
Сказать, что хороший ответ,
Но только улыбка казалась
Коварным оскалом сестре.
 
 
Она заглянула в ладоши,
Чтоб спрятать от прочих испуг.
Так горько из глазок хороших
Постыдные слезы текут.
 
 
Учитель скорей удалился
С Снежаной в неведомый край.
Ребята могли веселиться,
Без правил проснулась игра.
 
 
Директор откликнулся сразу,
Сестру в кабинет подозвал.
Учителем случай рассказан,
Не списанный на тормоза.
 
 
Снежана готовилась к взбучке
И двойкам в своем дневнике,
Но это был редкостный случай —
Хвалить привели в кабинет.
 
 
Когда же учитель поведал,
Что знает Снежана урок,
Имеет лишь пару пробелов,
Которые срезать легко
 
 
При совестной взрослой подмоге
От родственных знающих лиц.
Пусть мама все тайны раскроет,
Пусть отчим урок объяснит.
 
 
Снежана расстроилась пуще,
Поняв бессознательность фраз.
Не надо кофейной ей гущи,
Чтоб просьбы узнать результат.
 
 
Пока рассуждали умело,
Она прослезилась опять.
Директор, смекнув, в чем тут дело,
Решил у Снежаны узнать.
 
 
«Тебе же порой помогают
Родители что-то решить?
Историю ли объясняют?
В науках они хороши?»
 
 
Сестренка с гримасой понорой
Решила ответить, как есть,
Что лишь помогает со школой
Сестра так же, как и себе.
 
 
А мама с Сергеем не могут
Осилить случайный предмет.
Они не придут на подмогу,
Ведь времени, попросту, нет.
 
 
Директор расстроенно глянул,
Учителю что-то шепнул.
Такое встречал постоянно —
Привык он почти ко всему.
 
 
И маму просил завтра в школу
С утра в кабинет подойти;
Он тут побеседует скромно
О том, как себя ей вести.
 
 
Снежана пыталась ответить,
Затее приставить отказ.
Но мысли, что цепкие петли,
Запутали правильность фраз.
 
 
И вместо ответа сестренки
Последовал спутанный слог.
Директор отправил ребенка,
Подумав, что понял все тот.
 
 
Занятия кончились скоро.
Случилось прощанье подруг.
Снежана молчит всю дорогу,
Не хочет рождать суету.
 
 
Наверное, стоило что-то
Сестре полушепотом спеть,
Но страх этот круговоротом
Схватил в невозможную плеть.
 
 
Как ком при погоде бесснежной
Скрепил ее речи замок.
Снежана, оставив надежду,
Шагнула за мамин порог.
 
 
Детей научили, что правда
Дороже бесценных монет,
А ложь – это змеи лукавы,
Что души утопят в беде.
 
 
Поэтому первым дыханьем
Решилась поведать наказ.
И горькими слуху стихами
Порядочной правде сдалась.
 
 
Возможно, сглупила малышка.
Возможно, мамаша пьяна.
Но, первые крики услышав,
Мальвина удар приняла.
 
 
Ослабший Сергей пробудился,
Вступился в непонятый спор.
Своею неведомой силой
Приемным вручил приговор.
 
 
Впервые закончились крики,
Привычные крестной моей.
На смену судьею великим
Удары стремятся теперь!
 
 
Прощайте права или голос.
Да здравствует точный приказ!
Есть хуже убийства подростка
Один только грех на плечах:
 
 
Когда охреневша скотина,
Пропивши и память, и ум,
С достойною пьяницы силой
Ударит сперва по уму,
 
 
А после возможный задавит
Талантливый гений души.
В огне бесконечных баталий
Ребенка в говно превратит.
 
 
И каждое утро отныне
Они побояться вставать.
Подумать, что дети забыли —
Лишь глупый решит посчитать.
 
 
Светлана явиться не смела
В науки возвышенный храм.
Следы, охватившие тело,
Служили заменой словам.
 
 
С десятком замазанных пятен
Явились вдвоем; как всегда,
Готовы к проверке тетради,
Но взор весь прикован к следам.
 
 
Учитель, возможно напрасно,
Не смог просочить между рук
Сигнал, что настигла опасность
Одну и другую сестру.
 
 
Как жаль, что таких благородных
Из сотен найдется один.
И он ради бравой свободы
Готов к объявленью войны.
 
 
Инспекцией тайной проведал;
Дочурок, как мог, похвалил:
Не просто, а только за дело,
За что заслужили они.
 
 
Родители прочих не хуже.
Есть много замшелых семей.
Наставник достойным им нужен,
Где взять столь достойных людей?
 
 
Вернулся лазутчик обратно:
Доклад информацией скуп.
Насилие есть важным фактом,
Но дальше дела не пройдут.
 
 
«Бессильны мы» – молвил директор —
«Таких миллионы уже.
А всех не усадишь ты в клетку,
Ведь все не уместятся в ней».
 
 
Приказ был воспринят буквально.
Он значил: не лезь и сиди.
И рыцарь, сраженный печалью,
Одобрил неверный вердикт.
 
 
Хотя, если мыслить иначе,
Что мог он один разрешить?
Чтоб справиться с этой задачей,
Немалое стоит сменить:
 
 
От малых до возрастом слабых,
Простых или сильных персон.
На массу не будет управы —
Она побеждает числом.
 
 
И бунт, что внутри беспокоен,
Своих бунтарей подведет:
В вонючих ублюдках утонет
Прекрасных амбиций полет.
 

Глава VII

 
Исчезли из памяти снимки,
В которых талантом своим
Блистали Снежана с Мальвиной;
Талант растворился, как дым.
 
 
Страшнее теперь увлеченья,
Совсем далеки от наук.
Мальвина вернулась к теченью,
Куда все ошибки ведут.
 
 
Когда-то, в эпохах прошедших,
Сестренки могли удивить.
Теперь же науки им шепчут
И просят вернуть эту нить.
 
 
Забавы отнюдь удалились
От детских беззлобных забав.
Уроки вдвоем заменили
На встречи без всяких преград.
 
 
Прекрасное чтение книжек
Просмотр передач заменил;
Спортивный напор обездвижен
Бессмысленным жестом таким.
 
 
Вернулись забыты привычки —
Во рту появились бычки.
А Свете беда безразлична,
Забыла о детях почти.
 
 
Свободная легкая птица
Летит неизвестно куда:
Захочет – рискует разбиться,
Решит – и махнет на юга.
 
 
Лишь небо поставит барьеры,
Придумает первый предел,
А птица, что призраком серым,
Проверит его на себе.
 
 
Когда-то ругалась Светлана
На сердце сжигающий дым,
Но более мамы не стало —
Материя, где нет судьбы.
 
 
Девчата росли своевольно
Без нужных похвал или ласк;
Друзья помогали порою,
Спасая жильем каждый раз.
 
 
Годами ломались осколки,
Дробились в мельчайшую пыль;
Душа разрывалась так громко,
Но не было горькой слезы.
 
 
Последний осколок растаял
В ответ на печальный звонок.
Мы с мамой скорее собрались,
Слова прочитав между строк:
 
 
Снежана лежала в больнице.
Она с отравленьем слегла.
Врачи объяснили нам принцип,
С чего отравилась сестра.
 
 
Я знал, от чего заболела
И как добивалась того.
Сперва сигарету несмело
Ей в руку судьбой принесло.
 
 
Забавно вначале казалось
С Мальвиной курить по углам,
А после такая забава
Уже показалась слаба.
 
 
Не зная контроля от мира,
Не ведая действий и мер,
Она в подворотне вкусила
Знакомый практически всем
 
 
Обычно совсем не наркотик,
Но в глупых умелых руках
Для большего клей им подходит,
А прочим наводит лишь страх.
 
 
В подвалах порочных подъездов
Над ядом склонялись они.
По мозгу десятками лезвий
Пары токсиканта текли.
 
 
Прощайте, мечты о науке;
Не могут работать мозги.
Больничный покой не уютен
Для тех, кто здоровью вредит.
 
 
Тогда же увидел Светлану;
Она не узнала меня.
Другой на обличие стала —
Как портит людей «сладкий яд»!
 
 
Ни капли из глаз не скатилось,
Не дрогнуло мамы лицо.
Дитя отравилось так сильно,
А мама была подлецом.
 
 
Как звери, достигнувши возраст,
Не видят средь прочих детей,
Так пьяные люди позорно
Себя превращают в зверей.
 
 
Увидел сестрицу Светланы.
Она вся в слезах подошла.
Племянницу чуть поругала —
Так сильно болела душа.
 
 
Затем поцелуем простила,
Любовь не имела границ;
Светлану ударила с силой
За то, что душа так болит.
 
 
Забыв попрощаться с сестрою,
И к маме моей подошла:
«Отныне я правду не скрою:
Удары проблем не решат.
 
 
Никто не спасет их из плена,
Пока здесь злодейка живет.
Так долго все это терпела,
Забыв и о счастье своем.
 
 
Прощайте, подруга родная.
Запомню из всех только вас.
Скажу, пусть плохими словами:
Забудьте их прямо сейчас!»
 
 
Я дальше не слышал беседы.
Затем удалилась она;
Как призрак, исчезла бесследно
Из жизни Светланы сестра.
 
 
Но это ничуть не смутило
Мамашу несчастных сестер.
Эмоции прошлое смыло,
Спалил беспощадный костер.
 
 
Не знаю знакомой мне крестной.
Куда же направился он,
Знакомый любовью, упорством,
Мой друг, что спасти дочек мог?
 
 
Покинули с мамой палату,
Поднялись на верхний этаж.
Вдоль зала прошли аккуратно,
В палате Мальвина ждала.
 
 
К ней тетя являлась недавно,
Беседу, ругаясь, вела.
Сестра не болела, обратно —
Здоровье почти берегла.
 
 
Спускалась Мальвина сегодня
Проведать сестричку свою,
Что мне предреклось благородным
(Сегодня все злые снуют).
 
 
Не шел разговор вместе с мамой,
Слезились глаза у сестры.
Пытаясь создать образ главный,
Как слушатель просто застыл.
 
 
Меня воспалила идея,
Когда осознал, что к чему.
Представить не в силах себе я,
Сестра ведь попала в беду.
 
 
Аборт назначался по плану,
Убийство не жившей души.
Возможно, действительно рано,
Потом бравый суд все решит.
 
 
В незрелых мозгах не хватило
Способности образ создать.
Такая громадина вскрылась,
Ребенок не в силах понять.
 
 
Я верил, что мы еще дети,
Однако глаза резал факт:
Мальвина жизнь новую встретит,
Вот только погубит сперва.
 
 
Снежана лежит в полудреме.
Опасно ей даже ходить.
Десяток инъекций вкололи,
Чтоб юное сердце спасти.
 
 
Прощайте, веселые годы;
Светлана к обрыву свела:
Кричите, сколь будет угодно —
Обратная даль далека.
 
 
Мне нравились детские игры,
В одну вместе школу ходить,
Но Света, как лезвием бритвы,
Смела это под пустяки.
 
 
Сестрицы бледнели в закате,
Теряя меня из друзей.
Я правильным был, с них же хватит
Столь правильных мерзких людей.
 
 
Заметил тогда я впервые,
Что не с кем мне боле дружить.
Кто был – показались мне злыми,
Их взрослыми сделала жизнь.
 
 
Один, без привычной поддержки,
Продолжил отчет детских лет.
Порою я видел, конечно,
Мальвина стоит вдалеке.
 
 
Снежана кричит с сигаретой
И взмахом подруг своих бьет,
Но знал я Снежану не эту,
Ведь та уже здесь не живет.
 
 
Барьеры росли между нами.
И сплетни летали ко мне,
Но более били по маме —
Подруге заблудшей семье.
 
 
С проблемой она не справлялась:
Светлана – обычная тень;
И все, что ее наполняло,
Ночами не купишь нигде.
 

Глава VIII

 
Печальная юная мама
Кормилицей стать не смогла.
Наследник ее очень рано
Покинул тепло живота.
 
 
Здоровие треснуло слишком:
Курение много взяло,
Попойки болезнями вышли,
Сгубив, что когда-то цвело.
 
 
И глупая гордая дева
Замкнулась от мира всего;
Как мама она захотела
Топить свое горе вином.
 
 
Так глупо казалось решенье.
Направлено только на то,
Чтоб точно не видеть рожденье
И первые крики потом.
 
 
Упорно задатки губила,
Природой подарены всем.
Возможность свою отдалила —
Проблемы открылись везде.
 
 
Явилась вторая Светлана
Моложе, что даже юна,
Но пьет алкоголь постоянно,
Не зная моральных преград.
 
 
Никто не тянул ее с бездны,
Она удалялась в ничто.
Случайный совет бесполезный
Не мог ухватить за плечо.
 
 
А тех, кто пожертвует силы,
В округе не сыщешь уже.
Мальвина их вдаль отпустила,
Облаяв за раны в душе.
 
 
Когда-то аборт учинивши
По воле всезнающих лиц,
Проблемы болезнями вышли,
Палатами разных больниц,
 
 
Лекарствами в дозах несносных,
Противных и горьких на вкус.
Залеченный в корень подросток
Забросил такую игру.
 
 
Затем растворился куда-то
Жених из достойных мужей.
В прощании он не заплакал,
Давно все решил он уже.
 
 
Возможно, и в ту же секунду
Сломался Мальвины гранит.
Она предпочла неразумно
Себя ото всех оградить.
 
 
Запойные дни бессознанья
Накрыли, забрали совсем.
Родные об этом не знали,
Как, впрочем, и весь белый свет.
 
 
Вернулась Мальвина к Светлане,
И ужас ворвался в их дом:
Родители ей наливали —
Готовили, попросту, гроб.
 
 
Так глупо казалось мне это,
Когда возвращались от них
Родители, злые на Свету
За то, что «ушла» с дочерьми.
 
 
Никто их не мог озадачить
Ни силой, ни страхом – ничем.
Я верить нечаянно начал,
Что жить нет охоты семье.
 
 
Снежана пропала надолго,
Неделю не видел никто.
Родители в панике молкнут,
А Свете, увы, все равно.
 
 
Милиция вовсе не хочет
На поиск Снежаны идти;
Они много знают про дочек,
Но кто их за это винит?
 
 
Кто верит, что дева пропала,
Когда девять раз навсегда
Она ото всех убегала,
Но вслед возвращалась сама?
 
 
Кто хочет сказать, что замерзла,
Не зная спасенья зимой,
Когда из подвалов позорно
Ее доставали порой?
 
 
Никто не винит госструктуры,
Особенно мама моя,
Ведь жизни дальнейшей рисунок
Был ясен, как в небе заря.
 
 
Кошмары ее окружали.
Лишь муж помогал победить,
Однако все переживанья
Имели начала свои.
 
 
Бессонные страшные ночи
Не стихнут, пока не уйдет
Проклятие с Светиных дочек —
Они получили свое.
 
 
Вот если бы можно исправить
Моменты прошедши давно,
Они бы спаслись от цунами,
Которое жизнь разнесло.
 
 
Снежана явилась к нам утром,
Избитая, вся в синяках.
Скорей приютили подругу,
Позвали врача впопыхах.
 
 
Серьезных проблем не увидел;
Сказал наблюдать за сестрой,
Почаще давать витамины,
Наладить ей полный покой.
 
 
Прошла без минуты неделя.
Узнал, что случилось тогда.
Сначала ничуть не поверил,
По после слова осознал.
 
 
Снежана с друзьями пыталась
Украсть в магазине еды.
Конечно, воришки попались,
Карманы остались пусты.
 
 
Вдобавок, с неведомой мощью
Мужик наказал за дела.
Удары, прицельны и точны,
В тела малышей направлял.
 
 
С одной стороны, он был правый —
Чужое присвоить нельзя,
Но грозные силой удары
В бессильные души летят.
 
 
Кулак проучил негодяев —
Оплыли Снежаны глаза,
Подтеки, что не заживают,
Остаться навечно грозят.
 
 
Уже как неделю не курит,
Забыла токсический яд.
Добреют забытые люди,
Когда доброту возвратят.
 
 
Однажды подруга и мама
Общались на кухне вдвоем.
Случайно зашла к ним Снежана,
Прошедшая этим путем.
 
 
Подруга по имени Аня
Увидела раны лица,
Узнала, что дети пропали
От теплого сердцу крыла.
 
 
Почувствовав что-то благое,
Она предложила сестре:
«Случилось по жизни плохое,
Но всякому будет предел.
 
 
Не хочешь со мною сегодня
Уйти, чтоб пожить у меня?
Втроем нам там будет удобней,
И комнаты нас не стеснят.
 
 
Зачем тебе бегать в морозы
И мерзнуть в дырявом пальто?
Подумай, прошу, я серьезно.
Открыт для тебя теплый дом.
 
 
И дети мои не обидят,
А только в беде защитят.
Пусть курят в подвале другие,
Тебе лучший есть вариант».
 
 
Снежана заплакала тихо;
Рассудок в испуге застыл.
И чувства, погасшие, вспыхли,
Наполнив, что было пустым.
 
 
Увидела добрую Свету,
Которой давно уже нет.
И ей показалось, что где-то
Мамуля взывает к себе.
 
 
А тут непонятная тетя
Пытается точно украсть.
Как будто в коварном расчете
Награду пытается взять.
 
 
Она объяснила, что мама
Домой дочерей родных ждет.
Наверно, в душе понимала,
Что лжи охватил водоем.
 
 
Вернуться к нормальному было
Одной из заветнейших мечт,
Но, ставши реальным, смутило —
Огромно для маленьких плеч.
 
 
Давно не общались мы с нею.
И вот после нескольких лет.
Она мне сказала, что верит,
Что мама зовет их к себе.
 
 
А утром ушла безвозвратно,
Поверив в нежданный восход,
Надеясь, все будет в порядке,
Что мама действительно ждет.
 

Глава IX

 
Сидела семья у застолья,
Точней, половина семьи.
Глядели, шептались довольно —
Минуты бездумно брели.
 
 
Светлана забыла бесстыдно,
Что рядом сидит ее дочь,
О детях рожденных забыла,
О долге, что ревностно ждет.
 
 
Поэтому с совестью чистой
Попробовать выпить дала,
Узнать, как в сознаньи искрится
Невкусная с виду вода.
 
 
Зачем только делалось это?
К чему наблюдать за дитем?
Смешно? – не смеются конкретно.
Споить? – будет больше вдвоем!
 
 
Возможно, нет логики боле,
Точней, неподвластна уму.
Они мыслят голосом крови,
Ведь мозг превратился в труху.
 
 
А может, упрек недостойный
Боятся в момент получить.
И выход: своим алкоголем
Ребенка скорей угостить.
 
 
Подопытным сделать сначала,
Заставить потом здесь сидеть,
Учить, как закусывать мало;
Оставить подругой себе.
 
 
Но кривится юная дева,
Не думая, что это – зло.
Она просто к маме хотела —
Гнездиться, где сердцу тепло.
 
 
Случайные люди частенько
Садились к Светлане за стол.
Удары стаканов им пели,
Что праздник наполнил их дом.
 
 
Неважен был повод смутьянам,
Важнее копейку иметь,
Тогда будут здесь постоянно
Под хмельные шутки шуметь.
 
 
Из многих десятков зашедших
Лишь двое узнали ее.
И только один пьяный грешник
Спросил у Светланы о том.
 
 
Но он не ругался в застолье,
Смотрел, как пригубит стакан,
Не мог защитить он здоровья —
Родитель все сделает сам.
 
 
Спросил у Сергея, зачем же?
Где смысл неведомый мне?
Ответа последовал прежде
Оскал и улыбка затем.
 
 
Сказали, мол, пусть уже дома,
Не где-то в подвале чужом,
Чтоб знала и меру, и скромность,
Иначе, что печень ножом.
 
 
Но возраст не стоил усилий:
Снежана для яда юна.
Об этом бесстыдно забыли,
Об этом не знала она.
 
 
Беседа пришлась не по нраву —
Снежане Сергей пригрозил.
Плохого пусть сделано мало,
Прогнал ее взглядом своим.
 
 
Тогда, наконец, натянулась
В чужом человеке струна:
Закончилось время прогулок,
Домой возвращаться пора.
 
 
Несчастный ребенок заставил
Струну зазвонить сгоряча,
Что днище уже под ногами,
Остался последний рычаг.
 
 
Прозрение чем-то нелепым
Открыло ему эту быль:
Сюда ли свой путь он проделал?
Для этой родился игры?
 
 
Хотел бы, чтоб дети сидели
И пили из рюмки его?!
Чтоб мысли невинны серели,
Тонули за каждым глотком?!
 
 
Снежана спасла от паденья,
Подняла на ноги с колен,
Но в этой духовной победе
Она насолила себе.
 
 
За новый полет незнакомца
Она расквитаться должна.
Терпеть ни за что ей придется:
За то, что когда-то пришла.
 
 
В пороге, почти попрощавшись,
Решил в ванне руки помыть.
Зашел, начал тут озираться
И кран бесполезно крутить.
 
 
Вода убежала куда-то,
И, видимо, путь был далек.
Он вышел в проход аккуратно
И вместе с прощаньем изрек:
 
 
«Возможно, авария ночью
Случилась с проточной водой.
Но к вечеру, думаю, точно
Решится все с этой бедой».
 
 
Сергей улыбнулся прозрачно
И руку пожал по-мужски.
Друзья пожелали удачи,
Чтоб не было горя, тоски.
 
 
И боле не виделись вовсе.
Мужчина не стал приходить.
Пусть даже Сергей и попросит,
Но вспомнит, что было там с ним.
 
 
На будущий день он услышал
О том, что вода у всех есть.
Аварии не было лишней —
Таков оказался Сергей.
 
 
Уплаты не видели долго,
Звонки прекратились давно,
Поэтому очень законно
Им выключен был водоток.
 
 
Но как же такое возможно?
Вода бесконечно важна!
И в каждый домишко проложен
С водою горячею кран.
 
 
Однако нашлось исключенье,
Где кран от безделья остыл,
И трубы от горя ржавели,
Ведь сколько-то были пусты.
 
 
Звонок анонимный развеял
Спокойствие офисных лиц.
Им адрес теперь новой целью
Из трубки случайной возник.
 
 
Соцслужбы умеют работать,
Умеют детишек спасать,
Чтоб было спасенье уроком
Для матери и для отца.
 
 
Им случай попался банальный,
Похожий на сотни других,
На родине нашей бескрайней
Ведь жили одни мужики.
 
 
Кто пил беспробудно и рьяно,
Кто бил ни за что и всегда,
Не ведая силы удара,
Не зная чужого добра.
 
 
Ничем удивить мы не сможем
Структуру, что годы ведет
Борьбу с этой язвою сложной,
Во семьях посеявшей гнет.
 
 
Не сразу услышала Света,
Что дверь от ударов трещит.
Снежана пропала безвестно,
А кроме нее – ни души.
 
 
Осилив подняться с кровати,
Решила незваным открыть.
Соцслужба, конечно, некстати
Построила планы свои.
 
 
Осмотр внимательный вывел,
Хотя сразу виден расклад,
Что нормы жилья позабыли,
И в доме полнейший бардак.
 
 
Прождали Снежану из школы,
Не зная, что нет ее там.
Сергей же вернулся нескоро —
Ходил «веселиться» к друзьям.
 
 
Спустя много время исчезли,
Но вновь собирались прийти.
С Снежаной им было полезно
Вопрос о семье разъяснить.
 
 
На будущий день возвратились,
Чуть позже, чем были вчера.
Квартира цветами другими
Сияла – ведь лучше была.
 
 
Беседа пугала немного,
Но честность скакала верхом.
И вот в заключении строгом
Судьбу предрешили легко.
 
 
Сказали собрать чемоданы;
Отныне не жить в бардаке,
Но тут воспротивилась мама,
Почувствовав силу в руке.
 
 
Пришлось отступить ненадолго,
А после вернуться сюда.
Теперь громкой буквой закона
Они объяснили права.
 
 
Отвесив Сергею за грубость,
Исполнили писанный долг,
Оставив его и супругу
В квартире опасной вдвоем.
 

Глава X

 
Кормили исправно Снежану,
Давали ей вкусный компот —
И голода больше не знала,
Забыла про крик ни за что.
 
 
Здесь с сотней друзей подружилась —
Похожие жертвы судьбы:
Кто знал, что порой некрасива
Реальность обычной семьи.
 
 
А здесь поступали иначе —
Никто никогда не кричал;
За дело ругал надзиратель,
Но к тихим стремился речам.
 
 
Отбой, как положено, в десять.
Кровать у ребенка своя.
На каждой из коек не тесно,
Достаточно в каждой тепла.
 
 
Горячая ванна бесплатна,
Свободна в любой из часов.
И книги, пусть даже в заплатках,
Дают для прочтенья легко.
 
 
Уроки проходят нормально,
Не хуже, чем в школах других,
Со множеством разных заданий
И с паузой для ребятни.
 
 
С домашней работой помогут —
Учитель легко объяснит
Без лишней пародии строгой
И долгой нелепой возни.
 
 
Одно лишь печалит в приюте:
Семьи не хватает им тут.
Они забывают, что будет,
Когда их обратно вернут.
 
 
Никто ведь плохого не вспомнит
О близкой, пусть грубой семье.
И кажется, что на «свободе»
Вернуться попросят скорей.
 
 
Поэтому, как на чужбине,
Не может Снежана уснуть.
Ей кажется: дома любили,
Злодеи же есть только тут.
 
 
В свободное время раздумий
Она размышляет над тем,
Что мама ее только любит
И ждет возвращения к семье.
 
 
Как ком, водворяются мысли
И гложут пространство в груди,
И, образом ложным зависнув,
Они убеждают уйти.
 
 
Однажды к нам в город приехал
Известный всем жителям цирк.
Детей повели без помехи,
Занятия дав пропустить.
 
 
Когда бы пора собираться,
Учитель считать всех решил.
Но в буре достойных оваций
Не смог досчитаться души.
 
 
Безмолвная паника вскоре
Сменилась на взрывчивый крик.
И, чтобы не вытекло в горе,
Скорее искать помогли.
 
 
Но поздно метаться и бегать,
Спланирован отступ давно.
Снежана трусцою победной
Спешила в родное гнездо.
 
 
Опять вспоминала, что мама
Ждала, горевала в ночи,
Что будет неслыханно рада
Вернуть драгоценность в тайник.
 
 
Ведь помнила дочка защиту
От злобных к семье чужаков.
Стремилась по зову инстинктов,
Не слышала острых ей слов.
 
 
Уверенной поступью к дому
Скорее спешила прийти,
Надеялась сердце затронуть,
Чтоб слезы из глаз потекли.
 
 
Огней не горело в квартире,
Ведь боле не нужен тут свет.
Давно за него не платили —
Позволить не в силах себе,
 
 
Как воду, текущую с крана,
Как жгущие трубы зимой.
Зато здесь любимая мама,
Вдали меркнет мир остальной.
 
 
Скорей приютили сестренку:
Соскучились, думает так.
Им надо бы спрятать ребенка,
Пока не случилась беда.
 
 
Соседи – товарищи в горе —
Забрали соседки дитя.
На время Снежану укроют,
Хоть службы иного хотят.
 
 
Пришли и проверили жестко
Семью, что везде в должниках:
Ребенка не прятала простынь,
Не верилось в это никак.
 
 
Возможно, опять по подъездам;
Возможно, укрылся в подвал.
Рискует остаться с болезнью,
Где сырость – есть там и она.
 
 
Родители выждали время
И тихо проделали трюк.
Не раз их за это потрепят
И даже статью прикуют.
 
 
Сергей недоволен остался,
Не хочет иметь он проблем;
Сменивши Снежанину радость,
Он вмиг для нее огрубел.
 
 
Никто не предскажет скорее,
Что пьяному вскочит на ум.
Обида его одолеет,
И руки сожмутся в руду.
 
 
Удары не знали пощады.
За что? – он, наверно, не знал.
Возможно, Сергею досадно,
Что служба его упрекла.
 
 
Светлана терпеть не хотела,
Горело больное в груди.
Ведь если за малое дело
Ребенку так сильно влетит,
 
 
То, что ожидает в дальнейшем,
Когда провинится она?
А если, как песий ошейник,
На горле сожмется рука?!
 
 
И крики не выйдут из бронхов,
Шипение только пройдет.
Бессильнее даже ребенка
Она устремится вперед.
 
 
Такого никак не хотела,
Чтоб после избитой кричать.
Ударом несильным по телу
Она наступила с плеча.
 
 
Однако ни крики, ни вопли
Врага не услышала мать.
Обидчицы был расторопней,
Острей завязалась игра.
 
 
Две жертвы метались по стенам,
А в центре Сергей бушевал.
Удары отрепьям презренным
Дарил так легко, как слова.
 
 
С минуты держалась Светлана,
Пока огонек не померк,
А после запомнила мало.
И рухнул без чувств человек.
 
 
Заминка накрыла Сергея,
Дав разуму верх одержать.
Увидел последствия зверя —
Лежит без сознанья жена.
 
 
Оплыли глаза от ударов,
Подтеки на коже сидят,
И кровь равномерно из раны
Стремится ковер напитать.
 
 
От гнева остался лишь камень,
А страх естество обуял.
Припавши на помощь Светлане,
От горя забыл он себя.
 
 
Не стоило делать такого,
Но поздно подумал Сергей.
Поклялся, что боле не тронут
Его кулаки и детей.
 
 
Не мог намочить он повязки,
Чтоб вытереть раны жены.
Опять под слезою поклялся,
Не хочет быть более злым.
 
 
Снежана бежала, как только
Могла убежать ото зла.
Ей было печально и больно,
И ангелов в помощь звала.
 
 
Не вовремя кончились силы —
Дорога еще далека.
На землю присесть опустилась,
Ведь больше бежать не могла.
 
 
Она направлялась за дядей,
За отчима братом пошла.
Уж он-то задаст негодяю,
Не даст и спасительный шанс.
 
 
Когда-то приехал за братом —
Годами дружили они,
Но выбрали разную правду,
Дороги свои развели.
 
 
Так долго они не общались,
Что вспомнила только с трудом
Снежана о том обещаньи,
Что дядя поможет во всем.
 
 
Найдя в себе силы подняться,
Он захромала к нему.
Такому нельзя повторяться,
Ведь тяжести травм возрастут.
 
 
Не сразу припомнила адрес,
Давно не бывала в гостях.
Зашла в коридор, не представясь,
И рухнула, к дяде дойдя.
 
 
Очнулась Снежана нескоро.
Болели все кости ее.
Все раны отмыли от крови,
Но кровь еще где-то течет.
 
 
Движения скованы болью.
И веки, как вес, тяжелы.
Лицо состоянья не скроет,
Приняв вопрошенья черты.
 
 
Не видела ранее тетю,
Что стала Андрею женой —
Дороги далече проходят,
Далекой совсем стороной.
 
 
Поэтому раньше не знала,
Не слышала даже о ней,
А та уже знала Снежану —
Так много поведал Андрей.
 
 
Он, кстати, ушел разобраться,
Шагами приблизив закон.
Не может полиция взяться,
Так есть самосуд для того.
 
 
Войдя в неприятну квартиру,
Минув незакрытую дверь,
Увидел на койке скотину,
Что тронул чужих дочерей.
 
 
А вместе лежала Светлана.
Вся кожа от ссадин красна,
Но все же она целовала
И с ним улыбалась сама.
 
 
Не стала скандалить по драке,
А просто простила его.
Возможно, и этого хватит,
Что он извинился за бой.
 
 
Поняв отвратительность быта,
Андрей разозлился на них.
Все братские узы забыты,
Поверх их кострище лежит.
 
 
Не пивший подобно Сергею,
Он мог одолеть семерых,
Тем более пьяницу взгреет
За то, что обидел родных.
 
 
Вернулся домой победитель,
Не зная, как злобу спустить.
Свой брат невозможно противен,
За злобное дело побит.
 
 
Снежана сидела с Мариной —
На кухне готовили суп.
Вкуснее, чем в доме любимом,
Ведь там не готовят еду.
 
 
Андрей рассудил, что на время
Снежане тут стоит пожить.
В соцслужбу отдал заявленье,
А дальше все время решит.
 
 
Не мог не впустить он печали
За то, что ломали судьбу.
Порою сидел вечерами,
Пытаясь наметить ей путь.
 
 
Заставил ходить снова в школу,
Она, жаль, отвыкла уже.
Пришлось ей программу по новой
Учит в своей новой семье.
 
 
Но сломанный духом ребенок
Не мог возвратиться к нулю.
Заботы когда-то лишенный
Не мог ощутить колею.
 
 
Андрей разрывался от горя,
Такой не видал он беды.
Накрыв его будто волною,
Оно оставляло пустым.
 
 
В больницу забрали с работы —
Случился на ней нервный срыв.
Нагрузка, являясь высокой,
Достигла большой высоты.
 
 
Марина с Снежаной боялись,
Что может случиться за тем:
Беда лишь беду нагоняет,
Не просто мужчина болел.
 
 
Под вечер вернулись подруги.
В душе нет покоя у них.
Марина взяла себя в руки,
Снежане чтоб ход предложить:
 
 
«Лишь ты виновата в печали!
Он нервы истратил с тобой.
Спокойно свой век коротали,
Пока не явилась домой!
 
 
Я утром уйду на работу,
А ты навсегда уходи!
Андрея погубишь охотно,
А вас ведь ничто не роднит!»
 
 
С трудом засыпала Снежана
И видела только кошмар.
Печаль с головой накрывала,
Комкалась от горя душа.
 
 
С слезами направилась в школу,
Андрей быть прилежной просил.
Она захотела, чтоб долго
Учитель наукам учил.
 
 
Тогда не пришлось бы прощаться,
Из школы совсем уходить,
Но время пришло собираться,
Шагать по дорогам своим.
 
 
Сестренка присела на камень,
Расплакалась горькой слезой.
Куда направляться – не знает;
С свободой сестре повезло.
 
 
Лишь мама ждала ее дома,
А может, ей просто плевать?
В приюте едою здоровой
Накормят, дадут поиграть.
 
 
Однако туда не хотела,
Хороших ведь не было там.
Она осознала всецело:
Теперь никому не нужна.