Текст книги "Английский дневник"

Глава 10
Риелторский словарь

Итак.

Дом

Dwelling – все, где можно жить (от глагола to dwell – проживать). Глагол этот так же имеет значение «фиксироваться на чем-нибудь, беспокоиться о чем-нибудь». Лондонцы считают, что жить можно практически во всем, но очень о жилье беспокоятся и постоянно на нем «зафиксированы».

House – любой dwelling, который имеет дверь. Не любой dwelling ее имеет.

Cottage – house с толстыми стенами подальше от центра Лондона. Изначально в них жили cotters – крестьяне, которым сдавали жилье в аренду, вычитая ее из платы за работу. В соответствии с современной традицией любить все, что было уделом бедняков в средние века (вспомните пешие прогулки, плетеную мебель, худи, устрицы, буйабес, улиток или хаш), сегодня в cottage делают дачи или просто живут состоятельные англичане.

Bungalow – одноэтажный house, чаще – небольшой даже по сравнению с другими houses. Изначально bungalow – это хрущевка по-бенгальски. Такие домики строили в Индии для приезжающих английских работников. Разумеется, технология перекочевала в метрополию – дешево и удобно (по английским меркам).

Mews house – house, в котором внизу была конюшня, а наверху жили слуги. Когда-то в Лондоне для уважаемых господ было просторнее (конкуренция со стороны уважаемых господ из колоний, Африки, Китая и России еще не началась, да и социальное жилье еще не строили), и свои дома местные богачи и зажиточные строили так: свой большой дом выходил на улицу, сзади через сад строили дом для слуг, он же сарай, он же конюшня и гараж для кареты. Выходили эти дома… в никуда (станем мы для прислуги дорогу делать), на лужок (mew). Теперь лошадей в городе нет, а на отдельный дом для слуг нет денег у господ. Слуги (простите, работники по хозяйству), конечно, есть и сегодня (по большей части это филиппинцы или восточные европейцы – не знаю, с чем это связано), но живут они либо в house их нанимателей, либо где-то в таинственных местах, в частности, в projects. Поэтому в mews houses теперь живут обычные люди, а сам дом либо состоит из огромного гаража с пристроенными комнатками, либо выглядит так, как будто при строительстве не хватило кирпича на первый этаж, и потому в нем сделаны огромные окна. Иногда это вполне милые (хотя и небольшие) дома, однако имидж «дома прислуги» оставляет флер (возможно чувствительный только для white wealthy males).

Mansion – большой house, с участком, для уважаемых господ, предназначен для проживания больших семей. Название mansion происходит от латинского глагола manere, что означает «проживать». В этом смысле название невероятно точное – mansion это единственный тип house в Англии, в котором можно проживать, не жалея себя ежеминутно. Старший брат mansion, происходящий от того же глагола, это manor – уже почти замок, но не военного назначения. Впрочем, так же как и люди, дома любят хвастаться – и теперь в Велико-британии можно встретить manors, которым скорее подойдет название «дача менеджера среднего звена», если измерять русскими стандартами.

Дома, различающиеся по типу проживания

Individual house – house, у которого на двери один звонок.

Apartment building – house, у которого на двери несколько звонков. Собственно, название происходит от глагола to part – отделять. В понимании лондонского риелтора, берешь house любого размера и делишь его, пока рука не устанет. House становится живой иллюстрацией к теореме о вложенных отрезках. Каждую часть называешь flat и селишь туда кого-нибудь.

Mansions (всего одна буква отличия от mansion!) – тот же apartment building (не больше!), у которого на двери сделали очень много звонков.

Converted house – бывший individual house, которому на дверь повесили два и более звонков, и соответственно поделили на flats.

Affordable housing building – особый вид mansions, социальное жилье, страшный внешне и внутренне конструкт – гордость левых и ужас владельцев dwellings по соседству.

Возраст

Period house – house, построенный в определенный период времени, до Второй мировой войны. Все остальные houses – это просто houses, к ним не добавляется название периода. Периоды называются по именам коронованных особ (кроме последних двух, но они всерьез периодами не считаются, какой период без имени короля?)

Elizabethan – house конца XVI – начала XVII века (их немало сохранилось, но мало строилось в то время) – большой дом, много света, большой участок с постройками на участке. Купить такой, кажется, очень здорово, но не пытайтесь, позже поймете почему.

Georgian – house XVIII – начала XIX века. Дома более утилитарные, симметричные, ближе к классицизму, достаточно широкие и основательные. Часто в этих домах большая часть окон заделана кирпичом. Это не потому, что лондонцы испытывали светобоязнь, а потому, что в XVIII–XIX веках был не подоходный налог, а оконный (слепые окна – результат первой в Англии массовой компании по уходу от налогов).

Возникает вопрос – куда девались дома, построенные за целые 100 лет? Честно признаюсь – я не знаю, и никто не ответил мне на этот вопрос. Есть два предположения: (1) 100 лет после Елизаветы были не лучшими в истории Англии; строили немного, видимо вразнобой, без стиля, большинство строений было не настолько прочно чтобы пережить 300 лет. (2) В XVIII веке город подвергся масштабной перестройке, видоизменяясь, а не разрастаясь вширь. Георгианские кварталы замещали менее ценные и принадлежащие менее знатным особам дома XVII века, обходя более крупные и защищенные дома времен Елизаветы.

Victorian – house второй половины XIX века. Процветание при королеве Виктории не успевало за потребностями горожан и, хотя страна богатела, дома этой эпохи в Лондоне существенно меньше георгианских по размеру, потолки ниже, окна меньше. Появление канализации (как следствие, страшных эпидемий холеры в XIX веке) изменило планировки, но позволило отказаться от туалетов на улице – и у многих викторианских домов участки либо сильно меньше, либо вообще символические. Зато таких домов существенно больше.

Edwardian – дома начала XX века, короткий период до Первой мировой войны, когда в Лондон пришли газ и электричество для частного пользования, сильно повлиял на архитектуру, она теперь приспосабливалась к новым требованиям безопасности и возможности проводки коммуникаций. В домах стало еще меньше декоративных элементов, зато они посветлели (их можно было делать цветными, ведь уголь уже не коптил стены).

Art Deco и Modern (если не считать конечно конструктивизма и брутализма – стеклобетонных стилей хрущевского времени) – стили XX века. Названия говорят сами за себя. Однако дома этих стилей не именуются period houses.

Дома, различающиеся по количеству стен

Detached house – все стены только свои.

Semidetached house – одна стена общая с соседом.

Terraced house – две стены общие с соседом.

End-of-terrace house – как semidetached, но сосед – terraced house.

Back-to-back house – terraced house, стоящий «спиной к спине» к другому строению, чаще всего к индустриальному – в них селились рабочие. У таких домов нет участка (естественно), экстремально малая площадь (просто малая она у всех домов в Лондоне) и вид, мало отличающийся от affordable houses.

Типы квартир

Flat – квартира вообще (как уже говорилось в предыдущей главе, она действительно flat по сравнению с house, который в Лондоне, как правило, занимает «пятно» не больше 6х9 м (а многие дома – 5х6 м) и включает в себя четыре (реже три или пять) этажа. House – это бесплатный аэробный тренажер (я пишу это в кабинете на третьем этаже нашего дома, сейчас 13:30, я специально посчитал – я с утра 14 раз спустился на первый этаж и 14 раз поднялся: всего 56 пролетов). Flat – это не спортивно.

Apartment – flat, которую хотят арендовать американцы.

Studio – flat, состоящая из одного прямоугольного пространства, иногда разгороженного по принципу «квадрат в квадрате» (маленький квадрат – туалет).

Maisonette (от французского слова le maisonette, таунхаус, но у англичан все читается не так как пишется, и значит не то, что написано) – это flat, которой безраздельно принадлежит дверь на улицу. Как правило, один house, состоящий из четырех этажей делится на два maisonettes: две входные двери ставятся рядом, одна ведет «чуть вниз», другая – «чуть вверх».

Garden flat – flat в подвале, в том числе maisonette, расположенный на двух нижних этажах. Но часто бывает и true garden flat – квартира, целиком расположенная на ground floor; почти всегда у нее свой вход с улицы, уровень которой на 3–4 м выше, чем уровень квартиры. Это – классическая квартира Мастера из романа Булгакова. Булгаков описывает ее теми же словами, которыми я бы описывал garden flat в Лондоне, и я уступаю эту честь великому писателю: «В стареньком особнячке … в подвале маленького домика в одном из переулков… две комнаты в подвале особнячка, в которых были всегда сумерки из-за забора … совершенно отдельная квартирка, и еще передняя, и в ней раковина с водой … в первой комнате – громадная комната, четырнадцать метров, – книги, книги и печка … вторая – совсем маленькая, диванчик, диванчик, столик между ними … Дворик был тем и хорош, что всегда был пуст…»

К описанию остается добавить, что вход в такие квартиры в основном идет через «световой колодец» по узкой лесенке с улицы. Однако то, что ниже уровня улицы спереди, в связи с тем, что улицы «росли» вверх в течение времени существования домов, благополучно оказывается русским первым этажом с другой стороны – со стороны communal gardens – более или менее широких дворов, которыми пользуются жители окружающего их каре домов. У garden flats часто есть выход напрямую в communal gardens, а иногда – даже свой палисадник.

Этажи – это образец английского способа мышления, определяющегося двумя правилами: (1) все сложно; (2) все вежливо.

X floor – этаж с номером Х + 1. То есть 5th floor – это шестой этаж.

Ground floor – первый этаж. Как же еще ему называться, если во всех исконных английских домах пол первого этажа был земляной?

Lower ground floor – подвал, в который сделан световой колодец.

Lower lower ground floor – минус второй этаж. А что, такое бывает! И даже flats бывают на этом прекрасном этаже. В конце концов, почему в garden flat не сделать подвал со световым колодцем на стороне communal garden?

Basement – lower или lower lower ground floor без отделки под жилье.

Attic – чердак. Чтобы стать attic, чердак должен быть ну совсем уже ни на что не годным. Если у чердака площадь больше десятка квадратных метров и высота в самом высоком месте хотя бы полтора метра – это уже не attic, это либо этаж, либо loft, в зависимости от наглости.

Loft – чердак с претензией, или иногда – пространство без перегородок и с высоким потолком. Loft является признаком современности, но часто дальше признака дело не идет.

Состояние

Unmodernised – руины. Про unmodernised house, как правило, пишется «первые за последние (30, 40 или больше) лет на рынке». Читай, дом не продавался и не ремонтировался все это время, и тем более до этого. Сюрвейер про такой дом скромно пишет: «Построен до введения в действие строительных стандартов». Практически это означает: «Надо сносить и строить заново». Характерные особенности: деревянные балки перекрытий (не те шпалы, которые красуются под потолками стилизованного фахверка, а гнилые широкие доски, поставленные на ребро), поплывшие стены из старого кирпича, перегородки из картона, вспухшие полы из бумажной имитации паркета или ковролина поверх старой фанеры (поверх балок), наружная проводка и земляной пол в подвале.

Modernised – не признается руинами хозяином, потому что он таки делал ремонт. Теоретически может быть на уровне unmodernised, может – на уровне косметического ремонта квартиры в доме в Бирюлево. Проблемы закрашены, но качество строительных элементов не улучшено.

Modernised for letting – то же самое, что и modernised, но все – самое дешевое из возможного: двери оргалитовые, оконные рамы 3 см толщиной, культурные пласты, рассказывающие о предыдущих арендаторах, проявляются то самыми дешевыми в мире стенными шкафами белого цвета с золотыми ручками, то – изобилием выключателей, ничего не выключающих, то зияющими в картонных стенах отверстиями от старых держателей полок и картин.

Refurbished – что-то типа евроремонта конца 90-х, терпимо по качеству работы и иногда даже по качеству материалов. Впрочем, чаще это либо «золото по пластику», либо «чистенько, но бедненько». Англичане заботятся о чистоте, но любят простоту, индусы, которых тоже очень много в Лондоне – любят пышность, но чистотой не интересуются. И все они не интересуются удобством.

Newly redeveloped – понаехали тут богачи из России и делают ремонты под себя! Кому нужны эти полы нормального дерева, стены из пеноблоков, деревянные рамы с хорошими стеклопакетами, дубовые двери, безопасные розетки и система умного дома? Надо проверить источник их денег.

Общее качество

Риелторы сопровождают свои описания объектов краткими характеристиками. Характеристика предваряется ключевыми словами – прилагательными, по которым посвященный поймет о чем речь, а непосвященному будет казаться, что все объекты одинаково хороши.

Nice – чудовищно.

Well presented – мы думали, что хуже чем nice не бывает, однако бывает.

Stunning – лучше, чем nice.

Impressive – stunning с особенностями.

Extraordinary, exquisite – таких вообще вокруг полно, но лучше об этом не говорить.

Outstanding – сказать вообще нечего.

Exceptional – лучше, чем stunning, возможно даже неплохо, если вы непритязательны.

Stylish, remarkable, delightful, superb, wonderful – просто заполняет пространство в объявлении.

Beautiful – недостатки не снаружи.

Charming – зато красиво. Ну, мы так думаем.

Imposing – жуткая громина, нависает и пугает.

Magnificent – в средние века могло быть культовым объектом.

Important – хрен вы здесь хоть ручку у двери сможете поменять!

Spacious – в прихожей уместятся два человека, в гостиной – три.

Sought after, rare opportunity – нам очень надо продать быстрее.

По возможности что-то с этим сделать

Grade 1 listed – ничего вы с этим не сделаете, будь вы хоть дядя Джонсона. Памятник архитектуры.

Grade 2 listed – на любителя исторической реконструкции. Можете ремонтировать, но (1) сохраняя планировку; (2) сохраняя все элементы фасада; (3) используя только те материалы, которые применялись в год строительства (пластмасса – прощай).

Разумеется, в английском языке еще много слов; но чтобы понять, что скрывается за объявлением о продаже лондонской недвижимости, этого хватит. А о том, какая она – лондонская недвижимость – поговорим в следующей главе.

Глава 11
Лондон наизнанку

Когда ты турист, попавший в Лондон на несколько дней и в ажиотаже пытающийся успеть осмотреть Биг-Бен, Лондон Ай, Тейт, Британский музей, Национальную галерею, бары на Пикадилли, смену караула у Букингемского дворца, новый дом своего приятеля-банкира, бежавшего в Лондон от кредиторов, и новую же серьгу в ухе у Чичваркина, (а еще надо в «Хэрродс», купить жене подарки) ты воспринимаешь величие дворцов и соборов, поглядываешь на двухэтажные омнибусы как на слонов в парке Этоша, голова слегка кружится от морского воздуха и пары пинт гиннеса раз в три часа, а все остальное является как бы фоном, который, по меткому замечанию отца Брауна, является самым незаметным из всех божьих творений. Когда ты приезжаешь жить в Лондон, торопиться тебе некуда, и интересы у тебя другие. Где жить? Где магазины? Как добраться? Когда забирают мусор?

Не путайте туризм с эмиграцией. Если ты приехал жить в Лондон, туристический фон становится средой обитания, а то, что ищут и ждут туристы, за пару недель превращается в невидимую грунтовку холста твоей жизни. «Что? Королева поехала? И что? Не видишь, я парковку ищу – не мешай!» Лондон перестает быть аттракционом и становится, прежде всего, спутанной новогодней гирляндой жилых домов, в которой одна маленькая лампочка должна стать твоим обиталищем.

Облик Лондона для жителя определяют несколько факторов.

Лондон – город древней частной собственности (freehold) и священных прав личности, и потому он является лоскутным одеялом этих самых прав. В нем, как в громадном телескопе, смотрящем во вселенную, одномоментно и почти во всех местах видны все археологические слои, которые когда-то создавали дома из камня. В стандартной деревне лондонского центра есть место для «изолированных домов» – домов, у которых четыре стены свои и ни с кем не «пошаренные», как говорят англичане и современные подростки. Эти дома – прямые потомки домов первых хозяев небольших земельных участков, купленных этими хозяевами, может 200, а может и 700 лет назад. Хозяева сто раз поменялись, а участки сохраняются – кто же их тронет, собственность все же. Но больше в такой деревне домов, которые «шерят» боковые стены. Участки у них настолько узки, что дома было выгодно строить во всю ширину участка, да и общая стена – это не только экономия кирпича, но и тепла. Эти таунхаусы (по-американски) или terraced houses по-английски (в Лондоне townhouse называют огромные дома знати в противовес countryhouses – их поместьям) составляют основу лондонской деревни – как и 300 лет назад, когда идея строить дома с общими стенами охватила Европу. Большинство таунхаусов многократно перестраивались (фасады при этом сохраняются – все-таки они одинаковые у всех домов одного блока). Но часто они и сегодня мало отличаются от оригинала и в инженерной экспертизе таких домов (которую делают при покупке) инженер просто пишет: «Дом построен до введения строительных норм и правил». Это означает: «Что с него взять? Надо ломать и строить заново». Удивительно (вернее, конечно, не удивительно, учитывая стоимость недвижимости и строительства) как редко в Лондоне ломают и строят заново.

Частная собственность предполагала торговлю и инициативу. Потому во все времена в Лондоне были те, кого сегодня называют девелоперами, – предприимчивые скупщики земли, которые хотели выжать максимум из приобретений. Там, где удавалось, такие девелоперы скупали целые кварталы и на месте таунхаусов строили все, что угодно: роскошные отели, торговые галереи, музеи.

Но больше всего строилось многоквартирных жилых домов. Дело в том, что по мере своего развития Лондон становился все дороже, и требовал все больше людей на единицу площади – обслуживать все более сложную машину местной экономики. Соответственно в Лондон прибывала живая сила, и ей, которой платили мало, надо было где-то селиться, причем быстро. Особо активным застройщиком была церковь – church commissioner. Она строила дома с особо маленькими апартаментами для простых и набожных людей – так на круг выходило максимум арендной платы. На поверку оказывалось, конечно, что районы такой застройки быстро приобретали дурную славу – ну да церковь и не должна делать различие, наоборот, ее задача – идти к нищим духом (если конечно они еще платят аренду в срок).

Была и другая причина успеха девелоперов. Жить в своем домике, конечно, мечта любого англичанина. Но дом не может физически быть уже определенных размеров – даже в Лондоне. Здесь есть дома с фасадом в 7 метров, 5 метров, 4 метра, 3,5 метра, но не меньше. Более того, земля по горизонтали была дорогой – в отличие от воздуха и… земли по вертикали (последняя вообще бесплатна, участок продается со всеми недрами). Поэтому лондонские дома строились в обе стороны от уровня земли, как можно глубже и как можно выше. Методы XVII–XIX веков позволяли индивидуальным строителям зарыться на полтора этажа под землю и вознестись на три-четыре вверх. В результате нередкий террасный дом в Лондоне имеет четыре-пять этажей, а площадь каждого из них 30–50 метров. Жить в такой водонапорной башне не слишком комфортно, лестницы съедают добрую пятую часть площади, с возрастом в силу естественных причин хозяева перестают пользоваться все большим количеством этажей, обитатели маленьких подземных царств, составляющих 40 % дома, чаще болеют. Хочется взять такой дом и «положить» его flat. Flat it is – и лондонцы в благодарность застройщикам многоквартирных домов увековечили эту идею в самом названии квартиры: везде квартира называется apartment (от apart – отдельно), а в Лондоне – flat. Кстати, многие террасные дома в итоге порезали на квартирки, а районы такой нарезки заселили люди в смысле жилищных условий существенно менее притязательные, чем бывшие хозяева.

Так или иначе, из-за неспособности простых людей покупать жилье и из-за проблем правового статуса, почти все частные дома в Лондоне – freehold владельца, а почти все квартиры – аренда у часто де-факто анонимного собственника здания. Аренда у англичан, как и все остальное, проистекает из древних имущественных земельных отношений. Она бывает «на сезон» – это обычная аренда жилья; но она бывает и надолго – на 100, 250, 1000 лет с передачей по наследству и с налогом на наследство. Такая аренда называется leasehold (в отличие от краткосрочной – rent) и является, если всерьез задуматься, формой собственности арендатора – в средние века изначально все земли баронов были leasehold у короля, а потом долгое время большая их часть сохраняла такой статус.

В XX веке Лондон дважды переживал мировые войны. Иноземные солдаты не ступили ногой на английскую землю (если не считать союзников, конечно), но бомбежки принесли много горя и разрушений. Память о них жива. Одна из самых популярных тем карикатур времен ковида – это симуляция высказываний лондонцев во время мировой войны на основе их сегодняшнего недовольства ограничениями, что-то типа: «В бомбоубежища нас загоняет власть, чтобы лучше контролировать», «Бомбы это выдумка американцев, я все время хожу по улицам и на меня ничего не упало», «От бомб погибают только очень больные старики, мне ничего не грозит» и так далее. С точки зрения домостроительства, бомбы оба раза заменяли совет по архитектуре, самостоятельно определяя, какие здания сносить, и делали это очень активно. На месте развалин что-то строилось; иногда девелоперы выхватывали этот кусок, иногда прежние владельцы строили на месте пепелища что-то новое – на что хватало денег. Поэтому многие улицы Лондона пестрят «заплатками»: в стену однотипных террасных домов неожиданно врезается два-три отдельных небольших фахверка, или наоборот – идет улица частных домов, а посередине многоквартирник.

Последним фактором создания Лондона-для-жителей были лондонские власти. Власть в Лондоне в значительной степени сосредоточена в советах поглощенных Лондоном городов. Я, например, живу в Вестминстере (это настоящий консервативный город, в нашем совете лейбористов и либералов почти нет и потому у нас ниже налоги, лучше убирают мусор и меньше преступность). Это вам не какой-нибудь Камден с его либеральным советом! Эти советы знамениты (как всякие советы, парадоксально) тремя несовместимыми парадигмами деятельности. Во-первых, они тщательно следят за тем, чтобы лицо города сохранялось – да-да, вот то самое лоскутное одеяло всех времен и народов, в аварийном состоянии, но чтобы ни в коем случае ничего не изменилось: история! То есть если вы купили дом, и он – просто дом, то вам надо потратить месяцы (или годы) на согласование каждого изменения при перестройке, плюс получить согласие соседей (вдруг ваш новый цвет фасада будет раздражать старушку через три дома наис-косок?). А если вы купили graded building (не то что бы в нем жил какой-нибудь местный Ленин, нет, просто решено, что вот этот древний фасадик с загогулинами достоин сохранения для потомков до следующего ледникового периода), то все в нем должно быть неизменно, а если что надо заменить – извольте точно такой же формы и цвета, и из материалов, которые существовали в период начального строительства.

Но, во-вторых, эти советы очень любят что-нибудь новое построить – прям совсем новое и прям совсем на месте чего-нибудь старого. Особенно эта любовь разгорелась у них после Второй мировой. Тогда в странную моду входили здания из голого железобетона, отделанные стеклянной чешуей, и в Лондоне этих зданий напихали там, где уж никак было нельзя (даже на Пикадилли и Пэлл-Мэлл они есть). Суд потомков свершился – этот стиль теперь официально именуется брутализм. Но сносить эти здания никто не собирается – частная собственность.

В-третьих, советы состоят из выбранных депутатов, а какой депутат не мечтает создать себе надежную базу избирателей? И вот в какой-то момент советы включились в борьбу за решение жилищной проблемы малообеспеченных слоев общества. Причем решать ее решили в каждом субгороде Лондона отдельно, хотя здравый смысл бы требовал «московского» решения – строительства эффективных дешевых проектов вокруг центра, чем дальше, тем легче это было бы делать. Так в лондонских деревнях стали появляться настоящие американские project houses – жуткие параллелепипеды темного кирпича, с успехом замещающие уже давно проданные богатым еврейским рантье и сильно улучшившиеся (и укрупнившиеся) церковные многоквартирники. Благодарные обитатели этих многоэтажных склепов, творчески вписанных в барочно-викторианскую ткань города в самых неожиданных местах, скорее всего, голосуют за авторов их строительства (хотя – кто его знает). Но, конечно, вокруг них цены на недвижимость падают, как и собираемость муниципальных налогов, а расходы на уборку территорий и содержание полиции быстро растут.

Вот так парадоксально, забавно, часто – депрессивно, всегда – неудобно, но в целом красиво выглядит Лондон.