Текст книги "Джунгли убивают нежно"

– Bon, je suis d’accord, sergent. Act![15]15
  Хорошо, я согласен, сержант. Действуйте! (франц.)


[Закрыть] – Таков был по-военному лаконичный вердикт полковника, после того как он провел целый день на занятиях взвода Кондора.

С этого дня взвод Андрея стал заниматься по совершенно индивидуальной программе, которую он сам и составил. Так же, как это делалось еще в Отряде, а затем в израильской армии, – солдаты учились выживать...

7 ноября 1998 г.

– Ну что, братишка, как настрой?

Андрей частенько беседовал с Питоном, этим суровым, как скала, бывшим «дважды капитаном» легендарного «Каскада-4». Что-то было в этом парне такое, что заставляло Филина относиться к нему с огромным, неподдельным уважением и прислушиваться к его мнению с превеликим вниманием... Капитан в прошлом, Виктор Попа (с ударением на «а»!). Тогда, в 98-м, ему было уже тридцать пять лет от роду. А на вид все сорок пять – суровое, каменное, изрезанное паутинками морщин лицо, умные, пронзительные глаза, седина даже в бровях и ресницах и мощное, тренированное тело. И опыт! Четыре года в Афганистане, практически безвылазно, если не считать «отпусков» в госпиталя – четыре ранения, не шутка, чай. Да, этот парень полностью отдал свой «интернациональный долг» сначала в составе «Каскада-3», потом в офицерской группе легендарного «Каскада-4», изучив своим брюхом до последнего камешка ближние и дальние окрестности Кандагара. После вывода из Афгана «Каскад» был расформирован за ненадобностью (!!!), и капитан Попа был направлен для прохождения дальнейшей службы в ЗакВО в Баку, на должность начразведки мотострелкового батальона. (Эх! Не берегли в те годы своих боевых офицеров, прошедших горнило Афгана, считали их диссидентами, «минами замедленного действия»! А попасть такому офицеру в легендарный «Вымпел» было ох как не просто – эти парни, кроме того, что проходили очень специфическую подготовку, были еще и снобами немалыми – «белая кость», Элита элит спецназа.[16]16
  И пусть простят автора офицеры-«вымпеловцы» за эти слова! Я всегда с огромнейшим уважением и почтением относился к этим парням – истинным профессионалам ратного дела! Низкий им поклон, до земли и от чистого сердца! И всегда удивлялся только одному – почему этот отряд «родился» в недрах КГБ СССР, а не в ГРУ.


[Закрыть]) Ну и хлебнул там полной ложкой сначала амнистированных уголовников-головорезов из Сумгаита, а затем и бакинские события. И было пятое ранение, представление ко второму ордену Боевого Красного Знамени, награждение прямо в госпитале и набитая в том же госпитале жирная генеральская морда начальника штаба ЗакВО. И был суд «офицерской чести»... Капитаном Виктор стал повторно только через два года, в 91-м, после того как был списан военными эскулапами на пенсию из Южной Осетии... Это было давно, на далекой Родине. Но на этом его история не заканчивалась... В 92-м он женился на этнической немке, а в 93-м они эмигрировали в Германию. А дальше... Дальше была, естественно, служба в Deutsch Bundeswehr инструктором стрелковой подготовки, развод с женой, увольнение из армии, скитания по Германии в поисках работы и... В 95-м Легион... История Филина, не считая мелких деталей, повторялась чуть ли не до последней запятой... Только не надо думать, что все это Питон рассказал сам, жалуясь на превратности судьбы! Виктор был сурово-молчалив! Все то, что узнал о своем капрале Кондор, было прочитано в досье...

– Ну, так... – Питон неопределенно пожал плечами. – Могло бы быть и получше...

– Что так? – Андрей взглянул ему в глаза.

– Да-а... – И опять неопределенный ответ.

Что-то было не так, и Андрей это почувствовал:

– Так, Витюха! Ну-ка сворачивай свое железо, и пойдем, потрещим в спокойной обстановке. – Он приобнял одной рукой своего сурового снайпера за плечи. – Что-то ты мне сегодня не особенно нравишься, капитан.

Питон, как то и положено настоящему солдату, быстро и без лишних вопросов расставил по своим местам в оружейных шкафах несколько совершенно разномастных винтовок и автоматов и посмотрел вопросительно на Андрея.

– Пошли!

Они молча вышли из здания казармы и направились к глубоким, в два человеческих роста, рвам, служившим для легионеров открытым тиром. Сейчас здесь было тихо и пусто – взвод занимался рукопашной подготовкой в спортзале.

– У-ум-уф! Хо-ро-шо! – Филин вдохнул полной грудью.

На улице стоял ноябрь, но здесь, на Корсике, осени пока еще совершенно не чувствовалось. В этих южных широтах вот только-только ушла изнуряющая летняя жара, но температура днем еще доходила порой до двадцати пяти градусов. Листва уже не была такой сочно-зеленой – осень, поди, – но еще не утратила своих пряных запахов. И хоть здесь, в тире, к этим «пряностям» примешивался прогорклый запах сгоревшего пороха, но он был не резким, едва различимым – легкий бриз уносил запах войны куда-то в Средиземное море.

– Кр-расота-а! – Андрей потянулся всем телом и резко обернулся к Виктору: – Ну? Чего загрустил, Аника-воин?

Питон улыбнулся грустно и потянул из кобуры на свет божий свою «беретту»:

– Да так... Взгрустнулось малехо... Популяем, кэп? – он кивнул в сторону мишеней.

– Давай, инструктор, – согласился Филин. – Только просто так пулять неинтересно.

– Ага! На интерес хочешь, значит? – В глазах Питона зажглись азартные огоньки. – А ведь проиграешь, а? Стыдно не будет?

Это было не важно! Важно было то, что удалось расшевелить Виктора! Но Андрей и глазом не повел, а стал еще больше раззадоривать своего солдата:

– Ну, это, положим, мы еще посмотрим, кому стыдно будет! Чай, не с желторотым новобранцем соревнуешься – в одной школе у Быка учились!

– Эт точно! – согласился Питон. – Старший прапорщик Островский – это марка! Но я тебя все равно сделаю!

– Не зарекайся, кэп! Самоуверенность – это плохо! Неужели Бык тебе об этом не говорил?

Филин извлек из кобуры свой трофейный «зиг-зауэр», тот, который достался ему от нигерийского «пирата» и который сохранил для своего сержанта Гот, и проверил магазин.

– Что делаем?

– Пять серий по три. На время! И не забудь выбросить парочку патронов, командир.

Здесь, видимо, надо пояснить условия игры, предложенные Питоном.

Виктор предложил отстреляться каждому по пяти мишеням, висевшим в пятидесяти метрах от стрелявших, по три выстрела в каждую, за минимальное время. Что же касается последнего замечания, то тут все просто. Их пистолеты были одного, 9-миллиметрового калибра и почти равны по мощности и дальности стрельбы, только общепринятая на вооружение французская «длинная девятка» («Beretta M-9») Питона имела магазин на 15 патронов, а австрийский «Sig Zauer» Кондора на 17 и, соответственно, немного тяжелее.

– Добро!.. Так о чем грустил, братишка?

– Днюха у меня сегодня... Тридцать шесть отвалило... Ну, что? Готов?!

Нет, Андрей был не готов. Совершенно не готов! Потому что его уши заалели от стыда...

– Еп-п-т твою мать! – Он положил оружие на столик и треснул себя кулаком по лбу. – Забыл, бля! И ведь знал же! И забыл! Замотался... Командир, бля!..

Он подошел к Виктору и обнял его за плечи:

– Ты уж прости меня, братишка... С днем рождения, Победитель!

– Да ладно, чего уж... – Питон был смущен и растроган. – Спасибо, ком!.. Ну, че?! Дуэль-то состоится или как?!

– Обязательно! – Андрей вернулся к своему рубежу и встал на изготовку. – А кто даст отсчет?

– Пше праше, капрал Вайпер, ежли будет дозволенце! – раздался возглас вездесущего поляка за их спинами.

Кондор, даже не взглянув за спину, произнес:

– Добже! Давай, пан Гадуш!

– По выстрелу, панове! – произнес Збигнев. – Зготовка!

Кондор и Питон замерли и прицелились.

«Б-бах!» – рявкнул за их спинами пистолетный выстрел.

И понеслось:

«Бах-бах-бах, бах-бах-бах, бах-бах-бах, бах-бах-бах, бах-бах-бах!!!»

Картонные мишени извивались под мощными ударами пуль, грохот выстрелов мощных армейских пистолетов в клочья разорвал тишину, в нос ударил кисловатый запах пороха, а в уши словно затрамбовали большие ватные тампоны.

Выщелкнутые из рукояток пустые магазины стукнули о железо столиков почти одновременно, хотя... Магазин Кондора все же на долю секунды позже.

– По времени ты уже проиграл, братка! – улыбающийся Виктор ткнул пальцем в сторону Андрея. – Ну что, посмотрим-посчитаем или сдаешься?

– Спецназ не сдается! – улыбнулся в ответ Андрей. – Идем считать!

Они весело, словно мальчишки, бросились к мишеням и вернулись через минуту к столикам.

– Где наш польский майор?! – деланно возмутился Кондор.

– Тут! – Вайпер вырос у него за спиной.

– Будешь рефери!

– Ешчь!

– Тогда считай и объявляй результат!

Они сунули в руки Збигнева пачки продырявленных мишеней.

– 15, 14, 15, 15, 14, 15 – то по-перше. По-друге: 15, 14, 14, 15, 14, 13. – Вайпер быстро подсчитал результаты: – Капрал Питон – 88, сержант Кондор – 85.

– Что и требовалось доказать! – Виктор щелкнул пальцами. – А последнюю серию ты, ком, просто-таки завалил!

– Есть немного! – весело согласился Андрей. – Но моя гаубица потяжелее твоей будет, попробуй, удержи такую!

– А не фига утюг с собой таскать! Твой «зиг» по весу только Готу и подходит, а тебе впору вот такая, как моя «длинная девяточка» или старый, добрый «дедушка Степа»[17]17
  «Дедом Степой», или «Степан Степанычем», в некоторых армейских кругах называли автоматический пистолет Стечкина, или попросту «АПС».


[Закрыть].

– Это подарок, Витек, как раз от Гота, а дареному коню, как известно... Да и красивый он, зараза, блестящий.

– Блястящи-ий! – передразнил Андрея Питон. – Эх ты, мальчишка с большими яйцами, а еще разведчик-диверсант называется, капита-ан! А как же маскировка, а?

– Бэ! – не остался в долгу Филин. – Я его только здесь и таскаю! Форсю, можно сказать! А в «зеленку» со мной только вороненый «Степан Степаныч» и ходит!

– Ну, тогда другое дело, кэп! Форси на здоровье!

– То-то же!

– А как насчет «интереса»? Ты проиграл, ком, по всем статьям – и по времени, и по очкам!

– С меня два ящика пива. – Настроение у Филина было преотличное. – Один – за проигрыш, второй – за день рождения!

– О! – поднял вверх указательный палец Вайпер. – То добжа справа, панове! Бардзо добжа!

– Отлично! На том и порешим! Значит, сегодня в баре? – Кондор опять обратился к Питону и получил молчаливое согласие. – Тогда так. Збигнев!

– Пан сержант?!

– Объявишь во взводе о сабантуе и о его причине.

– Зробим!

– В личное время после отбоя! – уточнил Андрей. – Приглашаются все! Но на завтра все по распорядку дня! Так что, если кто чувствует, что не потянет это «испытание», капрал Питон не обидится! Так?

И опять последовал молчаливый кивок согласия.

– Дозвольте шполнять?!

– Действуй, Гадуш.

Вайпер растворился, словно и не было его.

– Хороший мужик наш бывший «пан майор», – улыбнулся Виктор.

– Хороший. Да и солдат неплохой. И с винтовкой умеет обращаться... – Кондор исподволь подводил разговор к интересующей его теме.

– Да уж, стрелок он хороший. – Виктор стал серьезнее. – Снайперская подготовка на уровне, опыт имеется. Нормально! Крепкий середнячок. На таких любая армия держится.

– Ну, а остальные, Питон?

Виктор серьезно взглянул на своего сержанта:

– Хочешь получить отчет?

– Месяц занятий прошел, кэп... Мы ведь очень специфический взвод... Приказ от Жерарди на «работу» может прийти в любой момент, вот и хочу знать, «чем дышат» мои солдаты...

– Понятное дело... – Виктор сорвал травинку и сунул ее в рот. – Ну, что... Приемлемо в общем и целом. Парни собрались не совсем уж желторотые, у всех имеется опыт какой-никакой. Бывают, конечно, и сложности... Да только когда и где их не бывает? Нормально.

– Кого-то можешь выделить особо?

– Могу. Только незачем, ком, ты их всех сам выделил, всех, когда назначил инструкторами. Я в далекой молодости хоть и дорос до капитана, а людьми особо-то и не командовал – все больше «рабочей лошадкой» в офицерской группе, а тебе поруководить доводилось, поэтому у тебя и с психологией получше будет.

– Это ладно... Во взводе четыре штатных снайпера – ты, Вайпер, Джо и я. Джо я в деле не видел. Что можешь сказать о нем?

– Это мой протеже, Андрей. Он из нас, четверых, конечно же, самый слабый стрелок, потому что молодой и малоопытный, но с нервами у парня все в порядке, терпения и упрямства достаточно, а метко стрелять – это ему от всевышнего досталось. Талант у малого! Просто Вильгельм Телль какой-то или Робин Гуд, только итальянского разлива.

– Ну, раз ты в нем так уверен, значит, тебе за него и ответ держать!

– Добро!

– А скажи-ка вот что. Кто сможет работать с оптикой, если кто-то из «штатных» «выпадет из обоймы»? Кто сможет заменить достойно?

– Стар – однозначно! – тут же последовал ответ. – Это не его профиль, конечно, его конек – разведка и саперное дело, но Паша – серьезный профессионал, и опыта хватит.

– Кто еще?

– Гот и Гранд – без вопросов! Только для этих малышей винтовка что зубочистка, – этим слонам все больше тяжелый пулемет подходит, типа «M-60» или нашего «Утеса». Так что им оптику давать можно только в крайнем случае.

– Ясно... А «новобранцы»?

– Эти – да! Кроме серба, любой сможет, и на хорошем уровне, да и неудивительно – у каждого опыта на четверых хватит. У меня вообще такое впечатление, Андрюха, что ты из взвода соорудил эдакую МОГ[18]18
  Мобильная офицерская группа. Такие группы создавались только на базе подразделений спецназа ГРУ или КГБ и состояли из 15—17 офицеров, правда, бывали и прапорщики. Это были высококлассные профессионалы, выполнявшие очень специфические, специальные задания, и были они, как правило, настолько засекречены, что даже в родных подразделениях о них только знали, но мало кто, кроме командования, видел в лицо.


[Закрыть] в лучших традициях Советской армии.

– Есть немного... – согласился Андрей. – А Богуслава-то чего отбросил? Говорят, что он очередью из пулемета на сотне метров на мишени автограф оставить может. Или брехня?

– Так в том-то же и дело! Juggler (Фокусник) – уникум в своем деле, и распылять его талант не стоит. Ну, это примерно, как если бы у нашего Зинчука отобрали гитару и заставили играть на трубе – он и на ней сыграет, и неплохо, но из уникального гитариста со временем превратится в просто талантливого, а таких много. Мастера учить – только портить!

– Яснее ясного... Добро! Ты инструктор, тебе за своих учеников и ответ держать... Ну, что? Пойдем в зал? Разомнем кости, а заодно и поучимся у Джампа кое-чему.

– Запросто! Да и полезно это...

...Ненавязчиво, не уязвляя профессионального самолюбия своих инструкторов-капралов, Кондор изо дня в день контролировал процессы обучения и был весьма доволен результатами...

Незаметно наступил новый, 1999 год, и отметить его приход как-то по-особенному не получилось – за неделю примерно до праздника начались масштабные учения 2-го ПДП, которые затянулись на долгие три недели. Нет, они, конечно же, выпили по тридцать граммов спирта из алюминиевой фляжки, но больше для того, чтобы согреться, нежели отпраздновать, – позиция взвода Кондора находилась на продуваемых всеми ветрами скалах на высоте полутора тысяч метров над Средиземкой... Когда же закончились изнуряющие учения и части вернулись на побережье в казармы «зимних квартир», а случилось это как раз утром 12 января, вот тогда-то они, уставшие, измотанные, и посидели немного в баре за парой-тройкой бокалов пива, отмечая уникальный русский праздник старый Новый год.

И опять побежали друг за другом дни и недели учебы...

Февраль—апрель 1999 г.
Восточная Африка.
Сомали. База в Джибути.

«...Солнце рождается в воде, а умирает в песках...»

...Думы... Думы одолевали Филина. Вот уж который день, неделю... Может, оттого, что он не понимал до конца, чем занимается сейчас и кому вообще это надо. Почему целый взвод суперпрофессионалов заперли в такую глушь, чтобы... Что?!. Вот и маялся сержант...

Филин сидел на броне давным-давно сожженного и брошенного бронетранспортера, советского, кстати говоря, «БТР-60». Сожженного в пламени братоубийственной бойни. Сомали никак не желала отпускать из своих «материнских объятий» свои северные территории – взбунтовавшуюся Эритрею. И, казалось бы, чего бы это таким недавним «братьям» молотить друг друга, ведь жили же раньше тихо и мирно? Ан нет! Нашлась причина! Да не какая-то там историческая или религиозная, а самая банальная – деньги. Да, деньги! Миллиарды зеленых североамериканских долларов! «Да что ж может стоить-то такие деньги в этой „желтой жаркой Африке“?» – спросит несведущий человек. А вот стоит!!! Всему виной геологи, обнаружившие на территории Северного Сомали, а точнее, в провинции Эритрея, кимберлитовые трубки. Да не какие-то там хиленькие, а мощные пласты, которые будут покруче тех, что обнаружили в начале XIX века вездесущие голландцы, или, как они именовали сами себя, буры, в ЮАР. Вот такое незамысловатое кино... Кто-то не знает, что такое кимберлитовые трубки? Да алмазы же!!! АЛМАЗЫ!!!

Филин сидел и смотрел на горные отроги, покрытые буйной африканской растительностью. Представляя, что где-то там, в тысяче километров или немного меньше, начинается самая большая из всех существующих – суровая пустыня Сахара.

– Наблюдаю движение в «зеленке» на двести семьдесят, удаление – две тысячи, – раздался в наушнике радиостанции голос Гота. – Они едут, месье сержант.

– Хорошо, – встрепенулся Андрей и спрыгнул с брони. – Всем внимание – объект на подходе. Готовность – три минуты...

И уже для себя, еле слышно по-русски:

– Как же мне все это остоелозило, бля, обезьяны черномазые, мать вашу! Три месяца уже, и все одно и то же!..

Был конец апреля, и взвод сержанта Ферри уже три месяца занимался... тем, чем занимался! И занятие это довольно сильно нервировало не только его, но и всех, или почти всех, его солдат. Тех, по крайней мере, кто считал профессию солдата важной и почетной. Им же все это время приходилось выполнять довольно грязную работу. Приказы в армии не обсуждаются, как известно, и поэтому сержант пытался представить, что их теперешнее задание – попросту очередная проверка, очередное испытание. А на душе было мерзко, гадко и противно...

...29 января 1999 г.

В тот день все было как-то не так. Все вроде бы нормально: и взвод в норме, и занятия идут по расписанию, и бойцы в норме... И погода разгулялась почти по-весеннему... Нормально все было. Нормально!.. А на душе у Андрея было тревожно. Предчувствия? Наверное...

– Че случилось, кэп? – В крохотную комнатушку-кабинет вошел Стар. – Че ходишь целый день, как в воду опущенный?

– А хер его знает, Паша! Колбасит меня чего-то, а чего, не пойму.

– Может, чуешь чего, а, спецура? – Вслед за Павлом в кабинет просочился Кузнецов-старший. – Видел я вас, Краповых, вот таких хмурых, как ты сегодня, случалось... Только после вашей хмурости наступала полная ЖОПА!.. Так чего чуешь, ком?

– Не знаю, братишка. – Андрей с силой потер ладонью лоб. – Не-зна-ю!!! А говно чую! Тут ты прав...

– Понятно... – вынес свой вердикт Стар. – Значит, готовность по «первому номеру»!..

Пашка Старков... Он, этот воин, знал, что такое есть «чуйка разведчика-диверсанта».

– Паша... – Андрей не мог объяснить свои чувства, но знал, что они возникли неспроста. – Значит, так, майор! Готовь взвод на «номер раз»... Прямо сейчас готовь, замок!

– Ей-есть такое дело!.. – Стар в долю секунды стал серьезным и ретировался из «кабинета».

– Кэп! – Андрей взглянул на Осу. – Пять минут тебе! Всех наших инструкторов, всех, кто про войну знает... Короче, ВСЕХ! Всех ко мне! Пять минут, кэп!

– Бу сделано! – рявкнул Оса.

Этим прожженным псам не требовалось повторного приглашения – через две минуты весь «бомонд» взвода был в сборе.

– Парни... – Предчувствия заполонили все его сознание, и потому Кондор был предельно откровенен: – Я не знаю пока, для чего мы здесь собрались, но... Хочу быть уверен в том, что взвод готов к выполнению любых, даже самых невыполнимых задач. Я хочу знать о... Короче! Я хочу знать все!.. Кто первый готов доложить о состоянии?..

– Я! – Питон не побоялся взять на себя ответственность «первого».

– Давай, братка. Только кратко и внятно – то, что я чую, может случиться в любую секунду! Или уже случается, прямо сейчас...

– Ясно... С моей стороны взвод в норме.

Андрей кивнул головой с пониманием:

– Хорошо. Гот?

– Порядок! – прогудел «большой немец».

– Оса?

– В пределах... Сделали, что смогли.

– Вспышка?

– Парадок, – ответил Нодар.

– Стар, что по минно-взрывной?

– Хотелось бы лучше, но... Справимся при случае...

– Ясно. Джамп?

– Кроме некоторых капралов, таких бойцов я сделаю голыми руками. Я не доволен!

– Ну, ты, Кито, себя с общеармейскими нормативами не равняй! – улыбнулся Кондор. – Ты-то с детства тренируешься и четвертый дан не за красивые глаза получил.

– Вы, месье сержант, занимались айкидо не с детства, но тоже имеете черный пояс.

– Ладно... Общее состояние взвода, капрал?

– В большой драке будет нормально, но, если попадется настоящий мастер, противостоять смогут лишь немногие.

– Будем надеяться, что он не появится... Вайпер?

– Порядок.

– Ясно, господа капралы. И с моей стороны, кажется, нормально... Меня радует, что взвод соответствует нормам спецназа... Ну, а слабые стороны, а такие всегда найдутся, определим на «работе» и будем молиться, чтобы таких сторон было как можно меньше... Будем надеяться... И вот еще что...

В этот момент в дверь постучали.

«Вот и дождались!» – подумал Андрей.

– Войдите!

В дверях возник солдат с повязкой на рукаве «commissionaire» («посыльный»).

– Прошу разрешения, месье сержант!

– Слушаю!

– Вас вызывает месье полковник Ла Грасс! Срочно!

– Ясно, солдат! Свободны!

Он посмотрел в спину уходившего десантника и повернулся к своим капралам:

– Ну вот, кажется, и дождались... По местам, господа! Стар, готовить взвод к вылету!

– Сделаем...

– А я пойду узнаю, почему у меня жопа зудит и чешется...

Жопа Филина, как оказалось, чесалась не зря – в штабе, в кабинете полковника Ла Грасса, его ожидал еще один полковник, его старый знакомый.

«Черный вестник, не иначе!» – подумал Андрей.

– Проходите, сержант, проходите! – полковник Мюррей поднялся навстречу и протянул крепкую ладонь для рукопожатия.

– Желаю здравствовать, месье полковник!

– Садитесь, сержант! – Мюррей распоряжался здесь так, словно был у себя дома. – Как состояние взвода? Настроения? Полковник Ла Грасс уже успел просветить меня по поводу системы ваших тренировок, и я, должен признаться, не удивлен – зная состав взвода, чего-то похожего и ожидало командование. Так как взвод, Ферри?

– Прошу прощения, месье полковник. Вы знаете, что я долго отсутствовал и потому, видимо, немного отстал от времени... Вы, месье полковник, занимали должность начальника учебного центра в Абажеле. Взвод же был направлен сюда непосредственно генералом Жерарди... Имею ли я право докладывать вам, месье полковник, о состоянии специального подразделения? Прошу прощения...

– Докладывайте, сержант, – прогудел из-за своего стола Ла Грасс. – Две недели назад полковник Мюррей был назначен первым заместителем Паука...

– Прошу прощения, месье полковник!

– Все в порядке, сержант, – улыбнулся Мюррей. – А вот в плане секретности, вижу, более чем!.. Так как все же идет обучение вверенного вам подразделения?

– Взвод занимается по индивидуальному плану. Бойцы в порядке. На последних учениях полка взвод был признан лучшим учебным подразделением.

Мюррей бросил взгляд на Ла Грасса, а тот только развел в стороны руки: мол, обидно, но ничего не поделаешь – факт.

– Значит, к выполнению задач взвод готов полностью? – то ли спросил, то ли констатировал Мюррей.

– Так точно!

– Что ж, это радует, сержант... В таком случае... Готовьте своих людей к перелету – ваши знания потребовались на соседнем континенте... – Он открыл элегантный кожаный портфель и извлек оттуда довольно пухлый конверт, или, если быть точным, пакет, скрепленный сургучной печатью. – Это приказ, подписанный генералом Жерарди. Здесь же, Кондор, вы найдете карты местности, коды для связи, ну и все, что касается этой операции... Вы должны успеть ознакомиться со всеми документами до 5.00 завтрашнего утра, ибо в 6.00 взлетает ваш «борт» к месту назначения. Вопросов нет?

– Кроме одного – могу ли я ознакомиться с документами в своем кабинете в расположении взвода, месье полковник?

– В связи с чем возник этот вопрос, Кондор?

– Возможно, придется выдать некоторые дополнительные приказания моим капралам по подготовке взвода по ходу изучения документов. Я хочу иметь для этого некоторую фору во времени.

– Резонно... Но эти документы не могут быть вынесены из здания штаба полка из-за режима секретности, а по окончании изучения должны быть уничтожены, кроме карт, конечно... – Мюррей был немного озадачен и взглядом обратился за помощью к Ла Грассу.

– Мы можем решить эту проблему, полковник, – опять прогудел Ла Грасс, словно из бочки. – Вашего сержанта будет сопровождать мой заместитель майор Плющ. Он же и займется уничтожением.

– Хорошо, если вы гарантируете соблюдение режима... Что ж, сержант, на вас возлагается серьезная миссия. Желаю удачи!

– Спасибо, месье полковник!..

... – Что-то ты не весел, сержант, – произнес майор-земляк, не выдержав, наконец, полуторачасового молчания Филина. – И с рожей твоей что-то происходит... Че насупился, как сыч?

– Говно, майор! – Андрей с силой потер ладонью свое лицо.

Они сидели в тесной комнатушке, носящей гордое название «кабинет командира взвода», которая на самом деле была взводной каптеркой. На стареньком и довольно пошарпанном письменном столе кроме папки с документами, которые сейчас и изучал наш сержант, возвышалась, словно Эйфелева башня, бутылка коньяка в окружении каких-то нехитрых консервов – обычный солдатский закусон. Только... Все это «богатство» так и не было тронуто вот уже полтора часа.

– Ясно... – Плющ потянулся за бутылкой и разлил по большим граненым стаканам душистую янтарную жидкость. – Небось новым заданием тебя «обрадовали» отцы-командиры, так? И, как это обычно и бывает, лучшее подразделение засовывают в самую глубокую и вонючую жопу... Ну что ж... А чего ты еще хотел? Не будь лучшим!

– Ну да... Слушай, Игорь, а ответь-ка мне на один простой вопрос. – Андрей тупо смотрел на свой стакан. – И почему это всегда, когда предстоит настоящая «хорошая» боевая работа, то задачу тебе ставит непосредственно сам командир, а когда элитное подразделение предполагается использовать как затычку в самую вонючую дыру, то сообщает тебе об этом его зам, а?

– А не командир, что ли? Или так, эрзац?

– Ну, что-то типа того...

– Замы тоже разные бывают... Порой бывает, что без своего...

– Ладно, не дуйся, майор! Не тебя имел в виду, братишка!

– Проехали!.. По большей части именно так и бывает... Эрзац!.. А насчет твоего вопроса... Так это чтобы не было стыдно смотреть в глаза своему подчиненному. Неужели не понятно?!

– Ну да, ну да...

– Что, так хреново?

– Не то слово! На кой хрен мы здесь три месяца колбасились, не понимаю! Чтобы теперь неопределенное время выполнять полуконтрабандные функции? Параша, одно слово!..

– Эк тебя разобрало, капитан, – ухмыльнулся Плющ. – Давай-ка, дернем по единой, я черкану тебе расписочку на документы, да и разбежимся по своим делам. Ну, ты как?

– Давай. А то на душе, что коты насрали...

Они опрокинули в свои глотки по двести граммов коньяка, и майор оставил Андрея в хмуром одиночестве.

Причина этой хмурости была проста. Или не очень проста... В общем... Суть задания заключалась в следующем. Взвод Кондора направлялся в Сомали на замену такого же взвода спецназа, таких же «гусей». С задачей...

В свободной теперь уже Эритрее полным ходом добывались алмазы, сапфиры, изумруды, рубины – несметные богатства для молодого африканского государства, пытающегося встать на ноги. Только... Государство это решило отойти от сложившихся сотню лет назад традиций. И ЮАР, и Ангола, и Ботсвана, да все, где обнаруживались кимберлитовые трубки, продавали свои добытые нечеловеческим трудом богатства в Голландию, по цене, установленной корпорацией «De Birs». Церберской, надо сказать, цене. Но... Так уж сложилось. Пришли когда-то голландские миссионеры, буры, как они себя называли, на эти территории, да и подчинили себе местные отсталые народы. На долгие, долгие годы... И стала Голландия мировым монополистом по производству ограненных алмазов, бриллиантов то бишь. И длилось бы такое положение вещей бесконечно долго, и процветал бы голландский гульден, если бы в 50-х годах XX века у Амстердама не появился немолодой, но очень деловой и настырный конкурент – Тель-Авив... И если «De Birs», а значит, Голландия были, по сути, экономическими захватчиками, то Израиль – торгаши, которые для своего процветания на алмазном рынке не могли предлагать цену за неограненные алмазы меньшую или равную голландской – они платили больше... Эритрея со своими каменьями подалась в сторону Тель-Авива, а Голландия «обиделась» на этот демарш. И занялась, грубо говоря, разбоем на большой дороге. Какие-то воинские подразделения полупартизанского-полубандитского типа орудовали на территории Эритреи, нападая на автомобильные караваны, состоящие из трех-четырех джипов, перевозящих свежедобытые алмазы. Затем эти башибузуки, а может, и другие, доставляли камни к границе с Сомали и передавали с рук на руки... Кому? Лучшему другу и соседу Голландии по карте, французским легионерам, которые и спроваживали все это добро в Джибути представителям корпорации... Короче говоря, участвовали в грабеже на политическом, общегосударственном уровне! Но так, чтобы никто о том участии не знал. «Ну, грабит кто-то негров, а мы-то тут при чем?» А для того, чтобы все и было именно так, то есть шито-крыто на всех стадиях этой вселенской аферы, обеспечивать ее обязывали бойцов с суперспецподготовкой. Таким был предыдущий взвод, таким стал и взвод следующий, то есть Кондора...

Задание это Филину категорически не нравилось, но... Он служил в армии и привык подчиняться приказам. Единственным утешением или, скорее, отговоркой и оправданием своего участия в этом безобразии для Андрея служило то, что ни он лично, ни его взвод не занимались непосредственным разбоем, они всего лишь сопровождали уже отнятое. Слабое утешение, но другого не было...

... – Все на местах, ком, – доложил по рации Стар.

– Хорошо... Гот?

– На связи!

– Где гости?

– Километр. Пылят потихоньку, не торопятся.

– Суки... – прошептал сержант еле слышно. – Вайпер, Питон.

– На приеме!

– Слухаю!

– Збигнев, контролируешь точку встречи и передачу груза. Игорь, максимальное внимание на дальних и ближних подступах – от этих мразей чего угодно можно ожидать, а мы уже ученые...

– Сделаем.

– Вот и отлично... Ну что, бойцы, приступим, помолясь. Все просто – встретились, получили груз, разбежались... По местам! – произнес Кондор в свой ларингофон и устроился на крыле около правой дверцы своего камуфлированного и страшно запыленного «Хаммера».

«Ну что, жопы черномазые, будем бодаться опять или разойдемся по-тихому, бортами, как говорят в Одессе?»

Это вопрос Андрей задавал себе в девятый раз и... Как и всегда, не знал на него ответа. А вопрос был не риторическим, а самым что ни на есть животрепещущим – во взводе Кондора уже были потери – один погибший и трое раненых... Передача груза происходила раз в неделю, по четвергам, как правило. Первые две передачи прошли, что называется, «в штатном режиме», а вот дальше... На третьем рандеву началось говно...