Текст книги "Капитан Морган"

Андрей Неклюдов
Капитан Морган

Четвертый день бесновалась и хлестала на берег темную волну Ангара. Четвертый день трепал ветер прогнутую в середине брезентовую палатку. Мелкий, но злой дождь сёк трех скучившихся у костра людей. Раздуваемый ветром, огонь вырывался с гудением из кучи плавника, точно из сопла реактивного самолета.

Берег был плоский, галечно-песчаный, усеянный выброшенными рекой (и не только ею) бревнами, корягами, бутылками. Чуть дальше от воды тянулся длинный кустистый уступ, на котором ниже по реке можно было разглядеть полуразмытые дождем зыбкие силуэты селения.

Аркадий и его спутники селение не разглядывали: они смотрели либо в огонь, либо на Ангару. По реке, взъерошенной волнами, широкой и пустынной, очень редко и далеко от берега пробегала отчаянная моторка с едва видимой человеческой фигуркой на корме. Еще реже проплывала медленно и скорбно длинная баржа или скользил самодовольно легкий однопалубный катер.

– Вот бы нам такой небольшой кораблик, – мечтательно вздохнула молодая темноволосая женщина, поворачиваясь к костру другим боком. – Поплыли бы на нем прямо до Красноярска. В нем – каюты, тепло, чисто, и никакой дождь не страшен.

– Ты была бы коком и матросом по совместительству, – слегка оживился Аркадий, – я – штурманом, а если вы будете настаивать, то и капитаном. А Бочу назначим боцманом.

Парень, названный Бочей, никак на шутку не отреагировал. Он сидел у огня на бревне, уронив косматую голову, и по его длинным кудрявым прядям, грязно-желтым от копоти, стекала и капала на вымокшие штаны дождевая вода.

С того дня, как они застряли тут, захваченные непогодой, Боча, он же Шура, студент последнего курса геофака, пребывал в депрессии – не ел, не разговаривал, сидел вот так у костра бесчувственной куклой.

До этого они два месяца сплавлялись по Ангаре на большой резиновой лодке. Это был отличный сезон: постоянно новые места, нетронутая природа, интересные маршруты, встречи с таёжниками, рыбаками… Но сезон кончился, и пора было отсюда выбираться.

– Вы как хотите, а я пошла в поселок, в баню! – ультимативным тоном объявила женщина. – Мы тут совсем прокоптились. Еще немного, и я свои волосы граблями не расчешу.

Неживой Шура вдруг приподнял голову, похожую сейчас на бизонью.

– И я пойду, – глянул он на женщину, и в его взгляде промелькнуло нечто большее, чем просто тоска.

– Неужели? – неодобрительно отозвался Аркадий. – Ну что ж, если для вас это проблема номер один… Только, Тань, прошу тебя, не задерживайтесь: хотя «Заря» и завтра, но мало ли…

Напялив капюшон штормовки почти на глаза, Аркадий отправился берегом к пристани, оставляя на сыром песке рифленые отпечатки подошв. По его следам бежала на тонких лапках трясогузка, и ветер временами вздыбливал ей хвост. Над волнами метались некрупные речные чайки. Но Аркадий ничего этого не замечал, как не замечал стекающие с капюшона на щеку капли. Его занимали куда более важные вещи.

Как им уехать с их грузом? Как все организовать? Вблизи причала не поставишь палатку: там сплошная грязь, рассыпанный уголь и ржавое железо. Однако и сидеть у пристани в свернутом состоянии в такую погоду (да и сколько: день, два?) тоже немыслимо. Если бы еще теплоход ходил по четкому расписанию, но из-за туманов и штормовых волн он обычно опаздывал, а мог и вовсе не прийти. И конечно, он не станет дожидаться, пока они свернут палатку, спальники и притащат весь груз к причалу.

«Причал» – весьма претенциозное название для кучи камней, насыпанных в воду у берега, и бревенчатого плотика, на который «Заря» вползает носом, пришвартовываясь.

…Теплоход появился с низовьев реки примерно через час. Белый фонтан за кормой опал, бегущее на цыпочках многооконное судно легло по-утиному на брюхо и подвалило уже самым обыкновенным манером. С него сошел на берег всего один человек в сером плаще до пят и сразу куда-то исчез.

– Обратно когда? Завтра назад пойдете? – спросил Аркадий у плечистого парня в брезентовой робе, вытаскивающего на округлый нос теплохода толстый канат.

– Завтра? – рассеянно переспросил тот. – Может, и завтра. А может, и послезавтра, – равнодушно добавил он. – А то и вовсе не пойдем: пассажиров мало, невыгодно. Да и навигация заканчивается.

Вот так новость! Минуту-другую Аркадий переваривал это известие. Затем повернулся и с отчаянной решимостью зашагал на второй причал, где швартовались грузовые суда. Дождь к этому времени взял тайм-аут, дул лишь сырой, пахнущий рекой и лесом ветер.

«Эх, был бы у нас свой катер, – вспомнил Аркадий их с Татьяной фантазии, – плыли бы сейчас себе без забот, ни от кого не завися. Тем более от погоды. Кайф! Но… у нас всего лишь резиновая лодка». Хорошо хоть, часть отряда он успел отправить домой.

К одному из суденышек с белой в ржавых разводах надстройкой и надписью на черном боку «ГЕРМЕС» был приставлен трап. Шансов минимум, но почему бы ни попытаться? Аркадий поднялся на палубу.

– Ребята, вы случайно в Широкий Лог не пойдете? – обратился он к невысокому лысоватому и лобастому мужичку с бесцветными усиками и простецкой физиономией.

– Угадал, – кивнул тот. – Через час или два, а что?

Аркадий судорожно сглотнул.

– Слушайте, – сиплым голосом заговорил он, – не возьмете нас, а? Всего трех человек и немного груза. Нам хотя бы до устья Ангары, а там «Метеор».

Он приготовился уговаривать, умолять, предлагать деньги…

– Конечно, возьмем, – выступила из-за какой-то желтой тумбы пухленькая некрасивая блондинка в толстых штанах и свитере. – Не бросать же… в такую погоду.

– Грузитесь, заберем, – согласился и мужичок. – Ефим, – представился он, – капитан. А это Светка, моя жена.

– Это вы в палатке на берегу живете? Подумать только!.. – ужаснулась Светка.

Аркадий старался не выказывать своей радости, чтобы не сглазить.

– Боюсь только, мы вас подзадержим, – замялся он. – Нам нужно свернуть лагерь, погрузить всё в лодку и доплыть до вас.

Про то, что его люди в бане, он вообще побоялся говорить.

– Ничего, подождем.

– А не уйдете? – с опаской проговорил геолог.

– Да вы что! – воскликнула Светка.

– Без вас не уйдем, – заверил и Ефим. – Час еще точно простоим.

– Может, хотя бы полтора?.. – попробовал подстраховаться Аркадий.

– Будь наша воля, мы бы и до темна простояли – хозяин торопит.

После четырех дней бездействия Аркадий ощутил в себе взрыв энергии. Сбегая по трапу, он заметил на возвышении берега мужика с мотоциклом. Через минуту он уже сидел у того за спиной, и они мчались по грязным улицам поселка к бане. «Давай, быстрее!» – мысленно подгонял водителя Аркадий.

Баня оказалась единственным здесь каменным строением, исписанным вдоль и поперек неприличными словами.

– Куда, леший?! – закричала тетка-банщица, но Аркадий даже не оглянулся.

– Быстро домывайся – и на стоянку! Через полчаса отплываем! – прокричал он намыленному Шурке. Затем сунул голову в женское отделение: – Тань, иди сразу на грузовую пристань!

Так, теперь скорее назад!

На берегу Ангары возились на заглаженных водой бревнах пять или шесть мальчишек десяти-одиннадцати лет. Завидев еще издали незнакомца, они сбились в кучку, и когда он поравнялся с ними, от кучки отделился и шагнул ему навстречу один, симпатичнее и явно смелее других:

– Дядя, а вы геолог?

– Не только. Еще матрос надувного флота, – бросил Аркадий, не сбавляя шаг.

Мальчишка засеменил рядом.

– А это ваша палатка там стоит?

– Угадал, – повторил Аркадий словечко Ефима.

– А можно посмотреть?

– Зачем?

– Интересно же!

Тут Аркадия осенило:

– Вот что, братцы, айда за мной. Будете лодку резиновую накачивать.

Бойкий махнул приятелям:

– Лодку накачивать будем!

Дальше Аркадий двигался в центре мальчишеской ватаги.

– А вы уезжаете? Что вы искали? – со всех сторон сыпались на него вопросы. – А золото нашли? А покажите!

– Золото? Золото уже упаковано. Вот лучше спички посмотрите, – и геолог протянул им коробок охотничьих спичек (восхищенные возгласы). – Если найду в рюкзаке, подарю вам еще лучшие – ветровые – они даже в воде горят.

– Правду говорите? Слышь, Колян? В воде горят!

– Ну не то чтобы горят, – поправился Аркадий, – а сунешь в воду, вытащишь – горит.

У палатки еще дымился костер. Аркадий показал своим спутникам, как качать лодку мехами, а сам кинулся паковать разбросанные внутри жилища вещи и продукты.

– Это тут вы спали? – заглянул тот симпатичный, что первым заговорил с ним.

– А что здесь? – протиснулся следом второй.

– А сколько вас человек? – появилась еще голова.

– Ачто в этом ящике? Золото? Покажите, пожалуйста.

– Нельзя, секретно, – напустил на себя важности Аркадий. – Слушайте сюда! У нас с вами задание: за двадцать минут свернуть лагерь и загрузить лодку. Время пошло!

Минут через пятнадцать лодка была накачена и лоснилась черными крепкими боками. Тут и там мелькали мальчишеские затылки. Собирали, паковали вещи, посуду, таскали тюки и ящики к воде.

– Не отмывается! – прокричал один, долгое время возившийся у воды с большущей закоптелой кастрюлей, про которую Аркадий вовсе забыл.

– Снаружи не драй! – оторвался на миг геолог от сборов. – Только внутри.

– Слышь, Витька, внутри только мой! – передали тому сразу несколько голосов.

Пока Аркадий, развернув болотные сапоги, загружал спущенную на воду, прыгающую на волне лодку, его помощники делили между собой ветровые спички, компас, складную ложку и две шляпы-накомарника.

– А прокатите? – спросил один.

И вот уже вся команда восседала вместе с Аркадием на плывущем холме груза. Пришлось, правда, причалить, чтобы подобрать запыхавшегося Бочу.

– Детишек топить повез? – в своем духе пошутил тот, и это означало, что Шурик пошел на поправку. Пока они дрейфовали эти шестьсот или семьсот метров, Аркадий думал об одном: только бы катер не ушел без них. Не должен бы, а вдруг?.. Все остальное отошло пока на задний план. Однако в какой-то момент у него мелькнуло подозрение, что, по большому счету, не так уж и важно, через три дня или через неделю доберутся они до Красноярска. Может быть, по-настоящему важны вот эти самые минуты – туманная Ангара, звонко бьющая в тугой бок лодки волна, ветер, шевелящий волосы на головах мальчишек и сами эти сибирские пацаны, притихшие с довольными лицами, уважительно глядящие на его манипуляции с длинным рулевым веслом. Возможно, и для них этот момент не менее важен и у кого-то запечатлится на всю жизнь.

Наваждение это мелькнуло и исчезло, вытесненное привычными практическими мыслями: где бы лучше пристать и как оперативнее загрузиться, куда складировать на судне их груз, чтобы он не намок при дожде.

Все решилось наилучшим образом.

Когда зарокотал двигатель и берег стал отдаляться, краем глаза Аркадий заметил своих помощников, шеренгой выстроившихся на каменной гряде причала. Он собрался махнуть им на прощание, но когда взглянул снова, гряда была уже пуста.

Поплыли!

«Гермес» шел уже полным ходом. Ветер задул бодрее и раздольнее. Рваными клоками неслись тучи, мелькали куски синего неба. Дали развиднелись. Природа словно радовалась их удаче.

Даже Боча, с пышной после мытья шевелюрой, заметно повеселел и криво ухмылялся про себя. Вдвоем они разбросали по палубе для просушки подмокшие вещи, сдули, а затем скрутили в компактный сверток лодку.

Только теперь Аркадий заметил, что Татьяна после бани переоделась в облегающие джинсы и короткую курточку красного цвета. Куртка надувалась ветром и трепетала, демонстрируя и вновь прикрывая обтянутую водолазкой тугую талию. Сама Татьяна улыбалась неизвестно чему – ветру ли, реке, ощущению чистоты тела, а может быть, Шуре, который, искоса поглядывая на нее, лихо вращал в это время колесо штурвала. Маленький лысоватый капитан показывал Аркадию на него пальцем и беззвучно хохотал.

«Плывем!» – глядел на бегущую воду Аркадий. Он тоже поработал рулевым. Ефим подробно разъяснял ему, как держаться створа, следя за белым треугольным знаком на далеком повороте, как определять фарватер и расходиться со встречными судами. В рубке было уютно, тепло, густо пахло табачным дымом и машинным маслом. Жена капитана принесла кружки и чайник с горячим чаем.

Между тем откуда-то снизу, из люка в палубе, поднялся хмурый парень с взъерошенными волосами на голове и следами похмелья на бледном небритом лице.

– А у 

...

конец ознакомительного фрагмента