Текст книги "Любовь опаснее меча"

И вот – третья возможность.

Не составило никакого труда узнать, что его и шаха надежда, возможно последняя – мальчик. Родился в далекой Британии (опять Британия, уже хорошо знакомая Хамраю!), за тысячи миль отсюда. Не ранее как полчаса назад, и сейчас, наверно, орет истошно на руках матери. Или кормилицы – это все выяснится чуть позднее.

Огромная змея в небе дружески подмигнула Хамраю кровавым глазом и растворилась в бескрайнем небе.

Пора собираться в дорогу – до Британии путь не близкий!

КНИГА ПЕРВАЯ. УРРИЙ

Поможет ли Христа ученье

Лихую отвратить беду?

Смирит ли набожности рвенье

Родов смертельную вражду?

Нет! В сердце их вождей отныне

Месть разлила столь адский яд,

Что и хождением к святыням

Они себя не исцелят.

Вальтер Скотт «Песнь последнего менестреля»

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ ПЛОТЬ АЛГОЛА

Когда ты зорок, как всегда, взгляни:

Не видишь разве их кивков ужасных

И как зубами лязгают они?

Данте «Божественная комедия»

1. ПРЕДПОЛОЖЕНИЕ, МЕНЯЮЩЕЕ ЖИЗНЬ

Нельзя любить и уважать

Других, как собственное я,

Или чужую мысль признать

Гораздо большей, чем своя.

Уильям Блейк

Лес плотно подступал к обеим сторонам дороги – словно едешь по узкому и невероятно длинному коридору. Стволы вековых деревьев взметнулись к небу, оставляя для жарких солнечных лучей лишь не широкую щель. В глубине дороги, казалось, тупик – все те же покрытые мхом и лишайником неохватные стволы. Случайный путник неуютно чувствовал бы себя проезжая здесь, за каждым деревом мерещился свирепый разбойник – милосердия не ведающий, с зазубренным о черепа предыдущих жертв топором в волосатых руках.

Но на благородном красивом лице сэра Отлака Сидморта, графа Маридунского не было и намека на какое-либо подобие страха. Он ехал по своей земле, он был здесь хозяин – ему ли боятся лесных духов либо мерзких разбойников, шайка которых, предводительствуемая его бывшим вассалом ошивалась в дремучих лесах? Да если бы и по чужой территории продвигался он – так что же? Разве он не многоопытный бесстрашный рыцарь, прошедший множество битв и поединков, чтобы не суметь отразить любые нападения? Разве не едет сейчас с ним старший его сын, благородный рыцарь сэр Педивер, оруженосцем у которого третий сын – Морианс. Разве сэр Отлак не во главе отряда из отборных, закаленных битвами бойцов?

Нет, не опасность негаданных нападений беспокоила сэра Отлака, а приближающаяся встреча с королем Пенландрисом Сегонтиумским – его ближайшим соседом. Король тоже отправляется в Камелот на Совет Верховного короля и рыцарский турнир. Несколько дней назад Пенландрис попросил руки средней дочери сэра Отлака для своего наследника, Селиванта. Ох, если бы речь шла о младшем сыне короля Сегонтиумского – Ламораке, сэр Отлак ни на секунду не засомневался бы. Но Селивант был беспробудным пьяницей и буяном, одно имя которого наводило ужас на всю округу – такого счастья для своей любимицы благородный сэр Отлак не желал. Но и портить отношения с королем Пенландрисом в момент, когда решаются судьбы родной земли, когда все силы надо сосредоточить для приближающейся решающей войны с ненавистными саксами, захватившими большую часть Британии, было очень нежелательно. Государственные интересы превыше личных.

До тупика лесного коридора оставалось совсем немного, мерное цоканье копыт трех десятков лошадей за спиной сэра Отлака успокаивало, но решения он до сих пор не принял. На самом деле дорогу не преграждала сплошная стена деревьев – за резким поворотом лес кончался. Там на перекрестке сходились дороги ведущие из Маридунума и из Сегонтиума. Там два знатных рыцаря должны сегодня в полдень встретиться, чтобы в столицу, к Верховному Королю бриттов Пендрагону ехать вместе.

Надо принимать решение – согласиться на предложение и сделать свою любимую дочь красавицу Лионесс несчастной, либо отказать и заиметь в лице могучего соседа непримиримого врага в то время, когда сам Бог велит им выступить единым фронтом против иноземных захватчиков, когда победа как никогда реальна и близка… Сэр Отлак тяжело вздохнул, не зная ответа.

Из-за поворота стремительно показались три всадника и сэр Отлак вздохнул еще раз. Первыми скакали на резвых жеребцах его четвертый сын Уррий – четырнадцатилетний сорванец, которого пора бы уже отдавать в оруженосцы, и приемный сын сэра Отлака, сверстник Уррия, Эмрис. Полчаса назад мальчишки решили посоревноваться чья лошадь быстрей, и сэр Отлак тогда милостиво кивнул.

Третий был младший сын короля Пенландриса – Ламорак. Значит, многоуважаемый сосед уже дожидается у перекрестка. И хотя род сэра Отлака был не менее (а более, так как первые упоминания о Сидмортах появляются в летописях задолго аж до Великой Потери Памяти) древним и уважаемым, а Отлака его в Совете Верховного Короля ценилось выше слова Пенландриса, негоже заставлять ждать короля. Но и выказывать спешку недостойно благородного рыцаря.

Ламорак обогнал своих приятелей, резко остановил коня пред сэром Отлаком. Склонился в низком поклоне.

– Рад приветствовать вас, сэр Отлак, от имени своего отца, благородного короля Пенландриса. Он ждет вас, чтобы разделить совместно тяготы пути в столицу.

Тяготы пути – это совместная пирушка в таверне у переправы и бесконечные разговоры о подвигах вместо ночлега… Под веселый перезвон арфы и с молоденькими вертихвостками на коленях. Сэр Отлак улыбнулся. Все-таки король Пенландрис бесстрашный рыцарь, веселый собутыльник и отменный товарищ. Неблагородно было бы отказать ему в желании породниться. И неразумно.

– Я прошу разрешения сэра Отлака пожить в вашем замке до возвращения моего отца, – попросил Ламорак.

– Конечно, – ответил сэр Отлак, потрепав своего коня по загривку. – В моем замке всегда рады видеть тебя.

Ламорак поклонился, довольный блеск сверкнул в его озорных голубых глазах. Лица Уррия и Эмриса тоже посветлели – это хоть как-то скрашивало разочарование от того, что их не берут на рыцарский турнир, хотя возраст их уже позволяет и обязывает. Но вот и Ламорака, оказывается, король Пенландрис тоже не взял с собой.

Ламорак с семи лет жил в Рэдвэлле (родовом замке графов Маридунских) на воспитании у сэра Отлака и лишь недавно возвратился в отчий дом.

Ламорак крепко подружился с Уррием и Эмрисом, которых граф, против принятых обычаев, воспитывал сам – и потому что на службе сэра Отлака вот уж десять лет состоял престарелый сэр Бан, лучший воин Британии, равного которому во владении мечами нет во всем мире, и потому что аббатство на земле сэра Отлака одно из самых прославленных в королевстве – монахи обучали мальчиков манерам, истории и грамоте, хотя последнему и без особых успехов. Но в историю друзья были просто влюблены и часами могли рассказывать о подвигах короля Артура и его славных рыцарей. И в боевых искусствах все трое были самыми прилежными учениками, что не могло не вызывать одобрения стареющего сэра Отлака. Особенно графа радовали успехи Уррия, которому вскоре предстояла самостоятельная жизнь вдали от родового гнезда, и Эмриса – тайной его гордости и постоянной заботы, стоящей сэру Отлаку многих седых волос.

– Возвращайтесь в замок, – твердо сказал сэр Отлак сыновьям, – вы и так доехали до границ владений. – Он поймал умоляюще-тоскливый взгляд Уррия и суровое отцовское сердце на миг защемило. «Знаю, знаю, о чем хотите просить меня, – подумал граф. – И по возрасту должны ехать со мной, но не могу вас взять.» Вопрос о сыне будет обсуждаться на Совете, и сэр Отлак догадывался какое решение примет Верховный Король накануне решающей битвы. Поэтому добавил, хотя совсем не собирался этого делать:

– Но я обещаю, что в походе против саксов вы, Уррий и Эмрис, будете со мной.

Сэр Отлак видел какую внутреннюю бурю чувств вызвали его слова в душах юных воинов и порадовался этому – иначе и не могли отреагировать будущие рыцари.

– Доброго пути, отец, – сказал Уррий. – Доброго пути, братья.

Сэр Отлак кивнул и тронул поводья.

– Доброго пути, сэр Отлак, – по очереди сказали Ламорак и Эмрис, уступая дорогу графу и его спутникам.

– Счастливо оставаться, братья, – проезжая мимо юношей, насмешливо сказал Морианс.

Старший брат Педивер лишь тепло улыбнулся им, а Морианс, хотя всего лишь оруженосец и сам впервые едет на турнир, еще поддразнивает. Всего-то на полтора года старше Уррия и Эмриса, а уже нос задирает.

Уррий многозначительно потер у себя под левым глазом. Морианс смутился и отвернулся от троих друзей, незаслуженно оставляемых с женщинами, когда мужчины едут на турнир. Под левым глазом Морианса желтел огромный синяк, уже поблекший. Морианс решил поучить тренирующихся младших братьев владению мечом, пусть и деревянным. Вот теперь и едет под взгляды столичных красоток с непристойно подбитым глазом.

Друзья весело расхохотались, провожая Морианса взглядами. Вскоре кавалькада скрылась за поворотом. Друзья неторопливо поехали домой. Хотя до замка было больше трех часов быстрой езды, день только приближался к полудню. С Ламораком сводные братья не виделись с самой зимы и им было о чем поговорить.

От удаляющегося отряда отделился всадник на каурой кобыле и, не приближаясь к друзьям, поехал за ними. Это был немой Триан – то ли слуга, то ли телохранитель Уррия и Эмриса. Он всегда держался на некотором удалении, готовый в любой момент придти на помощь. Сводные братья привыкли к нему, как к собственной тени. Впрочем, они не всегда проводили время вместе, и тогда Триан сопровождал одного из них, чаще Эмриса, а второго – кто-либо из воинов замка.

Новости сыпались из соскучившихся друг по другу юношей, как зерна из прохудившегося мешка. Между прочим Ламорак сообщил:

– У меня сын родился полмесяца назад.

Уррий от потрясения подпрыгнул в седле, и чтоб не свалиться на дорогу вцепился в густую гриву коня. Вот это да! А ведь Ламорак на полгода моложе их с Эмрисом! И тут же другая мысль пришла ему в голову:

– Ламорак, у тебя же нет супруги!

Эмрис, услышав слова Уррия, весело расхохотался.

– Разве для этого нужна жена? – удивился Ламорак. – Вон сколько смазливых служанок во дворце. У вас же не меньше! – Тут Ламорак тоже остановил коня и посмотрел на друга. – А ты что еще с женщинами не…

Уррий смутился. Непонятное страстное желание жгло ночами его тело, но он гнал от себя срамные мысли, повторяя, что прежде всего необходимо стать рыцарем, а уж потом… Пронзительно-зовущие взгляды служанок, в особенности черноволосой Сарлузы, одаривающей его восхитительными улыбками, иногда возбуждали желание отвести их в укромное место, но рыцарское воспитание не позволяло ему так относится к прекрасному полу. У Уррия еще не было дамы сердца, и он полагал, что эту награду надо заслужить. К тому же, он боялся, что не правильно расценивает взгляды черноволосой служанки, ее призывные движения пышных форм, и что она опозорит его отказом, осмелься Уррий предложить ей… вот если бы она сама прямо сказала, чего хочет!

– А я думал, что ты давно уже милуешься с этой, как ее, служанкой, что в наших комнатах убирает… а, Сарлузой, – сказал Эмрис. – Я сам с ней хотел, да потом заметил, как вы друг на друга смотрите…

– Ты… Хотел… – Уррий справился со смущением и выпрямился в седле. – Ты уже знаешь женщин?

– Конечно, – пожал плечами Эмрис. – Я думал, ты тоже…

– Нет, – честно и даже гордо заявил Уррий. – Без благословения отца и Бога я…

– Ну и дурак, – ответил Ламорак. Отношения между друзьями были простые – в случае чего подерутся на кулаках, к вечеру вновь будут вместе смеяться.

– А вот твой сын, – спросил Уррий Ламорака, – как же он?

– Какое мое дело? – пожал плечами Ламорак. – Мало ли бастардов бегает?

Эмрис побледнел, правая рука его непроизвольно потянулась к месту, где у доблестного рыцаря должен висеть меч. Но он тут же взял себя в руки и, ни слова не сказав, одернул куртку из оленьей кожи и пустил коня шагом. Приятели медленно двинулись следом.

– Твой отец знает о ребенке? – продолжал допытывать Ламорака Уррий.

– Зачем? Служанка – сирота, мало ли с кем загуляла. Вот если бы у нее был отец и прознал бы, тогда может быть, пришлось бы как-то откупаться… Эй, Эмрис, что с тобой?

– Нет, ничего, – ответил тот. И добавил задумчиво:

– Я тоже не знаю своего отца.

Ламорак хлопнул себя по лбу рукой.

– Забыл совсем! – воскликнул он. – Если ты обиделся, Эмрис, извини. Но тебя-то это не касается. Кажется, я знаю чей ты сын!

– Чей? – в один голос воскликнули Уррий и Эмрис. Этот вопрос все время терзал Эмриса и Уррий искренне переживал за сводного брата. Уррий даже осмелился как-то спросить об этом отца, но тот лишь нахмурил брови и сказал, что когда придет время они узнают.

– Ты только не падай с коня, – весело произнес Ламорак. – Твой отец – Верховный Король Британии, а ты – наследник короны!

– Кто тебе это сказал? – стараясь говорить спокойно поинтересовался Эмрис.

– Разве такую тайну кто расскажет? – ответил Ламорак. – Сам догадался.

– Ну… – разочарованно протянул Уррий. – Так можно заявить, что он сын Божий…

– Действительно, – пробормотал Эмрис, но вспыхнувшая безумная искра веры в слова Ламорака не давала покоя. – Но почему ты так решил?

Ламорак сделал совершенно серьезный вид и принялся объяснять. И Уррий и Эмрис внимали с неподдельной заинтересованностью, оба хотели верить в неожиданное заявление Ламорака, и оба желали, чтобы он их убедил. Обтянутый тугой материей соблазнительный зад черноволосой служанки, стоящий перед глазами Уррия последние минуты, испарился словно пух от жара костра.

– Верховные Короли Британии, – говорил Ламорак, – со времен короля Артура следуют традиции, вы сами знаете, помните отец Свер рассказывал. Первенец Верховного Короля, объявленный законным наследником всегда тайно даже от самого короля отдается на воспитание какому-нибудь знатному рыцарю. И только этот рыцарь, да тайный опекун-хранитель, назначенный королем и богом, знают тайну.

– Знаем, – нетерпеливо перебил Эмрис, – но почему ты решил, что именно я наследник? Может я просто незаконный сын сэра Отлака?

– Так все сходится! – удивленный непонимаем друзей воскликнул Ламорак.

– Пока ничего не сходится, – сказал Уррий.

– Ну смотрите, – вздохнул Ламорак, – о наследнике короля Пендрагона объявили четырнадцать лет назад, значит в любом случае, он сверстник Эмриса, этого-то отрицать не будете? Потом, все наследники со времен Артура, до коронации носят имя Эмрис! – Ламорак торжествующе оглядел друзей.

– Это не доказательство, – веско заявил Эмрис. – Только в нашем замке с десяток Эмрисов, очень распространенное имя.

– Хорошо, – согласился Ламорак, – а почему у тебя белый конь? Ты его себе сам выбирал?

– Нет, сэр Отлак сказал, что я буду ездить на нем, вот и все.

– Сэр Отлак! – с видом победителя повторил Ламорак. – А белый пес Кабаль, с которым ты охотишься, откуда он, кто придумал ему имя?

– Сэр Отлак, – снова признался Эмрис, – он подарил мне и Уррию по щенку, они уже были с именами… К чему ты это?

– Я специально интересовался у настоятеля нашего монастыря и он сказал, что белые цвета – цвета короля Артура, у него был белый конь в отрочестве и белый пес по кличке Кабаль!

Уррий присвистнул. Это серьезно, такие совпадения вряд ли случайны.

– А кто же тогда, если допустить, что ты прав, тайный опекун Эмриса? – спросил он.

Ламорак не растерялся:

– В преданиях говорится, что Мерлин, бывший опекуном юного Артура жил под видом отшельника в часовне. На землях сэра Отлака аж три часовни – выбирай любого отшельника, все подходят под роль опекуна.

Тут он был прав. На их землях находились три часовни – Белая на Холме Великана, Красная у Трехозерья и на западной окраине – Часовня Медленного Времени. Почему последняя так называлась никто не знал, ребята любили ее обитателя, чернобородого гиганта Бэлмора, и не понимали, почему он решил уединиться в густом лесу.

– Если ты прав, то я бы хотел, чтобы опекуном оказался Бэлмор, – сказал Эмрис. – Хотя и отшельник Белой часовни вполне годится на эту роль – они никогда не отказываются разговаривать с нами, рассказывают много интересного. На нас с тобой, Ламорак, только Фракс ворчит, лишь Уррий его очаровал чем-то. А Бэлмор действительно мог бы оказаться тайным опекуном – относится к нам очень хорошо. Но это потому, что Уррий сын сэра Отлака, и мы возим им провизию. Так что ты не убедил.

Он сказал это таким тоном, что и Уррий и Ламорак поняли – убедил. Эмрис поверил, хотя не хотел примерять на себя сломя голову роль наследника Верховного Короля, чтобы не разочароваться. Ему требовались еще доказательства.

– К тому же почему десять лет назад в ваши края переехал лучший боец сэр Бан? Да чтобы научить своему мастерству принца! И еще. Помнишь, ваша кормилица рассказывала, что тебя похитили когда тебе было то ли два, то ли три года. Тогда сэр Отлак погнался за похитителем и еле разыскал его, тебя отнял, а разбойника приколол копьем к дубу. Стали бы тебя похищать, если бы ты не был сыном Верховного Короля, единственным его наследником!

– Вот тут ты как раз ошибся! – рассмеялся Уррий. – Похитили тогда меня, а не Эмриса. Совершенно непонятно зачем – наверно, чтобы досадить отцу?

– Да, – подтвердил Эмрис. – Кормилица и няньки много раз рассказывали, как украли Уррия. Так что…

– Ну и что? – удивился Ламорак. – Сами же говорите – неизвестно зачем разбойник украл Уррия. Ясно зачем – просто перепутал вас – попробуй отличить ребенка один от другого!

– Действительно, так могло быть, – задумчиво сказал Уррий. – Черт возьми, а ведь Ламорак, вполне вероятно, и прав. Тогда понятно, почему нас не взяли на турнир.

Эмрис и Ламорак удивленно посмотрели на Уррия.

– Все очень просто, – пояснил тот, – ведь по традиции наследника представляют Верховному Королю перед битвой, не говоря наследнику кто он такой. А до этого наследник живет безвылазно у приемного отца. Война еще только готовится, отец поехал всего лишь на турнир. Но ведь слышали же, что он обещал нас взять с собой в боевой поход!

– Да, все сходится, – сказал медленно Эмрис и вдруг резко пришпорил своего белоснежного коня.

Уррий и Ламорак направили коней вслед за ним, стараясь не отставать, но и вопросами не донимали. К тому же вероятность того, что Ламорак ошибается все же оставалась.

На почтительном расстоянии, но не выпуская мальчиков из виду следовал Триан на своей неказистой с виду, но резвой кобыле.

Наконец Эмрис осадил коня.

– Ты кому-нибудь рассказывал об этом? – неожиданно спросил он Ламорака.

– Да. Когда я сообразил, я рассказал настоятелю нашего монастыря, вы видели его. Это он подсказал мне насчет Кабаля, я бы сам и не вспомнил. А потом меня расспрашивал мой отец, долго крутил ус в раздумье и отослал прочь. Я случайно подслушал как он разговаривал с Селивантом. Селивант просит руки вашей Лионесс, так они теперь еще хотят женить тебя, Эмрис, на моей сестре.

– Вот еще – жениться! – фыркнул Эмрис. – И не подумаю даже.

– Тебя никто и не спросит, – ответил Ламорак.

– Тут ты себе сам противоречишь, – вмешался Уррий. – Если Эмрис сын Верховного Короля, то без его согласия мой отец ни за что не согласится. А как может Верховный Король благословить наследника, если он еще не представлен?

– Ну не знаю. А вот о свадьбе Селиванта говорят как о деле решенном.

– Отец, наверное, согласится, – сказал Уррий, – он всегда мечтал породниться с вашим родом. Но если Селивант хоть раз обидит Лионесс, я убью его, несмотря на то, что он твой брат.

– Или я, – сказал Эмрис и Ламорак понял, что они сдержат свое слово.

– Бросьте вы, – поморщился Ламорак. – Селивант, конечно, дурак дураком, но не настолько, чтобы обижать жену. Он ее и видеть-то будет хорошо если раз в месяц – лишь бы детей рожала. Баб у него что ли мало? Я тебя, Уррий, не понимаю. Вот вы о какой-то чернявой говорили, я ее не помню, но все равно. Хочется – бери, как и подобает бесстрашному рыцарю. Рыцарь он ведь не только на поле брани, но и в постели храбр и решителен.

– Я еще не рыцарь, – возразил Уррий.

– Будешь, – уверенно сказал Ламорак. – Зря что ли мой отец – король, имеет право кого хочешь посвятить. Вот увидишь – вернутся с турнира и Морианс уже будет посвящен. И вас посвятит.

– Для посвящения в рыцари необходим какой-либо подвиг. Они же не на битву отправились, на турнир. На турнир оруженосцев не допускают. Если только на отца по дороге не нападут… разбойники, скажем…

– Не беспокойся, – ответил Ламорак, – нападут разбойники – нехитрое дело. Если Морианс не полный дурак – будет рыцарем в самое ближайшее время.

– Ну, ладно, – Уррию не давала покоя мысль о женщинах. – А как же дама сердца, ради которой и совершает рыцарь свои подвиги?

– Дама сердца! – воскликнул Ламорак. – Даме сердца ты посвятишь лучшие порывы души своей – тело-то здесь причем! Нет, я считаю – настоящий рыцарь делает то, что хочет. Хочется тебе черноволосую служанку – бери и не спрашивай. А если боишься – так и скажи!

– Придумал тоже – боюсь, – выпалил Уррий и почувствовал, как щеки его заливает горячая краснота. – Больно она мне нужна, я кого получше себе выберу, если понадобится. Да и старовата она для меня, ей уж, наверно за двадцать!

– Двадцать – самый сок, – воскликнул Ламорак. – У меня никого младше двадцати и не было-то!

– А у тебя много женщин было? – вдруг спросил до этого погруженный в свои мысли Эмрис.

– Ну, немного – пятеро. Так и мне всего четырнадцать лет – вся жизнь впереди.

– Если не убьют в первом же бою, – мрачно добавил Эмрис, думая о своем.

– На все воля Божья. Тем более надо торопиться, – не растерялся Ламорак. – А то будешь хранить себя для дамы сердца, так и не успеешь с ней познакомиться. А женщина любому мужику нужна, как… как… как обед ежедневный. Хоть отшельнику, тому же Фраксу твою чернявую приведи – вряд ли откажется.

– Да не моя эта чернявая! – воскликнул Уррий и чертыхнулся. – Надо же – совсем забыл! Ведь матушка просила, раз уж мы поехали отца провожать, чтобы я припасы Фраксу в Красную часовню отвез. Чтобы послезавтра не ездить.

Узкую извилистую тропу, ведущую к Красной часовне друзья миновали четверть часа назад.

– Неужели все это правда? – вслух вырвалось у Эмриса то, что не давало ему покоя.

– Во всяком случае, – уверенно сказал Ламорак, – вполне возможно.

Неожиданно Уррия осенило и он сказал:

– Эмрис, я знаю один способ проверить. В случае неудачи он ничего не докажет, но если получится… то будешь знать наверняка.

– Какой? – в один голос воскликнули Эмрис и Ламорак и повернулись к Уррию.

– Экскалибурн, – медленно, чуть ли не по слогам выговорил Уррий. – В озере Трех Дев.

Эмрис и Ламорак переглянулись. Благодаря стараниям аббатов юноши хорошо знали историю, особенно историю Британии после Великой Потери Памяти, происшедшей двести двенадцать лет назад (с Великой Потери Памяти и велось летоисчисление). Когда семидесятилетний король Артур умирал, его тридцатилетний сын Элизар был в далеком походе. Тогда Артур приказал бросить свой прославленный меч Экскалибурн в озеро Трех Дев, сказав, что тот кто вынет его из воды станет Верховным Королем Британии и слава его превысит славу самого Короля Артура. Аббат рассказывал об этом эпизоде вскользь и неохотно, но мальчишки много раз слышали эту историю от нянек и челяди, ее рассказывали по вечерам в трактирах и в детских. Когда сын короля Артура Элизар вернулся из похода он не смог взять Экскалибурн из озера. Вот легендарный меч лежит у самого берега, переливаясь каменьями на рукояти – кажется протяни руку и возьмешь, даже манжет не замочив. Но хоть ныряй на несколько метров – не дотянешься. И король Элизар, сын Артура, объявил данное чудо ложным, злым чародейством. Мол, никакого меча Артура уже в природе нет, Артур забрал его с собой в Потустороннее царство, а здесь лишь видимость. И запретил предпринимать попытки взять меч кому бы то ни было. Но запреты не всегда действенны и до сих пор все знатные рыцари тайком пробираются к тихому безлюдному озеру, чтобы испытать судьбу. Няньки говорят, что и нынешний Верховный Король был у озера Трех Дев. А меч Экскалибурн до сих пор лежит в воде у берега и ждет своего истинного хозяина, равного прославленному королю Артуру.

– До озера Трех Дев, говорят, не более трех дней пути, – сказал Уррий. – Расспросим дорогу и поедем. Я тоже испытаю судьбу, я давно хотел попробовать.

Эмрис вздрогнул от этих слов. Он боялся неудачи. После слов Ламорака он поверил в свое происхождение. Но в конце концов – боятся поражения не к лицу будущему рыцарю. Даже если он бастард и приемный сын сэра Отлак, а не наследник Верховного Короля, он все равно будущий рыцарь.

Но Эмрис боялся этого испытания.

– Графиня не отпустит нас к озеру Трех Дев, – сказал он, пытаясь ухватиться за возможность отвертеться от испытания. – И сэр Отлак не одобрит, если узнает. Ведь сказано же – обман зрения и колдовство.

– Люди говорят, что меч существует в действительности, – веско сказал Ламорак. – И если кто и возьмет его, то скорее всего сейчас, когда приближается освободительная война с саксами. Ведь сказано в предании – слава его превысит славу самого Артура. А ведь Артур успешно защищал страну и от римлян и от саксов. Это уже потом ее почти всю захватили. Разве освободивший страну от саксов не заслужит большей славы, нежели король Артур? Разве, если ты наследник, не суждено тебе выступить вместе с Верховным Королем в первых рядах?

– А матушке моей мы и не скажем, что отправляемся к озеру Трех Дев, – добавил Уррий. – Скажем, что Ламорак забыл что-нибудь в своем замке и поедем. Никто и не узнает где мы были.

– Но ведь с нами поедет и Триан, он всегда с нами, – попробовал возразить Эмрис и сам понял свою глупость.

– Триан-то уж точно никому ничего не расскажет, – рассмеялся Уррий. – Тем более, если мы его попросим.

Юноши оглянулись на Триана. Он со скучающим видом сидел на лошади, на почтительном расстоянии ожидая когда юноши поедут дальше, и разглядывал буйные кроны деревьев. Лошадь мирно пощипывала траву.

– Хорошо, – сказал Эмрис и направил послушного коня вперед. – Завтра утром выезжаем. Только тогда уж и сами потом не отказывайтесь.

– Не откажемся, – заверил Ламорак. – А у кого точную дорогу до озера Трех Дев расспросить, я знаю. Поехали быстрее, мне не терпится на хваленую черноволоску Уррия взглянуть.

– Да не моя она черноволоска! – обиделся Уррий. – К тому же я сейчас домой не поеду. – Он похлопал по туго набитому серому мешку, притороченному сзади к седлу. – Мне надо отвезти провизию Фраксу. Может, вы со мной?

– Нет, – покачал головой Эмрис. – Ты же знаешь, он нас с Ламораком терпеть не может, это только ты умудрился найти с ним общий язык. Если опекун наследника и сидит в одной из трех часовен, вряд он сидит в Красной.

– Да, ты прав, – согласился Уррий. – Тогда до вечера. Разузнайте дорогу к Экскалибурну.

Он развернул коня и поехал обратно – к тропе. Когда Уррий поравнялся с Трианом, тот вопросительно поднял брови.

– Я в Красную часовню, – пояснил Уррий немому. – Навещу Фракса как обычно. Езжай домой с Эмрисом.

Немой в нерешительности покачал головой. Уррий видел, что Триан колеблется.

– Следуй за Эмрисом, – весело сказал юноша. – Что со мной может случиться? День отличный, солнечный, тропа знакомая… А в случае чего, я сумею за себя постоять. – Уррий положил ладонь на рукоять меча – меньшей длины чем обычно, специально для него выкованного год назад (пора бы уже обзаводиться и боевым, но в случае чего и этого достаточно).

Видно Триан вспомнил тренировки Уррия и Эмриса с сэром Баном и согласно кивнул.