Текст книги "Зачарованные клады России"

Часть II. По следам легендарных сокровищ

«Панские клады»

«В старину здесь по деревням ходили паны. Они грабили у народа имущество, у кого что взять могли, упрямых всячески мучили, жгли у них дома, а иных убивали. Деньги паны прятали в землю в намерении на обратном пути взять с собою. На Сонде-острове, говорят, спрятана ими в землю бочка с деньгами… Другой клад есть между деревнями Петелнаволоком и Масельгою, на пожне. Каждою весною приносит водою на дорогу маленькие, продолговатые, серебряные монеты, которые иные счастливцы находят и хранят у себя для счастья».

Подобные легенды есть, наверное, в каждом селе на севере России. Если судить по этим бесчисленным рассказам, то Русский Север – одно из самых «кладоносных» мест в мире. Однако вот беда – здешние клады зачарованы, закляты крепкими древними заклятьями загадочного, «ушедшего в землю» народа, известного под именем «чудь белоглазая»…

Предания Русского Севера, Урала и Сибири повествуют о том, что чудь белоглазая жила здесь задолго до прихода русских. Она занималась в горах добычей золота и серебра, и долгое время спустя древние рудники в Сибири, где добывали золото, серебро и медь, в народе называли «чудскими копями». На всем бесконечном пространстве Севера и Приуралья местные жители указывают чудские крепости, городища, могилы.

Чудью обычно называют финские племена, жившие здесь до прихода русского населения, однако исследователи давно установили, что чудь – общее понятие для всех аборигенов-инородцев, обобщенное название для самых разных этнических групп. И для здешнего дославянского населения существует еще и другое название – «паны». «Чудские паны – главные чудские начальники» – утверждают легенды. Чудские паны жили в укрепленных замках, владели сокровищами и прятали клады в священных рощах, источниках и под священными камнями. Однако мистический символизм клада – сокрытая магическая сила, жизненная энергия, удача. Вот почему скрытые в священных местах зачарованные клады «панов» до сих вызывают суеверный страх жителей.

Легендарный «пан» – это искаженное «пам». Пам, по верованиям коми-зырян, – человек, обладающий громадной волшебной силой, могущий повелевать стихиями и «лесными людьми». Памы обладали бессмертием, и им повиновались духи. Когда паму требовалось, он зычным голосом сзывал духов, они слетались к нему и рассказывали паму о мирских делах. В Житии Стефана Пермского описывается словесный поединок Стефана с зырянским «сотником» Памом. Здесь Пам – патриарх, верховный жрец древней религии коми. Таким образом, в северных преданиях о «панах» присутствует слой преданий о древних чудских жрецах – «памах».

Несомненно, что с воспоминаниями о чуди смешались и переплелись исторические предания о польских «панах» Смутного времени, о «панщине» – временах Смуты, временах разбойных шаек, безжалостно опустошавших селения и погосты. «Панами» называли и мелкие бродячие шайки, отбивавшиеся от войск Сапеги и Лисовского, и отряды шведских войск, и русских разбойников – «шишей». В легендах, распространенных на Севере, чудь и паны нередко оказываются совершенно тождественными друг другу и обозначают в совокупности инородцев, обобщенный образ которых в одинаковой степени архаизируется и гиперболизируется. Иногда и чудь, и паны представляются просто как разбойники. Г. Куликовский в «Словаре областного Онежского наречия», объясняя слово «паны», пишет: «Под этим именем, иногда заменяемым именем чуди, в памяти обывателей Олонецкой губернии смешаны, по-видимому, все, от кого в далекие времена пришлось отстаивать свою собственность, самостоятельность: здесь и действительная чудь, живущая местами в Олонецкой губернии, и та загадочная чудь, воспоминания о которой живут в средней России и в Сибири, и литовцы, и шайки разного рода людей, во времена самозванцев рыскавших по Северу».

При всей своей фантастичности и запутанности сказания о панах содержат зерно исторической истины. За этими преданиями кроятся глухие, обрывочные намеки и обрывки воспоминаний и преданий, относящиеся к гораздо более древнему времени, нежели Смутное время. Корни этих преданий относятся к глубокому прошлому, к той эпохе, когда первые славяне-колонисты встретили здесь людей «не своей веры» и сохранили память об этом времени в преданиях о заселении края.

В северных сказаниях легенды о «зачарованных кладах» непосредственно связаны с чудью или панами. Именно к временам чуди относят «начало кладов». Как утверждают легенды, когда началась русская колонизация Севера, то «чудь в землю ушла, под землей пропала». По рассказам, чудь закапывалась так: выкапывали яму, ставили по углам столбики, делали над ямой крышу, сверху засыпали землей и камнями, потом сходили в ямы с имуществом и, подрубив подставки, погибали.

С чудскими курганами связаны многие загадочные явления. Эти курганы в ночи нередко светятся синим пламенем, из них доносятся звуки – вопли, завывания, постукивания, гул. На реке Сойге существует Чудской порог, около которого по берегам расположены чудские могилы. Заостренными кольями их пытались проткнуть, и там, внутри, что-то гудело. Если ударить по кургану – «чудской могиле», то внутри слышится пустота. Древние могильники нередко называют на Севере «могилами панов», «панами» или «панками». Мест, где похоронены паны, люди боятся и ночью мимо них не ходят.

Клады в местах прежнего обитания чуди и «панов» – непременный атрибут всех северных легенд. Рассказывают, например, что в Разбойном озере существовала лестница, уводящая вглубь, туда, где скрыт золотой клад «панов». А около Еменгского озера укрыт клад панов, состоящий из «кожаных денег с серебряными гвоздиками». Известен клад панов – котел с золотом – зарытый близ реки Сить, на пустоши Тяжковой близ Кобылья болота.

Многие чудские клады спрятаны в священных рощах, под священными деревьями, под камнями с непонятными знаками, находятся на дне озер, рек, болот.

«Кошель с золотом спущен в Ригон-реке, в трех верстах от селения Койкинец, основателем его паном Койкой».

«На правом берегу реки Волошки есть небольшой залив, называемый Мутихой. И в Мутихе чудью схоронен клад – затоплена лодка с металлами».

«Во время одной из побед наших паны имевшееся у них золото попрятали в дула своих ружей, которые бросили в реку Сить».

Такое изобилие сведений о буквально лежащих под ногами сокровищах, разумеется, не могло оставить равнодушными кладоискателей. Поиск «панских кладов» начался еще в XV–XVI веках и с завидным упорством велся на протяжении пятисот лет. Многочисленные «панские могилы», «панки», «паны», «панщины», в большинстве случаев оказавшиеся курганными могильниками VII–XIII веков, были вскрыты, раскопаны, срыты до основания. Иногда поиски были безуспешными, иногда увенчивались кое-каким успехом: «Стали мы рыть за полем по Петиньевской дороге, недалеко от Петиньева… Да и то долго рыли зря, сколько ям накопали. Все-таки вырыли! Сбрую серебряную, да еще много чего-то, не помню… Костей да черепьев много повырыли. Сказывают – это панов кости-то», – вспоминал много лет спустя один из кладоискателей. Но крупных находок не было (или они тщательно скрывались), и это послужило основанием для утверждений о том, что «панские клады» в руки не даются – зачаровала их хитрая чудь.

В тексте одной старинной записи на клад в с. Зуйкаре, в Вятской губернии, написано про «панский клад» в Чудской горе на правом берегу Камы. Здесь растет громаднейшая, несколько кривая сосна, а поодаль от нее, аршинах в четырех, стоит трухлявый пень до двух метров в диаметре. Клад этот пытались найти много раз, но при попытках подойти к нему поднималась такая буря, что сосны клонились вершинами до земли, и кладоискатели были вынуждены оставить свое предприятие.

Впрочем, говорят, некоторым искателям сокровищ все же удавалось проникать в тайны подземных жителей, но обходилось им это очень и очень дорого. Вид «чудаков» столь ужасен, что некоторые кладоискатели, повстречав их в подземельях, выходили оттуда совершенно помешанными и уже не могли поправиться всю оставшуюся жизнь. Еще хуже приходилось тем, кто наталкивался в «чудских могилах» на кости «заживо погребенной» чуди, – мертвецы, охраняя свои клады, внезапно оживали, как только кто-нибудь приближался к их сокровищам…

Предания о «панских кладах» – это предания прежде всего о кладах в виде той самой магической «силы», которой обладала таинственная чудь. Это очень древние сказания, корни которых уходят в глубины тысячелетий, и уже не отыскать их начала. Загадка «панских кладов» остается неразгаданной. До сих пор таятся они под землей, куда ушла легендарная чудь белоглазая, и только в предсумеречной тишине иногда можно слышать, как звенит золото, пересыпаемое подземными жителями в глубине сопок…

Сокровища Биармии

«Биармия! Названия этой страны нет ни на одной карте мира – не только современной, но и самой что ни на есть древней. Кажется, что Биармия вообще не географическое, а только мифическое понятие, что страны с таким названием никогда и не было. И, несмотря на это, существование Биармии оказывается все же менее проблематичным, нежели загадочной Атлантиды», – писал о Биармии известный историк и искусствовед В. В. Косточкин.

Да, Биармия действительно существовала. Викинги называли ее Бьярмаланд, на Руси ее знали под именем Великая Пермь – настолько обширны были ее пространства. Земли Биармии простирались от Камы до Северного Ледовитого океана и от Северной Двины до Печоры. Биармию покрывали бесконечные леса, непроходимые болотные топи, недоступные горные кряжи. Пути через земли Великой Перми лежали по рекам, через волоки, из одной в другую, и именно этими путями в Биармию пробирались предприимчивые арабские купцы, скандинавские викинги, новгородские ушкуйники. Их упорно манили несметные сокровища Биармии, известные более как «закамское серебро»…

«Плыли они летом, чаще всего так, как позволяли их корабли, – повествует Снорри Стурлусон. – И когда они приплыли в Бьярмаланд, то остановились они в торговом месте. Началась там торговля. Все те люди, у кого было для этого имущество, приобрели там огромное богатство. Торир приобрел там много беличьего меха, и бобрового, и собольего. И у Карли было огромное богатство, так что он купил много мехов. А когда там закончилась торговля, тогда поплыли они прочь по реке Вине (Двине). Было тогда объявлено, что мир с местными жителями закончился. Викинги решают напасть на бьярмов, но Торир предлагает воспользоваться обычаем бьярмов выносить в лес и засыпать землей часть наследства богатого человека. Торир приводит отряд к капищу бьярмов. Они вышли на большую поляну, и на той поляне был высокий деревянный забор, с воротами в нем, которые были заперты. Шесть человек местных жителей должны были охранять каждую ночь этот забор. На дворе капища был насыпан курган, в нем перемешаны золото, серебро и земля. А еще внутри ограды стоит бог бьярмов, который зовется Йомали… В руках статуи Йомали была серебряная чаша, полная серебряных монет, а на шее драгоценное ожерелье». Торир и его спутники заметили, что стража ушла, а новая смена еще не заняла своих постов. Тогда Торир и викинги бросились к кургану из золота, серебра и земли и собрали «сколько можно больше денег, сложив их в свое платье». Трогать бога бьярмов Торир воинам запретил и отправил их на корабли, но, когда они ушли, он вернулся к Йомалю, похитил серебряную чашу, наполненную монетами, срубил драгоценное ожерелье и бросился к своим кораблям, преследуемый разбуженными стражниками-бьярмами…

Долгое время этот рассказ средневекового автора считался вымыслом. Но в XVII и XVIII столетиях одно за другим стали появляться сообщения русских путешественников о святилищах угро-финских племен в бассейнах Верхней Камы, Северной Двины и Печоры. Подобно тому, которое ограбил Торир, они были обнесены высокими заборами с воротами, охраняемыми стражей, а внутри стояли деревянные идолы, державшие чаши и блюда, наполненные серебряными монетами. А несколько десятилетий спустя несметные сокровища Биармии, казавшиеся легендарными, неожиданно стали обретать плоть и кровь…

…В середине мая 1853 года крестьянин Егор Зубов пахал свое поле на низком пойменном берегу реки Иновы. Ему помогали двое ребятишек-племянников. Один из них шел за бороной и вдруг возбужденно закричал: борона зацепила какое-то колечко, приделанное к крышке из светлого металла, и волочила ее по пробороненной земле. Идя по следу, Зубов нашел место, откуда борона выворотила эту странную штуку, и разгреб землю руками. На свет появилось серебряное ведро «средних размеров». В нем лежало несколько серебряных сосудов. Сверху – узкогорлый граненый кувшин, под ним – восемь серебряных кружек, на дне – большой серебряный ковш с длинной ручкой. Пространство между ведром и сосудами заполняли семь серебряных шейных гривен.

Скупкой древнего серебра в Прикамье занимались тогда люди именитых торговых людей Строгановых, негласно контролировавших местных кладоискателей. Узнав о кладе, они вынудили Зубова продать его фактически за бесценок.

Впервые Строгановы – некоронованные короли Великой Перми – заинтересовались древним серебром в середине XVIII века. Как-то весной 1750 года некий крепостной Строгановых пахал поле близ деревни Слудки на берегу Камы. Неожиданно соха вывернула из земли большой кувшин. На кувшине было вычеканено изображение молодой женщины в полный рост, в прозрачной одежде. У ее ног были изображены маленькие фигурки детей.

Эта находка вызвала большой интерес. Между тем на протяжении нескольких последующих лет сведения о находках старинных серебряных предметов в Пермской губернии начали выплывать то тут, то там. В 1780 году на берегу Камы во время половодья близ той же деревни Слудки деревенские ребята нашли в размытом берегу большое серебряное блюдо. Вскоре около Слудки нашли еще пять серебряных сосудов.

С той поры Строгановы начали скупку древнего серебра у крестьян. Была создана целая сеть скупщиков серебра, охватившая всю Пермскую губернию. Скупщики разъезжали по деревням под видом мелких торговцев. Собранное серебро переправлялось на Нижегородскую ярмарку. Отсюда драгоценные древние сосуды поступали либо в коллекции богатых любителей старины, либо продавались ювелирам как серебряный лом.

С середине XIX века клады «закамского серебра» стали почти ежегодно находить в Прикамье и Приуралье. Чердынский купец В. Н. Алин составил на покупке и переливке древних серебряных вещей целое состояние. От него не отставали и другие скупщики, превращавшие бесценные предметы древнего искусства в серебряные слитки.

…Летом 1896 года к земскому начальнику в Кудымкаре А. И. Бронскому явилась какая-то женщина с жалобой на торговку, которая отказалась заплатить часть условленной суммы за большой клад золотых и серебряных вещей. По ее словам, весь клад весил чуть менее пуда (около 15 кг), и торговка обещала заплатить ей за него 270 рублей серебром. Назначенное властями следствие ни к чему не привело: клад разыскать не удалось. На запрос Археологической комиссии об исчезнувшем кладе пермский губернатор сообщил, что слух о находке клада в 9-м участке Соликамского уезда не подтвердился…

В результате деятельности скупщиков большая часть произведений погибла, но все же многие предметы появились в столичных музеях и попали в руки специалистов. В основном это были серебряные блюда восточного происхождения с великолепной художественной чеканкой, кувшины с изображениями диковинных зверей, правителей с клиновидными бородами, чаши с чеканными сценами охоты на львов и пантер и мифологическими сюжетами, кубки, покрытые затейливыми узорами и сказочными цветами. Большинство этих изделий, как установили исследователи, изготовлены в Иране в эпоху могущественной династии Сасанидов (220–651) и частично – в Византии, Бактрии и Хорезме.

На одном из блюд, хранящихся в Государственном Эрмитаже (это блюдо вместе с двумя другими было найдено в 1936 году у деревни Больше-Лашковская), изображен шахиншах Ирана Пероз (правил в 457–484 гг). Диаметр блюда – около 30 см. На другом блюде, найденном в 1957 году в деревне Аниковской, изображен шахиншах Хосров I – в пышном одеянии, с короной на голове, преследующий медведя…

Сасанидское серебро в глухих пермских лесах! Это стало сенсацией. Как, каким образом и зачем из роскошных дворцов персидских вельмож эти великолепные блюда и кувшины попали в стойбища лесных охотников, да еще в таком огромном количестве?

После падения Сасанидской империи под ударами арабов (около 650 г.) несметные богатства шахиншахов, накопленные за пять столетий, перешли в руки завоевателей. Огромное количество серебряных изделий наводнило восточные рынки. Арабские и среднеазиатские купцы были частыми гостями на Волге. Поток серебра на протяжении пяти столетий шел через Хазарский каганат и Волжскую Булгарию в Верхнее Прикамье – в Биармию. А из лесов Биармии купцы везли добытые лесными охотниками меха – соболь, бобр, куница, горностай, белка, лисица…

Летом 1967 года в Прикамье было найдено серебряное блюдо, изготовленное в Константинополе при императоре Константе II (651–668). На этом блюде среди выгравированных и отчеканенных греческих надписей имеется надпись, сделанная арамейским письмом в Хорезме. Выходит, это блюдо, прежде чем попасть в пермские леса, проделало путь из Византии в Хорезм, а уж оттуда, вероятно – по Волге, попало на Каму. Эта география как нельзя лучше показывает, какие торговые пути связывали Византию, Восток и Биармию.

Основной приток серебра в Верхнее Прикамье имел место в VII–X веках. С начала XI века начался спад. Импорт серебра в Биармию продолжался и в XI–XII веках, но уже в меньшем количестве и худшего качества. А приблизительно с X века начался постепенно набиравший обороты отток серебра из Биармии – в направлении Скандинавии и Новгорода, а затем и Московской Руси.

Сведения о Бьярмаланде начали поступать в Скандинавию со второй половины IX века. В конце этого столетия о походе в Бьярмаланд рассказывал английскому королю Альфреду Великому норвежец Оттар. В X–XI веках плавания викингов в Бьярмаланд участились. «Сага о Хаконе Хаконарсоне» повествует о поездке норвежского купца из Бьярмаланда на Русь – в Суздаль и Новгород. В ряде скандинавских саг рассказывается о походах викингов в Бьярмаланд, об обычаях и религии жителей Бьярмаланда – бьярмов. В «древней истории Швеции…» Олафа Далина говорится, что Биармия управлялась собственными князьями. Бьярмы, как утверждают саги, владели огромным количеством серебра и драгоценных украшений. Корабли викингов ходили в Бьярмаланд Северным морским путем через Гандвик (Белое море) и Финнмарк (страну финнов).

Закамское серебро было главной целью походов новгородских ушкуйников в XI–XV веках – на Каму и в Югру, «за Камень» – в Приуралье. В 1193 году, когда новгородская рать подступила к стенам небольшого пермского городка, местные угры – «югра» – предложили новгородцам откуп: «сребро, и соболи, и ино узорочье». Московский князь Иван Калита, завидуя новгородцам, страстно желал отхватить свою долю сокровищ Биармии, именем золотоордынского хана требуя от Новгорода «серебра закамского». Стараниями Калиты на реке Мологе (приток Волги) было устроено обширное торжище, где обращалось «закамское серебро» – Холопий городок. С начала XIV века здесь ежегодно собиралось обширное торжище, на которое приезжали московские и новгородские торговые гости, шведы, ливонцы, жители Великого Булгара, литовцы, поляки и даже греки и итальянцы. Из Великой Перми на торжище Холопьего городка на протяжении трех сотен лет текла река древнего сасанидского серебра – блюда, кувшины, сосуды, монеты… Одних только торговых пошлин здесь собиралось до 180 пудов серебра ежегодно!

Сокровища Биармии казались неисчерпаемыми. Между тем вполне резонным будет вопрос: а зачем лесным охотникам Биармии требовалось такое огромное количество серебра?

Исследователи нового времени обратили внимание на то, что в бортиках по крайней мере 40 серебряных блюд, найденных в Верхнем Прикамье, пробиты небольшие отверстия, с помощью которых эти блюда подвешивались для совершения обрядов. Каких? На этот вопрос дали ответ этнографы. Оказывается, западносибирские угры («югра») использовали серебряную иранскую и византийскую посуду при совершении обрядов, посвященных духу Мир Сусне Хум, – буквально переводится как «Смотрящий за людьми человек». Этот дух, по верованиям угров, – самый младший, седьмой, сын верховного божества Нуми Торума, покровитель охотников, посылающий им дичь. Его отождествляли с солнцем, поэтому во время совершения обрядов сверкающие диски серебряных блюд символизировали небесное светило. Во время молений о ниспослании богатой добычи лесные охотники поклонялись серебряным блюдам, изготовленным ремесленниками в далеких Иране и Византии…

Считается, что богатые клады серебряных сосудов принадлежали шаманам, которые «по совместительству являлись и племенными вождями (в родовом обществе эти функции обычно совпадают). При этом они зарывали клады, скорее всего, не в расчете воспользоваться им в будущем при жизни, а в уверенности, что они понадобятся ими в загробном мире. Такие взгляды на драгоценные металлы и вообще на сокровища были широко распространены у древних народов Севера, в том числе – и у скандинавов эпохи викингов. Вспомним: Снорри Стурлусон в своем рассказе о походе викингов в Бьярмаланд выделяет обычай бьярмов «выносить в лес и засыпать землей часть наследства богатого человека». Считалось, что в золоте и серебре материализуются счастье и благополучие человека, его семьи и рода.

Клады восточного серебра в прикамских лесах продолжают находить до сих пор. И как знать – может быть, главные сокровища Биармии еще не найдены?