Текст книги "Почему Америка наступает"

Насколько информация достоверна?

Можно ли верить официальной информации?

Существующие оценки в различных странах достоверны по-разному. Ведь, несмотря на терминологию, «доказанные запасы» все-таки являются своего рода оценками. В весьма авторитетном издании встретилось, например, такое: «доказанные запасы Каспия – 2,5–5 млрд. тонн». Каков же тогда размах прогноза?

По опыту США, некоторые месторождения давали за срок эксплуатации в 6–7 раз более первоначальных доказанных запасов, что связано с принятой там «жесткой» методикой оценки (данные WEC («Всемирный Энергетический Совет», независимая исследовательская организация), 1998 г.). Правда, так было раньше, это касается месторождений, оцененных в 1930-е гг. и исчерпанных к 1960 – 70-м. В других странах коэффициент превышения окончательной добычи над первоначальной оценкой достигал от 2 до 4, но кое-где была возможна и обратная ситуация, когда месторождение не давало первоначально назначенной добычи из-за слишком «оптимистичной» методики оценки ресурсов, или если месторождение было загублено хищнической разработкой.

И второе – не редкость для нынешней России. Примеры в весьма экспрессивной форме подачи приводятся в книге М. Калашникова «Битва за небеса». Но, похоже, советские люди к тому же были полны оптимизма. Я слежу за цифрами несколько лет. Еще в середине 1990-х все уверенно говорили о 13 % от мировых запасов в России. Это вошло даже в «Концепцию энергетической политики России» за 2000 г. Сейчас оценки более трезвые. Куда же девалась половина запасов? Иногда уточняют – это СССР имел 13 %. Но в других постсоветских странах запасы совсем невелики – из них крупными запасами располагают Казахстан (с конденсатом – оценки от реалистичного миллиарда до оптимистичных 2,5 млрд. т.), Азербайджан (примерно 1 млрд. т.) и, может быть, Туркменистан.

А еще говорят о 13 % от мировых прогнозных запасов. Как мило – не 12 % или 14 %, а именно 13 %. От чего? От того, что предполагается со значительной степенью неопределенности. По-моему, эти 13 % имеют какое-то магическое влияние на умы. Сильно удивлюсь, если при подведении итогов нефтяной эры получится нечто похожее. Обязуюсь в этом случае съесть… ну не ботинок, как, говорят, обещал по какому-то случаю Хрущев, и не шляпу, как обычно клянутся американцы, но хотя бы свой носок. Естественно, в случае, если найдутся сторонники 13 %, готовые сделать то же самое. Подведение итогов – к 2020-му году!

Увы, к сожалению, корни проблемы ведут в прошлое. Получается, что к 1991-му г. Госплан имел дело с недостоверными, преувеличенными данными. Почему так получилось? Я думаю, вследствие бюрократической системы управления.

Думаю, что на всех этапах оценки запасов причастные должностные лица были заинтересованы в оптимистичных оценках. Вполне возможно, что не из-за материальной заинтересованности (расспросите знакомых геологов, может быть, они вам что-то расскажут). Это обычное свойство любой бюрократической системы – говорить об успехах громко. Для иллюстрации этого свойства обычно рекомендуют «законы Паркинсона» – я же предлагаю на первый взгляд не относящуюся к делу книгу.

Советский поэт Евгений Долматовский, кроме того, что был хорошим поэтом, еще и написал документальную книгу о войне. Летом 1941-го был на юге Украине такой эпизод – две наших армии, 6-я и 12-я, были оттеснены от основных сил и после тяжелых боев погибли. По сути, они «израсходовались» – не то, чтобы немцы принудили их к капитуляции, просто не только солдат, но даже и армия не может долго воевать автономно – без восполнения потерь и израсходованных запасов, без непрерывного подвоза пополнений, боеприпасов и материалов.

Долматовский в этих боях был ранен, его, привязанного к лошади полотенцем, выводили из зоны боев, он попал в плен, бежал – в общем, испил чашу до дна. И в своей книге «Зеленая Брама» (так назывался лес, где разыгрался последний акт трагедии) он, кроме прочего, исследует один частный вопрос: в немецких послевоенных источниках по итогам битвы говорится о 100 тысячах пленных. Эта цифра совершенно несуразна, такого не могло быть (в двух армиях было к началу сражения меньше бойцов), да Долматовский и сам говорил с бывшими сослуживцами, сидевшими в «Уманской яме» – концлагере, где в нечеловеческих условиях содержались пленные бойцы и командиры 6-й и 12-й армий. Они могли оценить, сколько в действительности осталось людей – 100 тысяч никак не получалось.

И ему удалось проследить по трофейным документам, как, на каких этапах, от нижестоящих к вышестоящим, от одного германского военачальника к другому, первичные, относительно правдивые цифры росли и росли. И из более-менее достоверных 35 тысяч, большинство из которых, кстати, были просто ранеными из медсанбатов и госпиталей, получилось сначала 70 тысяч (умножили вдвое), потом до 100 тысяч. Это, в общем, не вранье – ведь и 35 тысяч, и 70 – «до 100 тысяч»! Так на самом верху и получились фигурирующие сейчас в западных публикациях, кругленькие 100 тысяч, а оттуда – попали в творения наших неразборчивых «историков».

Очень поучительный пример, да и книга сама по себе интересна, не только для любителей военной истории. Не припомню где-либо в литературе таких хороших, а главное, реальных иллюстраций бюрократического наращивания отчетных данных. Хотя, что греха таить, и сам отчеты составлял.

Нужно хорошо представлять себе, что эти приписки – не свойство одного только гитлеровского вермахта. Любая бюрократическая система, советская она, японская или американская, неизбежно преувеличивает собственные достижения, и противостоять этому может только независимый и вышестоящий орган, причем исключительно драконовскими методами. Так, в нашей армии, благодаря системе премирования за уничтоженные самолеты и танки, приписки по этим статьям наказывались как финансовые злоупотребления. Там же, где эта система не действовала – и у нас врали не хуже немцев. Когда подчиненный осторожно осведомился у составлявшего реляцию Суворова, не многовато ли, мол, пишем убитых врагов, полководец ответил: «А что их жалеть, супостатов?».

Трагикомичный пример приводился в полемике по поводу американских авиационных потерь в Корее за войну 1950—53 гг. Естественно, американцы их признавали по минимуму – по-моему, около 114 единиц. Советские и северокорейские сведения были другими – около 2700 единиц, но ведь и мы могли преувеличить свои успехи. Но по отчету американской же спасательной службы 5-й воздушной армии, отчитывавшейся за эвакуацию сбитых летчиков с вражеской территории, только из Северной Кореи было вывезено более 1000 человек! Как резюмирует Ю. Мухин, «сразу всем одинаково врать просто технически невозможно». Также американские технические службы сообщили о выходе из строя во время корейской войны 4000 единиц авиатехники. Если учитывать, что небоевые потери часто равны боевым, если не превышают их – то итог составляет около 2000 единиц – ближе к нашей статистике, а не американской.

Привожу данные примеры искажения отчетности лишь потому, что они выглядят привлекательно. Но в бизнесе вопиющих случаев фальсификации больше, и гораздо более значительных. Но они, как правило, были малоизвестны, причем в экономике западного типа ни одна компания не торопится заявлять об убытках, но зато громогласно объявляет о прибылях. У нас немного иная экономическая ситуация, когда даже банкротства кому-то бывали на руку – а раз так, то и они фальсифицировались.

Судите сами – в современных условиях кого и когда наказывали за искажение данных о ресурсах нефти? Да еще и прогнозных? Спасибо, что хоть какую-то информацию дают, ведь не обязаны. Следовательно, если необходимость существует, то данные по резервам могут быть искажены, особенно если это в чьих-то интересах, и не стоит негодовать, нужно просто относиться к любой информации с конструктивным недоверием, «по-бухгалтерски».

Короче говоря, официальные данные по запасам нефти в СССР были скорее завышены, чем занижены. Но и в современной России эта «повышательная тенденция» продолжает действовать, отчасти уже по другим причинам. Как известно, нефть у нас приватизирована; но нынешние владельцы российской нефти постоянно испытывают инвестиционный голод, хотя это одна из немногих в принципе финансово привлекательных отраслей. Естественно, заинтересовать инвестора – и нашего, и иностранного – легче компанией, имеющей много ресурсов. Поэтому лучше говорить, что у тебя нефти много, чем мало. Я не говорю о сознательном обмане – это дело наказуемое, не юридически, так по-иному – но и такое случается. Не слишком афишируются случаи, когда в уже разведанном месторождении вдруг не оказывается нефти, надеюсь, это не массовое явление.

Можно ведь приводить верхнюю границу оценок, диапазон всегда есть. Статистика в этой сфере вообще запутана донельзя, примеров – тьма. Инна Гайдук, в «Нефтегазовой вертикали» (№ 6 за 2001 г.) отмечает, что у нас ухитрялись потребить и экспортировать в полтора раза больше дизельного топлива в год, чем произвели. Расхождения в десятки миллионов тонн. Особенно если учесть, что в сообщениях о себестоимости добычи нефти наши компании допускают совершенно непонятные «прыжки» (внутрикорпоративные цены на нефть обосновываются себестоимостью, а чем ниже внутренняя цена на нефть, тем больше получат прибыли «дочки» экспортеров). Так долго ли напутать в прогнозе?

Интересен также вопрос – а США? Можно ли верить сведениям о трех млрд. тонн нефти в доказанных запасах? К тому же, с учетом давешних примеров, эти три миллиарда можно, вроде бы, умножить в несколько раз?

Если кто-то из американцев прочтет эту книгу, я думаю, никто из них не обидится на следующее мое утверждение: американцы при желании могут надуть кого угодно. И фальсификации отчетной информации их учить не нужно – примеры 2002 г. под рукой – но не думаю, что скандалы с Энроном, Ксероксом и Волдкомом – признак неожиданного и спонтанного падения нравов.

Боюсь, что ссылаться на пуританский дух отцов-основателей не стоит. Мало ли что было в 50-х – 60-х гг.? Тогда нефть добывали люди старого закала. Теперь, после кризиса 70-х, информация о запасах нефти в США стала сильнейшим фактором ценообразования на мировом уровне. И отцы-основатели (люди достаточно деловые) прекрасно знали Первое Правило Большой Экономической Игры: «продавай дорого, а покупай дешево».

США не продают нефть, они ее покупают, и гораздо больше, чем добывают сами. И насколько им выгодно держать высокими цены на программное обеспечение и гражданскую авиатехнику, точно так же им выгодны низкие цены на нефть, пусть даже это приводит к разорению некоторых собственных нефтепроизводителей.

Ведь если вдруг станет известно, что собственные запасы США подходят к концу – это не может не вызвать подорожания на мировых рынках нефти. Поэтому, мне кажется, некоторое преувеличение собственных ресурсов соответствует интересам США, и, думаю, в рамках возможного они это и делают. Вполне по-человечески понятно – американцам вряд ли приятно подчеркивать собственную зависимость от стран Персидского залива.

Таким образом, данные, вполне возможно, завышены для США (хотя по мнению экспертов WEC, они могут быть, напротив, занижены).

Также малодостоверны сведения о Китае. Эта страна традиционно не склонна раскрывать свои карты. Так, по мнению некоторых наших экономистов, китайцы занижают производство некоторых видов продукции в 2–3 раза. Они доказывают это сведениями о производстве, например, подшипников. Мы когда-то поставляли оборудование для подшипниковых заводов – и нам хорошо известна реальная их производительность.

Так ли это – трудно сказать, «Восток – дело тонкое». Как учил философ и военный теоретик Сунь Цзы: «Если ты далеко – показывай, что ты близко, если ты близко – показывай, что ты далеко». Японцы, тоже поклонники Сунь Цзы, перед Второй Мировой войной всячески поддерживали дурацкий слух, что японцы от природы не приспособлены к высшему пилотажу – они якобы теряют на высоте координацию. Перл-Харбор показал, что это не так. Люди, даже военные атташе, порой так легковерны…

С другой стороны, Китай теперь тоже стал страной, потребляющей сырье и заинтересованной в низких мировых ценах на нефть и газ, поскольку собирается их импортировать (соответствующие переговоры с нами проводятся). Значит, можно и преувеличивать свои запасы – дескать, не так уж нам и нужно ваш газ покупать. Но вообще-то запасы Китая, каковы бы они ни были, для остального мира интереса не представляют. Это сейчас страна стала производящей, и китайцы хорошо знают Второе Правило Большой Экономической Игры: «продавай труд, покупай сырье». Свое сырье они сами используют, никому не отдадут.

Как ни странно, далеко не разведаны ресурсы Персидского залива – за ненадобностью, там пока хватает того, что известно. Запасы Ирака, в частности, могут оказаться существенно большими, чем принято считать.

В других регионах особых неожиданностей (в лучшую сторону) ждать не стоит.

В общем, непохоже, что широко известные данные о запасах нефти дают основания ждать какого-то чуда. Скорее всего, чудес не будет, и у нас (человечества) есть только то, что есть.

Но все-таки: что делать с прогнозами, говорящими об еще скрытых в недрах Земли полуторных или двойных резервах?

Они не основаны на прямых доказательствах. За ними не стоит пробуренных скважин с нефтяными фонтанами. Эти прогнозы базируются на знании общих закономерностей залегания нефтяных пластов и сведениях об известных геологических структурах, где нефть может быть – а может и не быть – и Каспий хороший пример тому. Эти предполагаемые месторождения до сих пор не открыты, и это о чем-то говорит – ведь нефть искали в XX-м веке активно. Наша территория геологами исхожена неплохо, что доказывается обнаружением во многих местах, вплоть до Московской области, мелких месторождений. Они пока не используются – ну есть там, скажем, 2–3 миллиона тонн стоимостью по нынешним ценам в 300–400 млн. долларов; экономически целесообразно добывать в год миллионов на 10 (потом поясню, почему не больше); а во сколько обойдутся обустройство месторождения, дорога и нефтепровод?

Еще одна причина, почему эти «кладовые Солнца» до сих пор нетронуты даже разведочными скважинами – часто они неудачно расположены.

Шельфы российских (наверное, и канадских) полярных морей перспективны на нефть и газ. Но по этим морям движутся со скоростью пешехода ледяные поля метровой и более толщины. Посчитайте массу такого поля размером километр на километр – и не удивляйтесь полученному результату.

Теперь представьте, что нефтяной платформе нужно большую часть года противостоять подобным полям – а ее основание находится на глубине более сотни метров. Трудное дело! Это вам не незамерзающее Северное море. И нефтепровод на материк прокладывать нелегко, и танкерам трудно пробиться к вышкам.

Есть на севере Сибири узкий извилистый залив – Обская губа. Узкий он на карте, в реальности он как море – шириной 50–70 км. ЮКОС который год собирается начать разработку нефти под губой – но не простое это занятие. Как вышки ставить? Снесет ледоходом. Бурить наклонно, с берега – километров многовато. Не наше это дело, но мы с Ю. И. Мухиным, посовещавшись, пришли к однозначному выводу – без намывных островов не обойтись. Интересно, эта нефть для ЮКОСа тоже будет самой дешевой в мире по себестоимости, как сейчас утверждается про другие его месторождения?

Короче говоря, не нужно удивляться, что потенциальные инвесторы проявляют интерес к шельфу Южного Сахалина, но не севернее; к западной части Баренцева моря, но не к восточной. Дело не только в геологии – в климате также, и в ледовой обстановке. Там, где море зимой замерзает, толком работать пока не научились, или такая работа обходится дорого.

Возможно, в будущем, когда нефть станет большим дефицитом, появится стимул для разработок и на Карском море; возможно, и высокая цена нефти позволит окупить огромные затраты на разведку и обустройство полярных шельфовых месторождений… возможно.

Если они, конечно, есть.

Правило Хабберта

Почему World Energy Councel (WEC, Всемирный Энергетический Совет) считает, что добыча нефти в мире не будет расти? По их оценкам, снижение добычи из-за ресурсных ограничений начнется примерно до 2020-го г.

Делать прогнозы – дело трудное, это больше дело религии, чем науки. Тем не менее, эмпирические закономерности имеются. Так, Хабберт (Hubbert) еще в 1950-х гг. предсказал пик добычи нефти в США, с последующим падением. Прогноз блестяще оправдался. А методика была довольно проста: строился график открытых месторождений по годам – для Америки пик открытий пришелся на середину 1930-х – и затем сдвигался в будущее на 35 лет.

Добыча нефти в мире (кроме Персидского залива) и прогноз по Хабберту

Ежегодные объемы разведанных месторождений со сдвигом в будущее на 30 лет

Нужна была изрядная смелость. В 50-е годы месторождения нефти открывали очень неравномерно от года к году – но Хабберт увидел тенденцию к перелому, и – во-вторых – правильно оценил, на сколько лет вперед нужно сдвигать график. Для этого нужно хорошо знать тогдашнюю технологию нефтедобычи, сроки освоения и выработки месторождений.

Ведь в принципе можно месторождение так обустроить, столько вышек понаставить и транспортных путей подвести, чтобы истощить его за год. Но только что потом с этими трубами и дорогами делать? Вывозить – себе дороже, да для большей части оборудования это и невозможно. Срок службы всяких конструкций – несколько десятков лет; значит, за год полезно используется лишь несколько процентов от затрат.

Вообще считается, что буровые должны служить лет 30–35, как и нефтепроводы, хотя на Южном Сахалине до сих пор работают скважины, построенные еще японцами. Но это исключение.

Это значит, что и обустраивать месторождение нужно так, чтобы добывать ежегодно около 3 % от его объема: тогда все скважины полностью выработают свой ресурс. Если же добывать больше – значит, часть вложений сделаны нецелесообразно, месторождение уже будет выкачано, а оборудование придется бросать еще годным к употреблению.

Но это в идеале, в реальности мотивы поведения владельцев месторождений бывают разными.

В 1990-е, кстати, в США ежегодно добавлялись к запасам десятки миллионов тонн – при добыче в сотни миллионов – и это значит, что уже к 2020-м гг. собственная добыча в США сойдет на нет.

Так вот применение этого правила к мировым запасам (за исключением Персидского залива), только с 30-летним сдвигом, дает пик добычи в конце XX-го века. А затем добыча должна начать снижаться…

Объемы разведенных месторождений по годам со сдвигом в будущее на 35 лет и ежегодная добыча для США (без Аляски и Гавайских островов)

Действительно, в 1970-е открывали по 4 млрд. т. в год, а вот в 90-е – по 1–1,5 млрд. т. В 70-е добывали существенно меньше, чем вновь открывали – и запасы росли, несмотря на нефтяной кризис, а вновь открытые сейчас месторождения не восполняют добычи…

Поэтому, хотя нынешнее состояние доказанных запасов – величина непостоянная, и из-за каких-то крупных открытий может и повыситься – все же идет понижение их объемов. Хотя перспективные ресурсы (напомню, это еще более умозрительная величина, чем прогнозные), вроде бы, в два раза превышают доказанные, ситуация не хороша. Общая тенденция в мире такова, что вновь разведанные месторождения не превышают добычи, и объем подтвержденных запасов уменьшается.

Справедливости ради нужно сказать, что в обоснование своего прогноза эксперты WEC апеллировали и к снижению добычи в России. Сейчас добыча в России растет. Но стоит ли на нашем частном примере считать мировой прогноз необоснованным? Сопровождается ли рост российского экспорта также ростом доказанных запасов? Это и есть маленький секрет нашего Правительства и наших нефтеэкспортеров. Я пишу союз «и», потому что не знаю, можно ли без него обойтись.

И еще несколько слов, тоже ради справедливости. В той же книге, где эксперты WEC говорят об исчерпанности ресурсов, но в другом разделе, говорится о сценариях энергопотребления на XXI-й век. Некоторые из них принадлежат ИЭА (Международная Энергетическая Ассоциация, объединяющая потребителей энергии) и ОЭСР (Организация Экономического Сотрудничества и Развития – раньше объединявшая страны «золотого миллиарда», сейчас туда приняли и некоторых победнее). Сценарии эти разработаны, исходя из потребностей и тенденций в потреблении. И по всем сценариям – оптимистичным и реалистичным – показан значительный рост добычи нефти – например, к 2050-му до 5 млрд. т. в год. Перед этим парадоксом я умолкаю.

Но есть, к счастью, возможность проверить достоверность этих радужных картинок: кроме того, МЭА и ОЭСР обещали к 2005 г. мировую добычу нефти в 4,15 млрд. т. и газа в 3 млрд. тнэ, то есть около 3 трлн. кубометров. Ждать осталось недолго, посмотрим, что за экспертов собрали Международная Энергетическая Ассоциация и Организация Экономического Сотрудничества и Развития.

В общем, резюме таково: даже если я не прав в своем скептицизме, следует всегда придерживаться правила: надейся на лучшее, а готовься к худшему. Исчерпание мировой нефти к 2050-м гг. – это не худший сценарий, а скорее оптимистический, основанный на доверии к имеющейся информации. Которой я лично не доверяю.