Текст книги "Голубая глубина. Книга стихов"

Андрей Платонов
ГОЛУБАЯ ГЛУБИНА
(Книга стихов)

Жизнь – далекая дорога,

Неустаный путник я.

И у неба голубого

Я любимое дитя.

РАЗДЕЛ I

ГУДОК

 
Мы спешим…
Нас цедит будка при воротах
И проплескивает дальше.
Дальше, дальше – к мастерским.
Через балки, чрез обломки, горы стружек
И шеренги ожидающих машин
Мы бежим от нетерпения,
Исчезаем в черных пастях
Каменных зверей…
Мы спешим.
Гудок последний
Белым вихрем атмосферу
Вдруг рассек.
И железные, стальные,
Молчаливые массивы,
Эхом гулким завывая,
Отозвалися ему.
А гудок бичом хлестает
Утра, белую без солнца,
Непроснувшуюся мгу.
Он прорвался сквозь ущелья
Узких трубок и кранов –
И вот бьется от восторга,
От свободы, от победы
Белым вольным ураганом
Выше, дальше –
В сердце неба,
В гущу туч!
От стального его рева
Сотрясаются и плачут
Влагой мелкой облака…
О, пронзай, ломай преграды,
Неподвижные громады,
Окаянные пустыни,
Непройденные пески,
Белоструйный пламень снежный
Пар – гудок!
Громче, резче раскаляйся,
Рви на клочья, распыляй
Туман низкий – пасть могилы,
Жуть бессилья!
Пробивайся сквозь пространства
К мертвым звездам,
И столкни их, и смети их
Своей силою земли…
_________________
Мы – гудок, кипящий мощью,
Пеной белою котлов,
Мы прорвемся на дороги,
На далекие пути.
Не отступим, не уступим –
Без конца вперед идти:
Только в силе – радость жизни,
И в победах – упоенье,
В достиженьях – гордость воли,
И в огнях манящих – власть…
Наш гудок – сигнал желаний,
Клич трепещущий сердец,
И труду, усилью, воле —
Утренний привет.
________________
Мы рванемся на вершины
Прокаленным острием!
Брешь пробьем в слоях вселенной,
Землю бросим в горн!
 

ПОХОД

 
Мы горы сровняли с великой дороги,
Но не с иконой – с винтовкой пошли.
Винтовкой мы землю подняли на ноги
И победить мы сумеем – раз умирать мы могли.
Там, за победой, снова дорога.
И нет у ней края, как звездам числа.
Не одного миновали мы бога,
Та же в нас сила, что солнце зажгла.
Мы не живем, а идем, умираем,
Будто мы дети другого отца.
Здесь мы чужие и зажигаем
Мертвую землю с конца до конца.
Мать никакая нас не рождала,
Руку невесты никто не держал.
Сила враждебная смертью сметала,
И мы умирали, но каждый вставал,
Кто говорит, что там небо без края,
Звезд ни один не считал, и не счесть,
Знает лишь тот, кто, в тоске умирая,
Тайную слышал далекую весть.
Кто говорит – тот в гробу шевелится,
А не живет, не несется на смерть.
До звезд нет дороги – так мертвому снится.
Можно достать их, и взвесить, и счесть.
Нас не задушат просторы вселенной,
Сколько б дорог нам она ни открыла,
В нашей бесчисленной рати бессменной
Бьется и дышит бессмертная сила.
 

ВСЕЛЕННОЙ

 
Вселенная! Ты горишь от любви,
Мы сегодня целуем тебя.
Все одежды для нас в первый раз сорви,
Покажись – и погибшие встанут в гробах.
Твое солнце на небе и в топке,
В нашей мысли, в летящей звезде,
Ты в былинке унижена робкой
И бессмертная в каждом листе.
Отдайся сегодня, вселенная,
Зацветай, голубая весна,
Твоя первая песня весенняя
В раскаленных машинах слышна.
Ты невеста, душа голубая,
Зацелуем, познаем тебя.
Ты прекрасней чудес, но слепая,
Ты не тайна, а плач и мольба.
Мы – сознание, свет и спасение,
Никто после нас не придет,
На трупах цветы улыбнутся весенние,
Девушка сыну цветок сорвет.
Разум наш, как безумие, страшен,
Регулятор мы ставим на полный ход,
Этот мир только нами украшен,
Выше его – наш гремящий полет.
Мы усталое солнце потушим,
Свет иной во вселенной зажжем,
Людям дадим мы железные души,
Планеты с пути сметем огнем.
Неимоверной мы жаждем работы,
Молот разгневанный небо пробьет,
В неведомый край нам открыты ворота,
Мир победим мы во имя свое.
 

МОЛОТ

 
Удары родят молнии —
Безумные, упорные,
Неуловимо полные мгновенного огня,
Земля качает сводами.
Пар льет паропроводами
На молот мощь зажатую, от трепета звеня.
И будто с ликованьем
По мертвым наковальням
Металл играет в пламени,
Дробится, изменяется
И снова накаляется,
Сверкая остро гранями.
Огни роятся искрами —
Трепещущими, быстрыми,
И близкими, и дальними…
 

СУДЬБА

 
В звездной безутешной смертной тишине
После ветра, после птицы мы родились на земле…
Чуть в неуловимой тихой вышине
Радуется – стонет песня на селе.
Вечность мы обнимем вечером рукою,
Девушку испуганную, утреннюю тень.
Выйдет солнце громкое над большой рекою,
Никогда не смеркнется наш великий день.
Музыка на празднике гибелью гремит:
Кинулись товарищи в улицы на бой.
Далеко, за гибелью, спасение летит
С пополам разрубленной, конченной судьбой.
 

КУЗНЕЦЫ

 
Снова в руках молотки и зубила,
Песней весенней залились станки.
Пламя железо в горне раскалило,
Куйте его, кузнецы-батраки.
Буйные дети борьбы и свободы,
Куйте железо с зари до зари,
Нивы покроют зеленые всходы,
Песнь про вас сложат в полях косари.
 

ИТАЛИИ

 
На морях из льющихся алмазов
Дышит в солнце пальмами земля,
И вершины гор из дымных газов
Растопила золотая мгла.
Корабли в волнах далеко бьются,
Ветер воет в мачтах, парусах…
Человек услышал, как поются
Песни бурь в отвесных берегах…
Меч в руках раба не в первый раз,
Залп не первый – по дворцам…
Мы слились, мы лава – миллионы нас,
Мы гремим восстаньем по странам.
Океан в прибое свирепеет,
Мир от взрывов недрами гудит.
Жажду правды сердце в сердце сеет,
Красный Факел мщением горит.
Юный Друг, далекий и прекрасный,
Душу Ты отдал для мук борьбы.
О, борись, восставший брат наш красный,
Рвут уж цепи по земле рабы!..
 

1919, XI

К ЗВЕЗДНЫМ ТОВАРИЩАМ

 
На земле, на птице электрической
Солнце мы задумали догнать и погасить.
Манит нас неведомый океан космический,
Мы из звезд таинственных будем мысли лить.
Мы летим. Нам смерть, как жизнь, – товарищ.
Лучше гибели невесты не найти,
Чище муки ласки не узнаешь.
Тот живет, кто кончил все пути.
Мир стал громок и запел в машине,
Бесконечность меряет великий машинист.
Где луна одна веками стынет —
Наших сверл могучих ураганный свист.
Мы задумались о мире неизвестном,
В нем томится истина – умершая сестра,
Не свернем мы никогда с дороги крестной,
Наш гудок тревожный загудел с утра.
Больше жизни мы познали гибель,
В нас ненависть, и надежда, и тоска.
Мы слепые, каждый ненавидел,
Только слушал, как работали века.
От ненависти – всего мы захотели,
В наших топках пусть вселенная сгорит.
Нет нам матери. Мы жить одни посмели.
Пусть гудок тревожнее гудит.
Город улетающий в сверкающем железе —
Небо прорывающий таран.
Мы проломим двери в голубом навесе
К пролетариям планетных стран.
 

ЗНАНИЕ

 
Нам радость незнакомая
В тебе горит, познание!
В груди живет истомою
Тоска, от тьмы отчаянье…
Душили мир страдания,
Но жизнь светла надеждою —
И ты пришло, о знание,
Под красною одеждою…
 

МЫСЛЬ

 
Жизнь еле тлеет под камнем смерти,
Изнемогает в борьбе со тьмой, —
Свалите камень, земные дети,
Пусть станет истина ее душой.
Над нами солнце и в нас рассвет,
Все реки светятся до дна.
И в нас восходит светлейший свет,
Ничья не будет душа одна.
Мы все воскреснем, живыми встанем,
Родился новый сильнейший бог.
У бездны дна теперь достанем,
Сойдутся братья с больших дорог.
Мысль человека стала богом,
Сознанье душит зверя тьмы.
На царство сядет царь убогий —
Ни ты, ни я, а – мы.
 

ВЕЧЕР ПОСЛЕ ТРУДА

 
Мастерская пуста;
Как громадна она!
Я остался один..
Тишина здесь властна.
Реет чуть теплота
У горна.
Луч вечерний повис
У окна.
Там, за пыльным стеклом,
Воздух ласков и чист…
Свет родившихся звезд
Серебрист.
Тишина так полна,
Словно слышится свист.
Ночь крадется. Темнее, темней…
Огонь звезд так далек, потаенно лучист.
Буду ждать, буду ждать…
Так ужасно покоя молчание…
С солнцем жизнь не ушла —
Ее нежное веет дыхание…
Силуэты машин недвижимы, мрачны,
Смерти вижу на них одеяние.
Мастерская пуста…
Огонек под золой, потухая, живет в угасании.
 

СУББОТНИК

 
Волей рожденный чудесной
Всечеловеческий труд…
Люди под ношею крестной
Счастье себе обретут.
Братские мощные руки
Кровью налиты одной…
Наши грядущие внуки
Будут семьею родной.
Мы под железными стонами
Счастье для мира творим.
Мы трудовыми подъемами
Землю сжигаем и сами горим.
 

МАЙ

 
Мы живем под солнцем голубого мая,
Пламенем желаний наша грудь полна.
Мы растем все выше, силы отнимая
От земли и неба, где горит весна.
И в огне восторга поднимаем молот,
Разрушаем горы на своих путях…
По земным пустыням строим Новый Город,
Запоют машины в каменных сетях.
Без числа и меры, без конца и края
Мы покрыли землю, мы сжимаем мир…
Загремела песня, в сердце замирая,
И слились просторы в бесконечный пир.
В этот день, ликуя, брат стал рядом с братом,
Загорелась в каждом ясная звезда…
Катится и стонет, и гудит набатом
Радость и смятенье – ураган труда.
 

1920 г., 1 мая.

ВЕЧЕР МИРА

 
Мы убьем машинами вселенную,
Под железом умерла земля,
В наших топках бьется солнце пленное,
И в бессмертной стали нет добра и зла.
День и ночь в вагранках раскаленных
Пламя переходит в ледяной металл;
Мир стоит, печами озаренный,
Как невесту, человек его обнял.
Льем мы новую железную вселенную,
Радостнее света и нежней мечты,
В ней надежды наши оживут безмерные,
Мы переместим все пути светил.
Мы бессмертны, мы неведомое любим,
Мира мало, чтоб насытить нас,
Мы все грани и законы переступим, —
Для вселенной бьет последний час.
Пой, товарищ, в этот вечер мира,
К полночи потухнут звезды и цветы,
Маховик к зениту вскинет крылья,
В неизвестность строим мы железные мосты.
 

ПТИЦЫ

 
Высоко птицы
Вереницей
Летят с далекой неслышной песней.
О, птицы, птицы,
Нам песня снится,
Зовет нас небо, на солнце путь.
Мы любим море, —
В гремящем хоре
Стон урагана, удар борьбы.
Мы любим горы,
Вершин упоры
И песни вашей над миром крик.
 

ПУТЬ В ГОРЫ

 
Поля бурьяном зарастали,
И зверь по чащам ликовал.
А мы пришли – зубцами стали
Плуг рвы и степи запахал.
Живое солнце в красных жилах
Дробило землю на куски,
Отцы ворочались в могилах,
Колосья вспухли, как соски.
Мир раскаленный был враждебен,
Спала машина в недрах руд.
Но человек родился гневен —
Его путь в горы долог, крут.
 

НАПОР

 
Рука с рукою мы стали рядом,
Дыханье брата – мой тоже вздох.
Удары сердца – разрыв снарядов,
И взор ответный взор зажег.
Душа убита, и жизни нету,
Весь мир в железе надет на штык.
Мы рубим корни у всего света,
Победа наша – смертельный крик.
В день истребления – земля пустыня,
И каждый зверь в ней господин,
На небе солнце тогда остынет,
Не нужен миру властелин.
Под нашим шагом цветы сгорают,
Мы – гибель всем, кто не погиб.
В волне кровавой поля рыдают,
Мы выпрямляем путей изгиб.
Душа с душою – дыханий ветер,
Земля и небо – океан.
Над головами не жизни ветви —
Свинца и меди ураган.
 

БОГОМОЛЬЦЫ

 
Нету нам прямой дороги,
Только тропки да леса.
Уморились наши ноги,
Почернели небеса.
Богомольцы со штыками
Из России вышли к Богу,
И идут, идут годами
Уходящею дорогой.
Их земля благословила,
Вслед леса забормотали.
Зашептала, закрестила
Хата каждая в печали.
От кого шуршит дорога,
Кто там ищет и чего?..
Глаз открытых смотрят много
У небесных берегов.
На груди их штык привязан,
А не дедовы кресты.
Каждый голоден и грязен,
А все вместе – все чисты.
Отчего тепло на свете,
Тот же дух и в них горит.
Правду знают только дети,
Никто больше не вместит.
Шел из Киева с сумою
Дед, и слезы на глазу.
Душу, думал, упокою,
Всем дорогу укажу.
А навстречу дети, дети,
И железо на плечах…
Видно, вновь Христос на свете,
Раз у них тоска в очах.
Руку дед поднял к восходу,
Все века и дни понял,
Поглядел он будто в воду
И увидел всем причал.
Богомольцы и у бога
Не увидели небес…
Дум несут с собою много,
Как штыков железный лес.
 

СЫН ЗЕМЛИ

 
Опустилась с неба раненая птица,
Поперек дороги ей легла гора.
Жизнь, полет высокий, только тихо снится —
У костра со звездами до утра игра.
Крылья холодеют и на шее камень,
Глыбы на дороге, смерть и тени тайн,
Глыбы шевелятся, шевелятся сами,
Горы над горами, как над бездной край.
Где ж гнездо и мать тут у небесной птицы,
Только тьма пещеры для прохода тайн.
И без шума мчатся тени вереницей,
Смерти, жизни нету, вечно ожидай.
Птица еще бьется, есть под сердцем дети,
С нею прилетели с голубых равнин.
Если мать не дышит, то у них нет смерти,
И вздохнет и выйдет из утробы сын.
Из утробы мертвой он один родится,
Перемрут под матерью многие птенцы…
До конца сын будет с смертью, с тайной биться,
И его поманят звездные венцы.
Через глыбы, горы тайн и неизвестного
На коне Ненависти пронесется сын.
В вихрь и ночь безумия, жаркого и тесного,
Он на крыльях пламенных врежется один.
Это мать убитая, брошенная с неба,
Через горы бросила сына к небесам.
Все птенцы подохли с голоду, со слепу
И лежат на камнях черной кучей там.
В сыне мать открыла снова небу крылья,
И смеется звездам из-за глыб и гор,
И летит звенящей, белой, звездной пылью
В тихие равнины в голубой простор.
Прошлое, далекое, всю немую вечность,
И холодный камень, тайную звезду —
Все поймет, полюбит, кончит бесконечность
И на крыльях вскинет Сын на высоту.
Это мать убитая в нем летит и ищет,
Никогда не кончит своего пути…
И живых и мертвых с гор высоких кличет
На дороге дальней всех птенцов найти.
 

1920, 7 ноября.

ДЕТИ

 
Не сгорает город огненный,
Весь в страдании торжественном.
Из машин стальных бьют молнии.
Вышли трубы грозным шествием.
Мы безумную вселенную
Бросим в топку раскаленную,
Солнце древнее, бесценное
Позабудется, сожженное.
Оборвем мы вальс тоскующий —
Танец звезд, далеких девушек.
К ним идет жених ликующий —
Сжечь обитель светлой немощи.
Не любовь мы, а познание,
Сердце было – ком тоски.
Мы ворота ищем тайные
Уплывающей реки.
Наши дети не родились,
Не родятся никогда —
Через вечность мы пробились,
Будем биться, жить всегда.
Дети – сладкое бессилие,
Сказка радостная смерти.
Мы ж невянущие лилии,
Мы смеющиеся дети.
 

КОННЫЙ ВИХРЬ

 
Пролетарской коннице
По морю, по морю земли
Храпят табуны лошадей.
Гонят в ущелье петли
Безумное стадо людей.
Пики их жалят и жалят,
Души секут пополам,
Брызгают трупы и тают,
Трупы – дорога коням.
Копыта вонзаются в череп,
Сердце в груди дребезжит —
Красноармейцем стал мерин,
Смертью ревет и визжит.
Топчут пустыни копыта,
Топчут и рвут города.
Крепость гранитная смыта —
Жизнь никому не отдам.
Враг под ногами не дышит,
В землю вогнал его конь,
Победы моей не услышит —
Красный ликует огонь.
 

ФРОНТ

 
Артиллерийский звон колокольный
В стены набатом гудит.
Башни взлетают, дворцы загораются,
Пыль кирпичей в облаках.
В город расплавленный молот опущен,
Брызгает пламенем камень домов.
Трупами люди мостят переправу,
Падает к братьям брат на штыки.
Дрогнуло вздохом зарево в взрыве,
Комом свинцовым запущена смерть…
Гневный поток размывает дороги —
Пушки, колеса, лошади – мы…
Выгнула спину крепость – плотина,
Дышит гранит, как живой.
Трубы без дыма отрублены в небе,
Будто слепые глаза.
Но целы машины под цинковой крышей,
И слушают чутко станки…
Лопнет плотина под силой напора
(Разве ей скажет кто: стоп?).
Сжатая мощь водопадом сорвется,
Смоет, сравняет трупов бугры,
Люди грудь с грудью к трупам сойдутся,
Брат не нанижет брата на штык…
Долго идем мы, не видим друг друга,
Стены кругом нас и камень в душе;
Но мы заложили пуды динамита
В камень, в гранит, под бетон.
Врата родного мы в жертву отдали,
Шнур поджигали живою свечой.
Но мы пустили под облако пылью
Стену и душу сухую врага…
Человек человеку навстречу
По крови шагает, шагает века.
 

ДИНАМО-МАШИНА

 
Песнь глубин немых металла,
Неподвижный долгий звон.
Из железа сила встала,
Дышит миллионом волн.
Из таинственных колодцев
Вверх, на горб, машины с пеньем
Вырываются потоки – там живое сердце бьется,
Кровь горячая и красная бьет по жилам в наступленье.
Ветер дует из-под крыльев размахавшихся ремней,
Мой товарищ отпускает регулятор до конца.
Мы до ночи, мы до смерти – на машине, только с ней,
Мы не молимся, не любим, мы умрем,
как и родились, у железного лица.
Наши руки – регулятор электрического тока,
В нашем сердце его дышит непостигнутая сила.
Без души мы и без бога и работаем без срока,
Электрическое пламя жизнь иную нам отлило.
Нету неба, тайны, смерти,
Там вверху труба и дым.
Мы отцы и мы же дети,
Мы взрываем и творим.
Мы испуганные жили и рожали, и любили,
Но мы сделали машину, оживили раз железо,
Душу божью умертвили,
Кожа старая с нас слезла.
И мы встали на работу к регулятору динамо,
Позабыли вечность, звезды – что не с нами и не мы.
Почерневшими руками
Смысл мы сделаем из тьмы.
 

ПОСЛЕДНИЙ ШАГ

 
Из вскрикнувшей разрубленной вселенной
Рванула мир рабочая раздутая рука.
Пришли до срока, без гудка мы – радостная смена,
Все времена ушли в подземные забытые века.
И ближе светит солнце, везде, везде – наш дом,
И ты мне друг и брат, она сестра – сестра.
Земля – железная машина, течет по проводу к ней гром.
Смеемся мы, любовь не перескажем с утра и до утра.
Бессмертье заработали мы смертью и могилой,
От наших глаз не скроется небесное лицо,
Жизнь раскаляется до дна глубокой тайной силой,
Работа – наш отец, мы не расстанемся с отцом.
Мир будет тишиной. Пройдем его до края,
Нет никого нигде, товарищи машины сверлят небеса.
Летит звезда к земле, никто не умирает,
У человека навсегда задумались глаза.
Живут в нас все – погибшие от смерти,
Кто ночью падал в городах,
Замолкшие в могилах дети…
Мы сокрушающий, последний шаг.
 

ТОПОТ

 
В душе моей движутся толпы…
Их топот, их радостный топот,
Как камней сползающих грохот.
Без меры, без края, без счета
Строят неведомый город, —
Выше, страшнее, где тайна и холод —
Камень на камень, город на город…
Тихо. Только в материи сопротивление —
Ропот.
Там, где удар, там и миги и годы
Плавятся в вечность машиной и потом…
Тихо танцуют звезд хороводы,
Выше их вышли трубы заводов.
Там, где царили вселенная, рок,
Скованный проводом мечется ток.
Слава безумию, взрывам и топкам,
Грохоту, скрежету, топоту, топоту,
Мысли и числам неисчислимым,
Цифрам сомкнувшимся, неизмеримым.
Лопнули мускулы. Смерть человеку —
Брошен в колодезь последний калека,
Душу живую машина рассекла.
Наша душа – катастрофа, машина.
В небо уперлись железные спины.
Солнце стихает, склоняется, стынет.
Ступайте толпа за толпою
По жаркой, по вашей душе.
История больше не даст перебоя,
В машине сгорает мир тайн и вещей.
Любовь – это девушка, шепот,
Но ночью там движется топот,
Идут по душе моей толпы.
 

* * *

 
Сгорели пустые пространства,
Вечность исчезла, как миг,
Бессмертные странники странствуют,
Каждый все тайны постиг.
Товарищ, нам тесны планеты,
Вселенная нам каземат.
Песни любви и познания спеты —
Дороги за звезды лежат.
Товарищ, построим машины,
Железо в железные руки возьмем,
В цилиндрах миры мы взорвем,
И с места вселенную сдвинем.
В глазах наших светятся горны,
В сердце взрывается кровь,
Как топка, душа раскаленная,
Как песня, гудков наших рев.
 

* * *

 
Познаны нами тайны вселенной,
В душах тревога молчит.
Мы осушили небесные бездны,
Солнце слова говорит.
Полон восторга пламенный город, —
Люди, машины, цветы…
Каждый сегодня богом быть может,
Солнце над каждым горит.
Медный гудок заревел над планетой,
Пространства, подъемы нас ждут.
В жизни бессмертной, как в песне неспетой,
Звезды звенят и поют,
Солнце мы завтра расплавим,
Выше его перекинем мосты.
Как песком, мы мирами играем,
Песню мы слышим тихой звезды.
 

РАЗДЕЛ II

ИЗ ПОЭМЫ «МАРИЯ»

 
В моем сердце песня вечная
И вселенная в глазах,
Кровь поет по телу речкою,
Ветер в тихих волосах.
Ночью тайно поцелует
В лоб горячая звезда
И к утру меня полюбит
Без надежды, навсегда.
Голубая песня песней
Ладит с думою моей,
А дорога – неизвестней,
В этом мире я ничей.
Я родня траве и зверю
И сгорающей звезде,
Твоему дыханью верю
И вечерней высоте.
Я не мудрый, а влюбленный,
Не надеюсь, а молю.
Я теперь за все прощенный,
Я не знаю, а люблю.
 

* * *

 
Сердце в эти дни смертельно и тревожно,
Прежде времени – над миром древний вечер,
Но душа – обитель невозможного,
Что погибло, то живет в ней вечно.
А утром небо красное цветет,
Невеста рано чешет волоса,
И цвет высокий пламенный растет,
И с ветром говорят великие леса.
И человек задумчиво поет,
Он ждет веками дальнюю звезду,
Себе гнезда он в мире не совьет,
И любит сердце пустоту.
 

* * *

 
Я сердцем знаю,
Что не истаю
Я в этом мире,
В зеленом пире…
В далекой ясности
Есть тишь безгласности,
В плывущей лунности —
Покой бездумности,
По всей вселенной горят огни.
Их тихий трепет
Мне внятный лепет,
Их колыхание —
Мои искания,
В небесной бездне мы не одни.
 

* * *

 
Далью серебряной в утро росистое
Ходишь потерянный ты без пути.
Раннее небо раскинулось чистое,
Сердцу живому дорог не найти.
Может быть, встретишь в сгорающей дали
Брата родного и душу отдашь…
Долго мы шли и друг друга искали,
Земля голубая – убогий шалаш.
 

* * *

 
Тих под пустынею звездною
Странника избранный путь.
В даль, до конца неизвестную,
Белые крылья влекут.
Ясен и кроток в молчании
Взор одинокой звезды…
Братья мои на страдания
В гору идут на кресты.
 

* * *

 
Над голубыми озерами
В сумерках мрут облака,
Синими чистыми взорами
Замерла в небе тоска.
Влажный камыш наклонился,
В думе глядится на дно, —
Ранний ли сон ли приснился,
Ночью ль открылось окно…
Странник бредет неустанный
В темных полях по тропам,
Путь неизвестный, желанный
Лег по пустыне к горам.
 

СУМРАК

 
Дальнее мерцание
Голубых огней,
Вздох или сияние
Грезящих полей…
Нежное дыхание,
Аромат цветов,
Мир, очарование,
Трепеты листов…
Тихое плескание
Позабытых слов,
Свет и угасание
Чутких полуснов…
 

* * *

 
Тихий свет сиянья угасания
Льется в свежесть дремлющих садов.
Покой короткий, будто стихшие рыдания,
Призрак мрущий белых городов…
Все смолкает, как невнятное роптание,
Синева поблекла у цветов.
Оживает океан молчания,
Где забылись тысячи веков.
На вершинах спящих колыхание,
Взмахи от объятий льнущих снов,
Волн бегущих дальнее плескание
И безмолвие невидных берегов…