Текст книги "Вертолет"

– Вот и мне так кажется. У меня вообще иногда мысли странные появляются. В детстве дед еще про Ленинград блокадный рассказывал, вот я и фантазировал, как бы всю мою утреннюю кашу с капустой тушеной да туда бы… Я-то их терпеть не мог – и все как-то хотелось разделить по справедливости…

– Смотри-ка! – не слушая подчиненного, капитан глазами указывал на горящую спичку. Язычок пламени в самом деле был необычным. В сущности, вообще никакого язычка не было. Шаровидный огненный сгусток голубоватого оттенка медленно пожирал восковую плоть спички, подползая к пальцам Чибрина. Тот резко взмахнул рукой.

– Обожгло? – сержант тоже заинтересовался.

– Да, – капитан задумчиво сунул в зубы сигарету. – Пожалуй, Матвей… Тебя ведь Матвеем зовут?

– Так точно, товарищ капитан, – сержант кивнул и даже чуть улыбнулся.

– Так вот, Матвей, надо бы нам поосторожнее играться с огнем. Расстреляем боезапасы, только это, считай, и останется.

– Станем, значит, как пещерные люди? – сержант невесело усмехнулся.

– Точно…

Капитан вскинул голову. Издалека долетел знакомый гул. Он привстал. Над землей плыла эскадрилья боевых самолетов.

– Черт! – сержант стиснул в руках автомат и тоже поднялся. – Кажись, настоящие, а?

Капитан не ответил, но почувствовал, как защипало правый глаз. Левый был сух и суров. Правый хотел плакать.

* * *

– Я читал, после Бородинской битвы еще несколько лет по тем местам мор ходил. Более ста тысяч убитых солдат и ополченцев, да еще сколько лошадей! И все это несколько месяцев покоилось под открытым небом…

Оператор шел чуть впереди, взведенным пистолетом поводя время от времени из стороны в сторону.

– Японский городовой!.. Что же здесь все-таки стряслось?! – пилот, тоже вооруженный пистолетом, склонился над окровавленной тушей гигантской крысы, брезгливо поморщился. – Кажется, пулевые отверстия. Вон на черепушке, видишь?

– По-моему, все ясно. Парни наткнулись на этих чудищ и открыли огонь…

– Так!.. А это мне уже не нравится! – Сергей поднял с земли автомат. – Вон и чей-то подсумок лежит.

Они зашагали было вперед, но тут же остановились. Впереди послышался подозрительный шорох. Оператор обменялся с коллегой взглядами. Шепотом предложил:

– Может быть, наши?

Прячась за узенькими стволами стеблей, пилоты осторожно возобновили движение. Они углублялись в сумрачные дебри леса, фактически представлявшие собой буйные заросли августовской пожелтевшей травы.

– Осторожнее! – оператор кивнул Константину на озерцо воды, на краю которого они очутились.

– Сам вижу.

– А вон и каракатицы какие-то плавают.

Оба уставились в сторону разлапистых, стремительно скользящих по поверхности воды насекомых. Константин опустил руку с пистолетом. С этой стороны опасности ждать не пприходилось, однако в воздухе явственно ощущался запах смерти. На этот самый запашок они потихоньку и двигались.

Странное чувство наваливалось на людей в этом жутковатом лесу. Все было непривычно и немного не так. Разве что небо устойчиво радовало глаз прежними красками, и пилоты поневоле вскидывали головы, словно лишний раз убеждались в незыблемости хоть какой-то части окружающего мира. Свой отсчет они продолжали вести от обыденного. Так было проще. По крайней мере на первых порах.

– Черт! Да это же муравьи! Ну да, самые натуральные муравьи! – оператор поднял оружие. – Ты взгляни, что они тащат! Вот, стервецы!..

– Стой! – Константин ухватил его за плечо. – Этим ты никому не поможешь. Надо искать живых…

Сразу за озером им повстречалось еще несколько групп муравьев. Эти волокли какой-то строительный мусор. И все-таки было ясно, что хозяева вертолета движутся по свежим следам. Тут и там они замечали латунный блеск рассыпанных гильз, чуть реже попадались отметины пуль, оставленные на суховатых травянистых стеблях.

– Десантный подсумок и еще один «Калашников», – оператор поднял с земли находки. – Будем собирать?

– Обязательно, – Константин кивнул. Хмурясь, он напрягал слух, надеясь услышать человеческие голоса, но, увы, кругом царило безмолвие. Точнее сказать, безмолвия, как такового, не было, но все слышимое принадлежало иному миру звуков: явственно шелестели чьи-то крылья, гортанно кричали птицы, мощные стебли шаткими стволами покачивались под ленивым ветром – без древесного скрипа, но тоже со своим специфическим шумом.

– Надеюсь, что я ошибаюсь, но очень похоже на то, Серега, что мы опоздали.

– Но ведь должен был кто-нибудь уцелеть! – оператор в отчаянии взмахнул пистолетом. – Должен!

– Должен… – Константин кротко качнул головой.

* * *

К вертолету возвращались нагруженные десантным скарбом: оружием, подсумками с магазинами, беретами, ремнями и флягами. Увиденного хватило, чтобы поникнуть и тому, и другому. Троих истерзанных пилоты еще застали на поле боя, однако все говорило за то, что жертв было гораздо больше. Самое скверное, что и похоронить кого-либо им не позволили. У трупов появились иные хозяева. Максимум, что разрешалось чужакам, это наблюдать за пиршеством издали не приближаясь. У людей хватило благоразумия не вступать с многочисленными муравьями в схватку. Впрочем, нервы есть нервы, и некое подобие разрядки произошло сразу по возвращении. Приблизившись к вертолету, они обнаружили, что на лопастях аппарата сидит по мухе. Сверхпрочный композит чуть прогибался под тяжестью насекомых, одно из них с энтузиазмом чистило лапки. Это переполнило чашу терпения. Вскинув пистолет, оператор сшиб выстрелом ближайшее насекомое. Свалившись на землю, муха с ужасающе громким жужжанием стала кататься взад и вперед. Бледный от пережитого, Сергей твердой рукой расстрелял в нее всю обойму. Лишь от последних двух пуль муха затихла.

– До чего живучая! – он с омерзением пнул по раскорячившему мохные лапы трупу. – А наших ребят всех до единого! За каких-нибудь полчаса!..

Константин покосился на часы.

– Между прочим, уже полдевятого. Пора бы смеркаться, а солнце все еще чуть ли не в зените. Странно, ты не находишь?

Сергей пропустил слова коллеги мимо ушей. Его продолжали беспокоить десантники. Сменив обойму, он спрятал пистолет в кобуру и некоторое время из-под ладони разглядывал далекий травяной лес.

– А что если попытаться пускать ракеты? Может, кто-нибудь откликнется?

– Мы ведь уже пробовали. Прямо с воздуха пускали.

– То-то и оно. Если они попытаются привлечь наше внимание выстрелами, из вертолета их не услышишь. А ракетница… – мы даже не знаем, есть ли у них она. В общем, не получится сейчас, дождемся темноты. Из автоматов попалим. Холостых патронов у нас теперь хоть отбавляй.

– Разве я против? Конечно, попробуем еще раз. И сегодня, и завтра – сколько понадобится…

* * *

Ладонью великана-массажиста ветер гнал неспокойные волны по засыпающей степи. Травы размеренно начинали шелестеть, и шелест их в самом деле порой напоминал о морских набегающих волнах. А перед этим был гул танкового сражения. Содрогалась земля, воздух лопался от далеких разрывов. Багровеющее солнце клонилось к горизонту с намерением поджечь его, предать огню всю степь. Лишь в сумерках пушечная канонада прекратилась. И эти же сумерки помогли им наконец встретиться.

Гроздья красных ракет первым заметил сержант. В темноте, торопливо зарядив ракетницу случайным патроном, они тут же ответили. Фейерверк вдали повторился. А чуть позже донеслось гудение вертолета.

Подсветив себе прожектором, стальная стрекоза приземлилась где-то поблизости от дерева. Оставив сержанта возле продолжающего метаться в бреду Южина, капитан торопливо спустился вниз. Еще при подъеме он отметил ту пугающую легкость, с которой они умудрились взобраться по древесному стволу до первой развилки. Объяснение, по всей вероятности, крылось в их изменившемся весе. Трансформацией пропорций дело не закончилось. Чибрин мог бы поклясться, что они стали многократно сильней. Приведись ему встретить турник, он не сомневался, что сумел бы подтянуться раз сто или двести. Может быть, даже с тем же раненым Южиным на плечах. Искать физические первопричины он не стремился. Проще было принять случившееся, как свершившийся факт, как некое дополнение к основным напастям. Кроме того, головоломки и без того изрядно измучили командира.

Очутившись на земле, он тут же выпустил из автомата короткую очередь. Где-то справа во мглу встревоженно скакнула глянцевая тушка. Не то лягушонок, не то кузнечик… Капитан шарахнулся было в сторону, но вовремя сообразил, что бежать более не от кого. Его самого испугались. А в следующий миг слуха коснулись человеческие голоса.

– …Они здесь, близко, клянусь тебе!

– Чего клясться? Кажется, я не глухой.

– Братцы! – позвал капитан. – Тут я…

Нервы его окончательно сдали, слезы потекли по щекам. Первого же вынырнувшего из мглы человека он заключил в объятия.

– Братцы! Хлопцы вы мои дорогие!..

– Чибрин? Ты, что ли? – его возбужденно хлопали по спине. – А остальные где? Господи! Неужели только тебе одному удалось спастись?

– Еще двое, – капитан по-мальчишески всхлипывал. – Не уберег я ребятушек. Полегли. Даже схоронить не смогли по-человечески…

– Все, капитан, успокойся. Соберись. Раз уж приключилась такая поганка… Мы тоже хороши! Могли бы раньше за вами рвануть, да вот поздно докумекали.

Оператор первым перешел от слов к делу.

– Ладно, Костя, делаем так. Ты карауль здесь с капитаном, а я лезу за теми двумя. Спускаемся, и все вместе возвращаемся к вертолету.

* * *

Яростно сияло солнце, и лохмы невзрачных облачков только еще больше оттеняли сочность небесной синевы. Утробно каркала не видимая за листвой ворона, с дизельным гулом в воздухе роили пчелы и слепни.

Офицеры и рядовой состав – всего пять человек, считая пришедшего в себя Ваню Южина, заседали на древесном срезе лесного пня. Вертолет стоял тут же, заботливо прикрывая своих хозяев от жаркого светила.

– …Ты извини, Вань, но я думал, ты точно копыта отбросишь. Такая у тебя была нога! Раздутая, страшная…

– Что теперь об этом, – Чибрин хмуро махнул рукой, однако Матвей с живостью заговорил:

– А что? Немаловажное обстоятельство, между прочим, обстоятельство! Получается, что живучесть наша повышается! Как я вчера с дерева-то сорвался, – метров пятнадцать, наверное, пролетел, – и что? Даже синяка не заработал!

– Если бы так было со всеми…

Фраза тенью легла на лица. В памяти были свежи вчерашние потери.

– Ладно, братцы, – Константин взял на себя роль старшего. как-никак майорские погоны к чему-то обязывали. – За ребят, что погибли, пока хлебнем чайку. Потому как нельзя расслабляться. Хлебнем и временно забудем. Потому что и горевать нам тоже некогда. В войну плакать не позволялось, а сейчас у нас – та же война.

– Это точно, – поддакнул Сергей.

– Надо решать, что делать дальше, – буркнул капитан.

– Согласен. Но это вопрос – особый. С кондачка не решишь.

– А что тут решать? – оператор заволновался. – Говорили ведь уже! Собираем монатки и летим на базу!

– Хорошо, прилетели. Что дальше?… То есть, я хочу спросить, как ты себе это представляешь? Залетим в солдатские казармы и приземлимся на чью-нибудь тумбочку? А если дежурный со страху швырнет подушкой?

– Пусть только попробует! У нас семь ракет! Даже при таких габаритах этого достаточно, чтобы в кусочки разнести черепушку любому идиоту.

– Так за каким дьяволом ты собираешься туда лететь? Чтобы лупить из ПТУРсов по солдатским черепушкам?

– Ну зачем же? – Сергей ничуть не смутился. – Казармы нам без надобности, двинем прямиком в штаб полка! Если опасаешься, сядем для начала на крышу. Кто-нибудь спустится вниз, разведает обстановку.

– Ну-ну! Дальше?

Оператор разозлился. К многостадийным прогнозам он не привык.

– Дальше сообразим по обстановке. Может, напишем какую-нибудь записку. Сигнал какой-нибудь дадим. Надо же сообщить начальству, что стряслось!

– Надо-то надо, только что ты сумеешь объяснить ему в записке? – Константин был неумолим.

– Очень просто! Так, мол, и так, случилось загадочное ЧП. Уменьшение. На подозрении – сухая молния, а потому просим принять меры.

– Замечательно! – фыркнул Константин. – А теперь представь себе, что входит в кабинет комполка и находит на столе такое вот послание. Подумать только! Уменьшение людей и боевой машины!.. Хочешь, обрисую его реакцию?

– Никто в штабе такой записке не поверит, – угрюмо подтвердил Чибрин.

– Вот и я о том же, – кивнул пилот. – Решат, что кто-то подшутил.

– Но потом-то, когда мы объявимся, должны будут поверить! Куда им еще деваться? – оператор даже пристукнул ладонью по пню.

– Скор ты, братец, на выводы, – пробормотал Константин. В отличие от других он не сидел, а полулежал. Солидный его майорский живот вольготно свешивался набок. На этот живот нет-нет, да и поглядывали спорящие. В чем-то он убеждал их лучше всяких слов.

– Уверить-то мы их, может быть, уверим, – предположил капитан. – Но как предугадать последствия?

Оператор недоуменно взглянул на него, открыл было рот, чтобы возвразить, но, призадумавшись, смутился.

– В том-то вся и беда, – вздохнул Константин. – Нам ли не знать наших начальников! Даже если и поверят, то ничем они нам не помогут. Это во-первых. А во-вторых, у нас с вами такая житуха начнется, что лучше об этом даже и не помышлять. Наедет сотни четыре экспертов – биологов, физиков, радиотехников, инженеров. Вертолет разберут на кусочки, а каждого из нас посадят под микроскоп и будут чесать подбородки, гулливеры хреновы!

– Кого-нибудь, может, и разрежут, как подопытную лягуху, – невесело пошутил сержант. Южин слабо улыбнулся. В разговоре он не участвовал, но и с закрытыми глазами к словам сотоварищей прислушивался.

– А что? Очень даже запросто! – подтвердил Константин. – Надо себя заранее готовить к тому, что заниматься всей этой бодягой будут особые ведомства. Тему, конечно, засекретят, и никому из родных ничего не сообщат.

– Или сообщат, что геройски погибли. Трудно, что ли, кирпичей в цинкач натолкать?

Словно по команде, беседующие пригорюнились. Мрачноватый Константин на этом не успокоился и подбавил дегтя.

– Кое-кто, возможно, даже возрадуется нашему появлению. Какая там помощь! Все сделают, чтобы оставить нас такими, как есть. Сами судите, в некоторых делах мы просто незаменимы.

– Это в каких же, например? – прищурился оператор.

– А в таких. Обязуют тебя, скажем работать на разведку или контрразведку, и отправишься за кордон выполнять спецзадания. Чего проще – упрятать такого агента в дипломат, а то и вовсе в карман. И будешь таскать им из огня каштаны.

– Ну уж дудки!..

– И никакие не дудки! С тобой и разговаривать никто не станет. С обычными офицерами не чикаются, а уж с нами… Пока ты такой, ты – никто, ясно? Всех наказаний – один щелчок. И уж не волнуйся – вцепятся в нас такой хваткой, что не выпутаешься.

– Что же ты предлагаешь? Так и скитаться по лесам? Или тебе мало вчерашнего? По мне, так лучше пусть контрразведка, чем крысы со шмелями.

– В самом деле, майор, – Чибрин поднял голову, – с вариантами у нас не густо. Ты можешь предложить что-то помимо базы?

– Не знаю, – честно признался Константин. – Ей-богу, не знаю. Одно могу сказать: пока у нас оружие и боевой вертолет, пока нас пятеро – это кое-что да значит. Можно проводить свои собственные эксперименты, на что-то там надеяться. Так и так никакие ученые нам не помогут. Это не грипп, и аспирина против нашей болезни еще не придумали.

– Значит, торчать здесь? – в голосе оператора прозвучала неприкрытая тоска.

– Зачем? Можно отправиться в город. Во всяком случае ни в пище, ни в чем другом недостатка у нас не будет.

– А особенно в женщинах, – буркнул сержант. Константин пропустил его реплику мимо ушей.

– Так или иначе один я ничего не решаю, а звания в сложившейся ситуации, разумеется, не в счет. Хотите, кинем жребий, а хотите – проголосуем.

– Голосовать! – выпалил сержант. Чибрин хмуро кивнул, соглашаясь.

– Тогда выбирайте. Первый вариант – осторожно возвращаемся на базу, второй – летим в город, успокаиваем родных и начинаем ломать головы над случившимся самостоятельно. Нас пятеро, стало быть, к одному из решений мы обязательно придем.

Оператор вскинул руку.

– Извини, Костик, но я за возвращение. Все-таки власть есть власть – чем-нибудь да поможет.

Почти тотчас руку поднял и сержант. Помедлив, к ним присоединился капитан Чибрин.

– Вань, а ты? – сержант оглянулся на Южина. Лежащий разлепил бесцветные губы.

– Нет. Я бы, пожалуй, вернулся в город…

Командир вертолета невесело подытожил:

– Что ж, стало быть, мы с Иваном в меньшинстве. Попытаем вариант с базой, но!.. – он поднял палец. – Все меры предосторожности должны быть соблюдены. Прежде чем заявиться пред ясны очи начальства, мы предпримем кое-какие шаги…

* * *

Шаги действительно были предприняты. Перелет до базы совершили ночью. На складе горючки, где оператор знал все до последней мелочи, из жестяной посудины, выставленной под массивный кран одной из цистерн, дозаправились горючим. Чуть позже, вспугнув стаю голубей, опустились на плоскую, залитую битумом крышу. Здесь и проспали до утра. Оживший после муравьиного укуса Ваня Южин попробовал было прогуляться с палочкой, но был остановлен бдительным сержантом. Искристых звезд, загадочной луны и прочей ночной романтики Матвей не понимал. В результате короткой перепалки Южин все-таки добился своего. С ворчанием сержант последовал за ним, чем, собственно, и спас жизнь однополчанину.

Они отошли от вертолета совсем недалеко, когда, подчиняясь смутному чувству опасности, Матвей вскинул автомат. С высоты на него пикировала черная крылатая тень. Автомат завибрировал в руках, россыпь злых светляков понеслась в небо. Тень с визгом взмыла вверх. А Матвей бил уже по другой цели, парящей над головами.

– Вот они, твои звезды! – ухватив Южина за руку, с опаской продолжая озираться, сержант попятился к вертолету. – Погуляли, и будет!

За спиной вспыхнул свет, из кабины вертолета с оружием выскочил Чибрин.

– Что там такое?

– Сами толком не разглядели… – сержант неопределенно покрутил автоматом. – Летают тут какие-то твари.

– Да мыши это! Обыкновенные летучие мыши, – Южин кивнул в сторону далекого фонаря. – Вон там хорошо их видно.

– Черт! Вот тебе и мыши!.. – лицо у сержанта вытянулось. – А мне показалось – драконы, никак не меньше.

– Так оно и есть! Нам, ребятки, сейчас один хрен, – что драконы с птеродактилями, что мыши… – Чибрин, прищурившись, всматривался в сумерки. – Нечего судьбу дразнить. Все вылазки – только с оружием и только вдвоем. Все ясно?

Сержант с радистом кивнули.

– А коли ясно, шагом марш в машину!

Укрывшись в вертолете, некоторое время еще спорили о перспективах ночных и дневных прогулок. Чибрин был неумолим.

– Никаких вольностей! Нам, ребятки, теперь глядеть в оба следует, – бурчал он. – И держаться всегда вместе.

– Вот и я о том же! – восклицал Матвей. – Твой дом – твоя крепость!

– И что, так всю жизнь?

– Зачем? Пока все это как-нибудь не закончится.

Южин с удивлением покосился на сержанта. В голосе Матвея звучали уверенные нотки. Похоже, сержант ничуть не сомневался, что любые передряги рано или поздно благополучно завершаются. Дети не верят в смерть, Матвей же не верил в печальные исходы. И это несмотря на то, что они потеряли большую часть своих товарищей. Южин молча ему позавидовал. Сам он до недавнего времени испытывал шок. Гигантская трава, жуткие насекомые, грызуны, терзающие тела погибших… Грань сумасшествия начиналась где-то совсем рядом. Может быть, он и спятил бы, не укуси его муравей в ногу. Крючконосая старуха с косой из мифического образа стала вдруг вполне явственным существом. На протяжении двух дней она дышала ему в лицо и терпеливо ждала. Но, наверное, нашлись у нее дела поважнее. В тот кризисный час Южин воочию разглядел, как с ворчанием старуха удаляется прочь, забрасывая на плечико ветхонький инструмент. А наутро он пошел на поправку. Но более важным казалось то, что, заглянув в пропасть, откуда тянуло мертвецким холодом, Южин изменил свое отношение к происходящему. Вернее, отношение переменилось само. Страхи отступили в сторону, потесненные простым человеческим любопытством. Почти приготовив себя к смерти, он вдруг обнаружил, что и безысходность вполне переносима. Лучшее из всех утешений – знать, что бывает и хуже. Что такое «хуже», он теперь знал. Хотя и не питал иллюзий, подобно Матвею.

– А мне думается, нам наоборот надо почаще осматриваться.

– Это еще на кой?

– Будем изучать этот мир, приспосабливаться к нему. Вертолет – все-таки крепость временная.

– Да ты никак жить здесь собрался?

– Не он собрался, а его собрали, – сонно пробурчал Чибрин. Он почти спал.

Южин пожал плечами.

– Надо быть готовым ко всему. Кто знает, как долго затянутся наши приключения.

– Вот ты и готовься, – не слишком дружелюбно отреагировал Матвей. – А я в этой лилипутии ничего не забыл. На гражданке у меня родители, сестренка, так что извини, браток. Надумаешь оставаться, компанию тебе не составлю.

– При чем здесь компания! – Южин заволновался. – Не я же тебя сюда затащил. Надо просто просчитывать варианты!

– К примеру, вариант возвращения к пещерной жизни, – съехидничал сержант. – Научиться добывать огонь трением и на кострах поджаривать мясо мышей.

– А что? То есть, я имею в виду, конечно, не мясо, а пещерную жизнь. Это может оказаться надежнее вертолета.

– Жить в пещерах? Спасибо!..

– Да что тут такого? Только представь, какие пещеры в нашем нынешнем положении можно обнаружить!

– Ага… Ищи дураков!

– Между прочим, в древние времена существовало великое множество пещерных городов. С жилыми помещениями, кладовыми, банями… Один только Вардзиа чего стоил!

– Что еще за Вардзя?

– Не Вардзя, а Вардзиа. Пещерный город, расположенный на территории Грузии. Более шестисот залов! И жило там чуть ли не двадцать тысяч человек!

– Это что же, все до последнего клозета – и под землей? Как у кротов каких?

– Почему как у кротов? Как у людей. И свечи имелись, и лампады. Мебель, само собой…

– Лампады… Много ты при таком освещении разглядишь!

– Зато безопасно. Ни тебе дождя, ни града.

– Чего уж безопасного… Напусти в любой такой город фосгена, и без единого выстрела все двадцать тысяч отправятся прямиком к Аллаху.

– Какой, к черту, фосген в двенадцатом веке?

– А-а… Так вон это когда было. Чего ж теперь вспоминать?

– Иногда бывает полезно и вспомнить. Древние – они дураками не были, хоть и знать не знали о твоем фосгене…

* * *

В кабине пилотов тем временем тоже шел разговор. Не самое завидное дело – пробуждаться от всхлипов, но именно всхлипы подняли оператора. Вздрогнув, он открыл глаза, непонимающе уставился на широкую спину Константина. Плечи майора дрожали, и время от времени доносились те самые подозрительные звуки.

– Ты что, командир, очумел? – Сергей привстал, растерянно потер лоб. – Ты чего делаешь, Костя? Плачешь, что ли?

Удивляться было чему. В подобном состоянии он и впрямь видел коллегу впервые.

Спешно утерев глаза, Константин глухо прокашлялся. В полумгле лицо его было трудно разглядеть, и на мгновение Сергей даже усомнился, да слышал ли он в действительности что-нибудь? Оператор потянулся рукой, чтобы включить свет, но голос Кости остановил его.

– Не надо, Сереж… Так это я – о своем думал.

– Может, сон какой приснился?

Майор странно усмехнулся.

– Разве то, что с нами творится, на сон не похоже? Похуже любого бреда!

– Так-то оно так, да только… – Сергей споткнулся, не зная, что сказать дальше.

– Я, Серега, понимаешь, представил вдруг, что никто и ничто нам уже не поможет. И чего ради? Откуда ждать этой помощи? Ребята Чибрина – вон какие малолетки были, уж их-то вроде за что, а и то…

Оператор молча слушал. Заворочавшись в пилотском кресле, майор продолжал:

– Я ведь, Серега, дед уже. И внуков у меня аж двое.

– Да ну!

– Вот тебе и ну! Сын-балбес успел настрогать. Хоть на одно путное дело сподобился. Да-а… Вот я, стало быть, и представил, что придется им теперь без меня, – Константин снова глухо прокашлялся. – Главный кормилец, так сказать, – и пропал без вести.

– Брось, Костя, чего ты… – Сергей придвинулся ближе, похлопал по рыхлому плечу коллеги. – Никуда не денутся твои внуки. Вырастут. Тем паче, что пацаны. Если б девки были – другое дело…

Ладонь майора нашарила его руку, благодарно пожала, и к этому самому пожатию Сергей с интересом прислушался. Сухие, горячие пальцы принадлежали не кому-нибудь, а обладателю внучатого поколения. Странная это, должно быть, штука – быть дедом…

А Ваня Южин за металлической перегородкой шепотом продолжал рассказывать сержанту:

– …Флора – она, Матвей, в солнце нуждается. Научный факт, аксиома. Чтобы, значит, вырабатывать хлорофилл и разный там фотосинтез осуществлять. Только вот на юге Казахстана глубоко под землей обнаружили целую рощу. Представляешь?

– Как же она там выросла? Если, говоришь, без солнца нельзя?

– Загадка природы! Я что и толкую! Пещеры – всегда загадка. Сколько спелеологов в них погибло и еще погибнет! Не зря же все они лезут и лезут туда.

– Стало быть, ты хочешь, чтобы и мы туда теперь лезли?

– Вынужденная мера, Матвей. Размеры диктуют организацию жизни. Оглянись. Где живут крысы, хомяки, змеи? В катакомбах. Иной возможности выжить мир им не предоставляет.

– Иди ты, знаешь куда! В норы он нас зовет жить… Спасибочки, утешил!

– Да ты не понял, Матвей!

– Понял. Прекрасно все понял! Хочешь чирикать воробышком на дереве, чирикай. Жить в пыльных норах – пожалуйста! Только без меня!

– Ну, а где ты собираешься жить?

– В доме, как все нормальные люди! И кончим на этом!..

* * *

Окно по летнему времени оказалось распахнутым. Они влетели в кабинет командующего сводными войсками округа и, зависнув над огромным письменным столом, медленно сели. В комнате было пусто, о чем и поспешил сообщить первым выбравшийся наружу сержант.

– Сами видим, – Чибрин соскочил за ним следом. – Это еще что за чертовщина? Лед что ли? – ноги его скользили.

– Да нет, – Матвей неуверенно подпрыгнул, нагнувшись, колотнул прикладом по поверхности стола. – Так это стеклом столешница накрыта! Знаете, бывает накроют для форсу, а после суют под него всякие фотографии.

– Странное стекло…

Ребус разрешил оператор. Высунувшись из кабины вертолета, он окинул окрестности пытливым взором.

– Ничего-то вы, мужики, не смыслите в мебели. Это же полировка! Обычная лаковая полировка.

– Вы бы лестницу спустили, – посоветовал Константин.

– Спустим, – оператор тоже присоединился к стоящим на столе. – Ну, а ты как? Здесь останешься или с нами?

– Посижу здесь, – майор озабоченно потер лоб. – На всякий пожарный.

– Ого! Вот это объект! – Матвей гигантскими прыжками уже летел к краю стола.

– Шею не сверни, стрекозел! – рявкнул вслед капитан. С автоматом наперевес он двигался к противоположному краю стола.

– Однако, впечатляет, честно скажу!

Люди осматривались, не веря глазам. Восприятие привычного оказалось неизмеримо труднее. Природа – это природа. Она способна ошеломить любого цивилизованного человека, вырывающегося за пределы города раз в год. Совсем иное дело – созерцать настенные часы, превышающие размерами пятиэтажное здание, перешагивать через чернильную ручку, напоминающую доброе бревно – и так далее, и так далее.

– Ну, дела! – Ваня Южин, прихрамывая, поспешил на помощь Матвею. Тот катил перед собой катушку с нитками.

– Это еще зачем? – капитан Чибрин нахмурился.

– Мало ли… – сержант довольно улыбался. – Я их на прочность проверил – канат да и только! Ни за что не порвать. Южин мне вчера про спелеологов рассказывал, говорил, будто им лазать приходится. Все равно как альпинистам. Так что, может, и пригодится.

Подкатив катушку к вертолету, Матвей уверенно вскинул ее над головой, швырнул в вертолетное чрево.

– Видали, какая силища! – он забежал с хвоста и, ухватившись за один из стабилизаторов, попытался раскачать вертолет. Это ему в самом деле удалось.

– Эй! Вы что, сбрендили? – из кабины показалась голова майора. – А если поломаете?

Взглянув на Матвея, Чибрин красноречиво повертел пальцем у виска. Тот смутился.

– Я ведь только хотел проверить. Силы-то у нас и впрямь раз в пять больше стало.

– Значит, давай крушить все подряд, давай воровать нитки – так что ли?

– Нитки, я мыслю, оставил дневальный. Верно, что-нибудь пришивал тут перед нами. Там, кстати, и иголка валяется. Хотите, принесу? Чистая шпага!

Чибрин хотел воспретить, но в последний момент передумал.

– Что ж, неси, поглядим…

Константин похлопал по металлической дверце, привлекая к себе внимание.

– Однако, капитан, похоже, мы прибыли не очень удачно.

– А я что говорил? Все на ученьях, будь они неладны!

– Вот-вот! И сколько прикажете ждать?

– Ну, вернутся же они когда-нибудь…

Константин открыл было рот, но так и не сказал того, что думал. Вместо этого встревоженно уставился в сторону двери.

– Что это?

Сотрясения следовали с размеренной упорядоченностью, постепенно приближаясь. Дрожь этих звуков они чувствовали, даже не видя источника.

– Черт побери! Неужели – шаги?

– Что-то больно уж медленно.

– Так и должно быть. Помните, что приключилось с нашими часами?

– Часы – механика. При чем тут люди?

– Механика механикой, только время у нас и впрямь изменилось. За ночь два раза выспишься…

Константин замахал рукой.

– А ну, ребятки, полезайте-ка лучше в машину. От греха подальше. Хрен его знает, как оно все обернется.

Чибрин поддержал майора. Кивком велел Южину и Матвею ретироваться.

Сергей влез в кабину, вопросительно глянул на майора.

– Может, завести движок? Пусть себе крутится.

– Подожди. Мы же не для этого сюда прибыли. Вдруг да получится разговор…

Капитан переминался с ноги на ногу, с тревогой косясь на дверь. Константин вновь высунулся из кабины.

– Будете говорить, старайтесь растягивать слова.

Капитан, не оборачиваясь кивнул. Неудачный опыт с рацией он помнил. Лишь на самых длинных волнах им удавалось выловить из эфира сигналы какого-то радиомаяка. Трансформация времени не изменила видимого, но изменило слышимое. С горьким сожалением они осознали, что весь мировой диапазон колебаний переполз в сторону низких частот. Писк превратился в бас, а бас и вовсе перешел в область едва угадываемого хриплого рокота. Они наблюдали шумных насекомых, гавкающих птиц. Мыши рычали, голубиное урканье обратилось в нечто по-львиному угрожающее, стрекотанье кузнечиков напоминало теперь барабанную дробь. Но судя по всему, худшее ожидало их сейчас. К кабинету приближался человек, – последние сомнения в этом отпали. Шаги раздавались с интервалом в секунды две-три, гул их разливался подобно волнам, заставляя подрагивать вертолет и его пассажиров.

– Сейчас зайдет…

Дверь и впрямь пришла в движение, но распахивалась она настолько медленно, что Чибрин несколько поуспокоился. В короткие мгновения мозг капитана проделал нехитрые подсчеты текущих временных несуразиц, в которых он, капитан Чибрин, узрев опасность, успевает легко добежать до вертолета, на спасительный миг опередив жутковатое решение великана.