Электронная библиотека » Андрей Шопперт » » онлайн чтение - страница 5

Текст книги "И опять Пожарский 3"


  • Текст добавлен: 14 февраля 2023, 14:02


Автор книги: Андрей Шопперт


Жанр: Историческая фантастика, Фантастика


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Глава 3

Событие двадцать седьмое

Князь Баюш Разгильдеев получил царёву грамоту в своём имении Рындина. Чепкун – младший сын князя сейчас у Петра Дмитриевича Пожарского воинскую науку постигает, вот и приходится за хозяйством Баюшу самому присматривать. Старший – Богдан, после похода на шведов снова сидит в деревне Княжья и там хозяйствует. За весну и большую часть лета князь успел не мало. Он купил всем своим крестьянам по корове. В Княжьей насчитывалось двадцать восемь дворов, самое большое поселение в округе, в Рындине дворов чуток поменьше, девятнадцать было, да князь купил в Казани двух печников с семьями, получилось двадцать одна семья. Вот пятьдесят коров Баюш и купил, одну тёлку определил на свой двор, будет пробовать сыр делать, как отелится корова и молоко появится.

Кроме того он распределил полученных лошадей от Пожарского по дворам и докупил в Казани недостающих с тем расчётом, чтобы и лошадей было по две в каждом дворе. Посеяли яровые, причём с двумя то лошадьми во дворе подняли прилично целины. Туда на свежую земли, и посадили «полуяровку». Рожь отменная должна получиться уже сейчас в конце июля видно.

В Рындине за эти три месяца успели силами трёх нанятых плотников, да купленных печников поднять пятнадцать домов по образцу вершиловских. И даже бани князь своей мордве построил. Только крыши пока крыты не черепицей, а тёсом, но черепицу потихоньку начали формовать и сушить пока на солнце, формы Пётр Пожарский дал, зимой время появится, обожжём.

И тут неожиданно царская грамота с указанием людно, конно и оружно прибыть князю Разгильдееву в Москву через месяц по получении грамоты. А ведь до Москвы почитай три недели ходу. Так ведь ещё собрать людей надо. У князя их осталось, то всего ничего. Тоже «князь», а больше двадцати человек сейчас и выставить не сможет. Зато эти двадцать человек будут с настоящими шведскими мушкетами, на хороших кавалерийских конях, а не на крестьянских клячах. И кроме того за это время из доставшихся князю шведских мундиров сенные девки и две его дочери сшили на этих двадцать человек замечательную форму, по образцу польских драгун, только сине-жёлтого цвета, ну а что, не перекрашивать же ткань, вон какие цвета яркие и красивые.

Баюш поохал, что не вовремя всё, кто начатую перестройку домов продолжит, но деваться некуда, выбрал двадцать человек, что с ним в Москву поедут, в основном те же люди, что и на шведов ходили, и помолясь двинулся в сторону Нижнего Новгорода, собираясь на денёк заехать в Вершилово, повидать младшенького.

В Вершилово князя Пожарского, разумеется, не было, зато был отец княгини Пожарской князь Долгоруков. Он то и сообщил Баюшу, что началась война с ляхами и все войска стягиваются к Смоленску.

– Почему, же меня Государь требует не в Смоленск, а прямо в Москву? – спросил озадаченный князь.

– О том мне, князь, не ведомо, но зная твою храбрость и талант воинский, думаю, будет для тебя у царя батюшки особое задание, – Долгоруков осмотрел два десятка стоящих рядом людей Разгильдеева, усмехнулся и продолжил, – Сдаётся мне, что лучше, чем у тебя люди к войне ни у кого не подготовлены, кони как на подбор, мушкеты, одеяние, больших денег стоит такой отряд снарядить.

Баюш, помня, что о шведском походе распространяться не стоит, потупился и сказал, что снаряжение сделано на деньги князя Пожарского.

– Что ж, молодец зятёк, друзей не забывает, – снова усмехнулся Долгоруков.

Князь Разгильдеев обнял сына на прощанье и поспешил откланяться.

Может и зря он ткань не перекрасил?

Событие двадцать восьмое

Князь Владимир Тимофеевич Долгоруков стоял и смотрел, как покидают Вершилово драгуны князя Разгильдеева, когда прибежал один из немцев и закричал чего-то на голландском, показывая на отряд татар. Боярин не понял, но на всякий случай послал Чепкуна Разгильдеева вернуть отца с его воинами. А оказалось вона что!

Оказывается, уже перед самым отъездом князь Пётр Пожарский повелел отчеканить на своём монетном дворе медали, и теперь они готовы. А среди тех, кому эти медали положены, есть и люди князя Баюша Разгильдеева. Когда татары вернулись и спешились, переговариваясь между собой на дикой смеси татарского, русского и мордовского, пришёл запыхавшийся Янек Заброжский – воевода вершиловский и прояснил, наконец, ситуацию.

Князь Пожарский велел отчеканить два вида медалей: «За северный поход» и «За освоение Урала». Люди князя Разгильдеева участвовали в обоих этих делах. Медаль «За северный поход» была на белой ленточке и косым Андреевским синим крестом, а вторая медаль на ленточке зелёного цвета. Тех, кому положена была медаль «За северный поход», среди татар оказалось восемнадцать человек, включая Богдана и самого князя. Второй медалью наградили всех, кроме Богдана.

Князь Долгоруков сам вешал медали на грудь воинам и по тому, как загорались глаза этих храбрых рубак, чувствовал, не прогадал князь Пожарский, не зря потрачены деньги на эти «медали», теперь эти воины за него порвут, кого хочешь, только команду дай. Делов-то всего бляха размером с рубль на цветной ленточке, а человек себя по-другому чувствует. Как это удаётся зятю, уму непостижимо.

Когда татары гордо уехали во второй раз, к боярину подошёл преподаватель астрономии в вершиловской школе Иоганн Кеплер и на вполне сносном русском сказал, что им нужно отойти в укромное место и переговорить. Ну, что ж, сегодня был день сюрпризов. Они находились на главной площади Вершилова, и Кеплер предложил пойти в его кабинет в Академии Наук. Они поднялись по лестнице с резными перилами на второй этаж и по увешанному различными картинами коридору прошли в кабинет астронома. Одну из стен кабинета занимала большая карта звёздного неба, вторую чертёж какого-то прибора, судя по линзам – телескопа. На стене напротив окна была большая школьная доска, выкрашенная в чёрный цвет, и на ней мелом были написаны непонятные Долгорукому знаки.

Кеплер пригласил боярина сесть в кресло у стола и, насупившись, начал.

– Пару дней назад к моей матери приходила ваша дочь и попросила у неё яду.

– Что! – боярин подскочил как ужаленный.

– Не волнуйтесь, – астроном вернул князя в кресло, – Моя мать, как вы, наверное, знаете травница, она делает настои и отвары вместе с двумя русскими травницами. Она дала княжне не яд, а наоборот, противоядие. Человека, которого им попытаются отравить, сначала будет рвать, потом пронесёт, а через час он уснёт крепким сном, так как в состав сбора входят травы, что вызывают сон, – Кеплер медленно ходил от окна к доске и обратно.

– Я догадываюсь, кто приходил за ядом и кого хотят отравить, – сиплым голосом выдавил враз постаревший боярин.

– Я тоже догадываюсь. У нас в Вершилово так не поступают.

Это был удар. Немец, меньше трёх лет живущий в Вершилово, говорил «у нас». А князь Долгоруков и ответить на это ничего не мог. И на самом деле в семитысячном городе вообще не было преступности, не было воровства, не было пьяных драк, да и самих пьяных тоже не было. Здесь можно было посреди ночи гулять по улице и ничего не произойдёт, тут даже рогаток не было. Здесь было всего два наказание, за первое самое маленькое прегрешение отрезали прилюдно ухо, а за второе полагалось тоже прилюдное холощение. Так второго наказания ещё ни разу и не применили, до всех и с первого раза доходило. В этом городе не было кабаков и распутных девиц, не было нищих и убогих, их сюда просто не пускали, не было мальчишек попрошаек. Здесь были чистота и порядок, тут даже ни кому в голову не придёт бросить мусор на сверкающую чистотой улицу. И вдруг появляется боярин Долгоруков, и его дочь хочет отравить другого человека. И этот человек – жена князя Петра Дмитриевича Пожарского. Как бы и самому Владимиру Тимофеевичу не пришлось выметаться из Вершилова без уха, за нерадивое воспитание дочери.

– Да, дела! – совсем сник боярин.

– Я надеюсь, ты, князь, сам разберёшься со своей дочерью, – сочувственно проговорил астроном и протянул боярину стакан с водой, что наполнил сейчас из стоявшего на столе гранёного кувшина.

Владимир Тимофеевич выпил воду, лязгая непослушными зубами, встал с кресла и, поклонившись Кеплеру, вышел из кабинета астронома. Он не помнил, как попал домой, а там крик и ор. Машеньку рвало сильно, а теперь она спит, и добудиться её не получается.

Князь прикрикнул на домочадцев и, разогнав их по комнатам, схватил за рукава обеих Марф, и жену и дочь, поволок их в кабинет Петра Дмитриевича. Там он плюхнулся в кресло и не глядя на дочь, обращаясь только к жене начал.

– Марфа Васильевна, ведь неправильно мы с тобой поступили, что отдали за князя Петра Дмитриевича Пожарского Машеньку.

– Как так, что-то случилось, – встрепенулась княгиня.

– Случилось. Марфа, вот, посчитала, что это несправедливо и такой завидный муж должен был ей достаться, и отравила сестру кровную, – всё ещё не глядя на дочь, проговорил князь.

– Так что умрёт теперь Машенька, – заголосила княгиня и принялась реветь в три ручья, прося помощи у богородицы.

– А ну, цыть! – прикрикнул Долгоруков, – Жива, здорова Маша, травница Марфуше-разумнице под видом отравы продала наоборот противоядие, – теперь только оба родителя уставились на дочь.

– Ты, что же это наделала окаянная, – поднялась на дочь княгиня и залепила ей звонкую пощёчину.

Отравительница молчала и только сильнее насупливала брови.

– Ах, ты дрянь эдакая, на родную кровь руку подняла, – начала было снова голосить Марфа Васильевна, но князь остановил её.

– Стоп! То есть на родную сестру руку нельзя поднять, а на другого человека, пожалуйста. Трави Марфушка всех подряд, так что ли? – князь аж позеленел и переводил глаза только с одной дурёхи на другую.

– В монастырь её надо, змеюку, – опять замахнулась княгиня, но Марфа отпрянула за отцовское кресло.

– Думал я об этом Марфа Васильевна. Нельзя. Дознаются ведь, за что мы дочь в монастырь отправили и на всё царство позор будет. Ведь нам потом младших дочерей и замуж не выдать, кто же захочет породниться с семьёй, где одна сестра другую травит.

– Ох, горе-то какое, что же делать Владимир Тимофеевич? – княгиня даже реветь перестала, представив такую перспективу.

– Я попросил того единственного человека, который о сём ведает, никому, ничего не говорить, пообещал, что сами с Марфушкой разберёмся, – пожал плечами князь, – Может и правда, как в Вершилово заведено, ухо ей отрезать, – Долгоруков горько усмехнулся.

– А ты что молчишь, гадюка подколодная? – опять переключилась на дочь княгиня.

– Хотите резать, так режьте, – вдруг зло прокричала Марфа отцу и тоже ударилась в слёзы.

– Дура, ты – дура, кто же тебя безухую потом замуж возьмёт, в общем, так, княгиня, с этой взгляд не сводить, двух девок к ней приставь и чтобы по пятам ходили. Три раза в день пусть в церковь ходит и не давать ей лакомств вершиловских, пусть посидит на хлебе, да на яблоках, может хоть похудеет, а то вон распёрло корову на шоколаде, да масле ореховом. А как вернёмся через пару месяцев в Москву, сразу замуж её надо отдавать, я пока спишусь с товарищами старыми, поузнаю, у кого сыновья холостякуют, али вдовствуют.

Князь встал и пошёл вон из кабинета, противно ему было, но в дверях он обернулся и сказал всё же дочери:

– Машенька ведь всё для сестёр, как лучше, делает. Мы вот с ней даже разговаривали, что неплохо бы через пару годков Феденьку Пожарского на Елене женить, а ты! – он махнул рукой и хлопнул дверью.

Событие двадцать девятое

Конечно, нефтяной магнат мурза Бадик Байкубет не успел подготовить сто бочек нефти. Ну, тут его вины нет, просто предприятие ещё не раскачалось, и Пётр на целый месяц раньше с Урала удрал. Бочек было всего пятьдесят семь, и стояли они не на берегу Белой, а в большом сарае на окраине вотчины мурзы. Пришлось целый день убить на перевозку и погрузку на корабли этих бочек. В это время князь Пожарский пообщался с первым в мире нефтедобытчиком. Обговорили, что теперь нужно покупать больше девушек и женщин у ногаев, нужно ведь тем без малого тридцати мужикам пару найти. Бадик понятливо закивал.

– Тогда мужчин можно приспособить земляное масло собирать, пока и им пара не найдётся?

– Конечно, мурза. Заберу всё масло, сколько бы ты его не приготовил. Я как приеду к себе, отправлю пару лодей с освободившимися бочками, и они на обратном пути заберут всё, что ты успеешь за эти пару месяцев приготовить.

Пётр уплывал довольным, нефть пошла более мощным потоком, и ещё и целый корабль овечьей шерстью загрузили. Перед этим в Уфе он так же загрузил полный корабль шерстью и кроме того купил ещё четырёх верблюдов. Он уже и со счёту сбился, сколько их сейчас у него, тем более что первые семь самок должны были в конце весны принести верблюжат.

В Уфе от Григория Григорьевича Пушкина Пожарский узнал и про готовящуюся войну с Речью Посполитой. Оказывается король Швеции Густав Адольф, получив пинка от Петра, и сочтя это происками поляков, договорился с царём, что в обмен на крепость Ям, Русь выступит осенью против ляхов. Михаил Фёдорович вместе с думой боярской, конечно, на это купились. Они ведь не знают, что идёт тридцатилетняя война, и к концу этой войны и Швецию и Польшу можно будет брать голыми руками. Ну, да, ладно, сделанного не вернёшь. До зимы далеко. Сейчас воюют только после того, как урожай соберут и дороги замёрзнут.

Яков опять не было. Тем не менее, забирая шерсть и расплачиваясь с воеводой, Пётр Дмитриевич договорился с Пушкиным, что если китаец всё же привезёт лохматых коров, то Григорий Григорьевич их выкупит и отправит в Вершилово, если реки ещё не встанут. Если же отправлять будет уже поздно, то прокормит их до весны и отправит уже весной. Григорий Григорьевич должен был сидеть на воеводстве в Уфе как раз до весны и согласился по дороге в Москву обязательно с яками или без, посетить Вершилово и погостить пару деньков у князя Пожарского меньшого.

В Казани Петра Дмитриевича ждал сюрприз, оказывается, обоих воевод Государь затребовал в Москву. В целом, это было предсказуемо, Иван Никитич Одоевский меньшой был признанный полководец и победитель Заруцкого, а Куракин Фёдор Семёнович хоть и молод ещё, но тоже боевой товарищ, с Лисовским справился, да и ляхов под Москвой гонял. Если Михаил Фёдорович им доверит брать Смоленск, то это не самое плохое решение. Сюрприз был в другом, князя Баюша Разгильдеева царь отдельной грамоткой со всеми его людьми затребовал в Москву. Хотя и здесь было ясно, зачем. Это ведь тот самый князь Разгильдеев, который учинил погром на Белой торгутам, потом разбил зарвавшихся ногаев, потом вогульских князьков победивший и принявший деятельное участие в посрамлении шведов. Что царь прознает про то, кто навалял этим товарищам, Пётр не сомневался. Если же добавить сюда и две прежние победы Баюша, за которые он и получил княжеский титул, то не Разгильдеев какой-то получается, а Македонский.

На базаре в Казани под руку попались ещё пять верблюдов, пришлось и этих покупать. Старых знакомцев казаков, торгующих неординарными рабами, не оказалось, зато была та самая тётка, что торговала кедровыми орехами. Они и сейчас у неё были. Целый мешок, Пожарский его весь и купил, десяти рублей не пожалел. Заколосятся через сорок-пятьдесят лет кедровые рощи вокруг Вершилово. Заколосятся.

Всё теперь быстрее домой.

Событие тридцатое

Государь Михаил Фёдорович Романов всё своё время посвящал подготовке к войне с Речью Посполитой. Почти ежедневно собиралась боярская Дума, заслушивая стрелецких полковников и командиров полков нового строя. Вчера докладывал дьяк Пушечного приказа, сколько огненного зелья имеется, да сколько ещё шведы обещали поставить. Осадных орудий хватало, а вот с порохом дела обстояли не очень, но шведам нужно, чтобы Русь ввязалась в эту войну и они обещали порох продать.

Сегодня же с утра дьяк Фёдор Борисов доложил, что прибыл князь Баюш Разгильдеев и ждёт дозволения предстать перед Государем.

– Зови, – Михаил ни разу не видел этого воинственного князя, только читал от того донесения и подписывал грамоты об освобождении вотчин князя от податей.

Вошедший был среднего роста, чуть выше Михаила, и в плечах не больно широк. Царь почему-то представлял его себе богатырём. Чернявый мужчина был одет в форму драгун польских, только синего цвета и на груди у него висело две медали. Михаил Фёдорович был одним из тех немногих людей на Руси, кто знал, что это такое.

– А ну, подойди, князь, – Государь подождал пока татарин приблизится, потом встал и подошёл к тому, чтобы посмотреть, что у того за медали.

Михаил видел три медали. Одну они с отцом вручали боярам, которые открыли в Москве приюты для беспризорных мальчишек со школами. Медаль называлась: «За дела угодные Господу». Сейчас эти приюты уже второй год обучают пацанят, и навещавший свой приют Михаил видел, что детей хорошо учат и кормят, да и одеты они опрятно. Самые способные уже сносно лопочут на немецком и голландском языках.

Вторая медаль была «За лучшую на Руси ткань». Золотой медалью наградили купца Игоря Рослякова. Михаил тогда отправил в Вершилово кусок ткани и письмо Петру Дмитриевичу Пожарскому с фамилией и именем купца, да где проживает. В этом году из-за подготовки к войне смотр тканям ещё не проводили, но медали лежали в коробочке у дьяка Фёдора и образцы тканей у него же. Сейчас вспомнив это, Государь решил завтра же определиться с победителем. Дело было хорошее и его нужно обязательно продолжить. Третью медаль князь Пожарский прислал царю весной. Она называлась: «За лучшую выделку кожи». По всем губерниям были разосланы грамоты Государевым дьякам, о том, как проводить отбор и когда присылать образцы кож в Москву. Намечено это награждение было на Рождество. Только вот из-за войны, как бы не забыть.

Медали, висевшие на груди князя Разгильдеева, были другие. Одна называлась: «За освоение Урала», вторая: «За северный поход». Понятно, Петруша новые игрушки сделал. Как он писал в одном из своих писем: «Страна должна знать своих героев». А ведь князь Разгильдеев горд, этими медалями, вон, как грудь выпячивает. Да и есть чем гордиться, практически не потеряв своих людей, они с Петром Дмитриевичем, где бы ни появлялись, везде горы из поверженных врагов укладывают. Ещё бы несколько таких вояк и враги Руси кончились бы.

– Скажи мне, князь Разгильдеев, как бы ты с ляхами за Смоленск воевал? – ради этого вопроса царь Баюша и вызвал в Москву.

– Я бы, Великий Государь, позвал на помощь людей князя Петра Дмитриевича Пожарского, они обучены крепости без пушек брать, – низко поклонился татарин.

– А если без людей Петруши, то что бы делал, – усмехнулся Михаил, ясно кто Ям и Ивангород без пушек взял.

– Нужно обмануть ляхов. Они попытаются вылазку сделать ночью или под утро, чтобы пушки захватить. Так надо перед позицией пушкарей редут построить и стрельцов, там, обученных метко стрелять, в засаду поместить, а ещё перед позицией чеснок разбросать, чтобы кавалерию остановить и мелкие пушки замаскировать и картечью зарядить. Как ляхи на приступ осадных орудий пойдут, тут по ним в упор из спрятанных мелких пушек картечью и садануть. И ещё, Великий Государь, они ведь из Витебска войска пошлют, чтобы нашу армию, город, осаждающий с тылу атаковать, так нужно вёрстах в десяти от Смоленска в сторону ляхов поле найти и там такую же засаду организовать. И главное, не надо с ними в конные схватки вступать, нужно из пищалей и пушек выбивать у них людей, да в тыл к той армии, что пойдёт на выручку Смоленска послать казаков, чтобы обозы грабили да сжигали, нужно их продовольствия и фуража лишить.

Обо всём этом как-то разговаривал Баюш с Петром, и вот теперь довелось передать эти мысли царю.

Михаил слушал очень внимательно. И правда, хитрости. Жаль нельзя поставить этого князя войском командовать. Бояре не дадут. Дума утвердила командовать осадой Смоленска князя Одоевского меньшова. Тот тоже побеждал во всех сражениях, даст бог и сейчас управится. Надо будет их свести, как Одоевский доберётся из Казани, пусть поговорят, решил Михаил.

– Есть ли, князь, у тебя, где остановиться? И сколько людей с тобой? – спохватился вдруг Михаил.

– Со мною сын Богдан и двадцать человек с мушкетами и одвуконь. А вот где остановиться не знаю.

– Тут месяц назад выслали в Томск дворянина Колтовского, так ты его подворье занимай, я сейчас скажу, чтобы грамоту тебе выписали, – царь кивнул дьяку Фёдору и отпустил этого боевого князя.

Только на этом удивительные события этого дня не закончились. Михаил сидел в кресле и размышлял о словах татарского князя, когда его снова отвлёк дьяк Борисов.

– Великий Государь, к тебе посольство прибыло от короля франков Людовикуса.

Вот это да. Михаил Фёдорович, знал о Франции только то, что она на западе, за ляшскими и немецкими землями, что король там Людовикус, и что это большая и богатая страна. Ну и ещё, что в бушующей в Европе войне Франция пока участия не принимает, у них там свои разборки идут, католики с гугенотами воюют. Что же им нужно от нас.

– Зови. И рынд позови. А с толмачом, что? – поинтересовался Михаил, здесь доктор Бильс со своим голландским и латынью не помощник.

– У них свой толмач, из купцов, что в немецкой слободе проживает, – успокоил дьяк Фёдор и, кланяясь и пятясь, вышел.

Через несколько минут в грановитую палату вошли четверо мужчин. Один и правда, был купцом, а вот остальные выглядели как павлины: парики, кружевные воротники и коротенькие штанишки, тоже оканчивающиеся кружевами. В Вершилово приехало уже много не бедных иностранцев, но таких вычурно одетых Государю ещё видеть не доводилось.

После долгих расшаркиваний и приседаний слово взял высокий одетый в чёрный бархат мужчина в седом парике.

– Ваше Величество, мой король Людовик шлёт вам и вашей стране пожелание благоденствия и процветания, – опять расшаркивания и приседания.

– Передайте моему брату, королю франков, благодарность за пожелания и наше желание видеть его здоровым и счастливым, – Михаила утомляли эти пустые фразы, на его счастья французы видно поняли это и перешли к делу.

– Ваше Величество, сейчас в Париже открылся банк, который выдаёт ссуды в рублях. Его Величество король Франции не имеет ничего против этого, тем более что ваши монеты такого высокого качества, что их практически невозможно подделать.

Михаил об этом и понятия не имел. И туда Петруша руки свои запустил, ещё и из Франции будет деньги качать.

– Кроме того, Ваше Величество, – продолжал посол, – во Франции огромный спрос на изделия из фарфора и цветного стекла, что производят в Пурецкой волости, а сейчас появились и восхитительные зеркала.

Михаил получил недавно из Вершилова несколько зеркал разного размера в подарок, но церковь на Руси не одобряла зеркал, и Михаил эти подарки убрал от отца с матушкою.

– И что же хочет от меня мой брат король Людовик? – уже начал догадываться царь.

– Меня, Ваше Величество, мой король Людовик уполномочил передать вам следующее: в обмен на секрет производства фарфора, цветного стекла и зеркал Франция признает Россию империей, а вас, Ваше Величество императором, кроме того, зная о готовящейся войне Вашего государства с Речью Посполитой, мой король посылает вам пятьсот бочонков с порохом и двести французских мушкетов, лучших в мире.

– Вот до этого момента, господин посол, всё было замечательно, – вздохнул, наслаждаясь будущим шоком этого петуха, Михаил, – Только русские мушкеты гораздо лучше французских. Фёдор, занеси мушкет, что князь Долгоруков из Вершилово прислал.

Посол без сомнения был военным. Он долго рассматривал замок мушкета и непонятное устройство на конце ствола, взвешивал его в руке и прикидывал под мышку намереваясь прицелиться.

– Этот мушкет стреляет без фитиля и здесь не колесцовый замок, который дорог и ненадёжен. Здесь стоит батарейный замок, – пояснил Михаил послу.

– Мы пробовали такой замок, но он даёт очень много осечек и ещё хуже колесцового, – снисходительно улыбнулся француз.

– Мне писали, что осечек не больше одной на двадцать выстрелов, и держите вы его, господин посол, неправильно. Его нужно прикладывать к плечу и целиться вон через ту прорезь на мушку, что на конце ствола.

Француз перестал улыбаться и попробовал прицелиться, как говорил царь и даже щёлкнул курком, промелькнула искра.

– Вынужден признать, Ваше Величество, что ваши мушкеты и впрямь великолепны. Что же вы скажите на предложение моего короля?

Михаил Фёдорович не знал, что сказать. Было огромное количество «но». Хотя бы просто потому, что нужно вынести это предложение на обсуждение в боярскую Думу. Потом ведь, что ещё скажет батюшка. Ну и самое главное, что скажет Пётр Пожарский? Это ведь его секреты. И эти секреты приносят стране огромные деньги в виде пятины, сколько же денег они приносят семейству Пожарских. Михаил решил сказать послу правду.

– Господин посол, мы обсудим предложение моего брата короля Франции Людовика на боярской Думе на следующей неделе, тогда вас известят о следующем визите, а сейчас вы свободны.

Опять расшаркивания и поклоны, быстрее бы уж ушли, нужно подумать обо всём в тишине и покое. Вопрос, ой какой не простой.

Событие тридцать первое

Прибыли двадцать пятого августа. В разгаре была уборка урожая. Пётр посвятил сутки жене, и в перерывах спорам с тестем. Вот, что за человек, по любому вопросу сразу начинает спорить. Пётр даже попробовал, перешёл в споре незаметно на позицию князя Долгорукого, так тот начал спорить сам с собой, а когда Пожарский указал ему на это, то начал спорить, что это не его позиция, а «мальчишка просто старается его запутать». Спорили о Смоленске. Князю Долгорукому не терпелось пойти туда всеми вершиловскими «войсками» и захватить его без артиллерии.

– Не получится, Владимир Тимофеевич, город к тому времени уже будет осаждён и на стенах и днём и ночью будут сотни ляхов, даже если и удастся забраться на стену, а она больше десяти метров, то потом очень многие погибнут, ведь ляхов в разы больше, – пытался отговорить князя от безумной идеи Пётр.

– Они успеют открыть ворота, и ворвётся в город основное войско, – упорствовал тесть.

– Это ещё хуже, в городе, наверное, не меньше тысячи воинов, даже если каждый убьёт одного нашего, то это значит, что умрёт по-глупому тысяча русских воинов.

– На то она и война, чтобы вои погибали, за царя батюшку, – Долгоруков искренне полагал, что так и должно быть.

– Владимир Тимофеевич, у меня есть другое предложение. Речь Посполитая ведь не только Смоленск себе по договору 1618 года прирезала, но и Чернигов, да и ещё городов и крепостей не мало. Вот пока основное войско будет у Смоленска воевать и к себе все силы ляхов приковывать, мы захватим сначала Трубчевск, потом Стародуб, потом Чернигов. Нужно будет только как-то с Государем договориться, чтобы он по нашим следам стрельцов послал, чтобы они после нас эти города занимали и к обороне готовили.

– Хитро! – наконец сдался боярин и опять начал спорить, что от Чернигова нужно повернуть на север и выйти к Смоленску с юга.

– Зачем нам Смоленск. Ляхи и сами попросят нас забрать его, – опять пытался настроить на переговоры упёртого тестя Пожарский.

– Как это? – оставил пока Смоленск боярин.

– Мы не пойдём на север, мы пойдём на северо-запад. После Чернигова возьмём Гомель, Рогачёв и Пропойск. Везде будем захватывать крепости уничтожать польские гарнизоны, а народу говорить, что Великий Государь даёт всем волю и панскую землю раздаёт. Потом сжигаем все костёлы, убиваем ксёндзов и идём дальше.

– Да ты в уме ли зятёк? – князь даже спорить не стал, настолько это было дико с его точки зрения.

– Конечно. Всю остальную работу за нас сделают крестьяне, они поубивают всех ляхов и литвинов на своей территории и будут истреблять пришедших наводить порядок мелкие отряды ляхов. Большие отряды Сигизмунд послать не сможет, у него на севере шведы, на востоке русские, а на юге турки с крымчаками. Уж те-то ситуацией воспользуются. В результате, когда Сигизмунд попросит забрать у него все города и крепости, отторгнутые у Руси по договору 1618 года, мы будем требовать всю Украину вместе с Киевом или пригрозим не заканчивать войны, пока жив хоть один лях. Только это уже конец плана, а есть ещё и середина. После Пропойска, Владимир Тимофеевич, вопреки вашему невысказанному желанию, идти на Смоленск, мы пойдём на Витебск. Вот уж где нас точно не ждут. И когда мы его захватим, нужно чтобы царь и туда гарнизон послал сильный. Вот тогда Смоленск окажется в глубоком тылу, и не будет надеяться на помощь извне. Они сами сдадутся. Но мы им опять не дадим. Защитники Смоленска потребуют, чтобы их выпустили из города и дали уйти с оружием. Нам этого не надо, нам надо, чтобы они во Владимире и Казани дробили камень на наши новые дороги, а жены их оплакивали в Польше. Нужно, чтобы Польша так боялась Русь, что даже при звуках русской речи у шляхтича понос начинался.

– Ну, ты, Пётр Дмитриевич, и нагородил, а сможем ли. У нас всего четыреста пятьдесят человек, – боярин теперь уже с испугом глядел на Пожарского, но и с надеждой.

– Нет, сами, конечно, не сможем. Нужно в занятых городах и крепостцах гарнизоны оставлять. Поэтому надо тебе Владимир Тимофеевич срочно ехать к Государю и получить у него грамотки с приказом к воеводам Владимира, Переяславля, Тулы и прочих городков, что нам по пути встретится, половину гарнизонов за нами вслед посылать и самим эти отряды возглавлять, и города нами захваченные под свою руку брать. Только об этом царь пусть даже отцу своему патриарху Филарету не говорит и грамоты, чтобы писал не дьяк, а вы с царём вдвоём. Ясно ли, князь? – Пётр выдержал гневный взгляд боярина и повторил вопрос, – Ясно ли тебе, Владимир Тимофеевич?

– Страшно мне даже представить, что потом начнётся! – через пару томительных минут прохрипел боярин.

– Начнётся празднование Великой Победы и награждение непричастных, – хмыкнул Пожарский, – Я для думцев специальные медали отолью. Назовём её, медаль эту: «За вспомоществование Великой Победе». Ну, или как-нибудь похоже.

– Не по годам ты разумен зятёк. Что ж, пойду собираться. Выступаем-то когда?

– Вот как вернёшься, князь, из Москвы и выступаем, нам спешить особо некуда, нужно чтобы ляхи начали все силы к Смоленску собирать.

– Точно ли патриарху Филарету не говорить? – напоследок попытался опять поспорить Долгоруков.

– Если о нашем плане прознает хоть один человек, то ничего не выйдет, – пожал плечами Пётр, – Ты уверен, боярин, что патриарх со старыми друзьями посоветоваться не захочет, а что знают трое, то знает свинья.

– Ну, да поможет нам бог, пошёл я собираться.

– Подожди боярин. Есть у меня ещё одна мысль. Нужно письмецо отцу моему переслать, но чтобы Государь его сначала прочитал. Только Государь и никто другой.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации