Текст книги "На руинах империи"

Иереи. Варварскими Правдами определялись, как изгои. Точнее по тексту: «…четвертый сын, попович, грамоте не разумеющий, смерд, себя из рабства выкупивший, купец, честно разорившийся и сын вдовы (княжеский сын, осиротевший в детстве)», то есть одним термином называемые – «дети вдовы». Всем им полагался по закону «конь, доспех и покрут». Покрут – служба под рукой покровителя, духовенства (церкви). Служащие церкви – иереи были второй опорой новой сети.

Жиды. К моменту формирования сети, уже существовала стихийно сложившаяся система торговли, с первоначальными зачатками зарождения торговых домов, гильдий, лиг, союзов, товариществ и т. д. Члены этих стихийных объединений носили различные названия: сурожане, генуэзцы, гости, купцы, жиды… В основном – жиды. Учитывая их достаточную квалификацию во вновь создаваемом деле, широкие, в том числе родственные связи, профессиональные навыки, они являлись прекрасной питательной средой для выращивания и воспитания новой касты – касты сборщиков государевой дани. Жиды стали третьей составляющей новой сети.

Мы определили в первой книге из кого состояли государевы люди, прозываемые в дальнейшем «рабы казны» или мытари. Подробно рассказали, как все началось. Таковым было наше исследование, скорее историческое расследование с привлечением косвенных улик, потому, как прямые улики или уничтожены, или затерялись в глубинах времени.

Во второй книге мы рассказали о том, как все закончилось. Это была книга о крахе империи евреев. Как говорили древние римляне «Is fecit cui prodest», то есть «Это сделал тот, кому это выгодно». Вот загадку «Cui prodest?» (Кому это выгодно?) мы и пытались разрешить в книге «Крах империи евреев».

Наше расследование продолжило изучение экономической составляющей Великой Империи и роль в этой экономическо-финансовой системе касты, обслуживающей это направление, касты – финансово-экономических служащих, евреев. При развале всей Великой Империи, при крахе системы в целом все государственные служащие предстали перед выбором на какой стороне им быть? Каждый сам определял свое место в том бурном историческом периоде. Однако и сами касты, как общественные образования, испытали на себе давление, если не сказать прессинг, мятежников и сепаратистов. Каждая, вновь зарождающаяся страна, государство, нация, цивилизация считала своим долгом привлечь на свою сторону воинов, заручится поддержкой духовенства и сделать ставку на кормильцев во всем их многообразии. Кормильцы – наместники вставали у власти новых государств, ремесленники и крестьяне продолжали работать, торговцы торговать. Только каста евреев оказалась как бы не нужной. Каждый правитель считал, что он сам соберет дань и сам сможет ей распорядиться с пользой для своего народа и своего удела. В новых цивилизациях, распускавшихся на костях империи, им места не было. Евреям противостояли все нарождающиеся цивилизации, причем с нарастающим перевесом. Сила и массовость были на стороне Нового времени, евреи, как правило, составляли ничтожное меньшинство среди рвущегося к свободе народа.

Однако они обладали необыкновенными свойствами, если один государь преследовал их, то другой начинал оказывать им покровительство, если одна цивилизация отвергала их, другая встречала с распростертыми объятиями. У них были все союзники, которых можно было купить за деньги. Кроме всего прочего у них было еще оружие слабых: смирение, талмудическое знание тонкостей мира, хитрость, упорство, храбрость и даже героизм. Они умели очень быстро усваивать навыки той культурной среды, в которой им приходилось жить или с которой они просто сталкивались в ходе адаптации. Еврейские художники и писатели становились выдающимися художниками и писателями Арагона, Кастилии, Франции и Англии, Германии и Италии. Так же быстро евреи адаптировались и к общественной ситуации, в которую они попадали. Сказывался навык работы в любых условиях и заложенные в седерах (школах) и университетах знания и правила поведения в агрессивной среде. Обычно они старались только сохранять то, что социологи и антропологи называют «основами личности». Евреи остаются в лоне имперской веры, в центре своего мироздания, из которого ничто не способно их вырвать. Создается как бы система в недрах бывшей Великой Империи, ушедшая в глубокое подполье, это экономическая система, основанная на внутрикастовых отношениях и почти родственных связях. В рушащейся Великой Империи начинает зреть зародыш новой империя евреев, пока еще ничем не выдавая своего рождения. Готовится к появлению на свет новая финансовая империя мирового уровня, охватывающая все страны, взросшие на руинах Великой Империи. Эта новая еврейская империя будет обладать столь выраженными особенностями, что ее даже не всегда признают существующей. Тем не менее, ей присущи все те черты, которые мы могли бы отметить у всех других цивилизаций, родившихся в период Реформации. Эта невидимая империя будет жить по всем законам развития: распространяться, оказывать влияние, подвергаться чужому влиянию или противостоять и сопротивляться ему. Верно, что у нее не будет местных корней, что она будет вписываться в жесткие, раз и навсегда установленные географические рамки. Именно в этом заключается ее самое оригинальное свойство, и далеко не единственное отличие от всех остальных наций, рожденных в то же время.

Как мы уже упоминали в своем расследовании, по всей территории, где действовал государственный имперский аппарат, еврейские общины составляли почти неразрывную сеть, некий, по меткому выражению Леона Полякова «конфессиональный этнос», «миллет» как говорят турки, «меллах» на языке Северной Африки. То же самое сложилось в Португалии, и в Леванте. В Польше, вообще к началу Нового времени образовалось нечто вроде еврейского государства.

Но даже там, где их было мало по численности, евреи как ячейки всеобщей сети соединялись в единую паутину, благодаря общему универсальному образованию, вере, непрестанным путешествиям купцов, раввинов, даже нищих, благодаря непрерывной торговой, дружеской и семейной переписке, наконец, благодаря книгам. Эти многочисленные контакты объясняют удивительную целостность всемирной кастовой сети. Хотя при этом Иоганн Готфрид Гердер в своих «Идеях к философии истории человечества» отмечал, что «евреи продолжают оставаться в Европе азиатским народом, чуждым нашей части света, непрерывно связанным с древним законом, который был дан ему под далеким небом».

Они были неоднородны в расовом отношении, что подтверждают все научные исследования последнего времени. Их закрытые общины, почти колонии были подвержены биологическому влиянию стран и народов, где они находились па протяжении многих лет. Еврейские кварталы никогда не были закрыты для окружающего мира и, напротив, часто широко распахивали перед ним свои двери, рекрутируя в свои ряды самых смышленых, оборотистых, шустрых и хитрых. Впрочем, могло ли обойтись они без смешения крови на протяжении стольких лет, иногда в отрыве от своей касты? Они не всегда и не везде населяли отдельный квартал, гетто. Мы еще раз напомним, что понятие это происходит от названия квартала, выделенного для евреев в Венеции, где когда-то заливали – gettarono на венецианском диалекте – чугун в литейные формы для отливки пушек, проще говоря, в районе оружейного завода, лучшем квартале города. В той же самой Вероне они жили в рассеянии то там, то здесь и только у городской площади улица, где велась торговля вином под их надзором, носила название via della Hebrei (Еврейская улица). То же самое наблюдалось в Падуе и Мантуе, Флоренции и многих других городах. В Португалии евреи смешались со знатью в большей степени, чем с простым народом, в Турции даже имели собственных рабов, в Венгрии…. и так далее.

В силу этих причин евреи оставались невольным связующим звеном вновь образующихся государств, империй и союзов. Сами того не желая, они все равно, не взирая на границы и разногласия между ними, оставались посредниками, передающими на Запад достижения восточной мысли и науки, выступая в качестве философов, математиков, врачей и космографов. Они были в числе первых энтузиастов типографского дела; первой книгой, изданной в Португалии, было Пятикнижие отпечатанное в Фару тщанием Самюэля Гакона. Изгнанные из западных провинций они открыли типографии в Турции.

Вот, что было сказано на Совете Десяти в Венеции: «Ваше решение изгнать евреев поведет к пагубным последствиям! Подумайте, во что оно вам обойдется? Кто дал туркам такую мощь и где они отыскали столь умелых мастеров для изготовления пушек, луков, ядер, мечей, больших и малых щитов, которые позволяют им мериться силами с другими народами, если не среди евреев, от которых испанские короли очистили свою страну!»

В результате в Венеции рядом друг с другом выросли три гетто, старое, новое и новейшее три соединенных между собой островка, застроенных высокими домами. Старое гетто, где жили левантийские евреи и новое, в котором нашли приют немецкие евреи, ушедшие от Реформации. Когда все пришельцы там не поместились они частично перешли в Старое гетто. Дожи Венеции прияли мудрое решение. Перестройка перестройкой, а финансы и торговля важнее.

Кроме того, вокруг еврейских общин сложилась некая инфраструктура, состоящая из множества разных профессий. Финансистов, поставщиков продовольствия, купцов, ростовщиков, держателей ломбардов, лекарей, ремесленников, портных, ткачей, кузнецов… Иногда очень бедных, ссужающих мелочь под залог. Но рядом, бок о бок с ними, подмастерья и ученики, приказчики и капитаны кораблей, слуги и рабы. Получилось так, что даже самые скромные ростовщики составляли своего рода привилегированный класс в этих замкнутых кассовых сообществах. Все это происходило не только в больших, вставших на ноги, городах. Их услуги в деревне и небольших городках, служивших им питательной почвой, пользовались еще большим спросом. Наряду с этими заимодавцами на короткий срок и ростовщиками местечек существовали и крупные евреи финансисты, которых иногда конечно высылали, потом возвращали, но нужда, в которых была всегда. Это такие семьи как Шимениш, Калдейра, Эвора… Несмотря на новые времена и давление на них со всех сторон, они продолжали оставаться организаторами различных нововведений. Например, Мигель Родригес или, вернее, Родрига, предложил Венеции устроить пристань в Спалато. Мы можем представить себе их могущество, глядя на Самюеля Абраванеля и его богатую семью, которые годами ссужали Неаполитанского короля деньгами, и занимались торговлей сахаром с Мадейры, ярмарками Ланчано и сделками с хлебом. Или вот необыкновенная карьера португальской еврейской семьи Мендеиш и их племянника, Жуана Мингиша по прозвищу Иоанн Микас, Хуан Микас. Этот еврей, подобие Фуггера в Стамбуле, мечтал стать «царем Иудейским» и основать государство на Святой Земле, сделаться «кипрским королем» и многое другое. В отличие от своего германского прототипа он не был казнен и не был разорен, а назначен самим султаном герцогом Наксоса. Его деловые связи распространились на всю Османскую империю. К тому же он был не один, за ним стояла каста. Белон дю Ман, говорил по поводу евреев: «Они настолько контролируют товарный рынок Турции, что богатства и доходы турок находятся у них в руках, потому что они назначают самую высокую цену при сборе налогов, берут на откуп габеллы (налоги на соль), портовый сбор и другие поступления турок…». Без этих общих удач, взлет, который совершил герцог Наксосский, был бы невозможен.

Точно так же связи португальских евреев, заправлявших торговлей сахаром и пряностями, помогли расцвету Амстердама.

Процитируем еще раз Зомбарта. «Израиль поднимался над Европой как солнце, и куда падал его свет, там брезжила новая жизнь, а когда оно заходило, все цветы увядали».

Просто евреи умели приспосабливаться к меняющейся экономической и географической конъюнктуре. Если они и были «солнцем», то надо уточнить, что им управляли с земли. Понятие экономическая система подразумевает наличие множества признаков, в том числе единой системы подсчетов, применение технических приемов, особенно в финансово-кредитной сфере. Евреи ввели в оборот такие вещи, как суфтайя (заемные письма), и сах, (чек). (Каирская Гениза), то есть апробировали и привили базовый финансовый инструмент.

Кроме того, экономическая система, как система, предполагает существование сети верительных связей, необходимых опорных пунктов, разбросанных по всему миру. Сама по себе некая общая сеть еще не гарантирует успеха банков, бирж и других финансово-кредитных структур, но знаменует собой начало великой эпохи, подготовленной созданием сети корреспондентов и агентов. Такая сеть имелась на протяжении столетий у еврейских общин. Это была выдержавшая все испытания кастовая сеть. Они образовала разветвленную торговую структуру на мировом уровне, представленную повсеместно. В отсталых и слаборазвитых регионах она выступала в качестве ремесленников, лавочников, мелких ростовщиков. В крупных городах она вносила свой вклад в общее процветание инфраструктурой финансово-кредитных учреждений, тесно смыкающихся с магистратами и дворами правящих каст.

Если представить в виде хронологической таблицы перечень притеснений, высылок, гонений и насильственных обращений в христианство, которые составляют мартиролог еврейской истории, то мы с удивлением увидим, что между этими жестокими преследованиями и колебаниями экономической конъюнктуры существует тесная связь. Гонения всегда находятся в зависимости от экономического климата и сопровождают его ухудшение. Не только отдельные лица, монархи или «нечестивцы», роль которых невозможно отрицать, положили конец поблажкам и процветанию еврейских кварталов в западных городах, в Англии, Германии, Испании, Франции Главная ответственность ложится на общий экономический спад на Западе. Оспаривать это не возможно.

Обобщим результаты нашего расследования в книге «Крах империи евреев», и еще раз посмотрим на те причины, которые привели к краху Великую Империю, а вслед за ней и экономическую систему империи, империю евреев. Настала пора еще раз рассмотреть те факторы, что сделали мягкой стальную нить в золотой паутине и позволили ее ячейкам дать слабину. Постараемся кратко резюмировать, то, что мы сказали в книге.

Начнем с того, что все, что нам известно о мировой истории мы узнали из тех источников, которые дожили до нашего времени. Это так сказать прямые улики.

Всякие: искусство, культура, обычаи и другое – это косвенные улики. Об успехах или поражениях народов и государств, о причинах этих поражений и их результатах известно нам по большей части от победителей. Потерпевшие в столкновениях и войнах права писать лишались в первую очередь. Становление новых государственных структур всегда происходило на костях старых. Все по известной формуле. «Мы старый мир разрушим до основанья, а затем…». Однако, в ходе нашего расследования мы всегда помнили, что выбор средств в любом общественном явлении, будь то революция или футбольный матч, зависит от исполнителей, от тех работников, что создают это явление. Поэтому объектом нашего расследования стала каста евреев, каста служащих экономической системы Великой Империи, штатные государственные работники финансово-кредитного аппарата. Чиновники.

Появление этих служащих ознаменовало собой появление в структуре империи четвертой составляющей. Наряду с воинской службой, служением богам и созданием необходимых условий жизни появилась экономика империи. Это была революция не только социальная, но и политическая. О ней мы подробно писали в книге «Средневековая империя евреев». Во второй же книге мы рассмотрели вопрос о том, как, приобщившись к власти, и получив в руки долю публичных прав, каста евреев решилась на перехват власти на местах.

Дело в том, что опять же в ходе нашего расследования, мы с вами убедились, что служащие данной системы рекрутировались в основном из изгоев, из тех членов различных каст, что были отданы силой обстоятельств в «покрут», то есть на государственную службу. Отсюда достаточно сильная разнородность представителей данной касты на начальном этапе ее формирования. Разнородность эта, в отличие от других каст и в дальнейшем цехов и гильдий, свято берегущих свою закрытость, сохранялась на протяжении столетий. Именно по причине постоянного вливания в число служащих экономической системы самых пригодных к данной службе, не взирая на их сословную и кастовую принадлежность. Например, согласно данным X. Гельцера, из сорока восьми великих визирей Османской империи пять принадлежали, непосредственно к турецкому племени, из остальных один – черкес, происхождение десяти неизвестно, шесть греков, одиннадцать албанцев или югославов, один итальянец, один армянин и один грузин. Это все племенная принадлежность. По профессиональному признаку они все были евреи.

Как бы то ни было, их взлет по социальной лестнице ни для кого не составлял тайны, тем более для одного из их заклятых врагов, высшей военной знати, Диего Уртадо де Мендоса, в своей «Гранадской войне» замечает: «Католические короли передали отправление правосудия и общественных дел в руки letrados, лиц среднего сословия, не грандов и не простолюдинов, не имеющих повода обижаться ни на тех, ни на других и занимающихся изучением права», cuya profesion eran letras legales. «Эти летрадос – близнецы dottori in legge (докторов права), о которых говорят итальянские документы, и легистов XVI века, выпускников Тулузского университета, и других, которые так много способствовали укреплению абсолютизма Валуа с помощью своих идей, почерпнутых из римского права. В своей ненависти, которая делает его проницательным, Уртадо де Мендоса перечисляет все их подвиды: oidores гражданских дел, alcaldes по уголовным делам, presidentes, члены Аудиенсий или, по-нашему, парламентов, а во главе всех стоит высшая конгрегация Consejo Real (Королевский Совет)… Ведь их полномочия, как они думают, безграничны, они обладают ciencia de lo que es justo у injust (Знание того, что справедливо, что не справедливо). Они всегда зарятся на чужие должности и готовы присвоить себе права военных (в сущности, знатнейших аристократов)», «…такой род управления распространился по всему христианскому миру и находится сейчас на вершине своего могущества и власти». (Фернан Бродель).

Эти не знатные в своей массе исполнители функций учета и контроля занимались всем на всем пространстве Империи, всем, что касалось организации и становления государственного аппарата. Они подготавливали любые имперские проекты, начиная планированием победоносных войн, широкомасштабного строительства и заканчивая активной законодательной деятельностью.

Чем больше размышляешь над этим, чем больше углубляешься в расследование их присутствия в общественной жизни, тем больше удивительного сходства под покровом различных терминов и понятий, названий и политических тайн улавливаешь между Востоком и Западом, представлявшими собой, безусловно, разные, но всегда общие части одного мира. Легисты, опиравшиеся на «римскую традицию», и легисты, толковавшие тексты Корана, составляют одну огромную армию, на Западе и на Востоке трудившуюся над расширением прерогатив Императора (Государя). Не только законодательство было источником власти. Экономика играет свою роль, и роль эта ведущая в том спектакле, что называется становлением государственности. Как бы там ни было, эта армия легистов, от самых знаменитых до самых скромных, работала на одну великую державу. Она отвергала и разрушала все, что мешало их росту или, что, по их мнению, мешало росту системы, которую они создавали. Какие бы ошибки они не совершали никто не мог бы отрицать, что эти мелкие должностные лица, верно служили Империи.

Менялись очертания Великой Империи. Сепаратизм раскалывал ее на части, дробил на мелкие государства, но сама система набора в касту финансистов сохранялась до последнего. Даже в Османской империи ряды правящего класса пополнялись за счет девширме, своего рода «дани, которую собирали с христианских дворов на Балканах в виде некоторого количества мальчиков, главным образом в возрасте до пяти лет…». Слово «девширме» было одновременно политической и социальной категорией. Это был отголосок той самой имперской десятины кровью, тех самых мальчиков, каждый десятый из которых шел на службу державе.

Определим для себя. С развитием экономической системы Великой Империи каста обслуживающая эту систему становилась крепче и сплоченнее. В определенное время она заняла место рядом с правящими кастами и стала опорой и движущей силой нарождающегося движения сепаратизма.

Теперь перейдем ко второму фактору. К автономии.

Великая Империя была масштабной, единой неделимой. Она поддерживалась силовым ресурсом – воинской касты и объединялась единой Верой в лице разнородной касты духовенства. Она была обеспечена материально работой касты кормильцев и стягивалась в монолитное целое золотой паутиной экономики при помощи касты евреев.

Однако наружность гигантской государственной машины может быть обманчивой. Монолитность Империи к середине изучаемого нами периода был чисто кажущейся. На практике она уже была расколота на огромные автономные куски, при этом деление продолжалось. Империи, живущие в теле огромного государства, сами по себе стали непомерно велики. Другими словами, ввиду недостаточного количества должностных лиц крупные государства, дублирующие структуру Великой Империи и сами являвшиеся империями по ее образу и подобию, осуществляли далеко не полный контроль на местах. По сути дела их власть была несовершенной и недостаточно эффективной. Им уже противостояли тысячи очагов автономии, справиться с которыми и они сами, и даже центральная имперская власть были бессильны. Это вполне естественное явление при ослаблении хватки центральной власти. Оно отмечается во все времена и во всех властных структурах даже малых государств. По тем же самым причинам, например, власть султана в Турецкой империи была заметно слабее на северных, европейских границах его государства, в Молдавии, Валахии, Трансильвании, в татарском ханстве в Крыму… Мы уже упоминали о существовании в силу географических причин многочисленных автономных областей в горах Балкан, в Албании, в Морее… Примеров этому множество и в наше время.

Чем слабее хватка центральной власти на местах, чем слабее контроль над автономиями, тем больше в них самодурство и разгул власти чиновников средней руки.

Итак, третий фактор. Разгул чиновничества на местах или коррупция, выражаясь современным языком. Не вызывает сомнения, что коррупция в среде государственных служащих, особенно в фискальных и финансовых аппаратах, достигла внушительных размеров как на Юге, так и на Севере Европы, то есть во всех западных провинциях. «Не существует таких гражданских или уголовных дел, – пишет из Фландрии в 1573 году герцог Альба, – решение которых нельзя было бы купить за деньги, как покупают мясо в лавке… большинство советников продает свои услуги всем желающим…» Вездесущая коррупция составляет, безусловно, одно из самых непреодолимых препятствий для деятельности наместников. Она стала одним из многоликих, самостоятельных и внешне незаметных проявлений власти. (Vierteljahrschrift fur Sozial-and Wirtschaftsgeschichte, 1957, 1958, 1960, 1961). Она стала одним из тех убежищ, где индивид мог найти защиту от закона в извечном противостоянии изворотливости и силы.

«Испанские законы, – писал около 1632 года постаревший Родриго Виверо, – похожи на паутину, в которой застревают только мухи и москиты». Богатые и влиятельные лица теперь уже не попадают в сеть, где бьются лишь «бедняки и неудачники». Но в какие времена было иначе?

Другим признаком слабости больших государств стало отсутствие тесной связи с массой «налогоплательщиков», а, следовательно, и невозможность полноценного использования получаемых от них доходов. Отсюда серьезные фискальные и, соответственно, финансовые затруднения. Новые имперские провинции, почти государства не располагали ни собственным казначейством, ни собственными банками. Постоянно возникала необходимость прибегать к услугам заимодавцев, которых мы называем современным словом «банкиры». Любой король не мог обходиться без них. Когда Филипп II в сентябре 1559 года вернулся в Испанию, его важнейшей заботой на протяжении следующих десяти лет было привести в порядок финансы. В это время он получает отовсюду советы, которые, в конечном счете, сводятся к рекомендациям обратиться то к Аффаитати, то к Фуггерам, то к генуэзцам, и даже, когда его охватывали приступы национализма, к своим испанским банкирам, например к семье Мальвенда из Бургоса.

Разбросанность владений Филиппа II, как и его предшественника Карла V, приводила к тому, что нужно было собирать доходы и производить платежи на местах, что способствовало привлечению международных торговых домов. Для перевода денег требовалось прибегать к услугам купцов. Но они выполняли и иную роль, выплачивая авансы и помогая мобилизовать потенциальные ресурсы бюджета. В этом качестве им приходилось потом заниматься сбором налогов и вступать в непосредственный контакт с налогоплательщиками. Именно кредиторы занимались организацией испанской налоговой системы в целях получения прибыли. В 1564 году Филипп II предоставил генуэзцам монополию на торговлю игральными картами. Затем он передал в их пользование часть андалузских солеварен. В другой раз, по примеру своего отца, он доверил Фуггерам эксплуатацию рудников в Альмадене, а также управление имуществом рыцарских орденов, что означало в последнем случае переход обширных пахотных полей, пастбищ, таможенных поступлений и крестьянских повинностей под контроль непосредственно касты евреев. Фуггеры наводнили Испанию своими агентами и приказчиками, добросовестными, методичными и трудолюбивыми… С другой стороны, если сбор налогов не был поручен какой-либо из их фирм, его брали на себя промежуточные инстанции, города или Кортесы. Это говорит только об одном, о несостоятельности финансовой системы этих полусамостоятельных кусков Великой Империи.

Во Франции, банкиры и заимодавцы играли такую же определенную роль. То же самое в Турции, где деловым людям была предоставлена полная свобода действий, в том числе в области государственных финансов. Герлах замечает в своем «Дневнике»: «В Константинополе много чиновников, которые разбогатели, занимаясь торговлей или другими делами, но они всегда одеваются скромно, чтобы турки не прознали об их богатстве и не ограбили их…» Самым состоятельным из них был некто Михаил Кантакузин. «Дьявольское отродье», как называли его турки. Кантакузин был хозяином всех солеварен империи, держателем бесчисленных таможен. Он торговал должностями и, как визирь, мог по своей прихоти смещать митрополитов и патриархов. В его распоряжении были доходы от целых провинций, Молдавии и Валахии, он владел деревнями и мог в одиночку снарядить двадцать-тридцать галер. Его дворец в Анкиале соперничал роскошью с Сералем. Кантакузин был арестован в июле 1576 года, принужден расстаться со всеми своими богатствами, и спасся только благодаря вмешательству Мехмета Соколи. На свободе он снова пускается во все тяжкие, занявшись теперь не солью, а мехами, снова ввязался в дела Молдавии и Валахии… Наконец, происходит то, что должно было случиться: 13 марта 1578 года он был повешен без суда по приказу султана на воротах своего дворца в Анкиале, а его имущество было конфисковано.

Еще более необыкновенная, хотя отчасти сходная судьба выпала на долю другого во многих отношениях загадочного персонажа, португальского еврея Иосифа Наси, известного под именем Микеса, или Микаса, и в конце своего жизненного пути получившего громкий титул герцога Наксосского. Постранствовав немало лет по свету без определенной цели, он посещает Нидерланды, Безансон, некоторое время находится в Венеции, затем появляется в Константинополе. Будучи другом и доверенным лицом султана Селима еще до его восшествия на престол, а также поставщиком изысканных вин к его столу, он получил откуп на десяти процентный налог на вина, поступающие с островов. Именно он побудил султана напасть на Кипр. Самым удивительным, быть может, является то, что он умер естественной смертью, сохранив свои огромные богатства. Делались попытки безоговорочного оправдания этого странного персонажа, но кроме доводов в его защиту мы не узнали ничего нового об этом восточном Фуггере. (J.. Reznik, Le due Joseph de Naxos, 1936).

Период, на который пришелся взлет сепаратизма и реформа Веры, что, в конечном счете, привело к краху Великой Империи, был отмечен общим экономическим «недомоганием» или, по меньшей мере, усталостью крупных держав, уже не желающих удерживать в руках вожжи власти. Наместники никогда не испытывали недостатка в собственных и заезжих советчиках, составлявших даже особую социальную прослойку «евреев при губернаторе». Едва забрезжила «заря свободы», эти люди необычайно расплодились и их голоса зазвучали все громче. Их сплоченные ряды спешат предстать перед судом истории, в ходе нашего расследования.

Как не поверить, прислушиваясь к их речам, в упадок Великой Империи? Все предвещает его: факты и свидетельства очевидцев, мрачные картины эпидемий и моров, обстоятельный перечень бедствий, претерпеваемых в разных частях Ойкумены. Их прогнозы и предсказания целиком заполнены описанием катастроф, упадка, истощения средств, проигранных сражений, «превратностей моря», кораблекрушений, исчезновений судов, неурожаев, пожаров и других напастей. Можно ли усомниться в нездоровье, огромного тела разжиревшей Империи, когда, помимо всего прочего на дорогах множится число разбойников и население тает от чумы?

Над Имперским троном сгущаются тучи, и множится число дурных предзнаменований. Великая Империя и мелкие ее империи трещат по всем швам. От Алжира до Китая от Татарии до Южной Европы ее сотрясает ряд открытых восстаний и заговоров. В глазах европейских наблюдателей, склонных выдавать желаемое за действительное, государственная машина необратимо надломлена. С небывалым энтузиазмом реформаторы и гуманисты приступают к духовному штурму плывущего по течению судна. Не пришло ли время изгнать из Европы имперских чиновников и наместников и поделить их территории?

Колесо Фортуны повернулось. Если в середине средневековья обстоятельства благоприятствовали развитию крупных государств, которые представляли собой, как говорят экономисты, политические предприятия оптимальных размеров, то по прошествии столетия, по неясным для нас до конца причинам, эти гиганты перестали соответствовать требованиям времени. Был ли это преходящий или структурный кризис? Слабость или вырождение? Во всяком случае, к концу средневековья крепко держатся на ногах государства только средних размеров. Такова Франция Генриха IV с ее скороспелым расцветом. Маленькая елизаветинская Англия с ее воинственностью и лучезарным блеском. Голландия, сгруппировавшаяся вокруг Амстердама. Наконец, Германия, утопавшая в достатке до первых залпов Тридцатилетней войны, в которой она погрязла духом и телом. В Средиземноморье это Марокко, изобилующее золотом, и Алжир, город, превратившийся в территориальное государство. Это великолепная Венеция, сверкающая роскошью, красотой и умом. Тоскана времен великого герцога Фердинанда. Создается впечатление, что новый век лил воду на мельницу государств с небольшой территорией, способных поддерживать порядок в собственном доме. Множество мелких Фуггеров процветает в этих скромных государствах, внимательно прислушивается к хозяйственным запросам, повышает таможенные тарифы, поощряет предпринимательскую активность подданных, которые находятся под неусыпным наблюдением государства. Успехи многочисленных деятелей вместе взятые, в еще большей степени указывают на тот факт, что колесо истории повернулось, чем сложная и запутанная история грандиозной империи.