Текст книги "Банды Белокамня. История Чумных Крыс"

– Чёрт! – плаксиво запричитал ростовщик, стирая со страницы следы своей жизнедеятельности. Судя по чернильным разводам, появившемся на его рукаве, часть текста также покинула книгу.

– Ты там смотри не сотри ту часть, где наш долг вычеркнут! – сказал ему Эрл. – Второй раз платить мы из-за твоей оплошности не собираемся!

– Мои записи! – продолжал хныкать Хорёк, мигом превратившись из грозного дракона в жалкую тощую ящерицу. – Все мои расчёты насмарку!

– Ты про наши десять золотых не забудь! – напомнил о своём существовании Эрл.

– Какие десять золотых! – взвыл Хорёк дурниной, что переговаривающиеся снаружи Брок и Дрок замолчали, настороженно заглянув вовнутрь конторы. Никого не убивают? Убедившись в том, что Эрл жив и здоров, а побоища внутри не намечается, они убрались обратно, продолжив свой разговор.

– Тут сделка была на пару тысяч! – продолжал неистовствовать ростовщик, тыча грязным пальцем на книжный разворот гроссбуха. – А теперь тут мешанина из чернил!

– А ты что, не помнишь написанного? – осторожно задал сочувственный вопрос Эрл. Да, это обидно, когда насморк становится причиной срыва солидной сделки, цена которой самый настоящий фрегат, груженный дорогими товарами сверху донизу. Ну, или на худой конец – шлюп или бригантина.

– Эрл, уйди, прошу тебя! – Хорёк с ненавистью уставился на человека. Ящерица снова переродилась в пышущего гневом и огнём дракона.

– Понял! Пока! – помахал ему рукой Эрл, поспешив оставить разъярённого ростовщика, казначея Теней и помощника Шёпота по финансовым вопросам в одном лице.

– Что там стряслось? – спросил Дрок, вылетевшего наружу босса. Брат поддержал его вопросительным взглядом.

– Всё в порядке! Потом расскажу, – отмахнулся он. – Идём к Клариссе.

Отряд развернулся и дружно потопал в нужном направлении, слыша, как затихают вдали крики и причитания Хорька. Отдалившись от здания гильдии, Эрл полушёпотом рассказывает о причине вздохов ростовщика, что не вызывает у слушателей ни толики сочувствия, только дружный хохот. Выйдя на улицу, где располагалась лачуги нищенки, отряд дальше идёт в тишине, поскольку никто не хочет делать вдох лишний раз – так тут ужасно смердит. Убирать груды и завалы мусора некому, а посему смрад тут стоит соответствующий.

Иногда, чтобы не допустить развития эпидемий, городские власти присылают сюда мага со стражей, который занимается тем, что испаряет весь мусор, обращая его в прах, дым, лужи кислоты или заставляя мусор расцвести и покрыться цветами, словно самый настоящий ботанический сад. Всё зависит от того, какая школа магии пришлёт сюда своего представителя на непочётную среди них должность ассенизатора.

Говорят, что одна такая куча в результате магического воздействия ожила и убежала, скрывшись от мага в подворотне. Кто-то предполагал, что маг так отомстил своему начальству за подобную должность, кто-то утверждал, что маг был пьян или несведущ в оккультных науках. С тех пор по Дыре бегает непонятное существо, состоящее из грязи, сломанной мебели, мусора и отходов жизнедеятельности, пугая обывателей и с воем скрываясь прочь. Похоже, что бедная тварь боялась любых обитателей Дыры не меньше, чем те изначально боялись её. Чем оно воет – было непонятно. Как отдельные части мусора скреплены между собой и взаимодействуют при движениях – тоже. Чего оно хочет, никто понять так и не смог. Изловить его не смогли, да особо и не пытались. Монстр не приносил никаких видимых разрушений или неприятностей, кроме испуга при его виде. В народе его окрестили «Вонючкой», поскольку его появление всегда сопровождает неприятный запах. Маги звали мусорным элементалем. Иногда Вонючка прикидывался обычной кучей мусора, поджидая, пока люди пройдут мимо. Он постоянно рылся в отбросах или отрывал от домов ту часть, которая ему приглянется, дабы заменить свои износившиеся части тела.

Вскоре показался покосившийся домик Клариссы, из трубы которого вилась чахлая струйка дыма. Окна были прикрыты ставнями.

– По крайней мере, если её нет дома, – заметил Эрл. – То ушла она недавно.

Не успели Крысы подойти к двери, как та распахнулась, и наружу вышел Йошимо и Кларисса. Нищенка переоделась из своего красивого платья в рабочие лохмотья, натерев грязью открытые участки тела и лицо. Мужчина же красовался в полном боевом облачении, прикрыв кольчугу плащом и держа руку на рукояти своего длинного меча, висевшего в ножнах. При виде своих товарищей восточный воин вздрогнул, спросив:

– Я сильно опоздал?

– Нет пока, – ответил ему Эрл. – Но хотя бы записку оставил или предупредил кого-нибудь, куда направляешься, чтобы нам не пришлось тебя искать по всей Дыре.

– Так уж и по всей? – усомнился тот.

– Ты готов к работе или на сегодня решил взять отгул? – спросил его Брок, ухмыляясь при виде смущённой парочки. – Твоя дама, я погляжу, вроде оделась по своей специальности. Как и ты.

– Я готов к работе! – кивнул Йошимо, направляясь к товарищам. Прежде чем он смог отойти от девушки, та притянула его к себе обратно за руку и страстно поцеловала в губы.

– Ну, что я говорил? – прошептал Эрл близнецам. – Наш Йоши оказался настоящим мужчиной и уже перебрался к своей даме на постой. Не удивлюсь, если скоро будет свадьба.

Брок хмыкнул, Дрок открыто рассмеялся, чем ещё больше смутил молодую пару.

– Хватит шептаться за нашими спинами, словно стервятники! – ответил им шутливо Йошимо. – Сейчас я иду!

Свои слова он сопроводил хлопком по мягкому месту довольно взвизгнувшей девушки. Быстро распрощавшись, Кларисса устремилась в глухой переулок, а воин примкнул к отряду поджидавших его Крыс. Те ухмылялись, словно стали свидетелями самого непристойного зрелища в своей жизни.

– Если кто-то будет шутить на эту тему или распускать грязные слухи, – честно предупредил всех Йошимо. – Я того самолично в бараний рог сверну.

– Нет, ну как ты мог так о нас подумать! – деланно возмутился Эрл. – Это тебе к Фениксу, не к нам. Он мастер по части слухов.

– Его я тоже предупрежу! – согласился с Эрлом воин. – Я готов выступать. И да, отвечая на ваш невысказанный вслух вопрос – я хочу переехать к ней жить. Нет, из банды мы выходить не собираемся. По крайней мере – пока.

– Вопрос можно? – встрял Дрок.

– Попробуй, – сощурился подозрительно Йошимо.

– Чем тебя так зацепила наша Клар? Только честно?

На лице воина отразилась вся гамма чувств, от приятных воспоминаний до мучительных раздумий над ответами. Душа воина металась между защитой чести девушки и потребностью дать хоть какое-то разъяснение, чтобы в его отсутствие Крысы не строили разных грязных и фантастических домыслов. В итоге он, плюнув, решил сказать правду.

– Я и сам не знаю, что на меня вчера нашло, – с растерянным видом начал говорить воин. – Ну, в смысле, прежде чем я… Э-э, сделал ей предложение.

Глаза и физиономии у всех слушателей были самыми серьёзными, но мысли уже вовсю резвились, смакуя начало истории.

– Сделал, ага, как же! Поди, она сама на тебя кинулась, словно бандит на подвыпившего припозднившегося прохожего! – думал Дрок, с серьёзным видом продолжавший внимать Йошимо.

– Предложил ей что? Уронить шкаф и на нём предаться разврату? – ржал внутри себя Брок.

– Ай да Йоши! – радовался за него и одновременно сожалел Эрл, думая, что вскоре их банду могут покинуть два хороших человека.

– Ну так вот, – смущаясь продолжил он. – Кларисса оказалась лучшей из всех женщин, которые у меня когда-либо были. В смысле – в постели.

– А сколько их было всего? – полюбопытствовал беспардонный Дрок.

– Дюжина или около того, – почесал голову воин. – Но это к делу не относится! И Клариссе знать об этом необязательно!

– Хорошо, как скажешь.

Наконец, Йошимо попустило, и он честно исповедался своим товарищам как на духу:

– Блин, что она вытворяла! Вы себе представить даже не сможете! Такого развратного и дикого секса у меня ещё ни разу не было! Ни с кем. Это не просто ураган, это… Я даже не знаю с чем можно сравнить! Просто божественно! Бордель мадам Ллойс и рядом не стоял!

Все Крысы понимающе хмыкали и поддакивали, хотя сами в тайне ужасались, завидовали или удивлялись – такая скромная и неприметная на вид девушка, а такая жаркая любовница на деле! Упоминание элитного борделя и вовсе ужаснуло бандитов – на что же такое была способна Кларисса, чтоб заслужить такие комплименты? Брок даже с запоздалым сожалением думал, почему он никогда не решился позаигрывать с этой замухрыжкой. Тогда бы всё это неописуемое удовольствие сейчас досталось ему.

Когда красноречие Йошимо иссякло, он снова превратился в того самого молчуна, которого все знали и любили. Теперь из него уже ничего вытащить никакими клещами было нельзя. Минутная мужская слабость (да-да, бывает и такая!) прошла, и теперь воин снова представлял собою невозмутимый монолит. Отряд какое-то время пробирался по улицам Дыры в полном молчании.

– А может вы просто были пьяны? – спросил Дрок, который не переставал раздумывать об откровениях воина.

– Нет, – односложно ответил Йошимо. – Кларисса выпила у меня только половину кружки пива, когда мы сидели наверху, но этого было мало, для того, чтобы она опьянела. И вообще – хватит уже об этом!

– Ладно, ладно, не кипятись! – вскинул руки Дрок в успокаивающем жесте.

– Будете с кем трепаться – увидимся на дуэли! – пригрозил Йошимо братьям.

– Да поняли мы уже! – хором ответили те, что усилило подозрения Эрла в том, что те мыслят и действуют совершенно одинаково.

– Вы мне скажите лучше вот что, – обратился ко всем Эрл. – Вы там без меня на разборках справитесь? Ящеры просили прислать троих. А то если что – у меня сегодня сольное выступление вечером, к которому бы мне хотелось подготовиться.

– Будь спок! – ответил Брок, показав ему большой палец. – Сделаем всё без шума и пыли. Или с ними. Но точно сделаем!

– Справимся, – поддержал его брат.

– Иди, – согласился со всеми Йошимо. – Я прослежу, чтобы всё прошло как нужно!

– Ну вот и хорошо, – сказал им Эрл, сворачивая в проулок. – Буду поздно, меня не ждите!

В дверь ничем не примечательного дома, покосившегося от времени, постучались. Дыра полна такими кособокими старыми постройками, стены и крыша которых держатся на честном слове. Хватило бы малейшего самого чахлого землетрясения или урагана, чтобы половина района канула в небытие. Жить в таких домах было довольно страшно, но это лучше, чем ночевать под открытым небом, где тебя в любой момент могут зарезать или обобрать.

Эрл постучал ещё раз. Неужели никого нет дома? Это было сомнительно, учитывая, что его мать была парализована ниже пояса последний год и не имела возможности к передвижению. Наконец, за дверью кто-то зашевелился, ненадёжный замок с хрустом открылся и дверь распахнулась. Практически сразу к нему на шею бросилась молоденькая глубоко беременная девушка, обнимая убийцу.

– Наконец-то ты пришёл!

– Ну полно, Лиз! Отпусти! – Он мягко отстранил от себя сестру, глядя на её живот. – Тебе вредно сейчас так тесно прижиматься к людям и крепкие объятия.

– Полно тебе, Эрл! Для объятий никогда ничто помехой быть не может!

– Дядя! – с криком выбежала из дома наружу его трёхлетняя племянница, по-детски неуклюже переваливаясь на ходу. Большие глаза, кучеряшки, пухлые грязные щёчки, простое тёмное платьице и туфельки из грубой кожи. Словом – само обаяние.

– Привет, малявка! – присаживается к ней Эрл, доставая из кармана припасённые для этого случая лакричные леденцы.

– Шпасибо! – шепелявит она, сметая угощение с ладони.

– Эрл, – возмущается наигранно сестра. – Сколько можно тебя просить не называть так Леану! Она скоро будет только на малявку отзываться, а не на своё имя!

– Ну уж не так часто я у вас и бываю, чтобы она успела забыть своё имя. Да, малявка?

– Дядя, а ты к нам надолго? – спрашивает девочка, с надеждой глядя в глаза Эрлу.

– Нет, родная, мне нужно будет скоро уйти. Меня ждёт работа.

– Не уходи! – начинает канючить ребёнок. – Расскажешь мне шказку?

– Нет, я не могу…

– Никаких сказок! – перебивает их Лиззи. – После твоих рассказов девочка матерится как самый распоследний орк! Что это за сказки такие, в которых столько ругани?

– Ну а чего ты хочешь от Дыры? – смеётся Эрл. – Тут все рассказы – сплошная чернуха. Я любовные истории рассказывать не мастак, таких тут отродясь не случается. А если что и происходит, то интимные подробности заставят покраснеть даже опытных уличных шл…

– Молчать! – не даёт договорить ему Лиззи. – Хватит нам рассказов!

– Потом, малявка, – вздыхает Эрл. Поучив от сестры подзатыльник он исправляется:

– В следующий раз, Леана!

– Плавда?

– Честное слово! – божится Эрл, улыбаясь племяннице.

После чего убийца поднимается с корточек, и всё семейство заходит обратно в дом, чтобы не маячить на виду у всей Дыры. Глядя сестре в глаза Эрл спрашивает:

– А где Альберт? На работе?

Альберт – это муж Лизи. Хороший малый, работает подмастерьем у сыровара в ремесленном районе. Пусть Альберт и не получает больших денег, но, как минимум, сыром, молоком и маслом семья обеспечена. Мастер предлагал переехать своему подчинённому к нему вместе с семьёй, чтобы жить при сыроварне, но они вынуждены были отказаться из-за больной матери, которая не вынесла бы жизни в чужом жилье.

– Да, он там работает с утра до вечера, ты же знаешь.

– Жаль, мне он нравится, – сказал Эрл с искренним сожалением. – Аль хороший парень, работящий. Возможно, что когда-нибудь он сможет открыть своё дело. Ну а пока, я буду помогать вам деньгами.

С этими словами он достаёт из кармана три золотых монеты, которые вкладывает сестре в ладонь.

– Откуда это у тебя? – спрашивает девушка, глядя широко раскрытыми от удивления глазами. Она догадывается, что её брат связан с криминалом, но вот подробностей никаких не знает.

– Ты никого не ограбил и не убил за эти деньги? – спрашивает Лизи, глядя Эрлу в глаза. – Скажи мне честно!

– Нет! – отвечает тот. И добавляет мысленно: «Пока ещё!».

– Откуда они у тебя? Тут целое состояние!

– Неважно откуда, главное, что вы сможете подлатать эту дыру, в которой живёте. Как мама?

– Всё также. Она до сих пор дуется на тебя и называет тебя убийцей.

– Она права, – вздыхает Эрл.

Перед глазами брата и сестры живо проносится сцена многолетней давности, когда они ещё были детьми. Каждый вечер их отец, работавший угольщиком, приходил домой пьяным, пропивая те жалкие гроши, которые зарабатывал своим тяжёлым трудом. В алкогольном опьянении отец, который практически никогда не был добр к своим близким и в трезвом состоянии, превращался в жуткого зверя, избивая всех домочадцев за любой косой взгляд или шорох. Мать не могла работать, так как ещё не отошла от тяжёлых родов, выхаживая грудничка Александра, поэтому денег и еды в семье не было. В один из дождливых зимних вечеров, когда пьяный угольщик вернулся с работы, Александр кричал особенно громко и жалобно – кормить ребёнка было нечем, молока у мамы не было. Голодала вся семья, особенно женщина, отдававшая последние жалкие крохи с их стола Эрлу и Лиз. Только один папаша не выказывал признаков голода, словно ел вне дома. И ещё он постоянно был пьян и зол. Когда крики родного сына не дали пьянице отдохнуть, он с рёвом бросился на ребёнка. Мать заслонила беспомощного беспокойного грудничка собой, за что получила мощную оплеуху. Тогда то она и упала на стол, повредив свой позвоночник. Бедного Александра алкоголик просто задушил, дабы тот не кричал, после чего хотел накинуться на своих старших детей, плакавших без остановки. Но он просчитался – Эрл, которому тогда уже было двенадцать лет, решил постоять за себя и своих родных. Детская рука вонзила кухонный нож садисту прямо в живот, отчего человек, по недоразумению звавшийся отцом, испустил дух. Как избавлялись от трупа, никто даже уже толком и не помнил. Вроде бы дети (или это была мама, которая тогда ещё могла ходить?) смогли оттащить его недалеко от своего дома и бросить среди улиц. Этого вполне хватило, поскольку все посчитали, что пьяного угольщика убили по пути домой грабители. Такое случалось в Дыре сплошь и рядом.

Александра похоронили позади своего дома ночью, надеясь, что никто не видел процесса погребения. Обозначать могилу никак не стали, справедливо опасаясь мародёров, которые могли продать труп некромантам. С тех пор Эрлу, как старшему в семье, пришлось кормить свою мать, которая стала сильно хромать и впала в депрессию, а также младшую сестрёнку. Приходилось не только воровать, попрошайничать и браться за любую мелкую работу, но и отбиваться от многочисленных воров и сверстников. К четырнадцати годам на счету Эрла было уже пять трупов, а к пятнадцати – около дюжины. Или ты, или тебя! Дыра подчиняется только закону силы, и никакому другому.

Сестрёнка также не сидела без дела, занимаясь попрошайничеством на улицах и ухаживала за матерью, которой становилось всё труднее и труднее передвигаться самостоятельно. Женщина тоже старалась не остаться безучастной, усевшись своим детям на шею, занимаясь шитьём и вязанием, продавая получившиеся одежды беднякам Дыры за небольшие деньги, получая за это минимальную прибыль.

Вскоре Эрлу пришлось вступить в первую в своей жизни банду, поскольку одиночкам в Дыре долго не выжить – сожрут коллективом. Банда состояла из подростков его возраста, промышляя кражами из домов и воровством. Больше всего Эрла поразила тогда необходимость делиться наваром с гильдией Теней, которая контролировала их район. Подросток недоумевал, как можно честно отдавать свою десятую часть добычи, которая принадлежала полностью им. Или почему нельзя отдать меньше положенной суммы, заявив, что в этот раз улов оказался меньше. Именно тогда он и узнал на печальном примере своего товарища, решившего утаить часть добычи, что такое стукачество, доносы и осведомители.

Не важно, как Тени узнали об этом факте, важно то, как они наказали нарушителя – ему отрезали пальцы, отправив обратно. Тогда Эрл получил второй урок – калеки бандам не нужны. От пострадавшего отвернулись все его вчерашние товарищи, поскольку тот стал бесполезен – он не мог воровать или грабить, а попрошайничеством заниматься в Дыре бесполезно – сердца обывателей просто огрубели со временем. Нищих в других районах города не привечали – стража их либо выгоняла, либо арестовывала, если не получала мзды. Глядя на свою покалеченную мать и изуродованного товарища, Эрл боялся только одного – оказаться покалеченным, что автоматически значило бы конец карьеры и жалкое существование впроголодь. А ведь ремесло наёмного убийцы было довольно денежным, уважаемым и востребованным в Дыре. Что-что, а лишать жизни угрожавших ему существ или тех, за чьи головы хорошо платили, он научился за свою юность хорошо.

Поэтому Эрл никогда не возражал своей матери, называвшей его убийцей, ведь она была права во всех смыслах. Он прошёл в соседнюю комнату, где она лежала на своей кровати. Женщина ещё больше осунулась и похудела за то время, что он её не видел.

– Здравствуй, мама, – негромко поздоровался с ней Эрл, с жалостью глядя на некогда красивую женщину, которую сгубил алкоголь в лице пьяного мужа.

– Ну здравствуй, убийца! – усмехнулась она, глядя на сына.

– Мама, – тихо возмутился он. – Я же просил называть меня по имени. Да, я прикончил то недоразумение, которое называлось моим отцом и твоим мужем. Но именно благодаря этому сейчас мы с Лиззи живы. Ведь после Александра это чудовище бросилось на нас.

– Это, как ты называешь, чудовище, было твоим отцом. И моим мужем. То, что он сделал, было совершено под влиянием алкоголя.

– Но это не оправдывает его!

– И тебя тоже! Уж если ты убил его, то почему не сделал этого до того, как твой брат был ещё жив? Я уж не говорю про себя, поскольку никогда самосожалением не занималась. Почему ты тянул до того момента, пока не набросились именно на тебя? Ты струсил! Твой страх и нерешительность стали причиной не одной смерти, но двух. Кровь Александра также на твоих руках.

– Мама! – гневно восклицает Эрл. Он также постоянно корил себя за малодушие, итогом которого стала смерть младшего брата. Не было ни одного дня, когда бы он не вспоминал об этом.

– Кто знает, если бы не это, я бы могла родить вам ещё одного братика или сестрёнку, а теперь я никому не нужная развалина! Посмотри на меня – я даже за собственной внучкой не могу приглядеть! Наоборот – за мной нужно ухаживать!

– Мама, успокойся, – насколько можно мягче говорит ей Эрл, стараясь утихомирить женщину. – Мы с Лиз всё равно тебя любим! И никогда, слышишь, никогда не бросим!

– Ты постоянно только этим и занимаешься, – отвечает она. – Пропадаешь целыми днями, а порой и неделями. А мы с твоей сестрой гадаем – жив ты или нет? Забрала тебя Дыра или ещё только пытается?

– Я работаю, – говорит Эрл.

– Кем? – спрашивает мать, пытливо глядя сыну в глаза.

– Вышибалой, – выдаёт привычную ложь он. – В «Могучей отрыжке».

– Ты так и не научился врать, как следует, – вздыхает она. – Мы с твоей сестрой решили поспрашивать народ. И знаешь, что она узнала?

– Что? – с замиранием сердца спросил он. Никогда Эрл не хотел рассказывать своим родным, как он зарабатывает себе и им на жизнь. Стеснялся своей профессии в глазах семьи.

– Бандитом! – выдала женщина, вложив в это слово всё доступное ей отвращение. – И не обычным бандитом!

– Вот оно! – вздохнул с сожалением Эрл. Тайное стало явным, как он не старался этого скрыть.

– А главарём самой настоящей бандитской шайки! – продолжила тем временем калека. – Чем вы занимаетесь? Грабежами? Воровством? Вымогательствами?

– Всем понемногу, – вздохнул Эрл. – Это не самый худший вариант в Дыре, знаешь ли. Тут и так каждый день для любого из обывателей может оказаться последним, так что, почему бы не совместить тот обязательный риск, который сопровождает этот район, словно рыба-прилипала акулу, с зарабатыванием денег. Один чёрт – выживать в наших трущобах также тяжело, как и в диких землях.

– Ты пробовал? – спросила его мать. – Пробовал жить честным трудом?

– Да, однажды, поденщиком, – сказал Эрл. – Мне не понравилось. Денег мало, труд тяжёлый. Тобой помыкают и командуют. А каждый вечер ты трясёшься над заработанными грошами, опасаясь того, что их отнимут. Либо размышляя над тем, как на эту жалкую сумму можно прожить день втроём. Это было унизительно.

– В этом ты прав, – вздохнула женщина. – Зачастую это действительно унизительно.

– Давай не будем сейчас говорить о работе и деньгах, – попросил Эрл. – Расскажи мне о вас. Как вы поживаете?

– Не учитывая того, что я прикована к постели?

– Да.

– Вполне неплохо. Альберт обеспечивает нас едой и молоком. Леана растёт не по дням. Я рассказываю ей сказки и разные истории, которые вы так любили в детстве.

– Ну вот видишь, ты не так уж и бесполезна, как всегда всем нам твердишь!

– Какая польза от моих историй?

– Мы учились думать над тем, что услышали – это тоже чего-то стоит.

Они оба замолчали, раздумывая каждый о чём-то своём. Было слышно, как в соседней комнате Лиз гремит посудой, а также как кричит маленькая Элеонора (или Леана для своих). Тишину прервал скрип двери. Заглянувшая в комнату девушка осведомилась:

– Кто хочет есть? – она по-очереди посмотрела на мать и брата.

– Я не буду, спасибо, – отказалась женщина.

– Будем есть все вместе, сестрёнка! – подмигнул ей Эрл. – Накрывай на стол, мы сейчас придём!

– Каким образом? – осведомилась обездвиженная женщина. В это время Лиз вернулась на кухню, накрывать на стол.

– Самым простым, мама, – ответил ей сын, подхватив её на руки. Та закричала, но шутливо. Ей была приятна забота и любое внимание, поскольку ей не хватало общения и компании.

Вскоре все четверо сидели на кухне за шатким столом, наслаждаясь чаем, молоком и картошкой с сыром, непринуждённо болтая.

– Дядя! – позвала маленькая Леана. – А что такое цилк?

– Цирк? – на всякий случай уточнил он. Девочка согласно кивнула, показав, что Эрл понял её правильно.

– Цирк, мелкая, это такое место, где выступают различные артисты – силачи, гимнасты, фокусники и клоуны. Кроме того, они часто выступают вместе с различными дрессированными животными и монстрами…

– А что такое «длесилованный»? – шепелявит девочка, перебив Эрла.

– Это значит, – ответила за брата Лиз. – Что такой зверь не кусается и делает разные интересные трюки.

– Ой, как здолово! – восхищается Леана. – Мама, а мы пойдём в цилк? Коли говолит, что он сегодня отклывается на ынке.

– У нас нет (тут Лиз хотела сказать «денег», но вспомнила, что только что получила от брата три золотых)…

– Нету монетов? – спросила девочка.

– Нет, доча, нам не с кем оставить маму дома.

– А как же дядя?

– Я могу посидеть с мамой, но не сегодня, – соглашается тот.

– Не надо меня сторожить, словно я ценное имущество! – возмущается женщина. – Один вечер я прекрасно обойдусь и без вас!

– Нет, это даже не обсуждается! – твёрдо заявляет Лиз. – Мало того, что ты не можешь сама сходить в туалет, так ты снова попробуешь покончить с собой! Нет уж!

– Что?! – изумляется Эрл, привстав со стула.

– Это правда, брат, – говорит девушка. – Когда мы один раз за ней не уследили, то она попыталась перерезать себе вены! Благо мы успели её остановить!

– Мама! – возмущается Эрл, глядя на женщину. – Как ты могла?! Ты о нас или об Элеоноре подумала, перед тем как это делать?!

– Мне надоело быть беспомощной! Я для вас всего лишь обуза и бремя, и ничего более! Я не была на улице уже больше года! Я тоже, в конце концов, хочу в тот же самый цирк!

– Ты там побываешь! – пообещал Эрл.

– Но как?! – в отчаянии восклицает женщина.

– Я что-нибудь придумаю! – обещает сын матери.

– Это всё только слова! – восклицает та, закрыв лицо руками и заплакав.

– Ба, ты что?! – тянет её за рукав испуганная внучка. – Не плачь, ба!

– Не буду, милая! – всхлипывает та, утирая рукавом слёзы.

Неожиданно до всех доносится ужасный смрад с улицы. Похоже, что ветер переменился и теперь дует со стороны кучи отбросов в сторону открытого окна.

– Фу! – пищит девочка. – Бяка!

Но они не угадали – вслед за вонью следует скрежет, после которого ставни начинают ходить ходуном. Эрл выхватывает из ножен кинжал и со скоростью стрелы вылетает через незапертую дверь на улицу. Там, возле окна, стоит местная достопримечательность – Вонючка, оживлённая магией разумная груда мусора. Живые отбросы вцепились своими лапами из грязи, обломков мебели и пары человеческих голых костей в один из оконных ставней, намереваясь отодрать его и присоединить к своему уродливому туловищу.

– Пошёл прочь, тварюга! – кричит Эрл, приближаясь к голему, держа оружие наготове. Тот поворачивает свою голову, которая представляет собой чьё-то украденное ранее деревянное ведро с дырами в боку, где полагается быть глазам. Интересно, дыры сделал сам Вонючка или ему досталась уже разбитая посудина? И вообще – где у этой твари уязвимые места? Как можно убить кучу мусора? Интересно, то исподнее у него на груди – это типа его сердце?

Бить мусорного хулигана не пришлось – тот издал жалобный стон и рванул прочь с такой скоростью, словно ему угрожал не человек, а гномья землекопалка с камнедробилкой, которые те использовали для прокладки туннелей в своих шахтах. Чтобы читателю было понятнее, что собой представляет эта техника в плане возможных разрушений, он может представить себе танк, повернувший орудийную башню в вашем направлении.

Эрл вздохнул с облегчением – не хватало ещё с разумным мусором подраться! Гибель от грязи – не самое достойное завершение жизни даже для Дыры. На улице было довольно жарко – солнце жарило вовсю, словно решило порадовать себя барбекю из обитателей Белокамня.

– Что это было? – спрашивает Лиз.

– Вонючка, – отвечает Эрл, возвращаясь в дом, убирая кинжал обратно в ножны и стирая пот со лба. Не от страха – от жары.

– Дядя, – подбегает к нему Леана. – А зачем тебе столько ножиков?

Девочка указывает на его кинжал и ремень с метательными ножами.

– Убийца, – едва слышно вздыхает мать. Только что его семья получила подтверждение тому, что узнали про Эрла от других людей.

– Для работы, Элеонора, – присаживается к девочке убийца. – Они нужны мне для работы.

– А кем ты лаботаешь? – спрашивает племянница, с непосредственной детской наивностью заглядывая в глаза любимому дяде.

– Плохим человеком, – вздыхает он.

Арина вышла из своей комнаты спустя два часа после того, как её покинули все Крысы. Час она честно проленилась, лёжа в постели, другой потратила на сборы. Оставив скучающего Феникса за столом возиться с коробкой «Королевств» в одиночестве, девушка поспешила наружу. На улице солнце уже нагрело мостовую и стены зданий, отчего над ними плыло лёгкое марево. Жара и духота стояли страшные. Казалось, если разбить яйцо на мостовой, то через пару десятков секунд вы получите самую настоящую яичницу. Правда, довольно грязную и пыльную. И ни малейшего дуновения ветерка. Работать в такой зной – сущая мука. Хотя и клиентов он тоже здорово отвлекает, делая их более беспечными и неосторожными.

Сегодня девушка не стала замуровываться в плащ, чтобы не получить теплового удара. Вместо этого она надела лёгкое, довольно открытое платье, лицо и голову закрыла шляпкой с вуалью, а вместо стилета вооружилась длинной острой спицей, которой скрепила свои волосы. В платье встроен небольшой лёгкий корсет, который выполняет не только эстетическую функцию, но и позволяет девушке устроить мини склад в лифе, куда она бережно убирает заострённые монеты – своё универсальное оружие. Убирать и доставать их нужно медленно, чтобы не поранить острой кромкой грудь, но это не так существенно – махать руками девушка не собирается. Платье это хорошо тем, что оно не стесняет движений и довольно красивое. Воры в такой одежде не работают, поэтому Арину подозревать на рынке будут мало. А плохо то, что оно довольно приметное, и добычу прятать особо некуда. Для этой цели и пригодится шляпка – вуаль прикрывает лицо, чтобы помешать опознанию, а в головной убор можно спрятать небольшие вещи под подкладку.

Сейчас бы ещё не помешал веер или зонтик, чтобы защититься от жары, но они будут мешать при работе, или в том случае, если придётся делать ноги. Терять или бросать вещи Арина не любила – по ним можно попытаться найти хозяина.

Улицы Дыры довольно безлюдны, не смотря на то, что сегодня выходной – обитатели попрятались кто куда, стараясь не выходить на солнце без лишней надобности, работая или отдыхая в зданиях или в тени. Сейчас глоток пива или эля из ледника станет настоящим благословлением и проклятием одновременно – на жаре развозит быстро, но пить намного приятнее. Похоже, что многие согласны с Ариной, поскольку в таверны движется народ за холодными напитками.