Текст книги "Это мой мир (сборник)"

Андрей Смолюк
Это мой мир

© Смолюк Андрей Леонидович 2015

© Sklenëný mûstek s.r.o. 2015

* * *

Поцелуй

В канун праздника восьмого марта это случилось, когда и весна, и женщины, как сами понимаете, прекрасны. Случилось, и вот уже как три года забыть не могу. Всё снится мне по ночам. Уж не влюбился ли я? Человек я, надо сказать, влюбчивый, вдохновляют меня женщины на всякие там подвиги.

Так вот, стою я, значит, на остановке автобусной после работы, автобуса жду, чтобы домой поехать. Тудамо гляжу, сюдамо гляжу, чтоб нескучно было ждать. Вижу, девушка идёт. Я, естественно, на неё глаз положил: смотрю, любуюсь. Высокая такая, стройная и ужасно симпатичная. А она к остановке подходит и останавливается недалеко от меня. Сердце моё затрепетало, застучало – взволновала, одним словом, меня эта девушка. И до того взволновала, что я чуть автобус свой не пропустил.

А автобус подошёл полный-преполный, да и на остановке народу было много, так что пришлось мне немножко локтями поработать, чтобы место в автобусе отвоевать. Даже про девушку я на некоторое время забыл.

Влез я, значит, в автобус и в середину пробираюсь. В середине, как известно, народу всегда поменьше. Пробираюсь я и вдруг смотрю – стоит девушка, та, что на остановке меня взволновала. Конечно, можно было с ней пообщаться, но устал я что-то за день, и настроения пыль в глаза пускать у меня не было. Хотел я мимо девушки протиснуться, да не получилось. И сзади народ, и спереди народ, все толкаются и давят друг друга. Встал я, в общем, напротив девушки и как Сивка-Бурка стою. Ни рукой пошевелить, ни ногой двинуть. Мало того, что я встал перед ней, так ещё прямо в глаза ей смотрю и в губы её дышу. Да к телу её ещё прижимаюсь. Неловкое, конечно, положение, засмущался я, да ничего не поделаешь!

А сзади ещё тётка какая-то на плече повисла, так что не только конечностями, но и головой пошевелить не могу. И в этот момент тронулся автобус с остановки. Дёрнулась моя голова, и рот мой так и прильнул к губам девушки. Поцеловал я её, значит. Покраснел я весь в смущении. Ну, думаю, сейчас девушка мне оплеуху и отвесит. А девушка и отвесила бы, да только сама ни рукой, ни ногой пошевелить не может. Смотрит на меня своими ясными глазами и в смущении моргает.

А автобус дёргается, народ давит, тётка на плече висит – ну, никакой жизни. И до того мне неудобно, что просто жуть. А поделать ничего не могу. Всё девушку целую.

А девушка мне вдруг и говорит:

– А вы знаете, даже приятно, только вот усы у вас ужасно колючие!

От таких слов отлегло у меня на сердце.

– Вы уж извините, но поделать ничего не могу, – говорю. – Придётся вам терпеть меня до моего выхода из автобуса!

– Да уж, придётся, – весело ответила мне девушка.

Не зря мне эта девушка понравилась. Умная она, видать, и всё понимает. Разговорились мы с ней. Болтаем о пустяках, а между делом всё целуемся. Да вот беда: подошёл автобус к остановке, где выходить мне надо. А жалко: закончились мои поцелуи. И если честно, я бы ещё в автобусе поездил.

Хоть и отошёл я от смущения маленько, но из автобуса весь в волнениях вылез, красный. От этого волнения даже забыл, что нужно мне было хоть телефончик у этой девушки взять – так, на всякий случай, может быть, и позвонил бы.

И снится мне это с тех пор по ночам, покоя не даёт. А автобусы наши переполненные я даже полюбил. Мечтаю всё опять с той девушкой встретиться, вдруг у меня с ней опять поцелуи получатся. А хорошо было бы!

15.01.02.

Платье

Получил, значит, Анатолий премию. За что – не важно, а важно то, что получил. А раз премию получил, то и потратить ее нужно. Свойство у премий такое, что любят они, когда их тратят.

И вот на семейном совете решено было, что пора жене Анатолия, Свете, гардероб свой подновить. Купить, значит, ей платье нужно. Ни Анатолий в этом вопросе не возражал, ни тем более сынишка их Костя. Одним словом, приятное решили мужчины сделать их маме.

И вот субботним утром пошла вся семья в магазин выбирать Свете обнову. А в магазине чего только нет: и такого, и этакого, и всякого. Дорого, правда, но не беда, в конце концов, не жалко было денег нашим героям.

Как платье выбирать, то отдельный рассказ писать надо, так как дело это хлопотное и очень трудоемкое, особенно если платье это для души выбирается. Но скоро ли, медленно ли, но платье куплено было. Красивое, симпатичное, как раз по Светиной фигурке и как раз такого цвета, который Света больше всего любила.

Заплатил Анатолий денежку, продавцы платье завернули и пошли наши герои домой, довольные и радостные.

Шел Анатолий и думал, что вот сейчас они придут домой, и славная примерка будет. Приоденется его жена и перед ними попочкой повиляет, вся нарядная такая. Любил Анатолий смотреть, как жена его прихорашивается, да и попочкой, вся такая нарядная, перед ним виляет.

А Костя, хоть и маленький еще, но тоже любил смотреть на красивую свою маму да еще в нарядном платье.

В общем, ждали все мужчины, как мама Света дома примерять новое платье будет.

Но дома их ждало разочарование. Вместо того чтобы платье примерять Светлана всем сказала:

– Прежде, чем, что-то с платьем делать, его нужно постирать. Не могу я платье грязное на себя надевать.

– Да какое же оно грязное? – удивился Анатолий, которому не терпелось посмотреть, как жена его попочкой вилять будет. – Только что из магазина. Можно сказать, новье, муха не сидела.

– Вот раз из магазина, то и постирать платье нужно, – не унималась Света. – Поди, в магазине его разные люди тысячу раз примеряли, а я просто не могу ходить в платье, которое кто-то надевал.

– Да где ж его кто-то надевал? – опять удивился Анатолий. – Сама ведь видела, что платье из мешка полиэтиленового доставали, а мешок этот фирменной наклейкой закрыт был. Так что не выдумывай ничего, надевай платье к нашей с Костей радости.

Но Света была неумолима: грязное платье, да и все тут. А раз грязное, то постирать его нужно. И с этими словами закрылась она в ванной, загремев тазами.

Мужчины, Анатолий и Костя расстроились. Ожидали они славную примерку с вилянием попочки, а тут тебе здрасти: постирушку Света устроила. И до того они сильно расстроились, что даже ужинать не стали, а просто молча занялись своими делами. Анатолий газету читать стал, а Костя любимый свой телевизор включил.

– Да ладно вам кукситься, – миролюбиво сказала Света, – к завт-решнему дню платье высохнет, я его поглажу да и попочкой перед вами повиляю, раз вам этого так хочется.

Однако завтра это завтра, а мужчинам хотелось сейчас, не зря ведь они платье помогали Свете выбирать и покупать.

– Завтра мы праздничный вечер устроим, – продолжала Света, – куплю я кому – пивка, кому – лимонадику, и показ мод устроим.

Ну, насчет пивка и лимонадика – это очень даже замечательно, так подумали Светины мужчины, так что, в принципе, можно и до завтра подождать. Тем более что завтра-то воскресенье.

Воскресный праздничный вечер удался на славу. И пивко было, и лимонадик, и еще много разных вкусных блюд. Но все ждали, когда же Света платье свое примерит.

И вот торжественный миг настал. Надела Света платье и стала перед мужчинами попочкой вилять. И до того это у нее здорово получалось, что Анатолий не удержался и сказал:

– Какая же ты у нас, мама, красивая. Просто поглядеть на тебя одно удовольствие.

А Костя добавил:

– Будь, мамочка, всегда такой!

И после этой примерки благодать в семье настала. Рады все были, что не зря подарок такой Свете сделали, не зря ей платье купили. А про то, что не сразу платье Света надела и тем самым мужчин расстроила, все как-то забыли. Ну, и слава богу, тем более не такое уж это огорчение большое: подождать, когда мама платье постирает. В конце концов, раз так маме хотелось это сделать, то значит так и надо, ведь в платьях все-таки женщины больше разбираются, чем мужчины.

14.10.03.

Медсестра

Весна, значит, пришла! Дело, в общем-то, хорошее, правда, не для всех. Вроде и радоваться надо, да вот только хандрить я начал. И в голове шум какой-то, и конечности какие-то вялые, и в душе упадок сил.

Хочешь – не хочешь, а к врачу идти надо, раз в организме непорядки. Ну, я и собрался к этому самому врачу, к терапевту.

А врач меня послушал, давление померил, горло посмотрел да и говорит:

– Ничего с вами страшного не происходит, все у вас в норме. А что касается дискомфорта вашего, так это весна действует. Авитаминоз по-научному. Я вам витаминчики пропишу в укольчиках, а вы в процедурный кабинет походите, эти укольчики поставьте. Думаю я, что после этого все у вас в норму придет.

Ну, сами понимаете, врача слушать надо, верить ему, а посему я эти витаминчики в укольчиках в аптеке купил (дорогие зараза, как, впрочем, и все лекарства сейчас) и в процедурный кабинет направился.

Очередь туда была небольшая, всего минут десять я прождал, и вот вхожу в храм, так сказать, укольчиков и шприцов. А в этом храме – ну, точно как Артемида – сидит на стуле и смотрит на меня девушка-медсестра. И надо признать, влюбился я в нее с первого взгляда. Бывает такая любовь, надо сказать. Все мне в этой девушке понравилось: и прическа, и глазки, и ротик, и фигурка, и прочие женские прелести. Я аж просто залюбовался на эту медсестру. Кровь по жилам забурлила, а в голове приятное кружение такое появилось. Стою и девушку эту, как прекрасное, изучаю. Однако медсестра долго собой любоваться мне не дала. Спустила она меня с облаков на грешную землю, запросто так сказав:

– Ну, что там у вас такое?

Я от грез встрепенулся и отвечаю:

– Да вот укольчики мне прописали, ходить теперь к вам буду десять дней.

Девушка-медсестра на мои слова улыбнулась (ангельской улыбкой, между прочим), что привело меня в состояние блаженства, да и говорит:

– Давайте ампулки, направление на укольчики, а сами проходите в кабинку номер … и готовьте ягодицу!

Ну, я все сделал как надо: в кабинку вошел, штаны спустил, да и на кушетку лег. А сам думаю:

– Как бы этой девушке понравиться, чтоб влюбилась она в меня. Наверное, нужно для начала поболтать с ней, заговорить ее!

А тут как раз и эта девушка-медсестра в кабинку входит, и шприц в руках держит. Вроде и момент есть подходящий для разговора, да вот только одно неудобство: лежу-то я на кушетке лицом вниз. А в таком положении вести разговоры и неудобно. Повернуться же к девушке лицом со спущенными штанами, прямо скажем совершенно невозможно. Неприлично и неэтично. Одно лишь мне остается: сделать так, чтоб попочка моя этой девушке понравилась, вдохновила, чтоб она ее на разные там подвиги. А задача это трудная, поскольку, как вы сами понимаете, в этом мире в попочку мужскую еще не одна женщина не влюблялась. Это в женскую попочку еще влюбиться можно, а вот в мужскую – проблема. И так мне грустно стало, что не могу я к девушке-медсестре лицом повернуться: ну, просто жуть.

А девушка, между тем, и говорит мне:

– Вам в какую половинку: в правую или левую?

– А какая вам больше всего нравится, – отвечаю, а сам бога молю, чтоб попочка моя девушке понравилась.

В правую девушка мне сделала, больше она ее собой привлекла, Не знаю только вот, правда, чем. Приятно так спиртиком помазала для дезинфекции, чтоб там СПИДы разные и прочие бациллы в мой организм не попали, и сделала. Я только «ой» и сказал.

Чувствую, витамин разливается по моему телу, по жилам, так сказать, пошел. А от этого говорливость на меня напала. Да только начал я мозги девушке пудрить, как она мне сказала:

– Подержите ваточку, и если крови не будет, можете одеваться!

И с этими словами выскочила она из кабинки. Я даже глазам моргнуть не успел.

– Все, – с грустью подумал я, – не понравилась девушке моя попочка, не влюбилась она в нее.

Натянул я штаны и из кабинки выхожу.

– Может, сейчас, – еще подумал, – мне удастся с девушкой переговорить!

Ан нет. Следующий пациент уже в процедурный кабинет вошел, и им девушка занялась. Точно не влюбилась она в мою попочку. А жаль!

Однако надежда, как известно, умирает последней. Еще девять раз мне на прием к этой девушке ходить. Так что, думаю, может, еще влюблю ее в нижнюю часть моего тела, раз глаза в глаза не получается. Может, заприметит она, что эта часть тела у меня очень даже ничего, как, впрочем, и весь я. А раз заприметит, то и разные знаки внимания ей можно будет оказывать. Цветы, например, или там шоколадку подарить. А после этого, глядишь, и взаимные симпатии у нас начнутся.

А что касается авитаминоза, так он у меня сразу и прошел, сразу я и вылечился. Так вот девушка-медсестра на меня подействовала. Но уколы я все равно все поставлю, а вот почему, думаю, что и объяснять это совершенно не к чему. И так все понятно.

06.11.03.

Котлетки

Когда мы с братишкой были маленькие, мне – лет четырнадцать, а брату, соответственно, шесть, то мы всегда очень любили тот момент, когда наша мама жарила котлетки. Нет, вы не подумайте, что мы не любили всего остального, что готовила мама, пирожки там, тортики или, на худой конец, супчик, но котлетки мамины нам нравились больше всего. Мы готовы были их есть в неограниченном количестве и в течение всех суток, даже ночью. И мама, зная эту нашу прожорливость, всегда эти котлетки куда-нибудь прятала, причём так, что найти их было совершенно невозможно. Прятала мама от нас и всё остальное, всякие пироги да куличи, но что самое интересное – эти пироги да куличи, в конце концов, мы с братом находили, устраивая праздник живота, а вот найти котлетки нам не удавалось ни разу.

Мы с братишкой, когда мама жарила котлеты, всегда вертелись около закрытой двери на кухню, подсматривая в щёлочку и приговаривая:

– Во, сейчас будут котлетки!

Конечно, заводилой здесь был я, поскольку мне уже было достаточно лет, и я маленько кое-что соображал. Ну, а мой братишка, которого я, кстати, очень любил, и который любил меня тоже, всегда подражал мне, повторяя все мои слова и действия.

– Самое главное, – говорил я ему, – это проследить за мамой, не упустить того момента, когда будут готовы котлетки!

Брат со мной соглашался, кивал головой и не отходил от кухонной двери, ощущая сногсшибательный запах, который исходил из кухни.

Но мама была хитрей нас. Пока котлеты остывали, она из кухни не уходила. Сами понимаете, мама хотела, чтобы этих котлет хватало, ну, хотя бы на два дня, и поэтому её совершенно не прельщала перспектива уничтожения нами котлет за пять минут. А как только котлетки остывали, и нужно было их от нас прятать, мама говорила нам:

– Ну-ка, сбегайте-ка в магазин за конфетками, а заодно и молока купите!

Ну, а кто из нас мог отказаться от конфеток? Ни я, ни братишка. Поэтому, на мгновение позабыв о котлетках, мы в один момент собирались и бежали в магазин, до которого, кстати сказать, было пять минут ходьбы.

Когда мы возвращались домой, котлетки уже были спрятаны к нашему великому сожалению. И сколько мы ни просили маму, что бы она хотя бы дала нам котлетку одну на двоих, ничего у нас не получалось.

– Будет время обеда, – говорила нам мама, – и вы по котлетке получите!

Но нам совершенно не хотелось ждать до обеда. Жуя конфеты, которые мы только что купили в магазине, мы с братом начинали поиски того места, где должны были лежать спрятанные котлетки. Мы знали, что поиски наши не дадут никакого результата, но с упорством, достойным лучшего применения, начинали шастать по всем углам нашей двухкомнатной квартиры.

Куда мы только с братом ни заглядывали: и в шкафы, и на антресоли, и за телевизор. А уж кухню мы изучали так тщательно, что казалось – нет такого места, где бы мы не посмотрели. Впрочем, это можно было сказать и про всю остальную квартиру. Даже раздвижной диван, тяжеленный и здоровый, мы раздвигали, хотя это давалось нам с трудом.

А мама подтрунивала над нами:

– Ищите-ищите, всё равно не найдёте!

А кончалось всё это тем, что брат мой начинал рыдать. В эти минуты отчаянья я, как старший брат, всегда говорил:

– Терпи, мужчина должен быть мужественным!

Так, по крайней мере, всё время нас учил отец, я ему верил и с невероятной точностью повторял его слова и даже интонацию. И самое что удивительное, мои слова братом воспринимались, и рыдать он, как правило, переставал.

Что касается отца, то в наших поисках он вставал на сторону мамы, говоря нам, что мужчины должны быть не только мужественными, но и очень терпеливыми. А посему он всегда посмеивался над нами и даже подыгрывал нам в наших поисках.

Но все наши попытки, как я уже говорил, ни к чему не приводили. Так что, поискав с часик, мы в расстроенных чувствах шли на улицу погулять и развеется от грустных мыслей!

И вот прошли годы. Мне уже пятьдесят, а брату сорок два. Мама наша состарилась: так, к сожалению, весь устроен этот мир. Однако котлетки, по крайней мере, я, да и брат мой тоже, не забыл. Мама это знает, поэтому всегда, когда она жарит котлетки, то звонит нам и приглашает на обед. Мы с братом всегда с удовольствием соглашаемся и идём к маме всеми семействами с жёнами и детьми.

И вот однажды, когда мы только что отведали маминых котлет, я вспомнил, как мы в детстве искали эти самые котлеты, а посему не выдержал и спросил маму:

– Мам, а куда же всё-таки ты прятала эти самые котлетки, причём так, что мы с братом не могли их найти?

Мама на это рассмеялась и просто ответила:

– Да в стиральную машину!

Вот уж что-что, а про эту самую стиральную машину мы, конечно, с братом не догадывались. Стиральная машина для нас была чем-то несерьёзным, и про неё мы, просто говоря, забывали.

Вот так просто и открывался этот «ларчик». Мы с братом по этому поводу рассмеялись, причём вместе с мамой, с жёнами и детьми, и нам стало от этого хорошо и уютно. Было ощущение, что мы вновь вернулись в детство, а в детство иногда взрослым людям возвращаться очень даже нужно. Все знают, что детство – самая хорошая пора всей жизни, со всеми вытекающими из этого последствиями!!!

14.10.2004 9:12

Гибкий график

Лет десять-пятнадцать назад попробовали у нас на производстве так называемый гибкий график ввести. Это значит, что на работу, в принципе, можно приходить в любое время, а кончать работу в соответствии с тем, когда ты пришел. И обед тоже можешь по своему желанию устраивать.

Вроде и хорошее начинание, да только ведь у нас все получается шиворот-навыворот. Не учитывают почему-то при всех нововведениях наш российский менталитет. Это у немчуры, где все по правилам, по порядочку, а у нас как бог на душу положил, так и получается.

Вот и у нас в семье с этим гибким графиком история такая вышла.

Прихожу я как-то с ночной смены домой, на часах полдевятого утра и дома, естественно, никого нет. Сын в школе, жена на службе. Запаску вот только она мне на столе такую оставила:

«На обед я приеду домой. Подогрей все и приготовь, а еще морковочки натри на терке, очень мне ее что-то захотелось».

Ну, приготовить, так приготовить, натереть, так натереть. Дело нехитрое. Но сначала поспать маленько надо. Ночная смена много сил отнимает.

Поспал я пару часиков, отдохнул хорошо и пошел на кухню – к обеду, значит, готовиться. Время как раз к одиннадцати часам подходило.

И только я, значит, морковку натер, как неожиданно дверь в квартиру открывается, и жена моя дорогая входит. Я, естественно, ее спрашиваю:

– Что-то ты сегодня рановато? Отпросилась, что ли или просто пораньше ушла? До обеда ведь твоего еще почти целый час.

– Не волнуйся, – супруга мне отвечает. – Просто гибкий график работы у нас ввели. А это значит, что на обед я могу пойти когда кушать захочется. А сегодня мой рефлекс от живота сработал пораньше, и вот я взяла и пришла на обед.

Ну, пораньше так пораньше, я особо возражать не стал. Пообедали мы, значит, с женой, я и подумал, что она сейчас на работу отправится. А она вместо этого мне говорит:

– Поскольку у нас гибкий график, то я, пожалуй, и вздремнуть успею.

И, представьте себе, разделась, легла на диван, укрыла себя одеялом и преспокойно уснула. А я на кухне сижу и не знаю, что и делать. То ли будить жену, то ли нет. А если будить, то когда?

Дал я ей полчаса поспать и разбудил. А жена на часы посмотрела и сказала:

– Рано ты меня разбудил, еще можно было мне пол часика вздремнуть. Да ладно, разбудил, так разбудил. Пожалуй, постираю-ка я.

И представьте себе, не одевшись, пошла, включила стиральную машину. А я, если честно, то вообще ничего не понимаю. График гибкий, конечно, графиком, да только странно все это как-то.

Вот я и говорю:

– Ты б, дорогая, оделась бы, а то вид твой меня на любовные подвиги тянет и вообще, ты на работу сегодня собираешься или отгул взяла?

– Да успокойся ты, – жена мне отвечает, – гибкий график у нас. Его люди умные придумали, не я. Так что все в порядке.

После таких слов, чтоб меня не возбуждать, супруга моя все-таки оделась, но стирать не перестала. А время уже к полвторому подходит.

– Ладно, – заявляет мне жена, – достираешь сам, я вот только немножко белье поглажу и пойду.

В общем, достала она утюг и стала преспокойно гладить. А я уж вообще ничего не понимаю. От изумления аж курить пошел, хотя вот уже как неделю бросаю.

Где-то примерно полтретьего жена моя, наконец, успокоилась в смысле домашних работ и на службу свою отправилась.

– Когда придешь? – спрашиваю.

– Да наверно как обычно: в пять-полшестого. Ведь у нас гибкий график.

Ушла, значит, жена, а я опять же в недоумении. Либо я ничего не понимаю, либо на производстве все с ума сошли.

– Наверное, – подумал я, – жена в пять не придет. Позже. Часов в семь, наверное.

Нет, в пять часов пришла и мне сразу заявила:

– Гибкий график – замечательная штука. Мало того, что я с работы вовремя ушла, так еще отгул сумела заработать. Гибким графиком приплюсую его к остальным своим отгулам, так что их у меня семь штук теперь будет.

Тут уж я вообще свое изумление скрыть не смог. Ничего не понимаю. Опять курить потянуло, хоть неделю уж как бросаю. Я ведь работу жены в принципе знаю. Там программы, компьютеры, диски, байты и мегабайты. Не может без них нормально наше производство функционировать. Если с женой что-то случится, то все и замрет, остановится. Важная персона у меня жена.

Однако на мое недоумение супруга опять мне говорить стала про гибкий график. Какая это хорошая штука, и как замечательно, что его придумали.

В общем, недели три у нас этот гибкий график продолжался все в таком духе, как я выше описал. И все я никак понять не мог, что это за график, что позволяет ничего не делать и вести себя как захочется. У меня на заводе такое не допустят, лишь в конструкторском бюро это возможно. Но в конце третьей недели жена приходит домой и в расстроенных чувствах мне говорит:

– Отменили у нас гибкий график. Жалко-то как. Придется теперь опять с восьми утра до пяти вечера на службе быть. Все мы переживаем это на работе.

А я, если честно, как-то сразу успокоился. Войдет все теперь в нормальную колею. Все станет ясно и понятно.

Вот, что значит – не подумав всякие там гибкие графики на производстве вводить, особенно в наших, российских условиях. Думать надо, господа законодатели, господа руководители, а то ведь черт-те что у нас с этим гибким графиком получается. По крайней мере, не тот оказался результат, на который рассчитывали. У нас ведь не Америка, не Япония, и даже не Германия.

19.06.03.