Текст книги "За последним порогом. Паутина. Книга 3"

Глава 9

Я постучал карандашом по столу, призывая всех к вниманию:

– Я собрал вас в связи с плохой новостью. Князь сообщил мне, кто именно убил нашего ратника, и нам надо срочно решить, что же с этим делать.

– Господин, если вы имеете в виду тех, кто убил Остромира Грека и нашего Юхо Латту, то что здесь плохого? – недоумённо спросил Станислав Лазович. – Наоборот, хорошо. Набьём из них чучела, чтобы всем неповадно было.

Чучельником ему бы работать. Впрочем, чего-то сильно умного я от него и не ожидал – его дело воевать, а не разбираться с политическими нюансами. Однако и у других на лицах явно прослеживалось непонимание. Я вздохнул и пояснил:

– Плохо здесь то, что это люди Воислава Владимирского. У нас с ним и так отношения очень неоднозначные, слишком уж заметную роль мы сыграли в недавних событиях. Мы, конечно, не воевали именно с Воиславом, но ещё одной расправы со своими людьми он нам, скорее всего, не простит. Не знаю, как вам, а мне очень не хочется враждовать с князьями. Это не нашего уровня противники, понимаете? Яромир не сможет всегда нас прикрывать – рано или поздно Воислав нас как-нибудь достанет. Причём скорее рано, чем поздно.

– Так что, простить им? – Станислав был уже в полном замешательстве.

– Если бы можно было простить, то это не было бы плохой новостью, – терпеливо объяснил я. – Простили бы и забыли. Проблема в том, что мы и простить не можем, и непонятно, как их наказать, чтобы нам это впоследствии не обошлось слишком дорого.

Вот сейчас все, наконец, осознали глубину той дыры, в которую нас засунул князь своим подарком – в кавычках, конечно, подарком, в очень больших кавычках.

– Так что нам делать, господин? – растерянно спросила Кира.

– Мы для того и собрались, чтобы это решить, – напомнил я. – Давайте к делу. Это вольный отряд «Шелонь». Зарегистрирован в новгородской гильдии, берёт контракты, как обычный отряд, но при этом время от времени выполняет разные деликатные поручения Воислава. Остромира Грека убили они. И нашего ратника тоже – правда, неизвестно, планировали они его убить, или же он им просто случайно под руку подвернулся. Детали мы, конечно, выясним, но сейчас надо решить, в каком направлении мы будем работать.

– Можем дождаться, когда они возьмут контракт, а там сработать за другую сторону, и всех их перебить, – с ходу предложил Лазович.

– Мне тоже этот вариант сразу пришёл в голову, – кивнул я. – Но мне кажется, он не подойдёт. Они берут исключительно охранные контракты – для них это ведь просто маскировка, зачем им лезть в боевые действия с риском потерять ценных специалистов? И если кто-то вдруг вырезает охранников подчистую, а охраняемый объект не трогает, то это очень нерядовое событие, которое многих заинтересует. Виноватых достаточно быстро определят – насчёт этого иллюзий питать не стоит, у Воислава хватит возможностей для серьёзного расследования. Так что мы с тем же успехом можем не ждать контракта, а просто вырезать их по домам. И получить полный набор проблем с Воиславом Владимирским, а скорее всего, и не только с ним.

– Это можно сделать незаметно, – продолжал настаивать Лазович. – Например, небольшая команда с сильной поддержкой Владеющих сможет их тихо захватить и вывезти в укромное место. Они просто бесследно исчезнут, и никто никогда не узнает куда.

– Я тоже думаю, что это хороший вариант, – подал голос Антон Кельмин. – У меня есть подходящие специалисты, которые могут это сделать. С поддержкой команды Владеющих от Станислава, конечно.

– И вы всерьёз думаете, что никто ничего не узнает, да? – саркастически хмыкнул я. – А вот я думаю, что уже на второй день это станет известно всем вплоть до газетчиков. Вы делаете большую ошибку, считая, что мы существуем как бы в вакууме, и у других людей нет своих интересов. Мне про отряд «Шелонь» сообщил князь – задайте себе вопрос: зачем он это сделал, и в чём состоит его интерес? И я вам отвечу: главный интерес князя состоит в том, чтобы раскрыть для публики роль Воислава в убийстве Остромира Грека. Князь хочет полностью обнулить репутацию Воислава в Новгороде, поэтому он совершенно не заинтересован в тихой расправе. Так что вся информация немедленно утечёт прямо из канцелярии князя. Возможно, князь даже примерно накажет виновного, чтобы показать мне, что это была просто случайность, но утечка непременно произойдёт. Кстати, таким образом князь ещё и сделает наше семейство зависимым от его защиты, так что для него будет просто подарком, если мы выберем этот вариант.

– А почему бы просто не передать всю информацию Грекам? – спросила Кира. – Они больше всех заинтересованы отомстить, вот пусть и мстят за себя и за нас.

– Этот вариант мне тоже не нравится, – ответил я. – Он может очень плохо отразиться на нашей репутации.

– Чем именно он плох? – не поняла Кира.

– Он плох тем, что мы таким образом отказываемся от мести за своего человека. Мы широко объявили, что мы всегда стоим за своих людей, и будем мстить за них любому. И вдруг показываем всем, что наши объявленные принципы совсем не такие уж принципы, и что мы можем легко от них отступить. Никто же не станет разбираться в деталях, просто отметят, что мы можем и простить убийство своих людей, если мстить будет невыгодно. А главное, как подействует отказ от мести на наших людей, которые сейчас верят в защиту семейства? Это риторический вопрос, конечно – и так ясно, как подействует.

– А он вообще есть, хороший вариант? – растерянно спросила она.

– Не знаю, Кира, честно, – вздохнул я. – Если не найдём хороший, придётся выбирать из плохих. У нас есть какое-то время, пока мы собираем информацию об этом отряде, вот и давайте думать. Наша задача – наказать виновных и при этом не поссориться с Воиславом. И желательно ещё заодно оказать услугу Акилу Греку, нам это пригодится. В общем, напрягайте мозги. Давайте встретимся снова через неделю, и будем уже разрабатывать конкретный план.

* * *

Рядом с грохотом упало что-то большое и металлическое, и Эрик невольно вздрогнул. Он с досадой поморщился и украдкой огляделся – командиру вряд ли стоит рассчитывать на какой-то авторитет у подчинённых, если он подпрыгивает от каждого звука. К счастью, никто на него не смотрел – возле боксов никого не было, а внутри открытого бокса механики были слишком заняты рухнувшей железякой, чтобы обращать внимание на проходящих мимо.

За два года отряд здорово изменился. Старенький отрядный грузовичок-двухтонник ушёл наконец на заслуженный отдых, а вместо него появился длинный ряд боксов, забитый самой разнообразной техникой – от квадроциклов до гусеничных бронетранспортёров. Появились даже бронеходы, правда, только сверхлёгкие патрульные «Бууры», но даже они для отряда их уровня раньше выглядели фантастикой. Вместе с техникой в отряд пришли специалисты – механики, водители, пилоты, так что «Рыжая рысь» с первоначальных двадцати восьми человек как-то незаметно разрослась до пятидесяти. Не то чтобы Эрика эти изменения печалили, но ему трудно было привыкнуть к факту, что «Рыжая рысь», которой он отдал столько лет, осталась где-то в прошлом, а этот отряд к ней имеет уже довольно отдалённое отношение. А скоро и окончательно станет чем-то другим.

– Привет, Тихон, – поздоровался Эрик, без стука открывая кабинет бессменного интенданта отряда. – Чем занят?

– Здравствуй, Эрик, – поднял глаза от бумаг Тихон Злобин. – Да вот, наконец разобрался с имуществом. Что наше, что не наше, что продавать, что оставить. И знаешь, нашего что-то совсем немного выходит.

– А ты чего-то другого ждал? – усмехнулся Эрик.

– Думал, больше выйдет, – вздохнул Тихон. – А получается, что нам толком и продавать-то нечего.

– Ты просто уже привык, что тебе госпожа Кира любые счета подписывает не глядя, вот и успел забыть, что вольняги – народ небогатый.

– Есть такое дело, – опять вздохнул тот.

– Ты вот что, Тихон, пока не продавай ничего, – распорядился Эрик. – Кеннер попросил меня приостановить расформирование отряда ещё на пару недель. Ему для чего-то понадобился формально независимый отряд, и он хочет наше имя использовать.

– О как! – удивился Злобин. – А он нас никуда не втянет?

– Даже если и втянет, разбираться будет сам, – пожал плечами Беров. – Мы давно уже фактически служащие семейства, ты это ещё не понял, что ли?

– Ну так-то да, – озадаченно почесал затылок Тихон. – Ну ладно, ты командир, тебе и решать.

– Не бери в голову, Тихон, всё нормально будет, – махнул рукой Эрик. – Меня другой вопрос беспокоит. Вот мы сейчас живём как бы сами по себе, а как станем подразделением семейства, так начнём по общим правилам жить. Ты видел, как Станислав дружину гоняет? Как ты думаешь, сколько у нас бойцов сейчас способны норматив дружины сдать? А ведь придётся. Как народ к этому отнесётся?

– Ты только сейчас об этом задумался? – ехидно ухмыльнулся Тихон. – А наши давно уже поняли, что придётся соответствовать. Можешь не беспокоиться, никто возмущаться не будет. Подтянется народ понемногу. У нас другая проблемка нарисовалась – Жданка хвостом крутит. Она давно этим занимается, но сейчас это слишком далеко зашло, в десятке из-за неё уже драки начались.

– Она у нас одна, что ли, хвостом крутит? – удивился Эрик.

– Нет, это другое. Дина хоть и крутит, но она и даёт. Если не смог Динку уломать, то сам дурак. А Ждана весь десяток динамит и друг с другом стравливает. Всю жизнь в тени держалась, а как сиятельная её красавицей сделала, так будто с цепи сорвалась.

– Вот не хватало ещё и с этим разбираться, – страдальчески поморщился Эрик. – Ладно, поговорю я с ней. А как там новенькие прижились?

– Девчонки на «Буурах»? Нормально прижились, Данила на них не нарадуется. Они у себя в Хазарии девок в строгости воспитывают, никаких хлопот с ними, не то что с нашими… – Тихон явно хотел добавить грубое слово, но всё-таки сдержался.

– Подожди, эти тоже освоятся, – вздохнул Эрик. – Ладно, работай дальше. К расформированию отряда готовься, но пока не подавай никаких официальных бумаг в гильдию, и имущество не распродавай.

Светло-зелёный коттедж командира отряда стоял чуть в стороне от остальных офицерских коттеджей. Эрик с досадой подумал, что двор опять надо чистить – последние дни снег шёл почти непрерывно, – и вдруг заметил на свежевыпавшем снежке следы, ведущие к двери. Входная дверь ожидаемо оказалась не заперта, а на кухне у плиты обнаружилась Милослава в цветастом фартуке.

– Неожиданно, – заметил Эрик, целуя её сзади в шею. – Не подозревал, что ты умеешь.

– Решила вспомнить былое, – улыбнулась Милослава, повернув к нему голову. – Мне многому пришлось научиться, когда меня мать выгнала.

– Так и не хочешь её прощать?

– Ты думаешь, ей моё прощение нужно? – усмехнулась она. – Я бы, может, и простила, если бы она действительно этого хотела. Тем более, я там тоже не совсем права была. Но ей это не нужно, да и мне ни к чему. Иди мой руки, уже всё готово.

Ужин, к удивлению Эрика, оказался совсем неплох – намного лучше его обычной холостяцкой стряпни.

– Очень вкусно, – с довольным видом сказал Эрик, откладывая вилку. – Совершенно не ожидал от тебя такого. Вообще, надо бы попросить Кеннера открыть здесь какое-нибудь кафе, а то народ сейчас готовит из полуфабрикатов с переменным успехом.

– Ну ты мог бы и к нам ходить обедать.

– В качестве кого?

– Ты опять про замуж, – недовольно сказала Милослава. – Вот зачем тебе это?

– Я хочу детей, и я хочу быть отцом своим детям, – спокойно пояснил Эрик. – Чтобы мои дети знали, кто их папа.

– Как они могут не знать, кто их папа?

– Спроси у Кеннера, например.

– Кеннер знает, кто его отец, – раздражённо ответила Милослава. – Он его даже встречал.

Эрик с иронией посмотрел на неё, приподняв бровь.

– В любом случае, пример неподходящий, – немного смутившись, добавила она. – Борис просто недостоин быть отцом Кеннера.

– Так ведь я тоже не идеал, – заметил Эрик.

– Не сравнивай себя с ним, пожалуйста. Кроме того, я вовсе не запрещала Кеннеру с ним видеться, он сам не пожелал. Если бы он захотел встречаться с Борисом, я бы не стала препятствовать.

– И всё-таки для ребёнка разница есть, – спокойно ответил Эрик. – И для меня тоже. Кстати, я знаю, что тебя сейчас взялись осаждать поклонники. И чувствую себя в совершенно неопределённом положении.

– Какие ещё поклонники? – страдальчески сморщилась Милослава. – Мне подсовывают каких-то самовлюблённых красавчиков в надежде, что я обращу на них внимание. В совершенно пустой надежде. Кстати, ужасно смешно наблюдать, как Кеннер организует для них разные забавные несчастные случаи.

– Ты это знаешь? – не смог сдержать удивления Эрик.

– Я Высшая, ты это помнишь? – она посмотрела на него с иронией. – Очень сложно сделать что-то незаметно от меня. Во всяком случае, Марине Земец это не под силу. Но надо заметить, у неё хорошее воображение и чувство юмора. Хотя она, конечно, хулиганка.

– Если бы ты была замужем, тебе никто бы красавчиков не подсовывал, – резонно заметил Эрик. – А раз ты свободна, они видят шанс.

– Вы с Кеннером сговорились, что ли? – с досадой сказала Милослава. – Хорошо, Эрик, я обещаю, что подумаю. Тебя это устроит?

– Устроит, – кивнул тот с улыбкой. – Особенно если ты надумаешь.

Милослава не выдержала и тоже улыбнулась.

– Ты останешься сегодня? – с надеждой спросил Эрик, и она молча кивнула в ответ.

Много позже, когда они лежали в темноте, Милослава неожиданно спросила:

– Эрик, а сколько детей ты хочешь?

– Троих, – ответил Эрик, немного подумав. – Можно больше.

– Многовато, – не очень уверенно ответила она. – Можно подумать о двойне. Мальчик и девочка – по-моему, неплохо будет.

– А ты можешь этим управлять? – удивился Эрик.

– Я, к твоему сведению, могу родить даже без мужчины. Только там нужно будет постоянно исправления вносить, потому что сразу хороший ребёнок вряд ли получится, наверняка что-то упустишь. Да и вообще как-то это неправильно, без мужчины.

– Ничего себе, – потрясённо сказал Эрик. – Я до сих пор не могу даже представить, что ты можешь.

– Многое могу, – снисходительно хмыкнула Милослава. – Кстати, а ты понимаешь, что тебе придётся войти в нашу семью, и ты в ней не будешь главным?

– Понимаю, конечно. У меня и мысли нет уводить тебя из семьи или смещать Кеннера. Я пока ещё жить хочу.

– Ты о Кеннере как-то совсем уж плохо думаешь, – недовольно заметила Милослава.

– Я думаю о нём хорошо, и отношусь с большим уважением. Но границы его хорошего расположения проверять не собираюсь.

Милослава пренебрежительно фыркнула, но комментировать не стала. На этом разговор и закончился, а утром разговаривать было уже некогда.

* * *

Марек Зимин слегка поёжился от скользнувшего откуда-то из-за спины ощущения холодного внимания, улыбнулся и сказал:

– Две слойки с черникой и плюшку с собой, пожалуйста.

Девушка-продавщица мимолётно улыбнулась в ответ постоянному покупателю и отработанными движениями быстро упаковала ещё тёплые булочки. Улыбнулась ещё раз, получив деньги, и перенесла внимание на следующего в очереди.

Марек вышел из булочной и лениво огляделся, щурясь на неяркое зимнее солнце. Вокруг не было заметно совершенно ничего подозрительного. Люди спешили по своим делам, и никто не интересовался скромным вольником. Путь к базе отряда прошёл без приключений, однако он ещё дважды ощутил непонятно откуда поток внимания.

В кабинете командира, точнее говоря, в каморке, которая таковым считалась, кроме собственно командира, Томаша Скибы, присутствовала ещё и отрядная Владеющая Лилия Гринёва. Лилия была главной ценностью отряда и официально имела скромный четвёртый ранг, хотя в реальности её ранг был твёрдой семёркой. Впрочем, в отряде такое занижение способностей было скорее нормой – например, никто, кроме присутствовавших здесь в полном составе офицеров отряда, не подозревал, что Марек был довольно сильным эмпатом.

– О, наш Марек явился, – недовольно приветствовала его Лилия.

Тот в ответ с неудовольствием на неё посмотрел, отметив смазанную помаду и растрёпанную причёску. «Опять к командиру вязалась», – раздражённо подумал Марек. Впрочем, неудовольствие было вызвано вовсе не этим – дуру Лильку он не ревновал. Он был человеком широких взглядов, и вообще был по другому профилю.

– Всем привет, – хмуро сказал Марек, усаживаясь на свободный стул. – Что-то не то происходит.

– Что там у тебя не то? – лениво осведомился Томаш, который явно тоже был не рад несвоевременному визиту.

– Слишком много внимания, – туманно пояснил тот.

– Это как? – поднял бровь командир.

– Слишком часто на меня внимание обращают. Такое обычно бывает, когда в одежде непорядок, или с внешностью что-то не то, а вот так, чтобы ни с того ни с сего…

– Ну да, у тебя-то внешность самая обычная, – хохотнул Томаш, разглядывая козлиную бородку и подведённые глаза Марека, и Лилия угодливо хихикнула.

– Ты меня понял, – обиделся Марек.

– Ладно, не дуйся, – небрежно отмахнулся командир. – Так что, в самом деле что-то такое заметно?

– Не особенно, – признал тот. – Если бы это было только один день, то я бы и внимания не обратил. Но это происходит уже несколько дней, и начинает выглядеть странным.

Томаш надолго задумался, и даже Гринёва стала немного серьёзней – впрочем, Зимин в её серьёзность ни на секунду не поверил. Какой серьёзности можно ожидать от пустоголовой потаскушки? Умственные способности Лильки Марек оценивал крайне низко. Хотя здесь надо заметить, что она была о нём точно такого же мнения.

– Я тоже последнее время чувствую что-то не то, – наконец отмер командир. – Вроде всё нормально, но что-то такое зудит.

– Не стоило с Арди связываться, – мстительно напомнил Марек. – Я тогда это сразу сказал.

– Может, и не стоило, – неохотно признал Томаш. – Но тогда это казалось хорошей идеей. А сейчас-то какая разница? Что сделано, то сделано.

– Ну и что делать будем, Томик? – спросила Лилия, заглядывая ему в глаза.

– Да пока ничего, – пожал плечами тот. – Будем просто поосторожнее, никаких резких движений. Возьмём какой-нибудь контракт подальше отсюда, посидим, пока всё не уляжется.

– Бери контракт в тихое место, где людей рядом нет, – посоветовала Лилия. – Там мы с Марусей любого постороннего легко отследим.

Марек побелел от злости, намёков на свою половую ориентацию он не выносил.

– Лиля, кончай Марека дразнить! – зарычал командир. – Нам только грызни в отряде не хватало.

– Ладно, ладно, милый, не сердись! – легкомысленно махнула она рукой. – Я буду паинькой, даже извинюсь. Извини, Марек.

– Принято, – выдавил из себя Зимин.

– Вот чтоб и дальше друг друга не задевали, – сурово сказал Томаш. – Обоих касается. А я завтра съезжу в гильдию, оставлю заявку на контракт. И попробую узнать, кто нами интересуется.

Глава 10

Идти туда не хотелось. Филип тоскливо посмотрел на ажурные ворота, на тянущуюся вдаль кованую ограду, и ещё раз пожалел, что вообще на это согласился. Он бы и не согласился – уж кто-кто, а старина Филип отлично чуял, когда можно легко свернуть себе шею, но совсем недавно он крупно проигрался и сейчас сильно нуждался в деньгах – обычная история его жизни. Ему пообещали очень заманчивую премию за риск, и Филип в конце концов дал себя уговорить. Сейчас он уже сильно подозревал, что это было ошибкой, и не исключено, что последней в его жизни.

«Кончай тянуть», – сказал он сам себе, и усилием воли выбросив из головы мрачные мысли, уверенным шагом двинулся к воротам. Тянуть и в самом деле было опасно – Филип прекрасно понимал, что ограда только выглядела так легкомысленно. На самом деле поместье было серьёзно защищено и хорошо охранялось. Его наверняка давно заметили, и попытайся он сейчас уйти, его обязательно задержат и доставят уже силой. Разговор всё равно состоится, но уже на других условиях.

Когда он приблизился к воротам, из караулки вышли двое ратников. Один из них открыл калитку и кивком приказал Филипу заходить.

– За мной, – коротко распорядился он. Второй ратник молчал, подозрительно рассматривая Филипа, а потом пристроился следом.

Они двинулись по мощёному гранитными плитами узкому тротуару к стоящему в глубине зданию. Скорее даже не зданию, а дворцу. Хотя знающий человек по виду этого дворца легко бы определил, что постройка не такая уж и старая. По-настоящему старые дворцы походили на укреплённые замки, а этот, по всей видимости, был выстроен в те не столь уж далёкие времена, когда княжеская власть укрепилась уже достаточно, чтобы не позволять дворянам бесконтрольно резать друг друга. Впрочем, Филип не настолько разбирался в истории, чтобы делать выводы о древности семейства Грек, да и мысли его были заняты совсем не архитектурой.

Путь закончился не у главного входа, а у неприметной двери, где его ждала другая пара охранников, на этот раз из внутренней охраны.

– А вот и наш, ха-ха, гость, – наигранно дружелюбно приветствовал его один из встречающих. – Возвращайтесь к себе парни, мы о нём позаботимся. А ты давай заходи, раз уж сам пришёл.

Они довольно долго шли по каким-то лестницам и переходам. Перед одной из целого ряда похожих друг на друга дубовых дверей они остановились, и старший сопровождающий заглянул внутрь, предварительно деликатно постучав:

– Доставили, господин. Прикажете заводить?

Выслушав короткий ответ, он открыл дверь и махнул Филипу рукой.

Комната была чем-то вроде гостиной, обставленной неброско, но дорого. Там находились четыре человека, удобно расположившиеся в мягких креслах. Филипу сесть никто не предложил.

Троих из присутствующих Филип знал – перед тем, как отправить сюда, ему показали визиобразы старейшин Греков и заставили заучить имена. Видимо, показали не всех, потому что лицо четвёртого было совсем незнакомым.

– Филип Шешень, по кличке Ангел, – представил его старший сопровождающий.

Филип слегка запаниковал. В общем-то, нетрудно было предвидеть, что Греки соберут какую-то информацию, но они не знали, кто именно придёт на переговоры. Очевидно, они не стали мелочиться и собрали досье на всех, и это выглядело неожиданным и тревожным. Панику Филип довольно быстро подавил – чтобы выйти отсюда живым и невредимым, ясный рассудок был совершенно необходимым условием.

– А почему Ангел? – лениво спросил Горислав Грек.

Как Филипу объяснили перед этим, именно Горислав фактически и руководил этой ветвью семейства. Пожалуй, его присутствие было хорошим признаком – значит, к этим переговорам семейство отнеслось достаточно серьёзно.

– Какая-то мутная с ним история, – объяснил сопровождающий, – мы не успели докопаться до деталей. Но мы знаем, что он любит приврать, так что, скорее всего, наврал что-то такое. У врунов обычно так клички и появляются.

– Почему тебя Ангелом зовут? – обратился Горислав уже к Филипу.

Тот дёрнулся было сказать что-то в том роде, что это мол, никого не касается, но вовремя остановился. Если принимаешь оборонительную позицию, то сразу теряешь инициативу в разговоре. Следовало выбрать другую тактику.

– Да всё правильно этот сказал, – небрежно ответил Филип. – Была там байка, народ её оценил. Я не то что приврать люблю, просто скучно же на контрактах. Парни хотят интересных рассказов, а мне не жалко. И мне, и им развлечение.

– Интересные рассказы, говоришь, – хмыкнул Горислав. – Ну рассказывай, Ангел, посмотрим, как ты нас заинтересуешь.

– Рассказ у меня короткий, господин Горислав, – с достаточной долей почтительности начал Филип.

– Знаешь меня? – прервал его тот.

– Со всем уважением, вы же не поленились навести справки про скромного ратника. Так неужели я бы не постарался узнать, к кому иду?

– Ну-ну, – усмехнулся Горислав. – Ладно, продолжай.

– Мы сумели узнать, кто убил господина Остромира. И готовы продать вам эту информацию за пять тысяч гривен. Вот и весь мой рассказ, господин Горислав.

Греки переглянулись между собой, и в разговор вступил сын Горислава, Чеслав. Филип резко напрягся – когда ему показывали визиобразы, про Чеслава было сказано, что это очень опасная личность, вроде Кельмина у Арди, и с ним нужно вести себя очень осторожно.

– Байка у тебя забавная, Ангел, но сдаётся мне, что ты хочешь нас подставить.

– Как здесь можно вас подставить, господин Чеслав? – вежливо возразил Филип. – Мы просто говорим вам, кто убил господина Остромира, и делайте с этой информацией что хотите.

– Вместе с нашим главой был убит ратник Арди, и они тоже ищут убийц. Почему вы не пошли с этим к ним?

В этом месте все Греки дружно поморщились от неприятного воспоминания. Именно из-за того ратника и произошло досадное непонимание с Арди, которое в результате встало Грекам чрезмерно дорого.

– Потому что они вряд ли заплатили бы за это пять тысяч гривен. У вас погиб глава семейства, у них – простой ратник. Выбор очевиден.

– Как раз Арди могли бы и заплатить. Они не мелочатся в вопросах чести.

– А могли бы и не заплатить, – возразил Филип, – но отдать им информацию в любом случае пришлось бы. Мы решили не рисковать.

– А Арди знают, что ты к нам пошёл? – как о чём-то незначительном, поинтересовался Чеслав.

Четвёртый участник, которого Филип не знал, не сводил с него глаз, и до Ангела наконец дошло, что это эмпат, который отслеживает правдивость ответов.

– Я не знаю, – честно ответил он. – Я всего лишь простой ратник, начальство со мной не особо советуется. Но я очень сомневаюсь, что Арди знают. Они бы не позволили прийти к вам, а занялись бы этим сами.

– Ваша «Рыжая рысь» служит Арди, и ты хочешь нас убедить, что вы готовы их так нагло прокатить?

– Мы не служим Арди, у нас с ними контракт. Эта информация никак к нашему контракту не относится, мы можем делать с ней всё, что хотим.

– И вы верите, что Арди такое объяснение устроит и они ничего вам за это не сделают?

– Кеннер Арди – человек чести, это всем известно, – хмуро ответил Филип. – Он не поставит нам в вину то, на что мы имели полное право.

Сказать по правде, он и сам сильно сомневался, что это пройдёт так уж гладко. Кеннер Арди был, без сомнения, человеком чести, но он мог и оскорбиться в ответ на поступок, который не выглядел особо честным.

– Ты сам-то в это веришь? – усмехнулся Чеслав.

– Не очень, но моё мнение никого не интересует, – признался Филип.

– А ваш командир, стало быть, верит?

– По-моему, командир тоже сомневается, – честно ответил Филип. – Насколько я понял, он не хотел действовать помимо Арди, но ему пришлось уступить. Но это только моё предположение, офицеры меня в свои дела не посвящают.

– Как такое может быть, что командиру пришлось уступить? – недоумённо спросил молчавший до этого Ратмир Грек.

– Очень просто, Ратмир, – мягко сказал Горислав. – Вольный отряд – это обычно что-то вроде кооператива. Офицеры отряда являются пайщиками, и в спорных случаях решения принимаются голосованием по числу паёв. Это не воинская часть, власть командира там ограничена.

– Надо же, не знал, – удивился тот.

– Неудивительно, что ты не знал, – пожал плечами Горислав. – У нас мало кто с вольниками дело имел. Вообще не понимаю, зачем Арди с ними связались, вот сейчас и получили они сюрприз.

– Потому что они сами вольники, – отозвался Чеслав, – вот и связались.

Остальные с недоумением уставились на него.

– Да-да, у них вся семья – вольники, включая саму Милославу.

– Что за чушь! – недоверчиво воскликнул Горислав.

– Вот и я точно то же сказал, отец, – усмехнулся Чеслав. – Но как оказалось, никакой ошибки нет. У них действительно вся семья – члены Вольной гильдии. С аттестацией, послужным списком, всё как положено.

– Чего только в жизни не встретишь, – ошеломлённо заметил Горислав.

Греки озадаченно помолчали, явно пытаясь как-то втиснуть этот дикий факт в свою картину мира.

– А скажи-ка, Ангел, – вновь заговорил Чеслав. – Ты, когда сюда шёл, не думал, что мы можем тебе не поверить, и ты отсюда просто не выйдешь?

– Думал, – мрачно ответил тот. – Но я надеюсь на вашу разумность. Моя смерть вам ничего не даст, а последствия могут быть для вас неприятными.

– И какие же это последствия? – ласково осведомился Чеслав, и Филип почувствовал, как по спине побежали мурашки. – Надеешься на Арди?

– Нет, – отрицательно покачал головой Филип, – в этом случае Арди мстить не будут. То есть, я думаю, что не будут. Но если я не вернусь, то тем, кто убил господина Остромира, сообщат, каким образом их вычислили, и вы их больше никогда не найдёте.

– А ты, конечно, не знаешь, кто это.

– Конечно, не знаю, – подтвердил Филип. – Нужно быть полным идиотом, чтобы послать к вам человека, который хоть что-то знает. Проще уж сразу все бумаги передать.

Греки обменялись взглядами и, похоже, молчаливо пришли к какому-то решению.

– И как вам видится процедура обмена? – поинтересовался Горислав.

Филип почувствовал облегчение. Впервые за всю встречу он поверил, что уйдёт отсюда живым.

– Встречаемся в людном месте. Мы передаём вам папку, ваши люди передают нам банковский аккредитив на предъявителя.

– А если, допустим, вы попытаетесь нас обмануть? Например, подсунете пустышку.

– Мы же не сумасшедшие, – Филип изумлённо посмотрел на Горислава. – Арди ни за что не станут защищать мошенников. Это даже если они сами не решат, что мы их таким образом опозорили.

– Всё это интересно, но вы слишком много просите, – резко вмешался в разговор Ратмир. – Пять тысяч – это совершенно несуразная цифра. Мы можем поговорить о пяти сотнях. Ну ладно, пусть даже о тысяче.

– Нам нет смысла продавать эту информацию дешевле, – пожал плечами Филип. – Если вы откажетесь, мы продадим её Арди. Они, конечно, не дадут нам столько, но мы думаем, что на пару тысяч вполне можем рассчитывать. Зато у нас не будет с ними никаких проблем, а это тоже дорогого стоит.

Греки опять переглянулись.

– И при этом всем наверняка станет известно, что мы пожалели денег за информацию об убийцах Остромира, да? – с недоброй ухмылкой спросил Горислав. – Чем-то это всё-таки похоже на шантаж. Ну ладно, когда и где состоится передача?

* * *

Иван Гречин был бастардом, а отцом его был сам Горислав Грек. Рождению вне брака обычно не придавалось особого значения, и можно было бы считать, что жизнь удалась, но всё портил один неприятный момент – Иван не был признан. Это было сразу видно по фамилии, характерной для непризнанных бастардов – не отцовской, а лишь похожей на неё. Все, конечно, знали, что он сын Горислава, но без отцовского признания это был всего лишь любопытный факт, который не давал Ивану никаких преимуществ. Ну не то чтобы совсем никаких преимуществ – семейство оплатило Ивану образование, и он получал неплохое ежемесячное пособие, но всё же это было не то, совсем не то. Обидно было, конечно, и любви к папаше это не добавляло.

Впрочем, положа руку на сердце, Иван понимал, что отец в его судьбе всё же участвует. Карьера его продвигалась нетипично быстро, вот и сейчас ему доверили руководство важной операцией, о чём обычный сотник не мог и мечтать. Главное, не облажаться, а там можно будет и на полк рассчитывать, ему об этом прямо намекнули.