Текст книги "Дистанции"

Дистанции
Андрей Сутоцкий

© Андрей Сутоцкий, 2023

ISBN 978-5-0059-3821-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ДОЖДЬ НАД СТАРЫМ ГОРОДОМ

 
Пытаясь воссоздать исчезнувшее время,
Гремит уставший дождь, гуляя по домам.
fВесь город целиком теперь его арена.
Кому, как не ему, под скрипочку внимать.
О чём шумит мой дождь, о чём поют карнизы
И что таят глаза оживших ангелков
Над окнами дворцов, гранитных и капризных,
С фигурами слепых недвижимых богов?..
Под струями дождя дрожат и гнутся шпили,
Плывут листвой зонты, и хочется поймать
Заветную строку…
Но кончились чернила…
Отшелестел мой дождь.
Начнётся ли опять?..
 

СИНИЧКА

 
Грохочут ржавые составы,
Забиты доверху рудой,
Скрипят больные их суставы…
Но что за звук?.. Постой-постой…
Не может быть: металла звонче,
На изоляторе столба —
Синичка, махонький комочек,
Презрев вагонный барабан,
Поёт рапсодию апрелю,
Не слыша грубых, дерзких нот!..
Она сильней, я в это верю,
Чем этот мчащийся урод,
Чем все ракетные заряды,
Чем вся искусственная мощь!..
Вот вижу я, как, ряд за рядом,
Идут полки апрельских рощ
И… свежий ветер – друг-попутчик,
Кладёт на землю пыльный шлейф…
И где ты, монстр? Тяжёл, могуч ты
Уносишь вдаль свой ржавый шлем…
Прощай, бесчувственное тело!..
Что можешь знать ты о Любви!?..
 
 
А птичка пела, пела, пела,…
И между шпал цветы цвели.
 

ПАМЯТИ ТАЛАНТЛИВОГО ДРУГА

 
Когда-то в листопадном сентябре,
Наполненном сомненьями и счастьем,
К неведомому таинству причастны,
Мы были прозорливей и добрей.
На равных рассуждая о Любви,
Мы плыли меж соборов и созвездий,
Творя несуществующее – вместе,
Молитвами оскомину набив.
И рассуждая, к счастью, не спеша,
Глядя с холма на медленные воды,
Пред входом в монастырь, пивком холодным
Поддразнивали мрачных прихожан.
…и ты скучнел, и пальцами дробя
По кружке с недопи́тым, погружался
В уныние, борясь с последним шансом,
Чтоб в чём-нибудь да выразить себя.
Но опоздавших, правильно – не ждут;
Не ждут и слабых, а ещё безвольных…
Довольно грезить сказками!.. Довольно
Всё ждать звонка!.. Не жди!.. Не позовут!..
 
 
Вот так и умер ты… Пятнадцать лет —
В борьбе за жизнь… И холодно и больно
Крутить кино назад… Бедно́ застолье
В помин твоей души. Дивертисмент
Сошёл на нет. И певческий твой дар
Предательская память искажает…
Ужель не верю собственным ушам я,
Ушёл и ты?.. А был ещё не стар…
 

ПОЧТИ МИРАЖ

 
Искрится свет. Совсем не дышит ветер.
Хрустит снежок, как груша на зубах.
Под дружный смех в снегу валяют дети
Большого пса с покорностью в глазах.
Он позволяет, он великодушен,
Забыв о том, что голоден и хром.
И только, знай, как тряпки хлещут уши
По шалунам, не знающим о том.
Взлетает снег… и, растворяясь в свете,
Не создаёт играющим помех,
Ведь на снегу не кто-нибудь, а дети
И в голосах не что-нибудь, а смех…
Ах, если б, жизнь, была ты безмятежной!..
Но невозможно время не познать:
Пройдёт, как снег, растает возраст нежный,
Чтоб стать назавтра чем-то вроде сна.
 

НЕ ПО ЗАКАЗУ

 
Когда не хочется творить – закрой альбом.
Когда не чувствуешь тона – не порти краски.
Но ты упорствуешь, мол, справится любой
И усмехаешься, не веруя в фиаско.
Ты убеждённо говоришь: «процесс идёт»
И нервно куришь, исчезая в едком дыме.
А за спиной – песочный шёпот: «Идиот!..
Собственноручно, всеми признанное имя —
Заштриховать?.. Каков балбес!..» А ты опять:
Над композицией, над смыслом и над цветом,
Несуществующие чувства торопя,
Чтоб сотворённое убить перед рассветом.
Дипломы, грамоты – пасьянсом по столу.
Звонки, автографы, цветы, аплодисменты…
А может, взять и, усреднившись, утонуть?..
Сменить подрамники на траурные ленты
И успокоиться?..
Когда-нибудь, в тиши,
Оно само тебя найдёт, накрыв собою…
Когда не хочется писать, ты не пиши,
Дрожащей кисточкой съезжая на бемоли.
 

В КОЛЬЦЕ ВАРИАЦИЙ

 
Нам дали на время побыть людьми.
Да если б мы знали, что это такое,
Без экипировки пустившись вдогонку,
С завышенной верой в себя самих.
В кольце вариаций ответа нет.
…и книги горят на кострах забвенья…
А что ж мы хотим?.. Неизменны звенья
Летящих по кругу немых планет.
Но как же, простите, на свете жить,
Идти по наитию в наше «завтра»?..
А «завтра» – шипящей рекой базальта…
Задачка ясна?.. Предлагаю решить.
Живём или нет?.. И какой в этом прок?..
Хотя бы сквозь щёлку, хотя бы приметой…
Ведь старость, она, подойдёт незаметно,
В холодном покое плетя некролог…
Объявится цифра, что биркой к ноге…
И где это время? и где это счастье?..
Упущены смыслы, не собраны части
И мучают кванты… А мы?.. – в тупике?..
Легко идеологам глупость нести,
В гранитные камни гордыню врезая…
Так, может, удав, что с лианы сползает,
Иль вешний родник, что я пью из горсти,
Подскажут ответ?..
 

К ЛЮБИМОЙ ЖЕНЩИНЕ

 
Я бы мог написать твой портрет
Акварелью, углём, акрилом,
Чтоб раскрыть этих глаз секрет
И задумчивый взгляд без грима.
Но терпенья лишившись, я
Не тревожу коробки красок
И, духами с утра дыша,
Открываю под чёрно-красный
(твой любимый) слова, слова,…
Удивляясь полуоттенкам,
Чтоб проснувшись едва-едва,
Шестиструнно зажечь фламенко;
Улететь, унестись, пропасть
В непонятном счастливом мире,
Где по-прежнему правит страсть,
Как огонь в золотом камине.
И ничто не посмеет встать
На пути этих чистых качеств,
Чтоб в союзе с тобой блистать
И, блистая, творить иначе.
Верю, этот короткий день
Наверстает часы на звёзды,
Что лежат на ночной воде,
Талый лёд и весенний воздух
Повенчав и…  под тонкий звон
Обратит нашу тайну в радость.
И неважно, что это сон, —
Лишь бы жизнь на него осталась.
 

ПЕЧНАЯ ДВЕРЦА

к Павлу Габышеву

 
Не проскрипишь ли ты мне скерцо,
Мой тёплый друг, печная дверца,
Альтом, в симфонии огня?..
В холодный зимний понедельник,
Прервав пустые сновиденья,
Заставь озябшего меня
Руководить печным оркестром.
Тревожных дум и лени вместо,
К святому действу разбуди.
Блесни, как будто бы с витрины,
Литым орнаментом старинным
И по слогам переведи
Свой трудный текст, что в правом верхнем,
Где подзабились буквы… Эхма!..
Назад вернуться бы, сравнить
Тот давний день, умы и души,
Узнать, всё так же ли послушны
Мы были Небу…. Возвратить
Не властен я: пути сгорели…
О том за дверцей еле-еле
Гуляет свет, – не разглядеть…
Не тем ли чистым ясным светом,
В порыве творчества согреты,
Бывают души?.. Не истлеть
Огнём пылающему сердцу,
Когда я вижу эти дверцы,
Что нам смогли издалека,
Предельно честно и бесстрашно,
Запечатлённым днём вчерашним
Предстать, пройдя через века.
 

«Я так люблю в деревне понедельник…»

 
Я так люблю в деревне понедельник,
Когда не слышно пошлых хохотков,
Когда не ждёт докучливый бездельник
На уикенд приехавших братков,
Когда царит во всём такая радость,
Такой покой, что отвлекаться лень
На блатату бессмысленной интрады
Пико́вых дам и лысых королей.
 
 
Помилуйте, ка б видели вы, челы,
Всю эту жизнь от маковки до пят
В приоритете ложного значенья
И раздраженья страсти наугад…
Я удивлён… Самим-то вам не гадко
Орать сквозь ночь, отвязным и бухим?..
 
 
А кто-то дышит в синюю тетрадку,
Где дышат небом синие стихи….
А кто-то грезит тайнами и снами,
Плетёт венки из мартовских цветов
И, доверяя больше подсознанью,
Составить вам компанию не готов.
 
 
Я так люблю в деревне понедельник:
Покой, рассвет, божественная новь…
Но красный свет, но чёрные виденья…
И… дискомфорт,
что слит с союзом «но».
 

СТРАТЕГИЯ СОЧУВСТВИЯ

По материалам П. Н. Габышева

 
(место действия – Российская Империя)
 
 
Он жил у кладбища, верней – существовал
(со службы выгнан был за пьянство он и склоку),
И, ожидая похоронный ритуал,
С утра до вечера торчал в окне, поскольку
Всё ждал процессию… С актёрским мастерством
Талант выстраивал подходы и финалы,…
Чтоб в слёзном трауре, почувствовав родство,
Родня усопшего, как своего признала.
Так на поминках, угощаясь балычком
Под «кирасирскую», внимая приглашеньям,
Он увлекался, отдаваясь целиком
Эффектным личикам «родного» окруженья.
И вот однажды, провожая мертвеца
Небыстрым шагом, осушая вдовьи слёзы,
Он вдруг узнал таку́ю новость, спав с лица,
Что в тот же день в руках вдовы зарделись розы.
Он был влюблён, mon cher ami, ведь капитал
Оставлен был вдове немаленький, однако:
Металлургический завод, где за металл…
Где заметал усопший друг продукт «Госзнака».
Ну, хорошо, пусть я солгал – ЭЗГБ…
«Госзнак» – для рифмы, как вы сами догадались.
Но это дела не меняет. Воскипев,
Вдова ответила на чувства… Обвенчались
Они, влюблённые… И следующим днём,
Себя нашед под одеялом новобрачья,
Стратег задумался: «Не кажется ли сном?..»,
Любовной магией приятно озадачен.
А по прошествии четырнадцати лет
О бывшем пьянице фактически забыли:
Стирает начисто количество монет
Ошибки прошлого, не оставляя пыли.
 
 
Мораль истории не блещет новизной
(альфонсы склонны проявлять свои таланты).
И вот судьба, сведя с подобною вдовой,
Пророчит счастье, исключая варианты;
И вот желание остаться на плаву,
Нас превращает в ослепительных героев…
 
 
Но чем окажется в итоге рандеву,
Казну счастливчика печалями утроив?
 

ПОДГОТОВКА К МАСКАРАДУ

 
А может, не в России я живу?..
Деревья, небо, озеро, речушка,
Рабочий стол, а под столом – «прослушка».
Конечно, не в России я живу.
Мой гардероб по-европейски строг.
Какая там ещё косоворотка?..
Косоворотка мне не по походке.
А ты, предатель, русый завиток?..
Немедленно отстричь!.. И в сей же миг —
Лицо под маску!.. Экая курносость.
И так уже поглядывают косо,
Особенно товарищ фронтовик.
А что за речь? Уральский диалект?
Как можешь ты пренебрегать английским?..
Учти, несчастный!.. Хочешь в группу риска
Попасть некстати ты под старость лет?
А впрочем, к чёрту весь ваш маскарад,
Всю эту пришлость, чуждость и ненужность!..
А коль смущает вас моя наружность,
Так здесь никто вам, собственно, не рад.
Но… – ти-ши-на… Покашлял и… хорош.
Сиди, как пёс, в своей хрущёвской кухне
И по полста за королеву пухни,
Да не щади мозолистых ладош.
 

ТРЕНИРОВОЧНЫЙ ПОЛЁТ

 
(история лётчика)
 
 
Погодка – «миллион на миллион»*.
Иду, «белоголовый»*, к «утконосу»*.
А над «кучком»* зависло НЛО
И ждёт мой взлёт изогнутым вопросом.
Я захожу в свой лётный «кабинет»*,
Усаживаюсь в «чашку»* пред «газетой»*…
Секунда-две и… – в небо, был и нет,
Пронзив «чехол»*, нависший над планетой.
Играют щёки. Тело тянет вниз.
Во рту гремят тяжёлые словечки.
А НЛО готовит мне сюрприз
И… по дуге прямёхонько навстречу…
Минуя флаттер, я – на высоту…
Мелькает небо кляксою чернильной…
Но жёлтый луч ударив по хвосту,
Включает «play» и пишет: «Извини, мой
Земной собрат, но я не разрешу
Тебе нарушить нижние границы…
И в знак добра, по-дружески прошу,
Не продолжай прислуживать убийцам.
Довольно с вас бессмысленных затрат
Всё ради власти мерзкой и ничтожной…
Не человек ты, а дегенерат, —
Биобалбес, послушный и несложный.
Скажи своим, живущим на земле,
Благодаря кормящей вас планете,
Что если вы хотите уцелеть —
Любите вас кормящую, как дети!..»
 
 
Слова исчезли, следом – НЛО.
Включаю реверс, ровно «маршируя»*
И… на сниженье (просто повезло!..),
Переходя на полосу вторую.
Немного нервно дёргаю «рога»*…
 
 
Кому сказать!.. А скажешь – комиссуют…
Пока-пока, мой добрый хулиган!..
Что делать мне?..
И я тебя…
Ри-су-ю…
 
 
«миллион на миллион»* – видимость более10 км.
«белоголовый»* – лётчик в шлеме
«утконос»* – МиГ27 (сверхзвуковой истребитель-бомбардировщик)
«кучёк»* – кучевое облако
«кабинет»* – кабина
«чашка»* – кресло
«газета»* – светосигнальные табло, расположенные на верхнем центральном пульте
«чехол»* – плотная завеса облаков
«маршировать»* – лететь в крейсерском полёте
«рога»* – штурвал
 

КРУГИ НА ВОДЕ

 
Вчера, на веранде, скучая под дождь,
Я вспомнил о спящей в углу радиоле
И пару часов поиграть ей позволил,
От музыки нашей…
Впадая в «балдёж».
Что только не слушал: эстраду, попсу,
Дворовые песни, подобие рока…
Но всё бесталанно, бедно, недалёко,
С удавкой на шее… Полнейший абсурд.
Искусство толпы? Хромоногая прыть?
Пугливая лесть? Подражанье великим?
Всплывают из памяти «звёздные» лики…
Но всех затмевают собой «Песняры».
На третьем альбоме теряют лицо,
Себя в многочисленных пробуя жанрах…
А что остаётся?.. Бичевская Жанна?
С галёрки орут:
– Виктор Цой!!!.. Виктор Цой!!!..
Конечно-конечно… Но вспомнив, к стыду,
Что есть ещё Визбор, Сергеев и Кукин,
Я в руки гитару беру и от скуки
Спасаюсь минором на первом ладу.
Затем вспоминаю британский хард-рок,
Барочную музыку (тусклые свечи),
Славянский фольклор, что звучит недалече,
Бориса, что пишет душе на поток…
И, выведя формулу в долгом дожде,
Услышав, что музыка жаждет свободы,
Являясь, по сути, её производной,
Я искренне верю бесценным аккордам…
 
 
А всё остальное -…
круги на воде…
 

В ПОЛУОТТЕНКАХ СЕРОГО

 
Живёт на крайнем севере
Непризнанный поэт.
В полуоттенках серого,
Шестой десяток лет.
Рисует он, старается,
Творит свои стихи,
А те – не получаются,
Бесструнны и сухи.
 
 
Поэт берёт фломастеры,
Мелки, карандаши
И, разложив, с пристрастием
Использовать спешит.
Но странная история,
Не верит он глазам:
Рисунок сер… Расстроенный,
Не зная, что сказать,
Поэт идёт за водочкой,
Яичницу соли́т,
И, стих слагая до ночи,
На стеночке сидит.
И тут он видит в креслице
Унылую мадам…
– Спустилась я по лестнице
Приветик передать…
 
 
Представившись Эвтерпою,
Мадам и говорит:
– Терпение исчерпано,
Несчастный мой пиит.
Поймёшь ли ты, бессмысленный,
Что серостью творя,
Цвета в стихах не вызреют
И все старанья – зря.
Хоть водкою, хоть радугой
 
 
Себя ты вдохновляй…
Но, серый друг мой, надо ли?..
А впрочем,
Начисляй…
 

ПРОЯВЛЕНИЯ

 
Жизнь уносится сквозь пальцы
В быстрой смене декораций.
Ну, за что бы удержаться…
Ни за что не удержаться.
Всё стремительнее ветры,
Незаметнее закаты…
И таинственный локатор
Наблюдает из-за ветки.
Будто кто-то, не решаясь,
Всё оттягивает сроки.
Дунет ветер. Ветка дрогнет,
Робкий пульс опережая.
И закаты, и восходы,
И гудящие суставы —
Сновиденьем, как угодно,
Пролетающим составом…
И, упав на полустанке
В колыбельку из ромашек,
Я запомнюсь вам вчерашним.
Сон ли, явь?.. Прошло и…
Странно…
 

НА ШЕСТОЕ АПРЕЛЯ

 
Вечер с надсадною горечью.
Строго звучащий фокстрот.
Страшно держаться за поручни,
С неба спускаясь на лёд.
Взмыл, улетел за околицу
Злой стрекозой самолёт…
Больно. Не пьётся. Не молится.
Помнится. Не достаёт.
Мир – перевёрнутой чашею…
Тучи легли на порог.
…и тишиною кричащею
Бьёт по окошку листок.
Только всё кажется, видится…
Всё ещё длится эскорт…
Жизни земная гостиница.
Срок проживания – стёрт.
 

В ДЕНЬ СЕВЕРНОГО ВЕТРА

 
Серебрится брошкой озеро.
Приосанилась ольха.
А погодка – несерьёзная,
Ветродуем рвёт меха.
Убоявшиеся холода,
Льнут к ладошкам лепестки.
Как же это так, без повода?..
С ночи давит на виски.
Зеленела благолепием,
Ранней спелостью дыша…
Перепадами нелепыми
Удивляется душа.
«…и не хочется ничёшеньки,
Знай, каминчик разжигай…
Эх, картошка, чё же, чё же ты?..»
Ну да к ты ей помогай…
Не томись над паутиною
В полудрёме и тепле,
Уподобившись актинии,
Что скучает на столе.
День, другой и всё изменится.
И чего уж тут гадать…
Урожай… Куда он денется
Под рукой,… ядрёна мать.
 

ВОЛШЕБНАЯ СИЛА ТАЛАНТА

 
(со слов мужика, стоявшего в очереди за пивом)
 
 
– Чё хвалиться холодильником?..
Не фурычит агрегат.
Стоит около «полтинника»
Пресловутый финский «гад».
До полуночи с супругою
Бесполезно воевал
И пружиною упругою
Всё усиливал скандал.
Нет желания доказывать
Вёртким менеджерам смысл…
«Чё, не видишь, что мы – разные,
Чтоб идти на компромисс…»
Но жена грозит разводами,
Коли буду глух и нем:
Хмуро спит себе поодаль и
Чувства прячет в глубине…
И решил пойти я к «главному»
Ровно в «сэвэнтин о клок»,
Чтоб по делу отбакланить и
Прохиндею дать урок.
Гипермаркет, так, на троечку…
Пробежал через «админ»
И к директору настойчиво
Постучал, мол, друг, прими…
Секретутка – баба крепкая,
Нога на ногу сидит
И с брезгливостью, свирепо так,
Мне «на выход!..» говорит.
Не считаясь с секретуткою,
Я ворвался в кабинет…
А ведь это вам не шутка и…
Сел, как царь, на табурет.
Но, споткнувшись о внезапность, я
Вмиг размяк и обомлел:
На столе, с фужером, запросто,
 
 
Губер с тёлкою сидел.
Михаилом Евдокимовым
Назвался′ он мне, а я,
Своего не помня имени,
Лишь захрюкал, как свинья.
Всё откланивался, щурился,
Позабыв зачем пришёл;
Облажался, обмишурился,
Промахнулся этажом
И соседке с бл… дским личиком,
Будто собственной жене,
Игнорируя приличия,
Объяснялся…
в тишине.
 

КАМНИ – ПАМЯТЬ

 
Остались незрячие камни.
Они ещё что-то помнят?..
Ладони, сердца и бомбы?..
Гранитные истуканы.
Титаны несут балконы,
С балконов глядят богини,
Богини слагают гимны,
А гимны – уже законы.
И крепости и соборы,
И статуи и гробницы,
Вы все, как один, бесспорно,
Без нас не могли родиться;
Без нас уязвимых, тленных,
Ещё и противоположных,
Сидящих в дворцовых ложах
И в рубище на ступенях…
Создать и разрушить – это
Для нас ничего не стоит…
О чём мы мечтали, строя?
Ужели ещё заметно?
Но слёзы текут из окон:
Вандалы штурмуют память…
Ведь с «марса» глядит слепая,
Стоящая к Солнцу боком.
Корабль летит на рифы!..
Отмщения жаждут камни!..
Воздвигнутое руками
Вибрирует точной рифмой.
Своё доживают камни,
Осколки цивилизаций…
А может быть, отказаться
От мысли, что камни – память?..
 

ТАКИЕ ВОТ ЧУВСТВА

 
Коченеют пальцы на ветру
И струны не чувствуют гитарной.
Поменять бы, чёрт возьми, страну
И свалить отсель, пока не старый.
Да кому я нужен впопыхах
С рюкзаком и сумкою челночной?
И, ошпарив водкой потроха,
Я пою экзамен свой заочный.
Вот сажусь с гитарой на «толчок»
Под бельём, развешанным вгустую,
И, несмело пробуя звучок,
Вывожу Леграна вхолостую.
А махнуть в деревню на весь год
От вранья, безделицы и скуки,
Чтоб не видеть гибнущий народ
И не знать о потугах науки!..
Коль назавтра русское уйдёт
Прицепным вагончиком кометным,
Я набью картошкою живот
И от горя стану незаметным.
Без меня «вершители судЕб»
Развернут скабрезные хоругви…
Подавись, облёванный Госдеп,
Принимая слабых на поруки.
Ка б не корни русские мои,
Я и впрямь сошёл бы за француза…
Остаюсь… Прощай, mon cher ami…
Пальцы бьют в тугой гитарный кузов.
 

МОЁ ПИСЬМИШКО ИЗ ДЕРЕВНИ

 
Вы хотите про одиночество?
Писем я не писал лет двадцать.
Одиночества нет здесь, с точностью
До повышенного. Признаться,
Мне хватает общенья. Следуя
Всеединству Природы-Матушки,
Я в своей глухомани беседую
Даже с прутиком, даже с камушком.
А как птицы поют-заливаются,
Да со мной своей радостью делятся! —
И ни разу не повторяются…
Одиночество?.. Вам не верится?..
А как ветер задует песенно
Всё былины свои да сказания:
Где бывал, что видал…
Вам невесело, исполняющие указания?..
Как живётся вам там, в разобщённости,
На ином, непонятно калякая,
В изоляции, в развращённости,
Со своими котами-собаками?..
Так что, други мои суетливые,
Городские мои небожители,
Обнимайтесь с ветрами и ливнями…
Верю, будет и вам неожиданный
Поворот к моему «одиночеству»,
Не привившемуся к мегаполисам…
 
 
Как прочтёте последнюю строчку и…
В добрый путь! —
Да хоть к Южному полюсу…
 

ОФИЦЕР

 
Коленный сустав заменён на шарнир.
Прилично изношено сердце.
Но в этом «скафандре» живёт целый мир
По слову искусному с перцем.
Пусть руки и ноги – холодный свинец,
На спусках гудят сухожилья,
Но «мо́лодец» хвалит себя:
– Молодец!..
А в общем и целом – паршиво…
Ну-ну, что за сопли в почтенных годах!..
Опять дураки и дороги?..
 
 
…и капля за каплей из крана вода…
– На что намекаете, боги?..
 
 
А солнечным вечером прошлого дня
Ко мне он захаживал в гости
И я удивлялся за рюмкой вина
Тому, как скрипят его кости.
– Дойдёшь ли до дома? – ему я вослед.
А он:
– Маловато «бензина»…
Вот если б налил, станцевал бы балет…
Разнылися не-вы-но-си-мо!..
 
 
Забыв про болячки, опять он ко мне:
Про штекер антенный бормочет.
Он, видишь ли, наших футбольных парней
Узреть чемпионами хочет.
Наивно, конечно, так думать, но всё ж
Надежду питает надежда…
 
 
Смотрю на себя: сам собою хорош,
Бросаясь словами небрежно…
И так вдруг волною пройдёт по душе
От мысли, что жизнь мы не ценим…
 
 
Иные здоровы, да мёртвы уже.
А эти, как есть – офицеры.
 

РОПЩУТ СТРАХИ ПЕРЕД СТРАСТЬЮ…

 
В буреломах переломанный
Лес ни мёртвый, ни живой,
Оглушён вороньим гомоном,
Выдыхает волчий вой.
Синей тенью оболоченной
Надвигается болезнь…
Шелестя осиной всклоченной,
Кто-то в заросли полез.
Земляникою, грибами ли
Раздразнил ты лес опять,…
Что и я шагнул в беспамятстве
Страхи страстью разгонять.
Заблужусь, Ягою выведусь…
Что ей зло держать на мне?
Вот и сделаются выводы:
Злая бабка, али не.
Эх, мои красноголовики,
Ждать недолго вам меня!..
Дотянусь руками ловкими,
Позабуду, что спина
Превратилась в деревянную
За полтину с лишним лет.
Но зато, друзья, внимание:
Будет мне грибной обед.
 

В ТРЁХ АКТАХ

 
Прошла гроза, оставив мокрый шлейф
В густой траве, прибитой без промашки,
До петухов с утра начав шалеть,
Топить в лугах невинные ромашки;
Подъяв волну, свисать над озерцом
Косматой ведьмой туч тёмно-лиловых,
Прохладным тюлем струй прикрыв лицо,
Пугая нас раскатным грозным словом.
И вот по новой тянется, клубясь
Богатством красок, хоть пиши этюды.
В её клубах я будто вижу вязь
Из русских буквиц явленных повсюду.
Ну что ж, в трёх актах, видимо, спектакль.
Пусть не партер, но вид из бани лучше…
А это что?.. Билет?.. Всего пятак?..
Его извлёк я из газетной кучи.
Да, на троллейбус… Что ж, представить мне
Себя в грозу на нём, гудящем, старом,
Труда не стоит… Вот уж в стороне
Грохочет гром, недолгое оставив.
Последний акт стал щедрым на контраст,
Переливаясь камушком наперстным.
За стихшим ветром молния как даст!.. —
И… на полнеба грозовая песня.
…то водопады ливня по дворам,
То вдруг проглянет солнечная сцена,
И… – ти-ши-на,… и… – голос комара,
Что так и рвётся сырости на смену…
Ужель к финалу?.. Стихли дерева,
Кошмарный сон пред солнцем отряхнули.
…и день к закату начал остывать
И осыпаться в комарином гуле.