Текст книги "Чужая игра"

2

...Первого боевика я поймал на противоходе, как раз возле того самого КамАЗа, с которого все и началось: он быстрым шагом вышел из сарая, в котором стоял грузовик, и тут как-то неудачно наткнулся на мой локоть. Хрустнули, ломаясь, ребра, боевик на последнем вздохе успел удивленно посмотреть на меня; из его рук выскользнул автомат, я успел его перехватить, чтобы он не загремел, и потащил бородатого назад, в сарай.

Судя по отдельным признакам, то дощатое продолговатое строение, что притулилось рядом со ржавыми баками от горючего, было чем-то вроде казармы. Там наверняка был кто-то еще из боевиков. И, как следует оглядев пространство вокруг, я потихоньку начал движение к этому бараку. Слева от меня, так же крадучись, к казарме выдвигались Артист и Муха. Дока и Боцмана мне не было видно – барак закрывал их от меня.

Выждав еще немного, я решился, резво рванул вперед, ко входу: теперь, когда передо мной было только открытое пространство, пересечь его надо было как можно быстрее. И уже на бегу я заметил, как неожиданно за стеклом одного из окон казармы мелькнул темный силуэт. Слава богу, что я успел это увидеть, иначе лежать бы мне в залитой соляркой пыли. Я метнулся на несколько шагов левее, под прикрытие ржавого бака, и тут же по нему гулко хлестнула автоматная очередь. Слева в ответ прозвучали два одиночных выстрела, а впереди и справа отозвалась куцая очередь из «калаша».

Теперь ситуация осложнялась: наше присутствие было обнаружено. Стало быть, о преимуществе внезапности больше речь не шла. Оставалось полагаться только на свой опыт...

Я обошел бак и, выглянув из-за него, посмотрел на окно, в котором видел силуэт. Окно было разбито, в нем, перевалившись через раму по пояс, висел труп одного из боевиков – кто-то из моих ребят снял его, когда он начал по мне палить. Автомат этого «духа» валялся под ним, на земле.

– Ты как? – спросил Артист, вырастая рядом со мной как будто из-под земли.

– Я в норме. Голова твоя как?

– А чего голова, – притворно удивился Артист. – Это же кость!

– Не болит?

– Не! – расплылся Семен в улыбке. – На мне все раны – как на собаке.

– А где Олег? – спросил я.

– Сейчас подойдет, – кивнул куда-то влево Артист. – Гляди, какого красавца я себе добыл! – Артист повертел передо мной отличной автоматической девятимиллиметровой «береттой». – Игрушка настоящего мужчины!

– По мне, «калаш» лучше... – Я не склонен был сейчас уделять много внимания трофеям, пусть и боевым. – По крайней мере, к нему патроны всегда достать можно. А к этой игрушке, пожалуй, только по спецзаказу...

– Ничего, у меня еще две обоймы! – отмахнулся Артист.

Наконец появился и Муха. За это время он успел обзавестись автоматом.

– Какие наши дальнейшие действия? – спросил он.

– Думаю, все оставшиеся боевики там, – сказал я, кивая на дом перед нами. – Если их много, долго нам еще придется их выкуривать, а нам это сейчас – как нож острый.

– Ничего, у нас ведь есть кое-какой запасец... – Муха подбросил на ладони Ф-1, в просторечии «лимонку».

– Маловато будет... – засомневался Артист.

– Увидим... – усмехнулся Муха, – ну-ка прикройте меня...

Он отложил в сторону автомат, достал из-за пояса кольт, которым разжился в «лендровере», и быстро пополз к дому. Мы с Артистом, выставив из-за баков стволы «калашей», с удовольствием наблюдали, как Муха сноровисто приближается к казарме.

И тут я вздрогнул: неожиданно за баком вспыхнула стрельба. Стреляли сразу из нескольких стволов, не жалея патронов; так могли стрелять только чеченцы. Впрочем, Мухе, похоже, эта стрельба помешать не могла, напротив. Скорее всего, это кто-то из наших – или Док, или Боцман, поняв, что у нас тут случилась заминка, решил отвлечь внимание на себя...

Муха, тем временем благополучно оказавшийся под окном с мертвым боевиком, осторожно заглянув сбоку в проем окна, тут же отпрянул в сторону и, сняв чеку, кинул гранату внутрь. И едва это произошло, я, прикрываемый Артистом, короткими перебежками достиг соседнего окна и вот тут рвануло.

Взрывной волной вышибло стекла из окон – они со свистом разлетелись по всему двору. Переждав, когда развеется дым, я дал знак, и мы с Мухой одновременно сунули каждый в свое окно по «калашу» (Муха, естественно, ушел подобрать автомат, валявшийся под окном) и для страховки дали по очереди. Вот теперь можно было лезть внутрь казармы.

В большой комнате, где мы оказались, на полу, среди раскуроченных в щепы стола и скамеек, лежало два трупа. Еще один боевик шевелился в углу у двери, пытаясь дотянуться посеченными гранатными осколками руками до своего автомата, лежащего неподалеку. Муха ударил его рукояткой кольта по затылку – и боевик ткнулся любом в пол.

Дверь была покорежена взрывом гранаты и висела на одной петле.

– Давай! – показал я на нее Мухе.

Муха рывком открыл мне дверь, я бросил в коридор нашу последнюю гранату. Прогремел взрыв, оттуда в комнату пахнуло гарью. Я выглянул в коридор. Он был длинный и совсем неосвещенный, лишь в глубине его на полу что-то тлело, и в этом неярком свечении мне почудился промельк бородатого силуэта где-то в дальнем конце. Я дал короткую очередь, и оттуда, из конца коридора, донеслось рычание, похожее на рев загнанного зверя; темный силуэт рухнул на тлеющие тряпки, и тут в коридор влетел Муха и, опередив меня, от бедра уложил еще одного боевика, выскочившего из противоположной комнаты. Вот теперь коридор, похоже, был чист.

Мы с Мухой пошли вперед. Артист пятился за нами, прикрывая наш тыл. Не успели мы сделать и пяти шагов, как в одной из комнат справа по ходу от нас два раза подряд гулко ухнули выстрелы.

– ТТ, – шепнул Муха. – Наверняка Боцман орудует. Как бы он нас в запарке не определил... Боцман! – закричал он. – Давай к нам!

Дверь туг же распахнулась, и в светлом проеме двери показался мощный силуэт Боцмана.

– Целы? – улыбнулся он.

– Док с тобой? – спросил я.

– Тут он, в доме где-то воюет. Когда с вашей стороны громыхнуло, мы с ним в разные окна полезли. Давай проверим все комнаты...

– Расслабься, я уже проверил. В коридоре появился Док.

– Жаль, не было здесь того, кто нас допрашивал, – сокрушенно сказал он. – Я бы его голыми руками взял да задал пару вопросов по существу...

– А ты все трупы осмотрел? – спросил я его. – А то я там у КамАЗа еще одного положил...

– К грузовику я уже сходил, – поморщился Док. – Там его тоже нет. Наверное, он за нами к Султану поехал. Что ж, не судьба... А здесь мы имеем в наличии двенадцать трупов... Судя по количеству коек в казарме, боевиков тут должно было кантоваться значительно больше. Или для них только подготовили место? Надо бы, командир, выяснить это на всякий случай. Я здесь одного тепленьким взял. Тут неподалеку, в соседней комнате, лежит. Но вряд ли он что-нибудь толком нам расскажет: судя по всему, он простой рядовой, ему много знать не положено... Мы забрали пленного, который то ли от страха за свою жизнь, то ли просто от грязи вонял хуже барана, вышли из дома и направились к КамАЗу. Самое время было расставить точки над "и". Боцмана я отправил собирать трофеи, оружие еще могло нам понадобиться: вдруг находившиеся тут боевики успели запросить помощь. Муха с Артистом встали на стреме, контролируя подъезды к лагерю, а мы с Доком и пленным вошли в сарай, где стоял грузовик.

– Кто вы? – спросил я у боевика.

– Слуги Аллаха, – усмехнулся он, неприятно обнажая свои длинные желтые зубы.

– А это откуда? – спросил Док, откидывая брезентовый полог грузовика. В кузове стояла с виду ничем не примечательная бочка салатового цвета с незнакомой мне маркировкой.

– Не знаю, – пожал плечами боевик, – это не мое дело...

– С тобой все ясно, – жестко сказал Док. – Пошли! – Он передернул затвор своего автомата.

– Подожди! – Боевик не на шутку испугался, что Док сейчас отправит его на тот свет. – Что знаю, все скажу, клянусь Аллахом!

– Говори, – сказал я ему. – Соврешь – получишь пулю.

– Здесь полевой лагерь Аслана Бораева. Я тут недавно, всего три месяца. Остальные были больше, самые первые приехали год назад. Это все Аслан, это он приказал вас взять, – зачастил боевик, – это его люди пригнали сюда КамАЗ. Только у него связь с Султаном.

– Это Аслан нас допрашивал? Для чего ему понадобилось привозить сюда этот груз? – По интонации Дока мне показалось, что он и не ждет от боевика ответов на свои вопросы, а просто выполняет некую формальность.

– Да, это Аслан говорил с вами. А КамАЗа у нас раньше не было, откуда он, что в нем – я не знаю, клянусь, ничего об этом не знаю! Нам сказали: охранять машину и не совать свой нос под брезент. Я эту бочку в первый раз увидел, клянусь!

– Ладно, садись. – Док ткнул его автоматом в плечо.

Боевик послушно сел на землю и прислонился спиной к скатам грузовика. Сидеть ему было неудобно, так как мы связали его руки за спиной, но он, сознавая свое положение, старался сделать все, чтобы нас лишний раз не напрягать.

Видя, что Док надолго задумался, я потянулся к бочке, чтобы повернуть ее и как следует рассмотреть маркировку.

– Ты что! Осторожнее! – одернул меня Док. – Лучше к ней вообще не прикасаться голыми руками. Вообще говоря, и стоять рядом с ней не следовало бы...

– А что там? – спросил я.

– Бубонная чума, – как-то очень буднично ответил Док, – в этой бочке сорок литров штамма едва ли не самого убойного бактериологического оружия в мире. Этого штамма, а проще культуры чумной бактерии, которую закатали в эту бочку сорок лет назад – видишь год выпуска? – он показал на цифры маркировки, – хватит на все Поволжье...

– Ни хрена себе... – Я невольно полез в затылок. – Слушай, а ее того... Ее в таком виде перевозить-то можно? Может, пока ее «чехи» таскали по ухабам, так растрясло, что сейчас эти чумные бактерии наружу лезут?

– Вряд ли... – почесал себе переносицу Док. – Нам тогда не с кем было бы тут воевать, если бы такое произошло. Но береженого Бог бережет.

– Почему боевики везли ее в таком виде? Они что, идиоты, не понимали, что везут? И откуда они могли взять эту бочку? – удивился я.

– Везли они ее так, чтобы не привлекать к себе внимания. Наверняка у них в сопроводительных документах эта гадость значилась как какое-нибудь удобрение. А милиция вряд ли в маркировках могла разобраться, ведь это оружие мало кто из обычных смертных видел... Не будь я в прошлом военврачом, я бы тоже не знал. Между прочим, бактериологическое оружие запрещено еще в двадцать пятом году, что подтверждено конвенцией ООН. По идее, сейчас его вообще в природе не должно существовать. А поди ж ты, вот оно, пожалуйста!..

Док, читая мне эту лекцию, все больше мрачнел. Видно было, что ему все происходящее очень и очень не нравится. Плененный нами боевик, кажется, тоже кое-что усвоил из лекции Дока. Он вскочил на ноги и испуганно попросил:

– Можно я в другом месте буду сидеть? Не хочу чумы, лучше стреляй сразу.

– Ладно, иди сядь у входа в сарай, – разрешил я. Еще не хватало, чтобы он закатил тут истерику...

Боевик резво вскочил на ноги и выбежал из сарая. Мы вышли вслед за ним. Навстречу нам шел Артист.

– Сема, давай зови сюда всех, – попросил я, – есть разговор...

Я собирался рассказать ребятам о бочке и посоветоваться, как нам лучше действовать дальше. Дело складывалось намного хуже, чем я ожидал, и, честно говоря, я в одиночку не был готов решать возникшую вдруг проблему.

Обсуждение много времени не заняло: я знал своих ребят как облупленных, до того, что почти наверняка мог наперед сказать, кто и что станет говорить. Как я и ожидал, вначале было два взгляда на проблему бочки со смертоносным содержимым: Артист, Муха и Боцман, узнав кое-какие подробности из очередной лекции Дока о бактериологическом оружии, сразу высказались за то, чтобы бочку немедленно закопать и побыстрее сделать из лагеря боевиков ноги: ведь опасность возвращения боевиков существовала реально. Мы же с Доком предложили другое: часть из нас добирается до кого-нибудь из местных силовиков, а другая часть, дождавшись их прибытия, передает им бочку с рук на руки, а до той поры охраняет ее, чего бы это ни стоило. Лично мне очень не хотелось оставлять чуму без присмотра, не было никакой гарантии, что кто-нибудь не обнаружит бочку со штаммом, пусть даже случайно, и тогда последствия могут быть самые непредсказуемые...

– Командир, а что нам мешает просто вызвать местных спецов и спросить у них, как они смотрят на нашу проблему? – неожиданно спросил Артист.

– Что, предлагаешь смотаться до ближайшей почты? – ехидно поинтересовался Боцман.

– Да нет, почему же, можно наладить связь и отсюда... – ухмыльнулся Артист. – Я там в доме полевую рацию углядел. Если она в порядке – связь устроить не проблема. Пойдем, Олег, посмотрим на рацию, – сказал он Мухе. – Ты же у нас дока в этом деле...

И вопросительно взглянул на меня.

– Ты прав, связь нужна, – согласился я, – пошли все вместе, а то и вправду как-то не по себе рядом с этой бочкой...

Мы двинули к бараку. И я заметил, что, не сговариваясь, двинули к нему как-то уж слишком быстро...

«Нервничают ребята...» – подумал я.

Конечно, нервничают... Да и как иначе? С таким злом, как бактериологическое оружие, мы столкнулись впервые в жизни; никто из нас – даже всезнающий Док – не представлял до конца, что может подкинуть нам эта безобидная с виду бочка. И что самое гадкое во всей этой истории – случиться этот сюрприз мог в любую минуту, а у нас в запасе не было не то что ОВЗК (общевойсковой защитный комплект – костюмчик такой из литой резины, килограммов пять весом, для надежности), но даже самого завалящего противогаза...

Рация оказалась в полном порядке. Муха быстро настроил ее на диапазон, в котором работают милицейские передатчики, и протянул мне микрофон:

– Ну что, командир, давай вещай, ты в прямом эфире!

– Всем, всем, всем! – начал я. Честно говоря, я и сам еще не знал, что буду говорить в следующий момент, слова сами выскакивали и складывались в нужные фразы. Вообще-то я говорить не любитель: иногда нужное слово спрячется где-нибудь в подкорке, так и запнешься на ходу – а тут я молотил как по бумажке... – Говорит капитан запаса Сергей Пастухов. Нахожусь в пятидесяти пяти километрах южнее областного центра на тайной базе чеченских – предположительно – террористов. Мною и моими друзьями у террористов отбит контейнер с бактериологическим оружием. Повторяю: сейчас под нашей защитой находится бочка с бубонной чумой. Есть опасность, что террористы попытаются отбить эту бочку. Я вызываю кого-нибудь из силовых структур: нужна ваша помощь. Если кто-то принял наш вызов, ответьте немедленно. Прием!

– Капитан, ваш вызов принят, – раздался голос из рации. – Вас поняли, помощь обязательно будет! Уточните координаты лагеря. Прием!

– С кем я говорю? Прием!

– Помощник дежурного по городу старший лейтенант милиции Осадчий. Мы немедленно свяжемся с ФСБ, военными спецами по гражданской обороне и МЧС. Повторяю, уточните ваши координаты... Прием!

– Старлей, я уже тебе все сказал. – Я постарался убрать из своего голоса раздражение. – Мы не местные, поэтому точнее сориентировать вас не могу.

– Сергей, скажи ему, что у съезда с шоссе на грунтовку шлагбаум... – напомнил Муха. Я передал эту информацию в эфир.

– Ладно, разберемся, где ваш лагерь... – Осадчий вздохнул. – Поищем вас с вертолета, армейские уже в курсе. Откуда вы там хоть взялись-то?

– Из Москвы, на рыбалку приехали, так ее...

– Ну ладно, ждите... – Осадчий сделал длинную паузу, а потом уже другим тоном спросил: оружие-то у вас есть, рыбаки?

– Этого добра навалом, – успокоил я старлея.

– Ну тогда держитесь! Отбой...

– Ну что, бойцы, дождемся смены караула? – Я кинул микрофон Мухе.

– А то! – кивнул Артист. – Где наша не пропадала! Через полчаса, самое большее через час, все кончится. Эх, в баньку страх как хочется! После этой бочки отмыться хорошенько не помешает.

Теперь, когда после разговора с милицией ситуация сама собой разрешилась, мы больше к теме бактериологического оружия не возвращались.

– Ну так что делаем? – деловито спросил Боцман.

– А то ты сам не знаешь! – весело откликнулся Муха и перехватил автомат. – Занимаем круговую оборону и ждем подкрепления. Так, командир?

– Точно. Давай, Олежка, к тем бакам. Митя, прикрывай зады. Мы с Семеном возьмем на себя дорогу. Ну а тебе, Док...

– Бочка? – обреченно вздохнул он.

– Да, раз ты ее нашел, тебе ее и пасти...

Мы разошлись по территории к своим точкам, с которых можно было наблюдать все подходы к лагерю.

Однако готовились мы, похоже, зря: боевики по нашу душу так и не пришли. Зато минут через сорок над лагерем завис армейский вертолет, покружил над самыми нашими головами, но почему-то садиться не стал, а сделал несколько кругов и ушел на бреющем куда-то вбок. Спустя десять минут по грунтовке, ведущей к лагерю, запылила колонна армейских грузовиков.

– Смотри, Серега, как они всполошились, – сказал подошедший ко мне Док. – Аж целый батальон нам шлют, не меньше!

– Это они не из-за нас сюда столько народа гонят, а из-за бочки той паршивой. Ладно, пойдем встречать наших гостей...

Я на всякий случай положил автомат на землю (не хватало еще, чтобы нас за боевиков приняли) и пошел открывать ворота. Ребята потянулись следом за мной. Они тоже разоружились; лишь Артист, как я заметил, упрятал свою трофейную «беретту» в ворох мусора рядом с бочками.

К нашему удивлению, колонна остановилась, не доезжая лагеря.

Не дожидаясь, когда спадет пыль, из кузовов грузовиков начали споро выпрыгивать солдатики. Все они были с автоматами на изготовку, в бронежилетах и противогазах последней модификации. Солдаты рассыпались цепью, как на учениях, и стали выполнять какой-то непонятный нам маневр.

– Чего это они? – удивился Муха.

– Оцепление выставляют, – меланхолично пояснил Док.

Мы еще минут двадцать смотрели, как вдоль лагерного ограждения выстраивается частая солдатская цепочка. Лишь когда оцепление полностью сомкнулось, из-за грузовиков вплотную к воротам подъехал БТР. Сюда же подтянулся взвод пехоты под командованием молодого черноусого капитана.

Я распахнул ворота, БТР въехал в них и остановился аккурат у сарая, где стоял КамАЗ со смертоносным контейнером. Я внутренне ухмыльнулся: интересно, как солдатики задергаются, когда я им покажу содержимое КамАЗа?

Из БТР вылезли четверо солидного вида ребяток, сверху донизу увешанных оружием, – то ли спецназовцы, то ли скорохваты из армейской разведки, во всяком случае, бойцы настоящие, не чета тем солдатам, что томились в оцеплении. Они, вполголоса переговариваясь между собой, чего-то ждали.

Наконец, словно для полноты парада, появился давешний вертолет. Он лихо приземлился рядом с БТР, и из него по небольшому металлическому трапу спустился на землю всего один человек. Это был генерал-майор, который, судя по всему, командовал операцией. Он был коренаст, краснолиц и, кажется, чем-то сильно озабочен. Полевая камуфляжка туго обтягивала его объемистый живот и столбообразные ноги. На заплывшей жиром шее покоилась голова с курносым рязанским профилем. Небольшие, постоянно бегающие карие глаза генерала придавали его лицу сходство то ли с лягушкой, то ли со змеей – и от этого весь облик высокого начальства сразу вызвал у меня какие-то дурные предчувствия. Четверка бойцов из БТР обступила генерала, как только он сошел на землю.

«Значит, это была его охрана», – автоматически отметил я про себя.

Мы, все пятеро, не сговариваясь, пошли к генералу. Черноусый капитан, стоявший от нас неподалеку, отдал приказ, который я из-за шума вертолетных винтов не расслышал, и его солдатики быстро соорудили вокруг нас плотное заграждение, не давая приблизиться к своему начальнику, по-прежнему стоящему у вертолета.

– Товарищ генерал, – закричал я, пытаясь заглушить «вертушку», – я тот самый Пастухов, который вышел в эфир. Рядом со мной – мои друзья. Так что все в порядке, здесь боевиков нет!

Генерал в сопровождении своей свиты двинулся в нашу сторону и, сделав несколько шагов, остановился. Теперь нас разделяло всего с десяток метров.

Пилот вертолета наконец заглушил мотор, и вокруг нас повисла неприятная и плотная, давящая своей неожиданностью тишина.

– Где контейнер? – хмуро оглядев нашу команду, спросил генерал.

– В КамАЗе, рядом с вами! – Я махнул рукой в сторону сарая.

Капитан и генерал многозначительно переглянулись. Потом генерал-майор мельком посмотрел на стоящий в глубине сарая КамАЗ и приказал:

– Капитан, проверьте!

– Жариков, Марочкин – вперед! – крикнул капитан.

Из его взвода выбежали два сержанта и, на ходу натягивая противогазы, побежали к грузовику. Через пару минут они вернулись.

– Там все в порядке! – отрапортовал один из сержантов.

Капитан кивнул и вопросительно посмотрел на генерала. Тот безразлично скользнул по нашим физиономиям своими скользкими гадючьими глазами и приказал:

– Выставить охрану у контейнера. Оружие и трупы собрать. Я распоряжусь насчет спецтранспорта. И разберитесь с этими... – Генерал небрежно махнул в нашу сторону рукой и, резко повернувшись, пошел в окружении охраны к бронетранспортеру.

– Не нравится мне этот пузатый индюк... – негромко процедил мне Док.

– Да, тут что-то не так... – шепнул я ему в ответ.

Конечно, никто из нас не ждал особых благодарностей за сделанное. Но чтобы так – ни здрасте, ни спасибо – это уже совсем по-хамски. Я честно попытался поставить себя на место генерала и представить, как сам бы отнесся к тому, что кто-то за меня сделал всю грязную работу... По-любому выходило, что хоть на какое-то минимальное чувство благодарности за помощь мы могли рассчитывать. Суки.

– Жариков! Отделение к сараю! – тем временем начал распоряжаться капитан. – Марочкин, бери людей, пройди по территории и собери всех убитых в одно место. Заодно и трофеи подберете.

– Куда их? – недовольно спросил сержант. Было видно, что ему не нравится выступать в роли похоронной команды.

– Да хотя бы возле сарая сложи, – поморщился капитан. – И гляди, чтобы ни один патрон твои не пропустили, лично проверю!

Черноусый демонстративно не обращал на нас никакого внимания. Мы все по-прежнему стояли в тесном окружении из двадцати вооруженных автоматами солдат и были вынуждены ждать своей очереди; в данной ситуации нам ничего другого не оставалось.

– Тарасов, давай этих к цистернам! – наконец повернулся в нашу сторону капитан.

– Руки! – приказал нам рыжеватый, крепко сбитый сержант и для убедительности мотнул стволом своего автомата вверх.

– Ничего себе заявочки! Ты что, капитан, сдурел, что ли? – возмутился Артист. – Мы вам на тарелочке этот контейнер преподнесли, а вы с нами как с преступниками?..

– Капитан, мы что, арестованы? – спросил я.

– Молчать! – крикнул черноусый. – Тарасов, что встал, веди их!

– Эй, сначала разберись, а потом кричи... – подал голос Муха.

– А мы уже разобрались, – ухмыльнулся капитан. В комплекте с ухоженными усами и молодым розовощеким лицом его ухмылка показалась мне особенно наглой. – Вы пособники террористов. Пойманы с поличным. Так что с вами все ясно: в расход!

– Эй, капитан, не бери грех на душу, – сказал я. – Ты же прекрасно знаешь, что все не так. Потом, когда все всплывет, тебе так вставят за нас, что мало не покажется. И генерал твой тебя покрывать не станет, уж поверь мне на слово, я на своем веку таких навидался... Между прочим, я сам когда-то в капитанах ходил.

– Я выполняю приказ, – отрезал капитан. – Если вы служили в войсках, вы должны быть в курсе, что это такое – не выполнить приказ при проведении боевой операции. И, честно говоря, мне вы до лампочки. Кто вы, что – какая мне разница? Давай, Тарасов, выполняй!

– Кому сказано, руки! – Сержант сильно двинул мне «калашом» под ребра.

– Ладно, капитан, ты еще пожалеешь, что был таким послушным бараном, – сказал я, стараясь не показать виду, что у меня в глазах потемнело от удара.

Пришлось поднять руки, чтобы нас не забили тут же, на месте: нужно было время, чтобы разобраться в новой ситуации и принять единственно правильное решение. Нас, подталкивая автоматами в спины, повели к стоящим неподалеку ржавым бакам. У меня было всего несколько минут. Я еще не понимал, что происходит, но в том, что в конце этого короткого пути нас, скорее всего, ждет неминуемый расстрел, – у меня уже никаких сомнений не было.

– Извините, ребята, что втянул вас в это дерьмо... – сказал Док.

Никто ему не ответил: и так было ясно, что в нынешней ситуации Док так же не виноват, как, скажем, я, потащивший всех на эту рыбалку. Лишь Артист, как всегда, не смог удержаться.

– Такова жизнь! – с фальшивым пафосом вздохнул он. – Вот она, судьба – грозно топочет сапогами за нашими спинами!..

Он оглянулся, и мы обменялись взглядами.

«Что будем делать?» – прочел я в его бедовых глазах.

«Не знаю...» – только это Артист, пожалуй, мог увидеть в ответ.

Между прочим, командир – настоящий, конечно, командир – на такой ответ просто не имеет права...