Текст книги "Перезвон. христианская лирика"

Перезвон
христианская лирика
Андрей Татур

© Андрей Татур, 2024

ISBN 978-5-0062-4103-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Паперть

 
читаем Библию и всё равно грешим,
у Бога просим Рая для души
и пьём вино, порой, не зная меры,
и детям подаём не те примеры,
измены стали блажью для супругов,
обманы в радость, сплетни друг на друга
и зависть точит изнутри, как червь,
к замкам добра не подобрать ключей,
не поделив – ломаем, рвём на части,
чужое горе стало нашим счастьем,
здесь брат на брата вновь идёт войною,
а там их жизни ничего не стоят;
вы ненависти дайте только волю,
как вмиг шкала взлетит до бесконтроля
и не помогут ни мольбы, ни слёзы —
восстанет гнев, как из анабиоза…
…
вот так живём – от «каюсь» и до «каюсь»,
и у порога церкви, спотыкаясь,
у Бога просим Рая для души…
А за порогом вновь и вновь грешим.
 

Открытые двери

 
    Грусть – плохая спутница в пути.
    Чтобы солнца луч рванул сквозь тучи,
    просто улыбайся и шути,
    даже если ты совсем измучен.
    Даже если ливни, как стеной
    от тебя отгородят дорогу,
    пережди спокойно и не ной,
    и не беспокой напрасно Бога.
    Верь в любовь, как в чудо в Судный день,
    верь в себя, не сомневайся в вере,
    на земле, на небе, на воде
    для тебя распахнуты все двери.
 

Пред иконой

 
Они появятся, засветятся огни,
твоя дорога станет легче и короче.
Спаси же Господи тебя и сохрани
туманным утром, ясным днём
и грешной ночью.
 
 
Неси заботливо любовь, не предавай
в унылых буднях, в надоевших километрах,
не растеряй все драгоценные слова,
поглубже спрячь, когда идёшь
навстречу ветру.
 
 
Присядь, хорошая, согрейся у костра
и разомлеет бесконечная усталость.
Ты верь, что завтра будешь ближе, чем вчера
и, что пройти ещё совсем чуть-чуть осталось.
 
 
Достань клубок и распусти – укажет нить,
где обойти, где скоротать хотя б немного…
Спаси же Господи тебя и сохрани.
Благослови твой путь!
Твою
ко мне
дорогу.
 

Новый день

 
       Ещё один ложится день
       на наковальню лет.
       В зеркально-радужной воде
       красуется рассвет.
       Зажглась и вспыхнула заря,
       а с ней – остатки сна
       через секунду догорят,
       простившись до темна.
       Встаю. Негромкий скрип пружин…
       Окошко отворю…
       Я каждый день за то, что жив,
       судьбу благодарю.
 

Голоса

 
       Чуть слышные голоса
       позвали опять в дорогу.
       Бушует ночная гроза,
       усилив в душе тревогу.
       Сквозь чёрное – молний свет —
       зигзаги их тьму пронзили,
       несётся к экватору век,
       столбом вековой пыли.
       В грохочущих небесах
       за тысячи километров
       летят лепестки-паруса,
       гонимые прихотью ветра.
       Замедлило время бег,
       ускорило ход событий,
       с дождями вода из рек
       рискнула на берег выйти.
 
 
       На свежей траве роса,
       как будто слезинки Бога.
       Чуть слышные голоса
       позвали опять в дорогу.
 

Перезвон

 
Заведён механизм с чьей-то лёгкой руки,
шестерёнки стучат аккуратно —
время плавно струится в изгибах реки,
утекает по ней безвозвратно.
 
 
Мне похвастаться нечем – ни смеха, ни слёз,
шумный век, безобразный и жалкий.
Я хотел бы воспринять всё это всерьёз
восприятием старой закалки.
 
 
Перезвон колоколен плывёт над землёй
от креста до креста звучным эхом
и щемящая боль ядовитой змеёй
лезет в душу сквозь брешь, сквозь прореху.
 
 
Жизнь свою соберу по кускам, по частям,
отделю от ненужного хлама,
я пройду осторожно по древним костям
и укроюсь за стенами храма.
 

Крещение Иисуса

Заблудшие

 
довольно непросто вспомнить нам
и не найти ответ,
где можно купить беспошлинно
выигрышный билет.
судьба разыграет по-своему —
хоть проси, не проси,
и включит услуги в стоимость,
а также счёт за такси.
 
 
мы будто слепые странники,
сбившиеся с пути,
лазурных небес избранники,
ты, Господи, нас прости.
не дай в лабиринтах запутаться,
от нечисти огради.
мы просто слепые путники
с беспутьями позади.
 

Пришествие

 
      ждём стремительных взлётов,
      ждём первых седин
      и ещё ждём кого-то,
      говорят, Он один.
 
 
      Он внимательно слушал,
      что пели дожди,
      по воде, как по суше,
      говорят, Он ходил.
 
 
      роковой, тяжкий жребий
      судьбы – позади,
      на земле и на небе
      говорят, Он один.
 
 
      ждём того, кто был скверно
      и подло судим,
      этот кто-то был первым,
      говорят, Он един.
 

Игра

 
      Клином в небе птичья стая
      душу песнями ласкает
      и напомнит, улетая, —
      живы до поры.
 
 
      Мокрый лист ногой пиная,
      в Рай иду, или от Рая,
      по дороге вспоминая
      правила игры.
 
 
      Медное и золотое,
      камни, деньги – всё пустое,
      только с тем, что за душою
      пустят на порог.
 
 
      Та, что называл судьбою,
      что шутила надо мною,
      перестанет быть игрою,
      подведёт итог.
 

Поворот

 
Измождённую грудь под лохмотьями
греет распятье,
перекрёсток дорог – выбор сделан
по воле судьбы.
Я однажды свернул не туда и, казалось,
что спятил,
а обратной дороги найти я не смог,
я забыл.
По пути совершал миллионы
досадных ошибок
и за них обещался до смерти
платить по счетам,
я ночами не спал, чтобы высечь
на каменных глыбах
безмятежно-задумчивый праведный
образ Христа.
 
 
Мне себя пожалеть бы, но жалость
презренно убога,
впереди не мираж, а костры,
над кострищами – дым…
Отвернувшись, я дальше шагаю
своею дорогой,
на которой тотчас превращаются
в пепел следы.
 

Вера

 
       что такое, чего ты грустишь?
       подойди и присядь рядом,
       если Бог нас с тобою простит,
       ничего больше и не надо.
       будет время водою течь,
       будет сыпаться снегопадом,
       если сможет нас Бог сберечь,
       ничего больше и не надо.
       так давай же встанем на край
       опьяняющего водопада,
       если Бог обещает нам Рай,
       ничего больше и не надо.
 

Улыбка

 
Жизнь с утра в тисках очередей —
хмурые задумчивые лица,
как всегда – обычный, новый день
будет только бесконечно длиться.
 
 
На кого не погляди, у всех —
понедельник, впрыснутый под кожу,
и уже давно не до утех —
прошлое не делает моложе.
 
 
Только бы не кончился заряд —
день, как день, не лёгкий и не сложный,
жизнь у нас одна, как говорят,
впрочем, ошибаются, возможно.
 
 
На вопрос: «А можно ль, статус-кво
изменить, минуя все ошибки?»
Тот, кто создал Всё из Ничего —
расплывётся
в искренней
улыбке.
 

Самогипноз

 
    взамен густых садов Эдема —
    нам пустыри,
    взамен единственной проблемы —
    все тридцать три.
 
 
    нам тишина пронзает уши,
    забыт покой,
    и ничего не греет душу,
    сквозит тоской.
 
 
    взамен пророческого Царства —
    валун на дне,
    и ограничено пространство —
    стеной к стене.
 
 
    не разгораясь, гаснут спички,
    встаём с колен,
    рабы наследственной привычки
    без перемен.
 
 
    подчинены самогипнозу —
    ведь неспроста
    мы вновь цитируем Спинозу,
    взамен Христа.
 

Пора

 
            упрямые стрелки часов
            опять приведут в порядок
            смешение мыслей и слов,
            желаний и смутных догадок.
 
 
            упрямые стрелки часов
            размеренно и методично
            впиваются в левый висок,
            совсем не заботясь о личном
 
 
            пространстве… и хор голосов
            заплачет под куполом храма
            в то время, как стрелки часов
            и сердце застынут упрямо.
 

Зрелище

 
    про жизнь и смерть, про душу и грехи
    на площади вещал Поэт стихи,
    и плакала толпа от умиления,
    почтительно внимая слову гения.
    а мимо них, стараясь не мешать,
    вели Христа, чтоб на горе распять.
 

Пригвождение к кресту

Послание с небес

 
ты ищешь, ждёшь, пытаешься понять,
ты шепчешь, что не можешь без меня,
а я фантом, я пыль, я тень, я свет,
я тот, кого на свете больше нет,
я дождь, я снег, бегущая вода,
я сон навек, я небо навсегда;
пойми же, наконец, когда я здесь,
я тот, кто я на самом деле есть,
я весть твоя о том, что всё пройдёт,
я песнь без слов, я музыка без нот,
в моменты те, когда я – тишина,
я выше жизни, выше, чем она,
теперь я весь из света и любви,
а ты живи, пожалуйста, живи.
 

Чистота

 
           не молись ты за нас в храме
           не вини никого
           сами
           в небесах мы не видели света
           не жалели не каялись в этом
           надоело от прошлого бегать
           жду я лишь одного
           снега
           знаю стану другим
           смелым
           как окрасится мир
           белым
           я к тебе подойду
           снова
           я тебе покажу
           новый
           мир
           где звёзды совсем не прячут
           то, что ты для меня
           значишь
 

Левиафан

 
в людях куда-то исчезло добро.
в людях давно не видно людей.
это клинический острый синдром
офисов, улиц, домов, площадей…
 
 
пусто в глазах, пусто в душе.
ярость без повода, как ураган
рвётся наружу и требует жертв,
чтобы насытился Левиафан.
 
 
в людях исчезло добро без следа.
люди безлики, люди пусты.
их равнодушие топит суда,
их безразличие рушит мосты.
 

Мираж над бездной

 
      Над бездной стоим (так тихо),
      и молча решаем вопрос:
      ты думаешь – это выход,
      я – мысленно строю мост.
      Ты прошлое отпустила,
      но мне-то не всё равно,
      скажи мне, какие силы
      толкают тебя на дно?
      Какое же это искусство
      стремительно падать вниз?
      Вперёд посмотри, почувствуй —
      за горизонтом – сюрприз
      и, может быть, там ответы,
      ну ладно, не в этом суть —
      ведь скоро наступит лето,
      осталось совсем чуть-чуть.
 
 
      А только ли мне показалось
      над бездною той, аккурат,
      Голгофа, гора возвышалась
      и там кто-то снова распят?
 

Часть правды

 
          Безумные люди,
          безумные нравы,
          время пустых поколений…
          Неважно,
          правы мы или не правы —
          не вздумай, вставать на колени!
 
 
          Сегодня похвалят,
          а завтра сплюнут —
          миг сомнительной славы.
          Помни,
          удача играет на струнах
          всегда
          лишь для забавы.
 

Memento mori

 
Жизнь быстротечна, хрупка, а любовь
борется с гордостью, только вот вновь
будет ничья – так каждый раз,
жить я хочу не потом, а сейчас.
 
 
Что вдруг устала? Присядь, отдохни.
Слышишь, как ветром летят наши дни?
Видишь, как тают они в небесах?
Вечность и миг на огромных весах.
 
 
Смерть и любовь давят на газ,
надо любить не потом, а сейчас.
Право любить – это жизни цена.
Помни о смерти, – там тишина.
 

Приглашение

 
нуждаюсь в немедленной терапии —
взглянуть в глаза
и вспомнить, как мы шампанское пили
столетья назад.
 
 
в отсутствии мыслей, слов и моралей
срываюсь на бред
и вижу, как мы до утра не спали
укутавшись в плед.
 
 
бесцельно слоняюсь один по квартире,
сутки живу
в каком-то нелепом, игрушечном мире —
не наяву.
 
 
теряю людей и теряюсь в пространстве,
схожу с орбит,
я сам виноват в этом непостоянстве
и с толку сбит.
 
 
не хочется строить воздушные замки,
не хочется в Рай,
пока что, не весь я ещё наизнанку,
давай, приезжай.
 

Огонь

 
         Это я нарисован кистью,
         поздней осенью у костра,
         где кружатся ошмётки листьев,
         как развеянный по ветру прах.
         Под завалами вечных вопросов,
         где нет выхода изнутри,
         не нашёл я доступный способ
         и гори всё огнём, гори!
         Голова усыпана пеплом —
         отвергаю тоску и грусть
         не хочу из полымя в пекло,
         не продамся, не продаюсь!
         Тихо съёжился бледный город,
         он устал от беспутных забав,
         здесь никто не придёт к собору,
         не приложит к иконе лба.
         Я остался один, последний,
         поздней осенью у костра,
         чтоб увидеть, как напоследок
         превращается город в прах.
 

Сириус

 
Не бойтесь запутаться, сбиться с пути,
ведь так легко поддаться испугу
и верной дороги тогда не найти —
не выйти к центру, бродя по кругу.
 
 
Следы затеряются в волнах песка,
пейзаж одинаковый слева и справа,
и станет ещё зеленее тоска
по многолетним зелёным травам.
 
 
Не бойтесь запутаться, сбиться с пути,
взгляните на небо, не бойтесь ночи,
звезда подскажет, куда идти,
звезда, чей ярче других, огонёчек.
 

Иисус и самаритянка

Предсказание

 
         Что-то страшное случится
         в этом лучшем из миров.
         В тучах с плачем тонут птицы,
         воют тысячи ветров.
 
 
         Переполнен кубок неба —
         хлещет, хлещет через край,
         под таким потоком, где бы
         ни укрылся – отступай,
         потому что будет хуже —
         наша участь решена,
         потому что в этих лужах
         нет ни берега, ни дна.
 
 
         Мы черту переступили,
         согласись теперь, скажи,
         мы ведь сами не ценили,
         не ценили нашу жизнь
         и её простых даров
         в этом лучшем из миров.
 

Уходим…

 
уходим в небеса, но оставляем память
для тех, кого душа не устаёт любить,
для тех, кто нас почтит
молчаньем и слезами,
для тех, кому нас не дано забыть.
 
 
уходим в небеса, но всё ж напоминаем
дождями в поздний час и шёпотом листвы
для тех, кто каждый знак
из тысячи узнает,
для тех, кто не опустит головы.
 
 
уходим в небеса, но оставляем память
для тех, кому она мила и по ночам,
для тех, чья грусть-тоска
тоскливее с годами,
для тех, в чьём доме теплится свеча.
 

Голос

 
Выгони мысли – крепче спится,
встань и задёрни на окнах шторы,
и перестань ворошить страницы,
что перечёркнуты все, без разбора.
 
 
Пусто в кувшине и пусто в колодце.
Жажда минувшего мучает память
и ничего больше не остаётся —
лишь с неба капли ловить губами,
глядя, как падают бледные листья
и под ногами шуршат устало,
их тихий шёпот, как голос истин,
что предрекает конец началу.
 
 
Нужно желание, чтобы выжить
и помолиться за чью-то душу,
но никогда мы не станем ближе,
если молчание не разрушим.
 

Путь в никуда

 
Я и раньше не мог без тебя, не хотел.
Очень быстро
расставил точки.
И оставил горы бессмысленных дел —
хватит ждать
и жить в одиночку.
 
 
Но дорога темна, горизонты пусты.
Привкус страха
разбавлен слюною.
Чтобы стало светлее, я жгу мосты,