Текст книги "Осенняя облепиха. Вторая книга стихотворений"

Осенняя облепиха
Вторая книга стихотворений
Андрей Углицких

Редактор Анатолий Владимирович Жигулин

Фотограф Андрей Углицких

Фотограф Ольга Стенина

© Андрей Углицких, 2017

© Андрей Углицких, фотографии, 2017

© Ольга Стенина, фотографии, 2017

ISBN 978-5-4483-8170-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Предисловие

Сила истинного художника – в развитии в постоянном углублении и обогащении своих понятий о мире. Он все время растет, подчас отвергая или отрицая себя вчерашнего. Вторая книга Андрея Углицких родилась именно в таком процессе.

Динамичнее стали его размышления о жизни – прошлой и будущей, обо всем сущем, что было, и о том, что неподвластно смерти.

«Сколько скрыто веков

Вдоль откосов рябинных,

Сколько меж облаков

Душ-навылет-невинных»

Постоянная, сквозная тема А. Углицких – родовые уральские корни – тесно связана с нашей историей, привычно трагической. Стихи о безмятежном детстве омрачаются воспоминаниями о лагерях. Эти картины-призраки словно выплывают из небытия и сегодня больно ранят сердце поэта.

«Из города в лагерь дорога вела…

В жару и в мороз подневольных людей

В закрытых машинах возила по ней

Конвойная грозная рота.

Скрипели двойные ворота…»

И не забылся этот страшный скрип, – тревожнее стали раздумья современности, четко и ясно проявилось православное сознание и ненавязчиво привело в новую книгу Андрея образы религиозного ряда: отчий, крестильный порог, «малиновый скит» и др.

Осенняя облепиха как бы воскрешает в сознании образ целителя Пантелеймона. Очень хороши, кстати, многие живые пейзажи Андрея Углицких. Природу он любит, знает и пишет ее талантливо. Заметны поиски поэтом словесной выразительности.

Что ж, есть вера, есть талант, есть любовь. А это главные составляющие поэзии. Дай Бог Андрею Углицких не остановиться в своем развитии и быть еще требовательнее к себе и великому русскому Слову.

Анатолий Жигулин.

7.XI.1996 г.

Посвящаю Оле Стениной с любовью.

Автор.

Моя родословная

«15 мая 1591 года, в шестом часу боярыня Волохова позвала царевича Димитрия гулять на двор… Тут блеснул над ним убийственный нож… Девятилетний Святой мученик лежал окровавленный… он т р е п е т а л к а к г о л у б ь… Чрез минуту весь Углич представлял собой зрелище мятежа неизьяснимого… Разьяренный народ схватил убийц… казнил их… …Граждан угличских… за мятеж и самосуд… казнили смертью, другим отрезали языки, многих заточили, большую часть вывели в Сибирь и населили ими город Пелым… …так, что древний Углич опустел навеки…»

Н.М.Карамзин» История государства Российского» Том Х, глава II, ГГ.1587—1592.

«Свято место не пусто!..»

 
Свято место не пусто!
Поострее осоки
Надвигается устье,
Отсекая истоки…
 
 
Яблонь Угличских ветки
Заневестились… Чудо!
Говорят, мои предки,
Мои корни – отсюда.
 
 
Шепоток барбариса
В сердце не унимает
Вероломства Бориса
В приснопамятном мае…
 
 
Мертв Димитрий… Но разве
По-сегодня не горкнет
Смуты страшная язва
У России на горле?
 
 
Отомщенный царевич! —
Горожане! Не вы ли
Над убийцами в гневе
Самосуд учинили?..
 
 
…И за это в опалу
Шли, в угоду сатрапу,
К соляному Уралу
Моровые этапы,
 
 
Принимать б л а г о д а р н о
Соликамские копи,
Чердыни солеварни
Да Пелымские топи…
 
 
…До последнего вдоха
Я – потомок двужильных,
Переживших эпохи,
Угличан   п р а в о с с ы л ь н ы х,
 
 
Яблонь Угличских ветка
В знобкой почве Урала,
Где лежат мои предки
Все – немного, немало…
 

Биармия

«Мифическая Биармия…»

«Биармия – по арабским источникам X века – огромная страна в бассейнах Камы, Северной Двины, Печоры, в дальнейшем названная Пермью Великой. Через нее проходил удобный «серебряный путь в приполярные, «полночные» страны, используемый арабскими купцами в интересах торговли и обмена…» В.В.Косточкин «Чердынь, Соликамск, Усолье». М., 1988, с.7.

 
Мифическая Биармия
Она же Великая Пермь!
Мерцающих рек аритмия,
Болот непролазных стихия,
Тайги беспросветный барьер,
 
 
Чудского, полярного Ноя
Хребтисто-Уральский ковчег,
Заснеженная по пояс
Языческих идолов Троя,
Железисто-бронзовый век…
 
 
Не помню, когда я впервые
Узнал о тебе, Биармия…
 
 
Купцом в персиянском тюрбане,
Верблюдов ведя в поводу,
В серебряном караване
Затерянном в океане
Снегов, я на север пойду
 
 
В сырые прикамские дали,
На тусклых небес солонец.
Там дымчато-крапчато-алый
Заждался меня, годовалый
Капканный и стрельный песец…
 
 
За Каменным гор гребешком
На стойбищах золотошкурых,
Где идолов стынут скульптуры,
И слыхом не слышали о
Славян племенах белокурых,
 
 
Наивный порыв ностальгии
Почувствую по Биармии…
 

«поспевай, не особо спеша…»

 
поспевай, не особо спеша…
все, что вынес из стоящей
больше ломаного гроша
жизни    т о й     е щ е…
 
 
журавлиного клина «курлы»
над излуками Клязьмы
высекают из кремня скулы
неподдельные спазмы..
 
 
переходов подземных метро
исполинская паперть…
соликамских снегов серебро
на кандальном этапе…
 

Одуванчиковая поляна

 
Желтого на зеленом
Радужные мазки
В душном, перенаселенном
Спальном предместье Москвы
 
 
На шелковисто-зеленом
Блики шафрана среди
Пыльным железобетоном
Загроможденной среды
 
 
Сгусток щемяще-живого
В створе дорог кольцевых…
Май девяносто шестого
Доковылял до Москвы…
 

Рябинный багрец кистепалый

 
Рябинный багрец кистепалый,
Еще не рубиновый, алый
Костром опоясал Москву…
Не новость для Первопрестольной
Но руки хотелось невольно
Согреть, окуная в листву…
Птиц тучи над пламенем. Или,
Высокие, благодарили
Природу за царственный дар —
За этот вот – неисчислимый,
Бездымный и непогасимый
Великий Московский Пожар…
 

Возле монастыря

 
Не все, еще не все фальшиво!
Крестовоздвиженские ивы
И рябь наждачная пруда
Естественны, как никогда…
 
 
Стоящие на рейдах густо
Недвижных лилий крейсера…
Что это, если не искусство,
Насколько это – не игра?
 

Ливный день

 
Стодневная норма осадков
За пару десятков минут!
По Мытным, Тверским, по Посадским
Бурлящие реки текут.
 
 
Застыли в железной колонне
Вдоль улиц и вдоль площадей
Троллейбусы, по-бизоньи,
По самые репья, в воде…
 
 
На Фрунзенских – Ниагара,
На Пятницких – озеро Чад!
На плотиках, вплавь, на байдарах
Торчат, добираются, мчат…
 
 
Ковчежная неустойка
У материковой души.
Венеция, да и только!
Любуйся и весла суши!
 
 
Во сне не привидится черном!
Смотрите же: в пенном венце
Волны разливанной эскорт на
Подводно-садовом кольце!
 
 
– Эй, сьездить не одолжите-ка
До булочной юркого шитика?
 

На вишенной Выре

Оле Стениной

 
Патинный примяв краснотал
И заводей чувственный вырез,
Снега упадут наповал
На вишенной Выре…
На студень береговой
На лодочный флот маломерный,
И дело запахнет зимой
Отличной, почти беспримерной
Для мрачно лежащих окрест
Изысканных, д а р с т в е н н ы х  мест…
 
 
Откуда у хлипкого неба
Такое количество снега?
 

Коломенский ясень

 
Серебряным днем по

...

конец ознакомительного фрагмента