Текст книги "Большая встряска [Подвиги комиссара Фухе]"

15. УБЕЖИЩЕ

И вновь Фухе с Конгом катили в красном «Роллс-ройсе», мирно покуривая и болтая о погоде. Приятность прогулки для комиссара омрачалась только тремя мелочами – он был по-прежнему безоружен, на заднем сидении примостились двое ангелов-хранителей с автоматами «Узи» и, самое главное, он понятия не имел о цели поездки.

– Аксель, – наконец, решился он. – Куда мы едем?

– Узнаешь, – буркнул Конг.

– А все-таки? – настаивал Фухе, вглядываясь в вечерние сумерки и стараясь по мельканию улиц понять направление их путешествия.

– У тебя интуиция, вот и узнавай! – мрачно ухмыльнулся начальник контрразведки, распечатывая новую пачку «Лояна». Наконец, приняв какое-то решение, он поглубже затянулся, внимательно взглянул на свою жертву и начал:

– Слышь, суслик, что ты у своих подследственных первым делом спрашиваешь?

– Ф-фамилию! – обалдел комиссар.

– Ну, это ты врешь! Вспомни получше.

– Вспомнил! – воскликнул комиссар. – Первым делом я интересуюсь у арестованного, хочет ли он…

– …жить! – подхватил Конг. – Вот именно! Теперь вопрос к тебе, шнурок, хочешь ли ты жить?

– Хочу! – откровенно признался Фухе и безнадежно взглянул в смотровое зеркальце на конговских телохранителей.

– Со звонком Алексу ты хорошо придумал, – продолжал мерзавец Конг, – но это до поры до времени. Поэтому лучше договоримся полюбовно.

– Согласен, – поспешно заявил Фухе.

– А куда ты денешься? – пожал плечами Конг. – Согласишься, как миленький! Конечно, я бы мог накачать тебя психотропами и заставить позвонить Алексу, что ты в безопасности… Ладно, не дрожи. Сделаем так. Ты мне здесь не нужен. Понял?

– Понял, – покорно согласился комиссар.

– Ты стал слишком заметной фигурой, залез в правительство, подсидел Вайнштейна и вдобавок имел наглость остаться в живых. Поэтому ты исчезнешь… Да не дрожи, говорю тебе! Не с лица земли, а из столицы. Мы едем на аэродром, и я переправлю тебя к Кальдеру. Хочешь к нему?

– Хочу, – с готовностью поддакнул Фухе, обреченно глядя на Конга.

– Ну и прекрасно. Надеюсь, он тебя не убьет в первую же минуту. Оттуда позвонишь Алексу и объяснишь, что ты в безопасности. Согласен?

– О чем речь! – бодро воскликнул Фухе.

– Перед отлетом напишешь заявление с просьбой освободить тебя от обязанностей шефа поголовной полиции, члена правительства и должности коменданта города. Понял? По болезни, конечно. Для всех ты отправляешься на курорт. Ну что, идет?

– Идет, – вздохнул комиссар.

Вскоре машина приехала на один из засекреченных аэродромов. Перед посадкой Фухе нацарапал требуемое заявление, выкурил пару сигарет и вскоре уже летел на сверхзвуковой скорости по знакомому маршруту, только теперь его сопровождал не подлец Лардок, а все те же конговские ангелы-хранители. Путешествие было непродолжительным, через пару часов комиссар уже ехал в «джипе» среди еле различимых в темноте скал. Ангелы-хранители из рук в руки передали Фухе крепким парням в маскхалатах, которые тут же провели теперь уже бывшего начальника поголовной полиции в небольшой и очень уютный бункер. За столом сидел хорошо знакомый комиссару старикашка.

– Хе-хе! – приветствовал он гостя. – а вот и мы, хе-хе, пожаловали! Политическое, стало быть, убежище, хе-хе, просить? Ну что ж, хе-хе, это можно, сидите, хе-хе, отдыхайте! А грозны вы, молодой человек, хе-хе! Бедняга Вайнштейн до сих пор в себя прийти не может, сердцем, хе-хе, мается! Эк вы его! Может вас лучше на всякий случай, хе-хе, изолировать? У меня как раз готовится к пуску одна, хе-хе, очень симпатичная ракеточка, баллистическая такая, трехступенчатая, хе-хе! Хотите на Луну слетаете, а? В историю, хе-хе, войдете! А мы вам туда еды, хе-хе, погрузим, и кислорода, хе-хе, часика на два…

– Ладно, генерал, – прервал его Фухе. – Вы по-прежнему расчитываете стать президентом вместо Кампфа?

– А что? Помочь, хе-хе, хотите? Пресс-папье в президента нашего, хе-хе, метнете? Я уж велел, хе-хе, специалистикам изучить тактико-технические данные этого вашего, хе-хе, устройства…

– Да отстаньте вы со своими шутками! – достаточно нелюбезно прервал старика комиссар. – Я вам могу твердо сказать – президентом вы не станете.

– А кем же, хе-хе? – поинтересовался Кальдер.

– Министром обороны. Но для этого… – и Фухе понизил голос, чтобы даже стены бенкера не услыхали лишнего.

16. ТРЕТИЙ ГЕНЕРАЛ

Заседание кабинета министров проходило в нервной обстановке. Президент отсутствовал, хотя вопросы стояли весьма важные. Недавно было получено сразу несколько тревожных сообщений. На Центральном фронте войска Кальдера успешно теснили правительственные части, в самой столице зрело недовольство, вдобавок неблагодарный капитан Крейзи после очередного запоя перебежал-таки к Кальдеру, соблазненный званием майора. Поэтому присутствующие без особого внимания слушали доклад экспертов о предполагаемом введении обязательного хождения строем. Под влиянием либеральных кругов женщины после семидесяти пяти и мужчины после девяноста лет от строехождения освобождались, дети малые до двух с половиной лет также могли ходить по своему усмотрению, но, как было сказано: «чинно и не создавая беспорядка». В разгар чтения проекта постановления в кабинет вошел Кампф, молча сел в кресло и стал дожидаться окончания прений. Наконец, проект был единогласно принят и отправлен в редакции центральных газет для распубликования.

– Господа! – взял слово президент. – У меня тревожные вести. Проклятый Кальдер движется на столицу!

При этих словах присутствующие засуетились и стали поглядывать на дверь. Президент нажал на кнопку, и в кабинет неспешно вошел десяток молодых людей в маскхалатах и стал у дверей, молчаливо приглашая всех соблюдать порядок.

– Это еще полбеды! – продолжал Кампф. – Измена прокралась в наш дружный, тесно сработанный коллектив. Проклятый предатель капитан Крейзи грозится в ближайшие дни начать обстрел столицы, причем обещает начать с домов членов правительства.

Известие словно прорвало невидимую плотину. Министры зашумели, возмущаясь мерзким капитаном. Тут же был принят чрезвычайный указ о разжаловании капитана Крейзи в младшие лейтенанты и об объявлении ему строгого выговора. Предложение о вынесении выговора с занесением в военный билет не прошло, поскольку возникло резонное опасение, что обиженный капитан начнет обстрел немедленно.

– И это не все! – продолжал Кампф. – Измена таится среди нас! Благодаря мужеству нашего коллеги комиссара Фухе мы вовремя разоблачили гнусный заговор негодяя Вайнштейна. Правда, ему удалось увести часть столичного гарнизона к Кальдеру, что удвоило силы наших врагов. И теперь нам грозит новая опасность.

– Что? Что такое? – загомонили министры. Никто не знал, не объявят ли в следующую минуту предателем его самого, поэтому некоторые уже заранее прощались с жизнью, такой дорогой и прекрасной.

– К счастью, – вел далее президент, – наша разведка вовремя разоблачила врага. Мне только что позвонили наши друзья и назвали имя предателя. Генерал Гребс, сдайте оружие, вы арестованы!

На присутствующих напал столбняк. Гребс вскочил и попытался семеня добраться до открытого окна, но заранее приглашенные парни в маскхалатах быстро утихомирили начальника генерального штаба.

– Э-э-э, господин президент, – заговорил Гребс, повиснув в ручищах десантников. – Вы делеете, мо д'онер, ошибку. Сэ не ком иль фо, мон шер!

– Молчать! – гаркнул Кампф. – В тюрьму его!

Гребса потащили по лестнице, вывели во двор и довели до "темного грача", поджидавшего жертву. Тут, однако, имело место небольшое происшествие – несколько крепких ребят налетело со всех сторон на сопровождающих генерала охранников. Схватка вышла весьма бурной, но непродолжительной, причем закончилась явно в пользу нападавших. Ничего не понимающий Гребс был засунут в "темный грач", туда же вскочили победители, машина рванула и покатила в неизвестном генералу направлении.

– Это вы! – в полном удивлении обратился генерал к одному из своих новых спутников. – Рад вас видеть, мон шер ами, сэ тре бьен, мон гар! Но ведь вы, как мне сказали, в санатории?

– Успеется! – ухмыльнулся комиссар Фухе. – Лучше скажи, начальник, ты успеешь за час вывести свои войска из города?

– О чем речь! – взмахнул руками генерал. – Пока эти нахалы не очухались, я могу вывести половину гарнизона! Только доставьте меня в генштаб!

– Жми туда! – велел Фухе шоферу.

– Но все же, – продолжал Гребс, – мон ами, объясните мне хоть что-нибудь!

– Хочешь остаться начальником своего генерального штаба?

– Да, но…

– Тогда не задавай идиотских вопросов и делай, что тебе говорят!

– С одним условием! – вставил Гребс. – Вы берете на себя всю ответственность за последствия!

– Ладно! – процедил сквозь зубы Фухе и закурил "Синюю птицу". – Жми быстрее! – последнее относилось уже к шоферу.

Машина рыкнула и увеличила скорость…

17. ДОГОВОРЕННОСТЬ

Последние дни Аксель Конг спал плохо. То его терзала бессонница, то мучали кошмары. В эту ночь министра внутренних дел посетил долгий ряд жутких видений, от которых Конг неоднократно просыпался с испариной на лбу. Уже перед рассветом он забылся тревожной дремотой. Внезапно он услышал какой-то грохот – словно что-то тяжелое покатили по крыше. Не разобравшись как следует, Аксель стал снова засыпать, когда его разбудил нахальный щелчок по лбу. И тут же в комнате вспыхнул яркий свет.

– Вставай, начальник! – послышался хорошо знакомый министру голос. Конг мгновенно сунул руку под подушку, но заветного магнума, недавно отобранного у Фухе, там не оказалось.

– Игрушка у меня, – прокомментировал тот же голос. – Вставай, хватит дрыхнуть!

Конг встал и бросился к полке, где лежала его боевая гантеля. Но рука захватила только пустоту.

– Вот болван! – ласково пояснили Акселю. – Гантелю твою я в мусоропровод спустил. Слышал, как гремело?

Конгу не ставалось ничего иного, как смирно одеться и усесться за стол, за которым уже сидел его ранний гость.

– Все-таки ты сволочь, Фухе, – заявил Конг, закуривая "Лоян", – поспать не дал!

– Ха! – изумился комиссар. – А как меня среди ночи поднимали и невесть куда тащили? Ты, значит, думаешь, что одному тебе можно?

– Чего пришел?

– А ты думать умеешь? – ехидно спросил комиссар. – Вот и думай!

– Кальдер подошел к городу?

– А у тебя интуиция не хуже моей, – восхитился Фухе. – Так какой вопрос я задаю на допросах первым далом, а?

– Иди к черту! – огрызнулся Конг. – Если б не я, тебя бы давно черви слопали!

– Ах ты, благодетель мой! – заохал комиссар. – Да если б я не любил тебя, как отца родного, стал бы я с тобой беседы вести!

– Как это ты Гребса подсидел?

– Как, как… По телефону, ясное дело. Я дал Алексу телефон Кампфа, он и звякнул, раскрыл замыслы врага. Так какой теперь счет в генералах? Три один в нашу пользу? Так?

– Ты и считать научился? – удивился Конг.

– С тобой любой дряни научишься! Ну, да не о том речь. Жить хочешь?

– Иди ты!

– А пост свой сохранить? Не министерский, конечно, а пост начальника контрразведки?

– А иди ты! – репертуар Конга в этот день не отличался разнообразием.

– Ну и прекрасно, – подытожил комиссар. – Тогда слушай: Кальдер договорился с временным правительством, что восстановит демократию, а сам получит за это пост министра обороны. Кампфа сажают в санаторий для высшего командного состава, Гребс и Вайнштейн остаются на своих постах – военных, а не министерских, конечно. Ты по-прежнему возглавляешь контрразведку, если, само собой, немедленно отдашь приказ своим костоломам арестовать Кампфа, выпустить из тюрем арестованных и открыть дорогу войскам Кальдера. Понятно?

– Сам придумал? – поинтересовался Конг

– Сам! – гордо сказал Фухе.

– Ну, это ты врешь! Сам ты, козявка, выше своего пресс-папье так и не поднялся. Все бы тебе черепа крушить! А я было думал приучить тебя к политической жизни… Как говорится, заставь дурака богу молиться…

– Причем здесь бог? – не понял комиссар. – Я неверующий. Ну ладно, не теряй времени, друг Аксель.

– Но тогда придется выпускать и де Била, – заметил Конг, подходя к телефону.

– Само собой, – согласился Фухе.

– А он, стало быть, законный начальник поголовной полиции.

– Стало быть, – подтвердил комиссар.

– И не жалко?

– Родина меня не забудет! – гордо отчеканил Фухе.

Конг пожал плечами и отдал по телефону требуемые распоряжения. После этого не оставалось ничего другого, как спрыснуть это дело.

– Дурак ты дурак, комиссар, – говорил Конг, цедя конъяк. – Ну восстановил ты демократию, ну вернул этого маразматика в президентский дворец и чего добился? Жалование тебе, думаешь, прибавят? Или твои бывшие подчиненные тебя полюбят? Думаешь, Дюмон себе новый гранатомет не достанет?

– Не посмеет! – уверенно заявил Фухе.

– Н-да, клинический случай! – заключил Конг и решительно двинулся к двери – ехать восстанавливать попранную свободу.

18. НАГРАДА

Поголовная полиция шумно и весело праздновала возвращение своего любимого шефа. Сам де Бил был пьян, вальяжен и без устали толкал речи, сидя за роскошно накрытым (за казенный счет) столом.

– Да, голуби мои! – вещал он, ловя вилкой сопливый рыжик. – И с самые тяжелые часы диктатуры я продолжал героическую борьбу за свободу!

– Ура нашему герою-начальнику! – заголосили дежурные подхалимы.

– Спасибо, спасибо! – важно поклонился де Бил. – И мы победили! Ура!

– Ура! – взревели подчиненные.

– В этот радостный день, – продолжал де Бил. – Мне бы хотелось отметить тех, кто вместе со мной отстаивал свободу. Идите сюда, мой скромный друг, – с этими словами шеф поманил пристроившегося в углу стола Фухе. Комиссар пробрался через толпу коллег и оказался рядом с де Билом.

– Друг мой! – проникновенно продолжал тот. – Вы возглавили нашу полицию в тот тяжелый момент, когда я был вырван из ваших рядов волею злой судьбы. И вы достойно работали на этом важном поприще. В этот радостный день я хочу поздравить вас – я приготовил приказ об увековечивании ваших заслуг.

Все замерли. Кто-то шепнул: "Орден!", кто-то прошипел: "Заместителем!" Остальные нетерпеливо ждали.

– Итак! – провозгласил де Бил. – Мой дорогой Фухе, у вас не будут удерживать из жалования за то время, пока вы находились у Кальдера или в других местах, не связанных с работой. Более того, вы премируетесь суммой в пятьдесят долларов, которая будет вам выплачена в рассрочку в ближайшие пять лет. И наконец…

Подчиненные, сообразив, что сейчас будет сказано главное, замерли, превратились в слух.

– И наконец, – повторил де Бил. – Вам разрешено ношение пресс-папье в тех случаях, когда вы не в форме и не на официальном приеме. Ура!

– Ура-а-а-а!!! – подхватили все присутствующие…

После банкета комиссар встретился с Алексом, поджидавшим его у входа в управление.

– Поздравляю! – обнял друга Габриэль. – У меня для вас подарок, – с этими словами Алекс вручил Фухе новенькое хромированное пресс-папье.

– Спасибо, – ответил комиссар, пряча свое отныне штатное оружие в карман. – Пойдем-ка, друг Алекс, в «Крот», тяпнем по стакашке, поговорим за жизнь!

При этих словах Алекс виновато взглянул на часы.

– Комиссар, – смущенно начал он, – понимаете, уже вечер… Жена… Теща… Опять начнут…

– Ладно, – вздохнул Фухе. – Беги, Алекс!

Тот не заставил себя долго просить и рванул к семейному очагу. Фухе еще раз вздохнул, вытащил из кармана кошелек, сосчитал мелочь и направился в бар «Крот», решив все же пропустить стаканчик-другой вермута по случаю такого знаменательного дня.

1985 г.

Андрей Валентинов
ЮБИЛЕЙ

1. ИСТОРИЧЕСКАЯ ПОЕЗДКА

Начальник отдела поголовной полиции по борьбе с коррупцией среди преступников Фердинанд Фухе предавался послеобеденному кайфу, лениво дымя безникотиновой «Синей птицей» и прихлебывая кефир. В этот час редко кто смел нарушить покой великого комиссара. Посетители покорно прикипали к креслам в передней, секретарша без лишнего шума, но четко и быстро отсекала излишне ретивых курьеров, все телефоны отключались. Все, кроме одного – правительственного. И именно он в этот столь приятный час загремел над ухом разомлевшего комиссара.

– Р-р-р! – отозвался Фухе в трубку.

– Идиот! – послышалось в ответ. – Кретин, скотина, вша клетчатая! Ты взял билеты, остолопина?

– Заткнись, жираф длинноногий, – с полным достоинством отозвался комиссар, узнавая своего давнего знакомого – Акселя Конга, бывшего начальника Государственной контрразведки, а ныне пенсионера и консультанта президента по вопросам безопасности.

– У-у-у! – донеслось из трубки. – Вот я сейчас! Такси! Мигом! Гантелей!

– Н-да, – зевая, констатировал Фухе. – Последняя стадия склероза. Гантеля-то твоя в музее вместе с моим пресс-папье. А там, между прочим, сегодня выходной.

– Вот черт! – разочарованно протянул Конг. – Придется приехать завтра…

– А завтра мы улетаем, – еще больше разочаровал его комиссар. – Я уже и билеты взял – рейс номер тринадцать дробь тринадцать, в тринадцать ноль-ноль, первый класс.

– Ты с работы отпросился?

– Ха! – удивился комиссар. – Ты что, забыл, кто у нас сейчас шеф?

– Ах, да! – спохватился Конг, – конечно! Да, имей в виду: с нами полетит Кальдер.

– А, этот маразматик! А он-то чего там будет делать?

– Болван! В нашей невоевавшей стране есть только трое ветеранов второй мировой войны – ты, я и Кальдер. Забыл, что ли?

– Я-то не забыл, лошак ты этакий, но ведь Кальдеру уже почитай сто лет в среду будет!

– Не увлекайся! Нашему славному рамолику только что исполнилось девяносто два, и он нас еще переживет. Ну да ладно, хватит болтать! Завтра будь у меня в десять, долбанем по стакашке простокваши на дорогу! Ну, бывай! – и в трубке загудел отбой.

Фухе водрузил ее на место, вздохнул, допил кефир и включил внутренний телефон. Затем он погасил окурок в огромной галоше, служившей ему пепельницей, и набрал номер шефа.

– Алло! – рявкнул он, услышав в трубке голос секретарши. – Давай сюда своего! Кто-кто!.. Уши прочисти, дура! То-то! Алло, Лардок? Слушай, суслик, я завтра улетаю в Париж. Откуда я знаю, на сколько? На неделю, на месяц… Да, именно на встречу ветеранов мировой войны. Мне глубоко плевать, рад ты или не рад! А я почем знаю, кто меня заменит?.. Ну, пусть Мадлен со второго этажа! Ну и что, разве восемьдесят девять – возраст? А мне плевать, что без образования, зато человек верный! А это ты сам должен был думать, ты кадрами распоряжаешься. Что? А кто же ее на работу брал, я, что ли? Что?! Это кто дебил? Ах, де Бил! Ну так иди ему жалуйся, его плита вторая от входа. Конечно, ты согласен, куда же тебе деться? А какой размер? Это жене? Ах, не жене, тогда можешь не говорить, габариты твоей мымры я знаю. Ладно, свободен, но не забудь: завтра к десяти мне приготовишь машину и эскорт. Все! – и Фухе закончил разговор.

Комиссар впал в лирическое настроение, и работа застопорилась. Фухе было лень заниматься бесконечными случаями нарушения гангстерами финансовой дисциплины, неуплаты ими налогов с каждого дела и регулированием размера взяток чинам поголовной полиции. Разговор с Конгом разбередил душу комиссара, ставшего под старость несколько сентиментальным. Наконец он плюнул на дела, вызвал уборщицу Мадлен и, велев ей приступить к исполнению обязанностей начальника отдела, направил свои стопы в молочный бар «Крот», где как раз в это время должны были получить свежий кумыс, который очень нравился привередливому комиссару. Но забыться не пришлось: у стойки бара Фухе был пойман двумя репортерами.

– Господин комиссар, – затараторил один из них, – несколько слов для "Полицай тудэй"… Что вы чувствуете перед этой исторической поездкой?

– Изжогу, – мрачно ответил Фухе, с грустью вспоминая свое грозное пресс-папье, проломившее череп не одному нахалу.

– Но, господин Фухе, – подхватил второй газетчик, – всего несколько слов…

– А катитесь-ка вы! – попросил Фухе и отвернулся.

2. ТРЕТЬЯ БОМБА

В четверть первого следующего дня сверкающий «крайслер» доставил Фухе и Конга прямо к трапу «Боинга-737», летевшего в Париж. Эскорт мотоциклистов просигналил на прощание и отбыл, а старые приятели неторопливо двинулись к самолету. Внезапно сзади загрохотали гусеницы, и к самолету резво подполз здоровенный танк с могучей лазерной пушкой. Люк открылся, и два офицера в парадной форме вытащили наружу седого сгорбленного старикашку в кителе, сплошь увешанном орденами и медалями.

– Хе-хе! – произнес старикашка, когда ноги его коснулись земли. – Не опоздали, стало быть? Ну спасибо, мальчики, хе-хе, уважили ветерана! Можете, хе-хе, и по домам отправляться!

Офицеры отсалютовали, влезли в танк, и вскоре рокот боевой машины стих вдали. Прибывший старикашка валкой походочкой направился к стоявшим у трапа Конгу и Фухе.

– А вот и мы, – заскрипел вояка. – На месте, хе-хе, герои? Ну здорово, молодцы, давно, хе-хе, не виделись!

– Здравия желаю! – отчеканил Конг и по давней привычке принял строевую стойку.

– Здоров, фельдмаршал! – произнес Фухе. – Еще не рассыпался, старина?

– Скриплю, скриплю! – добродушно согласился фельдмаршал Кальдер и потряс своей сухой лапкой ручищи детективов. – Мне одному без вас, хе-хе, на суд праведный отправляться как-то скучно. Вместе, хе-хе, грешили, вместе и страдать на небесной, стало быть, вахте гауптической будем. Ну, полетели, что ли, соколики?

Соколики тактично и ненавязчиво подхватили бравого фельдмаршала под ручки и повели к трапу. Вдруг из открытого люка повалили наружу пассажиры, только что забравшиеся в салон. Вслед за ними мчались стюардессы, за стюардессами резвым галопом неслись члены экипажа, а завершал забег потный толстяк в мятой форме – офицер службы безопасности.

– Эй! – гаркнул Конг, ловя толстяка за штанину. – Вы чего это?

– Бомба, господа! – пробулькал толстяк и сделал попытку удалиться.

– Нет, стой! – распорядился Конг. – Как это бомба? А ты куда смотрел, скотина?

– Так ведь… господин Конг… две бомбы вынули, пока машина заправлялась… Одну сикхскую, а вторую ирландскую…

– Так снимайте и третью! – приказал Конг.

– Она не снимается! – с ужасом прошептал толстяк. – Боюсь, это он, это Леонард!

– Черт! – помрачнел Конг. – Этак мы опоздаем!

– Эй ты! – вмешался Фухе. – Бомбу осмотрели? Какая она?

– На полцентнера, господин комиссар, – сообщил офицер.

– Не о том спрашиваю, дурак! – прервал его Фухе. – С часовым механизмом?

– Да! Взрыв через четыре часа!

– А сколько лету до Парижа?

– Т-три часа…

– А там есть специалисты, которые бы эту дрянь обезвредили?

– К-конечно, господин комиссар, в Париже все есть!

– Гм… Тогда надо лететь и побыстрее, – решил Фухе.

– Вы, надеюсь, шутите? – побледнел страж безопасности.

– Ничуть, – ответил Фухе. – Эй, носильщик, грузи манатки!

– А что? – сказал Конг. – Это мысль. Летим! А ты, болван, – это относилось к офицеру, – звони в Париж, пусть шлют специалистов прямо в Орли. Грузись, ребята!

– Но с вами его превосходительство господин фельдмаршал! – упорствовал офицер.

– Не волнуйтесь, молодой человек! – вступил в разговор Кальдер. – Я человек, хе-хе, привычный, не раз на бомбовозиках, хе-хе, рейсы делал. Пошли, мальчики!

Вскоре все трое заняли места. Соблазненные их примером, пассажиры вернулись в машину.

– Можно взлетать? – спросил командир корабля у Кальдера.

– Можно, сынок, можно, – добродушно разрешил старикашка. – Только беда – бомба полцентнера весит, лишний бензинчик, хе-хе, уйдет. Так ты уж, сынок, парашютик свой и товарищей своих оставь дома. Без этих, хе-хе, мешков полетим веселее. И соблазну меньше будет, когда ты в полете вдруг. хе-хе, о плохом подумаешь! А то что мы без тебя, хе-хе, делать будем?

Парашюты были оставлены, и вдохновленные этим пилоты уверенно подняли машину в небо.

– Слышь, шнурок, – обратился Конг к комиссару. – А ведь у нас уже однажды такое было. Помнишь, над Аппенинами?