Текст книги "Дороги судеб"

Глава 5

– Что, дождь кончился? – встретила нас в бункере вопросом Фира, потирая заспанные глаза. – Снова солнышко на небе?

– Оно. – Я невольно улыбнулся, глядя на ее растрепанные волосы. – Ты бы причесалась, а то выглядишь жутковато.

– Было бы чем, причесалась бы. – Фира расстроенно сморщила веснушчатый носик. – Мне Пасечник обещал деревянный гребешок изготовить, да так и не сделал, чтоб его пчелы покусали.

– На. – Одессит как-то застенчиво протянул ей пластмассовую расческу. – Хотел себе оставить, но тебе нужнее.

– Амэхайе![5]5
  Когда еврею очень хорошо, он говорит именно это слово. Что-то вроде: «Как прекрасен этот мир».


[Закрыть] – взвизгнула Фира, вскочила, обняла его за шею, сочно чмокнула в щеку и цапнула подарок. – Считай, что в моем сердце ты занял свое золотое место навсегда. Настя, умри от зависти!

– Пфе! – сообщила ей Настя независимо, но по глазам было видно, что это чувство нашло-таки лазейку в ее душе. – Я вообще скоро налысо побреюсь. И голова дышит, и мороки никакой с волосами.

– Боже сохрани, – перепугался я. Не то чтобы я был человек со стереотипами, но лысые девушки не относились к тем вещам, которые радуют мой взор. – Одессит, ты где это дело взял?

– В тумбочке одной нашел, – отвел глаза в сторону боец. – Я в нее заглянул, ну, на предмет проверки, нет ли там чего такого опасного для жизни. Таки нет. Мыльно-рыльное есть, газетка, совсем истлевшая, полотенчико, временем еденное. Ну и вот – расческа. Мне оно не надо, а девочкам – самое то.

– Вот. – Настя ткнула в его сторону пальцем. – Так что, Фирка, это нам обеим. И даже троим, Милену чуть не забыла.

– Я не ты, так что поделюсь, особенно с Миленой. – Еврейка с треском расчесывала волосы, они, по-моему, даже искрили. – Я добрая. А ты смешно будешь лысенькой смотреться, у тебя голова круглая, а ушки остренькие. Забавное будет зрелище! Ты станешь похожа на миниатюрного Дракулу.

Настя запыхтела, накручивая себя, народ с интересом ожидал развития событий, кто сидя, кто еще лежа.

– Еще одно слово, и я лично обрею обеих. – Достав нож, я крутанул его в пальцах. – Причем даже не используя мыло, прямо так. Доступно объяснил?

– Настенька, держи гребешок. – В глазах Фиры отплясывали чертенята, а голос был такой, каким дочка-старшеклассница со свежими засосами на шее рассказывает матери, как она с подружкой к экзаменам готовилась весь вечер и полночи. – Мне ж для тебя ничего не жалко!

Настя промолчала, но расческу взяла. Не устояла.

Заметим, Милена в этой перепалке вовсе не участвовала, она только с усмешкой смотрела на спорщиц. Что там у них в головах, мне было неясно, но в любом случае словесная дуэль закончилась, уже хорошо.

– Ну вот и ладно. Тем более у нас есть более интересная тема для споров.

– О чем спорить будем? – полюбопытствовал Голд.

Он явно был не слишком доволен, и я догадывался, в чем причина. Ему не очень понравилось то, что мы куда-то ходили вдвоем с Германом, не позвав его с собой. Да и подавленное состояние умника от него не укрылось.

Мне Голд нравился, но это его желание знать вообще все обо всем, пусть и умело замаскированное… Подавляющее большинство людей на такое даже внимания не обращало, остальные же относились к подобному с пониманием – должность у человека такая. Что до меня, иногда он в этом своем стремлении меня немного раздражал, хотя и было ясно, что он это делает не для забавы, а исключительно для дела.

– На повестке дня есть один вопрос. – Я даже похлопал в ладоши, привлекая общее внимание. – Важный и нужный. Можно даже сказать, творческий.

– Не тяни кота за хвост, Сват, – попросил Одессит. – Излагай, пожалуйста.

– Не проблема. Вы все в курсе, что вчера внутри бункера мы нашли много всякого-разного. Не то чтобы прямо много-много, но немало. Сами знаете, как только появляется добро, на него тут же находятся охотники, потому все это имущество надо переправить в Сватбург, причем безотлагательно. – Я впервые назвал крепость именем, которые остальными уже вовсю использовалось. Все-таки как-то это не слишком правильно. Но вот – сорвалось с языка. – Люди оттуда, надеюсь, уже в пути. Ну или готовятся выступать в нашу сторону, а значит, скоро будут здесь. К этому времени мы должны сгруппировать груз для первого рейда и четко понимать, как именно он будет оттранспортирован в наш дом. Я готов выслушать все предложения по последнему вопросу, но очень прошу: никаких криков, никаких склок и друг друга не перебивать. Да, вот еще что: будьте реалистами, учитывайте силы и возможности.

– Тут подумать надо, – почесал затылок Арам.

– Так и думай, полчаса у вас есть, – согласился с ним я. – Завтракайте и думайте. Голд, Герман, Наемник, Настя, Кин, подойдите ко мне, обсудим, что войдет в первую партию груза. Остальных прошу не обижаться, тем более, что у вас другая задача.

– А я? – возмутилась Фира. – Я же…

– Приятного аппетита, – оборвал я ее, игнорируя улыбку Насти. – Рацию мы здесь однозначно не оставим, а все остальное вроде как не в твоей компетенции.

– А медикаменты? – еще сильнее взвилась Фира. – А инструменты хирургические?

– Сиди, – дернул ее за пятнистую майку Дергач, вятский уроженец, который вошел в стаю «волчат» одним из последних. Но при этом он влился в нее так уверенно и спокойно, что я даже не сомневался, включая его в группу для дальнего рейда. – Постоянно тебе надо больше других. Сама подумай: кто их тут оставит, что они весят? Нам поставили задачу, будем ее выполнять.

И он сунул еврейке сушеную рыбину.

Особых споров по комплектации у нас не возникало. В приоритете, естественно, были оружие и патроны, кое-какое армейское снаряжение, найденное нами, вроде нескольких полевых телефонов, кухонные принадлежности и припасы, вся мелочовка из тумбочек, дизель-генераторы, рация из кабинета генерала и инструменты – шанцевые и прочие. В бункере обнаружилось два пожарных щита, аналогичных тем, что мы нашли на складе. Да и в помещении, которое, видимо, было чем-то вроде каптерки, нам тоже кое-что перепало.

Небольшая дискуссия возникла только по горючему в бочках и по кухонным плитам. Если по плитам мы достигли соглашения, решив оставить их на потом, то по солярке разгорелся спор.

Я выступал за то, чтобы повременить с вывозом горючки до следующего раза, ко мне примкнули Настя и Герман. Голд же с Наемником считали, что бочки надо катить прямо сейчас.

– Мне жалко тратить на это человеческие ресурсы, – аргументировал я свою точку зрения. – На каждую бочку надо ставить минимум трех человек. Как ни крути, бочка двухсотлитровая, то есть ее вес где-то сто семьдесят килограммов. Теперь прикиньте еще то, что катить ее придется не по асфальту и не по бетону, а по пересеченной местности. А людей у нас много не будет, сколько бы их ни пришло. Все остальное тоже не сильно легкое.

– Это горючка, – возражал мне Голд. – Это ценность, аналогов которой у нас пока нет.

– Так ее пока и использовать никак не представляется возможным. – Настя как обычно устроилась справа от меня. – Если только в тех же генераторах.

– Сейчас – да, а потом? – Голд досадливо повертел головой. – Перспектива, девочка, перспектива.

В результате мы его все-таки убедили в том, что не стоит бежать впереди паровоза, точнее, позади бочки. Основным аргументом было то, что бочка попросту может помяться, а это недопустимо, так как она большая ценность сама по себе, даже без горючки. Ну и потом – а если, не приведи Господь, какой-то шальной камень в ней дырку проделает?

Так что было решено обе бочки оставить тут, но озадачить наших рационализаторов вопросом их вывоза. Проще говоря, пускай колесо изобретают.

А вот по стационарному генератору особых споров не было. Эту громадину при любых раскладах вывезти отсюда не представлялось возможным, слишком уж тяжелая. Верное решение подсказал Герман.

– Демонтировать с него все, что можно, – потрепал он небольшую кудрявую бородку. Ученый обзавелся ею, утверждая, что и раньше не стремился к частому бритью. – Там же много всякого, чего можно снять? Ну вот и надо свинтить все, что свинчивается, а значит, представляет какую-то ценность и может быть использовано в будущем. Ну а если вдруг случится чудо и у нас появится какой-то транспорт, кроме гужевого, перевезем генератор в Сватбург, и там обратно все привинтим.

– Причем это можно делать даже не сегодня, – заметил Голд. – Пост мы тут оставим на всякий случай, пару человек. Вот пусть они и формируют следующую партию груза.

– А я бы не стал никого оставлять, – чуть ли не в первый раз за все это время не согласился с ним я. – Два человека – это или два ствола из нашей группы, или две пары рук из крепости. Неразумно так использовать человеческий ресурс. Как по мне, надо все, что не унесем, отволочь в кабинет генерала и там заблокировать – двери закрыть и завалить их на фиг. Заодно будет ясно, сколько понадобится людей для второго каравана.

– А потом кто-то приходит и все это забирает. – Кин потянулся. – И радуется – все в одном месте, это так удобно.

– Если придут два-три человека, они много не заберут, – парировал я. – И далеко не унесут. А если придут человек десять-пятнадцать, то мы еще и теряем двоих членов нашей семьи. И их оружие. Даже если пришлые будут с дрекольем, а не со стволами. Мы не станем оставлять «волчат», они все при деле, а значит, в дозор придется ставить кого-то из гражданских. Много ли от них пользы при осаде?

– Соглашусь со Сватом, – помолчав, заметил Голд. – Тем более, ничего особо ценного тут и не останется, основное мы унесем. А печатные машинки, мелкие детали, полки, кабель на стенах не такая уж большая ценность.

– А давайте останусь я? – предложил вдруг Герман. – Страшновато, конечно, но я бы рискнул. Порылся бы тут, может, еще чего нашел. Если кто-то придет, тут есть где спрятаться и за ними проследить. Ну и еще пистолет мне дадите, на всякий пожарный.

Мне эта мысль не слишком понравилась. Герман – башковитый, он очень ценен, интеллектуал. И еще он упрям в некоторых моментах, особенно если они связаны с вопросами познания неведомого.

– Мысль интересная, – расплывчато сказал я. Не стоит давать ему ответ сразу, тем более, что он отрицательный. – С грузом первого каравана, я так думаю, мы определились.

– Еще кресло и стол, – заявила Настя. – Те, что генерала были. Для тебя.

– Насть, мне приятна такая забота, но это не те вещи, которые в приоритете, – засмеялся я.

– Нет уж, – поддержал Настю Голд. – Что они там весят? Стол, наверное, вовсе можно разобрать.

Я спорить не стал. В конце концов, не я это потребовал сделать, они сами предложили.

Тем временем народ вовсю обсуждал способы доставки добра в родные пенаты, что меня порадовало. Им было не все равно, и дело даже не в том, что кому-то из них пришлось бы все тащить, а кому-то – нет. Они становились одним целым, и это был спор своих со своими.

– Арбу сделать реально, – утверждал Арам, махая полуобгрызенной рыбиной. – Дед деда моего деда сам такие делал, клянусь! Я фотографию видел.

– И сколько она весит? – поинтересовался у него Дергач. – Сама по себе, без груза? Если бы в нее пару лошадей впрячь и самим сзади толкать, тогда да, принимается. А так – какой смысл?

– И не забудь про колеса, – заметил Герман, подходя к ним. – Простите за банальность, но придумать колесо и сделать его – это разные вещи. Совсем разные.

– Я видел то, что предлагает Арам. Не своими глазами, в Сети, – степенно сказал Джебе. – У нас тоже делали нечто подобное, и колеса там были квадратные.

– Все равно не вариант. – Я присоединился к спорящим и присел рядом с Миленой. – Надо точно знать, как делать, а не на основании отрывочных воспоминаний. А если экспериментировать, в день не уложимся, это с гарантией.

– Да что там в день – в неделю, – поддержал меня Голд. – Там нюансов полно. Например, чем на оси крепить колесо? Там такая специальная штука была, окованная сталью или железом, не помню ее названия.

Надо заметить, что предложений было не так уж и много, куда меньше, чем споров. Да и предлагали все не слишком реализуемое – те же тачки, плюнув на наши высказывания о колесе, или вообще чуть не волоком тащить. Последним слово взял Азиз.

– У меня на родина все проще, – пробасил он. – У меня на родина все носи груза на женщина, если грузовик нет. А если и женщина нет, то мы руби две бамбук, крепкий, хороший, старый, на него вяжи груз, и их неси два человека на плечах. А если сыпучее, то прямо в бамбук сыпь и затыкай его.

– О! Мо-ло-дец! – Я щелкнул пальцами и показал в сторону Азиза. – Моя думай о том же. Самое простое и самое эффективное средство.

– В смысле, нести на женщинах? – уточнила Фира, без особой любви глядя на чернокожего Голиафа.

– Это хорошо бы, – не стал спорить я. – Но вас мало, не утащите вы столько. Бамбука, правда, у нас тут тоже нет, ни для переноски, ни для курения, а вот березы в наличии, и их сколько хочешь.

– В принципе да, это, может, лучший вариант из возможных. – Голд глянул на меня. – Тот же генератор два человека унесут без проблем. Оружие тоже, если распределить вес равномерно и привязать. С мелочью, правда, могут быть проблемы, ее так запросто не привяжешь.

– Я в каптерке видел брезент, – откликнулся Одессит. – И еще две бобины проволоки, толстенькие, как раз на обвязку сгодятся.

– Жалко проволоку, – прижимисто цокнула языком Фира. – Перекусить ее – дело плевое, а вот потом обратно в одно целое превратить…

– Фир, что тебе в этой проволоке? – Я даже вздохнул. – У тебя вон по стенам кабелей сколько, в обмотке уже. Или ты думаешь, что мы их снимать не будем? Слушай, Одессит, а что ты еще такое видел, о чем все остальные не знают? Не припоминаю, чтобы ты кому-то из нас про проволоку говорил. Голд?

– Что сразу Голд? – выставил перед собой ладони Одессит. – И что сразу я? Я нашел и подумал: «Какая славная вещь. А ну как мы про нее забудем?» И я ту проволоку убрал на самое видное место, в уголок, чтоб никто не уволок. О, мама всегда говорила мне, что у меня есть стихотворный талант. И шо, вы заметили, как лихо я рифмую слова?

– На видное место, – посмотрел я на Голда. – В уголок. Вот что с ним делать?

– Наградить, – немедленно заявил Одессит. – Я не только обнаружил, я еще и рациональное использование для той проволоки нашел, для всех трех бобин!

– Уже трех, – закатил глаза Голд. – Если еще пару минут поговорим, их будет четыре.

– Не будет, – опечалился Одессит. – Это все. Ну так что, начинаем носить?

Стихийности мы не допустили, равномерно разделив народ. Кто-то носил, кто-то сортировал, распределяя вес предполагаемого груза равномерно, а кто-то был отправлен в лес за стволами березы, поскольку те деревья, что повалила буря, в наше дело не годились – больно здоровые были. Березы надо было не только срубить, но и кору с них стесать, сделав пригодными для использования. К этой группе присоединился и я, памятуя о следах, которые в лесу оставила то ли стихия, то ли некое неведомое существо высшего порядка. В любом случае я собирался пресечь досужие разговоры, если они возникнут вследствие чьей-то наблюдательности.

Но обошлось. Махание топорами не очень-то располагает к праздности, а то, что каждый из нас не слишком разбирался в том, насколько хороша та или иная лесина, делала верчение головой вне основной цели совершенно уже невозможным.

Дело нашлось всем. Когда мы вернулись в бункер, то увидели неподалеку от входа ласкающие глаз кучи добра, которое отныне стало нашей собственностью и было предназначено для того, чтобы крепить оборону Сватбурга. Ну или служить товаром для обмена. Я был уверен: уже совсем скоро возникнут не одна и не две общины, подобные нашей, а значит, будет и товарообмен, никуда он не денется.

Мужчина из группы Жеки, который тогда при слове «торговля» блаженно щурился и мечтательно вздыхал, и впрямь оказался коммерсантом, причем бог весть в каком поколении. И если его далекий прапрапрадед владел всего лишь лавкой в славном городе Амстердаме, то он уже возглавлял подразделение транснациональной торговой корпорации в Нидерландах и прекрасно разбирался в том, что сколько стоит и на что есть спрос. Так что его хоть завтра запускай челночить по берегам Большой реки.

Но вот беда. Я был уверен и в том, что найдутся люди, которые захотят на свободной торговле погреть руки, причем не слишком чистоплотными методами.

Впрочем, кто нам запретит немного заработать на собирающихся погреть руки?

В общем, таковы были мои планы, поскольку мое видение мира не только не поменялось, но и окрепло. Кто первый займет ниши в разных областях, тот молодец, того будет труднее из них выдавить. Ну а кто опоздает, тот будет вынужден доказывать, что он право имеет, а это – дело тяжелое и неблагодарное. И почти наверняка скорость занимания ниш и выдавливания из них будет определяться тем, сколько у тебя стволов и насколько хорошо твои люди умеют ими пользоваться.

Пока суд да дело, потихоньку начало смеркаться. День-то вроде и длинный был, а прошел быстро. И, заметим, мы как тот воз, что и ныне там, а должны были бы уже километров под тридцать с гаком отмахать по лесу.

– Гранаты так и не испробовали. – Голд побарабанил пальцами по ящику с зеленой крышкой.

– «Бабах» очень громкий будет, – сморщился я. – Не забыл я о них, просто демаскировать нас не хочу. Возьмем с собой десяток, когда расходиться в стороны будем, да и бахнем часа через три, в лесу где-нибудь. А нашим скажем, чтобы сгрузили их в Сватбурге отдельно и не трогали. Хотя… Голд, это не консервы, а гранаты. Что с ними будет?

– Главное, чтобы они в руках не рвались, – тихонько сказал мне он. – Ты сам гранаты не бросай, не надо. И вообще, предоставь все эти испытания мне.

– Как скажешь, – согласился я.

Пусть его. Да и правда: кто его знает, как это дело обернется. Снова оказаться в лесу с голым задом мне не улыбалось.

– Левее заноси, – раздался голос Арама. – Левее. Ара, ты меня не слышишь, что ли?

Люди начали формировать тюки и прикручивать их к шестам. Крупные вещи, вроде генераторов или автоматов, монтировали прямо так, мелочь же заворачивали в брезент под присмотром Милены, которая, как и в прошлый раз, без одобрения отнеслась к такому расходу пусть и неказистого, но материала.

– Да не спешите вы, – посоветовал я им. – Время у нас есть. Я так думаю, что раньше послезавтра наших ждать не стоит. Телепортов тут нет, ну или мы их пока не нашли, а по-другому в два конца быстрее не успеть.

– Я им это уже сказал. – Наемник, который как раз закончил распределять ночные смены дежурств, подошел ко мне. – Не слушают, спешат куда-то.

– А если раньше придут? – заметил кто-то из мужчин. – Время терять неохота.

– Да не придут они раньше, – заверил я его. – Пока соберутся, пока выйдут. Да и Жека наверняка отдаст им приказ с наступлением темноты остановиться на привал, по ночам не идти. Это с гарантией, мне ли его не знать. Я бы и сам так действовал. Так что хватит суетиться, идем ужинать. Время у нас есть.

Как показало утро, которое вечера мудренее, я оказался прав. Наши появились в поле видимости только через сутки, ближе к полудню, и, на глаз, их было человек тридцать.

– Всех погнал, кого только можно, – заметила Настя, стоящая рядом со мной на опушке леса. – Правильное решение. А молодцы мы, количество грузов почти правильно рассчитали. Даже чутка побольше можно было сделать.

– Это да, – согласился с ней я. – Другое плохо – наша рейд-группа уменьшится. Такому отряду, да с такими ценностями охрана нужна соответствующая. Не забывай: у людей будут заняты руки, а потому моментально к бою они не перейдут. Пока сбросят жерди, пока передернут затворы, а это степь, все на виду, особо не спрячешься. Так что нас станет меньше.

– Джебе пусть идет с нами, – посоветовала Настя. – И Тор. Правильные мальчишки, мне они нравятся.

– Разберемся. – Я помахал рукой людям. – Эгей, мы здесь.

У меня на душе стало поспокойней. Очень я опасался, что эта гроза, которая нам потрепала только нервы, с городом была не так сентиментальна. За дома я не слишком беспокоился, но могло случиться кое-что похуже. Например, пополз берег вместе с крепостью. Пополз, пополз, да и сверзился в воду. Или как у нас – чертовщина какая-нибудь из-под земли начала вылезать. Да мало ли.

А еще я очень переживал за караван, ушедший к складу. Надеюсь, эта гроза их обошла стороной или хотя бы застала не на воде.

Но раз люди идут, и в большом количестве, стало быть, обошлось. Ну если только это не остатки нашей общины, сирые и убогие, лишенные крова.

– Все, Сват, – устало сказал Крепыш, подходя ко мне. – Довели мы народ. Если честно, устали, выносливость почти на нуле.

Тор, стоящий рядом, как всегда немного меланхоличный и крайне немногословный, просто кивнул.

– Я был уверен, что вы останетесь в крепости, – немного озадаченно сказал Крепышу я. – Это ж вы какие петли намотали? Куда Жека смотрел?

– Ну он было и хотел нас оставить, – без тени смущения ответил Крепыш. – Но мы же не дураки – такое путешествие пропускать? Сват, мы же идем с тобой?

Я глянул на Настю, та развела руками, как бы говоря: «Имеют право», – и в этом было зерно истины.

– Ладно. – Я погрозил «волчатам» пальцем. – Идите отдыхать. Часа три у вас есть. Хотя… Постойте.

«Волчата», было направившиеся к бункеру, остановились.

– Что в городе? – негромко поинтересовался у них я. – Гроза эта дел наделала?

– Если говорить о разрушениях, то нет. – Крепыш замялся. – Ну, часть рыбы на берегу накрылась медным тазом, причем вместе с сушилками, их волнами унесло. Монитор, слава богу, уцелел, а то Рэнди бы с ума сошел. Котел у Фрау кувыркнулся так, что чуть Оружейника не прибил, – он до последнего наблюдал за тем, чтобы имущество все в дома убрали. Там ветер так свистанул, что эту дуру чугунную (котел, конечно, а не Фрау) кувыркнул – и прямо на него, на Оружейника. Но он дядька ушлый и, когда надо, очень даже ловкий, так что увернулся. Мне когда про это рассказывали, то я чуть не описался от смеха. Но это такой смех, задним числом. Сейчас-то забавно звучит, а вот ударь котел чуть левее – и нет Оружейника.

– Это если о разрушениях. – Я еще сильнее понизил голос. – А если о чем другом?

– Народ говорил, что лицо видел в тучах. – Крепыш понял, что к чему, и чуть ли не шептал. – Вроде как и мы. Еще говорили, что вой ветра был не совсем обычный, а словно голос напоминал, громкий. Говорят, что он кричал: «Умрите или живите, вам выбирать». И молнии были не как обычные молнии, а будто сгустки огня, которые кто-то сверху бросал.

– Людям было страшно, – неожиданно вступил в беседу Тор. – То есть страх пришел независимо от того, что грохочет гроза. Некоторые женщины даже в истерику впадали, как Милена.

Вот так. Значит, это было не просто природное явление все-таки. Это был механизм воздействия на нас.

– Спасибо, парни, – поблагодарил я «волчат». – Все, дуйте отдыхать. И поешьте чего-нибудь.

Ребята устало заковыляли к бункеру. «Забавно, – подумалось мне. – Спать вне убежища днем намного приятнее – воздух свежий и все такое. Но люди упорно идут под защиту стен. Видимо, инстинкты».

Я же направился к остальным, которые радовались встрече друг с другом, что снова потешило мое самолюбие. Все-таки мы выпестовали, вырастили коллектив. Понятное дело, что через полгода, а то и раньше он непременно расслоится на группы и содружества, которые будут между собой ладить и наоборот, такова природа человека. Но пока все нестабильно и шатко, люди едины. И это мне на руку.

– Так, всем отдыхать, – громко сказал я. – Мы все подготовили, так что переведите дух, водички попейте, вздремните, нужды суетиться нет. А часа через три – в обратный путь.

Старшим группы и ее охранения я поставил Кина. Начиная с того первого рейда он почувствовал вкус к образу жизни человека с оружием, что совершенно меня не печалило, а напротив – радовало. Как рейдер он был так себе, но вот как охранник или часть группы прикрытия – уже вполне.

– Не забывай о привалах, – наставлял я его. – На все эти: «Да нормально нам», – внимания не обращай. Еще следи, чтобы они не растягивались. Затылок в затылок идти должны, понятно?

– Да ясно все. – Кин подмигнул мне. – Доведу, не сомневайся. Потом передохнем денек и на второй заход пойдем.

– Ну, где остатки добра, ты знаешь, – кивнул я. – Вот еще – прежде чем всех в бункер запускать, сначала спустись в него сам, с «волчатами» и походи, погляди, не появилось ли в нем новых жильцов? Или, наоборот, старых. Ты понял меня?

– Предельно, – козырнул Кин. – Что еще?

– Никаких ночных переходов, – попросил его я. – Все понимаю, хочется побыстрей. Но! Начало темнеть – вы в ближайшую рощицу идите сразу. Не испытывайте судьбу.

– И не забывай выставлять посты, – добавил Наемник. – Минимум три человека, чтобы во все стороны глядели.

Как мне думается, Кин перекрестился, когда наконец колонна людей, весьма впечатляющая своими размерами, с шестами на плечах довольно шустро двинулась в сторону замка, так мы его достали своими советами.

В самом конце колонны, налегке, шагал недовольный Герман. Я все-таки запретил ему оставаться здесь одному. Слишком это рискованно. А он для нас ценен.

Он на меня немного обиделся, я это почувствовал при прощании. И, кстати, напрасно. Я же не запретил ему прийти сюда со второй группой, которая заберет остатки добра, запертого нами в кабинете генерала. И с третьей, которая все-таки покопается в земле около бункера и простучит стены. Есть у меня подозрение, что не все мы нашли. Не знаю почему, но есть.

– Как дома, – по-моему, всхлипнул Азиз. – Только белые все.

Наш гигант, несмотря на свои бойцовские качества, был сентиментален и иногда, в час заката, мурлыкал под нос какие-то песни навек утраченной родины.

– Главное, чтобы дошли, – не в тон ему сказал Голд.

– Восемь человек сопровождения! – Наемник сплюнул. – Все с автоматами. Не может быть такого, чтобы они не справились. Первый натиск отразят, а там еще почти дюжина стволов в дело вступит. Да ну, брось.

– А где Фира? – вгляделась в уходящих Настя. – Где эта рыжая стерва?

– Сама ты! – раздалось у нее за спиной. – Зараза ушастая! Ой! Остроухая то есть!

– Не понял, – повернулся на до боли знакомый голос я. – Ты чего не там, а здесь?

– Из инстинкта самосохранения, – бодро отрапортовала Фира, выкатывая одновременно и глаза из орбит, и грудь вперед. – Когда Рэнди узнает, что мы большой генератор только расковыряли, а не вынесли целиком, он выйдет из себя, а когда увидит, что рация без антенны, то кого-нибудь убьет. Лену не станет уничтожать, он с ней спит, а вот меня – запросто. Меня ему не жалко.

– А так не убьет? – уточнил я. – Потом, когда вернемся?

– Не убьет. – Фира хмыкнула. – Он до этого Павлика убьет, его же ушами и задушит. Павлика мне не жалко. А вот себя – очень.

– Да пусть идет с нами, – неожиданно предложила Настя. – Она хоть с оружием умеет обращаться. Что нас осталось-то?

И то. Осталось нас всего ничего – я, Голд, Настя, Наемник, Милена, Азиз, пятеро «волчат», Одессит как некое вечное проклятие, и теперь еще вот Фира. Всего, стало быть, тринадцать человек. Ну, не самое плохое число, некогда мы в таком же соотношении склад с оружием таки нашли.

Авось и в этот раз повезет.

Люди уходили все дальше, постепенно превращаясь в маленькие фигурки на горизонте.

– Кабинет генерала завалили? – спросил я у Голда и, когда тот утвердительно кивнул, поинтересовался у остальных: – Все собрались? Никто ничего не забыл?

Бойцы утвердительно кивнули, Одессит же, похлопав себя по карманам, заявил:

– И свое взяли, и трохи чужого прихватили.

– Тогда идем, – пропустил я его слова мимо ушей. – Наемник, командуй. Кто впереди, кто замыкающий.

И пока тот распределял людей, я снова глянул в степь. Там никого уже толком не было видно, лишь немного улавливалось движение.

– Дойдут, – шепнула мне на ухо Настя. – Не переживай.

– Дойдут, – согласился с ней я. – Надеюсь.