Текст книги "Время рокировок"

Глава 8

«Василек» вблизи оказался не такой уж и развалюхой. Было видно, что его действительно кое-где подлатали, что он сильно не нов (хотя в данном мире это понятие весьма и весьма относительное в силу того, что у самого мира возраст еще младенческий), но в целом, после того как я по нему полазил, мне наше новое приобретение понравилось.

Ну да, это не бронированный крейсер, и высокой скорости нам от него не ждать, но было в этом суденышке что-то подкупающее, даже уютное.

Оно приятно пахло не металлом, а деревом, вдоль бортов были приделаны лавки для пассажиров, и еще у него обнаружился трюм, не очень большой, но достаточный для перевозки грузов. Правда, часть этого пространства уже была занята дровами для паровой машины, но это – суровая необходимость.

А вообще надо будет подумать об угле. Ну, антрацита нам тут не найти, но я помню по детским сказкам, что в старые времена была такая профессия – углежог. Они валили деревья и пережигали их в ямах до состояния угля.

Хотя, может, дрова и экономичней. Практика покажет.

В общем, мне корабль понравился. Вот только бы еще краски добыть и цвет поменять, на голубой или зеленый. Все-таки желтый корабль – это перебор.

– Надо думать, это крепление для пулемета? – спросил Голд у Пенко, ткнув пальцем в аккуратно выпиленные отверстия на носу катера.

– То так, – закивал болгарин и что-то сказал молодому человеку, который присоединился к нам, когда мы вошли на территорию порта земноморцев.

Тот понятливо кивнул, куда-то убежал, но вскоре вернулся, держа в руках некую конструкцию, которая, судя по всему, была обещанным пулеметом.

– Это чего? – посмотрела на меня Настя, стоявшая рядом. – Это он и есть?

– Видимо, – немного ошарашенно ответил ей я. – Лев Антонович, ты у нас по антиквариату, не прояснишь ситуацию?

– А что ты хотел? – Антоныч осмотрел оружие, которое помощник Пенко с гордостью демонстрировал окружающим. – Дареному коню, знаешь ли. Да и вообще – чем ты не доволен? В высшей степени надежная машинка, «браунинг М1919», она себя в свое время очень хорошо зарекомендовала, ею почти полвека многие армии пользовались. Ты радуйся, что тебе пулемет Гатлинга не дали, вот где была бы беда. Или тот же «браунинг М1917», он без воздушного охлаждения был.

Если честно, я ни про пулемет Гатлинга не слышал, ни про этот самый браунинг. Но выглядел он… Нет, не затрапезно, но чувствовалось, что это дедушка всех пулеметов на свете. Но это не значит, что он мне не понравился.

Он был весь какой-то немаленький и очень представительный: длинный круглый ствол с дырками, плоская коробка основания и рукоятка на корпусе, чтобы пулеметчика отдача сильно не беспокоила. Скажем так, ощущалась основательность этого оружия, особенно после того как следом за ним притащили три короба, в которых были ленты, и массивную треногу.

– Между прочим, у него дальность выстрела – о-го-го какая! Километр с лишним! – продолжал вещать Оружейник. – Правда, для прицельной стрельбы оптика нужна, а к ним ее не делали, но даже без нее этот пулемет – будь здоров какая штука!

– Не спорю, дальность достойная. – Я выбрался на помост. – Да и в целом сразу видно – вещь. Вопрос в другом. У него патроны какого калибра?

– Семь шестьдесят два, – вместо Оружейника ответил мне Пенко.

– Да вы что? – обрадовался я. – Стандарт?

– Ну так! – Оружейник хлопнул себя по ляжкам. – Про что и речь!

– Лев Антонович, мы с вами полностью согласны. – Я прекрасно понимал, что ему выгодно наше сближение с Рувимом. Клановость – великое дело. Мы – это мы, а родня – это родня. – Вопрос в другом. Три короба с лентами – это хорошо. А если еще попросить? Про запас?

– Найдем, – помолчав, сказал Пенко. – Взаимообразно.

Английский у него, может, и хромает, но это слово он произнес на редкость чисто.

– Ствол? – Ювелир тоже разглядывал пулемет. – Если поменять придется, есть на что?

– Бережно относись к вещи – менять ничего не надо будет, – без всякого пиетета ответил ему Пенко. – Хороший пулемет, был в смазке еще, когда нам достался. И потом – тут специально делали так, чтобы долго ствол служил, там потом много регулировать после замены надо.

Он отдал команду молодому человеку, тот шустро перелез через борт, следом за ним последовал юноша с треногой, и через пару минут пулемет был закреплен на носу «Василька». Скажу честно – смотрелось это очень впечатляюще. Вот что значит вещь на своем месте.

– А ну-ка. – Настя легко запрыгнула на корабль, уцепилась за рукоять пулемета, прижала ее к плечу, повела дулом влево, вправо. – Мне нравится.

– Не «детка», но хорошо, – прогудел Азиз. – Маленькая хозяйка играй, это можно, но стреляй из него должен мужчина.

– Но не ты, – тут же опечалил его я. – Ты слишком массивный, в тебя легко попасть. И потом – вон Настюшке он как раз по росту, а тебе сутулиться придется – это не дело. Нет уж – ты, если что, с кормы будешь вражину утюжить из своей «детки».

– Хозя-а-а-ин! – басовито было загудел Азиз, чем-то напомнив мне шмеля, но замолчал, по моему лицу поняв, что на этот раз я все сказал.

– Пенко, надеюсь, что автоматы, которые нам предназначаются, не ровесники этого пулемета? – пытал тем временем болгарина Оружейник.

– Нет, – замахал руками тот. – Хорошие автоматы, немецкие. У нас их тевтоны торговали, но мы не отдали.

И снова мальчик куда-то побежал, и снова вернулся не с пустыми руками. На этот раз он притащил автомат, увидев который я облегченно вздохнул. Ну да, тоже ветеран, это понятно даже по его внешнему виду, но не такой древний, как пулемет.

– «Хеклер и Кох», – удовлетворенно заметил Оружейник, беря его в руки и отщелкивая непривычно широкий магазин. – Середина двадцатого века, что очень хорошо. Тогда надежные машинки делали, не то что позже.

– Главное, что тоже под патрон-семерку, – порадовался я. – Проблем не будет. Да, Пенко, Рувим нам обещал к ним боезапас дать.

– Обещал – дадим, – флегматично заметил тот. – Наганы смотреть будете?

– Чего их смотреть? – удивился Оружейник. – Барабан да семь патронов. Надеюсь, самовзводы?

– Да, – степенно кивнул Пенко.

Господи, вот мир у нас. Мне бы и в голову не пришло о таком спросить.

– Сейчас забирать будете? – деловито осведомился Пенко. – Грузить на катер?

– Нет, – помотал головой я. – Мы отходим послезавтра утром, на рассвете, так что пусть пока у вас все полежит. Только один лодочный мотор нужен сейчас.

– Понятно. – Пенко отдал подручным очередную команду.

– Тор, дуй на внутреннюю пристань и перегоняй сюда одну лодку, ворота, наверное, уже открыли, – обратился я к «волку». – Щура с собой возьми, для переговоров. Антоныч, отдай ему пропуск.

Надо заметить, что висюльку на веревочке, которая открыла нам доступ в город, Оружейник у своего помощника отобрал сразу же, как только его увидел. Натура такая – подальше положишь, поближе возьмешь.

Мелькнула у меня мысль о том, чтобы вообще сюда всю нашу эскадру переправить, но я ее отогнал. Стоим там – и ладно. Опять же что-то на «Василек» грузить будем, а что-то – на плоты и лодки. Туда таскать ближе.

– Не причал у Сватбурга строить надо. – Из лодки выбрался Одессит, перепачканный в пыли. Он, несомненно, засунул свой нос в каждый уголок. – Не нужен он. Дебаркадер надо возводить, оно и быстрее будет, и правильней.

– Дебар… что? – Этого слова я не знал.

– Плавучую пристань, – пояснил Одессит. – Сват, да не морщи себе ум, твое дело руководить, а не вникать в такие частности. Флай, я тебе сейчас на пальцах объясню, а ты мои слова передай Пасечнику, он знает, с какой стороны за топор браться. И еще Палычу, что со Смоленска, он тоже в стороне не останется.

– Да, о топорах, – задумчиво сказал я. – Пенко, скажи, а на местном рынке есть в продаже инструмент и расходные материалы?

– Что есть «расходные»? – не понял меня Пенко.

– Гвозди там, шурупы, – пояснил я. – Скобы опять же.

– Есть, – покивал он. – Есть из найденного немного, есть местного производства. Я бы отсыпал вам их, но мы сами их не куем, тоже покупаем. Этим братушки-славяне промышляют, все кузнецы у них. Так, мотор для лодки…

И бородатый болгарин в сопровождении своего помощника отправился восвояси, что-то ворча под нос.

– Очень хорошо. – Я повернулся к Льву Антоновичу. – Надо закупиться этим делом. Пока наш Рэнди раскочегарит свою кузню, пока этих гвоздей накует, мы уже обратно вернемся.

– Сват, мы опоздаем к Хорхе, – заволновался Оружейник. – Если мы сейчас пойдем на рынок, точно опоздаем.

– Сват-джан, я все понял, – вступил в разговор Арам. – Сделаю как надо, не волнуйся. Гвозди куплю, топоры куплю, пилу куплю, молоток – все, что надо.

– Возьми с собой «волчат», – попросил его я. – Поднести, помочь, что-то еще…

– Я с ними, – оживилась Марика. – Посмотрю, что продают.

– И я, – тут же подняла руку Настя. К ней, проявив редкое в данном случае единодушие, присоединились Фира и Милена.

А вот пятая девушка ничего сказать не успела.

– Фрэн, ты идешь со мной, – опередил ее я. – Ты испанский знаешь.

– Хорхе говорит по-английски, – не понял меня Оружейник. – Зачем нам переводчица?

Специализацию Фрэн он выяснил еще вчера, как только приметил в моем окружении новое лицо.

– Зато со своими людьми с большой долей вероятности он будет общаться на испанском, – объяснил ему я. – И мне интересно, о чем у них пойдет речь. Лучше отработать этот вариант, чем потом расстраиваться, что до этого не додумались. Фрэн, будешь слушать, но вида, что их понимаешь, не подавай.

– А в каком же мы ее тогда качестве поведем с собой? – удивился Оружейник. – Ты – понятно, Голд, я – тоже. А она?

– Моя женщина, – без тени смущения пояснил я и хлопнул Фрэн по заднице. – Как лидер имею право таскать ее с собой, куда захочу.

Что мне нравится в этой девушке – все она поняла верно, не стала орать: «Нахал», – а захлопала ресницами, сложила губы бантиком и закинула одну руку мне на шею.

Марика засмеялась, Фира нахмурилась, а Настя, немного удивив меня, на редкость дружелюбно сказала:

– Ей ствол на пояс надо в кобуре повесить. Для полноты картины. И шорты надеть, тогда точно на подружку лидера будет похожа. Могу на время свои отдать – фигуры у нас одинаковые. А ты мне тогда давай свои штаны.

А что, она права. Фрэн не была поклонницей оружия, а потому и не взяла его сейчас с собой, пользуясь тем, что в городе можно было его не носить. И шорты – это самое то, всяко лучше, чем широкая камуфляжка, которая сейчас надета на ней. Тем более ей они пойдут.

– Азиз? – проворчал мой телохранитель недовольно. – Мне опять не ходи?

– Твоя когда язык выучит уже? – задал я ему давно вертевшийся в голове вопрос. – Пора бы уж.

Великан отвел глаза и забубнил что-то о «трудных склонений английских языков».

– Нет-нет, Азиз. – Оружейник помахал пальцем. – Ты идешь с нами обязательно, сразу по двум причинам. Во-первых, это представительно, если Сват с вот эдаким… э-э-э… гигантом-телохранителем придет. Во-вторых, кто знает, как оно там повернется, а с тобой у нас будет шанс. Еще бы тебе твои пулеметные ленты надеть, но патрули не поймут.

– Может, тогда, ну его, этого Хорхе? – предложила Милена, внимательно слушавшая разговор. – Зачем рисковать? И Фрэн еще с собой тащите.

– Есть в твоих словах зерно истины, – задумчиво произнес я. Латинос и мексиканцы – ребята экспрессивные, а Фрэн – девушка интересная, длинноногая. – Мисс переводчица, может, останешься с остальными?

– Я с вами, – возмутилась Фрэн. – В конце концов, я шла в этот мир за приключениями, так что не лишайте меня возможности зачерпнуть их полной ложкой.

Эх, маленькая моя. Приключения… Да ты их столько уже получила в лесу, что впору плакать. Хорошо хоть, что ты не помнишь ничего.

– Антоныч, не сгущай краски, что у тебя за пакостная черта такая. – Одессит умоляюще посмотрел на меня. – Сват, может, я тоже с ребятами, а? Ты мне обещал ведь кое-что.

– Купите ему тельник, – разрешил я. – Девочки, посмотрите еще одежду для себя. Точнее, не конкретно для себя, а для женской половины сообщества вообще. Лев Антонович, что у нас с платежными средствами?

– На гвозди и молотки кое-что есть, – пожевав губами, сообщил Оружейник. – Осталось еще. А вот на одежду и все прочее вряд ли хватит. Что до тельняшки, я вчера что-то слышал про сводики и скажу так: я против того, чтобы платить этой валютой. У азиатов мы за них получим больше, чем одну майку, так что, Жора, подождешь пока.

– Ну да, азиаты. – Я потер лоб. – Мы же сегодня к ним пойдем?

– Сегодня, – подтвердил Оружейник. – Там и разживемся деньгами, если это можно назвать так. Завтра и закупитесь всем остальным, а сегодня приценитесь к товару и запомните, где что продают.

– И то, – согласился с ним я. – Еще семена посмотрите, камуфляжные майки, фрау главному повару какой-нибудь подарок – шумовку там или дуршлаг какой. Да. Мелкоте нашей одежду гляньте, а то бегают как Маугли, понимаешь.

– Разберемся, – величественно сказала Марика и глянула на остальных девушек. Те с достоинством покивали. – Готовьте кошелек, мужчина.

– Миры разные, а принцип везде одинаковый, – вздохнул Ювелир. – Они выбирают – мы платим.

– Тебе должен быть приятен тот факт, что есть некоторые неизменные вещи, – назидательно произнесла Фира. – Это признак стабильности, а именно ее всегда и не хватает человеку.

Вскоре появился Пенко со своими подручными, один из которых тащил штуковину, которую я безошибочно определил как лодочный мотор, а второй – две объемные канистры.

– Владетель распорядился дать вашим людям кроме бочки бензина еще и запас с собой, – пояснил Пенко, приблизившись к нам. – Тару тоже можете себе оставить. И еще – отсыплем мы вам гвоздей и скоб, дадим пять топоров и три пилы, все что есть. Но это не подарок, сегодня же вы это нам возместите таким же товаром. Владетель Рувим ценит своих друзей, но подарки есть подарки, а товар есть товар.

Черт, я начинаю почти любить этого Рувима. Нет, конечно, Оружейник прав, и просто так никогда ничего не бывает, но пока все складывается наилучшим образом.

И, само собой, все сегодня же вернем, распоряжение Араму по этому поводу я отдал немедленно плюс попросил его внимательно изучить то, что нам выдают, чтобы качеством хуже не купить.

Что приятно, мотор к нашему «Зодиаку» подошел идеально, в том смысле, что закрепили мы его без проблем. На корме лодки под него было отведено специальное место, и он встал туда так, как будто под него все делалось.

– Сват, и так бежать придется, – бубнил Оружейник, дергая меня за рукав, пока я давал наставления Тору.

– И смотри, чтобы там умники наши не влезли в процесс изготовления дебаркадера, – не обращал на него внимания я. – Если, не дай бог, это случится – пиши пропало. Они советами всю работу блокируют.

Тот кивал, осматривая чужой автомат, который прихватил с плота на внутреннем причале, его собственный остался в городском хранилище, получать его было уже некогда. Было видно: сам факт, что в руках не свое, уже родное оружие, его не радовал, но выбора не было.

– Если на моторе пойдете всю дорогу, то, по идее, и без ночевки обойтись сможете, – давал наставления бойцам и Голд. – Но если все-таки приспичит, то на ночлег устраивайтесь в местах, где местность просматривается. Спать по очереди. Сват, давай с ними еще кого-то из «волчат» отправим? Трое – не двое.

– Верно, – согласился с ним я. – От греха. Лиц, поступаешь под команду Тора.

– Есть, – бодро козырнул совсем еще молоденький мальчик родом из предместий Дюссельдорфа, которого я в эту поездку взял в самый последний момент.

– И смотри у меня! – погрозил я ему пальцем.

– Смотрю, – таращась на меня, подтвердил Лиц.

Я все-таки дождался того момента, когда под мотором, который завелся сразу же, без кашля и чихания, забурлила вода и лодка шустро заскользила по реке в сторону нашего дома.

Девушки даже как-то загрустили, махая руками ей вслед.

– Домой хочу, – неожиданно сказала Милена. – Серьезно. Вроде и прожила там всего ничего, а вот хочу.

– Вовсе и не «всего ничего», – возразила ей Настя. – Ты там первопоселенец, просто этого не помнишь.

– Сва-а-ат! – взвыл Оружейник.

– Арам, следи за девушками и Одесситом, – быстро сказал я армянину. – Первые не должны разбредаться, второй ничего не должен стащить!

– Грязные наветы, – отвел глаза в сторону Жора. – Да чтобы у меня руки отсохли!

– Тем не менее. – Я подумал еще секунду. – Джебе, если мы не вернемся до темноты, пойдешь к Рувиму. Что ему надо будет сказать, ты понимаешь?

– Да, командир, – блеснул глазами Джебе.

– И еще. Фира, – окликнул я пригорюнившуюся девушку, – на рынке глянь все-таки рации и комплектующие к ним. Вдруг что-то да есть?

Дальше мне ничего сказать не дал Оружейник – он схватил меня за рукав и потащил к выходу с территории земноморцев, на ходу крикнув Пенко:

– Послезавтра с рассветом грузиться будем, подготовь все. Гвозди и прочее вернем сегодня, вон Арам доставит.

Зря он так суетился, успели мы. Квартал «Картеля» оказался совсем рядом с главным входом в город.

Но как же разительно он отличался от размеренного быта «Дома Земноморья»! Его улочки и переулки были битком забиты смуглыми черноволосыми мускулистыми ребятами, одетыми в белые майки, широкие штаны и цветастые банданы. Причем почти у каждого под мышкой болтался пистолет, а на поясе висел нож.

Наша компания вызвала у них живейший интерес и такое же обсуждение. Номером один была Фрэн, которая сменила-таки свои штаны на шорты и выглядела сейчас очень импозантно. Не обошли они вниманием и Азиза, но это было обычным делом, он везде вызывал фурор. Оно и понятно – гора мышц иссиня-черного цвета, увенчанная лысой головой, – тут поневоле заинтересуешься. И ведь это он еще без пулемета.

– Эй, детка! – крикнул один из «картелевцев» Фрэн. – На кой тебе эти гринго, иди ко мне, и ты узнаешь, что такое настоящий мужик.

Была бы на ее месте Марика или Фира, те бы за словом в карман не полезли, выдав что-то оскорбительно-остроумное. Фрэн просто отточенным движением положила руку на застежку кобуры с пистолетом, которую ей скрепя сердце тоже отдала Настя, но и только.

– А милашка с начинкой, – заметил другой остряк, здорово похожий на обезьяну, с длинными руками, которые доставали почти до колен. – Ты поосторожней, Рамирес, как бы она тебе ответ свинцом не дала.

– Главное, чтобы дала! – заорал Рамирес и сделал несколько похабных жестов.

– Не связывайся, – шепнула мне Фрэн и взяла меня под руку. – Нас провоцируют.

– Да я понял уже, – так же тихо ответил ей я и шикнул на Азиза: – Не вздумай, понял?

Я заметил, что он начал вжимать затылок в плечи, он всегда так делал перед тем, как собирался кого-то убить. Ну, если на подобные движения было время, он и без них запросто мог кого-то прикончить.

Фрэн была права – судя по всему, Хорхе изначально хотел поставить нас в невыгодные условия, вынудив ввязаться в перепалку с его людьми, а после воспользоваться этим. Ход примитивный, но действенный. Если мы с ними сцепимся, он нам на это попеняет, мол, не уважают гости хозяев, а после будет готов простить нам обиду за соответствующие преференции. Если же не случится такого, он ничего не теряет.

Я сразу заметил, что в основном орут два-три человека, остальные так, массовка. И эти крикуны отирались у входа в квартал, видно, ждали нас. То есть совсем нас Хорхе не уважает.

Да и вообще все это было как-то… Кинематографично, что ли? Не по-настоящему. Если латинос, то непременно махание руками и сальные шутки. Да ну…

– Зря мы сюда пошли, – негромко заметил Голд. – Не думал, что когда-нибудь такое скажу, но Милена была права. Гнилое место-то.

– Чего остальные владетели его каленым железом не выжгут? – поддержал я его. – Это же зараза, расползется по городу – не вытравишь потом.

– Не наша это печаль. – Голд показал рукой на немаленький дом с распахнутыми настежь окнами. – Нам туда. Теперь поздно задний ход включать.

– В прошлый раз было куда пристойней все, – заметил Лев Антонович немного сконфуженно. – Честно слово.

– Бывает, – даже не подумал я его в чем-то винить. – Но Голд прав, раз уж тут оказались, пошли пообщаемся.

У каждого владетеля в Новом Вавилоне, судя по всему, были свои предпочтения и свое понимание о безопасности. Насколько Рувим пекся о том, чтобы его не убили, настолько Хорхе было на это плевать. Охраны не было вовсе, не считая пары молодых мексиканцев, которые на первом этаже азартно дулись в самодельные карты, да еще одного их соотечественника, угрюмого и плечистого, который встретил нас на втором этаже.

Он что-то спросил на ломаном английском, Оружейник ему ответил, и через мгновение перед нами распахнулись двери в огромную комнату, судя по всему, служившую бывшим хозяевам дома обеденной залой. Там сидело десять мужчин, похожих друг на друга, как родные братья. И занимались они тем же, чем и их младшие коллеги внизу, – резались в карты, а именно – в техасский холдем.

Все усатые, все смуглолицые и все до единого – очень и очень опасные. Я такие вещи спинным мозгом чую.

Нет, Милена, буду я тебя впредь слушать. На травку мы и так нашли бы покупателя.

Ну, страха у меня не было, врать не стану. Отбоялся я свое еще в той жизни. Но и помирать вот так глупо, да еще и из-за собственной жадности… Это закономерно, но очень обидно.

– Ба-а-а! – из-за стола, заваленного кусками мяса и овощами, а также заставленного бутылками с какой-то мутной жидкостью и разномастными чашками, поднялся один из мужчин, отбросив карты в сторону. – Амиго Сват, я не ошибаюсь?

– Никакой ошибки, – выдал улыбку я. – Так и есть.

– Сердечно рад. – Высокий, стройный, с иссиня-черными волосами и усами Хорхе, несомненно, имел успех у дам. – Сердечно. Кабальерос, стулья нашим гостям.

– Блефовал, каналья, – сказал один из его собутыльников, глянув на карты вожака. – Так и знал. Парни, у него даже пары нет.

– Антонио, ты ничего не понимаешь. – Хорхе сел на свое место и отнял карты у возмущавшегося. – На терне и ривере я бы собрал стрит. Теперь не соберу. У нас гости – или вы меня не слышали?

– Что за люди? – просипел сильно немолодой латиноамериканец в пончо, причем явно самодельном. – Что гринго делает в нашем квартале, а?

– Это владетель Сват. – Акцента у Хорхе почти не было. – Он хозяин огромной крепости на реке, и, что самое главное, у него есть тот товар, без которого картель не картель. Ты понимаешь меня, дядя Херман?

– Да-да. – Дядя Херман буквально ощупал каждого из нас взглядом. – Я помню, ты говорил. У них есть травка. Неплохой товар, я его попробовал. Не такая, как была дома, но неплохая.

Тем временем остальные переговаривались между собой, то и дело тоже кидая на нас взгляды. Надеюсь, Фрэн не теряет времени и держит ушки на макушке?

– Амиго Сват, как насчет перекусить? – Хорхе обвел рукой стол. – Вот мясо, вот овощи. Увы, тортильяс нет, пока не могут наши женщины их приготовить, и с фасолью плохо, нет тут фасоли. Так что ни такос, ни кесадильи предложить тебе не могу. Но оленина хороша, еще утром бегала, слово даю.

Остальных моих спутников он игнорировал, на Фрэн же некоторые косились и вовсе неодобрительно, как видно, к женщинам тут было особое отношение. Женщины должны были дома сидеть и еду готовить, а не с мужчинами за одним столом сидеть.

– Мы уже завтракали, – сказал ему я. – А для обеда еще рановато. Да и времени у нас маловато, мы в город ненадолго приехали, дома дел много. Сам же знаешь – за хозяйством только глаз да глаз.

– Это да, – согласился со мной Хорхе. – Без пригляда все кувырком пойдет. Тогда поговорим?

– Не хочу обидеть твоих людей, но мы будем планы на возможное сотрудничество обсуждать прямо здесь? – поинтересовался я. – Коллективно?

– Ох уж мне эти американцы! – расхохотался он. – Приватность и коммерческая тайна, они без этого не могут.

– Согласен с тобой. – Мне тоже стало смешно. – У них на этом бзик. Но ко мне это отношения не имеет, я русский. Здесь так здесь, просто хотел узнать, как это у вас заведено. Не ходим мы в чужой монастырь со своим уставом.

Сдается мне, что этой фразой я если не смутил Хорхе, то немного сбил его с намеченного курса. Да и последнее предложение он если и понял, то исключительно интуитивно.

– Так ты не янки? – удивился он. – Вот тебе и раз. Дядя Херман, он не гринго.

– Я старый, но не глухой, – проворчал старик. – Пошли в ту комнату, там побеседуем.

Интересно, тут есть что-то неинсценированное? Судя по всему, эта развеселая компания – тоже часть постановки, они как-то дружно перестали шуметь, переговариваться, сверкать глазами и топорщить усы.

Да и дядя Херман в местной иерархии явно имеет больший вес, чем владетель Хорхе, у меня складывается именно такое впечатление.

«Та комната» оказалась небольшим помещением, в которое вела дверь прямо из обеденной залы. Хорошая, к слову, дверь, добротная, дубовая. А главное – отлично звукоизолирующая.

– Сколько у тебя товара, сынок? – проникновенно спросил у меня дядя Херман сразу после того, как дверь отсекла от нас шум, доносящийся из залы.

– Вопрос не в том, сколько у меня его есть, – осторожно ответил ему я. – Вопрос в том, сколько вы готовы купить и чем за это расплатитесь.

– По оплате не беспокойся, – вступил в разговор Хорхе. – Получишь то, что надо будет: стволы, патроны, одежду, рабов. Об этом мы договоримся.

– Скажем, для начала квинтал, – сообщил мне дядя Херман.

– А это сколько? – перевел я взгляд на Хорхе.

– Дядя долго работал с колумбийцами, – пояснил мне тот. – Вот и привык. Это по-вашему пятьдесят килограммов.

Ого. Где же я тебе столько возьму? Пятьдесят килограммов – это перебор.

– Врать не стану, столько нет пока, – развел руками я. – Только начали дело.

– То-то! – назидательно помахал пальцем дядя Херман. – Так что, сколько у тебя есть?

– Через месяц-другой килограммов десять выдам, – подумав, ответил я. – Потом будет больше.

– Все берем, – деловито заявил Хорхе. – По оплате ты слышал. Заранее только присылай человека, за день-два, чтобы мы знали, что конкретно хочешь получить за товар, и подготовили необходимое.

– Но есть условие, – снова вклинился в разговор дядя Хорхе. – Важное. Такое важное, что если ты его не соблюдешь, то будет война. Весь товар идет нам, ты ничего не пускаешь на сторону. И сам не торгуешь им, в смысле, в розницу. Монополия, понимаешь?

Э-э-э. Чую я, надо предпринимать кое-какие меры безопасности. Этот старый хрыч рано или поздно захочет убрать и нас, как лишнее звено в торговой цепи. Ладно, это потом.

– Не вопрос. – Тем не менее я принял его условие. – Я и сам заинтересован в постоянном партнере.

– И еще. – Дядя Херман насупил клокастые брови. – Мы ведем дела только с la mayor parte[3]3
  Старший (исп.).


[Закрыть]. На сделку ты должен прибыть сам, а не присылать своих людей. Это вопросы взаимного уважения.

Ишь ты. Традиции у них тут.

– Само собой, – кивнул я. – Буду лично.

– Скажи, амиго. – Хорхе склонил голову к плечу. – А потяжелее травки ничего нет? У нас тут глухо, а у вас там – кто знает.

Есть. У меня лично есть. В лесу закопано, с зеркалами и еще какими-то блестящими штучками. Но тебе я это шиш дам. Я и насчет травки еще подумаю. Вот с самого начала у меня к этому делу душа не лежала.

– Не видел ничего такого, – соврал я не краснея. – И не слышал.

– Если услышишь или увидишь, ты знаешь, кому об этом рассказать, – требовательно попросил Хорхе.

– Сам растишь товар? – не обращая внимания на нашу беседу, поинтересовался дядя Херман.

– Сам, – решил не кривить душой я. А смысл? – Семейный бизнес.

– Это хорошо, – одобрил он. – Пригласи в гости, может, полезный совет дам. Я про всякое такое много чего знаю.

Ага, вот таких гостей мне только и не хватало.

– А как же, – тем не менее ответил ему я. – Как окончательно обживемся, сразу приглашу на новоселье.

– Когда будет первая партия? – Дядя Херман явно был не дипломат и задавал вопросы в лоб. – Сроки?

– Месяц-два, я же сказал, – добавил чуть раздражения в голос я.

– Старый я уже, – пояснил дядя Херман. – Памяти нет. Ладно, договорились. Через месяц ждем гонца от тебя.

– Скажем так, – решил я внести определенную ясность. – Пока мы ни о чем не договорились, пока мы только достигли определенного согласия, так сказать, протокол о намерениях составили. Когда партия будет готова, я пришлю человека, и он объявит цену. Если она вас устроит, начинаем работать.

– Э-э-э, цена, – отмахнулся Хорхе. – Сказал же: сколько назовешь – столько назовешь. Мы все равно внакладе не останемся.

– А кому тут это нужно? – задал я вопрос, который меня давно мучил. – Здесь-то наркотики на кой?

– Наркотики везде нужны, – охотно ответил Хорхе. – Здесь даже больше, чем там. Грезы здесь заковыристей, понимаешь? Штрафы за это вешают будь здоров какие – а все одно, люди на это идут. Опять же здесь от этого не сдохнешь, а если и сдохнешь – так возродишься. Да и магам они нужны для…

– Кому нужны – тому нужны, – оборвал его дядя Херман с недовольным видом. – Все, пошли за стол. Чего еще говорить? Все сказано.

За столом старик про нас как будто забыл и с задумчивым видом начал жевать огурец.

Да и Хорхе заметно потерял к нам интерес – товар отодвинулся вдаль, чего на нас время тратить?

Впрочем, нас это устроило, мы посидели еще минут пять и откланялись.

И ведь что примечательно – на обратной дороге никто на нас внимания не обращал, не задирался и на рожон не лез. Вообще улица опустела.

– Что скажешь? – спросил меня Голд, когда мы покинули негостеприимный квартал.

– Много чего. – Я вытер со лба пот – полдень, солнце начинало припекать. – Но прежде всего то, что это очень опасные люди.

– А то я вам этого не говорил, – язвительно сообщил Оружейник, видимо все еще переживающий за свою оплошность.

Вот такая у него натура, что тут сделаешь. Свою вину сроду публично не признает, хотя и будет по этому поводу терзаться. Удивительно, что он перед тем, как мы в дом зашли, что-то похожее на извинения произнес.

– Не говорили, – неожиданно возразила ему Фрэн. – Я такого не слышала.

Лев Антонович удивленно глянул на нее, но спорить не стал. Вместо этого он сказал:

– Ладно, давайте все обсудим на ходу. Нам осталось только посетить «Азиатский блок» – и обязательная программа выполнена. А свои впечатления Сват нам по дороге расскажет.