Текст книги "Огни над волнами"

Андрей Васильев
Огни над волнами

Глава первая

– О, и вы вернулись! – дружелюбно заулыбался горбатый Тюба, который, как всегда, добросовестно выполнял свои обязанности привратника. – Вот хорошо-то! А то я все один, один. А осень – вон она, наступила уже. И дров надо запасти, и каштанов насобирать, и много чего другого сделать. А рук у меня две, всюду не поспеешь!

– Хоть кто-то нам в этом замке рад от всего сердца, – Аманда глянула в сторону арки, ведущей во внутренний двор. – Спасибо тебе, Тюба.

– Так, а как же? – осклабился горбун. – Я к вашей братии завсегда с симпатией отношусь. А что же – вроде лошадки-то у вас другие? Монсеньор Гарольд, а где ваш Королек? Да и больше вас уезжало из замка.

Привратник погрустнел, он обвел наши лица взглядом, задержав его на черном наглазнике Луизы и красно-бугристом шраме, разделившим ее лицо надвое.

– Так бывает, Тюба, – мягко сообщила ему та. – Просто дороги – они такие… Никогда не знаешь, куда приведут и что они для тебя припасли. Вот и лошадки наши далеко отсюда остались, и нас стало поменьше.

– Те, что вчера с мистресс де Фюрьи приехали, они тоже не все вернулись, – глухо сообщил нам привратник. – Двоих я недосчитался.

– Как уже было сказано, еще пара таких летних прогулок – и нас вовсе не останется, – мрачно подытожил де Лакруа. – Ладно, поехали в замок, надо наставнику сообщить о возвращении и отдать то, за чем он нас посылал.

– Это я должен был сказать, – как-то даже обиделся Гарольд. – Вот, Тюба, так всегда и бывает. В походе ночей не спишь, думаешь о том, как бы так сделать, чтобы все были сыты и бодры, как цели достигнуть и назад вернуться, а в финале кто-то непременно себе захочет лавры присвоить.

– Ваша правда, монсеньор Гарольд, – закивал своей огромной головой привратник. – Так же у моего батюшки было, когда он, стало быть, медведя-людоеда зимой на рогатину поддел. Папаша мой его, значит, в берлоге-то разбудил, тот заревел, из нее полез…

Щеки де Лакруа запунцовели, он, насупившись, глянул на Монброна. Луиза и Аманда звонко рассмеялись, потом к ним присоединилась и Фриша.

– Невероятно занимательная история, – не очень учтиво перебил его я. Мне хотелось побыстрее увидеть наставника и отдать ему бумаги Августа Туллия. Кто знает, что придет в голову Ордену Истины? А если сюда уже движется отряд крепких ребят в черных балахонах? И еще один вопрос у меня к нему был, он у меня в голове давным-давно вертелся. – Мы непременно её дослушаем – но потом. Мастер Ворон в замке?

– Где же еще? – и не подумал обижаться Тюба. – У себя он, как всегда. А то и в столовой уже, дело-то к обеду идет.

– Это шутка была, – Гарольд понял, что немного перегнул палку с де Лакруа. – Робер, не держи на меня зла, хорошо? Просто я до сих пор не верю, что мы смогли проделать этот путь туда и обратно, вот и несу всякий бред.

– Шуточки у тебя, – проворчал тот и направил своего коня в арку.

Странное дело – не было-то нас тут всего ничего, а ощущение создавалось такое, что целая жизнь прошла. Это было так же, как когда уехал ты из дома молодой, красивый, полный сил и надежд, а после вернулся туда же через очень много лет – старый и никому не нужный. Ты где-то бродил по свету, сражался, влюблялся, постепенно терял надежды, волосы, зубы и конечности, в результате остался ни с чем – а тут ничего не изменилось. Тот же дом, тот же скрип лестничных ступенек, разве только что дубы подросли немного. Хотя – возможно, это не они подросли, просто это тебя жизнь-хитрюга так к земле пригнула. Стоишь ты и думаешь: «Может, и вовсе не надо было из дома уезжать?»

Вот и у меня было такое же чувство. Двор тот же, камни те же – все то же самое, что и весной. А мы – другими стали, и от этого как-то неуютно очень на душе.

– Хвала богам – живой! – раздался голос, который я ни с каким другим не спутал бы. – Не поверишь, Эраст – я начала за тебя волноваться. Как правило, обычно я волнуюсь только за себя саму, любимую, потому переживать за кого-то другого мне очень и очень непривычно. Хотя где-то даже приятно.

Это была Рози. Она уже сменила охотничий костюм на платье и выглядела так, как будто все лето где-то отдыхала и бездельничала, а не странствовала по прихоти Ворона. Может, только нам невеселая судьба выпала, а у них все шло как по маслу? Хотя нет, Тюба сказал, что они двоих потеряли. Ведь не грибами же эти двое отравились, в самом-то деле?

– Рози, – я принял как должное её объятия, но обошелся братским поцелуем в щеку.

– Так, – похолодел ее голос, она невероятно ловко цапнула мой подбородок и уставилась мне в глаза.

– И что ты хочешь там увидеть? – насмешливо спросила у нее Аманда, спрыгивая с коня. – Синюю муть и хитрые мыслишки? В этом нет ничего нового. В этом весь фон Рут.

– Грейси, – нехорошо прищурилась Рози, поворачиваясь к Аманде. – Надеюсь, ты помнишь о том, какая кара ждет распутницу, которая умышленно совратит обладателя «перстня двух душ»?

– Ничего хорошего её не ждет. Или его – в зависимости от ситуации, – подсказала Фриша. – Но ты можешь быть спокойна – Аманда на фон Рута не посягала. И никто другой этого не делал, разве что в Эйзенрихе он где-то прошлялся несколько часов. Но я бы продажных девок за измену не считала.

– Как посмотреть, – возразил ей Карл, соскакивая со спины своего коня, который после этого облегченно зафыркал. – Сосед моего батюшки, Максимилиан фон Винтер, как-то раз вот так же к девкам съездил. Дело обычное, и даже супруга его к этому спокойно отнеслась, пока не выяснилось, что девки те его болезнью потешной наградили. И все бы ничего, вот только та же хворь потом обнаружилась еще у конюха, кравчего, постельничего, а после еще и у их жен. Ох, и шумное было разбирательство, кто кого и в какой последовательности этим делом наградил!

– Мое желание посетить Лесной Край крепнет день ото дня, очень уж у вас там жизнь интересная, – Монброн глянул на своего нового скакуна и вздохнул. – Только сначала надо нормальную лошадь купить будет. И домой написать, чтобы денег прислали.

– И обучение закончить, – в тон ему нараспев произнесла Рози. – По лицам вижу – с удачей вернулись. Вот только уезжало-то вас побольше.

– Как и вас, – не остался в долгу Гарольд. – Нам уже сказали, что двое из твоего отряда не вернулись.

– Расти и Марта, – кивнула Рози. – Глупо все вышло, под камнепад попали. А так – как есть вакации вышли, прогулка, да и только.

И она одарила моего друга широченной улыбкой.

В этот момент из дверей замка вышла ее подруга Эбердин, причем изрядно прихрамывая.

– Оно и видно, что всё прошло весело и беззаботно, – согласился с Рози Монброн, который тоже подметил ее походку. – Что до камнепада – бывает.

– Флайт не вижу, – прищурилась Рози. – Стало быть, не повезло малышке Фло?

– Не повезло, – подтвердил я. – И Ромулу с Фликом тоже. Дороги, знаешь ли, не везде безопасны. Разбойники, то, се…

– Разбойники, – Рози щелкнула пальцами и хозяйским жестом погладила меня по щеке. – Спасибо, что напомнил. Монброн, нам надо будет поговорить наедине.

Судя по всему, известие о смерти трех наших соучеников ее совершенно не тронуло. Погибли – и погибли. Хотя, ради правды, новость о смерти Расти и Марты меня тоже не заставила пустить скупую мужскую слезу. Жалко ребят, но что поделаешь, мы сами избрали этот путь. Да и не сходился я близко ни с тем, ни с другой. Больше скажу – Расти я не слишком-то и любил: он был близок к Мартину и постоянно ошивался около него.

– Почему нет? – легко согласился Гарольд. – Если только Эраст не начнет ревновать. Только давай чуть попозже, мне надо наставнику доложиться о прибытии.

– Это надо не столько мне, сколько тебе, – пожала плечами Рози. – Просто у меня есть кое-какие новости из Силистрии, вот какая штука.

С лица Гарольда мигом слетела маска благодушия.

– Я быстро, – пообещал он моей нареченной и обратился к нам: – Все, пошли.

Эбердин тем временем спускалась вниз по лестнице, придерживая правую ногу рукой. Я не большой знаток в ранениях, но тут явно не вывихом пахло.

– Привет, Мак-Майерс! – проорал ей Карл и взбежал вверх по лестнице. – Помочь спуститься?

– Сама, – проворчала девушка. – Знаю я таких помощников, как ты, только облапаешь всю.

Дело было не только в этом, Эбердин просто любила все делать сама, без посторонней помощи. Горцы – они все такие: что мужчины, что женщины.

– Ого, – заметила она Луизу. – Де ла Мале, я смотрю, лето-то задалось?

– Не то слово, – криво улыбнулась та. – Всю жизнь его вспоминать буду.

– И я тоже, – Мак-Майерс показала на ногу. – Лекарь сказал, что если очень повезет, то все с ней будет нормально, и она только к непогоде ныть станет, и то не сейчас, а потом, к старости, если доживу до нее. А вот если нет, то хромать мне всю жизнь.

– С Вороном поговори, – посоветовал ей Карл, симпатизирующий уроженке Предгорья. – Чего теряешься?

– Уже, – Эбердин скривилась. – Рози вчера еще к нему подступилась с этой просьбой.

– И чего? – заинтересовался я. Вопрос это был не праздный, у меня к наставнику тоже была груда вопросов личного характера.

– Того, – хрипло хохотнула Мак-Майерс и передразнила нашего учителя: «Вы уже подмастерья, вон моя кладовая, там есть все ингредиенты и компоненты для мазей и зелий. А я пойду посплю». А то вы Ворона не знаете.

– Ну да, это на него похоже, – согласился с ней Карл. – В этом он весь.

– Фальк! – с верхней ступеньки гаркнул Гарольд. – Ты идешь или нет? Эраст, Луиза, ну что такое?

Судя по всему, слова Рози его взволновали, у него в голосе появилось некое беспокойство.

– Идите уже, – Эбердин с иронией глянула на Монброна. – Дерганый он какой-то вернулся. Хотя, судя по всему, вам досталось не меньше чем нам. Флайт не вижу, еще с вами этот уезжал, как его… Мелкий такой…

– Флик, – кивнул я. – Ну да, уезжать – уезжал, вот только не вернулся.

– Про то и речь, – вздохнула девушка и стала медленно спускаться вниз.

– Бедняжка Мак-Майерс, – вздохнула Аманда, когда мы уже шли по коридорам замка. – Сейчас де Фюрьи узнает, что Эбердин разнесла по кирпичику ее байки о том, что в их путешествии все было легко и просто, и той достанется по первое число.

– Не понимаю, зачем Рози понадобилось врать про то, что в их странствии все было гладко? – произнесла Луиза. – Смысл? Показать, какой она умелый и предусмотрительный лидер? Выдержать позу? Нет, совершенно не понимаю.

– А мне не это любопытно, – подал голос я. – Мне другое интересно. Мне бы хотелось знать, как именно умерли Расти и Марта. В камнепад я верю слабо, по крайней мере в то, что они оба сложили голову под ним. Детали бы заполучить. А что если не только нас Орден Истины пытался прижучить?

– Ну, так в чем же дело? – преувеличенно бодро рассмеялась Аманда. – Прижми ее вечерком к стенке в каком-нибудь темном коридоре, похватай за бедра, помни грудь – она все и расскажет.

– Да если бы все было так просто, я бы именно этот путь и выбрал, – вздохнул я. – Это Рози, ее таким образом не разговоришь. Хотя – почему нет, попробую этот метод непременно. Да нынче же вечером. Осень, холодает, самое время погреться.

Гарольд и Карл немедленно расхохотались, Аманда сжала губы и ничего мне не ответила.

Ворон сидел в своем любимом кресле, покуривал трубку и что-то говорил Гелле, которая расположилась за столом со свитком пергамента и гусиным пером. Слушая его, она то и дело кивала, делая в вышеупомянутом свитке пометки.

– Добрый день, мастер, – громко сказал Монброн, входя в обеденную залу. – Рад видеть вас в добром здравии.

– Рад бы сказать то же самое, вот только, боюсь, это будет враками, – Ворон прищурился. – В смысле «доброго здравия». Что-то де Лакруа бок бережет, да и Фальк немного скособочился. Де ла Мале, судя по всему, вам досталось больше остальных?

– Не без того, – твердо ответила Луиза. – Но трем другим нашим спутникам повезло еще меньше. Ромул, Флик и Флоренс Флайт остались там, куда вы нас послали.

– В Гробницах? – удивился маг. – Все трое? Бесспорно, любой некрополь – это не лучшее место для прогулок, но для ночных. Если пойти туда днем, то эти места вполне безопасны. Что до крипты – там вовсе нечего опасаться. Или вы все-таки сунулись туда ночью?

Мы в унисон засопели.

– Но – трое! – продолжал препарировать нас маг. – Даже с тем небольшим багажом знаний, что я вам дал, вы должны были отбиться от тамошних обитателей. Да попросту сбежать, не принимая бой, в этом нет позора: вы маги, а не воины. Самый страшный тамошний обитатель, тот, которого кличут «Многоликий червь», опасен, но крайне медлителен, от него даже калека сможет ноги унести.

Ага, если только этого калеку окончательно от страха не парализует. Видел я того червя, он жуткий, как моя жизнь.

– Да нет, – заявил вдруг Карл, перебив Ворона. – Ромула тут неподалеку разбойнички подстрелили, а Фло и Флика в заварушке с Ор…

Гарольд толкнул его в бок, глазами показав на Геллу, с интересом слушающую беседу.

– Короче, не в некрополе они погибли, а у его стен, – закончил за Карла я. – Так получилось.

– Но задание мы выполнили, – перехватил инициативу Монброн и достал из сумки рукопись, носящую название «Кольцо жизни», ту самую, за которой мы ездили. – Вот эта книга. Правда она не содержит в себе никакой магии. Это совсем другое.

– Я знаю, – откликнулся Ворон. – Давно хотел почитать, очень много слышал о большом стихотворном таланте того мага, который её написал. И, если вам интересно – удивлен. Не думал, что вы сможете добыть этот фолиант, по крайней мере, мне в свое время этого сделать не удалось. Нет, какое все-таки славное поколение идет нам на смену, а! Если бы еще и все обратно вернулись, то совсем были бы молодцы.

Монброн подошел к магу и протянул ему книгу.

– Почитаю на сон грядущий, – заверил нашего командира Ворон и отдал книгу Гелле. – Отнеси в мои покои. А вы – садитесь за стол. Я угощу вас обедом, заслужили. И еще – я хочу послушать о том, что вы видели и делали в своих странствиях, со всеми подробностями и деталями. И сразу, пока не забыл – Луиза, вечером загляни ко мне, я посмотрю твою рану. У меня нет таких познаний в целительстве и искусстве сохранения красоты, как у моих старинных приятельниц Виталии и Эвангелины, но кое-что я еще помню.

– Непременно, мастер, – кивнула де ла Мале. – Если честно, я очень надеялась от вас что-то подобное услышать.

– И правильно делала, – выпустил облако дыма Ворон. – Хотя я и отсюда вижу, что зажило все неплохо, тут моя помощь и не нужна. А вот уменьшить шрам, сделать его менее заметным – попробуем. Глаз, я так понимаю, спасти не удалось?

– Нет, – ответил за замешкавшуюся девушку Карл. – Сабельный удар, он сразу вытек.

Луиза дернулась. Как бы хорошо она ни держалась, воспоминания о той жуткой ночи около Гробниц были еще слишком свежи в нашей памяти.

Рассказ мы начали не сразу, сначала пришлось сходить на кухню за хлебом, жарким и вином, что, впрочем, не сильно нас затруднило.

Историю нашего путешествия Ворон слушал крайне внимательно, время от времени что-то уточняя и заставляя нас упоминать о разных мелочах, которые мы за незначительностью опускали. Точнее – это делал Гарольд, который и был главным рассказчиком, а мы его дополняли.

Особенно он заинтересовался событиями той ночи, что мы провели в пустошах Лироя, в развалинах старого замка.

– Стало быть, звали этих призраков Марк и Леон, – загнул два пальца Ворон. – Надо полагать, это были Леон «Счастливчик» и Марк «Пузырь». А девушку как звали?

Мы переглянулись. Как-то вылетело ее имя из головы, вот напрочь.

– Не Гертруда? – без малейшего намека на улыбку поинтересовался мастер. – По всему выходит, что это она была. Белинда и Розалинда никогда не разлучались, Мелли Си погибла в последней битве, это было закреплено в рукописях, равно как и смерть Сюзанны Клети, ее сожгли при огромном стечении людей. Значит это была Гертруда Раваль, также известная как «Гертруда Отравительница».

Я потряс головой. Наш наставник что, застал их всех при жизни?

– Точно, Гертруда! – хлопнула в ладоши Аманда. – Так и есть! Мастер, вы что, их знали?

– Грейси, ты меня иногда изумляешь до невозможности, – вздохнула Фриша. – Просто наш наставник хорошо знает древние легенды. Этим призракам лет сколько, сама посуди?

– История Виталия и его двенадцати учеников относится к разделу особо запретных знаний, – пояснил Ворон. – Мне всегда было любопытно то, что запрещено, плюс от всей этой старинной истории исходил более чем притягательный аромат тайны и бунта, как мимо такого пройти? Вот и посидел в свое время в архивах, пообщался с людьми, которые что-то слышали, что-то читали, что-то передавали от отца к сыну. Интересно было узнать, что тогда на самом деле случилось, почему столько запретов на всем, где только мелькает имя Виталий.

– И что, много узнали? – с интересом спросил я.

– И да, и нет, – помедлив секунду, ответил мне Ворон. – Я успел узнать достаточно для того, чтобы немного понять истинные мотивы восстания и цели Виталия, но не прошел так далеко, как хотел бы. Мне для начала изрядно хлопнули по рукам, чтобы не тянул их куда не надо, и дали понять, что в следующий раз вдарят по другому месту, более чувствительному. Причем не только мне, но и тем, с кем я дружу. Точнее – дружил. Если моя голова – она только моя, что с ней хочу, то и делаю, то головы моих друзей – это другое дело. Ими рисковать нельзя. И я оставил свои поиски, во избежание.

– Не похожа эта Гертруда была на отравительницу, – Аманда поджала губы. – Девчонка вроде нас, ничего в ней рокового не было. Отравительницы – они другие, я видела, у нас в королевстве их время от времени казнили.

– А она такой и не была, – подтвердил наставник. – Просто случилось так, что именно ее заподозрили в отравлении брата одного из тогдашних королей. При этом она как раз пыталась его спасти от смерти, потому и была с ним до конца, до того момента, когда он испустил дух. Потом ее застали над бездыханным телом и обвинили в его смерти. Обычное дело. Как и то, что на основании этого ее приговорили к сожжению на медленном огне. Последнее, правда, не воспоследовало, ее успели похитить из камеры в последний момент и переправить на Юг, где в то время обретался сам Виталий. Ну а потом дороги привели её в Лирой, где, собственно, она и нашла свою смерть. Но это я уже связал то, что сам знаю, с тем, что вы мне рассказали. Слушайте, вы везучие ребята. Вот так встретить свидетелей той эпохи, пообщаться с ними и остаться после этого в живых – это невероятная удача.

– Насчет пообщаться, – это да, а насчет остаться в живых… Они же сказали, что не тронут нас, – пожал плечами я. – Они же такие, как мы… Или почти как мы.

– Про то и речь, – пояснил наставник. – Вам повезло в том, что они помнят, какими когда-то были. Призраки магов, да еще такие древние – это не просто концентрированное зло, это как-то по-другому называется, даже я сразу подходящего слова не подберу. Не стану врать, если бы мне пришлось с ними столкнуться, то до утра шансов дожить почти не было бы. Порвали бы эти трое и мое тело, и мою душу на мелкие кусочки. Их прижизненный опыт и тяжкое посмертие – это такая мощь, что говорить страшно. А оно у них всех такое, что не дай боги никому, и я сейчас не про то, какую лютую смерть они приняли, говорю, а про совсем другое. Я-то полагал, что тогдашние архимаги сделали все, чтобы закрыть всем двенадцати ученикам Виталия путь к упокоению душ, и обрекли их на вечные муки. Однако же вот, ошибся, по крайней мере – отчасти. Виталий, оказывается, провел над ними ритуал посмертной памяти, как видно, подозревал, что в случае его поражения душам учеников не будет покоя. Разумно, хотя и жестоко. Впрочем – спорный вопрос, как оно лучше – тут призраком существовать или там, невесть где, в виде мятущейся души. До той поры, пока сам этого не попробуешь, не разберешь до конца, как оно обстоит на самом деле.

– Почти ничего не понял, – пожаловался невесть кому Карл.

– А я, кажется, поняла, – медленно проговорила Аманда. – Они говорили о каком-то старом заклятии, которое произнес их наставник в день вручения посоха. Вы о нем?

– Именно, – Ворон снова начал набивать табаком свою трубку. – Нет, ну какая мощь была у магов прошлого, а? Я читал про ритуал посмертной памяти, только поверить не мог, что это не теоретическая выкладка, а вполне реальное заклинание. Такое плетение, такие формулы никто из ныне живущих повторить не сможет, это уж вы можете мне поверить. Сами посудите – тут и магия жизни, и магия смерти, и изменение сознания, причем у живого человека, более того – мага, и еще несколько несочетаемых нюансов. И самое главное – магия времени, а это вообще запредельные высоты. И все это спаяно в единую формулу.

Я впервые видел нашего учителя настолько раздухарившимся.

– Магия жизни и магия смерти в одном заклинании? – это была Гелла, которая как-то незаметно снова оказалась в зале. – Наставник, вы же говорили, что эти две разновидности невозможно смешать воедино. Жизнь – это жизнь, смерть – это смерть, они несочетаемы, одно с другим находится в вечном споре и вражде.

– В том-то и дело! – махнул трубкой Ворон. – И еще – время! Время, магия которого по сути вообще не является величиной. И ведь он не просто сплел это заклинание, он применил его двенадцать раз подряд. Двенадцать! Представьте себе, сколько энергии ему для этого понадобилось. Или же он нашел путь обхода этой проблемы, нашел способ черпать силу из каких-то других закромов, а не из себя самого и окружающего нас мира. Нет, Виталий был величайшим магом своего времени, а может, и вовсе лучшим в истории континента. Обрывки летописей не врали.

– Что-то мне подсказывает, что именно это его и сгубило, – предположил я.

Люди не любят новое и тех, кто это новое им приносит. Мне так мастер-вор говорил, а он эту жизнь знал так, как никто не знает, так что ему можно верить.

– Ну да, – подтвердил Ворон. – Это и сгубило. Точнее, не только это, насколько я понял, там много разного сплелось в один клубок, из него потом и вытянули ту веревку, которой Виталия к столбу на горе Штрауфенгофф привязали.

И он замолчал, попыхивая трубкой.

– Продолжать? – минутой позже спросил у него Гарольд.

– Само собой, – одобрил его мысль Ворон.

– Гелла, пойми правильно, – повернулся мой друг к девушке, которая уже пристроилась за стол рядом с нами. – Не обижайся, но дальше я хочу рассказать то, что предназначено только для мастера.

Луиза и Аманда обменялись взглядами и многозначительными улыбками, смысл которых мне был предельно ясен. Имелось в виду, что секретов для Геллы после этого лета в замке Ворона осталось не так уж много. Вполне вероятно, они и правы, но я Гарольда поддерживаю. Расскажет наставник ей потом о дальнейших наших похождениях, не расскажет – это сугубо его дело. А мы все сделаем сейчас так, как положено.

И потом – не тот человек Ворон, чтобы любимчиков заводить. Любовниц – возможно, но эти слова хоть и однокоренные, но несут в себе разные смыслы.

– Гелла, скажи остальным подмастерьям, чтобы они нас не беспокоили до той поры, пока я не закончу беседовать с прибывшими, – произнес наставник.

– Хорошо, – покладисто ответила девушка и покинула залу.

– Итак, что было дальше? – с любопытством поинтересовался мастер. – Что именно не должна слышать ваша соученица?

– Сразу к этому вопросу переходить или все-таки по порядку рассказывать? – уточнил Гарольд.

– Порядок должен быть всегда, – сообщил ему Ворон. – Как без него. Так что – будь последователен, Монброн.

Вот правду говорят люди – дорога длинна, когда меряешь ее ногами, и коротка – когда словами. Уже скоро рассказ Гарольда дошел до того эпизода нашего путешествия, который я, скорее всего, буду помнить всегда.

– Орден Истины, – Ворон скривил рот в усмешке, только я не смог определить, была она ироничная или злобная. – До чего неугомонные. Вот не любят они меня.

– Не любят, – поддакнул ему Карл. – Сильно не любят. Сам слышал.

– Со мной все ясно, вас-то зачем в это впутывать было? – Ворон нехорошо прищурился: – Грейси, мне не нужен ваш комментарий по этому поводу, это риторический вопрос. Я сам знаю на него ответы, причем все, от «Все средства хороши» до «Через нас вас прихватить попроще». Вот только это все так, отговорки. Нет-нет, я не собираюсь сейчас терзаться муками совести по поводу гибели моих подмастерьев, речь не об этом. Просто я никогда не воюю с детьми и не люблю тех, кто это делает.

– Вам совсем не жалко наших друзей? – спросил у наставника де Лакруа. – Они погибли, выполняя ваш приказ, как-никак.

– Я человек, а не статуя, – ответил ему Ворон. – Как человеку мне их жалко, а вот как наставнику, учителю и магу – нет. Жизнь в нашем мире такова, что каждый из вас должен четко осознавать, что он делает, что он говорит и какова его ближайшая и дальняя цель. До слова, до жеста, до интонации. Вы – будущие маги, и вся ваша жизнь будет походом по тонкой веревке, натянутой над пропастью. Чуть в сторону – и все, под вами пустота. Вас будут бояться люди, не любить власть предержащие и ненавидеть собратья по цеху. И каждая ошибка может стоить вам жизни, как минимум. Весь прошлый год я вас учил именно этому, и путешествие, что вы совершали, было экзаменом в первую очередь по данной дисциплине. И трое из вас его не сдали. Ромул не надел кольчугу, хоть все знают, что леса герцогств – рассадник разбойников. Флик дал слабину, позволил себя запугать, сломался. Хотя умер он как мужчина, этого не отнять. Что же до мистресс Флайт – ее погубила несдержанность. Есть мужчины, которые боятся женщин и невероятно трясутся за свою репутацию, она обязана была это просчитать, не давать воли эмоциям. Покойный Август Туллий, судя по всему, был из таких. Так вот – Флоренс ударила по его самолюбию, чем здорово навредила всем вам и себе в первую очередь. Слово – ваш первейший друг и одновременно с этим – злейший враг, все зависит от того, как вы его используете. Кстати, судя по описанию этого самого Августа, я знавал его деда, редкой пакостности был человек. Такие черты передаются по наследству, знаете ли.

– Вот это да, – переглянулись мы. – А еще говорят, что мир велик.

– Да тут все просто, – Ворон почесал затылок. – Его дед был родным братом моего однокашника, Гая Петрониуса Туллия, с которым я был очень дружен, и в доме которого как-то все летние вакации провел.

Кого? Гая Петрониуса Туллия? Боги мои, я вел грешную жизнь, но не настолько же!!!