Текст книги "Файролл. Снисхождение. Том 2"

Глава шестая
из которой следует, что кладбища – все-таки не места для прогулок

Согласия с собой я так и не нашел, впрочем, так оно всегда и бывает. Это по поводу ночного визита к холодильнику никогда внутреннего спора не возникает, там всегда компромисс есть, а в таких вопросах несогласие себя с собой – нормальное явление.

А потом мне стало некогда думать, поскольку вернулась Вика, причем одна, без спутниц, но зато с кучей пакетов в руках. И я стал маленькой лошадкой.

Зато вечером, когда я полез в капсулу, это мне зачлось, что немаловажно. Не скажу, что гундеж из разряда: «А я опять одна буду засыпать» меня раздражает, но лучше же если его не будет?

В Файролле тоже была ночь, правда, в замке Лоссарнаха она больше была похожа на день. Там все еще шла гульба, всюду горели факелы, звучали песни, и кто-то кому-то бил морду на верхней площадке лестницы, то есть – шагах в десяти от меня.

Глянуть бы на драку – да времени нет. До появления Назира у меня есть полминуты, не больше, а он мне сейчас совершенно не нужен.

Синева портала сомкнулась за моей спиной, и я понял, что перенесся крайне неудачно, и на то была пара причин. Первая – я попал прямиком в колючий куст, судя по всему – терновый. Я не люблю терновые кусты. Во-вторых – в этих кустах я был не один.

– Ай! – отпрыгнуло от меня невысокое существо. Если точнее – гоблин.

Он был привычно мелок, уродлив и держал в руках скверно сделанный лук. Вот ведь, когда-то такие твари меня в этих самых местах чуть не загнали, как лося.

Гоблин смотрел на меня, хлопая глазами-плошками, и не спешил нападать. Оно и понятно – очень у меня с ним большая разница в уровнях. Общее правило – если ты противника перерос, то все, ты ему неинтересен. И тебе они неинтересны, опыт за их убийство не капает, и хоть сколько-то полезного лута из них не выпадет. Баланс, однако.

– Еда, – ухмыльнулся я и потыкал себя пальцем в грудь. – Добрая еда.

– Не-а, – сообщил мне гоблин. – Твоя старое мясо, твоя не сжуешь.

Несъедобный я, выходит. Да и ладно, мне же возни меньше.

Выбравшись на дорогу, которая была прямо рядом с кустами, я огляделся – кругом было темно и тихо. Вот и хорошо. Вот и славно.

На кладбище, в резиденции Сэмади, тоже царило спокойствие. Нет, между могилами, шаркая ступнями и поскрипывая суставами, бродили неупокоенные, но их я давно уже воспринимал как часть пейзажа. Скажем так – если бы их не было, я бы очень удивился.

Впрочем, тема для удивления нашлась, и очень скоро.

Крипта, служившая домом Барону, оказалась закрыта. Ни разу такого не видел с тех пор, как он сделал это кладбище своим домом. Когда бы я сюда ни пожаловал, он всегда сидел в черном кресле с высокой спинкой, хрустел орешками и отдавал команды подданным. А тут – на тебе. И его нет, и двери закрыты.

– Где главный? – остановил я проходившего мимо меня мертвяка – А?

Тот замахал руками и что-то попытался мне объяснить, но, увы, безуспешно, кроме какого-то сипения выдавить из себя он ничего не смог. Хотя нет – напоследок из его рта вывалился ком иссиня-черных червей.

– Да ну тебя, – отмахнулся я от него, брезгливо поморщившись, и зомби послушно потопал дальше.

Я постучал в закрытую дверь. Потом еще раз. Потом ногой в нее побил. Что за дела?

– Хозяина нет дома – послышалось из-за нее.

– А где он? – обрадованно спросил я. Ну хоть что-то.

– По делам уехал, – пробубнил мой собеседник. Следом за этим скрежетнул ключ в замке, громыхнула щеколда и с легким скрежетом массивная дверь крипты отворилась. На пороге стоял один из самых ближних соратников Сэмади, один из его личей. Уж не знаю, какой именно – для меня они все на одно лицо. То есть – на один капюшон.

– Вроде раньше двери нараспашку были, – заметил я. – От кого прячемся?

– Безопасности много не бывает, – бесстрастно ответил мне лич. – Особенно в смутные времена.

– А у нас наступили смутные времена? – заинтересовался я. – Почему мне про это никто не сказал?

– Имеющий глаза – да увидит, – лич не спешил покидать дверной проем. – Что-то еще?

– Рюмку водки, соленый огурчик и свежую прессу, – пофантазировал я. – Да не дергайся ты, шутка.

– У нас тут все равно желаемого вами нет, – пожал могучими плечами, скрытыми саваном, лич – Это же кладбище, а не харчевня.

– Нет – и нет, – примирительно произнес я. – И все-таки – где мой черный братец? Он мне очень нужен. Послушай, мнэ-э-э-э…. Рафаил?

– Донат, – уточнил лич.

Не угадал. Хотя – как их отличишь? Разве, что Леонарда я более-менее от других отличаю, он все-таки мне тогда урок преподал, в хорошем смысле этого слова, умению обучил. Пусть я его и не использую, но все же.

И еще у меня перед ним должок остался небольшой, что-то вроде «американки».

– Так вот, Донат, он мне позарез нужен. Слушай, ты же знаешь, что мы с ним друзья.

Все-таки веселая у меня жизнь – я уговариваю лича поведать мне, где находится Повелитель мертвых, используя тот аргумент, что мы с ним друзья.

Если такое рассказать в компании обычным людям, далеким от мира виртуальных игр, каковых на свете большинство, то меня запросто могут упрятать в психушку.

Донат уставился на меня, в капюшоне рубинами поблескивали красные точки глаз. Секундой позже он все-таки заговорил.

– Он ушел за душами, – сообщил мне лич. – Это его доля от твоей добычи.

Ничего не понял. Хотя – стоп. Все, сообразил я, о чем речь идет, и о том, где сейчас находится мой приятель, я тоже догадался.

– Давно ушел? – деловито поинтересовался я у Доната.

Врать не буду – снова в долину Карби я наведываться не хотел. Дело даже не в свитке портала, и не в том, что я там сегодня уже побывал. Просто там могли оказаться нежелательные свидетели, при которых общаться с Бароном мне было совершенно ни к чему.

– Нет, – качнулся капюшон лича. – И скоро велел не ждать. Битва была большая, душ много. Пока всех соберешь…

Печально, придется все-таки тащиться на места сегодняшней боевой славы. Оно, конечно, можно было бы отложить все дела на завтрашнюю ночь и спать пойти, но жалко времени до чертиков. С Сэмади я бы сегодня продвинулся по сюжетной ветке упокоения Оэса куда как дальше, а то и вовсе её завершил, а так – целый день потеряю. А время – оно не резиновое. Осень давно уже кончилась, да что осень – зима вовсю перевалила на вторую половину, весна на носу, а я все так и бегаю по Пограничью, решая вопросы, далекие от основного квеста. При этом сроки сдачи работ, оговоренные с Зиминым и Валяевым, никто не отменял. Ну да, с того дня, когда они были мне поставлены, многое изменилось – и в отношениях с ними, и в моем мироощущении, да что там – все вокруг меня стало не тем, что раньше, но тем не менее – сроки какие были, такие и остались. Договор есть договор.

Ну и наконец – надоела эта неопределенность. Уже доделать порученное хочется, а потом наконец поглядеть – есть она вообще, жизнь после квеста?

– Ага, – сказал я личу. – Спасибо.

– Поосторожней там, – посоветовал мне он. – Повелитель когда души ловит, то он вокруг себя ничего не видит, может в запале и твою прихватить, у него с этим легко. Потом расстроится, понятное дело, но назад уже не переиграешь.

Поразмыслив чуток о том, в какую именно точку долины перенестись, я решил отправиться на холм, где стояла наша рать. Крови там пролилось не меньше, чем в любом другом уголке этого поля брани, но тела всех наших воинов мы уволокли с собой, а значит, ловить Сэмади нечего. Он наверняка души Мак-Праттов собирает, эти-то прямо в долине, в братской могиле остались. И самое главное – можно будет посмотреть, что там вообще происходит и нет ли поблизости нежеланных зрителей.

Угадал. И с тем, и с другим.

Барон, раскинув руки, стоял в центре поля, там, где, судя по всему, закопали наших врагов, вокруг него вертелся рой сгустков света, надо думать – тех самых душ. Картина была, признаться, одновременно и притягательная, и пугающая.

То и дело какая-то из душ опускалась на ладонь Барона, он осматривал ее, а после или отпускал на волю, или отправлял себе в рот.

Отпущенные души делали еще одну-две петли в воздухе и устремлялись ввысь.

Угадал я и с зрителями. Они были, как без них. Хотя зрителями в полной мере их назвать было трудно. Это были представители клана «Мусорщики», в количестве двух человек. Скорее всего они опоздали на утреннее действо и прибыли сюда как только смогли, в надежде ухватить хоть что-то.

И вот что я вам скажу – зря они это сделали. Добром не разжились, а вот проблемы нашли немалые, личи, охраняющие хозяина – это та еще опасность, врагу не пожелаешь.

– Вован, беги! – орал один из побирушек, изрядно перемазанный в грязи, наматывающий петли по долине. – Газку, газку поддай!

– Бегу! – жалобно проскулил его напарник, с бредовым ником «КN8». – Можно подумать, что я стою на месте и покрываюсь плесенью. Блин!

На последнем слове он запнулся о корень, невесть откуда взявшийся здесь, и плюхнулся в грязь. Встать он уже не успел – подоспевший лич просто не дал ему это сделать. Уровень у любителя халявы был хоть и большой, но не настолько, чтобы противостоять такому противнику. Опять же – доспехов KN8 не носил, то есть дополнительной защиты не имел.

Умер он, правда, не сразу, даже успел что-то проорать, но что именно, я разобрать не смог. Да и не пытался я этого сделать, с интересом созерцая то, как лич разделал его словно свинью – очень ловко и очень быстро. Отдельно замечу, что особой жалости у меня по этому поводу в душе не возникло – и клан у них пакостный, и персонажи в нем на редкость паршивые, включая покойного. Ведь мог же улизнуть, наверняка свиток портала есть. Нет, жалко. Тьфу! Я бы в такой ситуации даже думать не стал по этому поводу.

Напарнику «КN8» после смерти последнего тоже долго пробегать не пришлось. Личи ловко взяли его в «клещи», а после очень шустро прикончили в два клинка.

– Лихо, – признал я, еще раз внимательно оглядел местность, никого не заметил и начал спускаться с холма.

– Свои, – приближаясь к личам, на всякий случай еще и подал голос я. – Славная ночка!

– Не лучшее время и место для прогулок, человек, – прогудел Рафаил.

– Когда оно бывает хорошим? – ответил вопросом на вопрос я. – Если речь идет о совместных делах с моим черным братом? Что же до места – это да. Крови сегодня здесь пролилось много.

– Ты ее тоже лил, – сообщил мне Леонард. – Я это чувствую.

– Еще как, – подтвердил я. – И свою, и чужую. По полной. Мне бы с Бароном парой слов перекинуться.

Я снова глянул на Сэмади, круговорот огоньков вокруг него увеличился, он помавал в воздухе руками, как бы приманивая их.

– Плохая идея, – усомнился Леонард. – Когда хозяин насыщается, я не рискую к нему приближаться. У меня нет души, она давно умерла, но мне жалко потерять даже то, что ее заменило. А он ведь и это заберет, ему сейчас все равно, кто перед ним.

– Если время есть – жди, – подытожил Рафаил. – Лео, вон еще кто-то пришел. Дай им спуститься вниз, не спугни, как предыдущих. Бегай потом еще за ними.

И верно – на том холме, где утром толпились зрители, появилась пара фигур. То ли побирушки вернулись за своими вещами, то ли запоздавшие зеваки пожаловали – не знаю. Одно понятно – я перед ними светиться не хочу. Ну да, жизни им осталось ровно столько, сколько понадобится для того, чтобы ступить на поле битвы, но и этого хватит, чтобы срисовать мой ник.

Я, злорадно ухмыльнувшись, прихватил вещички бесславно полегшего KN8, отошел к противоположному от зрительских холмов краю долины и плюхнулся на землю. Надо ждать – будем ждать. Надеюсь, Сэмади скоро налопается.

Воистину – «мусорщики» не брезговали ничем. Это была даже не «сорочья коллекция», этому названия вот так сразу не подберешь.

Какие-то перья, птичьи кости, три круглых камешка, уголек, тряпичный коврик (он его у крестьян местных упер, наверное), маленькая подушка-«думка», обломки меча, голова куклы, золотое кольцо, штук шесть разнообразных шмоток на разные классы и уровни, правда, невысокие. То есть – что под руку подвернулось, то и прихватил, не брезгуя ничем.

Весь этот хлам отправился на землю, кроме шмоток, которые я решил переправить в кланхран, и кольца. Оно оказался на удивление путевым, я даже присвистнул.

«Кольцо свиристянки.

Кольцо, сделанное специально для одной из красивейших женщин, когда-либо проживавших в Раттермарке, известной под именем Лу Бонр. Она была воспета художниками и поэтами, писателями и скульпторами, она могла бы войти в историю Файролла как богоподобная, если бы не страшные злодеяния, которые были сравнимы с ее невероятной красотой.

Наветы, подстрекательство, кинжалы наемных убийц были ее обычными орудиями, но главным был яд. Никто не доживал до утра, став врагом прекрасной Лу и отужинав в ее компании. Секреты составов своих ядов Бонр унесла могилу, равно как и ответ на вопрос – существовали ли противоядия к ним?

+ 71 к мудрости;

+ 68 к интеллекту;

+ 20 % к шансу отыскать целебную траву;

+ 18 % к возможности того, что сваренное вами зелье приобретет дополнительные характеристики;

+ 14 % к скорости перезарядки умения «Гори, гори ясно» (при наличии данного у игрока);

+ 10 % к скорости восстановления маны.

Специальная возможность:

Это кольцо – одно из семи, сделанных по личному заказу Лу Бонр. Они изначально были изготовлены полыми для того, чтобы хранить в них яд и при необходимости иметь возможность легко и незаметно подмешать его в вино или пищу. Каждому из колец соответствовал свой вид яда.

Данный предмет содержит в себе яд свиристянки, и в любой момент вы можете разово им воспользоваться. После использования кольцо станет простым предметом сроком на семь дней, по прошествии которых оно снова наполнится ядом.

Упомянутый яд добывают из сока цветов, которые носят название «свиристи» и произрастают только на северных склонах Сумакийских гор. Он не имеет противоядия, как и любой другой яд Лу Бонр, но может быть нейтрализован магическим путем.

Время, за которое яд подействует на жертву – 2 минуты 28 секунд.

Системное сообщение об отравлении жертва получит через 1 минуту 05 секунд, учитывайте это, замышляя убийство при помощи данного предмета.

Внимание!

Классовых ограничений по использованию данного предмета нет.

Внимание!

Яд, который вырабатывает это кольцо, возможно использовать только для убийства игроков. На неигровых персонажей он не подействует. И не забывайте о штрафах, которые могут быть применены к вам после убийства себе подобных.

Минимальный уровень для использования – 75».

Полезное колечко, никому не отдам, себе оставлю. Носить не буду, но приберегу. Яд – он всегда пригодиться может.

Вот ведь какие интересные вещи тут иногда попадаются, а?

Подумав еще немного, я все-таки заменил одно из своих колец на полученное от «мусорщика». Пусть будет. Яд – штука такая, никогда не знаешь, когда он понадобится.

А вот завитушка от могильных ворот оказалась просто хламом, который вообще никак не используешь. Просто завитушка – и все.

Время шло, Сэмади продолжал свои пассы, одни огоньки запихивая в рот, другие отгоняя от себя помахиванием рук, это процесс казался бесконечным. Да елки-палки, тут народу столько не померло, сколько он душ уже сожрал. Может, к ним присоседились те, кто тут до нас голову сложил?

Но в какой-то момент огоньки все-таки иссякли, Барон застыл на месте, после хлопнул в ладоши и захохотал.

– Как же мне здесь нравится! – сообщил он небесам, задрав голову вверх. – Здесь, в Раттермарке! Вы себе даже не представляете!

– А кому за это «спасибо» надо сказать? – немедленно подал голос я. – Кто о тебе позаботился и притащил сюда?

– Ты, белый братец, ты, – подтвердил Барон. – Но, видят луна и звезды, я это должок тебе давно вернул.

– Давай не будем считаться, – предложил я. – Ты много чего для меня сделал, я тоже тебе немало пользы принес, если уж напрямоту.

– Согласен, – признал Сэмади. – Чего пришел? Оэс, да? Никак без меня?

– Никак, – не стал скрывать я. – Магия – не мое, а там именно она. Есть такое заклинание – «Грохот костей». Ты его знаешь?

– Знаю, – тут же ответил Барон. – И?

– Подсобишь? – мне было понятно, что он сейчас надо мной немного глумится, но выхода не было. – Надо его над могилой Оэса прочесть.

– Не знаю, не знаю, – Сэмади задумчиво скривил рот, зрелище было еще то. – Я сыт, умиротворен, опять же – поглощенные души надо отсортировать. Проще говоря – нет ни малейшего желания куда-то идти и что-то делать.

– Ты обещал, – не стал чиниться я. – Сам говорил – если что, то помогу. Помогай.

– Говорил, – согласился со мной Барон. – Было. От своих слов отказываться не привык. Обещал тебе, что души твоих соратников не стану забирать – и всех их отпустил. И с годи тебе помогу, но вот только давай завтра, а?

– Завтра не надо, – покачал головой я. – Сегодня надо. Что же до душ – ты немного другое обещал. Речь вообще о мертвецах шла. Мол – покойничков с той стороны ты себе заберешь, а наших, кого сможешь, к жизни вернешь. А по факту что вышло? Вон наглотался, как удав, халявными жизнями.

– Жизни, души – велика ли разница? – добродушно произнес Сэмади. – По сути – одно и то же. Тем более, что тел здесь и не видать. Трупы твоих врагов уже под землей, трупы твоих друзей вообще здесь отсутствуют, так что забрал то, что было.

– Ну да. Вместо тел – души, – не удержался я от того, чтобы его подколоть. – Неплохая замена.

– Слушай, у тебя женщина есть? – этот вопрос Барона меня, если честно, порядком огорошил.

– Есть, – немного помедлив, ответил ему я.

– Скоро не будет, – уверенно произнес Сэмади.

– Почему?

– Потому что она тебя бросит, – скривил губы в улыбке Барон. – Женщины любят веселых мужчин с крепкими задами и авантюрным складом характера, а ты толстеющий зануда. Что женщины? Даже я скоро наши с тобой дела сверну, потому что ты только и делаешь, что нудишь.

– Не зануда я! – мне стало обидно. И немного неприятно, поскольку в словах этой нежити была часть правды. – Не зануда! Просто сам меня вынуждаешь вечно…

– Теперь, значит, я виноват? – Барон сдвинул свой цилиндр на затылок. – Нашел крайнего.

– Короче, – я не имел ни малейшего желания продолжать перепалку. – Ты со мной идешь? Если нет – то бывай здоров, если такое в отношении тебя вообще возможно.

– Иду, – Барон достал из кармана горсть орешков. – Не плачь.

А наглеет мой приятель, не по дням, а по часам наглеет. Хотя, может, все как раз обстоит совершенно по-другому. Есть такие люди (если к Барону можно применить это слово), которые принимая кого-то в свой ближний круг, переводят общение с ним в ту манеру, которая свойственна им настоящим. То есть – становятся с ними почти самими собой, немного приподнимая свою социальную маску, которую обычно носят перед остальными.

Не секрет, что все мы не те, кем являемся. То есть, – перед зеркалом в ванной и в пустой квартире – мы те, кто есть, но стоит появится еще кому-то – и все, мы становимся другими. Мы немедленно натягиваем на себя ту маску, которая появилась у нас еще в детстве, в тот момент, когда каждый из нас осознал себя частью социума и решил для себя вопрос – как в нем существовать. «Клоун», «Циник», «Весельчак», «Сердцеед», «Модница», «Простушка», «Лидер» – каждый выбрал что-то по себе, то, что ему казалось наиболее приемлемым. И эти маски с годами приросли к нашим лицам, стали частью нашей сущности, а у кого-то и заменили собой природное, врожденное «я». Они удобны, они позволяют защитить душу от уколов совести и жалости, они дают возможность жить так, как тебе хочется.

И я – не исключение. Я тоже ношу свою маску, поскольку привык к ней. А еще я не люблю быть «белой вороной» и изгоем, а именно ими и оказываются те, кто не принимает условий этой игры, в которую играет весь мир. Встречаются иногда уникумы, говорящие то, что думают, следующие велениям души и ищущие правду, которой никогда не было и не будет. Как пример – такие люди искренне верят в то, что если они выйдут на демонстрацию за что-то или против чего-то, то их кто-то услышит. Еще они искренне убеждены, что если нести людям доброе, светлое, вечное, то все когда-нибудь станут лучше и чище. Или того глупее – они верят даже в то, что их поход на выборы на самом деле изменит состояние дел в стране. Они живут плохо, нервно, бедно, неустроенно, от них уходят вторые половинки, а дети, повзрослев, их стыдятся, называя идеалистами. И это еще мягко, по-родственному. Все остальные выражаются куда жестче: «дурак какой-то», «вообще не знает, на каком свете живет» или даже: «спустил свою жизнь в унитаз». В результате такие люди плохо заканчивают, и лично у меня нет никакого желания составлять им компанию.

Нет, иногда таким субъектам везет, они умудряются отыскать друг друга в этом огромном мире, а после сбиться в стаю – и это несет большое неустройство остальным, поскольку ведет к глобальным социальным катаклизмам. Например – революции, которые, к слову, потом непременно их же, своих создателей, и пожирают. По-другому быть не может – революции делают прекраснодушные дураки, а их плоды достаются людям с масками на лицах, точно знающим, с какой стороны масло у бутерброда и как должна работать система, неминуемо возникающая после того, как отгремят залпы орудий. И в этой системе для ее создателей места нет.

Есть некие правила существования человеческого общества, не мы их придумали и не нам их менять, поскольку до нас жили люди, и после нас потопа, скорее всего, не будет. И основное из них – наедине с собой думай и говори, что хочешь, но на людях – будь любезен, следуй правилам игры и той социальной роли, которую ты себе выбрал. Тем более, что революции, по сути, кроме горстки их создателей, никому не нужны, люди в любое время и в любой стране хотят просто жить, желательно – комфортно и уютно.

А еще революции и войны всегда сдирают с лиц живущих их маски. В лихое время сразу видно, кто есть кто и что он из себя представляет на самом деле. Вот только если, как я уже сказал, под маской лица и вовсе не осталось, что тогда? Как быть?

– Эй, ты здесь? – перед моим лицом появились длинные пальцы Барона и ритмично защелкали.

– Здесь, – я достал свиток из сумки свиток портала. – Идем?

– Ты меня так больше не пугай, – Барон взмахнул рукой, подзывая личей подойти поближе. – Застыл, как памятник над могилой, мне даже не по себе стало. Ну, что опять замер? Да, они отправляются с нами, на всякий случай. Открывай портал.

Против компании личей я точно ничего не имел. Более того – был обеими руками «за». После прогулки к первой печати я вообще питал к ним добрые чувства, осознавая их полезность.

– Уютно, – это было первым, что сказал Сэмади, шагнув на территорию кладбища, где некогда был упокоен Оэс. – Отменное место. Деревья, тишина, древние могилы. Поуютней нашего нынешнего будет, а?

Личи синхронно кивнули.

– Может, мне сюда переехать? – поинтересовался Барон, почему-то у меня. – Как думаешь?

– Отчего бы и нет? – ответил вопросом на вопрос я, при этом вложив в голос утвердительную интонацию.

Вообще, эта идея пришлась по душе. Не стану скрывать – мне не слишком нравился нынешний дом Сэмади. А что в нем хорошего? Это Западная Марка, рядом город и лес, где игроки постоянно гоняют гоблинов и выполняют другие квесты. Да и само кладбище активно посещается, того и гляди спалишься. А если это случится – то всему кранты, я стану дичью, которую будет гонять половина всех НПС.

А здесь? Тишина, ни одной живой души, даже деревья – и те не шумят. Совсем же другой коленкор.

– Сейчас закончим с нашим делом – и я тут еще погуляю, – деловито произнес Сэмади, с интересом глазея по сторонам. – Ну, где последнее пристанище нашего проказника?

– Да вот оно, – я ткнул пальцем в гранитную плиту, практически не различимую в ночи. Мы как раз подошли к нужному нам месту – Он там, под надгробием.

– Надежно, – Сэмади потыкал тростью в плиту. – Основательный народ местные жители. Так, мальчики, уберите-ка этот камушек. Но – не попортите, вещь добротная, с наложенными заклинаниями, я ее потом куда-нибудь пристрою.

Вот даже как. Значит, Оэса еще и заклинания на земле держали? Или наоборот – не давали добраться до своих костей?

Личи вдвоем подняли плиту, которую, вероятней всего, обычные игроки вдесятером и от земли бы не оторвали. Хотя – не факт, это же игра, не жизнь. Может, баф какой есть, или свиток, вдесятеро силу увеличивающий на пару минут.

– Ну да, он тут, – Сэмади провел рукой над землей, которая просто кишела червями. Им явно не понравилось, что куда-то делся их привычный дом. – Заклинание прямо сейчас прочесть, или ты еще с духом собираться будешь? Полночь наступила, так что оно вполне пригодно для использования.

– А что, оно только в это время суток работает? – заинтересовался я.

– От полуночи до той поры, пока луна не дойдет до во-о-он той точки на небосводе, – ткнул тростью в небо Сэмади. – Проще говоря – час от силы. Потом – все, до следующей ночи. И еще – небо должно быть чистым, без облаков. Там магия плотно на луне завязана, понимаешь?

Однако – непросто все у магов. Хорошо, что я этот класс не выбрал. А так – я вообще-то туплю. Название квеста – «Полуночный ритуал».

– Но ты же сразу после этого не уйдешь отсюда? – поинтересовался я у Сэмади. – Не оставишь меня одного?

– Нет, – заверил меня он. – Ты мне нужен живым, потому – помогу я тебе, так и быть. Но – будешь должен. Хотя ты и так передо мной уже в таких долгах…

– Читай, – попросил я его, пока он не углубился в эту тему.

Что обидно – он наверняка знает, что нас ждет, но в жизни этого не скажет. Натура у него такая. Начни я расспрашивать – правду не узнаю, но вот лапши на уши получу по паре кило на каждое.

Сэмади взмахнул посохом, поднял лицо к луне и пропел-провыл какую-то магическую формулу, из которой я не понял ни слова.

После он провел над могилой рукой, причем из нее сыпался какой-то блестящий порошок, который секундой позже вспыхнул фиолетовым пламенем. Черви корчились в нем, сгорая сотнями.

Сэмади выл уже в голос, махая посохом, деревья вокруг зашумели, как перед бурей, сгибаясь до земли, пламя на могиле полыхало, как хороший пожар, а луна сияла так, что глазам было больно на нее смотреть, ярче чем солнце.

«Луна – солнце мертвых», – почему-то вспомнил я.

И тут все кончилось – огонь на могиле погас, ветер стих, а Сэмади замолчал.

– Вот и все, – сказал мне он весело. – Встречай друга!

Вами выполнено задание «Полночный ритуал».

Награды за выполнение задания:

3000 опыта;

1000 золотых;

Осколок от надгробия.

Я повертел головой – никого не видно. И из могилы никто не лез, даже, нарушая канон, костлявая рука из нее не высунулась, пробив пласт земли.

Вам предложено принять задание «Разорвать нить».

Данное задание является пятым и последним в цепочке квестов «В прах».

Условие – навеки изгнать душу годи Оэса из Раттермарка.

Награды за выполнение задания:

8000 опыта;

10000 золотых;

Драгоценный камень;

Пассивное классовое умение (рандомно).

Принять?

Судя по награде, дело предстоит непростое, но при этом вполне себе выполнимое. Вот только понять бы – как именно выполнимое? И вообще – где Оэс?

В этот момент меня шатнуло из стороны в сторону, а шкала здоровья немного уменьшилась. Еще удар, на этот раз ощутимый, на наплечнике появилась вмятина.

Да твою-то мать! Что за Уэллс и сыновья! Только человека-невидимки мне и не хватало!

– Парируй! – бодро посоветовал мне Сэмади, раскуривая сигару. – Чего встал?

– Очень смешно, – я достал меч и крутанулся вокруг себя.

Выглядел я, наверное, глупо, кинематографично. Да еще и толку от этого никакого не было.

Еще удар, на этот раз в спину. Камнем, точнее – надгробием с соседней могилы. Сильно приложил, здоровья прилично убавилось.

И это он ведь меня подручными средствами мутузит, а если еще и магичить начнет?

Бам! Еще одно надгробие. Да что такое – всякий раз с новой стороны.

Как его убить-то?

– Непонятно, да? – Сэмади пыхнул сигарой. – Как убить того, кого не видно? Сказать ответ, сказать, сказать?

– Скажи-скажи, – я получил новый удар, на этот раз – под колени.

– Никак! – обрадовал меня Барон. – Пока он бестелесен – никак его не убить. Но при этом и он ограничен в средствах, магия ему недоступна. Нет конечностей и языка – нет магии. И от могилы он теперь никуда не денется, навеки он к ней привязан отныне. Ох он, наверное, и зол на тебя!

Судя по тому, что удары сыпались на меня один за другим, годи и вправду рассерчал не на шутку. Хотя – его можно понять. Но мне-то что делать?

– Хозяин, еще пара минут – и человеку конец, – заметил один из личей.

Ну да, шкала здоровья уже опустела наполовину.

– «Душа волка», – заорал я, беспорядочно махая мечом. – Ату годи!

Волк, материализовавшийся из воздуха, пометался вокруг меня, после подскочил к могиле и завыл на луну, задрав морду вверх.

– Очень живописно, – цокнул языком Сэмади. – Жаль, я не художник, картину бы написал!

Я на это ничего не сказал, поскольку аккурат в этот момент меня ударили булыжником, который вообще непонятно откуда тут взялся, по голове.

– Тварь такая, – взвыл я. – Мне бы всего лишь тебя увидеть!

– Почему нет? – Барон хлопнул в ладоши и рявкнул что-то неразборчивое, а после добавил: – Правда, боюсь, это тебе задачу не облегчит, а осложнит.

Земля на могиле годи зашевелилась, и оттуда вылез скелет, вполне себе обычный, каких я за последние полгода убил без счета.

Вот только радости от происходящего у меня не возникло – был этот скелет девяносто пятого уровня, то есть для меня практически неуязвим. Полтора десятка уровней разницы – и не в мою пользу. Да я его даже не поцарапаю!

Под ребрами у скелета что-то засветилось, яркий луч скользнул вверх, вдоль позвоночника и нырнул в череп, глаза которого сразу после этого вспыхнули, как два фонарика.

Костлявый указательный палец вытянулся в мою сторону и тут же мощный толчок буквально снес меня с места, закрутил и приложил о надгробие, находившееся неподалеку.

– Все верно, – пояснил Сэмади. – Языка нет, но конечности-то появились. Есть они – есть хоть какая-то магия.

Я никогда не пойму это существо. То ли ему в самом деле забавно глазеть на все происходящее, то ли он опять от меня чего-то хочет, а потому ждет момента, когда мне станет совсем плохо – поди знай. Но если второе верно, то ему следует поспешать, еще маленько – и мне конец.

Мне самому это существо не убить. Что там – мне к нему даже подобраться не удастся, больно он здоров.

– Помоги, – просипел я, глядя на скелет, который снова поднял длань и направил ее на меня. – А?

– Хорошо, – уже без усмешки, деловито произнес Сэмади. – За дело, мальчики, а то и впрямь все кончится не так, как мне бы того хотелось.

Личи только того, похоже, и ждали. Два меча сверкнули в блеске луны – и ситуация мигом выправилась. Костлявый годи не успевал отбивать удары, сыпавшиеся на его потрескивающий, но и не думающий разваливаться костяк, потом ему подрубили одну ногу, а еще полуминутой позже два меча, пробив полукружья ребер, пригвоздили годи к свежеразрытой могильной земле, а на его руки наступили черные подкованные железом сапоги.