Электронная библиотека » Андрей Воронин » » онлайн чтение - страница 1


  • Текст добавлен: 16 июня 2020, 13:40


Автор книги: Андрей Воронин


Жанр: Криминальные боевики, Боевики


Возрастные ограничения: +18

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Андрей Николаевич Воронин
Комбат. За морские заслуги

© Подготовка и оформление Харвест, 2012

Глава 1

Танкер водоизмещением, или, как говорят профессионалы, дедвейтом, восемь тысяч тонн величественно рассекал морскую волну. Такие танкеры на Каспии звали «светловозами», поскольку транспортировали они в основном бензин и керосин.

Ночь окутала самое большое озеро в мире, и танкер осветился веселыми огоньками. Человеку далекому от морских перевозок расстояние между двумя крайними яркими точками показалось бы огромным, он скорее предположил бы, что друг за другом идут два разных судна, хотя на самом деле танкер был не так уж велик: океанские просторы бороздят суда водоизмещением в двадцать и даже тридцать раз больше. Но для неискушенного наблюдателя танкер выглядел громадиной, и его охватывал ужас при мысли, что кто-то может оказаться на пути этого монстра. Сомнет, раздавит, безжалостно отправит в морскую пучину и даже не заметит.

Похоже, аналогичное настроение царило и среди малочисленного для такого гиганта экипажа танкера. Хомо советикус даже через многие годы после крушения коммунистической империи продолжал путать свободу с вседозволенностью. Это распространялось на все стороны жизни, нередко принимая причудливые формы. Как на шоссе водитель «КамАЗа» демонстрирует пренебрежение к снующим вокруг лилипутам-легковушкам, так и на воде команда танкера следила прежде всего за точным курсом своего судна. И если кто-то не вовремя пересечет этот курс, это его проблемы. Пусть сам внимательно наблюдает за встречными судами, если жизнь дорога.

Команду «светловоза» волновали другие вещи, причем крайне далекие от мореходства и транспортировки нефтепродуктов. Несколько членов экипажа, обсудив женщин в целом и в частности, перекинулись на почти столь же излюбленную в мужском обществе тему – футбол. В разговоре была затронута финансовая тема, и носил он исключительно критический характер.

– За что они получают такие сумасшедшие бабки! Тягаются по полю, как беременные телки! Про нашу сборную я вообще молчу, сто сорок миллионов живет в России, а не могут выиграть у страны, где в десять раз меньше население. А клубы! Можно забыть те времена, когда мы завоевывали европейские кубки. Теперь дай бог на предварительном этапе не вылететь, – горячился молодой парень с угреватым лицом.

– Да и за счет кого завоевывали! Разные Вагнеры, Домингесы, прочие Лумумбы. С одними русскими игроками мы бы дырку от бублика получили, а не кубок, – дополнил мужчина лет на десять постарше.

А самый старший в компании рассудительно заметил:

– Так и будет, пока футболистов продолжают пичкать халявными бабками. Ведь как в других странах. Игроки сами деньги зарабатывают. Клубы живут за счет продажи билетов, прав на телетрансляции, рекламы. А у нас, блин! Всех билетов не хватит на зарплату одного Роберто Карлоса. Все спонсоры башляют. Это же, если разобраться, чистой воды совок. Зачем напрягаться, лезть вон из кожи? Ради зрителя? Так это пусть на Западе напрягаются, где футболисты живут за счет обычных любителей футбола. А мы опять пошли своим путем. Явится щедрый дядя от нефтяной компании и выложит огромную кучу капусты.

– Это верно, – поддержал молодой. – Пока в стране есть нефть, к нам будут ехать престарелые звезды, а как только она закончится, даже свои, в ком есть хотя бы капелька таланта, разбегутся. Вот будет смеху.

Тут разговор принял совсем неожиданный оборот.

– Интересно, а что будет с танкерами, когда закончится нефть? – тихо молвил средний по возрасту мужчина.

– Переплавят, – уверенно сказал молодой. – Ты прикинь, сколько железа можно будет получить из каждой такой громадины.

– Нет, их хорошенько отмоют и будут воду возить, – возразил старший.

– Какую воду?

– Обыкновенную, пресную.

– Шутишь?

– Ничего подобного. Во многих странах, даже очень богатых, уже есть дефицит пресной воды. Я читал о проектах переброски айсбергов из Антарктиды. Но пока его будут волочь через весь океан, половина растает. Думаю, если нефть реально закончится, придумают способ, как дешево и эффективно растапливать айсберги и заливать пресную воду в бывшие танкеры.

Наступило молчание, казавшееся лишь паузой в разговоре, но ему не было суждено возобновиться. В ночном море на спокойной волне покачивались два катера. Они были примерно одного размера, и оба оснащены сдвоенными моторами «Ямаха», позволявшими развивать весьма приличную скорость.

В одном катере находилось пять человек, в другом четверо. Все они были одинаково экипированы: пистолеты с глушителями в одной руке, тонкие и прочные канаты с пластиковой кошкой на конце – во второй. Лишь у одного человека не было в руках ни кошки, ни пистолета. Зато он держал гранатомет. Мужчины ждали молча. Они напряженно прислушивались и всматривались в ночную даль. Тишину то и дело нарушал щелчок зажигалки. Находившиеся в катерах люди заметно нервничали и старались расслабиться с помощью никотина.

И вот один из них заметил показавшиеся на горизонте огоньки.

– Идет! – выдохнул он.

Тут же раздалась команда:

– Всем немедленно прекратить курить!

– Да ты че, Солдат! Разве заметишь с такого большого корабля такой маленький огонек! Дай досмолить.

– Твоя доля, Огрызок, уменьшилась на четверть. Кури дальше, – холодно заявил Солдат.

Через секунду окурок с шипением упал в воду.

– Заводи моторы, только тихо.

Заработали двигатели, оба катера медленно направились в сторону приближающихся огоньков. Сами они двигались в полной темноте, но к этому экипажи катеров были куда привычнее большинства людей. Когда до ближайшего огня, обозначавшего нос танкера, осталось метров триста, маломерные суда разошлись по обе стороны гиганта. Благодаря умелым маневрам катера оказались у бортов танкера. Раскрутив канат, Солдат энергично взмахнул рукой. С внутренней стороны кошка была покрыта тонкой кожей, поэтому опустилась на поручни судна практически бесшумно. С удивительной быстротой, говорящей об отменной физической форме, Солдат начал взбираться по канату.

Вскоре он оказался на палубе танкера. Солдат достал из-за пояса оружие и, крадучись, двинулся вдоль борта. Через минуту к нему присоединился его сообщник.

Малочисленный экипаж танкера даже помыслить не мог о пиратском нападении, поэтому один из матросов, мирно шедший по своим делам, был ошарашен, когда дорогу ему преградили вооруженные люди.

– Только пикни – замочу! – Солдат уставил на моряка оружие.

Тот испуганно закивал головой.

– Отвечай, но только шепотом, где остальные люди.

– Здесь! – матрос обвел взглядом танкер, словно кто-то из членов экипажа мог отлучиться куда-то с корабля.

– Ты говори конкретно.

– Так ведь люди на своих местах, а свободные от вахты отдыхают.

– Отведи нас для начала к отдыхающим, – с ухмылкой сказал Солдат.

Члены экипажа были застигнуты врасплох. Их затолкали в одну каюту, куда вскоре привели капитана. Солдат выставил снаружи охрану, а сам с двумя подоспевшими сообщниками отправился за несущими вахту моряками. В роли провожатого выступал захваченный первым матрос. Наконец весь экипаж танкера был заключен в одну каюту.

– Сидите тихо, и я ничего плохого вам не сделаю, – заявил Солдат. – Но если кто-то рыпнется, шлепнем его элементарно. Вы меня поняли?

В ответ только один человек сказал «да», и тогда Солдат угрожающе повысил голос:

– Так вы поняли или мочкануть одного из вас для примера?

Тут уж моряки ответили дружно и громко.

– Молодцы! – Солдат одобрительно потрепал по щеке ближайшего к нему пленника и бросил одному из своих людей:

– Давай!

Через минуту с палубы танкера взвилась сигнальная ракета. В ответ справа по борту зажглись сигнальные огни другого судна, находившегося примерно в километре от места событий. Около захваченного танкера нарисовалось судно-близнец. Солдат перебрался на его палубу, где был встречен вальяжным мужчиной в дорогом костюме-тройке. Казалось, мужчина собирался на какой-то прием и лишь по недоразумению угодил на транспортное судно.

– Молодец! – сказал он, пожимая Солдату руку. – Пошли в мою каюту.

Там мужчина передал Солдату кейс.

– Считать будешь?

– А как же! Доверяй, блин, но проверяй!

Солдат открыл кейс, пересчитал пачки стодолларовых купюр, затем вскрыл наугад несколько штук и внимательно осмотрел банкноты.

– Все путем! – наконец признал он.

Мужчина нажал кнопку переговорного устройства:

– Начинайте быстрее, мы должны управиться до утра.

Солдат вернулся на борт захваченного танкера.

– Бабки взял, осталось посторожить этих гавриков, пока не заберут горючку.

– Ты че, Солдат! Мы проторчим здесь до утра! А вдруг погранцы нарисуются?

– Мы так договорились. Не мочить же людей! Сам знаешь, что мокрушников ищут особенно старательно! А из-за горючки, да еще принадлежащей паршивому частнику, никто задницу рвать не станет. Я бы их всех запер в каюте, но дверь хлипковата, ее вынести, как два пальца об асфальт.

– Ну, вынесли бы, подумаешь! Че они разберут в темноте?

– Хватит названия танкера, в который сейчас уходит горючка. Такого прокола мне не простят. А от погранцов мы в крайнем случае уйдем. Главное – вовремя их заметить.

Потянулись долгие часы ожидания. Лишь перед рассветом тарахтение работающей помпы сменилось другим, куда более приятным уху налетчиков звуком – шумом включившихся двигателей. Выждав еще десять минут, Солдат прошептал:

– Сматываемся, только тихо. Пусть они не сразу поймут, что мы отсюда слиняли.

Глава 2

Илья Угаров рос обычным деревенским мальчишкой. Жил он в большом селе, расположенном неподалеку от Астрахани. Родители Ильи тоже были обычными русскими людьми, то есть отец регулярно запивал, а мать тащила на себе домашнее хозяйство. Впрочем, до рождения сестры Ильи отец относился к спиртному без фанатизма, употребляя его лишь по выходным и праздникам. Уже потом, когда их колхоз начал трещать по швам и обнаглевшее начальство стало тащить в свои закрома все, что плохо лежит, а работы у крестьян почти не стало, отец пристрастился к бутылке. Теперь он спустя рукава относился даже к собственному хозяйству, и мальчику приходилось то и дело выполнять за него мужскую работу. Возможно, поэтому Илья быстро окреп и стал лидером среди немногочисленных деревенских одногодков. Однажды, когда ему исполнилось всего двенадцать лет, он сцепился с пятнадцатилетним мальчишкой, приехавшим из города погостить у своей родни. Отношения выяснялись на глазах нескольких приятелей Угарова, таких же малолетних спиногрызов, которые вдруг оробели и не осмелились прийти на выручку своему другу. А и не понадобилось. К удивлению зрителей, после минуты бестолковой возни Илья сумел завалить противника на травку и наградил его парочкой увесистых тумаков.

– Будешь знать! – заявил при этом победитель и небрежно поднялся с таким видом, словно для него колотить ребят тремя годами старше было делом привычным и он занимался этим по десять раз на день.

Пока мальчик рос, бывший колхоз претерпевал различные изменения. То есть существенное изменение было всего одно: колхоз превратился в фермерское хозяйство. Возглавил его бывший председатель, сдуру решивший, что зарабатывать деньги на сельхозпродукции будет так же легко, как растаскивать колхозное добро. Председатель давно оторвался от жизни, он уже больше двадцати лет руководил и совсем забыл, как надо трудиться на земле. А бывшие колхознички почему-то не желали за гроши горбатиться ради процветания новоявленного фермера. Помаявшись года три и едва сводя концы с концами, председатель продал часть земель какому-то подозрительному типу, приехавшему из Мумры. Тип оказался селекционером, занимавшимся арбузами. Кроме того, у него был сын-бизнесмен, который помог отцу с покупкой земли и обустройством бахчей.

Селекционер оказался успешнее бывшего председателя. Года три или четыре он проработал с убытком, а затем дела пошли в гору. С августа за его изумительно вкусными арбузами приезжали грузовики, некоторые даже из Москвы. И с каждым годом москвичей становилось все больше.

Селекционер был человеком справедливым, он платил крестьянам за работу хорошие деньги, но постоянно устроиться к нему смогли лишь немногие жители деревни. Остальные довольствовались ролью сезонных рабочих. Среди них после окончания школы оказался и Угаров, вытянувшийся и раздавшийся в плечах. На погрузке арбузов он ничем не уступал взрослым односельчанам, успевшим заматереть и хорошо знакомым с такой работой. Илья брал энтузиазмом, он буквально лез вон из кожи, и его старание было заметно даже на фоне добросовестно делавших свое дело мужчин. Рвение Угарова объяснялось просто. Вскоре ему предстояло уходить в армию. Денег в семье почти не было, и юноша решил самостоятельно заработать на свои проводы. Тем более что сделать это он был в силах. Отец давно наловчился гнать самогон, мать пообещала ради торжественного события заколоть кабанчика, так что оставалось закупиться по минимуму. Чуть ли не основной статьей расходов оказалось пиво. Илья был не из тех людей, для которых дурной пример заразителен. Пьянство отца не вызывало у него ничего, кроме отвращения. Из алкогольных напитков он признавал только пиво, да и то это была скорее дань моде и желание не выглядеть белой вороной на фоне сверстников. Среди них все без исключения употребляли спиртное, в том числе крепкий деревенский самогон.

На проводы собрались все друзья Угарова. Пришла и девушка Ильи. Она действительно была девушкой. Городские нравы еще не разложили окончательно старинные деревенские устои, и молодые люди ограничивались только поцелуями.

На проводах Илья был весел, охотно шутил и сам смеялся над чужими шутками. Армия не казалась ему чем-то страшным, он даже не попытался от нее закосить. С ранних лет привычный к труду, Угаров был уверен, что легко перенесет тяготы военной службы. Лишь две вещи слегка омрачали его настроение: ему было жаль расставаться с девушкой, и его тревожили слухи о царившей в войсках дедовщине. Илья был уверен, что с любым агрессивным ровесником он сумеет разобраться, а вот старослужащие, если навалятся скопом, легко его одолеют. Значит, придется подчиняться их капризам, выполнять любые требования.

В остальном армия казалась ему избавлением от нищенского существования, унылого деревенского быта, вечно пьяного отца. Его, лишь изредка покидавшего родное село, ждали неведомые дали, новые впечатления. Если повезет, в части ему будет лучше, чем дома.

Угодил Илья в стройбат. Вот парадокс. При том, что все жалуются на слабую физическую подготовку нынешних призывников, на проблемы со здоровьем у многих из них, казалось, крепкому парню лежит прямая дорога в десантники или спецназ. Но там оказывались ребята, занимавшиеся в секциях различных единоборств, хотя многих из боксеров или каратистов Угаров мог отправить в нокаут одним ударом.

Если, как говорят, армия – школа жизни, то Илье досталась плохая школа. Единственный плюс – отсутствие дедовщины. Но этому имелось весьма прискорбное объяснение. Их ротным оказался капитан весьма почтенного для своего звания возраста. Да капитан и не стремился к высоким званиям и должностям. Он давно рассматривал армию исключительно как источник личного обогащения. Тащил капитан все, что мог, и делал это очень ловко, на зависть любому прапору. Но темные делишки следует проворачивать в тишине, любой шум им только во вред. А издевательства старослужащих над новобранцами способны вылиться в громкий скандал, который бы привлек к роте пристальное внимание. Там до кучи могли проверить общее состояние дел воинского подразделения, обнаружить факты хищения казенного имущества. Капитан это понимал и жесточайше пресекал даже малейший намек на дедовщину. То есть при личной заинтересованности командира сие позорное явление легко искоренить, вот только как заинтересовать в этом офицеров?

Кроме того, после обучения стройбатовцы отправлялись на работы, как официальные, так и левые. Последние, разумеется, преобладали. Поэтому салаги редко сталкивались с дедами: у тех, даже если забыть о требованиях капитана, был минимум времени, чтобы показать новобранцам, где раки зимуют.

Илья не знал, отличалось ли руководство части от капитана, были ли они тоже нечисты на руку. Об этом он мог судить только по слухам. Зато командиры взводов были под стать своему непосредственному начальнику, и на прибывающий молодняк они смотрели как на источник личного обогащения. Какие заботы об укреплении обороноспособности государства, мощи его вооруженных сил! О чем вы! За два года службы Илье лишь трижды довелось пострелять из личного оружия. Причем в одном случае их привели в тир, поставили напротив мишеней и дали по «Макарову» с одной обоймой. Второй отличался от первого лишь тем, что бойцов отвезли на стрельбище, а вместо пистолетов вручили автоматы.

Третьего раза вообще могло не быть, но в части распространился слух о комиссии из Москвы. Роту тут же начали обучать стрельбе. Пару дней Илья буквально не выпускал из рук оружие и быстро констатировал очевидный факт: держать в руках пистолет или автомат гораздо приятнее, чем лопату.

Увы, лафа быстро закончилась. Нагрянула комиссия, но до рядового состава ее члены так и не дошли. По слухам, во время организованного местным начальством застолья москвичи договорились о привлечении квалифицированной рабсилы для личных нужд и, довольные, отбыли восвояси. Похоже, слухи были верны. Угаров тогда заканчивал обучение, но старшие товарищи побывали в командировке где-то под Москвой. Так что утверждение, будто солдатики возводят генеральские дачи, мягко говоря, ошибочно. Среди членов комиссии генералов не было, в основном полковники.

На втором году и Угарову довелось помотаться по стране. И снова возникла тема насчет генеральских дач, теперь уже в несколько другом ракурсе. Илья убедился в наивности журналистов, считавших возведение загородных домов начальства силами рядового состава главным прегрешением армейского руководства.

Как бы не так! Основным леваком являлись строительные работы на различных государственных объектах. Схема была проста и одновременно выгодна для высоких договаривающихся сторон. Стройбатовцы выполняли работу, которую, по документам, проделывали высокооплачиваемые рабочие. «Сэкономленные» деньги – и не маленькие – делили между собой руководители стройки и армейские начальники.

Понятно, что в такой атмосфере рядовые тоже выглядели далеко не ангелами. Как в известной присказке, солдаты понимали, что офицеры понимают, что рядовые понимают, что их руками командиры загребают грязные деньги. В такой ситуации солдаты оказывались сообщниками, хоть и невольными, своего начальства. А сообщникам дозволяется гораздо больше, чем обычным подчиненным. И служивые вовсю этим пользовались. У них были свои левые заработки, которые тратились на спиртное, а если подворачивалась такая возможность, то и на женщин.

Угаров, на гражданке избегавший спиртного, в армии приучился к водке. Да и как иначе, если после работы отделение в полном составе начинает культурно отдыхать. Раз-другой Илья отсиделся в сторонке, однако на большее его не хватило. Какой молодой парень выдержит град сыплющихся со всех сторон вопросов: «а ты че, не мужик?», «у тебя что-то болит?» и классический «ты нас уважаешь?». В деревне Угаров мог оставить выпивающую компанию, пойти куда глаза глядят. А куда уйдешь из огромной палатки, в которой квартировало их отделение? В армии самовольные прогулки военнослужащих сурово наказываются.

Но главное, из армейской службы Илья вынес незамысловатую философию: хорошо все то, что позволяет тебе набить собственный карман.

Глава 3

Домой Угаров вернулся на четыре дня раньше срока. Причиной этому стало печальное известие о смерти отца. Ближе к пятидесяти он, как и многие алкоголики, ослаб здоровьем. А тут после жарких сентябрьских дней вдруг резко похолодало, начались затяжные дожди. Отец сильно простыл и лечился исключительно самогоном, что привело к воспалению легких. Ослабленный спиртным организм недолго сопротивлялся тяжелому заболеванию.

К одной печали прибавилась другая. У фермера теперь имелась постоянная сезонная бригада, а другой работы в окрестностях не наблюдалось.

«Ничего, махну в город, там как-нибудь устроюсь с моей специальностью», – решил Илья.

Однако с отъездом молодой человек медлил. Имелась у него одна странная особенность, выделявшая его на фоне сельской молодежи. Те рвутся в город, аж пищат, а Угарова начинало трясти от одной мысли о высотных домах, толпах людей на улицах. Он любил большие просторы, простую деревенскую жизнь, хоть без удобств, но и без истеричной суеты, постоянной нервотрепки.

Но переезд в город все же бы состоялся, если бы не разговор с бывшим одноклассником. Тот, приглядевшись к Илье, еще больше окрепшему и возмужавшему после армии, словно между делом спросил:

– Ты как насчет рыбалки?

– Дело хорошее, я его люблю. Правда, удочки у меня еще со школьных лет, бамбуковые.

– Об удочках забудь. Я тебе говорю о настоящей, серьезной рыбалке.

– А-а-а, – сообразил Угаров. – Честно говоря, я никогда не пробовал, но могу научиться.

– Научишься, тут особой хитрости нет. Главное – места знать, но это уже не твоя забота. Если ты нам подойдешь, то будешь иметь по тридцать тысяч в месяц.

– Нормальные деньги, – сказал Илья, хотя в городе с полученной в армии квалификацией мог заработать и побольше.

Ранним утром приятель отвез Угарова к одной из бесчисленных проток волжской дельты. На берегу стояла большая лодка. Вскоре к ней подтянулись еще люди. Илью торопливо с ними познакомили, после чего отправились в путь. Руководил бригадой мужчина в летах, которого все уважительно звании Палычем. Этот участок дельты он знал как свои пять пальцев и решительно углубился в хитросплетение проток, остановив лодку минут через сорок.

– Вот, здесь нас ни одна рыбинспекция не отыщет, – довольно сказал он, приставая к берегу.

Люди выбрались из лодки, достали большую сеть. Кроме того, Палыч распустил другую снасть, называемую местными жителями резаком. Расколов десяток лежавших на мелководье моллюсков, он наживил ими огромные крючки. Закинув резак, Палыч двинулся вдоль протоки. Пройдя метров сто, он уверенно сказал:

– Начнем отсюда.

Приятель Ильи сел на весла. Лодка тихо двинулась к другому берегу протоки. Палыч, устроившись на корме, аккуратно опускал сеть в воду. Через минуту протока оказалась перегорожена. Один конец сети держал старый рыбак, второй – напарник Угарова. Илья не понимал, для чего он нужен. Тем более что рядом находился еще один, пятый человек, который вообще игнорировал рыболовов и только внимательно оглядывался по сторонам. Но вот приятель Ильи направил лодку к их берегу. Сеть быстро выгнулась, потом заходила, словно живая.

– Давай, – бросил напарник Ильи.

– Что давать?

– Лезь в воду, доставай рыбу.

Пришлось Угарову торопливо раздеваться. Вода была холодная, что неудивительно для поздней осени. Но Илья быстро об этом забыл, поглощенный охотничьим азартом. Хотя нижняя часть сети была основательно утяжелена, из-за неровностей дна постоянно возникали пустоты, куда уходила часть добычи. Впрочем, в большинстве своем она не представляла для браконьеров особого интереса. А Илья точно знал, кто им нужен в первую очередь. На глубине около метра он заметил крупную рыбину, мечущуюся у дна. Она вполне могла уйти в один из разрывов. Забыв обо всем, Угаров бросился на рыбу. Целиком погрузившись в воду, он сумел крепко ухватить ее руками. Рыбина отчаянно забилась, но Илья резким движением выбросил ее на берег. Вскоре там оказался и остальной улов, трепыхавшийся в сети.

Палыч торопливо вышел на берег.

– Хорошая севрюжка, – указал он на пойманный Угаровым экземпляр и принялся сноровисто разбирать добычу.

Большая часть рыбы возвращалась обратно в реку. Палыч отобрал только несколько судаков и с десяток воблин. Хотя старый рыбак зарабатывал на жизнь браконьерством, он бережно относился к запасам родной реки. Исключение составляли лишь осетровые. К ним, как выяснилось позднее, у старого рыбака был философский подход: «Если не я, так их выловят другие. Все равно они обречены».

В первый заход севрюга Угарова оказалась единственной стоящей добычей, второй вообще вышел пустым. Зато третий принес еще двух севрюг и одного осетра килограммов на двадцать. Здесь Палыч вспомнил об Угарове:

– Слышь, молодой, у тебя дома рыбка есть? А то что-то я все обратно отпускаю.

– Нет, – признался Илья.

– Так бери, пока она у тебя поперек горла не стоит. А то мы на нее уже смотреть не можем.

Последнее было некоторым преувеличением. Знаменитую воблу рыбаки брали с удовольствием, а остальное по мере надобности. Ведь только вобла считалась достойной рыбой для вяления, только ее можно было запасти впрок. А тот же судак или карась шли в ход, когда возникало желание побаловать себя свежим уловом.

После четвертого захода, принесшего единственную стерлядку, Палыч распорядился:

– Хорош, мужики, обед.

Рыбаки достали ссобойки. На общем фоне продуктовая корзинка Угарова выглядела очень скромно. Илья даже застеснялся огурчиков домашней засолки и куска сала. Как-то убого на фоне сырокопченых колбас и прочих сервелатов. Но никто из компании ни словом не обмолвился по этому поводу. Разговор пошел совсем на другую тему. Ткнув пальцем в полутораметрового осетра, Палыч тяжело вздохнул:

– Разве это рыба! Вот раньше водились белуги длиной в шесть, даже семь метров.

– И ты их ловил, – бросил напарник Ильи.

– Если бы. Самая большая рыба, которую я поймал, была метра четыре.

– Откуда же ты выдумал про семиметровых?

– Передачу видел по телику. Там говорили, что при раскопках древних городищ находили костные останки белуг, и эти рыбы, по утверждениям ученых, достигали семи метров.

Напарник Ильи встал, сделал восемь шагов, обернулся и, прикинув расстояние, скептически заметил:

– Брехня! Чего только эти ученые не выдумают!

– А то, что после революции поймали белугу весом тонна с четвертью, тоже брехня? – резко возразил Палыч. – Это уже большевики понастроили электростанций, перегородили всю Волгу-матушку, отрезали рыб от их нерестилищ, вот осетровые и повывелись. А твердят, будто мы, рыбаки, виноваты. Брешут, сволочи. Осетров и белуг волгари испокон веку ловили. Те же раскопки показали, что наши предки редко ели другую рыбу, а осетровых в реке меньше не становилось. Только когда возвели плотины да отравили воду химией, они начали резко исчезать. Осетровые – рыбы древние, и они, как все старики, с трудом приспосабливаются к изменению условий. Это какой-нибудь ерш или карась готов выметать икру где ни попадя, а солидной белуге нужно постоянное место, в котором еще ее предки тысячелетиями нерестились. Ладно, поболтали – и хватит, вставайте работать.

После обеда дела пошли хуже. Один плюс для Угарова – он набрал килограммов десять всякой рыбы, преимущественно воблы, но и несколькими судаками с лещами не побрезговал. Возвращаясь, Палыч осмотрел резаки. Два оказались пустыми, зато, подъезжая к третьему, старый рыбак радостно воскликнул:

– Есть!

Илья, как ни всматривался, ничего не видел. Снасть была неподвижна, как и две предыдущие.

– Умаялся бедолага, оттого и сидит смирно, – ответил Палыч на вопрос Угарова.

Он был прав. На огромном крючке сидел двухметровый осетр, соблазнившийся моллюском. Рыба затрепыхалась, лишь очутившись на мелководье, но было уже поздно.

Загрузив добычу, браконьеры двинулись в обратный путь. Перед этим жестом фокусника Палыч извлек фляжку и протянул ее Илье:

– Хлебни для сугреву, а то ведь замерз, плескаясь в холодной воде.

Когда Угаров и его приятель оказались в родном селе, тот одобрительно заметил:

– Признал тебя Палыч, он кого ни попадя водкой не угощает.

Так Илья оказался в компании браконьеров. Вскоре он узнал, что есть еще несколько бригад, промышляющих добычей осетров и икры. Все они работали на Водяного, личность довольно загадочную и опасную. У Водяного был налажен не только отлов, но также заготовка и сбыт ценного деликатеса. Поговаривали, будто он давно установил контакты с ближним и дальним зарубежьем. Но Илье о существовании Водяного говорило лишь присутствие пятого человека в их бригаде. Илья знал только его имя – Артур. Очень редко, окончательно утомившись от безделья, Артур помогал им рыбачить. Большую часть времени он стоял на берегу, вслушиваясь и осматриваясь. Несколько раз, услышав подозрительные звуки, Артур выхватывал пистолет. И тогда Илья особенно отчетливо понимал, что ввязался в опасное дело.


Страницы книги >> 1 2 3 4 5 6 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации