Текст книги "Комбат. Краткий миг покоя"

Романов почувствовал, как при этой мысли его лицо сложилось в хищную гримасу. О нет, он не таков, чтобы дать превратить себя в боксерскую грушу. Если кто-то решил бросить ему вызов – пусть будет готов, что за этот вызов придется ответить по полной программе.

Водитель осторожно спросил:

– Вас домой?

Романов обжег ни в чем не повинного работника пронзительным и жестким взглядом, но затем разум взял верх, и он спокойно ответил:

– Да. Домой. Устал очень.

Водитель промолчал. Ясно, что замечание не подразумевало какого бы то ни было диалога с его участием.

Тяжелый лакированный «мерседес» Романова выехал на улицу и влился в поток транспорта, идущего в сторону центра. Юрий Павлович не так давно раскошелился и купил себе квартиру на Котельнической набережной. Ближе только в Кремле. К чему ближе? Да к некоему центру, сердцу Москвы, к ее трансцендентальной сути. Чем полнее у человека ощущение этой сути, тем в большей степени он москвич. Даже если на самом деле приезжий.

Это ощущение или даже понимание того, что у столицы есть особое биополе, превращающее гнусный и грязный мегаполис в главный город великого государства, появилось у Романова давно. И было предметом его тайной, а порой явной гордости. Еще бы. Он не просто человек. Он – житель Москвы, клетка грандиозного организма, живущего много лет, познавшего болезни и смуты, пожары и войны… Нет, это вам не просто так! И его, москвича, за понюшку табака не возьмешь!

Романов впал в эту странную философию, чтобы уже через минуту насторожиться. Можно верить, можно нет, но была у него личная примета: если тянет на какие-то высокие материи – тушите свет! Значит, где-то совсем рядом, буквально за спиной или сбоку, вне досягаемости периферического зрения, есть опасность для жизни.

Романов стал осматриваться. Вроде все было нормально – двенадцатиэтажные дома за окном автомобиля, люди на тротуарах, небо и асфальт… И поток транспорта, точнее – целых два. Один – почти неподвижный, плавный, текущий в одном направлении с машиной Юрия Павловича. И второй – безумный, размазанный в непонятные штрихи, встречный. Кажется, в нем такие же машины, но смертельную опасность встречной полосы нельзя недооценивать.

Водитель прервал новый каскад размышлений Романова осторожным заявлением:

– За нами уже километра полтора «хвост».

Юрий Павлович понял, что его интуиция в очередной раз не подвела.

– Где? – спросил он.

– Вон, смотрите, – водитель ткнул пальцем в зеркало заднего вида, висевшее на лобовом стекле. Оно было широким, панорамным, так что идущие сзади машины были видны Романову ничуть не хуже, чем водителю. – Фиолетовая «ауди».

Интересно это – вот вроде ничего не замечалось, не говорило о том, что происходит неприятное. И автомобиль, в котором наметанный глаз водителя – бывшего оперативника из уголовного розыска – узнал преследование, не казался особенным. Но прошла только секунда, мозг обработал информацию – и все. Что-то сдвинулось, изменилось, сломалось. И уже понятно – «ауди» не просто едет по улице, а превращается в лоснящегося самодовольного хищника, преследующего добычу.

– Что думаешь делать? – ровным голосом спросил Романов.

– А что делать? Надо отрываться, – отозвался водитель, глядя в зеркало. – Вы бы, Юрий Павлович, позвонили начальнику охраны, попросили помощи. А то я ведь не знаю, что у них на уме. Если они просто следят – ладно. Ну а если решили с нами разобраться, то мне одному вас не отстоять. Полоснут из автомата – и пишите письма! Машина не бронированная.

Романов позвонил. Начальник не удивился, приказал покрутиться по самым оживленным улицам, чтобы не вводить преследователей в искушение той самой автоматной очереди из окна, которую так часто показывают в криминальных фильмах и которая еще более страшна в жизни. В кино герои еще отстреливаются, пули чудесным образом минуют их и неприятель оказывается поверженным. А в жизни машина превращается в мышеловку, в гроб на четырех резиновых колесах. Железо кузова и пластмасса внутренней обивки – это не препятствие для очереди из АК-74, к примеру.

Началась выматывающая, напряженная езда по проспектам. Начальник охраны, пожалуй, был совершенно прав, говоря, что там стрелять не будут. На дворе, слава богу, не начало девяностых, когда вся жизнь проходила под знаком беспредела, и сейчас даже у полного отморозка не достанет наглости устраивать пальбу в центре города, чтоб потом собственные союзники не закопали в удобной лесополосе.

Они постоянно созванивались с подкреплением, которое уже двигалось по лабиринтам московских улиц. Для того чтобы все было совсем наглядно, не хватало только карты, на которой надо было бы двигать разноцветные флажки.

Но вот все закончилось. Водитель поднял трубку на звонок, выслушал то, что ему сказали, и улыбнулся:

– Наши его засекли. Теперь они сидят у него на хвосте. Просят, чтоб мы двинулись к выезду на Смоленск. Там наши приготовили местечко, где этих ребят можно прищучить. Или мы их отпустим?

– Наверное, не стоит, – ответил Романов. – По крайней мере, выспросим у них, зачем ехали следом. Хорошо, поехали, куда сказано.

Странное дело, он совершенно не чувствовал себя уязвленным или униженным, превращаясь в живца. Наоборот, сам факт, что сейчас он участвует в событиях непосредственно, очень льстил самолюбию и вызывал чувство легкой эйфории. Может быть, сыграл свою роль фактор экзотики? Этого Романов не знал и знать не хотел. Какая разница? Ему интересно – вот что главное!

Начался спальный район, за окном потянулись ряды скучных серых многоэтажек. Скоро была граница города.

«Ауди» нахально ехала следом. Теперь, пожалуй, даже законченный придурок понял бы: она действительно преследует.

– К мосту через железную дорогу? – спросил водитель в трубку. И очевидно, получив утвердительный ответ, крутнул руль. «Мерседес» свернул с главной дороги. Впереди, на самом краю видимости, виднелась арка того самого моста, куда им сказали приехать.

Романов напрягся и сосредоточился… Хотя понятно, что ему-то повоевать и не дадут. Но надо же прочувствовать значительность момента…

Мост приближался.

Глава 4

Осипову не пришлось долго возиться с людьми для задуманного Шелепиным дела. Одна из обязательных черт любого, кто хочет быть не последним человеком в криминальном мире, – осведомленность. И широкий кругозор как раз в вопросе человеческого материала родного города. Ты можешь не знать, что сегодня, к примеру, Нью-Йорк смело с лица земли, но вот подноготную пары десятков «темных» ребят изволь вызубрить намертво.

Григорий сразу вспомнил, что давно собирался найти работу для Игоря Мотина – сорокапятилетнего мужика, повидавшего за свою жизнь немало разных занятий и переделок, последним из которых была война в Чечне. Наемником, конечно, и отнюдь не на стороне федеральных сил – там платили недостаточно. Игорь воевал до тех пор, пока его отряд не попал в расставленную федералами ловушку и не был уничтожен. Сам Игорь спасся только потому, что днем раньше нажрался грязного винограда, и его пробрал жесточайший понос. Вот и отстал на маршруте, присев в укромных кустиках. А когда за поворотом началась пальба, он вместо того, чтобы броситься на помощь, предпочел бежать совсем в другую сторону, путаясь в полуспущенных штанах и пачкая их дерьмом. Это было унизительно, но зато помогло спастись. А ближайшая речка помогла привести себя в менее отвратительный вид.

После этого Игорь решил не искушать более судьбу и вернулся домой. На его именном счету лежало некоторое количество денег, позволявшее жить, не испытывая нужды, но не вселяющее уверенности на перспективу. Особенно если учесть, что становиться к станку Игорь не собирался, а идти на войну не хотел. Ему казалось, что он уже немного переборщил с искушениями судьбы.

Осев в Москве, Игорь вел спокойную и размеренную жизнь. Давний знакомый Осипова, он сразу предупредил, чтобы Григорий и думать не смел об использовании его в качестве постоянного «солдата». Осипов и не думал. Он просто взял Игоря на заметку для роли потенциального исполнителя щекотливых поручений, которые нельзя делать самому. И вот он оказался совершенно прав, поручение нашлось. Пока неясное, но кажется, Игорь Мотин для выполнения его подходит наилучшим образом.

Мотин жил в Чертаново. Осипов позвонил ему домой, уточнил, когда можно застать его, и пообещал приехать.

Игорь встретил его настороженным взглядом поверх традиционно крепкого рукопожатия. Предложил пойти на кухню, где меланхолично насвистывал на плите закипающий чайник. Чай Игорь заваривал настолько крепкий, что просто скулы сводило.

– Только не говори, что ты просто пришел со мной повидаться, что соскучился и не знаешь, куда деваться.

– Не скажу, – кивнул Григорий. – Я по делу.

Мотин шумно заскрипел щетиной на подбородке.

– По делу – это хорошо, а то я что-то в последнее время засиделся дома, жиром заплыл…

Осипов при этих словах машинально скользнул взглядом по подтянутой фигуре Игоря. Мотин, уловив этот взгляд, покачал головой:

– Я не про такой жир. Я психологически. Хотя, еще месяц спокойной жизни – и все, начнется настоящее отложение подкожного сала.

– Думаю, есть способ его предотвратить.

– Ну так рассказывай, не томи!

– Да что рассказывать? Я сам пока не в курсе. Просто мой шеф попросил найти пару-тройку надежных ребят, которые пригодятся для выполнения задания. А вот про само задание – не в курсе.

– Интересное кино, – усмехнулся Мотин одним уголком рта. – Ты предлагаешь мне подписаться на кота в мешке?

– Я предлагаю подписаться на то, чтобы ты вытащил этого кота и посмотрел, согласен ли. Понимаешь? А за Эдуардом не заржавеет предложить нормальные деньги. Он даже про долю говорил.

– Ух какая честь! Я прямо-таки заинтригован, – хлопнул Игорь себя ладонью по колену. – А когда я узнаю, в чем дело?

– Ну, если ты согласишься выслушать шефа, то скоро. Я могу позвонить ему прямо отсюда.

Игорь поставил чашку с недопитым чаем и решительно сказал:

– Звони. Прямо сейчас.

Осипов вытащил мобильник, набрал Шелепина и сказал:

– Эдуард Иннокентьевич, я нашел вам человека. Но он хотел бы знать про суть работы.

– Это правильно. Я тоже не против ему рассказать. Когда сможете приехать?

– Секунду! – сказал Осипов, прикрыл рукой микрофон и спросил у Игоря: – Когда мы сможем быть?

– А сколько надо, чтобы доехать до твоего главного?

– А! Хорошо! – Осипов кивнул и сказал Шелепину, что времени им понадобится час с небольшим. Ну, полтора для полной уверенности.

– Жду, – сказал Шелепин.

Игорь быстро переоделся, и Осипов отметил, что тот умеет выглядеть весьма презентабельно. Серый с серебристым отливом пиджак спортивного фасона, черные джинсы, тонкий серый свитер – отличный ансамбль. Можно не то что идти на разговор о намечающемся преступлении (а о чем еще может идти речь в предстоящей беседе с Шелепиным?), а на собеседование в очень приличную фирму.

– Ну, как? – горделиво спросил Мотин.

– Отлично! Поехали!

Всю дорогу они не перемолвились ни словом. Просто ехали, слушали музыку – не радио, а подборку инструментальной музыки на магнитоле. Игорь пристукивал в такт мелодиям пальцами по колену.

* * *

Шелепин встретил Игоря одобрительным взглядом. Этот подтянутый темноволосый человек с глубокими лобными залысинами и холодными глазами выглядел именно тем, кто способен выполнить поручение и при этом не погореть. А это очень важно, потому что если исполнители засветятся, то Шелепину можно заранее озаботиться покупкой участка на каком-нибудь кладбище поживописнее. Его достанут в любом месте планеты Земля, и может статься, что уложат в куда менее приятную почву.

Шелепин протянул руку.

– Меня зовут Эдуардом, – сказал он.

Игорь кивнул, ответил на рукопожатие и назвался. Шелепин предложил сесть, налил Мотину и Осипову по стакану гранатового сока.

– Так чего вы от меня хотите? – спросил Игорь.

Шелепин отпил сока, поставил стакан на стол и стал неторопливо крутить его, глядя на рубиновую жидкость.

– Я не знаю, слышали ли вы о том, кто такой Виктор Горчаков… – начал он.

В ответ Мотин покачал головой. Он и правда слабо представлял, кто есть кто в нынешней криминальной Москве.

– Горчаков занимался торговлей антиквариатом и ювелирными изделиями, – пояснил Шелепин. – Я говорю о нем в прошедшем времени, потому что буквально позавчера его убили. После его смерти осталась сеть весьма преуспевающих магазинов соответствующего профиля. Над этими магазинами есть «крыша». Сейчас, когда хозяина магазинов убили, «крыша» ищет виновных и намерена разобраться с ними, так сказать, по законам военного времени. Что это означает?

Игорь дернул плечом, как бы показывая, что как раз ему-то не слишком понятны нюансы криминальной жизни. И пусть лучше Эдуард не мутит воду, а говорит прямым текстом, без намеков.

– Это означает, – сказал Шелепин, – что покровитель покойного Горчакова сейчас находится в состоянии охоты. И бросится на что угодно, если это покажется ему подозрительным. И мы вполне можем на этом сыграть.

– Это как? – удивился Игорь, в глазах которого загорелся охотничий интерес.

– Очень просто. Сейчас Романов ищет виновного в смерти Горчакова. И будьте уверены – скоро найдет. А если сейчас что-то произойдет с его магазином, то стрелки переведут на убийцу Горчакова. На то, что магазин попал под кого-то постороннего, подумают в последнюю очередь.

Игорь подумал и сказал:

– Ну, в принципе, толково. А что надо с магазином-то сделать? И что за магазин?

– А вот это и есть твое задание. Я дам наводку на ювелирный магазин, а ты почистишь его. Потом спрячем золотишко и брюлики, и ты свалишь в теплые края на годик. А когда вокруг добычи все поуляжется, я найду покупателя. И тогда посигналю тебе, чтобы ты возвращался. Продаем добытое, ты получаешь пай, мы расстаемся друзьями.

– Я должен работать один? – с искренним недоумением в голосе осведомился Мотин. – Но это несколько тяжеловато.

– Не один. Ты сам найдешь еще пару человек, чтобы обеспечить себе помощь. Соответственно и ваш пай будет делиться на троих. Ясно?

– Конечно! Так, а что за магазин-то?

– Это я определю позже. Надо выбирать такую точку, чтобы никто в обиде не остался, чтобы не рисковать из-за горстки китайских браслетов дутого золота.

– Горчаков не занимался мусором, – осторожно заметил Осипов.

Шелепин махнул рукой.

– Да я прекрасно понимаю. Это я просто к примеру. Конечно, какой бы из магазинов Горчакова мы ни выставили, куш получится отменный. Но надо выбрать такой, который будет соответствовать двум параметрам. Во-первых, чтобы он был жирным. Во-вторых, чтобы мы все-таки им не подавились. Всему есть предел, как ты понимаешь.

Игорь кивнул.

– Ну, как тебе потенциальный заработок?

Мотин ответил, практически не думая:

– Ну, в общем, я, конечно, подпишусь. Пото – му что засиделся на положении среднего обывателя, не хватает ощущений. Мало-помалу перестаешь чувствовать себя человеком, становишься роботом, машиной. Чтобы спастись – надо показать обществу козью морду. А тут прекрасный повод и способ. Еще и денег можно заработать.

– Вот и прекрасно, – резюмировал Шелепин. – Тогда займись поиском двух-трех помощников. Лучше, если ты это сделаешь сам, не возникнет вопросов о доверии и притирке друг к другу. Как, сможешь?

– Смогу. Есть ребята, с которыми я пойду на такое дело.

Шелепин довольно кивнул:

– Вот и замечательно. А ты, Григорий, поможешь им.

– Хорошо, – кивнул Григорий, мысленно поморщившись. Не дали ему полностью отработать на этой операции! Зато, с другой стороны, сразу в куратора превратился… Ладно, пусть все идет, как идет. Можно быть уверенным: свою долю выручки он с этого дела тоже поимеет. Иначе Шелепин не стал бы ввязывать его, просить привести человека.

– Сколько у нас времени? – спросил Мотин.

– Времени? Ну, я так думаю, что достаточно. Но не много, так что не задерживайтесь. В течение недели будут конкретные указания, и тогда искать помощников будет некогда, надо будет приступать к реализации задуманного.

– Понимаю, – ответил Игорь. – Но у меня ситуация такова: надо просто застать обоих моих товарищей дома. Это потребует максимум трех дней. Дальше – мы готовы.

Шелепин прикинул что-то, пошевелил губами. И твердо положил на стол руку ладонью вниз.

– Григорий, ты молодец, толкового человека нашел. Значит, Игорь, ты собираешь своих помощников, а потом вас находит Григорий. Вся связь – через него.

– Договорились.

На этом разговор Игоря Мотина и Эдуарда Шелепина закончился. И началось развитие запущенного в реализацию замысла.

* * *

Те двое, о которых говорил Игорь, были его давними знакомыми. Оба – люди с нормальными, крепкими нервами, всегда готовые преступить те дурацкие буковки, которые по недоразумению считаются в этом обществе законами. Немаловажным моментом при всей их авантюрности было то, что ни Андрей, ни Роман никогда не попадались и не сидели за решеткой. То есть, случись органам пытаться их опознать, вышло бы далеко не так просто, как хотелось бы ментам.

Для того, что задумал Шелепин, Андрей и Ромка подходили идеально.

Говоря о трех днях, которые нужны для сбора людей, Игорь покривил душой. На самом деле при желании он мог уже к вечеру предъявить Эдуарду команду, готовую действовать. С другой стороны, зачем поспешность в таких делах? Надо пообщаться с товарищами и будущими компаньонами, выбрать линию поведения. Немаловажно и то, что стоит обсудить свои действия на тот случай, если все это окажется подставой.

Короче, требовалось немедленно поговорить с Андреем и Романом.

Они согласились приехать к нему сразу же и без вопросов. Наверное, почувствовали что предстоит важное дело, требующее вдумчивого обсуждения. И в глубине души каждый ожидал от Игоря именно такого разговора.

Добирались они с разных сторон, из разных районов, но прибыли вместе, как будто бы так и надо. Игорь поздоровался с молодым, резким в движениях Андреем, чуть крепче сжал руку плотного, массивного Романа.

Уселись на кухне. Игорь, заварив традиционный чай дегтярной крепости, стал говорить:

– Значит, так. Есть человек, который хочет, чтобы мы поработали на него. Дело щекотливое и достаточно опасное. За то, что мы рискуем своими задницами, мы не просто получаем фиксированную сумму, а процент. То есть входим в долю.

– А что надо сделать? – спросил Роман. Андрей подтвердил этот вопрос внимательным взглядом.

– Надо обчистить ювелирный магазин.

– Какой? – удивился Андрей.

– Пока неизвестно. Скоро скажут.

– Интересно. Это же просто кот в мешке, – с сомнением заметил Роман.

– Ну, в общем, похоже, – кивнул Игорь. – Однако мы должны сначала дать свое согласие. Только тогда мы в деле. Если видим, что задание нам не по зубам, – отказываемся. Если понимаем, что игра стоит свеч, – участвуем.

– Вот это звучит уже получше, – успокоился Роман.

– Я так понимаю, мы должны ответить тебе, подписываемся или нет? – спросил Андрей.

– Да. Я должен знать – рассчитывать на вас или искать кого-то еще, – подтвердил Игорь.

Андрей и Роман переглянулись. Повисла непродолжительная пауза. Игорь чувствовал, что все складывается именно так, как ему хотелось. В эти минуты Андрей и Роман не столько прикидывали, стоит ли принимать участие в затеянном, сколько боролись с мальчишеским желанием немедленно заявить, что они готовы. Это было неудивительно – Игорь всегда прекрасно подходил в качестве так называемого «харизматического лидера». Он умел нравиться тем, с кем предполагалось работать вместе. Даже чеченские командиры, относившиеся к наемникам не слишком-то тепло, для Мотина делали исключение. Он был уважаемым человеком в любой ситуации. Что, правда, не выходило за рамки его имиджа. Когда он отстал от отряда и буквально вляпался в дерьмо – это, конечно, не складывалось в героический образ. С другой стороны, этого никто и не видел. А для лидера-харизматика важнее всего именно то, что видят другие.

– Ну, в общем, мы с тобой, – сказал Роман после того, как пауза все-таки закончилась.

– Я в этом совершенно не сомневался, – кивнул Игорь.

– А чего сомневаться-то? – искренне удивился Андрей. – Понятно же, что с тобой можно настоящим делом заняться и в люди выбиться.

Мотин мысленно хмыкнул. Понятно, что у него есть некоторый, скажем так, позитивный опыт авантюрной жизни, при этом – он до сих пор жив. Значит, определенное количество ловушек, расставляемых судьбой на этом непростом пути, он сумеет почуять и провести мимо них. Но вот на то, чтобы всерьез просчитать не только возможные, но и неожиданные ловушки Игорь не тянет.

С другой стороны, войско не должно знать о колебаниях и сомнениях полководца. Иначе сражение будет проиграно еще до того, как начнется.

– Вот и хорошо. Значит, я тогда связываюсь с нашим работодателем и говорю, что мы готовы рассмотреть его… вакансию.

И они засмеялись тому, как смешно звучит обыденная терминология в отношении неординарного занятия. Ну, с другой стороны, а что прикажете? Как формулировать мысль? «Я побакланю с нашим паханом, скажу, что надо просечь фишку!» – так, что ли? Вроде минули такие времена. И дай бог, больше не возвратятся.

Подумав, что еще есть целых два дня на то, чтобы немного посмотреть по сторонам, Игорь сказал:

– Значит, пока мы вот что знаем: ювелирный магазин, который нам предстоит брать, принадлежал некоему Виктору Горчакову. Его не так давно убили. Так вот, я предлагаю быстренько узнать, что за контора была у этого жмурика и как называются точки, ей принадлежащие. Ну и заодно приглядеться к ним, понять, за кого нас держат – за самоубийц или за нормальных людей. Понятно?

Роман и Андрей кивнули. Вопросов относительно того, как добывать информацию, ни у кого не возникало. Благо живем в век высоких технологий, а ювелирный магазин – это вам не режимное предприятие с трехэтажной системой пропусков.

– Андрей, ты у нас самый подкованный технически, – сказал Игорь, – сделай милость, посмотри в Интернете, что там есть по поводу этих ювелирных магазинов. Хорошо?

– Посмотрю, – кивнул Андрей.

– Когда будет информация – пройдемся возле этих магазинчиков, прикинем, что к чему, – подвел Игорь итог «предварительному брифингу».

Романов нисколько не боялся того, что предстоит. Он, никогда не работавший, что называется, «в поле», не был трусом. И всерьез полагал, что раз уж где-то в штатном расписании его фирмы (а равно и нештатном), числятся профессионалы боевого и разыскного ремесла, то есть надежда, что хлеб свой они едят не зря.

Мост был совсем рядом. Обыкновенный, четырехполосный, с бетонным ограждением. Внизу, под мостом, – железнодорожная ветка на Смоленск. Вокруг на полкилометра относительно глухо. Собственно, и особенного населения тоже не наблюдается. Только и есть что какие-то пакгаузы дальше по железке в сторону Москвы. Ну, и дома тоже виднеются, однако так, фоном, задним планом. Настолько задним, что принимать их во внимание есть смысл только условно.

Водитель, не доезжая моста, бросил машину на узкую боковую дорожку, ведущую, судя по всему, к железной дороге и предназначенную для технического транспорта. Уж во всяком случае, рассчитывалась она не на «мерседес». Очень красноречивым свидетельством тому стал ухаб, на котором «мерин» тряхнуло так, что Романов врезался головой в потолок салона. Юрий Павлович болезненно замычал, сильно прикусив язык.

– Извините, – сказал водитель, но сами видите, куда выехали.

В ответ на эту неискренне-покаянную фразу шофера Романов промычал что-то успокоительное.

Машину продолжало трясти, пару раз по боковым стеклам чиркнули ветки кустов, стоящих вдоль узенькой ленточки из отвратительно старого асфальта, только у нас в стране называющегося «дорогой».

– Думаешь, они сюда тоже поедут? – невнятно спросил Юрий Павлович – язык отказывался пока что ворочаться так, как надо.

– Ну вроде волоклись следом. Так что могут и свернуть. Хотя тут скорее нам надо к железке прорваться, а там их уже в любом случае накроют.

– А что возле железной дороги? – спросил Романов.

Водитель коротко засмеялся.

– Да ничего особенного. Можно сказать, кавалерийский полк в засаде!

Романов не удержался от встречного смешка. Ну да, знаем мы этот ваш полк. Небось десяток ребят покрепче по местности рассредоточен. И у каждого – что-то не самого малого калибра.

Водитель снова нажал кнопку вызова на телефоне.

– Ну что там у вас? – спросил он, послушал ответ и резко нажал на тормоз. Отключился, повернул к Романову лицо, расцвел победной улыбкой.

– Ну все, абзац: берут охламонов! Они за нами тянулись, как привязанные. Мне сказали, что вам уже можно выйти и посмотреть.

Романов, естественно, не упустил возможности. Он открыл дверцу, критически посмотрел на то, что творилось под ногами, посочувствовал своим дорогим ботинкам и решительно зашагал туда, где происходило что-то очень негуманное. Во всяком случае, доносившееся кряканье и уханье не располагало к иным мыслям.

Романов вышел из-за поворота и увидел, что «ауди» стоит со всеми четырьмя дверцами, распахнутыми настежь. А ее экипаж в количестве четырех человек вырывается из рук доброго взвода людей под предводительством Болеславского. Романов подошел ближе, пожал Ивану руку и спросил:

– Это где же ты столько народу-то набрал, скажи на милость?

– Это практически все, кого мы можем поднять при необходимости, – ответил помощник.

Романов покачал головой.

– Я думал, у нас меньше бойцов. Слушай, а под каким видом ты их держишь в режиме, скажем так, мирного времени?

Болеславский ответил:

– Кто как. Некоторые в наших магазинах работают. Охранники, грузчики. Получают официальную зарплату, а при необходимости выкапывают томагавки. Десяток – это штатная охрана. Я сегодня их всех сорвал с места.

– Ага, типа начальник пропадает? – усмехнулся Юрий Павлович.

Болеславский, явно не одобряющий иронии в данном случае, развел руками.

– Ладно, не дуйся. Ты молодец, правильно делаешь. Ну, пойдем поговорим с нашей новой добычей.

И Романов пошел к захваченным людям из «ауди»-преследователя.

По виду типичные «солдаты», без всякого намека на серьезный интеллект. Но кто же будет доверять внешности, если сам Юрий Павлович видел очень умных людей, выглядевших неандертальцами, несвоевременным проявлением тупиковой ветки эволюции. При том их мозг по скорости действия и способности работы с информацией не уступал добротному суперкомпьютеру. И напротив, как часто тот, у кого в глазах светится глубочайший ум, на поверку оказывается дурным как пробка. Да в конце концов, у коровы тоже очень умные и глубокие глаза в противоположность крысе с ее невыразительными черными бусинками. А сравните, кто из них умней…

Романов остановился, посмотрел каждому в лицо. Он ожидал встречной злости, может быть – страха. Но нет, если что-то и читалось в глазах у схваченных преследователей, так это легкая ирония. Они верили в собственную силу даже сейчас, когда достаточно одного слова… да что там – одного жеста, и их земное существование прервется.

И это было очень любопытно. Кто-то стоит за ними, за этими четырьмя бойцами, и его воли, его влияния достаточно, чтобы они даже сейчас оставались людьми, а не червяками.

Или они все-таки настолько тупые, что даже не понимают, что произошло и чем им это грозит. Хотя вряд ли. По идее, настолько глупых людей не бывает.

– Ну что, знакомиться будем? – ничего не выражающим голосом спросил Юрий Павлович. Ему ответил один из схваченного квартета – коренастый лысый здоровяк с трехдневной щетиной на лице. Романов его так и окрестил для себя: Лысый.

– Можно и познакомиться. Мы же не знаем, с какого угара на нас наехали твои архаровцы?

– И почему я не верю в то, что не знаете? Подскажи, приятель? Может, рожа мне твоя не нравится или погода сегодня неправильная?

– А что рожа? – притворно обиделся Лысый. – Ты на свою вон посмотри. Ничем не лучше! Но мы ж тебя не хватали толпой!

Романов заметил, что в этот момент выражение глаз Лысого чуть поменялось, промелькнуло в них нечто сродни сожалению. Дескать, вот не схватили, не успели. Тогда, глядишь, не ты бы сейчас кочевряжился тут перед нами.

– Ребята, давайте без мути, хорошо? Вы со мной вместе такое расстояние намотали, что, мама, не горюй. И если вы скажете, что это совпадение, я рассержусь, – продолжил Романов.

– Совпадение, точно тебе говорю! – глумливо воскликнул Лысый. А кто-то из его подельников немедленно отреагировал на это гнусавым смешком.

Определенно ребята немного перестарались, изображая из себя смельчаков! Юрий Павлович коротко кивнул тем, кто держал засмеявшегося. На неосторожного пленника посыпались короткие профессиональные удары. Живот, корпус – лицо не трогали. Пока не трогали…

Пленник держался неплохо, наверняка умел принимать удары… Но у любой прочности есть предел, и скоро он был превышен. Пленник охнул, когда прямой удар ногой в живот пробил его пресс. Тут же пропустил, уже расслабившись, еще два тумака в солнечное сплетение. В итоге на руках у державших крепышей повис слабо дергающийся мешок плоти. На человека этот мешок тянул крайне условно.

– Итак, – сказал Романов, – я повторяю вопрос: с какой целью вы меня преследовали?

Лысый на этот раз промолчал.

Романов вопросительно поглядел на Болеславского. Тот понял, о чем хочет спросить босс, и ответил:

– В машине нашли «калашников» с полным магазином. Больше ничего не было. Но…

Он не договорил, и так все было понятно. Правильно, зачем нужны лишние стволы, когда из АКМа можно распотрошить «мерина», как ржавую консервную банку, а пассажиров покрошить в мелкий салат.

– Ага. Так значит, автомат вы просто так взяли?

– Для самозащиты, – дерзко ответил Лысый.

– От кого? От фашистов? От американских захватчиков ты собрался из «калаша» отстреливаться?!

Романов почувствовал, что этот Лысый все сильнее его раздражает. Наверное, пора заканчивать разведение соплей и взяться за него по-настоящему.

– А как тебя зовут? – невинно осведомился Юрий Павлович.

– Меня, как ты заметил, не зовут – я сам прихожу.

– Ну, сейчас-то ты точно пришел! – ухмыльнулся Романов.

Он кивнул своим бойцам. За Лысого, как за явного лидера четверки преследователей, взялись с особым рвением. И при этом так, чтобы не выколотить из него сознание раньше времени.

– Ну, так я не расслышал, как тебя величают? – спросил Романов.

Лысый сплюнул кровью. В слюне белел осколок зуба. Невнятно, но вполне членораздельно рассказал Юрию Павловичу, куда тот может пойти со своими вопросами. И получалось из этого объяснения, что солнце в тех краях если и светит, то только отражаясь в воде унитаза.

Романову это не понравилось. Он скомандовал:

– Еще сеанс мануальной терапии. Только аккуратно, чтоб не окочурился.

Лысого уже не держали – он при всем желании никуда бы уже не убежал. Более того, сил у него не хватило бы даже на тот героический бросок, в котором обычно зубы рвут горло противника. Какой тут бросок, если уже и кишечник помаленьку отказывается служить, а почки отказали и по ногам течет теплое. Но не потому, что страшно, а оттого, что не удержаться.