Текст книги "Комбат. Краткий миг покоя"

Даже для избитого до полусмерти человека это было унизительно. Лысый скорчился в позу зародыша и как бы со стороны услышал собственное всхлипывание.

Романов склонился над своей жертвой. И медовым тоном, которым гордился бы Великий Инквизитор далекого прошлого, пропел:

– Ты смотри, мы за тебя еще круче можем взяться! Сейчас обоссался, а еще чуть-чуть – и обделаешься. А мы тебе это все скормим… – и тут тон его речи внезапно соскочил на пронзительный: – Кто тебя послал? И зачем?

– Смотрящий, – простонал Лысый.

Романов и Болеславский переглянулись.

– И почему я совершенно не удивляюсь? – зябко дернул плечами Романов.

Итак, получается, что в убийстве Горчакова все-таки замешаны воры. И значит, Москва стоит на пороге нового передела, значит, ожидается новая война поколений. Наверняка ей будет очень далеко до грандиозных разгромов начала девяностых годов. Она наверняка будет даже тихой. Но это будет именно война, и не надо обольщаться.

– Так, а зачем? – Романов не забыл о второй части своего вопроса.

На этот раз Лысый промолчал. И Юрий Павлович прекрасно понимал почему. Понятно, что автомат в машине был нужен для того, чтобы стрелять. Стрелять по нему. Другой вопрос, что если Лысый сейчас это произнесет, то можно считать, что он подписал себе смертный приговор.

Романов решил помочь несчастному.

– Нас приказали убить? – спросил он.

Лысый молчал. Романов сделал знак ближайшему бойцу. Тот коротко, без замаха, всадил носок обуви куда-то в область печени Лысого. Лысый охнул и торопливо проговорил:

– Нам говорили, что убивать не обязательно. Можно просто выстрелить – и все. Чтобы напугать.

Романов озадаченно поскреб подбородок. Приказ этому головотяпу был дан какой-то странный. Значит, надо было напугать. Или убить, если получится. Фигня какая-то получается. С другой стороны, кто знает, что на уме у этих воров и что за комбинация разыгрывается.

– А почему вы так и не выстрелили?

– Водила у тебя грамотный очень, – простонал Лысый. – Он так шел, что мы все никак не могли подобраться поближе. Можешь считать, что он спас тебя!

Романов посмотрел в сторону водителя, скромно топтавшегося в сторонке и даже не слушавшего, что сейчас говорят. Значит, вот как… Ну что же. Надо отблагодарить этого человека. Если уж речь действительно идет о спасении жизни, то дело святое.

– Как ты должен был доложить, что дело сделано? – спросил Романов.

– Позвонить по телефону, сказать, что курицу я купил… – выдавил Лысый сквозь кашель.

Романов отозвал в сторону Болеславского.

– Врет небось, – сказал он. – А вообще неплохая шуточка вышла бы, чтоб наши противники некоторое время были уверены, что меня нет в живых. Может, расслабились бы, ошибок наделали…

– Но я не стал бы доверять его словам.

– Слушай, а если сделать вид? – подмигнул Романов.

– В смысле?

– В прямом. Я сейчас узнаю номер, сделаю вид, что набрал, скажу это. И посмотрим на его реакцию, – кивнул Романов на слабо шевелящегося Лысого.

– Прикольно, – усмехнулся Болеславский.

Они вернулись к пленнику.

– Поднимите его! – скомандовал Романов.

Лысого подняли. Держали уже не потому, что боялись за здоровье Юрия Павловича, а оттого, что стоять на ногах бедняга не мог.

– Номер дай! – сказал Романов.

– Какой номер?

– По которому ты должен докладывать!

Лысый продиктовал семь цифр. Романов взял мобильник Лысого, поданный ему бойцом, набрал их, дождался невозмутимого «Алло!» и проговорил, стараясь, чтобы голос звучал невразумительно:

– Я купил курицу.

– Ну и дурак, – ответили в трубке. И послышались короткие гудки.

Романов понял, что его провели. Поиграв мобильником, он зашвырнул его в кусты и сказал:

– Всех четверых – похоронить. Только не здесь, а в более тихом месте. Об исполнении – доложить.

Тронув Болеславского за рукав, Юрий Павлович жестом позвал его за собой. Иван махнул рукой исполнителям, и те потащили пленников к обшарпанной «газели»-фургону.

Они сели в «мерседес». Романов сказал:

– С номером и правда провокация. Теперь надо ждать ответных действий…

Болеславский вздохнул. Ну вот и накрылся медным тазом его покой, и можно позабыть про то, что есть на свете такая штука, как спокойная жизнь.

– Ну, в общем, я думаю, стоит начать первыми, – предложил он.

– Может, и так, – пожевал губами Романов. – Ну, давай начнем. Как говорили умные люди, лучшая защита – это нападение…

Глава 5

Осипов связался с Мотиным через три дня, как и договаривались. Позвонил на домашний номер, спросил:

– Ну, как?

– Да нормально все! Мы готовы, как пионеры!

– Вот и замечательно. Мы готовы предоставить тебе всю необходимую информацию. При личной встрече, конечно. Надо бы на завтра «забиться».

– Запросто! Когда и где?

– Давай возле кинотеатра «Пионер». Место там завтра будет очень людное – какой-то фестиваль намечается… Сойдем мы за интеллектуальную молодежь?

Мотин в трубке рассмеялся:

– Не уверен, что за интеллектуальную. И тем более за молодежь. Но место для сборов отличное.

– Вот и хорошо. Значит, в пятнадцать ноль-ноль. Договорились?

– Конечно!

Осипов повесил трубку и повернулся к Шелепину:

– Ну, они тоже готовы.

– Это хорошо. Ну, посмотрим на этих архаровцев завтра. Будем надеяться, что они достаточно хороши для задуманного…

Работа, по идее, предстояла нелегкая. Предварительный сбор информации, проведенный людьми Осипова, показал ряд вещей, заставлявших отнестись к задуманной операции максимально серьезно.

Магазинов у покойного Горчакова было пять. Каждый из них в своем названии имел слово «цезарь». Чем-то нравилось покойному это латинское титулование. Вот и пользовался он им. С другой стороны, сеть магазинов обязательно должна иметь что-то общее, что является как бы визитной карточкой, демонстрацией причастности каждого конкретного объекта к единому целому.

Люди Осипова работали на совесть. Быстро и качественно. Они получили вот какую картину.

Из пяти магазинов для потенциальной разработки подходили только три. О двух можно было забыть сразу. Первый из них, бутик «Римский Цезарь», находился на территории крупного торгового комплекса «Цветник», буквально в самом его сердце. Было бы пределом глупости рассчитывать, что грабителям удастся уйти из этой торговой цитадели. Хотя, конечно, добыча могла бы быть весьма впечатляющей – на витринах «Римского Цезаря» красовались колечки с бриллиантами за полсотни тысяч долларов, и это по меркам бутика был обыкновенный бросовый товар, который, максимум, не стыдно показать любому покупателю. Для более серьезных людей предлагались вещи солиднее.

Второй магазин, «Цезарь и Клеопатра», был самым крупным в сети. Заведение было уже матерое, как пожилой лесной зверь, готовый к обороне и не боящийся ничего. Стоимость сигнализации, установленной в этом ювелирном магазине, равнялась шестизначному числу в твердой валюте, и первые цифры этого числа тоже были близки к десяти. Сигнализация включала в себя все, что только можно представить. Датчики движения, объема, тепла, вибрации, звуковые. Видеокамеры торчали в каждом углу, так что торговый склад при желании можно было рассматривать с нескольких ракурсов. Сколько имелось скрытых камер, человек, проводивший разведку магазина, даже не рискнул предположить.

Помимо мощнейшей охранной системы, в служебных помещениях магазина еженощно оставались три вооруженных автоматами охранника. Они находились как бы в мертвой для сигнализации зоне, но в случае сработки должны были стать группой быстрого реагирования.

Короче, центральный магазин сети тоже не подходил для грабежа. Ну разве что у Шелепина нашлась бы вдруг добрая рота бойцов.

Шелепин, посмотрев выкладки по этому магазину, согласился, что трогать его не стоит. А вот в остальном… Тут он подмигнул, намекая, что имеет некоторые соображения, но расскажет чуть попозже.

Третий магазин, находящийся на проспекте Пушкина, тоже был отвергнут. Он был небольшим и серьезного куша не сулил. Собственно, было не очень понятно, почему магазин, стоящий в достаточно выгодной стратегической точке, выглядел настолько непрезентабельно. Может, дело в руководстве. Нерадивый директор запросто мог испортить все, что делало начальство сети. Так или иначе, но «Дворец Цезаря» не подходил на роль возможной добычи. Хотя, конечно, возникни желание его ограбить, это было бы не так сложно.

Выбор, таким образом, пал на «Богатство Цезаря» по Волконской улице и «Корону Цезаря» по улице Ленина. Оба эти магазина были примерно одинаковыми – от метража рабочей площади до оформления. То, что увидели люди Шелепина, располагало к разработке именно этих заведений.

Мало того что это были тоже не самые сильные в плане техники магазины, они, кроме всего прочего, располагали внушительным ассортиментом ювелирных изделий. И сумма выручки за добычу при удачном раскладе должна была выйти очень солидной.

Шелепин просмотрел бумаги по магазинам, пошевелил губами. Нет, все-таки трудно выбрать. Итак, «Богатство» или «Корона»? «Корона» или «Богатство»? Хоть ты монету кидай!

И тут на глаза Шелепину попался проспект из «Короны». Эдуард рассеянно взял его в руки, повертел, раскрыл. И сразу понял, что выбор ясен.

Проспект сообщал, что с восемнадцатого августа в магазине «Корона Цезаря», начинается расширенная продажа изделий ювелирной мануфактуры «Рубин».

Эта мануфактура, небольшое предприятие, появившееся в позапрошлом году, завоевало популярность среди москвичей и иностранцев, интересующихся ювелирными изделиями. Объяснение успеху было несложным. Во-первых, штат работников мануфактуры составляли сильные мастера. Хозяин мануфактуры при наборе людей руководствовался, помимо всего прочего, их творческими наклонностями и отбирал тех, кто мог получить из простого металла действительно прекрасную вещь. Во-вторых, буквально месяц назад на экраны российских кинотеатров вышел художественный фильм «Возвращение с Клондайка». Эта приключенческая драма, снятая по произведениям Джека Лондона, собрала очень высокую кассу и получила пару премий на фестивалях уровня СНГ. В одной из самых ярких сцен фильма герои красовались в украшениях из настоящего золота, с натуральными драгоценными камнями. Маленькая режиссерская причу – да – взять у мануфактуры в аренду несколько наиболее ярких творений. В специальном фургоне под охраной украшения привозились на съемочную площадку, потом начинались нервные, долгие съемки.

Режиссеру повезло – ничего не пропало, все вернулось в целости и без изъянов.

После премьеры руководство мануфактуры приняло решение продать «засвеченные» украшения с аукциона. Разумеется, была проведена громкая рекламная кампания, и золотая мишура разлетелась за немалые деньги. С тех пор мануфактура «Рубин» стала примерно тем же, чем является фирма «Викинг» на рынке боевых ножей. То есть молодыми, непризнанными, но очень зубастыми конкурентами серьезных марок.

И вот в «Короне Цезаря» происходит такое! Значит, там сейчас находится много ценных вещей! Хотя, конечно, их все равно придется сбывать через десятые руки и по цене, не соответствующей истине. Но не в том дело. Даже ворованные драгоценности от «Рубина» будут куплены за кругленькие суммы! Ну, и опять-таки: все решит фактор массовости. Уж если воровать – так много!

Шелепин решил, что предоставит Мотину в разработку именно этот магазин. Пусть Игорь поработает по-настоящему. Ну, и гонорар у него получится соответствующий.

Шелепин сложил все касавшееся «Короны Цезаря» в отдельную прозрачную папку. Вот, предварительный материал готов. Посмотрим, на что способен «толковый человек» Осипова.

* * *

Встреча состоялась на автостоянке возле кинотеатра, куда Игорь приехал на своей «вольво». Он сидел в машине, лениво глазея на стайку девчонок студенческого возраста. Не то чтобы они сильно волновали его, но какой нормальный мужик упустит возможность мысленно раздеть подходящую представительницу прекрасного пола. Хотя, конечно, лучше бы это было не понарошку…

Рядом что-то зашуршало, словно пронесся порыв ветра. Игорь посмотрел и увидел широченный черный «мерседес», сияющий на солнце, как лаковая душегубка. Заднее стекло роскошного детища германских автомобилестроителей поползло вниз, и появилась физиономия Осипова. Он улыбнулся Игорю, скользнул взглядом по остальным ребятам и вышел. Следом за ним выбрался и Шелепин.

Поздоровались. Эдуард Иннокентьевич сказал:

– Тут рядом есть ресторанчик. Очень приятное местечко. «Перо фазана» называется. Не бывали?

Все покачали головами. Шелепин кивнул.

– Тогда пойдем туда. Помимо всего прочего, в этом ресторане отличные закрытые кабинки. Там мы сможем разговаривать, не опасаясь, что нас подслушают. Согласитесь, было бы неосмотрительно устраивать разговоры о делах криминальных прямо у меня в офисе.

Тут никто возражать не стал.

Шелепин жестом поманил всех за собой. Они прошли мимо стоянки, миновали кинотеатр, где толпа осаждала какого-то артиста, имевшего неосторожность появиться в «Пионере» не с черного хода. Артист вяло улыбался и черкал что-то на подставленных афишах и блокнотах.

Ресторан «Перо фазана» встретил их тихой музыкой, полумраком и запахами хорошо приготовленной пищи. Метрдотель, увидевший группу гостей, нутром почуял денежных клиентов. Он осведомился, чего хотят гости, и лично проводил их в просторную кабинку, отгороженную от остального зала деревянной стенкой с резьбой, изображавшей тех самых фазанов, о которых говорилось в названии.

Шелепин предложил не волноваться относительно оплаты за сегодняшний обед:

– В конце концов, раньше было принято, чтобы наниматель привечал своих людей не только деньгами, но и хорошим столом. Вот и давайте поддержим добрую старую традицию. А пока принесут заказ – посмотрите.

Он положил на стол перед Мотиным и его людьми папку с материалами по магазину «Корона Цезаря».

Игорь взял папку, сел так, чтобы Роман с Андреем тоже могли все хорошо видеть, и они углубились в изучение.

Когда Шелепин с Осиповым закончили просматривать меню, Игорь положил на стол папку и принялся делать заказ. После того как официант получил указание относительно того, что будут есть дорогие гости, и удалился, Шелепин спросил:

– Ну, что скажете?

Игорь пожал плечами:

– Ничего невозможного в этом предприятии я не вижу. Думаю, мы можем смело подписываться.

– Я рад, что все так сложилось, – улыбнулся Шелепин. – Ну а что можете сказать сразу?

– Только то, что на разработку плана нам понадобится не меньше недели.

– Это нормальный срок, – кивнул Эдуард Иннокентьевич. – Что еще?

– Да трудно пока что судить. Понятно, что нам понадобится денежный подогрев. Оружие, снаряжение, автомобиль для работы – все это стоит денег. У меня в команде, например, нет профессионального угонщика. Тачку придется брать у барыг.

– Кое-какие расходы я вам покрою, – кивнул Шелепин. – Но только в разумных пределах.

– У меня других пределов не бывает, – ответил Игорь.

– Если хотите, – вмешался в разговор Осипов, – то я вам помогу с оружием. У меня есть надежный человек, занимающийся нелегальными стволами. Не то чтобы у него был очень богатый ассортимент, но я надеюсь, вы не собираетесь запрашивать у нас последних новинок оружейной промышленности?

– Нет, новинки нам не нужны… А вот то, что у вас есть свой поставщик, – прекрасно. Я как раз заморочился – где брать оружие. Тогда, может, вы просто добудете то, что мы попросим?

– Ладно, – пожал плечами Осипов.

Шелепин сказал:

– Снаряжение какого рода вам понадобится?

Мотин ненадолго задумался, потом ответил:

– Во-первых, одежда. Я подумал, что лучше всего производственная униформа. Ну, любая спецовка, только желательно – не нашего пошива. Зарубежные удобнее, у них всегда полно всяких дополнительных карманчиков… Ну, я думаю, вы меня понимаете. Кроме того, рации, аптечка… ну, а насчет остального я скажу потом.

– Все это не очень-то дорого, – кивнул Шелепин.

– Само собой.

– Хорошо. Значит, вам нужна неделя времени на разработку плана действий?

Игорь сделал останавливающий жест рукой.

– Я сказал – не меньше недели. Потому что пока толком не знаю, с чем придется столкнуться на местности. По бумагам-то выходит, что максимум через десять дней мы сможем эту шарашку распотрошить. А как на самом деле – неясно.

Шелепин покачал головой.

– Ребята, давайте-ка больше определенности. Десять дней – крайний срок. Сорок пять процентов прибыли – ваши.

Игорь и товарищи переглянулись. Процент получался жирный. Конечно, не совсем справедливо, но Шелепин был более влиятельным. И наверняка без него у команды будет много проблем с тем, чтобы получить за потенциальную добычу хоть что-то, кроме свинца в голову.

Тут Мотин притормозил – он терпеть не мог делить шкуру неубитого медведя. Вот такая хреновая черта у желтого металла: стоит ему только появиться рядом с людьми хотя бы условно – и пиши пропало! Крыша съезжает так, что хоть стой, хоть падай!

– Ну, я думаю, процент нас устраивает, – сказал Игорь, получив от компаньонов по едва заметному кивку. – Но вот время… Ладно, мы будем очень стараться.

Роман, пока что не встревавший в разговор своего командира и работодателя, сказал:

– Да ладно. Если не сачковать, то времени хватит. Ну, а если нет…

Шелепин вздохнул.

– Я не хочу, чтобы вы попались. Как минимум, потому что тогда вы наверняка утащите меня за собой. Так что постарайтесь, чтобы у вас все получилось.

Игорь кивнул, забирая себе папку с бумагами.

– Попробуем. Приступим, я думаю, уже сегодня, чтобы не терять ни часа. Каким образом держать связь с вами? Через Григория?

– Да. Если вам что-то понадобится – говорите ему. Он поможет, если это в наших силах. Так, а как у вас с деньгами? Есть что-то?

Мотин мог бы сказать, что нету, но понимал, что в данный момент вранье будет совершенно неуместным. Мало ли что знает о нем Шелепин.

– Не то чтобы очень много.

– Тогда по возможности пользуйтесь своими сбережениями. А я буду компенсировать затраты.

Игорь немедленно возразил:

– Стоп. Вы, наверное, не очень осведомлены. Мои деньги заработаны не самым привычным способом. И если я буду ими размахивать, может возникнуть вопрос: откуда у человека, нигде не работавшего уже много лет, средства. Сами знаете, насколько поганая штука информация.

Шелепин подумал и кивнул.

– Хорошо. Тогда опять-таки все через Григория. Вы сообщаете, что нужно, я быстренько решаю этот вопрос.

Игорь понимал, что люди вроде Шелепина не склонны к раздаче денег почем зря. Да и не почем зря – тоже. И не надо строить иллюзий и говорить, что у них партнерство. Нет, здесь типичная ситуация из серии «Ты начальник, я – дурак!»

– Давайте так, – согласился Мотин, понимая, что споры все равно ни к чему не приведут. – Но тогда условие: чтобы все решалось максимально оперативно. Времени и без того в обрез.

– Запросто, – кивнул Шелепин. – Я не государственная структура, мне бумаги не подписывать и разрешение не получать.

Дальнейший обед прошел уже не в деловой обстановке. Хотя, конечно, и непринужденного общения не было. Вообще, по большей части говорил Шелепин. Он распрягал о какой-то малозначительной чепухе, давал оценку блюдам и вину, короче – производил на свет бесцельный треп. Осипов вторил в меру сил. Не то чтобы ему сильно хотелось – просто кто-то должен был помочь заполнить молчание. А оно тяжелело – Игорь уже не слишком обращал внимание на окружающий мир, уйдя с головой в размышления над предстоящим заданием. И его компаньоны тоже не были расположены к продолжению бесцельного трепа.

Но после того, как разговор и обед подошли к концу, когда Шелепин и Осипов укатили на своей лакированной душегубке, Игорь сказал:

– Ну что, не слабо нам разобраться с этим магазином?

– Ну, попробуем, чтоб было не слабо! – кивнул Роман. – Деньги-то обещают солидные.

– Да что там! – Андрей говорил в своем духе – вспыльчиво и горячо. – Мы вроде не придурки! Должны найти способ!

– Если только не получится, что этот магазин – обух, который плетью не перешибить, то найдем наверняка, – кивнул Игорь. Ему тоже казалось, что все сложится удачно…

Начиная со вчерашнего вечера в Москве разрабатывались сразу две «опережающие» операции. Первая проводилась правоохранительными органами и ставила своей целью пресечение передела территории, связанного с убийством Горчакова. Вторая операция была, скажем так, частным предприятием Юрия Павловича Романова. Она задумывалась как способ вырвать некоторое количество ядовитых зубов у того, кто решил, что фраеру нельзя распоряжаться делами, не укладывающимися в рамки официальных законов.

Операция ментовская еще только раскачивалась. Это нормально для государственной машины, неповоротливой и тяжеловесной, скованной бюрократическими рамками и канонами.

А вот Романов и его люди зря не дремали… Мир преступный – это далеко не такая скрытая структура, как принято считать. Строго говоря, при большом желании выяснить, кто в нем есть кто и чем дышит все общество, может любой, у кого для этого достанет любопытства и внимательности.

Таким образом, не скрытность и потаенность – главные стражи безопасности в преступном мире. Дело практически только в его длинных и острых зубах. Преступники не хотят, чтобы о них знали, преступники эффективно защищаются…

Коттедж в Переделкино, где проходила игра на деньги, не был слабым и беззащитным местом. Но и крепостью он никоим образом не являлся. Просто дом за высоким бетонным забо – ром, стоящий чуть на отшибе от остального по – селка. Два этажа, обширная мансарда. Ворота – железные, с художественной ковкой по верхнему краю. Цветы всякие, листья – красивые ворота, дорогие. И, что самое важное, прочные!

Около ворот расположилась аккуратная будка, отделанная пластиком и слепо отблескивающая на окрестности зеркальными стеклами. В будке, как правило, дежурил один охранник. Но в дни, когда шла игра, к нему присоединялись еще трое. В принципе, в коттедже в день игры всегда находилось шестеро мордоворотов при оружии. Они занимали комнату первого этажа, где было все, что нужно для нехитрого счастья. Большой телевизор, DVD-проигрыватель, музыкальный центр и чертова уйма непритязательных фильмов весьма узкой жанровой направленности. Боевики, простецкие комедии, мультики и как дань ностальгии старый советский кинематограф. Это для нормального жителя страны вещь почти что сакральная. Попробуйте отыскать кого-то, кому не по нраву незабвенные «Приключения Шурика»!

По соседству с комнатой мордоворотов находилось другое служебное помещение охраны. Там постоянно сидела пара тощих молодых людей, следящих за мониторами видеокамер слежения, каковых по периметру забора и на территории было десять. В случае любой неожиданности эти ребята давали сигнал соседям. И начиналась война…

Три «вратаря», учитывая то, что следят они только за подъездными путями, явно были лишними. Но все-таки они смотрелись внушительнее, чем один, играя роль больше образцово-показательную, нежели прикладную. Все равно, случись что-то, либо они должны поспешить на помощь, либо к ним прибежали бы из коттеджа.

Руководил процессом игры неизменно один и тот же человек. Это был «бухгалтер» Смотрящего. Он приезжал всегда немного раньше, так что получалось: он принимает гостей наравне с хозяином коттеджа. Интересный наблюдался контраст. Хозяин – необъятный, грузный Сергей Валерьевич, красующийся великолепными висячими усами на румяной физиономии, и корявый, тонкий и нескладный Гоша, не признававший имени и отчества, отзывавшийся только на прозвище – Кунак. Откуда оно появилось, не знал никто. Может, и сам Гоша не помнил, хотя маловероятно. У него-то как раз память была феноменальная…

Иногда казалось, что он может рассказать о себе буквально с рождения. Он помнил номера всех исправительных учреждений России, хотя это и кажется совершенно невозможным. Мало того, Кунак успевал отслеживать изменения в нумерации и кодах чуть ли не раньше, чем они происходили. Он мог совершать в уме арифметические действия с очень большими числами.

Может, из-за своей феноменальности в личном общении Кунак был никаким. Не плохим, не скучным, не вредным. Именно никаким. Он никогда первым не завязывал разговора, вяло поддерживал беседу. Ответы на вопросы были короткими и по существу, шуточки не вызывали даже потребности слегка усмехнуться, Да и вообще, чувствовалось, что Гоша-Кунак не горит желанием беседовать, что он здесь строго по делу.

Гоша спокойно курсировал по залу, где шла игра. Он никогда не сидел на месте, а тек, будто ртуть. Порой казалось, что его можно было видеть в нескольких местах одновременно.

И когда игра заканчивалась, он подходил к Сергею Валерьевичу и сразу, без всяких подсчетов, называл сумму, которую должны были отдать Смотрящему за его покровительство. И можно было не проверять: Гоша никогда не просил сверх положенного процента. Хотя, конечно, сначала его проверяли. Кунак морщился, иронически кривился, а когда смущенный хозяин признавал, что цифра-то была названа правильная, забирал деньги с непередаваемым выражением снисходительности на лице.

На третий такой подсчет Сергей Валерьевич махнул рукой. И отдал распоряжение: впредь не проверять, что там насчитал Кунак, все равно тот помешан на точности.

И вот наступил день новой игры. Сегодня в гости к Сергею Валерьевичу обещали прийти очень большие люди, так что и режим безопасности в коттедже был усилен. Мало ли что. Пусть все знают, что катран в Переделкино находится под покровительством Смотрящего, но всегда может найтись тот, кто считает, что он лучше всех других, вместе взятых.

По такому случаю охрану усилили несколькими мордоворотами из частного охранного агентства. Эти ребята отличались от прочих охранников тем, что носили нелепые, но дорогие костюмы и держались так, что сразу было понятно – перед вами профессионалы своего дела. Помимо всего прочего, это означало еще и то, что в любой толпе их будет видно за несколько метров.

Сергей Валерьевич, впрочем, не морочился. Ему и не требовались незаметные охранники. Иногда внешние проявления силы – это вполне достаточная защита от неприятностей.

Прибыл Гоша. Вышел из машины, посмотрел на мордоворотов, брезгливо хмыкнул. Он не любил, когда такие «шкафы» чувствовали излишнюю уверенность в себе.

Сергей Валерьевич развел руками.

– У нас тут сегодня…

– Да знаю я, что тут у нас сегодня, – отмахнулся Кунак. – Голова что-то разболелась… Таблетка найдется?

– Конечно, – кивнул Сергей Валерьевич. – Пойдем, выдам.

Они ушли в коттедж.

– Мало-помалу начали собираться гости. Подъезжали автомобили, из них выходили люди, раскланивались друг с другом, обменивались ничего не значащими репликами и проходили к мансарде. Там, как обычно, возвышался монументальный Сергей Валерьевич, а рядом с ним, по правую руку, стоял Гоша-Кунак. Сегодня он выглядел еще более скучно, чем всегда. Никто не знал, что у представителя Смотрящего болит голова. Но как-то неосознанно родилось общественное мнение: сегодня его не трогать.

Началась игра. Она происходила внутри коттеджа, в небольшой комнате, оснащенной достаточно сложным и современным оборудованием против прослушки. Предполагалось, что здесь может появиться чья-нибудь аппаратура. В конце концов, изворотливость спецслужб не знает границ. Да и в принципе, если отрешиться от паранойи, связанной с ФСБ и подобными конторами, то зачастую у людей, появляющихся здесь, были личные антипатии друг к другу. А у столов этого игрового заведения звучали такие разговоры, каким ни в коем случае нельзя было быть услышанным посторонними ушами.

Итак, игра пошла. Очень скоро пришлось включить кондиционер – в комнате стало так накурено, что, случись кому-то бросить внутрь топор, тот, пожалуй, прилип бы к потолку. Табачный дым развеивался, но атмосфера в комнате оставалась непростой. Никуда не мог деться тягучий, липкий азарт, которым все пропиталось здесь на годы вперед. Игроки зачастую сами не понимали, что заставляет их делать какие-то абсурдные ставки, идти на неоправданный риск… Что тут скажешь? Такое чувство знакомо любому, кто посещал казино.

Как раз в этот момент к воротам усадьбы приковылял бомж. Несмотря на лето, он был одет в мешковатое демисезонное пальто, грязное до такой степени, что это было заметно даже в темноте. Следом за собой бомж волок двухколесную тележку, на которой валялся внушительный мешок. Его грязно-белая синтетическая утроба распиралась изнутри бутылочным донышками и горлышками. Чтобы как-то стабилизировать свою вихляющую походку, бомж опирался на лыжную палку. Палка была знатная – старая, алюминиевая, с полустершейся надписью «Телеханы».

Бомж остановился прямо у ворот, подпрыгнул, заглядывая во двор, а потом громко и смачно выругался. Постоял немного, подпрыгнул еще раз. И разразился потоком такой брани, перед которым, пожалуй, поблекли бы любые флотские загибы. Ругаясь, он тыкал палкой в землю перед собой, переминался с ноги на ногу, и казалось, сейчас пойдет на таран ворот.

Трое охранников, сидевших в будке на воротах, не выдержали уже через пару минут. Они высыпали на улицу, подошли к воротам и, оставаясь внутри ограды, посоветовали бомжу убираться к чертям.

В ответ бродяга сообщил, куда именно и с какой целью следует отправиться всем охранникам и жителям этого коттеджа. И успел даже объяснить, что такие, как они, украли все его сбережения, нажитые непосильным трудом.

Охранники переглянулись.

Будь сегодня на охране ворот наемные мордовороты, они бы проигнорировали бомжа. Ну его! Он тут небось деталь местного колорита. Какого черта трогать такое? Но охранники были, что на – зывается, штатные. Они успели почувствовать себя такими же местными, как этот бомж. И считали, что так вести себя нельзя.

Короче, охранники, вопреки всякому здравому смыслу, решили устроить карательную акцию. Разбить к примеру, все бутылки из мешка бомжа у него на голове. Или, на худой конец, просто отходить его, как бог черепаху.

Охранники вышли через боковую калитку и взяли бомжа в полукольцо. Тот, хоть и оказался в проигрышном состоянии, не показал испуга. Наоборот, он бодро взмахнул палкой и обрушил на охранников еще более мощный поток ругательств.

Охранники решили приступить к воспитательному процессу. Тот, кто стоял по левую руку от бомжа, лениво размахнулся и заехал бомжу в ухо. Точнее, в то место, где ухо бродяги было только что. Бомж непостижимым образом успел отклониться и коротким злым взмахом вбил свою лыжную палку в грудь того охранника, что стоял прямо перед ним. Видимо, палка была не просто старая советская. Наверное, с ней поработали очень умелые руки – уж очень легко вошла она в грудь несчастного вышибалы. Тот шумно выдохнул и, сжимая руками холодный алюминий, сполз на землю.

Пока он падал, ситуация отнюдь не стояла на месте. Бомж, оказавшийся неожиданно вертким, стал дубасить двоих охранников сразу. Без палки у него все получалось заметно хуже, чем с палкой. Во всяком случае, двое оставшихся охранников сумели неплохо на нем оттоптаться.