Текст книги "Комбат. Краткий миг покоя"

Тут, как полагается, подоспела кавалерия – матерящиеся и пыхтящие ребята из «кордегардии». Бомж, заметив их, тоненько заверещал. Буквально сразу же из-за угла ограды выбежало еще с десяток таких же голодранцев, размахивающих жердями и дубинами. На памяти охраны такого безобразия еще никогда не было. Но и ничего особо подозрительного в таком внезапном безумии бомжей не было – эта братия вообще мало предсказуема. Бродягам терять нечего, кроме жизни. Ну, а насколько она им дорога? Очень большой вопрос…

Один из охранников сообщил, что на воротах началась какая-то непонятная возня и что, пожалуй, не обойтись без помощи изнутри. Сергей Валерьевич, выслушав это, скомандовал наемным мордоворотам поспешить на помощь. И сказал, чтобы уж те в средствах не стеснялись. Это, собственно, означало, что резинострелы, которыми располагала наемная братия, должны были быть пущены в дело немедленно.

Между тем битва возле ворот перешла в стадию Ватерлоо для охранников. Бомжи так резво преодолели расстояние до охранников, что те не успели отступить внутрь. А дубье в руках одуревшей ватаги было куда как тяжелым. Кто-то из церберов успел выхватить пистолет, но на выстрелы времени не оставалось. Бомжи налетели, охранник с пистолетом получил колом по голове и отлетел к ограде, разбрасывая веер темных брызг. Корявая, грубая кора разодрала кожу на его голове и, не нанеся смертельных травм, тем не менее напрочь выщелкнула его из боя. А пистолет немедленно был подобран тем бомжем, который все это начал.

Остальные охранники были еще менее удачливыми. Их буквально смели и втоптали в асфальт. Когда не осталось ни одного из них, способного стоять на ногах, бомжи, радостно вопя, ворвались внутрь ограды коттеджа. Как раз в это время на крыльце появилась плотная группа наемных охранников…

Гоша-Кунак, подойдя к Сергею Валерьевичу, спросил:

– Это еще что за комедия снаружи?

Голос его был спокоен, но сквозь ровные интонации явственно проскакивала холодная подозрительность.

– Да черт его знает, – растерялся хозяин коттеджа, сроду не помнивший такого воинского пыла за местными бомжами.

Кунак смерил его таким взглядом, от которого у Сергея Валерьевича забегали крупные мурашки.

– Это был последний сбор у тебя, – отрезал он и пошел к гостям, которые пока были не в курсе происходящего.

Мордовороты, спешившие на помощь охранникам у ворот, не рассчитывали, что им навстречу начнут стрелять. Собственно, пальнули только раз. Но один из них вдруг нелепо споткнулся и упал лицом вниз. Остальные остановились. Выстрелы больше не повторялись, зато бомжи как-то очень активно схватились за мешок с пустой тарой, лежащий на тачке первого бомжа. Непонятность разъяснилась, когда одна из бутылок, пылая в районе горлышка, полетела в сторону коттеджа. Упала она рядом со сгрудившимися охранниками. Полыхнуло горячее оранжевое пламя, взметнулось на три метра вверх. Ну да, вот такое нынче у бомжей увлечение – коктейлями Молотова разбрасываться.

Между тем в помещении с мониторами никого не осталось. Когда разбилась бутылка с зажигательной смесью, оба наблюдателя бросились предупреждать Сергея Валерьевича, забыв про то, что существует на свете такая вещь, как телефон.

И это, собственно, стало роковой ошибкой вечера.

Через забор с противоположной от поселка стороны перемахнули четыре темные фигуры. Они приземлились у забора, огляделись и рванули в сторону коттеджа, на ходу извлекая из заплечных рюкзаков короткоствольные автоматы с глушителями.

Охранники, ошарашенные тем, с чем им пришлось столкнуться, стали подтягиваться к коттеджу. Но тут от будки прозвучал возглас:

– Братва, бей их!

Бомжи, размахивая уже не только дубинами, но и бутылками с зажигательной смесью, бросились в бой. Кто-то из охранников отважился спустить курок резинострела. Один из бомжей упал на дорожку, бутылка разбилась, и он превратился в огромный факел, бестолково заметавшийся по лужайке и окончательно превративший все в хаос.

Между тем нападавшие с автоматами времени не теряли. Они вломились в коттедж. В коридоре маячила одинокая фигура. Глухо пробормотал автомат сквозь глушитель, фигура впечаталась в стену, сползла по ней на пол, замарав обои красными разводами.

Двигаясь уверенно и неотвратимо, они достигли игрового зала. Дверь, распахнутая ударом тяжелого армейского ботинка, шумно ударила в стену. Игроки застыли с лицами, искаженными страхом.

Гоша-Кунак почему-то сразу понял: это за ним. Он полез за пазуху. Очередь из четырех автоматов опередила его. Как тряпичная кукла, он был подброшен в воздух и рухнул, чуть ли не разорванный на куски тремя десятками пуль.

Стрелки развернулись и побежали прочь из подъезда. На свое несчастье, им попались охранники. Они были изрешечены пулями, а противники, переступив через них, выскочили на улицу.

Бомжи ворвались в коттедж. Никто уже не обращал внимания, что среди взбесившейся бродяжьей братии не было того, кто все это начал.

А через несколько секунд в ночи растворились и стрелки…

Милиция прибыла тогда, когда коттедж уже горел ярким пламенем.

Глава 6

Магазин «Корона Цезаря», конечно же, строился с расчетом на то, что его могут ограбить. Это нормально для заведения, которое занимается выручкой денег. И если рассматривать вопрос глобально, то нет существенной разницы между жалким ларьком, торгующим дешевым пивом и всяким мелкорозничным мусором, и дорогим, престижным магазином, в котором богатые приобретают для себя и своих дам блестящие бирюльки.

Так что Горчаков, еще когда только планировал открыть свой магазин, уже был готов к тому, что его придется защищать. Ну и что, что у него был могущественный покровитель на «темной» стороне московского бизнес-мира? Как гласит народная мудрость: «На Бога надейся, а сам не плошай!»

Новая сигнализация, бронированные стекла и двери. Последние разве что из «мухи» можно прошибить! Пятимиллиметровая сталь! Замки в этой двери такие, что не вышибешь. Шесть ригелей, углеродная сталь…

Ну, и чтобы окончательно закрепить прочность своих бастионов – круглосуточная вооруженная охрана. Днем – трое ребят, у каждого – гладкоствольное помповое ружье. Ох, и немало хлопот стоило Горчакову заполучить на эти игрушки официальное разрешение. Даже вмешательство Романова смогло разве что сократить затраты до месяца.

Мотин и компания начали работать по магазину сразу же. Андрей прогулялся около ночной «Короны Цезаря» и добавил к списку всех возможных препятствий еще и прочные роллеты.

Вообще, у Игоря и его людей, было мало времени, чтобы разобраться в охранных системах магазина и посетить его ночью. Хотя, если по совести, определенная перспектива у такого пути была. Двор магазина был настоящим колодцем – глухим и темным. Там постоянно кто-то разбивал фонарь, так что ночью во дворе можно было сломать ноги.

Единственный источник освещения – лампочку над служебным входом «Короны Цезаря» – тоже с завидным постоянством разбивали. И на это даже уже перестали реагировать охранники.

В общем, жаль, что не было у Мотина времени на «ночную» разработку магазина. На следующий день после разговора с Шелепиным и Осиповым в «Пере фазана» Игорь сказал Андрею и Роману:

– Ну что же, я думаю, будем брать этот магазин днем.

Андрей открыл рот в каком-то радостном удивлении. Это было нормально – он всегда полагал, что совместная с Мотиным работа будет чем-то увлекательным и авантюрным. Более рассудительный Роман осторожно спросил:

– А у нас получится? Не сломаем зубы?

– Ну, в принципе, Рома, сломать зубы мы можем на чем угодно. И этот магазин – не исключение. Другой вопрос, что я не вижу ничего невозможного в его штурме.

– Три охранника, – поднял соответствующее число пальцев Андрей. – Ну, и продавцы, которые обосрутся, когда мы придем. Да нормально!

– Не гони лошадей, – остудил его порыв Игорь. – Штурм – это не игрушка. Нам еще придется очень много работать.

– Понятное дело, – скис Андрей.

– Три охранника – это одно. А ведь наверняка у них есть тревожная кнопка. И не одна, – сказал Роман. – Мы там начнем возню, а через три минуты пожалуют менты. И нам – крышка.

– Правильно, – кивнул Игорь. – Значит, придется придумать, как избежать и такого поганого расклада.

Андрей спросил:

– А кнопка эта где? Может, получится не допустить к ней охранников?

– Да черт ее знает. И еще раз говорю: этих кнопок там может быть несколько. А у нас в распоряжении – не дивизия. Нас всего трое, и с этим надо считаться.

– А Осипов нам ничем не поможет? – спросил Роман.

Игорь пожал плечами:

– Ну, вообще-то, смотря в чем. Похоже, что непосредственно на магазин направлены только мы трое. И никакого подкрепления не дождешься. Вот и пляшем от возможности предотвращения тревоги. Это – первое, с чем надо разобраться. Потом пойдет проще.

Повисло молчание. Задача была из разряда тех, что запросто решаются в приключенческих фильмах. Там герои всегда располагают чуть большим количеством возможностей, чем простые смертные. Находится у них то влиятельный кореш в спецслужбах, то гениальный изобретатель, способный все решить с полпинка.

Ладно, этот вариант не работает. И что? Вариант с подкупом работника магазина, чтобы тот эту волшебную кнопочку отрубил, выглядит более реальным. Но только не теперь, когда времени – десять дней. Тут надо долго и тщательно вычислять всех работников, узнавать, чем дышит каждый из них, искать среди всех единственное слабое звено. Потом подбирать нужное зубило. А уже потом долго и кропотливо прикидывать, как удобнее стукнуть по этому звену, чтоб оно треснуло и развалилось.

Жаль, конечно. Вариант красивый и толковый.

Ну, что остается?

Игорь прихлебывал свой традиционный горький чай. И смотрел на товарищей, которые тоже напряженно думали.

Андрей предложил:

– А если их как-то отвлечь?

– Кого? – удивленно повернулся к нему Игорь.

– Ну, охрану магазина и милицию. Как-то так сделать, чтобы им стало не до тревожной кнопки. Ну, чтоб они не сразу догадались, что на нее надо нажимать.

Роман скептически хмыкнул, но Игорь покачал указательным пальцем из стороны в сторону. Дескать, погоди раньше времени вариант отметать. Может, и правда идея рабочая.

– Погоди, Андрей, – сказал Игорь. – То есть, ты хочешь сделать так, чтобы ограбление «Короны» было чем-то замаскировано?

– Ага. Ну, то есть сделать вид, что мы хотим наехать совсем на другой магазин! И когда уже все подумают, что так оно и есть, – штурмовать «Корону».

– А ничего, интересный вариант, – одобрительно кивнул Игорь. – Теперь вот только придумать саму процедуру.

– А если, например, – сказал Роман, – мы возьмем да и грохнем любой из других магазинов. Ну, или не любой, а тот, что пожирнее. Тогда уже всем не до «Короны» будет. Я думаю, что хотя бы на это мы сможем Шелепина организовать.

– Угу, – кивнул Игорь. – Почему бы и нет. Где-нибудь под вечер, ближе к закрытию. Нам все равно магазин лучше под вечер брать…

– Под вечер? – переспросил Роман. – А почему именно так?

– Потому что под вечер в ювелирных магазинах будет не только золотишко, но и выручка. Понимаете?

Андрей и Роман переглянулись и азартно кивнули. Они уловили суть дела, о котором только что завел речь Мотин.

– Судите сами – мы не договаривались с Шелепиным о том, что не трогаем деньги. Соответственно они никак не включаются в деление добычи. Что мы имеем в итоге? А в итоге мы имеем не только сорок пять процентов от ювелирных изделий, но еще и некоторый бонус, принадлежащий только нам.

– А Шелепин рот не раскроет? – усомнился Роман.

– А чего он был настолько нерасторопен, чтобы не учесть денег при заключении сделки? – возразил Игорь.

А Андрей, усмехаясь, добавил:

– Как говорится, среди людей хайлом не щелкай!

Рассмеялись в три голоса. Да, очень это приятно было – понять, что денег будет не просто больше, чем ожидалось, но еще и сразу, а не через три месяца, как предварительно договорились с Шелепиным.

– Ну, так, значит, мы просим, чтобы устроили показательные выступления возле… – Игорь задумался.

Андрей подсказал:

– «Цезаря и Клеопатры» – так у них самый большой магазин называется.

Игорь подхватил:

– Вот-вот, они устраивают большой шум возле этого магазина. Внимание всех наших потенциальных противников приковано именно туда. А мы тем временем не спим в шапку. Врываемся в «Корону», быстренько вырубаем охрану, забираем то, что отныне наше по законам экспроприации.

Дальнейшее совещание было целиком посвящено уточнению деталей плана. Наконец итоговая «болванка» операции была утверждена. Игорь отправился на разговор с Осиповым.

Григорий выслушал Мотина и восхищенно покачал головой:

– Ну, вы даете! Я как-то и не ожидал подобного расклада. Но думаю, что нет ничего неосуществимого. Вам как, понадобится настоящая бомба или достаточно хорошей шутихи?

– Нет, шутихой тут не обойтись никак, – покачал головой Игорь. – Слишком быстро будет раскрыта, так сказать, суть дела! Потому взрывайте что-то серьезное.

Осипов нахмурился:

– Если нас накроют – тут уж отчетливо запахнет терроризмом!

– Ну, если кого-то на этой операции и накроют, то это нас, а не вас, – возразил Мотин.

– Хм… А что, вам есть резон молчать? Чтобы самим попасть под эту статью?

– Ой, ну хорошо! Тогда давайте вы нам подскажете, как сделать, чтобы через три минуты после нашего входа в «Корону» туда не нагрянули менты и не оказалось, что мы дадим показания против вас. Понимаете? Есть два расклада. При одном нас почти наверняка не возьмут. При другом берут стопроцентно. Ну, подумайте…

Осипов вздохнул. Игорь убедил его, придется теперь прокручивать еще и эту часть плана. Осипов прикинул, не найдется ли у него в приятелях каких-нибудь сорвиголов, которые занимаются «городским партизанством». Их не жалко – все равно бесперспективные.

– Ладно, – сказал Григорий, – будет вам взрыв. Только вы уточните, во сколько и в какой день. Ну, а за нами не заржавеет.

– Хорошо, обязательно скажу. Буквально завтра.

Мотин попрощался и ушел. А Григорий, порывшись в недрах пухлой записной книжки, выкопал нужный номер. Набрав его, он пригласил к телефону Геру. Через несколько секунд ему ответил неровный молодой голос.

– Это Осипов, Гера. Надо поговорить.

– Вот черт, – проворчали на другом конце трубки. И назвали место и время. Получалось, что Гера ждет Осипова уже через два часа. И не поинтересовался тем, занят ли Григорий. Хотя как раз этому Осипов не удивлялся. Его тезка, звавший себя по-другому, не признавал иного обращения с «чертовыми богачами».

А вот сам Гера Блохин был типичным бессребреником и заядлым леваком. Он был помешан на учении Маркса и Ленина, а настольной книгой для Геры служил «Учебник городской герильи» Карлоса Маригеллы. Гера руководил небольшой группой молодых людей, недовольных существующим положением дел в стране и собирающихся менять это положение самым радикальным методом – революцией.

Все эти «борцы за справедливость», включая и самого Геру, не обладали ни достаточными средствами, ни харизмой, ни, что греха таить, интеллектом для того, чтобы революция в их исполнении стала реальностью. Гонору у них было хоть отбавляй, а вот остальное…

Гера однажды решил наехать на Шелепина. Он решил пощипать одну из букмекерских контор Эдуарда Иннокентьевича, отобрать выручку. Типа пополнить отощавшую партийную казну. На самом деле – обеспечить себя средствами на закупку марихуаны и бухла.

Налет у них удался, но вот уйти не сумели. И были накрыты прямо в том притоне, что громко назывался «конспиративной квартирой». Руководил операцией захвата лично Осипов. По ходу ему пришла в голову очень неожиданная идея. Он проконсультировался с Шелепиным, тот разрешил, и Осипов, вместо того чтобы без особых затей похоронить ретивую молодежь, взял ее на поводок. И связал обещанием сделать для него что-то полезное. Один раз и бесплатно. А потом – черт с ними. Пусть воюют дальше, пока их не накроет кто-нибудь менее гуманный.

Они встретились на смотровой площадке на Воробьевых горах. Сошлись, поздоровались, не подавая друг другу руки. Они выглядели очень странно. Одетый в дорогой костюм, сияющий начищенными ботинками, стриженый Григорий и Гера – в своих неизменных рваных джинсах неопределенного цвета, поцарапанных «гриндерах», футболке с изображением автомата Калашникова и сальными патлами до плеч. Сочетание, мягко говоря, странное.

– Что надо? – сурово начал Гера.

Осипов достал сигареты, вытащил одну, протянул пачку Блохину. Тот, не чинясь, вытащил три. Одну раскурил немедленно, вторую и третью уложил за уши. Выглядеть он стал – ну полный отпад. Но молодого революционера очень слабо волновало, что у него с внешностью.

– Надо устроить небольшой взрыв.

Гера удивленно вскинул брови:

– Ни фига себе! Вы что, профиль меняете? Переходите на международный терроризм?

– Это, извини, не твое дело. Твое дело – просто взорвать бомбу в то время и в том месте, где мы скажем.

Гера покачал головой:

– Блин, вы что-то совсем оборзели! Это же не просто так – взять и рвануть.

– Как раз так и придется, – отрезал Осипов. – Ну, да ты не переживай сильно. Этот взрыв – как раз по вашей части. Вы же все боретесь за равенство и смерть богатых?

– Ну! – насторожился Блохин.

Осипов сказал:

– Взрывать бомбу придется возле ювелирного магазина «Цезарь и Клеопатра».

Гера мгновенно оживился. Он алчными глазами пробуравил Осипова и спросил:

– А почему взрыв? Может, мы попробуем оттуда что-то уволочь?

Григорий хотел было возразить, но не стал.

А ведь так будет получше. Уж насколько хорошо сыграет роль отвлекающего маневра взрывное устройство, настолько будет лучше вот такая бездарная попытка ограбления. А в том, что попытка будет именно бездарной, он не сомневался, помня, насколько просто было сцапать Геру и его партизан в прошлый раз.

Сразу после разговора с Блохиным Осипов нашел Игоря.

– Кажется, ваш план со взрывом можно модернизировать.

– В смысле? Что следует понимать под модернизацией?

– Я тут немного поковырялся по старым связям. Короче, вместо взрыва будет фальшивая попытка ограбления.

Мотин вытаращил глаза. Осипов рассказал о Гере. Игорь грустно засмеялся:

– Вот так всегда – старые алчные негодяи используют молодых идеалистов. Их же там положат всех к чертовой матери!

– Судя по всему, так и будет, – невозмутимо ответил Осипов. – А ты что, намерен испытывать по этому поводу угрызения совести?

– Нисколько! – ответил Игорь. – Идиоты не должны засорять генофонд.

* * *

Коттедж горел. По двору метались перепуганные, вопящие люди в дорогой одежде, а между ними мельтешили фигуры в рванье, размахивающие дубинами, матерящиеся, готовые рвать это перепуганное стадо на куски. Время от времени так и случалось – кого-то сшибали с ног, начинали избивать, не обращая внимания на гнусавые вопли о пощаде.

Бомжам даже не пытались оказывать сопротивление. Это было нормально – люди, взобравшиеся на самую верхушку жизни, становятся тепличными растениями. Они забывают, что такое выживать. И сейчас за это пришлось платить.

Приехавшая милиция сгрудилась в воротах, не сразу разобравшись, кого ловить, а кого спасать. Наконец решительный капитан, руководивший людьми в серой форме, скомандовал:

– Всех строим! Потом разберемся, кто прав, кто виноват!

Прежде чем дать команду наступать, капитан поднес к губам мегафон и прокричал:

– Всем стоять!

Кое-кто остановился, но основная масса продолжала свое метание. Ну еще бы: попробуй вот так, с одного возгласа остановить апофеоз классовой ненависти, творившийся во дворе пылающего коттеджа. Да, это было именно столкновение двух разных полюсов общества. Одного – рафинированного, изнеженного, не привычного к драке и непосредственному контакту со своим врагом. Эти люди, хоть и не были паиньками, все-таки привыкли решать проблемы чужими руками. С другой стороны были те, для кого уже давно потеряло смысл слово «уют», кто умел и мог схватиться с противником хоть даже зубами, кто относился к жизни как к очень агрессивной среде.

Капитан взмахнул рукой, и началось усмирение.

Ментов приехало не то чтобы очень много. Пожалуй, будь тут все более организованно, их могли бы затоптать и разорвать. Но хаос сыграл на руку стражам порядка.

Опытным взглядом намечая себе цели, менты нападали, наносили удары, валили выбранную цель на землю, волокли к автобусу.

Одного из бомжей, слишком уж активно махавшего ножкой от стола, сшибли с ног втроем. Дубинки с глухим уханьем прошлись по дергающемуся телу. Бомж взвизгнул и затих. Ему не повезло – он оказался еще одним из тех, кого занесут на этом погроме в список погибших.

Мало-помалу побоище затихало. И как раз в этот момент к воротам подъехал джип «лексус», сопровождаемый двумя машинами с тонированными стеклами. Из джипа наружу выбрался высокий пожилой человек. Он был бледным какой-то нездоровой бледностью, лысая голова бугрилась выступами и вмятинами. Будто бы этот череп, прежде чем сделать вместилищем для мозгов, использовали как насадку к паровому молоту. Из-под тяжелых надбровных дуг смотрели блеклые от возраста глаза.

Это был Смотрящий.

Следом за ним из джипа выкатился толстячок с портфелем, а с переднего сиденья вылез молодой некрасивый дядька с восточным лицом, голова которого была обмотана платком. Этот платок личный охранник Смотрящего не снимал никогда.

Причина тому была давняя и жуткая. Когда Азиат тянул свой третий срок, он крепко повздорил с кодлой беспредельщиков, державших всю зону в страхе. И однажды ночью его выволокли из барака и неторопливо, со вкусом начали глумиться. Избили до такой степени, что он не мог пошевелиться. А потом – сняли скальп. И испугались того, что сделали. А испугавшись, бросили Азиата подыхать на морозе. Его спасло то, что еще один зэк проходил рядом.

Азиату пророчили смерть, но он выжил за счет своего здоровья и нечеловеческой злости, затаившейся в нем отныне.

Как раз к его выздоровлению в зону пришел Михаил Лопатин, назначенный туда воровским сходняком для пресечения беспредела. Лопатин немедленно нашел Азиата, и тот охотно принял предложение к сотрудничеству. И через месяц на зоне стало тихо. А начальство, соответствующим образом «подогретое», оформило четыре трупа как «погибших на производстве».

Впоследствии Михаил Лопатин по прозвищу Пират стал Смотрящим по Москве.

Покачав головой при виде того, что творилось во дворе, Пират пошел к воротам.

Его попытались было не пропустить – милицейский сержант загородил путь, сделал грозное лицо. Смотрящий коротко глянул ему в глаза, и мент стушевался, отступил. Смотрящий, Азиат и толстячок прошли внутрь ограды.

К ним подошел капитан, руководивший операцией.

– А вас кто пропустил? Покиньте территорию…

– Перестань, – отмахнулся Пират. – Не изображай из себя невесть кого.

– Блин! Здесь идет милицейская операция! А вы – посторонний.

Смотрящий улыбнулся уголком рта. От этой улыбочки капитан почувствовал мурашки по спине.

– Ничего. Я ненадолго.

И он отошел к забору, глядя на последние очаги побоища. Там менты добивали еще сопротивляющихся бомжей.

– Да вы кто такой? – возмутился было капитан. Толстячок моментально подбежал к нему, стал что-то нашептывать, показывая то на себя, то на Смотрящего. В конце концов, мент просто махнул рукой. И сказал только: – Тогда не путайтесь под ногами.

Толстячок замахал руками, как бы показывая, что никогда в жизни они не станут мешать доблестной милиции.

Мало-помалу людей стали выводить с территории. Пират провожал каждого пристальным взглядом. Он искал Гошу-Кунака. Это был единственный человек, чья судьба волновала Смотрящего.

Кунака не было. Пират хмыкнул и подошел к капитану.

– Это все люди? – спросил он.

– Нет, не все, – покачал головой капитан, – там еще внутри подстреленные лежат. Они жутко обгорели.

– Много погибших?

– Порядочно. А что, вы кого-то ищете?

– Ищу… – Пират еще раз посмотрел на коттедж и сделал жест своим спутникам. Через полминуты джип и сопровождающие машины отчалили. Капитан проводил их взглядом и выругался. Он мечтал о том, что когда-то будет и такое время, в которое он станет не марионеткой, а человеком значимым. И тогда, возможно, не станет таких наглецов, как этот лысый.

Пират между тем курил сигарету, глядя в окно машины. «Лексус» несся по направлению к Москве, сопровождающие машины темнели в зеркале заднего вида.

– Думаешь, Кунак погиб? – спросил Азиат.

– Не знаю. Скорее всего, – ответил Смотрящий. – Нечисто что-то с этим катраном. Ни с того ни с сего – какие-то бомжи, чуть ли не революция… Ох, не бывает такого без причины!

Азиат понимающе кивнул головой:

– Мне тоже так кажется. Значит, кто-то хочет нам проблем.

– И почему-то я думаю на этого фраера – Романова. Мы ему на мозоль наступили, его дойную коровку замочили. Теперь он злится. И мог такую свинью нам подложить.

– Что будем делать?

Пират некоторое время помолчал.

– Гоша был нужным человеком. Непросто будет найти ему замену. С ним вместе умерли некоторые полезные связи. За такого человека надо ответить.

– А если это не Романов?

– Романов или нет – мы не знаем. Зато знаем, что этого лоха надо наказать, – твердо сказал Пират.

Он и вправду был вором старой закалки. Странно, но человек, имевший за плечами двадцать лет тюрьмы, свято верил в то, что в преступном мире нужно жить по своим законам, имеющим силу канонов. Впрочем, не исключено, что именно эта уверенность сделала его тем, кто он есть. В конце концов, идеализм в сочетании с жестокостью и интеллектом – тоже неплохой путь к власти.

То, что именно Лопатин стал Смотрящим, очень многим не нравилось. В первую очередь именно потому, что тот до сих пор жил по понятиям. И не видел компромиссов, на которые то и дело шли другие. Сам Пират только под давлением приближенных сменил старую «Волгу» на «лексус» и переехал из простой двухкомнатной квартиры в небольшой частный дом на окраине Москвы. Впрочем, как раз дом Пирату понравился, да и спокойствие, разительно отличающееся от бешеного центра столицы, грело ему душу.

Если бы Пират был политиком, то наверняка его назвали бы консерватором. Он очень хотел, чтобы Москва стала цитаделью воровского закона, образцом и примером для остальной страны. Тем самым получалось, что молодежь, выдвинувшаяся в девяностые годы, по меркам старого вора, являлась сборищем выскочек, место которым на нарах у двери. Или у параши.

Он сразу же разорвал несколько договоров, заключенных прежним Смотрящим. Противопоставил себя азербайджанской диаспоре, которой руководил толстый Габиб, хоть и коронованный на вора, но сидевший за изнасилование несовершеннолетней и потому бывший в глазах Пирата парашником. И умудрился не только до сих пор остаться в живых, но и потеснить горячих горцев, заставить их принять себя в качестве авторитета. По вине Пирата был убит торгующий людьми Антон Жаров. Смотрящий решил, что это – не самое лучшее дело для вора.

Короче, нынешний Смотрящий был для криминальной Москвы не то напастью, не то героем. А скорее всего – тем и другим сразу, как это обычно и бывает в жизни.

Так что для Лопатина Юрий Романов был действительно лохом, ничего не стоящим перед лицом настоящего вора. И коль скоро тот отважился вести себя как сволочь и решил отвергнуть союз – надо поставить выскочку на место.

Справедливости ради надо отметить, что союз подразумевался, мягко говоря, не слишком полноценный. Подразумевалось, что Романов должен платить Смотрящему отступные за право вести свой бизнес. То есть, конечно, не Смотрящему лично, а в общак. Как и полагается тому, кто занимается преступной деятельностью. Так было всегда, так должно быть впредь.

Естественно, что Романов, будучи человеком весьма влиятельным, просто отправил Смотрящего подальше.

Пират ехал домой, прикидывая, как бы это наказать Романова быстро и жестко. Он еще не знал того, что как раз в это время в другом месте происходило событие, имевшее для него очень серьезные последствия.

Позиция Лопатина, его бескомпромиссность и жесткость в отстаивании старых понятий нравились далеко не всем ворам со стажем. Попробовав на вкус новой жизни, прожив ею уже добрых полтора десятилетия, никто не собирался возвращаться к старому, это воспринималось как нечто абсурдное.

У Пирата появилась оппозиция. Даже больше, в преступном мире назревала революция. Хотя, конечно, никто не собирался просто «сковырнуть» Смотрящего. Все-таки это было бы чересчур. Да и зачем нужна война, если Пирата можно сместить цивилизованно. Собрать сходняк, поговорить и вынести вердикт.

Смотрящий не знал об этом. Сейчас его мысли витали где-то далеко. Наконец он сказал:

– Романов у нас по букмекерству специализируется? А где у него самая главная точка?

– Возле стадиона «Динамо», – ответил Азиат.

– Ну вот и прекрасно. Как думаешь, если ее грохнуть, он поймет, что неправ?

– Не знаю, – пожал плечами Азиат. – То, что мы убили Горчакова, его не образумило. Может, и сейчас он будет артачиться.

– Хорошо. Тогда вот что: контору эту – грохнуть завтра же. Ничего не брать, именно грохнуть! Чтобы ошметки полетели. Заодно – приготовиться к тому, чтоб самого Романова закопать. Если сейчас не образумится – прикончим. Показательно, чтоб другие вроде него поняли, что с ними не в игрушки играют.

– Сделаем. Я сегодня найду людей на контору, а Романовым я бы сам занялся.

Смотрящий посмотрел на своего телохранителя. Этот человек – гарантия того, что с ним, Пиратом, ничего не произойдет. С другой стороны, Азиату тоже иногда надо давать возможность размяться. Чтобы не терял своей квалификации.

– Займись, – кивнул Смотрящий. – Я думаю, у тебя это хорошо получится.

Азиат хищно усмехнулся.

Приехав домой к Пирату, они отправились в столовую, где их ожидал сытный ужин. Пока еду раскладывали по тарелкам, Азиат позвонил кому-то и пригласил подъехать. Договорив, пояснил для Смотрящего:

– Я тут придумал, как погромить контору, чтобы нами менты не занялись. Прятаться от Романова – глупо. Все равно поймет. А вот улаживать дела с легавыми – лень. Так вот, я тут одному пацану позвонил. Он по части игры в таких конторах – большой любитель. Недавно крепко пролетел. Не в конторе Романова, правда, но это ничего. Я ему деньгами помог, он должен. Вот сейчас прощу ему долг, а взамен он грохнет контору.

– Он не скажет, что это мы навели?

– Не скажет. Он трусоват. На этом можно сыграть.

– Хорошо. Попробуй его запугать сильнее, чем менты на допросе.

Незадачливый игрок появился через полчаса. Вошел в столовую бочком, угодливо поклонился, скорчился у стены.

– Чего по углам прячешься? – покровительственно спросил Пират. – Подходи, присаживайся. Что на столе лежит – ешь.

– Спасибо, – пролепетал игрок, усаживаясь на краешек стула. Поймав ироничный взгляд Смотрящего, смущенно цапнул со стола какую-то булочку. Откусил.