Текст книги "Последний самурай"

Вошла госпожа Окими. Она принесла поднос с чаем, опустила его на столик в углу и положила пачку свежей корреспонденции.

– Благодарю вас, Окими-сан, – вежливо сказал господин Набуки. – Есть что-нибудь срочное?

– Ничего срочного, – чистым, хорошо поставленным голосом ответила госпожа Окими. – Из «Набуки фильм» пришел полугодовой отчет. Финансовый и юридический отделы его уже проанализировали и дали свои заключения. Выводы положительные.

– Благодарю вас, – повторил господин Набуки. – Это первое приятное событие за сегодняшнее утро. Не считая, конечно же, удовольствия от встречи с вами.

Госпожа Окими очаровательно улыбнулась и слегка потупила взор, демонстрируя легкое смущение – притворное, разумеется, ибо давно прошли те времена, когда мимоходом сказанный комплимент мог вогнать молодую женщину в краску. Набуки с трудом сдержал улыбку, поймав себя на этой мысли. «Да были ли они когда-нибудь, такие времена? – подумал он, спокойно разглядывая стройную фигуру секретарши и ее идеально уложенную европейскую прическу. – Времена меняются, а люди остаются прежними. Одних всегда тянет найти лужу погрязнее и Окунуться в нее по самые ноздри, а другие так и норовят столкнуть в эту же лужу кого-нибудь из ближних. Чаще всего это зависит от возраста. В молодости человек прилагает массу усилий к тому, чтобы как можно основательнее вываляться в грязи, а ближе к старости, когда на его душе и теле не остается ни дюйма чистого места, старательно поливает грязью всех вокруг, чтобы не слишком выделяться на общем фоне. Все религии, сколько их есть на свете, безуспешно борются с этим пристрастием на протяжении тысячелетий. Это очень трудное дело – пытаться переделать человеческую природу. Безнадежное дело, я бы так сказал.»

– В приемной вас дожидается посетитель, – произнесла госпожа Окими. – Я сказала, что вы не принимаете без предварительной договоренности, но он очень настойчив. Его зовут Сигэцу Акиро, он адвокат. Вот его визитная карточка.

Визитка из плотной мелованной бумаги бесшумно легла на стол перед господином Набуки. Когда секретарша наклонилась и протянула руку, чтобы положить визитку, господин Набуки на мгновение увидел ее грудь в слишком глубоком вырезе жакета. "Интересно, для кого она так одевается? – подумал он, вдыхая тонкий аромат французской парфюмерии, которым повеяло от госпожи Окими. – Уж, наверное, не для меня и не для этого дурня Томосавы, который как две капли воды похож на кролика Банни из голливудского мультфильма. Или она просто следует моде? Вряд ли. Мода многолика и разнообразна, а девчонка не так глупа, чтобы не понимать, как она выглядит. Нужно непременно узнать, кто ее любовник, и присмотреться к нему повнимательнее. Это может оказаться опасным. Мне бы очень не хотелось менять секретаршу, но Троянского коня в своем главном офисе я не потерплю. "

Он взглянул на карточку и прочел сделанную иероглифами надпись: «Сигэцу Акиро, адвокат по гражданским и уголовным делам». Ниже шли номера телефонов и адрес конторы, расположенной не в самом престижном районе Токио. Перевернув карточку, господин Набуки, как и следовало ожидать, обнаружил ту же надпись, отпечатанную по-английски.

– Странно, – сказал господин Набуки, вертя карточку в руках. – Вам не кажется, Окими-сан, что этот Сигэцу дурно воспитан?

– Господин Сигэцу просил передать вам извинения, – прозвенела секретарша, – но настаивает на встрече, утверждая, что его дело не терпит отлагательств. Я не осмеливаюсь давать вам советы, господин Набуки, но мне кажется, что вы могли бы уделить ему несколько минут вашего драгоценного времени. Этот человек выглядит очень взволнованным.

«Это что-то новенькое, – подумал господин Набуки, вглядываясь в безмятежно красивое лицо секретарши. – Не припомню случая, чтобы она позволила себе подобную дерзость в моем присутствии. Уж не этот ли Сигэцу ее любовник? В таком случае от девчонки придется срочно избавиться. Какой-то сомнительный адвокатишка из сомнительного района, наверняка с сомнительными связями… Нет, это недопустимо.»

– Хорошо, – невозмутимо сказал он. – Скажите ему, что у него есть пять минут.

Госпожа Окими молча склонила голову и, постукивая острыми каблуками своих изящных туфелек, двинулась к выходу.

– Окими-сан, – поддавшись внезапному порыву, окликнул ее господин Набуки, – я хотел бы задать вам один вопрос. Он наверняка покажется вам бестактным, и я заранее прошу вас извинить меня.

– Слушаю вас, господин Набуки, – повернувшись к нему лицом, сказала секретарша.

– Кто ваш любовник, Окими-сан?

Набуки очень внимательно следил за ее лицом и в особенности за глазами, но не заметил ничего, кроме удивления. Впрочем, в следующее мгновение лицо госпожи Окими снова сделалось непроницаемо-спокойным.

– У меня нет любовника, господин Набуки. Мой жених заканчивает университет в Нагасаки. К сожалению, мы с ним очень редко видимся, потому что в свободное время он вынужден подрабатывать, чтобы оплатить жилье и учебу.

– Вот как? – господин Набуки был приятно удивлен, хотя и не исключал возможности того, что вся эта история может оказаться хорошо продуманной ложью. – Какой факультет?

– Юридический.

– Что ж, при встрече вы можете спросить у него, не хочет ли он после завершения учебы связать свою судьбу с корпорацией Набуки. Мне почему-то кажется, что вы не могли сделать своим избранником дурного человека, а наша компания очень нуждается в честных и компетентных сотрудниках.

Госпожа Окими вспыхнула от радости. За свои семьдесят лет Набуки научился неплохо разбираться если не в людях, то, по крайней мере, в их реакциях, и теперь отлично видел, что Окими не притворяется. Похоже, у нее действительно был жених, которого она любила или думала, что любит. Очень романтично, подумал Набуки. Совсем как в какой-нибудь старинной повести или песне: красавица полюбила бедного парня…

– О, господин Набуки, – взволнованно выговорила секретарша, – как я могу вас отблагодарить? Мы с Таяма не могли даже мечтать о таком щедром подарке! Теперь мы сможем пожениться даже раньше, чем планировали!

– Это не подарок, Окими-сан, – усмехнулся Набуки, – а выгодное вложение капитала. Мы ведь здесь занимаемся бизнесом, не так ли? Доверие – это капитал, который, если им разумно распорядиться, может принести огромную прибыль. Поэтому не стоит меня благодарить. Я не благодетель, я просто опытный ростовщик. Так, говорите, его зовут Таяма?

– Арихито Таяма.

– Я запомню это имя, – с улыбкой пообещал господин Набуки. – А если ненароком забуду, не сочтите за труд напомнить. В конце концов, это обязанность секретаря – помнить то, что не умещается в голове у патрона. Ступайте, Окими-сан. И пригласите сюда этого Сигэцу, будьте так добры.

Когда госпожа Окими снова направилась к дверям, Набуки взял из лежавшей на столе папки лист бумаги, вынул из кармана старомодный «паркер» с золотым пером и быстро написал кодом, который был известен только ему и начальнику службы безопасности «Набуки корпорейшн»:

«Университет Нагасаки, юридический факультет, Арихито Таяма. Проверить по третьей категории».

Он сложил листок пополам, сунул его в папку для исходящих бумаг и с непроницаемым выражением лица поднял голову навстречу вошедшему в кабинет адвокату.

* * *

Адвокат по гражданским и уголовным делам Сигэцу Акиро оказался щуплым широколицым типом, одетым, пожалуй, не хуже, чем сам господин Набуки. Так, по крайней мере, показалось на первый взгляд. Если бы не чересчур массивный золотой перстень на среднем пальце правой руки и не галстук, который плохо подходил к костюму, а еще хуже – к рубашке, господина Сигэцу можно было бы принять за приличного человека – если не честного, что встречается среди адвокатов реже, чем зубы у курицы, то, по крайней мере, преуспевающего. Но перстень господина Сигэцу сверкал так вызывающе, галстук существовал отдельно от всего гардероба, а узкие маслянистые глазки так живо и беспокойно бегали из стороны в сторону, что этого не могли скрыть даже очки в тонкой золотой оправе. Господин Набуки с трудом сдержал желание поморщиться: перед ним был проходимец, который зарабатывал хлеб тем, что обирал несчастных, у которых не хватало денег на приличного адвоката. В сущности, господина Сигэцу следовало тут же, не медля ни минуты, гнать взашей, но, поскольку он уже вошел, Набуки решил его выслушать. Ему даже стало интересно: что он задумал, этот ничтожный человечишка? Неужели мелкий шантаж? Но шантажисты обычно избегают встречаться со своей жертвой лицом к лицу, особенно если жертва еще сильна и в состоянии дать сдачи. И потом, вряд ли этот Сигэцу, или как его там, мог узнать о господине Набуки что-то нехорошее. Господин Набуки был из тех людей, которых европейцы именуют столпами общества, и обладал безупречной репутацией. Тогда что ему тут надо?

– У вас есть пять минут, – напомнил господин Набуки, усадив посетителя и усевшись сам. – Поэтому давайте не будем терять времени.

– Время – деньги, – осклабившись, согласился Сигэцу. – Я к вам по делу, мистер Набуки.

Набуки покоробило обращение «мистер», но он смолчал. В конце концов, он сам сознательно обставил свой офис так, чтобы тот выглядел американским. Он, Набуки Синдзабуро, даже поставил в коридоре автомат, который за несколько иен выдавал каждому желающему пластиковый стаканчик капуччино – напитка, от одного запаха которого господина Набуки начинало мутить. Поэтому не было ничего удивительного в том, что этот прощелыга с золотым перстнем испытывал желание сыпать американскими поговорками и называть Набуки мистером и сэром. Вот если бы дело происходило на вилле господина Набуки, тогда это даже не пришло бы Сигэцу в голову. Там, на вилле, обращение «мистер» было бы столь же уместно, сколь появление на торжественном банкете в смокинге, но без штанов.

– Я вас слушаю, – сказал господин Набуки и откинулся в кресле, покойно сложив на животе руки и выжидательно глядя на Сигэцу.

– В данный момент я выступаю в качестве защитника некоего Рю Тахиро, жителя Окинавы, – сообщил Сигацу. – В целях экономии времени я не стану излагать вам подробности этого дела, о которых вы, вне всякого сомнения, должны быть осведомлены. Скажу лишь, что моему клиенту грозит длительный срок тюремного заключения за преступление, которое, если рассмотреть его с определенной точки зрения, вовсе таковым не является.

Он сделал паузу, в свою очередь выжидательно уставившись на господина Набуки. Последний удивленно приподнял брови. Имя Рю Тахиро казалось ему знакомым, но он никак не мог припомнить, где и в связи с чем он слышал это имя. Видя его затруднения и стараясь сэкономить время, адвокат Сигэцу Акиро решил прийти к нему на помощь.

– Мой клиент обвиняется в убийстве американского военнослужащего, – напомнил он.

Теперь Набуки вспомнил. Пару месяцев назад об этой истории писали в газетах – весьма, впрочем, туманно, как всегда в подобных случаях. Этот Рю Тахиро выследил и убил американского солдата с военной базы на Окинаве – разбил ему голову камнем и утопил в море. За месяц до этого печального события потерпевший изнасиловал младшую сестру Рю Тахиро. Полиция, как обычно, постаралась замять это дело – далеко не первое и, видимо, не последнее в длинной цепочке подобных ему дел. Брат обесчещенной девушки не удовлетворился полученной в ответ на его заявление казенной отпиской и сделал то, что посчитал нужным. Набуки припомнил, что два месяца назад, когда он узнал из газет об аресте Рю Тахиро, на ум ему пришла одна из новелл Акутагавы, написанная как продолжение сказки о войне между крабом и обезьяной. Краб нашел рисовый колобок, а обезьяна предложила обменять этот колобок на хурму. Краб согласился, и обезьяна, забрав колобок, швырнула в него зеленой хурмой с такой силой, что чуть не убила. Обиженный краб с помощью приятелей прикончил обезьяну, после чего был арестован и казнен по приговору суда и со всеобщего одобрения. Дурные намерения обезьяны не были доказаны, а краб как-никак совершил убийство… «Будьте осторожны, сограждане, – призывал Акутагава. – Будьте осторожны, потому что большинство из нас – такие же крабы…»

Вероятно, Рю Тахиро не читал произведений классика японской литературы, а если читал, то именно эта новелла прошла мимо его внимания. Как бы то ни было, сейчас он оказался на месте того пресловутого краба.

По крайней мере, это кое-что объясняло. Например, ту странную настойчивость, с которой госпожа Окими просила принять адвоката. Девчонка, вероятно, была в курсе этой истории и сочувствовала ее главному герою. Сигэцу достаточно было лишь намекнуть, по какому делу он прибыл, чтобы обрести в лице Окими-сан верную союзницу.

С этим все было более или менее ясно.

"Так же ясно было и то, почему защита Рю Тахиро была поручена этому прохвосту Сигэцу. Как ни крути, он был столичным адвокатом и наверняка уделял очень много внимания саморекламе. А родственники Рю Тахиро вряд ли располагали средствами, достаточными для того, чтобы нанять приличного адвоката. Пожалуй, даже на оплату сомнительных услуг Сигэцу деньги пришлось собирать всей деревней…

Странно, подумал господин Набуки. Почему я не вмешался тогда, два месяца назад? Хотя да, я же был занят… Я был ужасно занят, и вся эта история скользнула по самому краю моего сознания. Помнится, я тогда подумал, что мальчишку жаль, но он полный идиот. А если хорошенько подумать, то никакой он не идиот. Просто он один из тех редких людей, в ком до сих пор не умер бусидо – боевой дух самураев.

– Благодарю вас, мистер Сигэцу, что помогли мне вспомнить, где я слышал это имя. Итак, вы намерены защищать интересы этого несчастного в суде. Но что привело вас ко мне? Иными словами, мистер Сигэцу, я хотел бы знать, что вам от меня нужно.

– Помощь, – быстро ответил Сигэцу. – Любая помощь, которую вы в состоянии оказать. Видите ли, у меня есть все основания сомневаться в благополучном исходе процесса.

– Эти основания были с самого начала, – холодно возразил Набуки. – Почему же вы, мистер Сигэцу, не разглядели их еще тогда? Зачем было браться за дело, которое вам не по плечу?

– Деньги, – еще быстрее, чем прежде, выпалил адвокат. – Возможность сделать себе имя в среде профессиональных юристов. Видите, мистер Набуки, я честен перед вами.

– Жадность и тщеславие, – перевел господин Набуки. – Это вполне понятные мотивы. О них, пожалуй, не стоило даже упоминать, они подразумеваются сами собой, так что, при всем моем уважении к вам, ваша искренность немногого стоит.

– Один из родственников моего подзащитного пригрозил убить меня, как того янки, если я возьму деньги и не помогу Тахиро, – с кислой улыбкой признался Сигэцу. – Вы знаете этих дикарей с Окинавы, они на это способны. Тогда я не обратил на это особого внимания, поскольку рассчитывал облегчите участь своего клиента, упирая на то, что он находился в состоянии аффекта и не контролировал свои поступки.

– А вы глупец, мистер Сигэцу, – ледяным тоном заявил Набуки, с удовольствием вложив в слово «мистер» все презрение, которое испытывал к этому ничтожеству. – Рассчитывать на это в подобном деле это все равно что сидеть всю жизнь сложа руки в сточной канаве и ждать, когда к тебе упадет мешок с золотом.

– Это прозвучало бы как оскорбление, если бы не было правдой, – снова выдавив из себя кислую улыбочку, вздохнул Сигэцу. – К тому же я не ожидал, что дело примет такой оборот. Насколько я понял, следствие намерено навесить на моего клиента все случаи бесследного исчезновения американских военнослужащих, имевшие место в последние пять или семь лет. Таким образом, версия об убийстве в состоянии аффекта отметается, и речь пойдет о том, что Рю Тахиро – серийный убийца, хладнокровный негодяй и враг государства, которое изо всех сил старается поддерживать дружественные отношения с Соединенными Штатами.

Сказав так, он замолчал и с очень странным выражением уставился прямо в лицо господину Набуки. За время разговора солнце немного переместилось по небосклону, и теперь линзы очков мистера Сигэцу горели отраженным солнечным светом, как включенные на полную мощность фары автомобиля, мешая разглядеть его глаза. Пауза получалась какая-то слишком многозначительная, и смысла в ней, похоже, было больше, чем во всем предыдущем разговоре. Этот скрытый смысл совсем не понравился господину Набуки.

– Я сочувствую вам и в особенности вашему клиенту, – по-прежнему холодно произнес он, твердо глядя прямо в сверкающие линзы, – но решительно не понимаю, с какой целью вы нанесли мне этот визит. Кто я, по-вашему – Будда? Дзэесу Киристосама?

Господин Набуки очень хорошо говорил по-английски, но нарочно исковеркал имя Иисуса Христа на японский манер – зачем, он и сам не знал.

– Я не умею творить чудеса, – заключил он.

– А вот мне доводилось слышать, что умеете, – со странной интонацией произнес Сигэцу.

Господин Набуки даже опешил. Что это было – угроза? Да неужто? Этот прощелыга держал себя так, словно и впрямь знал о господине Набуки нечто такое, чего ему знать вовсе не полагалось. Любопытно, подумал Набуки, кто его информировал?

– Где же вы это слышали, мистер Сигэцу? – равнодушно спросил он.

– Слухи – вещь неосязаемая. – с ухмылкой ответил адвокат. – Они просто есть. Витают в воздухе, так сказать.

Господин Набуки вздохнул.

– Мистер Сигэцу, – сказал он, – я не знаю, что вы слышали обо мне. Я скажу вам то, что есть. Да, я занимаю определенное общественное положение, вхож в правительственные круги и приблизительно раз в три месяца обедаю с премьер-министром. Среди моих друзей есть судьи, и, вполне возможно, один из них будет вести процесс, о котором идет речь. Я мог бы попытаться повлиять на ход расследования и решение суда, но я не стану этого делать по одной простой причине: я твердо убежден в том, что преступник должен быть наказан. Лишение человека жизни – тяжелейший грех, и он не должен оставаться безнаказанным. Мы с вами живем в цивилизованном обществе, а общество может считаться таковым лишь тогда, когда им безраздельно правит закон. Закон, понимаете? Очень странно, что мне приходится объяснять это вам, юристу. Ваш подзащитный должен был обратиться в полицию, а не охотиться за скальпами. И не надо говорить мне о состоянии аффекта, в котором он находился в момент совершения своего отвратительного преступления. Этот Рю Тахиро выслеживал свою жертву целый месяц. Никакой аффект не может длиться так долго, вам не кажется? Словом, я не намерен пятнать свою репутацию участием в этом сомнительном предприятии. Убийца должен понести наказание, в этом я твердо убежден. Что же касается угрозы вашей жизни, то вам, полагаю, следует обратиться в полицию и впредь не взваливать на себя ношу, которая вам не по плечу. Хотите совет? Подберите себе занятие попроще, которое не потребует интеллектуального напряжения, столь для вас непосильного. Не смею вас более задерживать.

– Но…

– Ваши пять минут давно истекли. Меня ждут дела, мистер Сигэцу. Желаю вам всего наилучшего. Не заставляйте меня вызывать охрану, прошу вас.

Адвокат с неохотой поднялся из кресла.

– Я еще вернусь, – пообещал он.

– Разумеется, – с рассеянным видом ответил господин Набуки, раскрывая папку с отчетом «Набуки фильм» и делая вид, что читает. – Только не забудьте заранее условиться о встрече по телефону. К тому же боюсь, что для вас меня никогда не будет на месте. Не думаю, что Окими-сан сделает выбор между своей работой и вами в вашу пользу. Прощайте, мистер Сигэцу. Желаю успеха.

Покидая кабинет господина Набуки, адвокат Сигэцу Акиро изо всех сил хлопнул дверью – вернее, попытался это сделать, поскольку оборудованная хитроумной гидравлической пружиной дверь, не дойдя до косяка совсем чуть-чуть, сама собой притормозила и мягко, без единого звука вошла в паз.

Он нажал клавишу интеркома и вызвал секретаря. Через мгновение в кабинет неслышно проскользнул Томосава и остановился в двух шагах от стола, ожидая приказаний.

– Господин Томосава, отмените на сегодня все мои встречи и велите подать машину, – распорядился Набуки. – Я неважно себя чувствую. Вероятно, это влияние магнитных бурь, о которых вы говорили. Пожалуй, я уже достиг того возраста, когда приходится обращать внимание на свое самочувствие, если не хочешь в одно прекрасное утро проснуться у подножия Игольной горы, на берегу Огненного озера. Думаю, мне надо прогуляться, подышать морским воздухом, и мое недомогание пройдет само собой.

– Будет сделано, – наклонив голову, ответил секретарь. – Но, может быть, следует все же вызвать врача?

– Обещаю вам, Томосава-сан, что сделаю это, если почувствую себя хуже. Не следует слишком беспокоиться обо мне, поверьте. Я вовсе не так немощен, как это может показаться со стороны. Возможно, мое недомогание является следствием обычной лени. Вам это не приходило в голову, господин Томосава?

– Право, это последнее, что могло прийти мне в голову, – с улыбкой ответил секретарь. – С вашего позволения я удалюсь, чтобы отдать необходимые распоряжения.

Через час сверкающий хромом и черным лаком лимузин остановился на обочине загородной дороги, в двадцати метрах от берега, который в этом месте круто обрывался вниз, к морю. Господин Набуки сам открыл дверь и выбрался из салона. Его ботинки зашуршали по сухой траве, колючие семена цеплялись за штанины. Дувший с моря ровный ветер трепал его седые волосы и оставлял на губах солоноватый привкус. Водитель господина Набуки, по имени Сабуро, следовал за ним, почтительно сохраняя дистанцию в три шага Берег был пустынен и дик, словно дело происходило не в начале третьего тысячелетия, а лет двести назад.

Водитель Сабуро был всего на десять лет моложе своего хозяина, и господин Набуки все чаще с грустью задумывался о том, что не за горами тот день, когда ему придется отказаться от услуг Сабуро в качестве водителя. По правде говоря, ездить с Сабуро стало небезопасно: у него заметно притупилась реакция, ухудшилось зрение, а движение на дорогах Токио становилось из года в год интенсивнее Господину Набуки давно следовало сменить личного водителя, но он медлил, поскольку его связывали с Сабуро отношения гораздо более тесные, чем те, которые складываются обычно между главой процветающей корпорации и водителем его лимузина Дойдя до края обрыва, господин Набуки остановился. Обрыв почти отвесной каменной стеной уходил вниз из-под самых его ног. Далеко внизу волны с глухим шумом разбивались о берег, поднимая в воздух тонны соленых брызг. В этом месте прибой не затихал никогда. Под его несмолкающий рев хорошо было предаваться размышлениям. К тому же этот шумовой фон служил отличной защитой от направленных микрофонов и прочих хитроумных устройств для записи звука.

Сабуро подошел и остановился рядом с господином Набуки, прямо за его плечом. Это было странное, щекочущее нервы ощущение – стоять на краю высокого обрыва, под которым об острые скалы вдребезги разбивались океанские волны, и знать, что за спиной у тебя стоит не кто-нибудь, а Сабуро. Один толчок ладонью между лопаток, и ты отправишься в короткий и стремительный полет навстречу неминуемой гибели, давясь тугим встречным ветром и тратя остатки сил на пронзительный панический вопль. Господин Набуки знал, что Сабуро, как никто другой, способен это сделать, но знал также, что его водитель никогда так не поступит – по крайней мере, с ним.

– У меня есть для тебя поручение, – не оборачиваясь, сказал господин Набуки. – Пусть твои люди проследят вот за этим человеком, – он протянул через плечо визитную карточку Сигэцу Акиро, адвоката. – Разузнайте о нем все, выясните все его связи, а потом сделайте так, чтобы он исчез без следа. Но прежде, чем это произойдет, я хочу знать, что ему известно обо мне и откуда он получил эту информацию. Имей в виду, что сделать это нужно как можно быстрее.

Сабуро подошел ближе и стал на краю обрыва, почти касаясь господина Набуки плечом.

– Его клиент, некий Рю Тахиро, – продолжал господин Набуки, – арестован по обвинению в убийстве американского солдата, который обесчестил его сестру. Теперь ему приписывают все убийства янки, которые произошли на Окинаве за последние семь лет. Мне нужно, чтобы этот человек бежал из тюрьмы.

– Не понимаю, – сказал Сабуро. Голос у него был глухой и хрипловатый, как у заядлого курильщика. – Этот парень – просто подарок для нас. Такое прикрытие! Сказать по правде, мы давно нуждаемся в чем-то подобном. Списать все на серийного убийцу – что может быть лучше?

– Ты действительно не понимаешь, – вздохнул господин Набуки. – Но я говорю об этом с тобой, потому что ты, наверное, единственный человек, способный меня понять. Этот мальчик, не побоявшийся отомстить за свою сестру, достоин большего, чем просто послужить прикрытием для двух стариков. Он – один из немногих, кто не забыл, что такое бусидо. Его можно было бы использовать с большей пользой. Хотя ты, пожалуй, прав: он – отличное прикрытие. Вот что, пусть его осудят, притом осудят именно как серийного убийцу. После этого организуй ему побег. Денег не жалей, но сделай это по возможности тихо. Подготовьте для него новые документы, биографию.., ну в этом ты разбираешься гораздо лучше меня. Приговор суда привяжет его к нам вместе со всей его семьей крепче любых цепей. Он будет предан нам душой и телом, а мы дадим ему возможность делать то, что он начал с таким жаром, но столь неумело.

– Это будет весьма затруднительно, – сказал Сабуро, – но я это сделаю. Вы правы, Набуки-сан, он нам пригодится.

– Ты всегда меня понимал, – с теплотой в голосе произнес господин Набуки. – Есть какие-нибудь новости? Сабуро покачал седеющей головой.

– Новости есть всегда, – ответил он. – Есть, плохие новости, есть хорошие. Есть те, которые передают по телевизору, и есть те, что сообщает Кицунэ Таками.

– Что же сообщил тебе Кицунэ? – спросил господин Набуки.

Кицунэ Таками – Лисица Таками – был одним из тех людей, кто составлял личную гвардию господина Набуки, о которой никто не знал и с помощью которой он мог вступить в схватку хоть со всем миром.

– Кто-то пытался взломать базу данных головного компьютера банка Аригато, – сказал Сабуро. – Это почти удалось, но один из служащих заметил взлом, поднял тревогу, и вторжение удалось ликвидировать раньше, чем взломщик успел достичь цели.

Господин Набуки поморщился. Сама по себе эта новость не содержала в себе ничего угрожающего. Набуки Синдзабуро не любил компьютеры, поскольку был не в состоянии не только постичь принцип их работы, но и просто слепо уверовать в них, как это сделало подавляющее большинство населения планеты. Он был человеком старой закалки и больше доверял бумаге и стальным дверям сейфов, чем этим серым жужжащим ящикам из тонкой жести и скверного пластика. Как можно хранить свои секреты в чем-то, что по виду напоминает телевизор?! Изобретение же всемирной сети Интернет господин Набуки считал шагом навстречу всеобщему хаосу, предшествующему концу света. Любые защитные системы оказывались бессильны против ловкачей, всегда находивших щелочку в самой прочной броне, и сообщение Кицунэ служило тому наилучшим подтверждением.

– Нужно усилить защиту, – проворчал он, не скрывая своего недовольства. – Неужели нельзя раз и навсегда обезопасить себя от поползновений этих хулиганов? Я думаю, что это был хулиган или кто-то, решивший скачать с чьего-нибудь счета пару тысяч долларов. Если так, то рано или поздно он либо отступится, либо попадет в руки полиции. А что, если это не так? Ты ведь знаешь, Сабуро, что такое банк Аригато.

– Да, я понимаю, – сказал Сабуро. – Защита уже усилена. Но Кицунэ говорит, что стопроцентной защиты просто не бывает. Он ссылается на специалистов, и у меня нет оснований сомневаться в его словах.

– Стопроцентной защиты не бывает ни в чем, – сердито перебил его Набуки. – Я всегда говорил, что компьютеры – самое бесполезное изобретение человечества. Когда-нибудь из-за этих штуковин начнется ядерная война. Заряженное ружье в руках у обезьяны, вот что такое эти компьютеры! Передай Кицунэ, что я им недоволен. Они поспешили. Нужно было засечь взломщика и выяснить, кто он такой и что ему понадобилось в базе данных банка. Не знаю почему, но мне это кажется важным.

– Я передам, – сдержанно пообещал Сабуро.

Господин Набуки молча кивнул и стал смотреть на море, вглядываясь в серо-зеленую гладь так пристально, словно искал там ответ на извечный вопрос о смысле жизни. Он стоял так долго – до тех пор, пока снова шевельнувшееся предчувствие скорой смерти не притупилось до приемлемого уровня.