Текст книги "Шаг в пустоту"

4

В этот вечер, сидя в поезде, не зная, куда и зачем он едет, Олег размышлял о чем-то своем, личном:

«Пустота… Вокруг пустота… Поезд уносит вдаль. Проводница с грустными глазами. Красивый человек. Не столько внешне, сколько внутренне.

Я – самовлюбленный нарцисс… Да, один шаг в пустоту, еще один… Остановка за перекрестком. Потом, пустота и грустные глаза проводницы.

Улыбка. Ее улыбка, так не сочетающаяся с ее глазами. Но, все равно, то, что она хочет сказать, говорят ее глаза. Еще пару фраз добавляют губы и… больше не нужно слов. Я не хочу ничего слышать. Спасибо. Сказано все. Прости, но ты и так многое сказала. Я уверен в тебе, твоих словах, но, ты опоздала всего лишь на несколько миллионов лет. Это уже не я. Я не тот, каким был раньше. Ты – очарование, сошедшее на землю с небес. Ты – проводница этого вагона. Ты – которая говорит мне все это. И только ты сейчас понимаешь, как мне плохо. Только тебе я доверю все, что творится внутри меня; расскажу, кто я и, зачем пришел в этот мир. Почему смеюсь, почему плачу. Когда я люблю, а когда ненавижу. И больше никто не узнает о том, что мы провели этот вечер вдвоем. Ты и я… Только ты и я…

Тряпка… Ты даже не можешь принести тряпку, чтобы вытереть воду с окна.

Ты исчезаешь, не проделав самого элементарного. Глупо…

Встречный поезд пронесся мимо меня. Я знаю точно – в нем сидела девушка, которая писала подобный моему бред.

На секунду мы оказались рядом и… поезда нас унесли в разные концы вселенной. Жаль… Мне, правда, жаль, что так все вышло.

Я знаю, что ты, девушка, сидящая во встречном поезде, меня простишь и, может, даже сможешь понять, почему в эту секунду я подумал о тебе…»

Олег мысленно был очень далеко от реального мира. Его жизнь менялась на глазах. Он становился человеком, которого еще не ждали в этой жизни.

Время неслось неугомонно вперед, оставляя за собой лишь слабо похожие на следы черты, которые режут жизни и души. Режут больно. До крови. И уже никогда и никто не сможет залечить эти раны. Слишком уж они глубокие. Слишком…

А существование продолжается. Оно тянется какой-то истошной нитью через годы и, не прекращает свое хладнокровное шествие по телу.

Лишь абстракция внешнего мира совершенно не гармонирует с авангардом внутреннего.

Олег приехал в этот город уже поздней ночью. Поймав такси, он попросил отвезти его в ближайшую гостиницу.

Гостиница находилась на берегу реки. И хоть уже был октябрь, река смотрелась превосходно.

Олег немного побродил по набережной, а затем направился к себе в номер.

На утро падал снег. Первый снег.

Прошел месяц…

Олег весь день просидел в комнате, а под вечер пошел прогуляться по городу, который выглядел необычно красивым в свете неоновых огней и фонарей.

– Молодой человек, – послышалось позади него.

– Да, – Олег обернулся и увидел двух девушек, окликнувших его.

– Можно с вами познакомиться? – спросили они без особой навязчивости.

– Нет, – тихим голосом ответил он и пошел дальше, по проспекту, мимо света дня и ночи.

Никто и никогда не видел его таким. Он подошел к киоску и купил сигареты. Но, он же не курил раньше…

Сегодня, он бешено курил. Сегодня, всю ночь не спал. Его что-то сильно тревожило. Что-то выворачивало наизнанку. Ему хотелось побыстрее вернуться обратно.

Следующим вечером он уже сидел в поезде. Сейчас он ехал в город, который пока что только недолюбливал.

Спустя некоторое время, он возненавидит его на всю жизнь.

Поезд прибыл вовремя. Олег сразу поехал домой, чтобы отоспаться. Что, кстати, ему удалось довольно неплохо.

Несколько рабочих дней Олег провел как-то незаметно. Время летело очень быстро, и мрачное настроение потихоньку улетучивалось в неизвестном направлении.

В тот день, он долго сидел в студии и разрабатывал новую телепрограмму. Она должна была выйти в эфир через неделю.

Сейчас он был поглощен этим проектом полностью и, поэтому, ни о чем другом старался не думать.

Вечером Олег долго сидел на подоконнике и старался понять, что же ему не дает покоя.

Какая-то внутренняя сила уводила ход его мыслей в туман. В черный туман.

Он думал о довольно странных вещах, не подлежащих всеобщему обсуждению.

Стараясь, хоть как-то отвлечься от этого, он пошел на кухню и налил себе чашку кофе.

Раздался телефонный звонок. Олег, мгновенно бросился к телефону.

Схватив трубку, он еще несколько секунд молчал, как будто не хотел произносить ни слова. Но, ему пришлось ответить, как так на другом конце провода послышался чей-то тихий голос.

– Алло…

– Да, я слушаю, – Олег с трудом узнал голос Ольги Гордеевой, Оксаниной подруги.

– Олег…

– Да, Оля, я слушаю, – он чувствовал, что звонок был не просто так.

– Я не знаю, как сказать…, – она пыталась тянуть время.

– Говори.

– Знаешь…

– Что? – Олега эта неразбериха в словах сильно взволновала.

– Оксана повешалась…

– Что? – Олег больше не мог произнести ни слова.

Он несколько минут молчал, не обращая внимания на то, что Ольга продолжала говорить.

– Олег? Алло?

– Да, я тебя слышу. Когда похороны?

– Завтра, в 12 часов.

– Хорошо, я буду.

Он положил трубку. Сейчас он уже не мог ни говорить, ни что-либо слушать.

Ночь он провел без сна. Все мысли были ни о чем. Пиво. Кассета, заставляющая не думать об этом мире. И огромная боль внутри.

Он взял диктофон и стал записывать на него все, что наболело:

«Как мне не хватает ее… Ведь никто, никогда ее не заменит. Я лгу сам себе. Я каждый день пытался найти для себя хоть какой-то выход. Но, я не хотел, чтобы все закончилось вот так.

Ее нет, а значит – нет и меня. Меня прежнего. Все, что происходит вокруг, только иллюзии проходящих мимо зверей.

Оранжерея, состоящая из голубых цветов, украшенных пестрыми, красно-черными лентами, с какими-то надписями золотого цвета.

Красные коробки прямоугольно-трапециозные. И люди. Люди, одетые в черное. Они плачут. Слезы. Зачем? А раньше? Почему этих слез не было раньше?

Почему эти лица раньше были серьезными, суровыми и, наводили только отвращение и неуважение?

Глупые. Глупые люди. Они уверены, что сейчас их простят и поймут. Нет. Теперь я буду обращаться с вами точно так же, как вы обращались с Оксаной. Вы аморальные уроды. Суки!!! Ненавижу!!! Уничтожу всех!!!

Оранжерея… из черных роз. Снег. Красный снег с синим песком…

Размышления на актуальные для меня темы, которые порой ничего конкретного не открывают. Всего лишь желания. Зверские. Не людские. Страх. Страх перед собой. За них… Убивших ее…

Скандал. С самим собой. Очередной скандал. Без Оксаны я – не я… Я сгораю от боли. Жар охватывает мое тело. Голова ничего не соображает. Я хочу к ней. Там тихо и спокойно. Там никто уже не сможет причинить боль. Ведь там я буду рядом с ней. И тогда уже никто не сможет нас разлучить.

Она хотела, чтобы я был с Диной. Но, к сожалению, это, как оказалось, невозможно. Дине это не нужно. А Оксаны уже нет.

Свет. Свет от свечи, которая, пытаясь осушить чужие слезы, отдает свою жизнь. Она тает. Тает на глазах. А слезы не высыхают. Наоборот, льются все сильнее и сильнее.

Кругом пустота. Лишь мимо проходящий дикий альфонс, стараясь скрыть в себе все свои глупые нравы, играет этим огнем.

За окном ночь, от нее я не жду ничего. Вернее, ничего плохого. Если мне будет хорошо, значит – я уже не здесь…

Сознание теряется в дебрях лжи и порока. Оно уносит меня туда, где я уже однажды был. Мне нравится…

Боль души. Смешно… Иначе нельзя. Иначе будет не так больно. А я люблю боль. И причиняю эту боль другим, себе подобным. Смешно…

Смех пленяет мой мозг. И я смеюсь над людьми. Я буду втаптывать их в грязь. Они, стараясь подняться из этой грязи, будут поскальзываться, и падать вновь. Какими они будут смешными в этот момент…

Смешно… Смешинка попала…

За окном, воет ветер. Проносясь мимо меня, он молчит. Он знает, мне больно. И, по старой дружбе, он разносит мою боль по миру. И делает больно другим. Разбивая в их домах стекла, зеркала… и жизни. Почему… Почему он это делает?

Я так хочу. Да, потому, что этого хочу я. Хочу…»

Олег выключил диктофон.

Несколько часов подряд он сидел за столом, молча наблюдая за догорающей свечой.

Язычки пламени, играя, пытались дотянуться до его лица.

На его глазах были слезы. Слезы от дикой несправедливости в этом мире. И он завидовал людям, которые даже не догадывались о том, как жесток этот мир.

Но, в нем уже зародилась ненависть и, о ходе его мыслей трудно было судить.

В это утро Олег выглядел болезненно. В его глазах была пустота.

Такое бывает с людьми, потерявшими моментально все.

Выйдя из дома, он пару часов бродил по пустынным переулкам, среди редких прохожих, оборачивающихся на него, наверное, из-за его глаз, полных слез и, смотрящих на мир ожесточенно.

На улице был сильный ветер, но Олег, как всегда был без шапки. Пальто нараспашку вилось по ветру, волосы разлетались в стороны. Каменное лицо, полное боли и ненависти к людям, погубившим ее.

На кладбище было предостаточно народа. Все перешептывались, обсуждая детали ее смерти. Ольга Гордеева подошла к Олегу и обняла его за плечи.

– Как ты? – спросила она тусклым голосом.

– Никак. Боль и пустота. Это все, что я чувствую.

– Я тебя прекрасно понимаю. Держи себя в руках.

– Постараюсь, – чуть слышно произнес он, – вот он, урод, погубивший всю ее жизнь.

– Успокойся. Стас делал все, что мог. Не мог же он ее контролировать постоянно.

– А должен был. Обязан был, – Олег начинал срываться.

– Ему и так сейчас плохо. Да и матери.

– А ей-то что? Ей дочь была не нужна. Она довела ее до могилы.

– Все, Олег, все, – Ольга пыталась хоть как-то его успокоить, – кстати, когда Оксану вытащили из петли, в ее кармане была записка. Вот она.

Ольга достала лист бумаги, свернутый вчетверо, и распрямила его. На нем мелкими буквами было написано:

«ПРОСТИТЕ, Я ПРОСТО ПОШУТИЛА…»

Олег только усмехнулся. Он уже не хотел плакать, он смотрел глазами зверя на весь балаган, собравшийся здесь.

Они с Ольгой догнали остальных и остановились рядом с матерью Оксаны. Она с кем-то оживленно разговаривала, глядя на красивое лицо дочери, тело которой было покрыто белоснежным саваном.

Олег стоял молча, разглядывая черты нежного лица.

– Я ей купила кофточку и юбочку, – тихо произнесла мать Оксаны своей подруге, которая внимательно ее слушала.

Над кладбищем пронесся дикий хохот Олега, медленно удаляющегося от гроба…

Она была человеком. Просто человеком, который отдавал больше, чем брал. Нет… не просто…

Она. Да, она была. Ее нет.

Странно это. Довольно странно. Любила всех и одновременно ненавидела себя. Может быть.

Жизнь. Ее жизнь, играющая огромную роль в жизни других. Такая беспечная, но, к сожалению, не свободная – в полете. Стремиться. Нужно стремиться вверх.

Летать… с ней. Там, высоко, где летает она. Где парит. Чайка, по имени… Какая разница?

Она была… Ее нет. Кто? Кто спровоцировал ее уход? Каждый думает, что он. Но. Никто на себя не берет ответственность за ее гибель. Никто.

Ветер, а ты знаешь? Нет… Жаль… А то бы поговорили.

Я тоже хочу туда… к ней. Я не хочу быть там, где мне плохо. Я не желаю находиться среди камней. Тупых и черствых. Ее же здесь нет…

Нет! Она была здесь. Но, ее здесь больше нет. Она ушла, к тебе, ветер.

Она – это ты, а я – это… Неважно.

Она была… простым человеком. Она была…