Текст книги "Инопланетянка. Фантастическая повесть для детей"

Планета Земля, область города Москвы

Полина открыла глаза.

«Каникулы!» – это была первая и самая приятная мысль этого утра. Полина даже подумала: «Это утро, ну, сегодняшнее – самое лучшее утро в году. Ведь впереди – девяносто два дня отдыха. Ух-ты! Супер! Даже завтра будет уже не так здорово, потому что дней останется всего девяносто один. Хотя и это тоже ничего!»

Мышцы немного побаливали. Полина вспомнила, что вчера был экзамен по карате, и она сдала на коричневый пояс. Класс!

Лежа в кровати, девочка решила оттянуть момент вставания ещё немного: родители были на работе, а бабушка сама любила поспать. Как же это всё-таки приятно – нежиться в кровати, зная, что все школьные занятия позади. Никаких уроков, никаких будильников, никаких учителей. Просто фантастика! Что ещё человеку надо в жизни?

Полина не считала себя лентяйкой – просто она не любила рано вставать. И ещё не любила делать уроки, хотя, конечно, делала их и училась, в общем, неплохо. Но намного больше ей нравилось изобретать. Папа даже иногда в шутку называл её «изоБРЕДательницей», выделяя интонацией слово «бред». Но дочь на него не обижалась – папа был инженером и порою подкидывал неплохие идейки.

Хотя, скорее всего, Полинина страсть к изобретательству была связана именно с леностью. Как-то раз она прочитала – несомненно, это была умная книга, раз там было такое написано, что лентяи – это, в общем-то, неплохие люди. И даже в какой-то мере двигатели прогресса.

Лентяй, когда ему чего-то не хочется делать, придумывает, как бы устроить так, чтобы самому ничего не предпринимать, но дело было бы сделано. И изобретает. Изобретает плиту, потому что лень искать дрова и разводить костёр, изобретает калькулятор, потому что лень считать столбиком. Изобретает стиральную машину, потому что лень стирать руками. Удобно ведь! А трудяги? Они так бы всю жизнь и стирали руками!

Да-а, если бы в мире не было изобретателей, люди бы всё ещеё лазали по деревьям и ели одни бананы. Никто бы не догадался заострить камень, чтобы убить мамонта. А если так, то она, Полина, согласна считаться лентяйкой – уж она-то наверняка догадалась бы вырыть для мамонта ловушку и замаскировать её сверху ветками!

Да! Изобретательница – это звучит гордо! Она вон уже столько вещей изобрела, облегчающих жизнь. Правда, не все они оказались полезными. Точнее, не совсем все. Сказать начистоту, лишь одна. Но зато какая! Прибор для автоматического чесания кошек за ухом. Вот это вещь! Соседская кошка, правда, после первого сеанса стала от него шарахаться. Глупая! Надо заняться её воспитанием, чтоб дружила с прогрессом.

Размышления Полины прервал голос бабушки Насти:

– Полина, завтрак готов!

Полина скинула одеяло и встала перед зеркалом.

«Почему подруги считают меня несимпатичной? Нам же всем только по двенадцать лет! Никто не знает, каким он будет, когда вырастет. Ну подумаешь – веснушки! Зато у меня волосы хорошие. – Полина взглянула на достигавшие плеч локоны. – И глаза красивые. Мама так всегда говорит. А ушки! Какие у меня ушки! А про нос я вообще молчу – такого аккуратненького носика нет ни у кого во всей школе! Почему этого никто не ценит?»

Полина не очень любила размышлять. Ей больше нравилось сидеть в мастерской на даче и что-нибудь изобретать. Вот и сейчас она твёрдо решила после завтрака запереться и продолжить работу над высокочастотным прибором для отпугивания мышей. В бытовке рядом с домом завелись мыши, и никто не знал, как их оттуда изгнать. Изготовление прибора для ускоренного заучивания стихов она решила оставить на август – поближе к учебному году.

Во время завтрака бабушка пожаловалась:

– Полина, ты же такая бледная! Вон, твои подружки – кровь с молоком. А ты? Всё сидишь у себя взаперти, сходила бы хоть погулять. Каникулы ведь!

Полине не нравилось, когда бабушка начинала учить её жизни. «Вот я, вот в мои годы…»

Неизвестно ещё, что было в её годы, а сейчас бабушка норовила впихнуть в Полину побольше еды – как будто не знала, что та на диете. И старалась в любую погоду вытолкать Полину на улицу. Якобы, чтоб подышать свежим воздухом. Может, бабушке просто хотелось побыть одной? Так бы и говорила!

Но погода за окном была замечательная, по-настоящему летняя. К тому же у Полины мелькнула идея:

– Бабуль, а от прогулок человек может стать красивей?

– Конечно, – уцепилась за эту идею бабушка, – конечно, моя хорошая. Вот я, когда была девочкой, всегда ходила гулять. Ты видела мои фотографии?

Пришлось признать, что бабушка в чем-то права – в молодости она действительно была красавицей.

Неизвестно, было ли это связано с прогулками, но кто знает? Ну, ладно. Антимышиный прибор никуда не убежит. А вот погода может испортиться!

Полина схватила велосипед и отправилась по дороге в ближайший лес. Велосипед, подаренный родителями на прошлый день рождения, был очень проходимым. На нем она могла заехать в любую гору; даже в овраг спускаться на нём было не страшно.

Полина обожала путешествовать – это было её второе увлечение после изобретательства.

Проездив часа три, Полина решила возвращаться. Но не тут-то было – выяснилось, что она заблудилась.

Полина стала размышлять: «Бабушка будет не в восторге. Как это было? Я въехала в лес, потом мне попался овраг, потом ручей, потом опять лес… Или наоборот: сначала лес, потом ручей? О, господи! Надо изобрести прибор для ориентации на местности. Или такой уже есть? Кстати: есть! Очень хочется есть! Бабушка обещала на обед пельмени. Самодельные. (Это было любимое блюдо Полины). И где сейчас эти пельмени? Туда или туда?»

Девочка попеременно смотрела то в одну, то в другую сторону, не зная, куда направиться. Лес был большой, казалось, без конца и без края, и в нем стояла какая-то зловещая тишина, будто перед грозой.

«Точно! Гроза! По метеосводке обещали грозу. Как я могла забыть?!»

Полина взглянула на небо: тучи были не то, что серые – они были почти черные.

«Как можно было дожить до двенадцати лет и остаться такой бестолковой?» – отругала она себя.

Но делать было нечего, надо было двигаться дальше. Неожиданно налетел ветер, сверкнула молния, и громыхнул гром. Вскорости припустил ливень. За несколько минут образовались лужи, проехать по которым не всегда представлялось возможным. Встречаясь с ними, Полина слезала с велосипеда и маршировала по грязи пешком – всё равно она насквозь мокрая!

«Что-то гром сегодня какой-то громкий!»

Не успела она так подумать, как раздался страшный свист и оглушающий грохот. На небе что-то сверкнуло. Полине даже показалось, что затряслась земля и повалились деревья.

«Ничего себе! Вот так упадет на нее дерево, и никто её никогда не найдёт. И будут себя винить: „Ах, зачем мы её ругали! Ах, зачем заставляли делать уроки! Мы бы на всё согласились, лишь бы вернуть Полину!“ Но будет поздно. Она будет лежать под деревом без движения, и муравьи будут выгрызать ей глаза. Кстати, она совсем забросила антимуравьиное устройство. Там же всего пару резисторов надо поменять. А то эти проныры даже по её комнате ползают. Обнаглели совсем!»

– А-а! – вырвалось у Полины, когда она вместе с велосипедом свалилась в огромный овраг. Девочка несколько раз перекувырнулась, сильно испачкавшись в глине. Теперь грязь была на ней везде: на шортах, на волосах, на коленках и даже на лице. Плюс ко всему она сильно расцарапала руку о торчавшую из земли корягу.

Полина села на землю и заплакала. Дождь уже заканчивался, но ей было себя так жалко! Она смотрела на овраг и не могла понять: откуда он здесь? Он же должен быть дальше!? Неужели она всё-таки ошиблась дорогой? И что это за огоньки в тумане? Мигают вроде даже.

Девочка оглянулась по сторонам: кругом были поваленные деревья, взрыхлённая земля, словно здесь поработал гигантский бульдозер. Туман или, может, дым стал рассеиваться, и глазам Полины предстало…

«Господи, что же это такое?»

Полина немедленно забыла про грязь, про дождь, про раненую руку. Не-ет, такого она ещё не видела!

Дождь закончился, и как ни в чем не бывало, засветило яркое солнышко. Прямо перед Полиной было нечто, отдаленно похожее на яйцо высотой с пятиэтажный дом. «Яйцо» лежало на боку, его острая часть была почти воткнута в землю, а задняя приподнята. В длину яйцо было ещё больше. Металлический корпус сверкал на солнце.

«Наверное, это военные испытывают какой-нибудь новый летательный аппарат!»

Она где-то читала, что военные тоже всё время что-нибудь изобретают. Только они это делают не из-за лености, а потому, что им Президент так велит. «Сколько, – говорит, – можно летать в тесном самолете? Пора что-нибудь попросторнее построить!»

«Да-а, наверное, так и сказал! Вот и построили. Только плохо взлетело. Ну что ж – нам, изобретателям, к неудачам не привыкать!»

Полина вспомнила, как прошлым летом она пыталась изобрести ботинки для хождения по воде, а потом её спасали рыболовы, потому что она перевернулась и свалилась в воду. В ботинках она плыть не могла, а отцепить их как-то не получалось. Чуть не захлебнулась.

«Как же подступиться к этой штуковине? Может, спасти кого надо, а то спасатели неизвестно, когда прилетят. К тому времени никого и в живых-то не останется!»

А вдруг там сам Президент? Полина спасёт его, и её к награде представят. Вот подружки обзавидуются! Пусть только вякнут потом насчёт ее внешности – она сразу Президенту пожалуется!

«А может, это ино… иностранцы? Может, это какие-нибудь американские военные что-нибудь испытывают – Полина читала, что у американцев тоже ведутся всякие военные разработки. – Да, это точно американцы! На наших не похоже. А что, если они уничтожают свидетелей аварии?»

Ей стало страшновато. Но любопытство пересилило. В конце концов, она же обыкновенная девочка! Никто же не знает, что она в технике разбирается. К тому же на этом аппарате классные лампочки. Ей такие для датчика приближения к её комнате нужны, чтобы родители не могли незаметно входить. Пока никто не видит, надо бы открутить хоть одну! А лучше две!

Полина достала инструмент, который всегда был у неё в велосипедной кожаной сумке и направилась к продолговатой лампочке, мигавшей по очереди то синим, то зелёным цветом.

«Никаких болтов нигде не видно – наверное, прикручено изнутри!».

Полине было не привыкать – она и не такое отвинчивала. В прошлом году для кабинета физики новый осциллограф приобрели – прибор такой для разных электрических измерений. Дорогущий, как потом оказалось. Так у него экранчик был классный – очень подходил для прибора по обнаружению собачьих… как бы это выразиться… продуктов жизнедеятельности. Какашек, короче. Для неё это был жизненно необходимый прибор, потому что Полине купили тогда щенка – золотистого ретривера, а он везде гадил. Она как-то раз даже вляпалась.

Прибор был уже почти готов, когда папа, с грозным видом вернувшийся с родительского собрания, разломал его и достал экран. Полину заставили потом ставить этот экран на место. А кто же знал, что у неё не получится? В общем, пришлось родителям раскошелиться на новый осциллограф. Наказание было жестоким – после этого случая Полина полгода не видела мороженого.

Первым очнулся Бивлак. Голова у него раскалывалась, всё тело болело, но он был жив. Надо же – первый полёт и такая катастрофа! Он попытался вспомнить, что произошло, но мыслительный процесс давался ему с трудом. Он покрутил головой и вскрикнул от боли: на затылке была рана. Надо проверить, на месте ли руки-ноги.

Бивлак попробовал пошевелить всеми конечностями, и это у него получилось: недаром он считался самым сильным и самым крепким квантолийцем! Выкарабкавшись кое-как из-под завала, Бивлак немного огляделся. Его друзья лежали без движения. Живы ли они? Обруч безопасности, закрепленный у каждого на шее, светился зелёным – значит, живы. Только без сознания.

Бивлак не был доктором, но основы оказания первой помощи знал. Он схватил инъекционный пистолет и сделал каждому по уколу специального лекарства.

«Должно пройти время, прежде чем они придут в себя».

Бивлак напрягся – ему послышался какой-то шум. Как будто что-то стучало по обшивке корабля. Смолкло.

«Показалось! Наверное, это в голове стучало!»

Его голова потихоньку приходила в норму, и перед глазом стали проноситься события, происходившие перед тем, как их звездолёт врезался в какую-то планету. Мозг его к тому времени уже отключился, но глаз продолжал всё фиксировать.

Страшное давление на тело. Какой-то туман. Что-то зелёное, похожее на кустарник. Удар.

«Сколько они так пролежали? Некоторые приборы не работают. Нет ли утечки воздуха? Вдруг на этой планете вообще нет воздуха? Сколько они тогда протянут? Удастся ли починить корабль? Какова здесь сила притяжения? Если она слишком большая, корабль не взлетит. Что это вообще за планета? И что за стук?»

Бивлак оторвался от своих мыслей. Да, однозначно, это стук. Но стук непоследовательный, не поддающийся математическому анализу. Так может стучать только живое существо.

«Каких оно размеров? Что, если оно на него нападёт? Надо взять самый мощный – протонный – пистолет и попробовать выглянуть наружу. Или, может, лучше подождать, пока друзья очухаются? А если эти инопланетяне – кстати, неизвестно, сколько их там – успеют за это время разломать корабль?»

Бивлаку, несмотря на его по квантолийским меркам исполинские размеры, было не по себе. В отличие от своих друзей, уже много полетавших и встречавших разных инопланетных существ, Бивлак был в космосе впервые и никогда не видел инопланетян. Единственное, что его радовало – это то, что наличие живых существ предполагало наличие атмосферы. А раз так, то с воздухом проблем у них быть не должно.

«Ну, что ж – надо рискнуть!»

Он подошел к дисплею, на котором была вся информация о ситуации снаружи.

«Так, температура за бортом 200 квантолийских градусов. Не очень жарко, по квантолийским меркам терпимо. Отлично. Так, что там насчет состава воздуха?»

Бивлак взглянул на показания анализатора воздуха.

«Воздух немного разреженный, но дышать можно!»

Включая поочередно камеры наружного наблюдения, он решил изучить обстановку за пределами корабля.

«Первая камера – ничего. Только небо. Вторая камера – тоже ничего. Наверное, корабль как раз на ней лежит. Третья – какие-то коряги. Очень интересно! Так. Четвертая. Четвертая…»

– А-а! – заорал Бивлак и отпрыгнул от экрана. – Инопланетное существо! С двумя гигантскими глазами!

Он не на шутку перепугался. Вооружившись, на всякий случай, не только протонным, но и двумя фотонными и одним лазерным пистолетом, квантолиец направился к люку звездолёта, рядом с которым как раз и слышался стук.

«Наконец-то!» – Полина отбросила в сторону большую отвёртку и камень, которым стучала по ней, чтобы поддеть лампу. Лампа поддалась, и Полина потянула её руками. За лампой тянулись какие-то завитые проводки.

«Ух-ты! Классные проводки! Никогда таких не видела. Да, это наверняка американский военный аппарат!» – подумала она.

Теперь надо открутить вот эту выпуклую штуковину, напоминающую крохотный зрачок. Полина еще раз наклонилась к ней, чтобы рассмотреть поближе. Уж не камера ли это?

«Боже, они меня видели!»

Вдруг метрах в двух от Полины раздалось шипение, и открылся какой-то люк.

«Что за ерунда? Здесь же минуту назад ничего не было!»

Дальнейшее напоминало плохой сон.

Из люка выпрыгнуло существо с четырьмя ногами и четырьмя руками, ростом метра три, то есть почти в два раза выше самой Полины и значительно её шире.

На его большой голове – или чем-то похожем на неё – имелся всего лишь один большой глаз. Голова эта успела несколько раз прокрутиться вокруг собственной оси, прежде чем замереть и уставиться на Полину. Шеи Полина не заметила. Похоже, её вообще не было. Расположенные по бокам головы уши были огромные, размером почти с саму голову. А нос! Нос был с «бычье сердце» – самый большой помидор, который Полине приходилось видеть.

Из головы существа торчали какие-то пружинистые макароны. Одежда его напоминала матовую рыбью чешую, а в руках были неизвестные Полине предметы, направленные в разные стороны.

Да-а, ей доводилось, конечно, слышать, что американские военные странноватые, но чтоб до такой степени…

«Наверное, это просто такой маскировочный костюм. Последняя техническая разработка!»

«Так, существо одно. – Бивлак, в свою очередь, тоже анализировал ситуацию. – Это уже хорошо. Рост маленький. Ног – две. Рук – две. Как же оно может ходить на двух ногах? Наверное, всё время падает! И рук мало! Может, это калека? Голова – одна. Это правильно. Глаза серые. Две штуки. Вот это удобно – не надо крутить головой. Первый глаз видит, что происходит с одной стороны, второй – что с другой. Но глаза почему-то направлены всё время в одну сторону. И голова плохо крутится. Всё-таки, пожалуй, калека! Волосы тонкие, светло-коричневые. Уши маленькие. Нос почти отсутствует. На теле грязь. Существо, наверное, дикое и живет в земле. Хотя частично покрыто каким-то защитным материалом. А зачем оно отломало габаритную лампу?»

– А ну верни на место! – крикнул Бивлак по-квантолийски, размахивая перед Полиной протонным пистолетом.

«Чёрт!» – выругалась про себя девочка. Она постаралась напрячь память, и призвала на помощь свои познания в английском языке.

– Хэллоу! – крикнула она. – Май нэйм из Полина Давыдова. Айм фром Москоу.

Полина взглянула на застывшее выражение лица собеседника.

«Что-то он тормозит. Ведь это же для него родной язык! Надо ещё что-нибудь вспомнить!»

– Ай эм фром Раша. Вот из ё нейм? Ве до ю кам фром? – медленно и довольно сносно произнесла она по-английски.

Но одноглазый продолжал таращиться.

«Может, лампу прикрутить обратно? – мелькнуло у неё в голове. – А то нехорошо как-то! Ещё заставит в долларах платить, а где я их возьму?»

Полина вернула лампу на место, но прикручивать её пока не стала.

«А классная у него штуковина в руке!» – она уставилась на нечто, направленное в её сторону.

– Можно посмотреть? – Обратилась Полина к незнакомцу уже по-русски, указав на интересующий её предмет.

В это время недоумевающий квантолиец пристально вглядывался в выражение лица неизвестной особи местного происхождения.

«Так, оно испугалось. Оно указывает на мой протонный пистолет. Оно, наверное, догадывается, что этим оружием можно не то, что его одного – целую армию подобной мелюзги прихлопнуть. Но что оно делает?!»

Пока Бивлак, ещё не совсем пришедший в себя после аварии, рассуждал, Полина подошла и взяла из его рук протонный пистолет.

От неожиданности инопланетянин выпустил оружие без сопротивления.

– Классная штука! – Полина улыбнулась, рассматривая предмет. – На что будем меняться? – Она ещё раз напрягла свою память и с довольным видом произнесла: – Чейндж?

Девочка уже успела развернуться к велосипеду, чтобы поискать что-нибудь достойное для обмена – ну, отвёртку какую-нибудь или гаечный ключ, – когда услышала громкий крик.

– Отдай! – заорал на квантолийском пришедший в себя Бивлак. – Ты же сейчас взорвёшь что-нибудь!

Услышав непонятные звуки, Полина обернулась: одноглазый несся прямо на неё. Полина машинально шагнула назад и споткнулась. Падая, она непроизвольно нажала какую-то кнопку на своей «добыче».

Послышался страшный треск, и девочка увидела, как несколько вековых елей, уцелевших после падения странного летательного аппарата, взлетели вместе с корнями вверх метров на двадцать и разлетелись на мелкие щепки.

– Вот это да! – прошептала остолбеневшая Полина, сидя на земле. – Мне точно такая штуковина пригодится! Если мальчишки будут приставать!

Пока она любовалась произведёнными разрушениями, Бивлак выхватил из её рук оружие и отпрыгнул, направив на неё сразу несколько пистолетов.

– Простите, пожалуйста, – робким голосом начала Полина, сообразив, что одноглазый недоволен. – Я случайно, я не хотела. Вы же сами дали мне это подержать!

Бивлак, разумеется, не понимал ничего из того, что говорило это маленькое существо. Но интонация была не злобная, и он успокоился.

– Это очень опасно, – стараясь как можно четче произносить каждое слово, предупредил он.

– Оно тебя не понимает.

Бивлак обернулся. Это был капитан Глув. Придя в себя, он незаметно выбрался из корабля.

– Бивлак, у меня с собой устройство углубленного лингвистического анализа. Сейчас сосканируем мозг этого инопланетного существа и попробуем с ним общаться. Причем таким же образом, каким оно общается с себе подобными.

Пока квантолийцы беседовали, Полина разглядывала их обоих.

«Этот, второй, вроде поменьше ростом. Но всё равно здоровый. Сколько же их там, в этой скорлупе? Сейчас как выпрыгнут все! А с английским у них что-то слабовато!»

Какое-то странное беспокойство овладело ею.

«Надо сматываться, пока не поздно. Фиг с ней, с лампой. Потом заберу!»

Полина с натянутой улыбкой стала пятиться к велосипеду. Она старалась не делать резких движений, чтобы четвероногие не подумали, будто она что-то замышляет.

Пока Полина пятилась, Бивлак смотрел на неё и думал:

«Надо же, не падает! Хотя только что падало. Это потому, что колени назад не гнутся, и голова плохо вращается. Точно, калека! Кошмар, чего на свете только не увидишь!»

Полина как в замедленной съёмке взяла велосипед, развернула его и уже успела поставить одну ногу на педаль, когда услышала:

– Ты куда.

Говорили по-русски, почти без акцента. Но голос был чудной. У неё внутри всё сжалось. Девочка обернулась, но вокруг никого, кроме этих одноглазых, не заметила.

«Наверно, послышалось!»

Она уже начала крутить педали, когда один из них резким прыжком оказался у неё на пути и произнес на чистом русском: «Стоять».

Полина замерла как вкопанная, благо не успела разогнаться.

«Вот это да! Этот, второй, оказывается, русский знает! Неужели, наш военный? До чего же людей армия доводит! Правильно, что мой старший брат не хочет туда идти!»

– Ты кто. – Одноглазый говорил правильно, но совсем без интонации.

– Й… й-а… Я? – Полина от страха начала немного заикаться. – П-П-Полина. Давыдова. А вы кто?

– Я Глув. Капитан Глув. Я квантолиец. А это мой друг Бивлак.

Только сейчас обалдевшая Полина заметила, что звук шёл не изо рта говорившего, хотя рот его открывался и закрывался, а из какого-то устройства у того на шее. Причем слова его звучали по слогам, словно у робота. Имея слабость к технике, Полина вперилась глазами в необычное устройство, забыв на время о страхе.

– Что это за планета, и какие у нее координаты, – спросил капитан так же без вопросительной интонации.

– В каком смысле? – Полину вдруг осенило:

«Это розыгрыш! Наверняка где-то рядом скрытая камера. И как это я сразу не догадалась? Только как это одноглазое чудо умудряется шевелить всеми руками и ногами? Может, там внутри два человека спряталось?»

– Смысл. Смысл. Не знаю. Повторяю вопрос: какая это планета.

«Для одного скромного теле-шоу что-то больно много работы они проделали. Да и кого еще они собираются здесь разыгрывать? Никого же больше рядом нет. Чего он там спросил? Какая планета? Во приколист! Ещё бы спросил, какая это галактика!»

– Какая это галактика и какие координаты у вашей галактики. – Одноглазый упрямо смотрел на Полину.

«Он что, мои мысли читает? Ещё чего не хватало!»

– Дяденьки, отпустите меня! Меня бабушка ждёт. Я никому ничего не расскажу. Честное слово!

– Бабушка. У меня тоже есть бабушка.

Полине на миг показалось, что одноглазый улыбнулся. Он достал из-за спины какой-то прибор, порылся в нем и нажал на кнопку. Полина увидела прямо перед собой необычные растения и между ними еще одно одноглазое существо. Это была голограмма. Полина читала про такие штуковины, но никогда не видела.

– Моя бабушка, – сказал одноглазый, представившийся капитаном Глувом, и указал на существо, которое высветилось из прибора. Капитан продолжал говорить ровно, без интонации, словно робот. – Она на Квантолии. Квантолия – это моя планета. Я там живу. Моя бабушка тоже там живет. Она сейчас там, а я здесь. Скажи где я.

Мысли вихрем проносились в голове у Полины.

«Этого не может быть! Этого не бывает! Я же недавно стащила у папы научный журнал, в котором было написано: инопланетян не существует, жизнь есть только на Земле. Верь после этого учёным! Им лишь бы о себе заявить!»

– Полина Давыдова ты кто. – Глув продолжал, так и не дождавшись ответа на первый вопрос.

– Как это, кто? Я – человек.

– Человек. Это особь, живущая на этой планете.

Поскольку вопросительная интонация отсутствовала, Полина лишь догадалась, что это вопрос.

– В общем, да.

– Ты особь мужская или женская.

– Ну, скорее женская. Ой, господи, что я говорю, – спохватилась Полина. – Конечно, женская, совсем даже женская!

– Полина Давыдова, ты ребёнок.

– Это что, допрос?

– Это что вопрос.

– Мне уже двенадцать лет. Хотя мама и правда почему-то считает, что я ещё ребёнок.

– Всё понятно. Ты особь ребёнок. Ребёнок, скажи, как зовут эту планету и какие её координаты.

– Сам ты ребёнок! Тебе же русским языком сказали: мне уже двенадцать! В этом году будет тринадцать! Я почти взрослая! – От возмущения у Полины даже задрожал голос. – Вот пристал: ребёнок, ребёнок! Я может, больше тебя на свете видела!

– Я не ребёнок. Я много знаю. Но я не знаю, что это за планета и где она находится. Повторяю вопрос: как зовут эту планету.

– Земля. Эта планета называется Земля. И находится она… – Полина задумалась, но тут вспомнила важную цифру. – И находится она в ста пятидесяти миллионах километров от Солнца.

– Что такое километр и что такое Солнце.

«Ну, вот, приехали! Чем больше им объясняешь, тем больше у них вопросов!»

Полине ничего другого не оставалось, как указать на земное светило, ярко сиявшее после дождя.

– А, понятно. – Капитан Глув удовлетворенно кивнул. – Это ваша звезда. Мы можем замерить расстояние до неё. Это и будет сто пятьдесят миллионов километров. Но мы не знаем, где находится ваша звезда и где находится ваша галактика. Очень жаль.

– Мне тоже жаль. А вы что, вправду инопланетяне? – Полине показалось, что она находится в каком-то кинофильме.

«Вот так, наверное, там наделают всяких чучел, а потом снимают. И все думают, что это на самом деле!»

– Да мы инопланетяне. Мы потерпели аварию. Один из наших друзей – его зовут Муск – серьёзно ранен. У него сломана одна нога и повреждена шея. Это наш корабль. Нам надо лететь на планету Гведма. У нас задание. Нам надо вернуть Священный кристалл, который у нас похитили космические монстры. Нам надо лечить друга. Но сначала нам нужно чинить корабль. Ты Полина Давыдова ломаешь наш корабль. Почему ты это делаешь.

Капитан Глув говорил спокойно, без возмущенной интонации, хотя она, Полина, наверняка возмутилась бы, если бы кто-то стал разбирать её приборы.

Девочка потупила взгляд, потому что ей стало стыдно. Она знала, что нехорошо брать чужие вещи, и, тем более, отламывать что-то и портить их. Папа всё время говорил, что культурные люди так не поступают. Полина не до конца понимала, что такое «культурный» человек, но ей очень хотелось походить на папу, а он всегда с гордостью называл себя и маму культурными людьми.

Возникла неловкая пауза, и Полине показалось, что эти квантолийцы не собираются её нарушать. Набравшись мужества, она подняла глаза и прошептала:

– Я могу починить её. Если вы подождёте пять минут.

– Пять минут это сколько.

– Ну, пять минут… Это пять раз по шестьдесят секунд.

Инопланетяне замолчали, пытаясь сообразить. Наконец, капитан, видимо так и не поняв ответа, опять спросил:

– Шестьдесят секунд это сколько.

Полина пожалела, что не захватила часы.

– Ну, секунда – это раз. – Она сделала паузу. – Два. – Опять пауза. – Три. – Пауза. – Четыре. И так далее. Понятно?

– Понятно. Пять минут это недолго. Делай лампу.

Полина схватила лежавшую на земле лампу. Внезапно из-за неосторожного движения она почувствовала боль в сильно расцарапанной при падении руке. Лампа выскользнула, ударилась о камень и разбилась на мелкие кусочки.

Полина и квантолийцы, как по команде, раскрыли рты от ужаса.

– Блин, – выругалась Полина, – это ж надо! – Смутившись, она взглянула на инопланетян. – Дяденьки квантолийцы, простите меня, пожалуйста. Я не хотела. Мне просто руку больно стало. Видите?

Для подтверждения своих слов она показала им разбитый локоть. Кровь на ране еще не успела засохнуть, так что получилось вполне правдоподобно.

– Ой, как больно! – пропищала Полина для убедительности, хотя это была неправда.

– Полина Давыдова мы будем тебя лечить.

– Как лечить? Чем лечить? – Испугавшись, Полина вспомнила одну передачу, в которой рассказывалось о том, как пришельцы похищают людей и проводят над ними всякие медицинские эксперименты. – Не надо меня лечить! Меня бабушка вылечит!

– Это недолго. Десять секунд. – Похоже, капитан Глув научился считать время по-земному. – Сейчас придет наш врач Стинна. – Капитан что-то сказал по-квантолийски Бивлаку, и тот нырнул обратно в люк звездолета.

Полина подумала, что десять секунд это ерунда, и стоит рискнуть. А то бабушка далеко, и в рану может попасть грязь.

– Только чур не йодом! – попросила она.

Ее бабушка не признавала никаких других лекарств и все болячки мазала йодом. Полина йод не любила, хотя и знала, что он здорово дезинфицирует. Но раз уж она согласилась на инопланетное лечение, то пусть придумают что-нибудь поприятнее.

– Что такое чурнейод.

– Не «чурнейод», а просто «йод», – поправила Глува Полина. – Это такая коричневая жидкость, которая микробов убивает. Только щиплется очень больно.

Капитан на секунду задумался, после чего произнес:

– Это не йод. Это не жидкость. И она никого не убивает. Это мирный прибор. Он излучает лечебные волны. Волны не делают больно. Этот прибор лечит раны.

Пока они беседовали, появился Бивлак со Стинной.

Полине показалось, что Стинна мало чем отличается от квантолийцев мужского пола. Возможно, под чешуйчатыми костюмами какое-то различие и наблюдалось, но головы у них были одинаковыми. Только нос и уши у Стинны были поменьше и посимпатичней.

«Конечно, – подумала Полина, – женщины всегда красивее мужчин!» Так ей обычно говорила двоюродная сестра, которой было шестнадцать лет. Уж она-то разбиралась в жизни!

Стинна, мягко переступая своими четырьмя конечностями, словно огромный жук, приблизилась к Полине. При движении квантолийцы сгибали колени всех четырёх ног, причём складывалось такое впечатление, что ноги их гнулись в любом направлении, в зависимости от того, куда надо было идти. Само же их тело при этом оставалось неподвижным, как будто существовало отдельно.

В руках у Стинны был какой-то аппарат, напоминавший карманный фонарь. Квантолийка направила его на локоть правой руки Полины, и та от страха зажмурилась. Девочка не поверила, что будет не больно, и приготовилась закричать при малейших признаках дискомфорта.