Текст книги "Гунны"

Иванов прислушался. И впрямь, показалось, будто за ними кто-то шел. Даже не шел – пробирался, скорее здесь уместнее использовать именно это слово. Такие шаркающие маленькие шажки. В тишине их было неплохо слышно, если остановиться и навострить уши, что как раз и сделали беглецы. Шажок, шарканье… тишина… опять шарканье…

Эльвира молча потянула Аркадия за руку. Понятно, надо было идти. Все одно тут, в темноте, не разобраться. А вот там, на выходе…

Между тем ход как шел, так и шел – прямо, без всяких ступенек, не выказывая никакого намерения подняться наверх, хотя, по всему, и пора бы. Только вот где-то впереди, уже совсем близко вдруг послышался плеск! Что там? Какая-то подземная река или озеро?

Господи… так Балатон же! И берег в этом месте не такой уж пологий – круча! Именно туда и выводил подземный ход, замаскированный разросшимися кустами смородины и малины.

Балатон! Ну да, озеро. Тихо как! В спокойной серебристой воде отражались луна и звезды.

– Лунная дорожка, – выбираясь из подземелья, невольно улыбнулся молодой человек. – Словно серебро.

– Да, красиво… – согласно кивнула Эля. – Я отойду ненадолго…

Ну конечно, мало ли что девушке нужно? Вот, скрылась в кустах, послышался плеск…

Молодой человек поежился от порыва ветра. Где-то рядом вдруг вскрикнула какая-то болотная птица. Зашуршали на ветру камыши и осока, пробежала по озеру серебристая рябь. Вот снова птицы, какие-то мелкие, забили крылами…

– А-а-а!

Спугнув болотную дичь, из кустов выскочил какой-то мужик в плаще и длинной рубахе. За ним появились еще двое парней в кольчугах, но без шлемов, зато с мечами! Вся троица была настроена агрессивно: парни что-то угрожающе орали и размахивали мечами, один даже попытался было сбить Аркадия с ног. Не тут-то было! Иванов ловко увернулся, отпрыгнул в сторону…

Вдруг громыхнул выстрел! Затем еще один, и еще. Судя по вспышкам, Эльвира палила из ближайших зарослей. А вот выскочила и сама…

Ну, что сказать? Три выстрела – три трупа. По крайней мере, очень похоже на то. Одного из парней отбросило к озеру, второго в кусты, третий…

Третий лежал на спине, раскинув в стороны руки. Аркадий взглянул на него и вздрогнул – узнал! Даже сейчас, в серебристом свете луны, был хорошо заметен рваный шрам через всю левую щеку. Хардан! Тот самый, что…

– Однако… – Аркадий покачал головой и искоса глянул на Эльвиру.

Лежавший вдруг встрепенулся, резко вскочил на ноги и, оттолкнув девушку, бросился в кусты.

– Он приведет погоню. – Осмотрев парней, Эльвира убрала пистолет в котомку. – Но не сейчас. Утром или даже днем. Гунны беспечны, как и все дикари… Хорошо бы нам поскорее отсюда убраться!

Вот с последним молодой человек был согласен. Абсолютно. Целиком и полностью. Вырваться, наконец, из цепких лап адептов тоталитарной секты. Правда, как потом быть с убитыми? Да, наверное, никак…

– Не убиты, лишь ранены, – осматриваясь, сообщила девчонка. – До утра доживут, а уж дальше… Как говорили в старину – на все божья воля.

– Ты сказала, надо быстрей уходить…

– Да! Тут много рыбацких деревень. На берегу должны быть лодки.

Лодки нашлись неподалеку, метрах в двухстах от подземного хода. Деревянные мостки, камыши, рогоз. Мертвенно-бледный свет луны заливал пустынную гладь озера. Узкое, сильно вытянутое в длину, оно скорее напоминало реку. Мелкое, метра три, редко где глубже, обильное рыбой и разной болотной птицей – утками, вальдшнепами, выпью. Как помнил Иванов, римляне так его и называли – Пелсо Лакус, Мелкое озеро. А Балатон – это уже «блатно», «болото», от местных славянских и фракийских племен, смешавшихся с римлянами, гуннами, аварами, угро-финнами…

– Ну так что, поплывем? – Нагнувшись, Иванов пошарил в камышах. – Наверное, где-то здесь припрятаны весла.

– Нет, – резко отозвалась Эльвира. – Если украсть лодку, обязательно будет погоня!

– Скорее рыбаки просто обратятся в полицию!

– Да нет здесь никакой полиции, как ты не понимаешь!

– Как это нет?

– Тсс!

Аркадию очень хотелось, чтоб весь этот дурацкий кошмар наконец закончился, чтоб соответствующие органы разобрались со всеми убийствами, привлекли б к ответу руководство секты, чтоб…

– Там кто-то есть! Слышишь? – девушка показала рукой.

Молодой человек навострил уши, услышал приглушенные голоса. Почти совсем рядом, метрах в полста, на берегу, за камышами и рогозом, кто-то разговаривал… а вот засмеялся. Голоса тонкие, женские… или детские… Вот потянуло дымком, вспыхнуло тусклое желтое пламя. Костер…

– Местные пацаны? – вслух предположил Иванов. – Решили сварить ушицы.

– Думаю, так и есть. Вот у них мы лодку и спросим.

Эльвира согласно кивнула и решительно направилась на свет загоревшегося костра. Хмыкнув, Аркадий зашагал следом. Уж он-то знал, что спросить у ребят. Телефон, а уж никак не лодку! Кстати, как по-венгерски «телефон»? А черт его… Хотя слово-то общеевропейское. И по-английски, и по-немецки как-то так и звучит.

– Хэй! – выбравшись к озеру, улыбнулась и поздоровалась переводчица.

Она еще что-то сказала, но слова «смартфон» Аркадий что-то не услышал. Наверное, спрашивала про лодку. Да к чему лодка-то?! Позвонить куда как важнее и действенней! Правда, как сказать насчет пистолета и трупов? У полиции наверняка возникнут вопросы. Так, может быть, девчонка права: раз уж все вышло, как вышло, так лучше не стоит втягивать полицию в это мутное дело? Тем более полицию местную, наверняка как-то связанную с сектой. Да, без прикрытия местной власти сектанты так не благоденствовали бы, так нагло себя не вели бы. А то, ишь ты, казни устраивают! Совсем сбрендили, черти.

Да в полицию звонить не стоит… А вот Лехе Луноходу… Черт! Да как ему позвонишь-то? Номера-то Аркадий наизусть не помнил! Ну-у-у… можно через фейсбук попробовать…

Юные рыбаки, к слову, выглядели настоящими гаврошами. С полдюжины человек, лохматые, лет, наверное, по двенадцать-четырнадцать. Босиком, в куцых штанишках и драной одежонке, они, похоже, совсем не боялись ночной промозглости.

К беглецам парни поначалу отнеслись настороженно, но, когда переводчица с ними поговорила да вытащила из мешочка золотую монету, ярко блеснувшую в свете луны, столь же ярко заблестели и глазенки ребят! Ишь ты, золота захотели. Вообще, они чем-то напоминали цыганят, впрочем, половина явно светленькие, русые. Тогда почему так одеты, вернее, раздеты? Что, родители совсем за своими детьми не следят? Или это местные беспризорники?

– Парни, вы позвонить не дадите? У нас украли все… Ну, телефон, понимаете? Те-ле-фон!

– Отстань! – резко обернулась Эльвира. – Не понимают они никакого телефона. Да и откуда бы ему здесь взяться-то? Тут тебе что, почта или телеграф?

Фраза эта показалась Иванову несколько странной. И в самом деле, при чем тут почта или телеграф? Всего-то смартфон и нужен. Ну, и сеть.

– Не надо нам никаких сетей, – с усмешкою отмахнулась девчонка, услыхав про сеть. – Рыбу по пути ловить не будем, некогда. А лодку они дадут. За солид уступят. И весла.

Подогнанная гаврошами лодка – маленький узкий челнок – выглядела как-то не очень, однако, Эльвиру вполне устроила.

– Легкая! И почти не течет.

Иванов презрительно скривился: плыть на такой утлой посудине казалось ему верхом безумия. Тут и никакой погони не надобно, никаких сектантов – сами собой угробимся! Запросто.

– Ну, что встал, Аркадий? – забравшись на нос челнока, обернулась девушка. – Залезай, бери весло, да поплыли. Нечего тут больше ждать.

И впрямь…

Осторожно забравшись в лодку, молодой человек поплевал на руки и, взяв весло, оттолкнулся от берега. Вернее, попытался: челнок крепко засел в песке.

Оборванцы обидно засмеялись, но помогли, вытолкали плавсредство на чистую воду.

– Спасибо, ребята! – обернувшись, поблагодарил Аркадий.

Лучше б не оборачивался! Лодочка тут же качнулась, черпнув бортом водицы… не так и много, но, черт побери, неприятно.

Гавроши вновь загоготали. Веселые, однако, ребята, ага!

– Плывем к тому берегу.

Эльвира произнесла эту фразу приказным тоном, и вообще, похоже, считала себя командиршей, что Иванова как-то не очень устраивало. Вот еще! Ну, знает она венгерский и кое-какие местные реалии, и что с того? Тут ведь вообще-то опасно.

– Почему к тому? – плавно загребая веслом, переспросил Аркадий. – Думаешь, там не догонят?

– Искать будут и там. – Девчонка мотнула головой, словно отгоняя надоедливых комаров, которых, вообще-то, сейчас не было. – Но высаживаться мы там не станем. Просто вдоль берега поплывем. Отсюда не видно.

– Понятно… – согласно отозвался Иванов.

Хотя какое там, к черту, понятно? Зачем плыть по озеру на утлом челне, когда можно спокойно воспользоваться автобусом или, там, поездом? Денег нет? Так можно автостопом. На шоссе надобно выходить, к людям, а не шариться по камышам да озерам! Трупы эти еще… Или все же раненые? Эльвира говорила – раненые… Один черт, отвечать ей все равно придется. Хоть здесь и будет самооборона… наверное… Как суд посмотрит.

Про шоссе молодой человек все же сказал. Мол, на попутном транспорте куда удобней побыстрее отсюда убраться.

– Боюсь, нет здесь никакого попутного транспорта, – почему-то вздохнула девчонка. – Никакого шоссе. Я объясню все. Попозже. Пока же… лучше нам помолчать. Ночь тоже имеет уши.

Все окружающее казалось каким-то волшебным сном. Ночь. Огромное озеро, залитое лунным светом. Лодка. Девушка с веслом. А гребет она, кстати, здорово! Как и стреляет. Эльвира, Эльвира… Эля. Ильдико.

Они плыли всю ночь, пользуясь полной луной. Поутру все же вышли на берег, купили у местных пару пшеничных лепешек да печеной рыбки. Странные оказались люди! Одеты почти так же, как и сектанты, – в таких же длинных шерстяных рубахах навыпуск, в барашковых шапках. У каждого на поясе – внушительных размеров нож в сафьяновых ножнах, украшенных затейливыми металлическими бляхами. Неужто серебро?

Ни джинсов, ни кроссовок, ни нормальных человеческих курток. Какие-то… бекеши, что ли. Между прочим, переводчица обещала все объяснить. Только вот когда соизволит?

После завтрака – или это скорее был обед – проплыли еще километров пятнадцать, а потом причалили в густых камышах для отдыха. Проще говоря, спали, пригревшись на теплом солнышке. Иванов с расспросами не приставал, со всякими глупостями – тоже. Понимал: девушка устала, вымоталась… Да и сам-то он, к слову сказать, тоже не чувствовал себя свежим. Отнюдь! Необходимо было хоть немножко выспаться, отдохнуть.

Отдохнули спокойно, никто не помешал, не разбудил, не подошел даже. Да и кто заметил бы беглецов в столь укромном месте? Сектанты? Так эти еще пусть попробуют поймать! Не зря же говорится: у беглецов сто дорог. Поди пойми, куда направились Ильдико-Эля с Аркадием. На месте гуру Иванов разослал бы людишек по ближайшей округе. На автовокзалы, железнодорожные станции, к сельским магазинам и рынкам, к шоссе. Наверняка Эллак так и сделал, не совсем же дурак. Если так уж хотел поймать. А если не хотел? Оно ему надо?

Впрочем, подавшись к другому берегу озера, переводчица поступила очень даже разумно. Устала, правда… Но лучше уж быть усталой, чем вновь очутиться в лапах адептов секты. Кстати…

Спящая невдалеке от Аркадия на сорванных камышах девушка потянулась и открыла глаза, жмурясь от яркого солонца.

– Доброе утро! – улыбнулся молодой человек.

Он давно уже проснулся и сидел, вытянув ноги, привалившись спиной к стволу раскидистой вербы.

– Скорее вечер уже, – фыркнула девчонка, глянув на клонящееся к закату солнце. – Поздно проснулись. Или рано…

– Опять будем ночью плыть?

Эльвира задумалась, прикрыв томные изумрудно-зеленые очи.

– Даже не знаю, как лучше. Можно и ночью… а можно и днем. Ночью – подозрительно. А днем… Днем тоже можно нарваться.

– Секта? – быстро переспросил Иванов.

Девушка, похоже, не поняла, дернула ресницами.

– Кто-кто?

– Ну, этот, Эллак. – Аркадий развел руками. – Они же должны нас ловить, нет?

– Не знаю, – честно призналась переводчица. – Вроде бы должны… Тем более обида. Впрочем, гунны хоть и мстительны, но беспечны. Будет лень, ни за что никуда не пойдут.

– Даже если прикажут?

– Ну, будут делать вид.

– Гунны… – Поднявшись на ноги, молодой человек посмотрел вдаль, прикрывая глаза ладонью. – Красота какая! Как волны плещут… Какое солнце ласковое… Тишина кругом… А вон, кажется, лебеди!

– Точно лебеди. – Эльвира засмеялась и, закатав штаны до колен, вошла в воду. Нагнулась, умывая лицо. – Ах!

– Что-то ни катеров, ни яхт не видно, – снимая кеды, вдруг озаботился Иванов. – Ну, прогулочные-то теплоходики ведь должны быть!

– Должны. – Повернувшись, переводчица неожиданно вздохнула с какой-то ничем не объяснимой грустью. – Должны… Чего еще ты не видишь? Что кажется странным?

– Да все! – войдя в воду, выкрикнул Аркадий. Даже штаны подвернуть забыл, так вот джинсы его и мокли. – Во-первых, сектанты эти долбаные! – принялся загибать пальцы молодой человек. – Как-то они слишком уж по-хозяйски себя ведут. Слишком уж самоуверенно. Дальше! Электричества не наблюдаю, всяких там гаджетов…

– Чего?

– Это во-вторых. – Аркадий не обратил внимания на вопрос своей спутницы. – Хотя тут-то все более-менее ясно. Секта – она секта и есть. Ну запрещены адептам смартфоны. А с другой стороны, у гуру-то он должен быть. У Эллака! Да и у приближенных тоже.

– Ладно. – Исподлобья глядя на Иванова, девушка задумчиво покусала губы. – Что еще странного?

– Одежда, – без раздумий продолжал бывший опер. – Какая-то она у всех одинаковая, старинного покроя. И у сектантов, и у вчерашних мальчишек, и у сегодняшних рыбаков. Странно, ты не находишь?

– Нахожу. – Эльвира неожиданно улыбнулась – лукаво, совсем-совсем по-детски, так, что на разрумянившихся щечках ее заиграли ямочки. – А ты, конечно, желал бы увидеть габардиновые костюмы или по крайней мере гимнастерки? А еще лаковые туфли, да? И чтоб все танцевали под граммофон… Нет, под духовой оркестр! В парке Чаир распускаются розы, в парке Чаир зацветает миндаль…

Пропев, девушка закружилась прямо в воде и едва не упала. Хорошо, Иванов вовремя подхватил, обнял…

– Ты такая красивая, Эля…

– Отпусти, пожалуйста, – вдруг сконфузилась девушка. – Ну, пока не до того.

Аркадий спрятал усмешку: какая славное слово – пока! Да и это стеснение, немного напускное. В обиталище сектантов переводчица так не стеснялась, переодевалась спокойно. А здесь почему? Может быть…

– Я обещала тебе кое-что рассказать…

– А… ну да, ну да! Рассказывай.

Молодой человек выпустил наконец девушку из своих объятий.

– Давай мы уже поплывем. И я по пути расскажу, идет?

– Как скажешь…

Беглецы вытащили челнок из камышей, уселись, взяли весла. Вчера еще приноровились грести, лодка ночью скользила по воде легко и быстро. Да и гребли словно играючи. Мозоли, правда, натерли… Под тонким полотном рубахи перекатывались девичьи лопатки. Ну-у, разделась бы, что ли, позагорала… Жарко ведь! Эх…

Красотка неожиданно обернулась:

– Ты что так смотришь?

– Ты ведь что-то рассказать хотела. Так?

– Ну да. – Хмыкнув, девчонка положила весло на колени. – Буду, как ты вот только что, пальцы загибать. Во-первых, я родилась первого мая тысяча девятьсот тридцать шестого года…

Глава 3
Ильдико

– Да-да, ты не ослышался. Я родилась в тридцать шестом году, в Ленинграде. И сейчас мне двадцать лет. А должно быть за восемьдесят!

Иванов вежливо улыбнулся. Понятно, шутит девочка. Расслабляется, пытается успокоиться. Ну, правильно, чего уж.

Эльвира, впрочем, выглядела вполне серьезной. Ни намека на улыбку! Наоборот, взгляд ее вдруг стал каким-то строгим, цепким, колючим.

– Мне двадцать лет, и я, чтоб ты знал, младший лейтенант госбезопасности! Пусть пока и просто переводчица, да. Но это ведь тоже важно!

Девушка произнесла эту фразу с таким достоинством и гордостью, что Иванов почему-то даже не посмел фыркнуть или как-то сыронизировать. Да и к чему ирония? А если девушка и впрямь из ФСБ – тайный агент, внедренный в секту? Тогда это многое объясняет. Правда, вот с датой рождения она что-то перемудрила.

– Я тоже, кстати, капитан. – Аркадий прищурился и, усевшись в траву, вытянул ноги. – Только полиции.

– Ты, наверное, хотел сказать – милиции? – уверенно поправила переводчица. Или все же секретный агент?

Молодой человек отмахнулся:

– Милиция так милиция. Можно и так. Еще что расскажешь?

– Что могу. – Эльвира оставалась все такой же серьезной. – Что дозволено, то и расскажу.

Вот тут Иванов не выдержал, хмыкнул:

– Никаких государственных тайн я уж точно выпытывать не буду!

– А я их и не выдам!

Зеленые глазищи гневно сверкнули. Правда, всего лишь на миг. Словно молния вспыхнула: раз – и нет. И тут же красивое девичье личико озарила улыбка. Та самая, детская, с ямочками на щеках.

– Ну ладно, слушай. Раз уж обещала… Но – что могу!

– Да ты говори, говори, я весь внимание!

Аркадию и впрямь было интересно узнать, каким образом появилась на берегах озера Балатон эта русскоязычная девочка. Неужели не врет? Неужели и впрямь из ФСБ? Тогда, значит, кто-то из секты – русский?

– После школы я закончила еще одну школу. Секретную, – обняв себе за плечи, продолжала Эльвира. – Училась хорошо, еще и спортсменка. Взяли сразу! И папа у меня был сотрудником «Смерша». Погиб в сорок пятом, в апреле. Мама умерла еще раньше, в блокаду… Меня тогда эвакуировали в Казахстан…

Девушка замолчала, в уголках глаз ее вдруг блеснули слезы. Блеснули и почти сразу высохли. Миг! Как и улыбка.

Шмыгнув носом, Эльвира пригладила волосы, растрепанные порывом вдруг налетевшего ветерка.

– У отца остались друзья. Они и помогли. Да и сама я неплохо училась. Получила младшего лейтенанта. А тут пятьдесят шестой, Венгрия, фашистский мятеж в Будапеште. Нас отправили. Я, между прочим, добровольно, как только предложили, да. Предупредили: дело предстоит опасное. Неизвестно еще, как там все сложится. И в Будапеште, и вообще в Венгрии. Венгры ведь союзниками Гитлера были. Приспешников много осталось. Бывшие сторонники Хорти, салашисты, да и единоличники местные из Партии мелких сельских хозяев тоже от них недалеко ушли. Оппортунисты, что говорить. Нам на комсомольском собрании рассказали.

На комсомольском собрании… Иванов поспешно отвернулся. Похоже, умом тронулась девочка. Пятьдесят шестой год, салашисты какие-то… И эти еще… оппортунисты. Ясно, каша в голове! Скорее всего, сектанты постарались, промыли мозги. Не до конца, правда, но промыли. Постоянные всеобщие мантры, зомбирование… Может, и препараты еще какие использовали. Вот Эля и… не, не то чтобы сбредила, но… малость того. Психические девиации. Но это все лечится… Конечно, со временем.

Встав, молодой человек потянулся, прикрыв глаза и подставив лицо теплым солнечным лучикам.

– Пригнись!

Резко вскочив на ноги, Эльвира толкнула Иванова в траву и сама растянулась рядом.

– Что такое? Ах…

В стволе раскидистой вербы, рядом с которой только что стоял Аркадий, торчала длинная, с черным оперением стрела! Хорошо так угодила, глубоко. Если б попала в Иванова, прошила бы насквозь! Это кто ж здесь так развлекается? Сектанты догнали?

– Люди Эллака?

Молодой человек осторожно приподнял голову. Девушка дернулась.

– Нет, это не гунны. Гунны бы не промазали. Скорее герулы, германцы. Я слышала об их шайках. Так, ничего серьезного… Шакалы!

– Какие еще ге…

Снова стрелы! Не одна, а сразу несколько. Просвистели над головами, упали в озеро, в воду. И тут же, не давая опомниться, из кустов выскочили четверо! Лохматые, с вислыми усами, один – с темно-рыжей бородой, заплетенной в две косички. Пижон, блин! Метросексуал хренов.

Выскочили. Двое набросились на Эльвиру, двое – на Аркадия. Вот так сразу, без всяких слов. Молча! Даже не вопили, лишь хищно скалили зубы. Бородач проворно приставил к груди Аркадия длинный и острый меч! Нажал, аж до крови. Ничего не говорил, и так все было предельно ясно. Дернешься – и все. Тем временем второй живенько заломил Иванову руки за спину, связал. Легко так, играючи и, главное, быстро! Аркадий и моргнуть не успел. Связали, бросили в камыши, рядом с лодкой…

Эльвиру же растянули в траве. Сбили с ног одним ударом, принялись стаскивать с девчонки рубаху. Стащили, обнажили до пояса. Сверкнула под левой лопаткой татуировка – красный с черными рогами бык.

Понятно, что задумали, сволочи!

Гнусно захохотав, рыжебородый уселся девчонке на бедра и принялся стаскивать штаны. Не с себя. Сначала с красотки. Надо отдать должное, переводчица не собиралась сдаваться без боя, хоть силы были явно не равны! Вырывалась, извивалась, кусалась – вела себя, как настоящий боец! Вот умудрилась освободить руку и с ходу заехала рыжебородому в скулу! Тот отпрянул, осклабился и тотчас же нанес ответный удар. Ударил девчонку кулачищем прямо по лицу, вот ведь сволочь! Переводчица сразу обмякла, бессильно вытянув ноги… Что ж, насильникам только это и нужно было!

Иванов, правда, видел все это лишь краем глаза, пытаясь освободиться. Не так уж и крепко связали его эти чертовы отморозки! Тонкие, спутавшие запястья ремни с трудом, но поддавались. Еще немного! Еще чуть-чуть… И вот – наконец-то!

Теперь – действовать! Так же быстро, как вся эта сволота. Вот тут, рядом, брошенное копье… или это все же называлось «дротик»? Один против четверых… с дротиком…

Аркадий долго не думал – пополз через осоку к лодке, схватил котомочку, вытащил пистолет. Четыре патрона там как раз еще оставались. По крайней мере, должны были. Вспомнив службу, бывший капитан действовал решительно и быстро. Передернув затвор, поднялся на ноги и быстро зашагал к насильникам.

Скуля от вожделения, рыжебородый уже пристраивался к девчонке. Ему и досталась первая пуля! Прямо в затылок! Ну и правильно, слишком уж зол был сейчас Аркадий, слишком. Не до гнилого либерализма, уцелеть бы! От этих больных на голову отморозков всего можно было ждать. С переводчицей-то они вовсе не церемонились.

Рыжебородый главарь рухнул ничком прямо на Эльвиру. Как был, со спущенными штанами, волосатой задницей кверху. Второй дернулся и тут же получил пулю в грудь! Двое оставшихся, тех, что держали девчонку за руки, озадаченно глянули на Аркадия. Один быстро потянулся за висевшим на поясе ножом, второй – к лежащему рядом на траве луку. Во дурни! Они что же, никогда пистолета не видели?

Пленные придурки Иванову были не нужны. Не внемлите предупреждению? Так ловите пулю! Правда, ненужный гуманизм Аркадий все же проявил – ранил обоих в ляжки. Оба врага завыли, словно собаки, и с неожиданным проворством поползли в камыши. Ну и скатертью дорога!

На скуле Эльвиры растекался здоровенный синяк. Рыжебородый варнак ударил хлестко. Боксер, наверное. Бывший.

– Эй!

Стараясь не отвлекаться на восхитительное юное тело, Иванов опустился на колени и осторожно похлопал девушку по щеке. Резко, с вызовом распахнулись зеленые очи! Переводчица дернулась и застонала…

– Идти сможешь? – помогая девчонке подняться, участливо осведомился молодой человек.

– Смогу… Ой! Они меня что… А впрочем… – Сплюнув кровь, Эльвира искоса глянула на своего спутника и покраснела. – Ты б это… отвернулся, что ли.

– Ого!

Девушка перевела взгляд на трупы.

– Вижу, ты хорошо их. Я умоюсь… и это…

Наклонившись, она подобрала рубаху, пошла…

Нагая, невероятно красивая, озаренная вечерним золотисто-оранжевым солнцем. И под левой лопаткою переливалась татушка – красно-черный бык.

Признаться, Аркадий с большим удовольствием посмотрел ей вслед. Вот ведь, бывают же девки! Красавицы, умницы… А эта еще и младший лейтенант! Если не врет, конечно.

Переводчица зашла в озеро, нырнула, поплыла. Вот снова нырнула, перевернулась на спину. А ведь вода-то холодная, все же осень!

Наверное, в иное время Аркадий и сам присоединился бы к такой вот купальщице! Только вот сейчас… У девчонки настроение явно не то. Что ж поделать! Да и самого-то Иванова, честно сказать, трясло. Что и говорить, не каждый день он по два трупа заделывал! Да еще двое раненых, да.

Господи… Что ж теперь со всем этим делать? Куда выбираться-то? К кому идти? Хм… к кому? Да к Лехе Луноходу, больше не к кому. Он поможет.

Выкупавшись и смыв с себя грязь – в прямом и переносном смысле – красавица вышла на берег, и Аркадий деликатно отвернулся. Пусть себе спокойно вытирается, одевается… Скоро, между прочим, стемнеет.

Эльвира словно бы подслушала мысли.

– Скоро ночь. Скорей уплывем отсюда. Заберем их торбы!

Торбы? Эти вот грязные вонючие мешки?

Где-то невдалеке вдруг послышалось конское ржание. Иванов вздрогнул.

– Это их кони, – расчесывая волосы каким-то костяным гребнем, пояснила красавица. – Раненые до них добрались. Ты ведь не всех убил?

– Да. То есть нет…

– И зря! Они могут позвать других. Хотя… – Подобрав валяющийся в траве колчан с луком и стрелами, девушка неожиданно улыбнулась. – Я бы тоже не смогла… наверное… Даже зная, кто они.

– И кто же?

– Говорила ж – герулы. Просто бродячая шайка. Изгои. Никто.

Молодой человек хотел было что-то переспросить, да не стал, просто протянул обворожительной спутнице пистолет. Увы, уже без патронов.

– Бесполезный. Я бы выкинул.

– Это мой табельный! – упрямо надула губы девчонка. – Пригодится еще.

Нет, ну бабы ж дуры!

– Для чего пригодится? Для срока? – ахнул Аркадий. – Говорю, лучше выкинь.

Знал бы, выкинул бы сам.

– Давай в лодку. – Хозяйственно убрав пистолет в котомку, Эльвира подобрала брошенное в осоку весло. – И торбочки не забудь.

– Да уж не забуду.

Беглецы гребли полночи. Временами отдыхали, вслушиваясь в ночную тишину, в таинственный плеск волн и отдаленные птичьи крики.

– Ты обещала кое-что рассказать. Вернее, дорассказать, – опуская весло в воду, напомнил молодой человек.

– Тсс! – шикнула, обернувшись, девушка. – Не надо сейчас разговаривать. Знаешь, как далеко разносятся звуки по воде? Обязательно кто-нибудь да услышит. Так что все рассказы потом. Греби!

Грести так грести – что поделать. Мозоли, правда, но это с непривычки, пройдет. Ночи стояли прохладные, грести не жарко, да и никаких кровососов – комаров, слепней и всего такого прочего – не было, так что беглецы спокойно гребли почти всю ночь, и лишь когда небеса на востоке заалели зарей, стали присматривать место для отдыха.

Углядев подходящий мысок, причалили. Спрятав в камышах лодку, вытащили трофейные мешки – торбочки. Расположились под сенью золотисто-желтой ивы. Переводчица все кривилась да поглаживала скулу – болела после удара. Да и растекшийся фиолетово-желтый синяк не сильно-то украшал девчонку.

– Ничего, до свадьбы доживет! – как сумел, так и утешил Аркадий.

Встав, он потянулся, глянул на озеро. Постоял, прислушался. Кажется, что-то похожее на шум самолета… или вертолета… Впрочем, нет – шершень! Господи, здоровый-то какой! Ну да, солнышко взошло, кругом резко потеплело – вот тебе и насекомые, кровососы. Проснулись, заразы, ага.

– Ну-ка, глянем.

Вспомнив о трофеях, Иванов опустился наземь, развязал первый попавшийся мешок. И тут же скривился. Пахнул в лицо мерзкий запах гнили, идущий от отрезанных человеческих ушей и пальцев! Уши – с серьгами, пальцы – с кольцами. Наверное, лень было снимать. Или так, куражились, сволота отмороженная! Правильно, что их… Церемониться с такими уродами нечего. Значит, правильно все. Правильно.

Как бывший опер, Аркадий хорошо знал таких людей, а лучше сказать – нелюдей, которые вежливость принимали за слабость и оттого наглели невероятно. Но стоило пару раз съездить таким по мордасам, и гопники тут же становились вполне милыми и приятными собеседниками. Ну а как ее-то? Мордобой и угрозы для них – родной с детства язык, по-другому и не понимали. Как вот эти… вернее те – вчерашние. Как их Эля назвала? Гурулы? Нет, герулы… Банда, значит, такая местная. Шайка.

Девушка тоже развязала торбочку.

– Мерзость какая!

– Да выкинуть все в озеро к чертям собачьим! – зло сплюнул молодой человек. – Хоть и золотишко, да грязное. С кровью.

Вскочив на ноги, он схватил мешок, размахнулся…

– Стоп! – резко воскликнула девчонка. – А ну, положи на место! Я кому сказала! Положи!

– Ну и пожалуйста.

Бросив мешок в траву, Иванов обиженно пожал плечами. Подумаешь, мать-командирша какая!

– Пойми, нам еще неведомо сколько добираться, – примирительно промолвила Эльвира. – А золото – оно в любом виде золото. Тем, кого ограбили и убили герулы, уже не поможешь. Можно лишь отомстить.

– Что мы и сделали.

Уставшее от ночной гребли лицо молодого человека озарилось недоброй улыбкой. Герулы, надо же. Вот же назовут шайку! Нет чтоб «Черная кошка» или, там, по фамилии главаря – шайка Яшки Кошелькова… Однако, и добыча у этих герулов! Тьфу!

Отбросив брезгливость, переводчица, а следом за ней и Аркадий, принялись отделять зерна от плевел, сиречь драгоценности от органических остатков. К слову, не такое уж и богатство оказалось в окровавленных мешках отморозков: в основном бронза да медь, золота и серебра – с гулькин нос. Негусто! Но уж что есть.

Что Эльвира собиралась делать со всем этим добром: сдать в скупку, в ломбард или реализовать еще каким образом – бог весть. Иванов же оставался при своем мнении: он бы все это просто выкинул в озеро, и чем быстрее, тем лучше.

Тщательно связав получившийся мешочек, девушка тщательно вымыла руки в прозрачной озерной воде и, расчесав волосы гребнем, привалилась спиной к извилистому стволу ивы. Дни стояли теплые, иногда даже и жаркие, так что никакого особого дискомфорта путники не испытывали, наоборот, вполне неплохо себе высыпались, не мерзли.

– Так вот, – продолжила Эльвира начатый еще днем разговор, словно б и не случилось никакой продолжительной паузы, никаких герулов.

Еще раз напомнив, что она не кто-нибудь, а младший лейтенант госбезопасности, переводчица, направленная в Будапешт в середине пятидесятых годов двадцатого века, девушка пояснила, что, спасаясь от фашистов (так она именовала венгерских повстанцев), спряталась в каком-то бункере и… оказалась здесь – в конце пятого века от Рождества Христова! В четыреста каком-то там году! Просто «в четыреста», даже без «одна тысяча»…

Сразу же угодила к какому-то купцу, тот ее продал и… Дальше Эльвира от подробностей уклонилась, лишь пояснила, что ее здесь прозвали Ильдико и подарили в жены Аттиле. Которого в конце концов пришлось пристрелить: слишком уж он был навязчив, да и жесток.

Такой вот бред! Полнейший.

Иванов ей прямо так и сказал. Эльвира-Ильдико ничуть не обиделась, понимающе кивнула: она, мол, и сама не сразу поверила. Девчонку вдруг начал бить озноб, красивое личико ее сделалось бледным, осунувшимся и каким-то… жалким, что ли. Хотя по-прежнему красивым, да!

Аркадий пожалел свою спутницу-бедолагу, уселся рядом, погладил по голове.

– Ты что-то того, не очень… Может, сотрясение мозга? Ну, после удара. А что?