Текст книги "Сокровенная Россия: от Ладоги до Сахалина"

Высоты и низины земли Ижорской

В нескольких километрах от южного берега Финского залива, невдалеке от Петергофа и Ораниенбаума, тянется уступообразная гряда, с которой в хорошую погоду виден весь Петербург как на ладони. Это край Ижорской возвышенности. Ее основу составляют мощные пласты известняков и песчаников девонского времени. Каменная плита, как огромный фундамент, простирается к югу и юго-западу от Петербурга на десятки километров. Ее прорезают небольшие, но неповторимо живописные реки – Оредеж, Тосна, Ижора, Суйда. В долинах этих рек можно увидеть водопады, пещеры, романтические скалы. На водоразделах между ними растут прекрасные темнохвойные леса. Земля в этих краях плодороднее, а климат мягче, чем в других местах Ленинградской области. Поэтому Ижорская возвышенность, ее южные и восточные окраины издавна были основательно обжиты. С незапамятных времен здесь жили ижорцы, близкие родственники карелов, вепсов, финнов. Очень рано, не позднее X века, пришли сюда словене ильменские: об этом свидетельствуют многочисленные курганы – погребальные памятники раннеславянского времени. Здесь еще во времена Господина Великого Новгорода появились боярские усадьбы. На их месте позднее выросли мызы шведских феодалов, а еще позднее – имения российской знати. За эти земли – именно за земли, не только за выход к морю – шла многовековая борьба: сначала между Древнерусским государством и немецкими рыцарями, потом между Новгородом и шведами, потом между Российской и Шведской державами.

Река Оредеж петляет по лесистым урочищам Ижорской возвышенности: на юг, на восток, на север, снова на юг. Река невеликая: всего две сотни километров от истока до впадения в реку Лугу. Река необычайно живописная. По берегам в ее верховьях – дворянские гнезда, усадьбы, церкви. На опушках лесов – курганы, погребальные памятники древности.

Никто не знает, откуда взялось и что значит название Оредеж. Высказывались предположения о его происхождении из какого-то финно-угорского языка (близкого к водскому или ижорскому); предполагаемые значения – «скачущий конь» или «голова коня». Это – не более чем предположения. Название древнее. Значит, и люди жили по берегам реки с незапамятных времен.

Да и как не жить на этих привлекательных берегах? Обаяние оредежских изгибов неодолимо. В характере этой реки есть и лирическая нежность, и грозное, колдовское начало.

 
Страшно воет лес дремучий.
Ветр в ущелиях свистит,
И украдкой из-за тучи
Mecяц в Оредеж глядит.
 
 
Между гор, как под навесом,
Волны светлые бегут
И вослед себе ведут
Берега, поросши лесом.
 

Таков образ оредежских берегов, созданный Кондратием Рылеевым в стихотворной думе «Царевич Алексей в Рождествено». Детство Рылеева прошло в имении Батово, на Оредеже. Другой поэт столетием позже тоже вглядывался в эти воды, и образ их остался навсегда в его душе. В 1923 году, в эмиграции, на чужбине, Владимир Набоков грезил:

 
Вот,
гладкая лодка плывет
в тихоструйную юность мою,
мимо леса,
полного иволог, солнца, прохлады грибной,
мимо леса,
где березовый ствол чуть сквозит белизной
стройной
в буйном бархате хвойном,
мимо красных крутых берегов.
 

Красные крутые берега – отличительная черта оредежского пейзажа. Современник и друг Рылеева Александр Бестужев (Марлинский) тоже не остался равнодушен к их красотам: «Тихая речка вьется между крутыми лесистыми берегами, инде расширяется плесом, инде подмывает скалы, с которых сбегают звонкие ручьи». Скалы эти – обнажения пластов среднедевонского красного песчаника. Песчаник лежит слоями, между которыми порой встречаются прослойки разноцветных палеозойских глин. В них палеонтологи находят остатки кистеперых рыб – обитателей девонских морей. Вот из какой древности течет река Оредеж! Хотя сама она образовалась во время недавнее: после отступления Великого ледника.

Вид на Оредеж. Начало XX в.

В верховьях Оредежа, между невысокими холмистыми грядами Ижорской возвышенности, раскинулся прекрасный благородно-сказочный лес. Стройные мачтовые сосны, могучие, как гранитные колонны, темнохвойные ели, высокотравные поляны… Помнится, как-то в ночь на Ивана Купалу мы искали в этих былинных местах волшебный цветок папоротника. И что самое интересное, нашли. Мистики в этом нет никакой. Дело в том, что на лугах по опушкам этого леса водится редкий вид папоротника Botrychium lunarium (ужовник полулунный). Раз в год, в середине лета, этот папоротник выбрасывает вверх высокий спороносный колосок, на котором сидят спорангии – мешочки красного цвета, очень похожие на мелкие цветочки. Через два-три дня споры рассыплются, колосок отомрет и диковинное растение затеряется в густой траве.

По северному краю леса вьется небольшая речка Суйда. Покрутившись между душистыми лужайками и холмами Суйдинской гряды, она поворачивает к югу, чтобы через несколько десятков километров догнать Оредеж и влиться в него. Невдалеке от речки под сенью старинных деревьев притаилась усадьба Суйда. Точнее, то немногое, что осталось от бывшей дворянской усадьбы.

Как и многие другие деревни и села Ижорской земли, Суйда впервые упоминается в связи с податной переписью, осуществленной после присоединения Новгородского государства к Московской державе при Иване III. В «Переписной окладной книге Водской пятины», составленной в 1499 году, Суйда обозначена как центр сельского округа – Суйдинского погоста Копорского уезда. В шведские времена, с 1617 по 1703 год, здесь существовало феодальное владение – мыза Суйда. После отражения в 1708 году шведского наступления на Петербург Петр Великий пожаловал Суйду с прилегающими деревнями Воскресенское и Кобрино Петру Матвеевичу Апраксину, сенатору, президенту Юстиц-коллегии. Апраксин и его наследники владели имением около 30 лет. За это время был разбит парк, возведены усадебные и хозяйственные строения.

В 1759 году Суйдинскую мызу купил Абрам Петрович Ганнибал, человек необыкновенный. Уроженец Африки (ни место его рождения, ни род и племя, ни даже год появления на свет доподлинно не известны), он мальчиком был похищен работорговцами и, после долгих мытарств, оказался при дворе царя Петра (как это случилось – тоже доподлинно не известно). Сам царь стал его крестным отцом и нарек Абрамом Петровым. Крестный не мог надивиться острому уму и незаурядным способностям темнокожего крестника. Вскоре Абрам стал ординарцем и секретарем царя, затем был отправлен учиться военно-инженерному делу во Францию, служил офицером во французской армии, вернулся в Россию незадолго до смерти Петра, получил права дворянства, а вместе с ними и фамилию Ганнибал. Служил, попал в опалу при Меншикове, был возращен на службу императрицей Анной… Потом снова немилость, отставка, возвращение на службу при Елизавете… Ревельский комендант, инженер-генерал, строитель укреплений в Кронштадте и Тобольске, кавалер ордена Святого Александра Невского, генерал-аншеф… В 1762 году немолодой уже «арап Петра Великого» был отправлен в отставку (новая императрица Екатерина не любила тех, кто был в милости у Елизаветы). Остальные почти 20 лет жизни провел в имениях – в Петровском на Псковщине и в Суйде под Петербургом.

После смерти Абрама Петровича Суйда перешла к его старшему сыну Ивану, а тот разделил имение с братьями. Младшему, Осипу, досталась деревня Кобрино. Впрочем, Осип еще при жизни отца вместе с женой Марьей Алексеевной переехал жить в Суйду. Здесь у них родилась дочь Надежда. В 1796 году она вышла замуж за родовитого, но небогатого дворянина Сергея Львовича Пушкина. Венчание состоялось в церкви Воскресения Христова села Воскресенского.

…Церковь Воскресения Христова сгорела в 1964 году. Сейчас она отстроена заново по проекту Александра Александровича Семочкина, архитектора, реставратора, краеведа и замечательного человека, создателя музея в Рождествено (о котором речь впереди) и музея «Дом станционного смотрителя» в селе Выра. От усадьбы Ганнибалов в Суйде остались лишь сильно переделанные хозяйственные постройки да часть парка, и то в запущенном состоянии. И еще осталась память. Хотя Александр Сергеевич Пушкин, по-видимому, никогда не бывал в Суйде (в 1807 году имение было продано), но род его связан с этой землей. Няня Ольги, Александра и Льва Пушкиных Арина Родионовна Яковлева родилась и выросла в деревне Лампово, близ Суйды, жила с мужем в деревне Кобрино и оттуда была взята в услужение к Ганнибалам и Пушкиным.

На Ижорской земле повсюду отпечатались следы исторических событий – по большей части грозных, трагических. Одно из таких мест с мрачноватым прошлым расположено в живописнейшем месте на речке Стрелке в сорока верстах от центра Петербурга.

Ропшинский дворец

Поздним вечером 29 июня 1762 года прислуга императорского имения Ропша была взбудоражена топотом множества копыт, стуком колес, выстрелами и криками. Привратники распахнули ворота. По аллее в сторону дворца покатилась темная карета с завешенными окнами; впереди и позади нее неслись кавалеристы с факелами в руках. Карета подкатила к входу во дворец. Кавалеристы спешились, выстроились в две шеренги. Из кареты в сопровождении трех рослых офицеров вышел худощавый человек в темно-синем, шитом золотом кафтане, в треугольной шляпе набекрень. Лицо его было бледно, под глазами темнели круги – свидетельство бессонной ночи. Пройдя между рядами вооруженных людей, он ступил в темный вестибюль. По пятам за ним следовали те трое. Во дворце забегали – швейцары, лакеи, горничные… «Государь, государь приехал!» Но худощавый человек в треуголке с плюмажем уже не был государем…

В России произошел переворот.

29 июня – День святых апостолов Петра и Павла, именины императора Петра Федоровича. В этот день в 30 верстах от Ропши, в Ораниенбауме, Петр III подписал акт об отречении – свой, как оказалось, смертный приговор. Впрочем, может быть, он ничего и не подписывал. В день своих именин он уже был бессильным пленником в руках врагов. Манифест от имени новой самодержицы Екатерины, где говорилось о его отречении, был опубликован только 13 июля, тогда, когда бывший император уже ничего не мог возразить. Свергнутый с престола в результате дворцового заговора и мятежа гвардии, он был доставлен в Ропшинский дворец, содержался там под охраной братьев Орловых и… скончался там же 6 июля «от желудочной колики», как было официально объявлено.

Дворец в Ропше. Начало XX в.

Обстоятельства гибели Петра III так и остались неизвестными. Впрочем, никто из осведомленных современников не сомневался: это было убийство. Существует и весьма распространенная версия этого убийства. Во время обеда подвыпивший князь Барятинский и Алексей Орлов, один из главных организаторов переворота, повздорили со свергнутым царем. Дело дошло до драки. Могучие гвардейцы набросились на слабосильного Петра и забили его насмерть. Говорят даже – проткнули ему горло большой двузубой вилкой, которой цепляли жаркое с блюда…

Это – легенда. Главное ее основание – письмо Алексея Орлова Екатерине об обстоятельствах убийства. Но подлинность этого письма сомнительна. Несомненно то, что смерть Петра была необходима Екатерине. И смерть настигла его в Ропше.

Живописная Ропша оказалась местом злополучным. Во времена завоевания Ингерманландии Петр Великий начал было обустраивать здесь свой путевой дворец. Но в скором времени передал Ропшинскую мызу во владение старику Федору Юрьевичу Ромодановскому, князю-кесарю (уникальный титул, значение которого можно определить как «заместитель» царя, местоблюститель царского престола). По словам современника, князя Б. И. Куракина, Ромодановский был «собою видом как монстра; нравом злой тиран; превеликой нежелатель добра никому; пьян по вся дни; но его величеству верной был так, что никто другой»[10]10
   Куракин Б. И. Гистория о Петре I и ближних к нему людях. 1682–1695 гг. // Русская старина. 1890. Т. 68. № 10. С. 249.


[Закрыть]. Самое же главное, что князь Федор, а затем его сын Иван возглавляли Преображенский приказ – сыскное и «пытошное» ведомство петровской России. Тот же Куракин пишет: «О власти же его, Ромодановскаго, упоминать еще будем, что принадлежит до розысков, измены… мог всякаго взять к розыску, арестовать, и розыскивать, и по розыску вершить». Бытует предание, что в замке Ромодановских в Ропше существовало подземелье, в котором содержались узники, и что там, в мрачной камере, сам князь-кесарь пытал подозреваемых.

При Елизавете Петровне Ропша стала императорской резиденцией и была заново обустроена по плану самого Растрелли. Незадолго до своей смерти Елизавета подарила новую усадьбу наследнику престола Петру Федоровичу. Никто не знал тогда, какая участь ждет внука Петра Великого.

Императрица Александра Федоровна с цесаревичем у Ропшинского дворца

После убийства Петра III дворец долго оставался заброшенным. В XIX веке Ропшинская усадьба числилась императорской резиденцией, но использовалась мало. В советское время здесь располагалось военное учреждение. После ухода военных дворец пустовал, а в 1990 году сгорел. Вот уже более 20 лет этот памятник истории и культуры бессмысленно разрушается. Парк зарос, перекрытия дворца провалились, начали рушиться стены. И – никакого намека на реставрацию или хотя бы консервацию. Вот уж действительно злополучная Ропша…

В «Новгородской писцовой книге» 1499 года упоминается село Хотчино Богородицко-Дягиленского погоста Копорского уезда Водской пятины. По мнению большинства исследователей, Хотчино – это Гатчина. При шведах, в XVII веке, село это принадлежало знатному роду Оксеншерна, один из представителей которого, граф Аксель, был канцлером и фактическим правителем Швеции при королеве Христине. Так что Хотчино уже тогда было местом почти королевским. Впрочем, центром ижорских владений рода Оксеншерна была мыза Скворицы, расположенная неподалеку.

Приоратский замок

После отвоевания Ижорской земли в ходе Северной войны Петр Великий отдал Хотчино – Гатчину своей сестре царевне Наталии. После ее смерти, последовавшей в 1716 году, Гатчиной чуть более года владел близкий друг царевны лейб-медик царя Петра Роберт Арескин (Эрскин), затем его преемник в должности придворного врача Иван Блюментрост. Видимо, с его именем связано возникновение Гатчинского парка; во всяком случае, в документах того времени упоминается об основании здесь «аптекарского огорода». При императрице Анне Блюментрост впал в немилость, и имение перешло к сенатору князю Александру Куракину (двоюродному брату убиенного царевича Алексея Петровича: опять «царский след» в истории Гатчины). У его наследников Гатчинскую мызу купила императрица Екатерина II в 1765 году. И тут же подарила ее своему фавориту Григорию Орлову, участнику переворота 1762 года, завершившегося убийством свергнутого императора Петра III.

Большой дворец

При всесильном Орлове в Гатчине развернулось большое строительство. Руководить созданием усадьбы, достойной принять императрицу и ее любовника, был приглашен Антонио Ринальди. К этому времени итальянский архитектор уже завершил работу над созданием императорской «Собственной дачи» в Ораниенбауме. В Гатчине он возвел дворец в модном тогда образе охотничьего дома-замка, с башнями и подземным ходом. К замку пристроены дугообразные боковые корпуса-крылья, соединенные переходами с дворцовой церковью и двумя служебно-хозяйственными каре. Вокруг дворца был разбит обширный парк.

Но Орлов не успел насладиться своим новым владением. Дворец еще не был достроен, а парк только разрастался, когда мысли и планы императрицы переменились. Орлов был лишен «высочайшей милости» и получил негласное повеление удалиться из Петербурга. Умер он в безумии в подмосковном имении Нескучном в 1783 году. После смерти бывшего фаворита Екатерина выкупила Гатчинское имение у его наследников и передала великому князю Павлу, своему сыну от царя Петра, свергнутого и убитого при участии Григория Орлова…

В истории Гатчины наступила великая эпоха. С 1783 по 1796 год она была резиденцией наследника престола, с 1796 по 1917 год – императорской резиденцией.

В 1790-х годах дворец был частично перестроен и расширен под руководством Виченцо Бренны, любимого архитектора Павла, при участии другого видного архитектора той эпохи – Адриана Захарова. Надстроены боковые корпуса и каре. Перед юго-восточным фасадом образован обширный плац для строевых учений гатчинской гвардии. Рвы, подъемные мосты и каменная ограда-стена с зубцами придали дворцу облик крепости. Впрочем, военный вид был сильно смягчен фактурой пудостского камня, использованного в облицовке стен. Этот серовато-желтый пористый известковый туф, способный менять оттенки цвета в зависимости от освещения, придал дворцу некоторую мягкость, теплоту, человечность.

С противоположной, северо-западной стороны фасад дворца смотрит в парк, обширный, покойный, нежно-лирический. Характер парка противоречит привычным представлениям об императоре Павле как о самодуре и солдафоне. Очевидно, несчастный самодержец вынужден был скрывать поэтические порывы своей натуры под командирско-царственной маской. Здесь, в своих жилых покоях, выходящих окнами в парк, на террасе перед дворцом, на берегу пруда, в аллеях и павильонах, он мог отвести душу, здесь он мог быть не императором, а человеком…

В 1801 году император Павел был убит. Гатчинский дворец остался владением его вдовы, императрицы Марии Федоровны. После ее смерти, в середине XIX века, при Николае I и Александре II были осуществлены значительные перестройки в юго-восточном каре. С этого времени Гатчинский дворец оставался богатейшей императорской усадьбой в окрестностях Петербурга – Ленинграда. Александр II приезжал сюда ради охоты в окрестных заповедных лесах. Александр III отдыхал от многомятежных государственных дел, рыбачил под сенью гатчинских лип. Николай II в Гатчине бывал редко, и она стала обретать тихий, немного провинциальный облик…

28 октября 1917 года покой Гатчины был нарушен. В город вошли броневики и конные сотни генерала Краснова. Свергнутый премьер и главковерх Керенский въехал на автомобиле в ворота императорской резиденции. Краснов и Керенский рассчитывали собрать здесь верные им войска и с ними двинуться на Петроград, уже захваченный большевиками. Старинный дворец в последний раз стал сценой исторической драмы. Распропагандированные большевистскими агитаторами казаки отказались подчиняться главковерху. На парадном плацу у памятника Павлу они митинговали целый день. Керенский рыдал в тронном зале Гатчинского дворца. Едва не захваченный в плен отрядом матросов, прибывших из Петрограда, он умчался из Гатчины на своем автомобиле в политическое небытие.

В 1918 году Гатчинский дворец стал музеем, богатейшим среди дворцовых резиденций в окрестностях Петрограда. И оставался таковым до Великой Отечественной войны. В 1941 году дворец сильно пострадал от немецких бомб и снарядов. В 1944 году был дотла разорен и сожжен отступающими немцами. Долго еще высились в центре Гатчины его почерневшие, обгорелые стены. Реставрационные работы начались только через 30 лет после войны и продолжаются по сей день.

А вокруг дворца и парка живет город Гатчина. Превращение села в город тоже связано с именем Павла. 11 ноября 1796 года, на пятый день царствования, он издал указ: «Собственную нашу мызу Гатчину переименовать городом повелеваем». При императорской резиденции стали расти казармы и богадельни, фабрики, жилые дома, особняки и храмы.

Исторический центр Гатчины мал, целен, мил. Его композиционную основу составляет массивный и эффектный пятиглавый собор Святого Апостола Павла, построенный на месте более скромного храма по проекту архитектора Романа Кузьмина в 1846–1852 годах. От него Соборная улица спускается вниз, в сторону парка. Невысокие жилые дома старинной архитектуры составляют ее обрамление. Чуть в стороне белеет Покровский собор; его синий купол и колокольня составляют главную высотную доминанту старой Гатчины. В противоположной стороне от Соборной улицы – лютеранская кирха, облицованная пудостским камнем. Облик центра императорского города дополняют казенные здания, расположенные на небольшом пространстве, на улицах, тянущихся параллельно или перпендикулярно Соборной. Полицейская часть с пожарной башней-каланчой, придворная Суконная фабрика, Сиротский институт.

Нет города приятнее Гатчины. По крайней мере, в Ленинградской области.

Невдалеке от Большого Гатчинского дворца, между парковыми озерами, приютился дивный пряничный домик, со стрельчатыми окнами, высокой щипцовой крышей и стройной восьмигранной башенкой под флюгером. Он как бы слеплен из нескольких разновеликих объемов и поэтому с разных сторон выглядит по-разному. Так посмотреть – сельское жилище небогатого помещика; так – небольшая готическая церковь, а так – замок над водной гладью Черного озера. И названия у него тоже разные: Приоратский замок, Приоратский дворец или просто Приорат.

Это название – такая же игрушка-обманка, как и сам дворец. Никакой приорат, то есть совет, управляющий средневековой городской коммуной или крупным монастырем, здесь никогда не собирался. И приор – наместник магистра Мальтийского ордена – здесь тоже никогда не жил. Хотя строили эту необычную усадьбу именно для него.

В 1798 году император Павел по просьбе рыцарей-иоаннитов принял титул Великого магистра ордена Святого Иоанна Иерусалимского, или, по-другому, Мальтийского ордена. Чем было вызвано это необычное для православного самодержца решение – романтической игрой в рыцари или политическими интересами в борьбе за гегемонию в Европе? Видимо, и тем и другим. Павел не только пригласил рыцарей-мальтийцев в Россию, но и одарил их недвижимым имуществом. В Петербурге капитулу ордена был передан огромный Воронцовский дворец на Садовой улице и церковь Иоанна Предтечи на Каменном острове. В Гатчине, рядом со своей главной загородной резиденцией, император также выделил мальтийцам участок земли. На нем стали возводить здание. Предполагалось, что там будет жить приор ордена принц Конде. Когда-то Павел, еще наследник престола, путешествовал по Европе инкогнито, под именем князя Северного, и был с почетом принят принцем Конде в замке Шантильи во Франции. Французская революция выгнала Конде из Франции, а мальтийских рыцарей – с Мальты. Павел хотел отблагодарить принца за гостеприимство, а заодно показать всему миру: принцы крови, знатнейшие аристократы Европы, живут на окраине его царской резиденции как приживалы, из милости. Конде понял это, в Гатчину жить не поехал и постарался поскорее убраться из России в Австрию.

Но усадьба тем временем была построена. Руководил строительством интереснейший человек – Николай Александрович Львов. Поэт, художник, естествоиспытатель и – редчайший факт! – архитектор-самоучка. Он возвел более двух десятков построек – особняков, парковых павильонов, казенных зданий, церквей. Приоратский замок – одна из последних его работ. Львов спроектировал его в псевдоготическом стиле, мода на который расцвела в 80-х годах XVIII века.

Но интересен Приорат в первую очередь не стилистикой и планировкой, а материалом, из которого Львов его построил. В эти годы Николай Александрович увлекался прикладной химией, и в частности изготовлением строительных материалов из прессованной земли. Вот в этой редкой технике он и осуществил строительство рыцарской усадьбы на берегу Черного озера.

Построенному из земли зданию предрекали скорое разрушение. Но оно стоит до сих пор, пережив и рыцарственных, и венценосных владельцев, и революцию, и Великую Отечественную войну. Одно из самых необычных украшений Гатчины.