Текст книги "Ник"

Глава 6

Со следующего дня началась моя «дикарская» жизнь. Я оборудовал неплохой шалаш. Так как нормального ножа у меня нет (складной швейцарский не в счет), ветки обламывал руками, сильно их ободрав. Сполоснув руки в роднике, я еще раз увидел непонятный эффект быстрого заживления ранок. К вечеру от них ничего не осталось. На затылке рана полностью зажила и начали отрастать волосы. Через пару дней я заметил, что волосы отросли на несколько сантиметров, а забегая вперед, скажу, что моя растительность развивалась сумасшедшими темпами. Уже через неделю я обзавелся роскошной шевелюрой, которую стал собирать в хвост и потом только следил, чтобы он не опускался ниже лопаток. Цвет волос стал абсолютно черным, хотя всю жизнь был невзрачно-серым. Хуже всего оказалось то, что щетина тоже росла быстро. С большим трудом заточив одно из лезвий ножа до максимальной остроты, я стал бриться каждое утро, если это можно назвать бритьем. Порезы на лице стали обычным делом. А ведь раньше мне хватало одного раза в неделю. Я уже начал бояться всех этих изменений. Если все так быстро растет, вдруг и стареть начну быстрее?

Для того чтобы обеспечить себя едой, пришлось шерстить субноут на тему охоты. С сожалением констатировал, что могу рассчитывать только на силки для зверей и копье. Лук нормальный не сделаешь, научиться стрелять из него быстро тоже не получится. Первого своего «кролика» я сумел поймать только на второй день. Силки я переделывал несколько раз, пока не понял, какой материал из местных растений для них подходит лучше всего. Так же долго искал место для их установки. Я ведь не следопыт, а компьютер в этом деле не поможет. Первый мясной обед неприятных последствий не принес. Желудок с удовольствием принялся за переваривание жареного (надо сказать, плохо) мяса. Потом я долго мастерил копье, которое никак не хотело лететь туда, куда нужно. В качестве наконечника я приспособил отвертку, предварительно выдолбив отверстие с торца копья, в которое рукоятка отвертки полностью заходила, а дерево вокруг отвертки заточил, чтобы оно плавно сужалось и переходило в острие. И уже через неделю усиленных тренировок смог с двадцати метров завалить свою первую местную «косулю». Скорее всего, мне просто повезло. Животное не слишком меня испугалось, да и попал я удачно – отвертка, видимо, задела какой-то важный орган. Не забывал я и о физических тренировках. Вернее, даже усилил их, занимаясь по три, а иногда по пять часов в день. Рано или поздно мне придется встретиться с людьми, вдруг это будут разбойники или какие-нибудь редиски, которые захотят меня обидеть. С тренировками сначала вышла осечка. Я ведь бóльшую часть времени занимался спортивными самбо и дзюдо, а там нужен партнер, которого я как-то забыл захватить с собой. Поэтому с помощью компа я разработал для себя собственную методику тренировок с упором на ударную технику, развитие гибкости и скорости. Конечно, против профессионала вряд ли выстою, тем более что тренировки без реального спарринг-партнера не очень результативны, но, надеюсь, кое-что смогу показать вероятным недоброжелателям.

Надо сказать, что еще одним из чудес оказалось то, что после купания (я выкопал ямку, в которую набиралась вода из родника, и можно было в ней купаться) вся усталость быстро проходила.

Через неделю, когда я полностью освоился на близлежащей территории, пришла пора исследовать окрестности вокруг холма. В поход я отправился, прихватив с собой запас вяленого мяса и фляжку воды, сделанную из твердого овоща типа тыквы. В долину решил спуститься недалеко от обрыва, в котором было отверстие в станцию – там спуск был наиболее пологим. Через час я вступил в совершенно другой лес. Эти огромные деревья были ни на что не похожи. Ветки начинались на расстоянии примерно десяти метров от земли, стволы ровные, как мачты. Карабкаться по таким проблематично – мало того что ухватиться не за что, так в толщину они от одного до пяти-шести метров.

На исследование территории в радиусе примерно двух километров от холма у меня ушло около недели. Торопиться было незачем. Днем охотился, собирал ягоды и признанные мною съедобными фрукты. Вечерами сидел у костра (зажигалки должно хватить еще на тысячу циклов), жарил добычу, слушал музыку. Иногда тосковал по прежней жизни, отгоняя от себя все чаще посещающие мысли о том, что же делать, если не получится расшифровать надписи в станции, и засыпал, настроив страж-систему. Путешествуя, я старался в меру своих сил и знаний не оставлять следов, так, на всякий случай. Для разведения костра снимал дерн, который утром обратно расстилал. Во время путешествия меня смущала одна вещь: чувствовалось, что лес этот – ухоженный. Когда попадаешь в подобное место, сразу можешь определить, парк это или лес. Вот и тут: с холма казалось, что это однозначно лес, тянущийся на несколько километров, а внизу возникали иные мысли. Почти одинаковые по возрасту и высоте деревья, кусты, растущие в определенном порядке, везде – красивый слой травы, прям газон, и еще много мелочей, цепляющих взгляд своей неестественностью. Получается, что мне могут встретиться люди, ну или другие разумные существа. Наверно, кто-то другой на моем месте с радостью бы воспринял эти знаки, но мне почему-то сразу припомнилась книга о Робинзоне Крузо, когда он увидел следы людей. И кем в конечном счете оказались эти люди? Вот то-то же. Поэтому я усилил бдительность и продолжил исследование леса, стараясь не оставлять следов. Чтобы захватить как можно большее пространство, я решил двигаться своеобразным зигзагом: сначала к внешней стороне условной окружности, оттуда – под острым углом к холму и так далее. Всего, конечно, не увижу, однако большая часть будет мной исследована. И уже на третий день я встретил явные следы присутствия человека.

Я медленно шел вдоль ручья, записывая увиденное на комп, который одновременно с этим выстраивал условную карту передвижения. Вечером перед сном я обычно корректировал то, что компьютер сгенерировал, выставлял реперные точки на маршруте, где местность чем-либо отличалась, например, ручей, странной формы камень с меня ростом, выделяющееся среди других дерево (таких все-таки было много, первое впечатление об их одинаковости оказалось неверным). Наступать я старался на твердую почву или камни, где это было возможно. Неожиданно встретиться с местными жителями мне совсем не хотелось. Лучше быть к этому готовым, а еще лучше – самому выбрать время и место встречи. Поэтому, когда впереди показался просвет, я снизил скорость движения до медленного шага, аккуратно раздвигая ветви кустарника копьем. Глянув сквозь ветви кустарника, густо росшего вокруг большой поляны, я упал на живот и аккуратно подполз к самому его краю.

То, что заставило меня упасть, было небольшой открытой беседкой, располагающейся в центре поляны. С противоположной от меня стороны находилось небольшое озеро, метров двадцать в диаметре. Вокруг беседки в непонятном мне порядке был разбит каменный сад, очень похожий на те, что любят делать японцы. Между камнями росли трава и цветы, были проложены тропинки. От беседки до самой воды тянулся каменный спуск. Дав увеличение, я понял, что этот спуск сделан из идеально подогнанных друг к другу светло-красных, с золотистыми вкраплениями металла или блестящего минерала, камней. Само озеро было идеально круглым. Приглядевшись, я понял, что оно искусственное, выложенное по кругу белым камнем, похожим на мрамор. Ручей, вдоль которого я шел, впадал в это озеро – с обратной стороны виден был сток, по которому уходили излишки воды, снова превращаясь в ручеек. Идеальное место для медитаций. Я задумался. Версия, что это парк, вроде бы подтверждается. Но если это так, почему я до сих пор никого не встретил? И как объяснить наличие станции в парке? Хотя, если она достаточно долго лежит под землей, о ней могут и не знать. Непонятно и отсутствие людей – это даже начинает беспокоить. Может оказаться, что вся эта земля принадлежит какому-нибудь местному миллионеру. Тогда становится понятным, почему здесь никого нет: в такие красивые места чужих не пускают.

Я обошел поляну по кругу, высматривая недавние следы присутствия человека. Ничего не нашел. Очень хотелось искупаться. Уже три дня не купался: ручеек мелковат для этого. Обследовав окружающее пространство вокруг поляны, я убедился, что никого нет. Вернувшись, осторожно вышел из кустов и подошел к беседке. Взглянув в сторону озера, я понял, почему оно было сделано именно там – вид из беседки открывался просто замечательный. Солнце уже приблизилось к горизонту и было как раз над озером. Я уселся в беседке, расслабился и стал смотреть. Солнце было красного цвета, глаза почти не обжигало, на озере лежала солнечная дорожка. Местность за озером сильно понижалась, и можно было смотреть поверх деревьев. Как будто плывешь по зеленому морю… Очнувшись и увидев, что скоро стемнеет, я быстро ополоснулся в озере. Вода была прохладная и хорошо освежала, а озеро – совсем не глубокое. Его дно, как и ожидалось, состояло из камня. Ила не было, значит, озеро как-то очищается, или его очищают. Я посмотрел на солнце – оно почти село, – быстро выбрался из озера, поднял брошенное копье, забрался в самые густые кусты недалеко от края поляны и устроился на ночлег. Ночевать в беседке я не рискнул.

Как я заметил за эти дни, хищных животных здесь или нет, или они мне просто не попадались, что странно, так как травоядных здесь достаточно много. В связи с находкой этой поляны нужно скорректировать план движения. Менять маршрут нет необходимости, но охотиться нужно как можно меньше, чтобы не оставлять следов. Кто знает, как отнесутся хозяева леса к пришлому охотнику.

* * *

Утром я резко засобирался дальше в дорогу. Желание находиться в этом месте почему-то пропало. Наверное, из-за неопределенности. За последующие дни я нашел еще две подобные искусственные поляны – это укрепило меня в мысли, что я оказался в каком-то заповеднике. Поляны отличались стилем, как будто создавали их разные ландшафтные дизайнеры. Походили они друг на друга только одним – изумительной красотой. Находясь на них, я чуть ли не физически чувствовал, как усталость покидает тело, а в душе воцаряется покой. И ведь это только небольшая исследованная мною площадь!

Через неделю, завершая свое маленькое путешествие вокруг холма, я неожиданно для себя получил сигнал от оставленного на станции субноута. Связавшись с ним, узнал, что он завершил второй этап расшифровки надписей. Срок, за который субноут справился с двумя этапами, оказался неожиданно коротким. То ли язык такой простой, то ли обнаружились соответствия с земными языками, но результатом я остался доволен. До окончательной расшифровки еще далеко, но этот срок уже можно примерно вычислить. Не факт, что на расшифрованном языке можно будет читать, возможно, компьютер сможет расшифровать только часть сведений. Ладно, посмотрим, что получится. Запросив время окончательной расшифровки, еще раз обрадовался. Весьма неточно, но субноут обещает закончить со всеми вариантами через пару недель. Жаль, что этих вариантов несколько. Возможно, они будут противоречить друг другу, и только по рассчитанной по разным параметрам условной вероятности того или иного варианта можно будет судить о правильности расшифровки.

Как бы то ни было, пора подвести некоторые итоги в связи с последними открытиями. Итак, люди, или иные разумные существа, здесь есть. Пока будем считать, что это люди. Это хорошо, ведь если в расшифрованных надписях я не найду способа вернуться в свой мир, то придется как-то ассимилироваться. Если судить по тем декоративным полянам, эти люди духовно весьма близки людям моего мира, по крайней мере, красоту ценят. Местность моего проживания, судя по всему, является чем-то вроде заповедника. Это и хорошо, и плохо. Плохо, что своим нахождением здесь я могу стать «вне закона», если это место является каким-нибудь святым (максимальные проблемы) или просто заповедником (за это не убивают). А хорошо то, что до встречи с людьми есть время собрать побольше информации. Судя по всему, эту станцию местные не нашли, поэтому я могу оказаться в выигрышном положении, если что-то узнаю. Жаль, что неизвестно, что за люди тут живут. В любом случае нужно усилить тренировки – если здесь какое-нибудь Средневековье, мои навыки помогут выжить, в любом случае вреда не будет.

Для усиления эффекта от тренировок я скачал с субноута и установил на бадди-комп программу виртуальных боев и настроил алгоритм под свою методику обучения. При работе с виртуальным спарринг-партнером использовать очки неудобно – от резких движений они слетают. Поэтому пришлось использовать линзы. Не люблю я их: при долгом использовании глаза начинают болеть.

Очередным ранним утром, после пробежки по пересеченной местности, маршрут движения которой я долго создавал, стараясь максимально усложнить себе жизнь, я наконец выбрался на облюбованную мною полянку для тренировок. Немного отдохнув и отдышавшись, разломил пряжку от ремня, в котором размещался бадди-комп, и достал специальные контактные линзы. Поморщившись, вставил их в глаза и дал им адаптироваться. Затем включил связь линз с бадди-компом. На расстоянии вытянутой руки передо мной появилось трехмерное меню выбора. Запустив тренировочную программу работы с шестом в стиле кобудо Дзёсин-Рю, взял в руки свое копье. Сегодня буду отрабатывать работу с шестом. Передо мной появился японец с шестом в руках и поклонился мне. Я поклонился ему в ответ, и тренировка началась.

Очевидно, надо сказать несколько слов о программах виртуального обучения. Они стали возможными, вернее, стали набирать популярность после того, как появились бадди-компы достаточной мощности, позволяющие моделировать в виртуале реальные объекты, в том числе людей и их физику, в реальном режиме времени, плюс линзы-дисплеи, плюс обратная связь с бадди-компом. Бадди-компы и линзы – это просто новые технологии все той же идеи «компьютер – монитор», а вот обратная связь – это что-то, еще лет пять назад просто непредставимое. Ученым удалось создать миниатюрные (около миллиметра) датчики, которые снимают электрическую деятельность мозга на расстоянии до нескольких сантиметров от головы, а технари и программисты создали миниатюрный электронно-программный комплекс, позволяющий анализировать и расшифровывать снимаемые с датчика данные. С моей точки зрения, больше отличились именно они, реализовав обработку в режиме реального времени. Поэтому-то и создание маршрутсхем при моем путешествии было достаточно простым процессом, без предварительной привязки к сторонам света и системам навигации. Все мои действия – поворот головы на определенный угол, пройденное расстояние (шаги, усилие на шаг) и прочие данные – снимались этими датчиками, обрабатывались, а где возможно, уточнялись и корректировались внешними сканерами и датчиками окружающей среды. Единственный недостаток всей этой машинерии – отсутствие прямого воздействия на мозг, то есть нельзя засунуть информацию обратно в мозг, минуя глаза, уши и тактильные ощущения. Но, я слышал, разработки в этом направлении ведутся. А мне бы сейчас пригодилась такая технология.

* * *

Уф… Я устало развалился на траве. Этот японец меня загонял. Три часа беспрерывного махания копьем – чуть не сдох, хорошо хоть контакта с напарником нет, вернее, это плохо для обучения, но хорошо сейчас, когда я вымотался как собака. Но поблажек себе я делать не могу. Тяжело в учении, как говорится, зато потом это может спасти мне жизнь, хотя надеюсь, что драться ни с кем не придется. Так, теперь три часа отдыха, за это время надо сделать себе нунчаки, а после буду учиться у Брюса Ли. Такой точности движений и скорости, как у Брюса, я не видел ни у кого. Единственная проблема – сделать связку между ручками нунчаков. Дерево-то я нашел. То же, что и для копья, – тяжелая и очень твердая древесина. Еще намучаюсь высверливать отверстия в нем. А вот со связкой…

За отведенное время сделать нунчаки я не успел, зато нашел подходящее растение с очень твердыми усиками толщиной около пяти миллиметров и достаточной длиной, но этим уже займусь завтра. А на сегодня меняем планы – снова поработаем с шестом, что-то пока не получается правильно поставить работу кистей рук. Мое копье не очень подходит для занятий в стиле кобудо Дзёсин-Рю, там на самом деле используется шест бо эллипсоидного сечения. Надо будет сделать отдельный шест или копье заэллипсить. Занятия с шестом положительно воздействуют на внутренние органы. По сути, шест является волноводом, своеобразным каналом, по которому течет энергия. Зная взаимосвязи энергетических потенциалов в организме и умело используя внешний волновод, можно активно влиять на различные точки тела. Ну это в теории. Как оно на самом деле – фиг его знает.

Так тянулись дни и недели – за тренировками и охотой. Во время отдыха я читал, благо коллекция книг была огромной, пристрастился даже к классике, которую раньше игнорировал. Слушал музыку. Пару раз спускался с холма, обнаружил еще две поляны, но человеческих следов не нашел. Ел я мало, не знаю, что со мной случилось, но одного раза в день хватало. Сколько охочусь – а животные по-прежнему меня не боятся. Я сбросил килограммов десять, и на этом мой вес стабилизировался. Мышцы окрепли, дряблость пропала. За время тренировок улучшил навыки владения нунчаками, шест стал вроде третьей руки. Однако я чувствовал, что для полного счастья мне не хватает чего-то метательного помимо копья. Но с этим ничего пока поделать не мог. Вместо двух недель, обещанных субноутом, прошел месяц.

Глава 7

Я забрался в свой шалаш, улегся поудобней и высветил результаты работы субноута над расшифровкой надписей. Да-а… Ну никто и не говорил, что будет легко. Как я и думал, полноценно расшифровать язык не получилось, но удалось выявить интересные закономерности написания, которые можно с большой вероятностью интерпретировать правильно. Не скажу, что все было понятно: где-то надписи указывали на звезды (вероятность, что звезды, – пятьдесят четыре процента) и какие-то выполняемые действия среди них – полет? навигация? Потом что-то вроде приземления. Какие-то выполняемые работы… Нет, так дело не пойдет. Я запустил одну программу – мечту графомана, на вход которой можно подать абсолютно бредовый текст, и программа сделает из него что-то вразумительное, и загрузил в нее все логически связанные цепочки расшифровки. Еще через некоторое время получил результат на вменяемом русском языке, но общий смысл все равно ускользал. Меня заинтересовали постоянные ссылки на понятие «компьютер» – такое значение мой субноут предложил для данной последовательности знаков. Это уже интересно. Рассортировав все упоминания про «компьютер», я стал изучать их. Так… похоже, на этой станции был компьютер или вычислительное устройство, несущее те же функции, что и наш компьютер. Вряд ли, конечно, он сохранился в работоспособном состоянии, но попробовать найти его и активировать необходимо. Для работы с ним, похоже, нужен ключ – он упоминается рядом с компьютером, и его действие направлено на компьютер. Быстро просмотрев остальной текст, я убедился, что с понятием направленности действия субноут, похоже, угадал. Так. Смотрим дальше. А дальше – ничего интересного. Ни о чем не говорящие обрывки логических цепочек. М-да. Подспудно я все же надеялся на лучшее.

Я сидел на полу в рубке и задумчиво постукивал пальцем по полу. Ладно, будем рассуждать последовательно. Если я правильно определился с этой комнатой, то она действительно является рубкой. Доступ к компьютеру отсюда должен быть? Должен, и даже обязателен. Комп может активироваться отсюда? Может. Теперь, что такое ключ? Понятно, что это должно быть устройство или механизм, с помощью которого подтверждается правомочность управления компьютером. Некоторое сомнение возникает в том смысле, что проще заставить компьютер проверять доступ не по ключу, а по биометрическим параметрам человека. И, судя по навороченной технологии, такое вполне по силам этим инопланетянам, если даже у нас подобное применяется. С другой стороны, процесс реализации доступа может занимать некоторое время. А если это по каким-то причинам нежелательно, то вполне возможно заставить компьютер подчиняться тому, у кого есть какой-то физический ключ, опять же, это может быть какое-нибудь устройство или уникальная по характеристикам вещь. Если это устройство, то я попал – вряд ли оно сохранилось в работоспособном состоянии. О чем это я? Я попал по-любому – сам комп навряд ли сохранился, а в расшифрованной информации нет ничего полезного для меня. Да, я сильно на нее рассчитывал, хоть и не признавался себе в этом. На меня вдруг такая тоска навалилась, хоть вой… Тут мой взгляд упал на мумию в кресле, которую я так и не решился тронуть. Я задумчиво смотрел на нее. А ведь ключ-то вполне может быть у этой мумии, тем более если она здесь единственный член экипажа. Я медленно подошел к креслу.

«Как бы не развалилась», – подумал я, аккуратно вытаскивая мумию из кресла, при этом непроизвольно перестав дышать. Нет, крепкая мумия попалась, такое ощущение, что она окаменела. Я положил ее рядом с «пультом». Она оказалась не очень тяжелой и так и осталась в сидячем положении со скрюченными ногами и руками. Интересно, почему одежда не только не сгнила, а выглядит как новая? «Ничего себе материал!» – подумал я и стал обыскивать карманы. Вот в карманах была труха, которая раньше была какими-то вещами, сгнившими за прошедшие годы. В общем, ничего я там не нашел. Попробовал разрезать ткань ножом, но безуспешно.

«Похоже, и здесь облом», – в отчаянии подумал я. Если раньше теплилась надежда – можно было цепляться за возможную расшифровку надписей и просто ждать, – то сейчас надеяться было не на что…

Еще раз окинув рубку отчаявшимся взглядом, я остановился на диадеме, которая после моих манипуляций с мумией скатилась с ее головы. А почему бы и нет? Вполне разумное решение. Если диадема – ключ, то, вполне вероятно, система доступа не контролирует биометрические параметры, раз есть необходимость держать ключ на голове. Надеюсь, что это так. Я поднял диадему и рассмотрел ее со всех сторон. На технологическую вещь непохожа. Просто кусок сплошного металла, без надписей и рисунков, по поверхности которого равномерно разбросаны небольшие камешки. Подойдя к креслу, я медленно опустился в него. Странно, вроде металл, а сидеть удобно, или наши задницы похожи? Я кинул мимолетный взгляд на мумию. Ну что ж, попробуем. Я опустил диадему на голову. Сначала ничего не происходило, и я уже успокоился, но через некоторое время заорал от неожиданности, вскочил, содрал диадему с головы и отбросил от себя. Сердце стучало пулеметом. Она пошевелилась! Я явно почувствовал, как она стала сжиматься на голове! Успокоившись, я снова уселся в кресло и, недоверчиво глядя на лежащую на полу диадему, стал думать. И додумался я до одной замечательной мысли: она ЗАРАБОТАЛА! Уж не знаю, с помощью каких технологий сделана эта диадема, но спустя прорву лет она работает. А значит, и местный комп может работать. М-да, молодцы ребятки. Мой-то комп уже через пару лет износится и сдохнет.

Я решительно поднял диадему, надел на голову, зажмурился и с внутренним трепетом стал ждать развития событий. Она плавно сжалась на голове. «Раздавит, блин!» – мелькнула мысль, но нет, плотно обхватив голову, диадема замерла. Ничего не происходило. Я приоткрыл глаза. В рубке определенно что-то изменилось. Я не сразу понял, что поменялся спектр света. В нем появился зеленый. Через некоторое время вместо зеленого появился синий. Таким образом появлялись и пропадали разные цвета. «А может, это у меня в глазах?» – подумал я. В голове стали появляться и пропадать какие-то звуки, шепот, в глазах потемнело и снова стало нормально. Я уже устал от впечатлений, на меня навалилась усталость, и я вырубился. Впрочем, очень скоро очнулся, как будто кто-то толкнул меня, по телу пробежал заряд бодрости. В отрубе я был минут десять. Вокруг стояла тишина. Но – какая-то необычная тишина. Я явно чувствовал рядом чье-то присутствие. Оглядевшись по сторонам, никого не увидел. Что же произошло? Если эта диадема каким-то образом работает с мозгом (а такое вполне может быть), то можно предположить, что происходило сканирование меня родимого, или настройка на меня. Так: если сейчас все закончилось, то или на меня настроились и дали доступ, или же ничего не получилось.

– Эй, компьютер, отвечай! – Боже, откуда у меня такой каркающий голос?

– Минуточку, идет обработка информации, – прошелестело в голове. Или мне показалось?

Я замер.

Хм. Что-то знакомое. Еще скажи, что тридцать процентов обработано.

– Обработано девяносто пять процентов. – В интонации явно проскочила укоризна.

Я вжал голову в плечи. Черт, он еще и мысли читает!

– Анализ повреждений закончен. Обработка полученной от оператора информации завершена. Настройка на ментальные и психофизиологические параметры оператора закончена.

Откуда он русский язык-то знает? Да еще фразы такие типично компьютерные выдает. Если б не последние события, ей-богу, подумал бы, что это мой собственный комп надо мной шутит.

Не двигаясь, в тишине, я просидел минут пять, боясь даже подумать о чем-то.

В конце концов мне надоело сидеть как истукану я расслабил плечи – оказывается, я сидел жутко неудобно, скособочившись.

– Ты меня слышишь? – шепотом спросил я.

А в ответ тишина, блин. Как бы привлечь внимание своего собеседника? Почесав репу, я перефразировал вопрос.

– Компьютер, отвечай! – оглядываясь по сторонам, потребовал я.

– Слушаю, – в голове раздался тот же шелестящий голос.

«Вот это уже лучше», – обрадовался я.

– Откуда ты знаешь русский язык? – решился я задать первый вопрос.

– В результате настройки на ментальные и психофизиологические параметры нового оператора, – с небольшой задержкой ответил компьютер.

Хм… Интересно. Похоже, такая настройка подразумевает ковыряние в мозгах оператора. Что не есть хорошо. Вдруг ему там что-то не понравится. Да и с чтением мыслей надо разобраться…

– Ты можешь читать мои мысли? – Я замер.

– Да.

«Вот хрень», – ругнулся я.

– И о чем я подумал? – с интересом спросил я.

– «Вот хрень», – ответил компьютер. – Судя по смысловому образу слова, это ругательство.

Ничего себе! А откуда он взял смысловой образ?

– Ты читаешь все мысли? – Меня охватил азарт.

– Только те, которые мысленно проговариваются оператором, – почти сразу ответил комп. А задержки между ответами становятся все короче, между прочим.

«Ну и слава богу», – с облегчением подумал я.

– Какому богу из тех пятнадцати, упоминание о которых есть в твоей памяти? – неожиданно задал вопрос компьютер.

Хм, надо пореже «проговаривать» мысли, а то как-то неуютно.

– Не обращай внимания, – махнул я рукой, – это просто выражение такое. А ты что, всю мою память считал?

– Нет, только области, связанные с лингвистическими и понятийными данными.

Фуф! Слава богу, теперь понятно, как себя вести, чтоб не спалиться.

– Да, слушай, а как мне к тебе обращаться-то?

Компьютер на пару мгновений задумался.

– Самое близкое по значению понятие в твоем языке – компьютер.

– Не, так неинтересно и неудобно, – ухмыльнулся я. – Давай я буду звать тебя Умником, ладно? А ты меня зови Ником.

– Принято.

Разговаривает как какой-то простой комп. Хоть бы эмоций добавил. Я уже окончательно успокоился и даже стал получать удовольствие от общения.

– Слушай! – У меня промелькнула одна мысль. – А ты как, можешь выполнять мои команды? И вообще, какой у меня уровень доступа?

– Твой уровень доступа максимальный.

О как! Я радостно потер руки.

– И почему мне такое доверие?

– Доступ предыдущего оператора истек сто тысяч триста сорок универсальных лет назад. Согласно параграфу двенадцать «Политики безопасности» система не может быть полностью заблокированной от внешнего доступа. После ста лет с момента истечения срока доступа всех операторов административный доступ открывается первому встреченному человеку с подходящими ментальными и психофизиологическими параметрами.

Вот чешет! И с каждым ответом Умника вопросов только больше. Ладно, начнем по порядку.

– Почему ты так хорошо используешь знакомую мне терминологию? Это ты все из моей головы взял?

– Да, я ищу в базе данных, сформированной на основе слепка с твоего мозга, похожие смысловые конструкции, которые потом транслирую на твой язык. Есть вероятность некорректного использования терминов в связи с их широкими смысловыми значениями, зависящими от обстановки применения. Я обучаюсь, и со временем таких некорректностей будет меньше.

Так, ладно. Пока замнем для ясности. Все равно непонятно, как он так быстро смог разобраться в моих мозгах.

– Слушай, – я перепрыгнул на следующий вопрос, – почему мои ментальные и психофизиологические данные признаны приемлемыми?

– Ты практически ничем не отличаешься от последнего оператора. Есть только одно отличие: твой мозг работает не в полную силу и заблокирован доступ к информационным полям.

– Не понял, – удивился я. – Ты хочешь сказать, что предыдущий оператор был человеком? – Я бросил взгляд на мумию. – А как же третий глаз?

– Какой третий глаз? – вроде как удивился Умник.

– Да вон же, – я показал пальцем на третий глаз у мумии, – на лбу.

– Он не является человеком и не является предыдущим оператором.

Из дальнейшего допроса мне открылась следующая картина. Эта станция является все-таки кораблем. Представители расы, построившей его, – люди, давным-давно вышедшие в космос. Ими были открыты многие тайны Вселенной, но многое еще оставалось непознанным. Люди оказались чрезвычайно любознательными и путешествовали на таких вот кораблях по галактике, пытаясь открыть что-то новое. Единственное, что, по моему мнению, отличало их от людей моей расы: они любили уединение и могли жить в одиночестве долгие годы. Но это не мешало им также жить и сплоченными группами. Они обладали способностью общаться с друзьями на любом расстоянии, и такого общения им вполне хватало. Возможно, из-за этого их численность постепенно уменьшалась. Кроме того, они могли создавать миры (не вселенные, как я понял, а планетные системы), чем бóльшая их часть с удовольствием и занималась. Однажды были обнаружены параллельные миры, в точку сопряжения которых и отправился из родного мира последний оператор, Дронт, который являлся кем-то вроде ученого. В результате экспериментов корабль провалился в этот параллельный мир, из которого обратно не смог выбраться. Как скоро убедился исследователь, связь с соплеменниками здесь отсутствовала. Пошарахавшись по галактике, в которую попал, Дронт нашел эту планету, на которой были существа, очень похожие на людей. Он приземлился и занялся исследованием. Оказалось, что в этом мире повышенный магофон (с большими оговорками Умник согласился считать способности Дронта и используемые им технологии магией), но и это не помогло вернуться назад.