Текст книги "Яд ревности"

– Ну-у… – неуверенно протянул Игорь. – Антон говорит, что они с Лушей разбегаются, вроде… Он на Алису глаз положил…

– На эту Алису не только глаз положить – пробы поставить негде! Вся и так уже обглажена!

– Брось, Муха, секретарша как секретарша, кофе варит… – неуверенно начал Игорь, но Магда перебила его:

– Я – Магда! И Антон твой врет! Томка мне не говорила, что они расстаются!

– Ну, не знаю… Это их дела… В любом случае на дачу-то можно поехать…

– Без меня! – она встала и двинулась к двери, но обернулась и добавила: – И без Томки тоже!

В приемной напротив Алисы сидела курьерша Яна, перед ними стояли кофейные чашки. Склонившись друг к другу, они о чем-то шептались. Увидев Магду, обе смолкли. Лицо Яны стало испуганным, и Магда поняла: говорили о ней.

Решительным шагом, с выпрямленной спиной, она прошла через приемную и вышла в коридор. Уже закрывая дверь, она услышала, как Алиса сказала негромко, но вполне отчетливо, явно рассчитывая, что Магда ее услышит:

– Ничего, ей уже недолго здесь осталось!..

К вечеру Магда успокоилась и теперь уже чувствовала себя виноватой. Она давно дала себе слово бороться со своей вспыльчивостью и вот опять не сдержалась! Да, ее вывела из себя эта секретарша, но Игорь-то при чем, с чего она на него набросилась? Всего-то похвалил Алисин кофе да кинул взгляд ей за пазуху. А что делать мужику, когда ему тычут бюстом в физиономию? Нормальная мужская реакция. Эта Алиса нарочно вела себя так, провоцировала и Игоря, и ее саму, а она «купилась» как глупая ревнивая курица!

Да, она виновата, ей и идти на мировую…

Магда съездила на рынок, купила свежих овощей и мяса, приготовила окрошку – Игорь в жару обожал эту похлебку. Она ждала Игоря, чтобы сказать ему: он прав, а она чувствует себя полной дурой. Игорь посмеется, сочинит очередную «вопилку», и все станет как прежде…

Она ждала Игоря, а он все не приходил. Телефон его был недоступен. Промаявшись часа два, Магда позвонила на вахту.

– Галина Ивановна, Игорь Петрович еще на работе?

– Здесь, здесь, – охотно отозвалась вахтерша. Слышно было, как у нее орет телевизор. – Сам домой не идет и людей держит! Не думают начальники о людях! Им как мусор, нет бы зарплату прибавить, да отдыху дать, или путевочку бесплатную в санаторию! Раньше бы ему профком укороту дал, а теперь некому, что хотит, то и воротит!

– А кто там еще с ним? – осторожно спросила Магда.

– Алиска сидит, секретутка его, – с удовольствием ответила Галина Ивановна. – Кофий ему варит! Сам он, видите ли, сварить не могет!

– Спасибо, – сухо поблагодарила Магда и положила трубку.

Она бессмысленно походила по квартире, заглянула в холодильник, где стыла кастрюля с окрошкой, подумала, не вылить ли ее в унитаз, но не стала – окрошка не виновата. Еще походила, включила и выключила телевизор, позвонила Томке Лушиной, но та тоже была недоступна, наверное, у нее концерт или репетиция, в других случаях она телефон не выключает… Магда остановилась у зеркала и поглядела в лицо своему отражению. То, что она увидела, показалось ей отвратительным, она отвернулась и снова стала слоняться по комнатам. Ни сидеть, ни лежать она не могла, движение хоть как-то отвлекало ее от мрачных мыслей…

Наконец, когда уже совсем стемнело и ждать стало совсем невыносимо, в замке заворочался ключ. Васюган стек с кресла и скользнул в прихожую. Магда подумала секунду и тоже двинулась туда. Она остановилась в проходе и прислонилась к дверному косяку, засунув руки в карманы свободного домашнего сарафана.

Игорь сидел на тумбочке для обуви, устало вытянув длинные ноги и откинувшись на стену. Лицо его было измученным и бледным, глаза красными. Васюган вился вокруг него, терся об ноги, громко урчал.

Магда молча стояла в дверях. Васюган подошел к ней, потерся об нее и снова двинулся к Игорю. Рыжий кот как будто чувствовал, что между его хозяевами происходит что-то неладное, и сновал между ними как челнок, как будто тянул за собой невидимую нить и старался связать их, снова притянуть друг к другу…

– Есть будешь? – спросила Магда, чувствуя, как холодно и отчужденно звучит ее голос.

– Нет, – Игорь помотал головой и поднялся на ноги. – Устал очень. В душ и спать…

– Интересно, от чего ты так устал? – сквозь зубы процедила она, но Игорь, не ответив ей, скрылся в ванной. Он ни разу не посмотрел Магде в глаза, и это ее ужаснуло.

Васюган сидел у ног Магды и, задрав голову, вопросительно смотрел на нее круглыми янтарными глазами.

– Пошли, Васечка, – сказала она ему, стараясь, чтобы ее голос звучал спокойно. – Пошли, я тебе колбаски дам!

Спать она легла в гостиной и всю ночь проворочалась без сна на неудобном диване. Игорь не сказал ей на это ни слова.

…С этого дня началась другая жизнь. Игорь стал странным. Он уходил рано утром, приходил поздно вечером и ложился спать. С Магдой он почти не говорил, если она о чем-то спрашивала, отвечал односложно, иногда только междометиями и жестами, и она, уязвленная этим, перестала задавать вопросы. Через несколько дней они вообще перестали разговаривать и жили рядом как чужие люди. А главное, Игорь никак не реагировал на то, что Магда переселилась из спальни в гостиную, как будто это было самым обычным делом. Это задевало ее больше всего.

Поделиться горем Магде было не с кем. Дима и Юля Батищевы уехали отдыхать в Таиланд, Томка Лушина со своим оркестром гастролировала по области. Ни по телефону, ни в интернете обсуждать свои дела Магда не хотела.

Она не знала, как ей поступить, поведение Игоря выбивало ее из колеи. Надо было поговорить начистоту, выяснить отношения, но пробиться к Игорю она не могла. Он говорил: «устал», «потом», «завтра» и уходил. Никакого «завтра» и «потом» не наступало, и это было невыносимо. Она чувствовала себя униженной, ненужной, путающейся в ногах.

Грубых слов Игорь не говорил – ей не в чем было его упрекнуть. Но и ласковых слов, шуток, «кричалок-вопилок» тоже теперь не было. Он больше не называл ее Мухой…

Она с горечью вспоминала, как сама кричала ему: «Я – Магда!» Да, как говорится, каждый – кузнец своего несчастья.

…Магда считала себя женой Игоря. Они жили вместе, у них был общий дом, общий бюджет. Игорь давно уже сделал ей предложение, и она его приняла. Он подарил ей кольцо, которое она называла «помолвочным». Они только никак не могли дойти до ЗАГСа. Все было некогда, откладывалось на потом…

Сейчас Магда вдруг стала задумываться: она живет в своем доме или «у Игоря»? И все, что вокруг – мебель, посуда, техника – насколько «ее»? Раньше у нее не было никаких сомнений, а теперь только они и остались. Жить так дальше было невыносимо, надо срочно выяснить отношения.

В субботу Игорь уехал из дома с утра и вернулся поздно вечером. Магда задавала себе бесполезные вопросы, на которые не было ответов. Где он? Уехал на пикник? С Алисой и Антоном? А может быть, только с Алисой? Вернувшись поздно вечером, он ничего ей не сказал. В воскресенье все повторилось…

С понедельника потянулась нескончаемая новая неделя. Магда поймала себя на том, что перестала торопиться домой. Мучительно было приходить в пустую квартиру и слоняться до темноты по пустым комнатам. А когда Игорь все-таки возвращался, невыносимо было встречаться с его пустым отрешенным взглядом. Тяжело и даже страшно…

Терпеть это стало невозможно, но Магда все-таки решила подождать до выходных. В субботу был ее день рождения. Игорь никогда про него не забывал, но в этот раз Магда не ждала ни цветов, ни подарков, только одного – может быть, он хотя бы очнется, поздравит, и можно будет заговорить, о чем-то спросить, что-то понять…

До субботы еще три дня, целая вечность. Но Магда надеялась: вдруг все разрешится раньше? На работе она вынимала из сумки телефон и клала его рядом – вдруг Игорь позвонит. Вот сейчас, через минуту телефон оживет и заговорит голосом Игоря – у нее вместо звонка стояла Игорева «кричалка»…

Магда всегда пилила Игоря за то, что он говорит не «звонИт», а «звОнит». Он посмеивался, обзывал ее «лингвисткой-формалисткой», объяснил, что в той среде, где он вращается, – в обществе прорабов, бетонщиков, каменщиков – все так говорят: «звОнит». А когда она его окончательно допекла, назвала безграмотным пнем, Игорь сочинил на эту тему «кричалку», наговорил ее на диктофон и установил на телефон Магды вместо звонка. Теперь, когда Игорь звонил, телефон начинал выкрикивать его голосом:

 
«Если зво́нит телефон,
То, конечно, это он!
Твой безграмотный пенек,
Твой любимый Игорек!»
 

Магда ждала, но телефон молчал. А когда она звонила сама, Игорь странным, безразличным голосом говорил, что занят, и бросал трубку. Она ждала дальше, а телефон молчал…

В пятницу Магда проснулась в странном приподнятом настроении. Наконец-то нескончаемая неделя закончилась! Сегодня нужно купить продуктов и приготовить что-нибудь повкуснее. Может быть, Игорь освободится пораньше, они поужинают вместе, поговорят, помирятся. Пора кончать с этой глупой ссорой, которая измучила ее.

Игоря уже не было дома. Магда сварила себе кофе, накормила Васюгана, долго торчала перед зеркалом, наводя красоту. Она даже напевала что-то себе под нос. Почему-то ей казалось, что сегодня все будет хорошо.

На работе, щелкая клавишами компьютера, она прикидывала, чего и сколько ей нужно купить. Поездку за продуктами она наметила на обеденный перерыв и нетерпеливо поглядывала на часы.

Время уже подходило к двум, когда телефон на столе ожил. На экране появилась фотография Игоря, и раздались первые звуки «кричалки»: «Если звонит телефон…»

Ну вот, она же чувствовала! Магда нетерпеливо схватила трубку.

– Да, Игорь, – сказала она, стараясь, чтобы голос звучал спокойно и приветливо.

– Магда, – сказал Игорь, и настроение у нее резко упало. Магда! Не Муха, не Мушенция – Магда! Значит, он ее так и не простил!

– Да, – уже безнадежно сказала она.

– Ну, в общем, ты ведь сама уже все поняла… Давай друг другу нервы не мотать, разбежимся по-хорошему… Тут Алиса вещи твои уже собрала, ты сегодня забери, не тяни волынку… Але, слышишь меня?

– Слышу, – еле выговорила она помертвевшими губами.

– Когда приедешь? – спросил Игорь. Этот деловой тон, как будто речь шла о самых обычных делах, окончательно добил Магду.

– Сейчас, – сказала она, и голос ее сорвался.

– Хорошо, – сказал Игорь и отключился.

Магда не знала, сколько времени она просидела как оглушенная, глядя на потухший экран телефона, не в силах понять, как могло случиться то, что случилось. Она не могла это понять, осознать, принять… Может быть, ей приснилось? Могла ведь она заснуть невзначай и увидеть дурацкий, нелепый сон…

Она взяла телефон, потыкала кнопки… Нет, вот звонок Игоря в принятых вызовах, время – тринадцать сорок… Она посмотрела на часы… Да, все верно… Ей не приснилось…

Тише, сказала она себе, тише… Сейчас нельзя об этом думать, иначе можно сорваться… Сейчас главное… а что сейчас главное? Что ей делать сейчас? Да… она же что-то обещала… Ну да, забрать вещи… Нужно ехать домой… домой… уже не домой…

Она заставила себя встать, выключить компьютер, взять сумку, телефон и двинуться к выходу. Она старалась контролировать все – походку, осанку, выражение лица, не позволяя никому догадаться, что внутри она мертвая…

Сев за руль, она приказала себе не думать ни о чем, кроме дороги. Получилось у нее или нет, Магда толком не поняла, но доехала благополучно. Дом, который она еще сегодня утром считала своим, стоял на месте. Слабо удивившись этому, она припарковалась на привычном месте и заглушила мотор. Уже открыв дверцу машины, она вдруг сообразила, что обратно она на ней уже не поедет. Машину ей подарил Игорь, и она теперь тоже была не ее…

Магда прикрыла дверцу и внимательно оглядела салон. Вроде бы порядок, чисто… Открыла бардачок и выгребла оттуда всякую мелочь – несколько маленьких шоколадок, пачку бумажных платков и запасные колготки. Запихнув барахло в сумку, она еще раз огляделась и вылезла из машины.

Выйдя из лифта, она стала привычно искать ключи, и сегодня они почему-то отыскались быстро. Она собиралась отпереть замок, как дверь неожиданно распахнулась.

На пороге стояла Алиса.

В ярком свете, падающем из прихожей, она была видна вся, во всей своей идеальной красе. Сейчас на ней не было офисного костюма, только коротенькие шорты, яркая обтягивающая майка и шлепки из подошвы и ремешков, но она все равно выглядела как глянцевая картинка – волосы, уложенные волосок к волоску, загорелая, лоснящаяся кожа открытых рук и ног, вишневая помада, гармонирующая уже не только с маникюром, но и с педикюром, и запах хороших духов.

– А, это ты! Быстро, молодец! – сказала Алиса и посторонилась в дверях. – Проходи!

– ПроходиТЕ, – твердо поправила ее Магда и прошла в свой бывший дом.

В прихожей стоял ее чемодан, набитый вещами, рядом пакет, в котором тоже были шмотки… Она заставила себя подавить все эмоции, поднявшиеся в ней при виде этого скарба, приготовленного на выброс вместе с ней. Не глядя на Алису, положила на тумбочку связку ключей.

– ПройдиТЕ, посмотриТЕ, не осталось ли чего, – насмешливо акцентируя последний слог, предложила Алиса. – Чтобы уж больше не встречаться, знаеТЕ ли.

Магде не хотелось проходить и смотреть, сейчас ее меньше всего беспокоила судьба какой-нибудь забытой вещички. Но ей хотелось попрощаться с Васюганом. Поэтому она молча обогнула Алису и прошлась по комнатам.

В квартире что-то неуловимо изменилось. Не так стоял цветок на подоконнике, стопка журналов переместилась с журнального столика на диван, не было смешного зайца, всегда сидящего на тумбочке у кровати. Наверное, Алиса засунула его в чемодан, правильно определив, кому он принадлежит… И еще в квартире стоял стойкий чужой запах…

Васюгана нигде не было, наверное, спрятался, как всегда, когда в дом приходили чужие. Магда не могла при Алисе звать его, она знала, что сразу он ни за что не выйдет, а бормотать «кис-кис-кис» под ее насмешливым взглядом казалось унизительным. Она молча постояла посреди чужой квартиры и вышла, подхватив пакет и катя за собой чемодан…

Магда машинально пошла было к машине, но вспомнила, что этого делать не надо, и свернула на дорожку, ведущую к выходу со двора.

– Магда Валерьевна-а! – услышала она громкий крик и обернулась.

К ней бежал через двор Стасик, водитель Игоря, молодой, единственный, кто звал ее по отчеству.

– Стасик, – удивилась Магда. – Ты как здесь? Игоря Петровича привез?

– Нет. Магда Валерьевна, я вас ждал. Ждал-ждал, проголодался, побежал за пирожком и пропустил… Гляжу, а вы уже идете… Меня уволили, Магда Валерьевна!

– За что? – удивилась он.

– Не знаю… Уволили и все… Велели машину вымыть и на стоянку поставить… Магда Валерьевна…

– Стасик, – перебила его она. – Извини, но я ничем не могу тебе помочь… Меня саму уволили, можно сказать…

– Я знаю, Магда Валерьевна!.. У нас все уже знают, что Алиска ваше место заняла…

Вот как, все уже знают!..

– Стас, а тебя сам Игорь Петрович уволил?

– Нет, Антон Максимович… Я Игорю Петровичу позвонил, а он говорит: «Делай, что сказано!..» Да я не про себя, вы не думайте, Магда Валерьевна! Я про кота! Не могу я его в лечебницу везти, с души воротит!

– Зачем в лечебницу? – не поняла Магда.

– Мне Алиса велела кота везти усыплять, а я не могу… – Стасик жалобно смотрел на нее.

– Что-о?! Как усыплять?.. Где Васюган?!

– Да в машине у меня сидит, Магда Валерьевна. И я его туда не повезу! Не могу я живое животное… И к себе взять, я на квартире живу, хозяйка не позволяет… Магда Валерьевна, может, вы?..

– Пошли! – Магда решительно свернула и пошла к машине Игоря. На ходу она достала телефон и набрала номер Игоря.

– Да, – откликнулся он. – Магда, ну мы же договорились оставить друг друга в покое!

– Ты с ума сошел?! – закричала Магда. – Ты знаешь, что твоя Алиса велела усыпить Васюгана?

– Знаю, – раздраженно откликнулся Игорь. – У нее аллергия на кошек. В чем проблема? Это всего лишь кот!

– Ты этого кота называл друганом…

– Знаешь, – устало сказал Игорь, – мне сейчас не до глупостей. У меня много дел. И ради бога, не звони мне больше. У нас с тобой все кончено. Я тебе желаю счастья, и все такое… Пока!

– Пока, – сказала Магда и убрала телефон. Почему-то она почувствовала себя бодрее, как будто начала оживать. Она подошла к машине, из которой Стасик уже достал котоноску. Сквозь боковую сетку виднелась рыжая шкура Васюгана. Магда взяла котоноску и спросила:

– Куда же ты теперь, Стасик?

– Да ничего, Магда Валерьевна, – Стасик вытер пот со лба и облегченно вздохнул. – Куда-нибудь устроюсь. Разве меня одного уволили? Много еще кого, кучу народу! Говорят, фирму продавать будут, дела-то давно неважно шли, долгов куча, людям платить нечем! Вот оно как бывает! Работали-работали, и вдруг рухнуло все… Но кот-то не виноват, его-то за что?

– Не беспокойся, Стасик, с котом все будет в порядке. Спасибо, что дождался меня…

– Магда Валерьевна, давайте я подвезу вас с котом… Вы куда теперь?

Секунду подумав, Магда покачала головой.

– Нет, Стасик, спасибо, мы на такси. А тебе – удачи!

Магда ехала на свою старую квартиру. Они с Игорем пытались сдать ее, но желающих как-то не нашлось – далеко от центра, старая «хрущевка» без лифта, пятый этаж… Игорь и вовсе предлагал эту халупу продать, чтобы «не висела на горбу, не действовала на нервы», но Магда все как-то не решалась, колебалась… Теперь ей казалось, что она предчувствовала: старая квартира еще пригодится…

Эту «однушку» в старом панельном доме на окраине Магде купил отец, когда она окончила школу и поступила в университет. Незадолго перед тем отец объявил ей, что собирается жениться. За полгода до этого умерла его первая жена – мать Магды.

У отца всегда были любовницы – Магда поняла это, едва начав взрослеть. Личная жизнь профессора Елышева всегда была у всех на виду и на слуху, как и любого неординарного человека. А Валерий Алексеевич Елышев был, безусловно, неординарен – ярко красив, обаятелен, умен и успешен. Он заведовал кафедрой зоологии беспозвоночных в Тайгинском университете, вечно пропадал то в научных экспедициях, то на научных конференциях и съездах, был известен в научном мире в России и за рубежом. И везде, где бы ни появлялся, он был в центре внимания, окружен роем поклонниц – студенток, аспиранток, молодых коллег-женщин. За ним тянулся шлейф слухов и сплетен…

В детстве Магда обожала отца и гордилась, что папочка такой знаменитый, все его знают и все любят, а девчонки во дворе и в школе ей завидуют, особенно Томка Лушина, у которой отца и вовсе не было, только мать и бабушка.

Для них с Томкой ее отец был человек-праздник. Время от времени они втроем «уходили в загул». Отец вел их в городской парк, где были аттракционы, пруд с утками, детские кафе и киоски с мороженым. Возвращались они вечером, еде волоча ноги от усталости, набегавшиеся-наигравшиеся, до тошноты накачавшиеся-накатавшиеся на качелях-каруселях, объевшиеся мороженым, переполненные впечатлениями. Это были ее лучшие детские воспоминания…

Повзрослев, Магда начала понимать, что не все любят и обожают папу. Некоторые говорили о нем враждебно или пренебрежительно, и это ранило ее еще сильнее. Тогда она и услышала впервые эти слова – самовлюбленный эгоист…

Магда считала, что это несправедливо. Просто люди завидуют отцу. На свете ведь полно завистников…

А потом, едва дожив до тридцати восьми лет, умерла мать…

Мама была молчаливая, рано увядшая, привычная до полной незаметности. Но с ее уходом рухнула вся прежняя жизнь. Отец почти сразу женился на своей последней любовнице, а Магда оказалась выселенной из квартиры, в которой родилась и выросла…

Все вокруг полагали, что отец поступил правильно и разумно. Даже Томка Лушина считала, что он прав. Но Магде никогда еще не было так больно. Разумно? Да, наверное… Но разве разумна любовь? Она-то считала, что отец ее любит…

Она старалась понять отца. Да, он привык жить в комфорте и уюте, который она, Магда, обеспечить ему не могла, потому что была еще слишком молода и неумела по части домашнего хозяйства. Да, ему нужна была взрослая женщина, а привести новую жену в дом, где живет взрослая дочь, – это рваться на вечные конфликты и скандалы… Да, все правильно, только Магду не покидала мысль, что папочка заботился исключительно о себе любимом. Он и не думал о том, что чувствует при этом дочь…

Она сразу вспомнила слышанное ранее: «самовлюбленный эгоист»…

Магда тогда перевспоминала, пересмотрела кадр за кадром всю свою прошлую жизнь и многое переоценила. Она поняла, почему так рано увяла и угасла мама…

Даже самые счастливые детские воспоминания под ее взрослым взглядом превратились в дешевые фантики. Магда вспоминала их воскресные «загулы» втроем с Томкой, довольный вид отца и понимала: ему очень нравилась эта трогательная картинка – красивый мужчина, как бы одинокий, с двумя хорошенькими девочками. Он любовался своим отражением в восхищенных глазах встречных женщин. Прогулки с дочкой и ее подружкой были необременительны, но доставляли так много удовольствия… Кстати, они никогда «не брали» на прогулки маму, и теперь Магда понимала, почему. В ее присутствии они бы выглядели семьей, а это так неромантично…

Магда вспомнила, чем кончились их воскресные прогулки. Однажды, уже выходя из парка, они встретили очень красивую тетю. Тетя с папой очень обрадовались друг другу, стали разговаривать, а потом папа сказал им с Томкой, что они уже взрослые и могут добраться домой сами. Он быстро поймал такси, усадил туда их с Томкой, сунул водителю деньги и назвал адрес…

Магда с Томкой, очень гордые своей самостоятельностью, благополучно доехали до дома, а вылезая из такси, увидели мать Магды, выходящую из подъезда.

Мама побледнела до синевы и чуть не упала в обморок, а вечером был грандиозный скандал.

Магда впервые слышала, чтобы ее тихая мама так кричала на отца. Он тоже кричал, называл маму «истеричкой» и раздраженно повторял: «Ничего ведь не случилось!» и «Не делай из мухи слона».

На этом их воскресные прогулки прекратились, и Магда очень злилась за это на маму. Много позже она узнала, что как раз в то время в их городе было несколько случаев пропажи детей и вся полиция города искала маньяка…

Узнав о намерении отца жениться и о своем выселении, Магда молча собрала вещи и переехала. Нет, она не выкинула отца из своей жизни: с ним по телефону разговаривала, когда он изредка навещал ее, поила чаем, но потом закрывала за ним дверь с облегчением. Детское обожание и безграничное доверие ушли навсегда…

Магда никогда больше не переступала порога своего родного дома. Она обжила новое жилье, обустроила по своему вкусу, но оно так и не стало родным, на нем так и остался отпечаток горечи и боли.

Отец с мачехой вскоре продали квартиру и уехали в Санкт-Петербург. После этого общение с ним свелось к новогодним поздравлениям…

С тех пор прошло семь лет, целая жизнь. Все, казалось, забылось и поросло быльем, но сегодня вдруг вспомнилось, всколыхнулось, как будто открылась и заныла старая рана.

Сегодня ее снова выгнали из дома…

Магда остановила такси за два дома до своего, расплатилась с водителем, тот вытащил из багажника ее чемодан и укатил. Она постояла, собираясь с духом. Сейчас ей предстоит пройти «сквозь строй», и это придется выдержать… Она глубоко вздохнула, кое-как пристроила в одну руку пакет и ручку чемодана, подхватила другой котоноску с увесистым Васюганом и двинулась вперед.

Ну вот он, ее родной двор. Давненько она не была тут, но ничего не изменилось. Гаражи, песочница с грибком, старый тополь посреди двора, по весне усыпающий землю красными сережками, лавочки возле подъездов… Ну и, конечно, бабки на них – тот самый «строй», сквозь который надо пройти…

Она не ошиблась: уже отсюда было видно, что все отпетые сплетницы дома, как назло, собрались около ее подъезда. Сгруппировались вокруг главного «авторитета» – бабы Руфы.

Баба Руфа, крупная седая женщина, восседала в центре скамейки. Справа и слева от нее сидели «авторитеты» поменьше – баба Настя и баба Надя. И на самом краешке скамейки ютилась «неавторитетная» баба Феня – сухонькая, суетливая и робкая.

Посадочные места на скамейке распределялись в соответствие с негласной, но четкой иерархией. Баба Феня, в отсутствие бабы Насти или бабы Нади, конечно, могла сесть рядом с бабой Руфой, но если кто-либо из вышеупомянутых особ выходил во двор, баба Феня двигалась, освобождая незаслуженное ею привилегированное местечко.

Положение в дворовой иерархии определялось должностью, с которой дама ушла на пенсию, ее размером и семейным положением.

У главного иерарха, бабы Руфы, была и денежная должность, и хорошая пенсия, и два сына, которые тоже работали на начальственных должностях, словом, «толстый-толстый слой шоколада». У бабы Насти и бабы Нади слой «шоколада» был пожиже. Неавторитетная же баба Феня ушла на пенсию с должности уборщицы при ЖЭКе, да еще и имела дочку, рыжую красотку Зинку, которая считалась беспутной. Мало того, что Зинка работала официанткой в кафе, которое держали кавказцы, но еще и нарожала бабе Фене трех внуков от неизвестных отцов. Когда ее спрашивали, от кого ребенок, Зинка нагло отвечала: «От меня, не видно, что ли?» И правда, все три пацанчика были жгуче рыжими.

Пенсионерки что-то оживленно обсуждали, но, увидев Магду, как по команде смолкли. Глаза у всех зажглись охотничьим азартом.

Магде хотелось как можно быстрее проскочить пространство, отделяющее ее от двери подъезда, но она заставила себя не спеша вкатить чемодан на ступеньки крыльца.

– Здравствуйте, – вежливо поздоровалась она со всеми и двинулась было дальше, но не тут-то было.

– Ма-а-гда! – язвительно пропела баба Руфа. – Ты чё ж это, от жениха своего, чё ль, сбежала? Или это он тебя выгнал? Выгнал, чё ли?

Баба Настя и баба Надя льстиво захихикали. Баба Феня тоже издала робкий смешок.

Магда молча, в упор смотрела на бабу Руфу и приветливо улыбалась.

– Так выгнал, чё ли? – продолжала веселиться та. – А уезжала ва-а-жная! Фу ты, ну ты, пальцы гнуты! Владычица морская! А теперь чё ж, к разбитому корыту, чё ли?

Когда Игорь забирал ее отсюда, старухи сидели на лавочке, в том же составе. Беспроволочный телеграф уже донес до них, что молодая жиличка с пятого этажа нерасписанной уезжает жить к мужику. Они перешептывались, а когда смотрели на Магду, осуждающе поджимали губы. Конечно, уезжать жить к мужику без свадьбы, без белого платья и фаты!.. Верх неприличия! И конечно, понятно их сегодняшнее торжество – порок наказан!

– А это у тебя чего? – баба Руфа показала на котоноску. – Кошка, чё ли? С прибытком, выходит, жених-то выставил, не поскупился! Ха-а-ха-ха!

Остальные старухи уже откровенно хохотали, даже баба Феня заливалась, раскрасневшись от удовольствия.

Магда продолжала молча, с улыбкой, смотреть на бабу Руфу.

– Ну чего смотришь-то? – снисходительно спросила та, отсмеявшись.

– Руфина Николаевна, – вкрадчиво спросила Магда. – А вы памперс надели? А то в вашем возрасте от громкого смеха случаются непроизвольные мочеиспускания!

– Че-го?.. – недоуменно переспросила баба Руфа, не сразу осознав смысл вопроса. А когда до нее дошло, задохнулась от гнева: – Ах ты!.. Ах ты, стерва! Да я тебя… Да я тебя засужу за оскорбление достоинства! Вон свидетелей сколько!

Свидетели сидели, разинув рты в замешательстве.

Магда, не торопясь, катила чемодан к двери.

– А от злости еще и обкакаться можно, – обернувшись, сказала она.

…Магда совсем запыхалась, пока втащила чемодан, пакет с вещами и котоноску с Васюганом на пятый этаж. Перешагнув порог квартиры, в которой не жила несколько лет, она тяжело вздохнула. Вот оно, ее разбитое корыто!..

Она поставила котоноску на пол, открыла ее и сказала:

– Выходи, Васечка, теперь ты будешь жить здесь.

Васюган осторожно высунул голову наружу, повернул ее и посмотрел на Магду.

– Мырр? – недоверчиво спросил он.

– Мыр, – подтвердила Магда. – Мыр, мыр, восемь дыр, девятая заплатка, кто придет, дыру зашьет, тому – шоколадка!

Игорева «кричалка» невольно вырвалась у нее, и она с горечью подумала, что еще долго будет повторять их, они просто вросли в ее мозг…

Не разуваясь, Магда прошлась по квартире. Васюган осторожно, припадая на лапах, крался за ней. Кругом лежала пыль, мебель была прикрыта кусками полиэтилена – Магде предстояло провернуть кучу грязной работы. Ну, с этим она, конечно, справится, только вот как смыть липкую грязь с души?..

Она вытащила из кладовки пылесос, тряпки, ведро и большие резиновые перчатки. Переодевшись в рабочую одежду, она стала надевать перчатки и только тут увидела, что забыла вернуть Игорю свое «помолвочное» кольцо…

Суббота, о которой Магда так мечтала, прошла в заботах и стараниях как-то наладить на новом, а вернее, старом месте свою жизнь. Она немного отвлеклась от тяжелых дум и даже смогла заснуть, когда вечером, с гудящими руками и ногами, легла в постель. Но проснувшись утром, Магда поняла, что от навалившейся тоски никуда не деться…

Идти было некуда, делать нечего, а также нечего ждать и не о чем мечтать. На тумбочке возле дивана лежало ее «помолвочное» кольцо – тоненькое, с тремя бриллиантиками, вделанными в корпус, – она его так любила, а теперь что? Надо его вернуть, а как?..

Утренние дела немного отвлекли ее, но когда Васюган был накормлен, а сваренный кофе выпит, Магда села на диван и почувствовала, что если сейчас немедленно не уйдет отсюда, то завоет так, что подхватят все окрестные псы…

Вскочив с дивана, Магда вдруг сообразила, что ей нечего надеть – всю привезенную с собой одежду и даже ту, что была на ней, она вчера перестирала, и теперь вещи сохли на балконе. Магда вспомнила, как вчера вытряхивала вещи и остервенело запихивала их в стиральную машину. Ей казалось, что на них остался след от рук Алисы, она не могла их надеть, не постирав. Даже смешного мохнатого зайца, найденного в чемодане, она прокрутила в машине и прицепила к веревке за длинные уши…

Ничего, на летнем ветерке вещички, конечно, уже высохли, надо только погладить. Гладильная доска у нее здесь старая и тяжелая, но ничего, зато это только ее доска, и ничья больше…

Она перегладила уже кучу шмоток, когда в дверь позвонили. Магда сильно удивилась – кто это мог прийти к ней сегодня? Васюган, наблюдавший за ней со спинки дивана, скатился на пол и метнулся за кресло. Он всегда прятался, когда кто-то приходил в дом – на всякий случай. Этот отпечаток оставило на нем его тяжелое детство.

Открыв дверь, Магда удивилась еще больше: на лестничной площадке, ярко освещенной солнечным светом, падавшим из окна, стоял Антон Чечетов.

Он был великолепен – стройный, красивый мужчина в идеально отглаженных летних брюках, светлых туфлях, белоснежной рубашке с короткими рукавами и распахнутым воротом. Он стоял, почему-то спрятав руки за спину, и внимательно смотрел на нее.