Текст книги "Время в форме нуара – Death in the age"

Могут ли умирать личные?

– Когда за серебряной мглой

– Уводит по линии сердца

– Внутри одинокий конвой,

– Он тоже из мысли – поэт,

– Когда идиот видит солнце

– Внутри от небрежной досады,

– Он ищет свой остров – заветный,

– Чтоб счастью его передать.

– На ужас ли могут, однако,

– Идти по обрыву – те лица

– И в топь обращаясь не плакать

– Как хочет для сердца прогресс,

– Ты им, что минута за светом

– Ты держишь на личности сердца

– Свой камень из вида – природы,

– Но сам ему носишь ответ,

– Где лично упал он на мысли

– И в каменный остров запрятал

– Свой зверь одиночества – лишний,

– Чтоб ветром его передать

– По праву над собственным горем

– Из склепа под видом приличным

– И в этом расстройстве покоя —

– Быть главным шутом – не для всех.

– Так могут ли ныть – под обличьем

– Те воли от сердца в покое

– Те личные в доводе притчи,

– Когда умирают под смех,

– Им так нелегко расставаться

– С желанием мужества мира

– Им хочется в жизни – отдаться

– Под ветер природы надежд.

– А ты умираешь в отличии

– Ты стал как и солнце – природой

– Страдать в удивлении личности,

– Имея свой дикий позор.

– Он всем – категория вечности,

– Но старая сказка о личном,

– Что завтра умрёт и от радости

– Покроется звёздной канвой,

– Куда убегают привычки

– Их тело внутри обещания

– Прожить эту сложную – нить

– Культуры кого – то любить.

Пока ты открываешь зверь

– Пока ты отрываешь на сегодня

– Дух солнца в опечатанной привычке

– И ей ведёшь умильное – истошно

– Над волей по боязни от беды

– Ты ей внутри раскладываешь – лично

– Свои глаза – напротив расстояния,

– Где хочется изжить погоду лиц

– Пока ты говоришь в одни глаза.

– Но сном летит прямое и обычное,

– Но водка не кончается от долга

– И только постоянная тревога —

– Раскатанная стерлядь не для всех,

– В её глазах ты забываешь лично

– Ту накипь от потерянной надежды,

– Чтоб жить для идеалов и молчать

– Как делают с тобой – наедине

– Твои глаза, что обличают мне

– Столь вечное погоды превосходство

– И тает говорящее в любви —

– Одно и тоже от тревоги, вскользь.

– Но дальше необъятная добыча

– И ты как зверь касаешься природы

– Задвинув смерти полдень из нутра

– Внутри гласящей скупости – своей.

– Бежит за светом – оборотень лично,

– Бежит и обижает нам на ладан

– Одну ладонь от мысли как и надо,

– Что ветер за искусственной грозой

– Ты сам осовременил, где простой

– Устал искать – прямое постоянство

– И медленное, жизненное пьянство

– От вечной формы блага за собой.

– Вся эта мысль исчезла, но увы

– Ты выпил край Вселенной и упал

– На тонкий ад искусства, где одни

– Остались звёзды вечности назад,

– Оставив нам печали приговор

– И дикий ад понурого уродства,

– Где зверь тоски – не мучает, а ты

– Ему играя – подаёшь мечту.

Что – то не так

– Где – то внутри остановлен уму

– Строгий сюжет на могиле твоей,

– Где – то актёры играют в войну,

– Чтобы забыться от духа – теперь

– В призраках пала отличная – тьма

– Нам она гложет фамильный итог

– Времени долга и прочего в толк

– Сном забывая для имени – в силе.

– Над остановленной гордо игрой

– Что – то не так и скользнуло – порой

– Странное облако в мысли – тебе

– Только от счастья по серому тону,

– Где музыкальные линии спят

– В личной тоске, окружая погоду

– Высмеяв ложь и пороки в любви

– Над образованной в туче – войной.

– Что – то не так и плохому уму

– Ты подзываешь обратно её

– Тонкое платье, как будто воткнул

– Сон – иллюзорную вечность обратно,

– Где пробежала гордыня насквозь

– Нам одиноко сближаясь с прекрасным

– Над оконечностью воли – нам боль

– Высмеяв тонкие холки – ума.

– Что – то неясное светит сполна

– В мир забегая от этой уловки

– В гуще тоски пребывающей в нас

– Над бесконечностью серого холода,

– Им поглощая задвинутый пыл

– В дух бесконечной осады немея,

– Где – то внутри отпирает другим

– Ровное зарево в муках любви.

– Что – то не так и забыло, однако,

– Личное тождество мести на завтра

– Жить от безделья в толк окунув

– Жадный источник манеры своей,

– Ты ей страдаешь и серое жало

– Нам протянуло курок и нажало

– Вверх пистолетом, откуда свобода

– Вышла из подлой картины – внутри.

– Что – то не так и ворует у долга

– Мысль одинокой развалины мира,

– Где – то скитаясь от жадности боли

– В мир категории долгой беды,

– Ты без неё как восход без любви

– Сам от покоя согнулся и больно

– Жить в той войне идеальности сна

– Словно могила у завтра – весна.

Прости, но около фантома – жили люди

– Пример нам забывая и тебя

– На дерзком одичании внутри

– Любуясь на фантом или гряды

– Прямое одичание от завтра

– Ты выудил растраченный манер

– Ты им рискуешь пробовать одно

– И тоже свойство мира у любви

– Над верностью обычного исхода.

– Любуются по маске парохода

– Не зрелые, гневливые пути,

– А завтра жили люди и простили

– Свою печальность вымысла внутри

– Им столько необъятного взамен

– Ты сам желаешь дать, но по уму

– Ты тянешь обречённости волну

– Над каждым взглядом вечера – уныло.

– Сидишь и за столом расправив день

– Сегодня берег мира о черты

– Не трогает заветной красоты

– Он только будоражит слепо воду

– По верху архаичного – взамен,

– Что сердцем видит поле от проблем

– Твоя манера думать о себе

– Как хочет удручение за память

– Иметь и там преобразить – фантом

– Как делают растраченные горем

– Заметные фигуры в тени глаз

– И гордой поколению слезы.

– Ты им в песок зарыл свою печаль,

– А тысячи умов внутри молчат,

– Что ходит час конечной белизны

– Ей обещая время незаметно.

– Прости ты был такой, как бытие

– Внутри прозрачной маски, негодуя

– На сбивчивой манере жизни плыл

– И волю пролагал в своей – душе

– Её снимая в обществе уже

– Как делают обычные творения

– Над словом мира в образе, забыв

– Фантазии из личности своей.

– Не видит состоящий свет вдали

– Твой мир фантома в принципе – доселе,

– Прости, но это было в самом деле

– Одной тоской придворной пустоты,

– А сердце злом не обожгло черты

– И пало внутрь прямое благородство,

– Чтоб видеть человеческие лица

– На дне фантома малой – глубины.

Предсмертная записка

– Положил и забыл на угрюмое я

– Столь отчаянный мир и пароль

– Без него ты не ищешь вдали бытия

– Свой примерный на вид – бандероль.

– Не исчерпан сюжет в постаревшей грозе

– Он кладёт эти письма на стол

– И щадящей рукой он не выжат ещё

– Как старения странный покой.

– Подожди и не падай в умильную тьму,

– Что спросонья не стала нова

– Ты её завернул в монолитную рябь

– Обоюдной тоски от пера

– И поэтому ты не щадишь идеал

– По конечной гордыне своей

– Только ищешь у смерти потери её

– Не проверенной ясности дней.

– Эту общества роль ты устал – убирать,

– Написал свой этюд и ушёл

– Как забывчивый номер убирающий яд

– По конечной культуре в плохой

– Монолог обличения видеть глаза

– За кровавой фамильной игрой,

– Где несносен герой умиления зла

– И торчит этот боли изгой.

– Ты ему написал свой сюжет и мотив,

– Что сегодня нароет апломб

– По записке пути, по которой пройти

– Ты уже не успел на покой

– Просто стало тебя незаметно внутри

– И остался твой мир без зеркал

– На одной колее умиления в мир

– Видеть тонкие грани в оскал,

– Верить счастью ума, по которому ты

– Стал актёром на масти строки

– И ещё недопитым стаканом в руке,

– От которого слиплись виски.

– Нам уже не понять по какой колее

– Ты прошёл в этот смертный надзор

– И почём смотрит он на такого как ты,

– Предлагая свой масти – позор?

– Где гнедые не спят и одна колея

– Словно белая ночь на тоске

– Умиляет оскал между формой души

– В поколении смерти искать

– Ту предсмертную роль и немое окно,

– Без которого пало возмездие, но

– По записке своей ты нашёл идеал,

– Где тебя уже нет, только море и скалы

– Рассекают строи музыкальной строки

– Между каторгой лет и прямой полосой,

– Убивая любви нескончаемый ритм

– Ухмыляя вдали умирающий блик

– Над морской тишиной и развалиной глаз,

– По которой сейчас не уходит печаль,

– А стоит и умом покоряет твою

– Идеальную тьму на другой стороне.

– Видишь ты не один утомления – ритм

– Вдаль его уведут поколения глыбы

– Эту форму души по космической тьме

– И опять поспешил ты на утро – ко мне,

– Где стоишь под окном и немеет рассвет

– От такого как ты в привилегии – смерти

– От души убегающей власти искать

– Эту форму от завтра из неё – умирать.

Из каторги на Землю

– Ничто не предвещает – умирать

– Внутри страдая, радуясь всему

– Никто не завещает обнимать

– Ту странную от формы глубину,

– Когда в её глазах обрывисто проник

– Твой меткий идеал, как тот родник

– Внутри приметы страшного ума,

– В котором сам на каторге – вина.

– Нелестно думать шуму о тебе,

– Когда Земля садится на полёт

– Исчезнувшего общества внутри

– Ему свою диктуя диаграмму

– В свинцовый ад, в котором проведу

– Обрывки лет из призрака и тла

– Внутри не разбирая, кто не суд,

– А просто слово в призраке пера.

– Из каторги ты Землю обойдёшь

– Из мук её пародии в душе

– Ты ветер от несчастья и не гож

– Узнать примету нрава на себе,

– Ей локон по обрывкам января

– Не счёл внутри порывы от любви,

– Но жил уму к себе благодаря

– Прощённый стыд из зарева пари.

– Пройдя ту Землю в форме, говоря

– Ты мечешь объективностью её

– Свои поля от лучшей красоты

– Внушения быть призраком – Земли,

– А сложный дух касается миров,

– Где между лет происходили мы

– И знали то перо себе на род

– Из каторги на Землю – о любви.

Почему не вбивают ту – осень?

– На собрании лет не у дел

– Ты прекрасен быть снова – себе

– Над изменчивой осенью бед

– Ты не ходишь ей снова – согрет,

– А вбивают те стрелы ума

– Только памяти странный маяк,

– Без которого сердце – тюрьма,

– А исчезнувший мир – только мрак.

– В этой осени странной порой

– Ты не носишь обшарпанный лист

– Из него ты не хочешь любви

– В объяснении слова и боли,

– Но вбивают по умыслу нам

– Эти формы – свой злобный намёк,

– Что и чувство уверенных дам,

– По которым ты осенью шёл,

– Притворяясь наглядной бедой

– На пределе из тысячи лет

– Поднимая свой нежный покой

– В обязательстве странной беды.

– Ей ты хочешь на серый асфальт

– Потупить незначительно дым,

– По которому ходим немым

– Только осенью в страхе – затем,

– Где не меркнет пощада ума

– И кладёт обещание в мир

– Эта грозная власти цена,

– Умоляя искать этот дым

– Только осенью в странной поре,

– Без которой расстались внутри

– Обязательства в мире – одном

– Исключения жизни за нами.

За нами – не слитый день

– Пепел слов собрал итог

– От любви, застрявшей в тени

– Пепел лет – лишь только срок

– Между звонкой формы пламени

– Им стоишь и точен взгляд,

– Над которым ходят тени – те,

– Что избыток, что наряд

– В обоюдном поле зрения.

– За тобой не слитый день

– Он внутри мелькает тернием

– За глазами – только мы

– От начала формы гениев

– В той практичности немы,

– Но от воли в этом – тернии

– Мы стоим до глубины

– В месте поздней между тени.

– Входят замертво, как дым

– Холят сказку в том строении

– Люди в притчах вслед за ним

– И творят искусство времени,

– Лишь одной морали в нас

– Не хватает стержня в роли,

– От которой слились в боли

– Слепни в форме янтаря.

– Жёлтый ад скопился в душу

– Он строптивый стержень мира

– Хочет замертво послушать,

– Где искать в любви кумира,

– Где одна из сказок в обществе

– Стала нам мелькать – природа

– Только слиты мы от Бога

– Как детали в смерти тождества.

Около полудня из сотен птиц

– Ты стоял на притче слова

– Сломлен позой в маске чуда

– Ты один – моя причуда

– Как покойный в мире тождества,

– Словно рок и миф по ряду

– Вышел солнцем между славы

– Став внутри утробой нового

– В сотнях птиц – одной облавой.

– Ты стоишь и мучишь правое

– Небо лжи в искусстве мира

– Ты такой же в том – неправое

– Только в нас один, как чудо

– Ты не жил, а только плавает

– В зла комке – твоя лишь песня,

– По которой встретил утро ты

– На пологой форме встречи

– На глазах зажав к полудню

– Сотен птиц мелькание в мире

– На любви к искусству к людям,

– Чтобы сами стали мудрыми

– Те глаза на слове притчи

– Те искусственные формы,

– На глазах которых вскормлены

– Эти птицы в знак свободы.

Нуарный пересказ лучшей любви

– Не легче говорить одни слова,

– Но им внутри приказывая – думать

– К несчастью прав готового к любви

– В ужасном цвете фобии – вокруг,

– Где небыль помнит ласково твои

– Глаза за откровением рассказа,

– Что ты готов по времени – идти

– Туда без обещания всплакнуть.

– На осени нуарного проклятья,

– Где стали зрелым опытом твои

– Внутри не пересказанные грани,

– А только говорили о любви

– Ещё один минутный монолит

– Ещё не осуждённого молчания,

– Когда прошли те мысли обещания

– И стало внутрь так холодно – гореть.

– Те осени глаза зардели миру

– Те просьбы пересказа жить – её

– Сравнением морали, где и мы

– Сложили свой попеременный ад

– И топчем злом нуарное кольцо

– Внутри не прикрываясь им – на тени

– К лицу не обещая стать со злом

– На маске обоюдного истца,

– Но трогая нуарный день с конца

– Уже минувшей осени за нами,

– Когда прошла пора её беды

– И тени нам сложили – пересказ.

По возрасту из маски духа

– Считаешь ли привычное в себе

– Как нужный час и этому, увы,

– Ты точно приравняешь красоты

– Внутри не обоюдное прощание,

– Ей выжил сам на маске из людей

– Ей вшит твой многодневный идеал,

– Но тонок глаз природы, не спешит

– Искать очеловеченное в нас.

– Готов ли в возраст запускать ещё