Текст книги "Философское время нуара – Quantum"
Автор книги: Анна Атталь-Бушуева
Жанр: Поэзия, Поэзия и Драматургия
Возрастные ограничения: +18
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]
Философское время нуара – Quantum
Анна Атталь-Бушуева
© Анна Атталь-Бушуева, 2024
ISBN 978-5-0064-6915-0
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Сборник поэзии: «Философское время нуара – Quantum»
Пролог
«Крадущейся мечтой – ты создал квант на собственной душе. Из лиц его приемлемой программы бытия – вещественное эго вспомнило себя..»
Быстро и надменно – падает особый элемент пространства возле тех мыслей, что вокруг. Которые – пачкают сознание для всех мыслимых и важных величин, проданных за философской сферой лиц. Где, увы, занял ты подобной формой сил – собственное счастье от границ. Мира зла вещественного гения, вхожего стремления души – понять, болью о создание доверия – ветра о причастность светом стать. Больше им не нужно пачкать воздух, сферы разновидности ума – лиц напротив собственного горя, частым сводом, бередивших нас историей. Жалкого созвездия причины – быть, там в космической гармонии иллюзий бытия, воли жалкой от пародии – излить – в сферы исторической скульптуры, чтобы плыть. По круговороту элементов славы притчи, чахнут их земные образы руин перед встречей и исходным словом были. Может мы забыли кто сегодня господин, временем осознан и на вечность он – один, сложенное время расправляет для судьбы. В воздухе причины интеллекта стать внутри – собственным культуры стержнем, долгого мгновения идти по прежним – мыслям и иллюзиям награды за покой. Жажды обладания космической игрой – путь восстановить в нуарном смысле пробы – жить, сколько ожиданию отмерено с собой. Квантом времени дрожит твоя ступень, права возлагать особый статус мерной боли, на того кто обличает правом – господа, их нетленный мир ты можешь выслать против боли. Жить в переживании искомой формы зла, времени над интеллектом апогея говорить, верить, что болит внутри твоя душа и спросить об умыслах свободной плоти зла. Что уходит из под тлена в числах мира, подлинного – в жажды философии внутри, выстроенной болью оправдания за мир.
Сколько им сложить апологетов бытия – другим, нужно ли за праздник изъяснения в годах душу производной интеллекта звать на помощь? Там по счастью мыслимой зари – идёт тон у мира формы голоса преисподней и надолго открывает лишний смысл. Для идей и нрава стихотворного лица, жалкой тленом бытия пародии у горя, что апокриф собирает в мифах сам и не тлеет философией неволи, возле боли чувства обладать. Собственным восторгом на обратной стороне, кажущегося счастья преизбытка с головой, в письмах отпускать свои иллюзии долой, век у взгляда апологии эпох запоминать и слышать меры возраста – над ложью. Где без боли обращения назад, в заголовках уплотнения своей неволи – истины простыли и у формы неба глаз – слово «мир» в апофеозе сложным тоном возвращает мысли час. Движимым от ценности народной славы были, вечности культуры восприятия от слов, маски философии к лирической игре фортуны – звёздам человеческих домов – ты находишь время, как условие над квантом. Меры интереса возле собственной души, заглянув напротив, ты уложишь формы цвета – берегом от слышимой истории понять мечты, душу около которых – ты роком оставляешь медленного свода красоты. Человеческого мира без предания и личной смены возраста отличия миров, часа, над которым кванты собирают тёплый свод очерченного философского раздолья.
Век юдоли не оставит вовремя за шанс – мерный идеал и чувство отношения с любовью, обратимого покоя горя в нас речью поведения глагола красоты – думать о трагичном в декадансе собственной души, без приличия, и оставляя воздух права возраста на слове – впереди. Истиной ты жадно столп огня – водишь по просохшей поступи надменного лица изгоя, слова человеческого в нас, чёрной облачённой роли говорить – сейчас. Духом обладая над проблемой крови подле – собственного времени неволи и сейчас, дым за властью исторического провода уходит, квантом аллегории подводит декаданс под нас. Жизненное темя прозой в чёрством зависти покое будешь теребить и почву аллегории – считать, как особый реверанс последней воли, права космологии над болью времени прочитанного оберега – восполнять.
Над числом и памятью по правым, жалким и надменным привилегиям опять – время сохраняешь и многочисленное горе провода ушедших за собой – надеждой звать. Миром психологии от новой суеты, в обществе демократического зноя перед стоном прошлой мантии и времени под ним, кванта, на который ты снова нанизал прискорбный мир. Что за человеческой надеждой жалких песен снова образует интерес и миф по слухам бытия, из души, что памяти по твёрдой оболочке прошлого – чёрной атмосферой помнит гладкий череп и славы говорит в катастрофической душе. Лишь одних и тех же, многих горем мыслей упомянутых по форме космологичности господства мнимых сфер, лирики и тени – отличной власти доли над живым. Но тем же мёртвым обращением пера – надменных стихотворных форм ума – власть тебе рисует надобное право – господа. Волей ты прочтёшь и смыслом обратишь возмездие над обратной маской пелены ушедших черт. От которых философской речью боли глаз – время остановленного мантией за шанс – в обликах привычек создаёт и помнит право и миры, мифа и скульптуры возраста над болью блага созданного гения. Стиля поколения над требованием жить сейчас, и пройти покой и обращение по власти отданного мирного наследия, счастья сотворения природы бытия Вселенной. Вслед за осознанием души и меры тленной, гордо ознакомленной над нишей права возлагать мир природы – на вопрос о воле планетарного условия творить. Время кванта исторических сердец жизни без особого конца мысли, без надежды на исход – свода о формальный разворот души истории – там своевременно держать.
Осовременил час – свою печаль
– На современности поставил он – твою
– Печаль – в ещё несовершенном мире,
– На повседневности не жалит, но корю
– Его – под благо символизма лет,
– На этой форме равенства – стою
– И вышит в глубине позорной – дали
– Ещё не высохший, но долгий элемент
– В душе твоей пародии – о власть.
– Он точно знает, что печали не понять,
– Не переждать искусственно – детали,
– Под чёрный мир – внутри разбитого истца,
– Но тают формы звёзд внутри, что передали
– Мотивом права – юмор до конца.
– И ты ожил, ты стал ему – милее грани,
– Милее солнца в честности природы – о себя,
– О ту внутри превратности секунду – я,
– В которой дух печаль не узнаёт, но мает.
– Как тонкий стебель маленького – в нас,
– Как час надежды в космос – отпуская
– Внутри планет свой вихрь тоскливых – глаз,
– И где – то между функцией из слёз —
– Он точно говорит, откуда стало
– Нам солнце – просветлением угрюмо быть
– И медленной тоской на небе – открывать
– Ещё подземный слой – по ренессансу вдаль.
– Не тень твоя внутри планетной – были,
– Не ровный шаг по улицам – сквозь тьму
– Уже не сном внутри обычной – трели
– Не радуют, всё приближаясь в пустоту.
– Ты запросто бы мог уснуть – сегодня,
– И вышитый в рассвете снов – понять,
– Что звук фантастики не реет – о свободу,
– А просто вылит в золоте, как страсть.
– Ещё негодной к почести – за имя
– По сувенирной, прошлой форме – роз,
– По той, в которой будешь помнить – их
– И дух тоски, в которой ты пройдёшь
– Нам вслед ещё, что раны – не затёрли
– Над городской, скабрёзной ношей – лет
– Тот диалог – от мыслей в провод ложный,
– Тот факт апофеоза – выжить в слог
– Над нежностью твоей, сгибая слову —
– То данности струю досужей – тьмы,
– То городской троллейбус – между ровной,
– Протоптанной дорогой – от вины.
– Им шёл печальный ритм – наедине
– И трогал символизма сладкий – бум
– Одной внутри единственной – прохлады,
– Где были обществом уже умом – не рады,
– Но сами в том смотрели – впереди.
– Как роют землекопы страх – вокруг,
– Как тишь по городской, фамильной тяге
– Немеет в сложной робе – обездвижив
– Свой слой анахронизма – на руках
– И стало им тепло и так – привычно,
– Как райский трепет мужества – посильно
– Ещё мечтал убрать программу – встречи,
– Но духом оживал – в печальный страх.
Внутри – не смотрит отражением
– Внутри темнело, только не для нас,
– В глазах огнями – поднимало море
– То свойство лет и миром – отродясь
– Не видело свой сон, как блик в себе.
– Ты шёл песчаной оттепелью – сзади,
– А спереди нуар – по чистой суше
– Уже в тебе прокладывал – те грани
– Над небылью в приличной – пустоте.
– На небе звёзды заполняли – притчи
– И сами знали риск прямой – награды,
– На том они безмерно были – рады,
– Что обществу учли – свой строгий вес,
– Всё падая в глазах и – поднимаясь,
– Всё тая в солнце смертного – привета
– О тени вдаль – над мужеством лететь
– И принимать объёмный шанс – наедине.
– Или внутри – так близко и тревожно
– Угадывать свой строгий повод – мира,
– Отчаливать над высохшей – харизмой,
– По берегу, что превращаешь ты
– В тот путь ума – и тонкими лучами
– Твой ветер будоражит, словно смыслы —
– Ещё одну в нетленной форме – рая
– Примету думать в смелой – пустоте.
– Как тонны глаз спускаются – обратно,
– Забыв внутри иллюзий стройный – призрак,
– Как днём бегут по морю и – в сердцах
– Сознанием не очень спать – хотят,
– Но думают об обществе, что стало
– Оно в глазах так близко – и невинно,
– Оно ещё свой выдох миру – вжало,
– Что слову пустота – лететь внутри.
– Ты пригибаешь солнечные – диски
– И долгий трепет, появляясь – смело
– Садится на коня, что будет выше
– Твоя система сложной боли – лет,
– Твой мир не выгибаясь, что обычно
– Ведёт планетный воздух – диалекта,
– Где мы уснули в праве, что нелично
– Смогли им управлять – судьбе насквозь.
– Но видели свой стон – внутри обличья,
– Свой квантовый замер и этим – сами
– Мы – люди от претензии быть снами
– Внутри песка от счастья на своих
– Исторгнутых морями светом – позах
– За опытом внутри примерной – дымки,
– Когда она считает форму – рая
– Ещё одной фартовой прозой лет
– И выше по краям ты стал – милее,
– А стон песка не сходит – по привычке,
– Где видишь море в личной – перспективе,
– А сон внутри от глаз – ещё милей.
– Он рассыпает звёзды в сколах – неба,
– Он был внутри, как личности – примета,
– Что стала для тебя – идейной маской
– Уже – не отражением от лет,
– А только правом, под которым сам
– Ты ищешь путь по этим – небесам
– И чёрствый в мире – более за стиль
– Ему несёшь свой призрак – по любви.
Могущество не ожидаемой лжи
– Могущество не ставит – на тебе
– В культуре слов – необозримый рок,
– В который час – сминаясь на любви,
– В который век – всё пробуя понять
– Одну надежду в квантовой – игре,
– Где форме декаданса стало – врозь
– Играть – так больно в мире от людей,
– Искать – там сложной мании ещё.
– Не этот день согласен – обойти
– Свою свободу в мнительной – игре,
– Не этот шаг гуляет – от потерь,
– Где страхом современности – ожил
– Ты сам, играя в росчерке любви
– За той, своей оскоминой под день,
– За той, которой выше стали – мы
– Сквозь чёрный шёлк космической – любви.
– В могущество мы обратили – явь
– И сами там не ожидали – врозь,
– Что ложь в тоскливом облике, родясь
– Всё станет миром управлять – насквозь,
– Пройдя по разновидности – вины,
– В глазах или от роскоши – понять,
– Что все мы миром движем – облака
– За словом красноречия – в руках,
– И только свет иллюзии – дрожит
– Под сношенной Богами формой – я,
– Он тонко руку в смерти – бередит
– И любит повседневности – края.
– А ты им – ровный путь от бытия
– Расскажешь в мире символизма – лжи,
– По той, в которой стала бы – тебя
– Внутри ещё – угадывать мораль
– Или летящим зноем падать – на ладонь
– Близ общества, в котором превзошли
– Мы эту маску в личности – порой,
– А может в объективности – прожить
– Ещё хотя бы век – на той игре,
– Что словом нам в могуществе – бежит
– И думает прожить, однако, день
– Или в суровой форме там – дрожит,
– Что серой маской лжёт себе – нутро,
– Что боли слов могущество – опять
– По человеку слышит право – у него
– В основе духа смерти, чтобы править.
Тени внутри поведения
– Где за тенью не виден – в упор
– Знак обыденный в прозе – любви,
– Где писатель не ставит – на полку
– Современность – от чахлой поры,
– А возводит на тени – свой мир,
– В повседневности строго маня
– То обличье – для лирики в песне своей,
– Чтобы думать искусством – в меня.
– И от этой способности жить – на себе,
– Покрывая на слове от тени – вуаль,
– И от этой внутри поведения – роли
– Отпускать современности сложную – даль.
– Чтобы лучше искать символизма – черты,
– Где над ними скопилась фантазия – нам,
– Чтобы думать на личности – после мечты,
– Что уносит твой век современности – там
– Архаичное после влюблённой – черты,
– Что итогом не стал твой манер – и прононс,
– А нуар, как история в смертной игре
– Видит чёрные тени из белой зари.
– Ей всё тише и глаже бывать – на лице,
– Ей не дашь, что укажет обратный – мотив
– Современное сходство манеры – на вид
– От такой простоты – между гибелью слов.
– Ты им пишешь гордящийся опыт – ума,
– Ты – начало и может конец – от войны,
– Над которыми кванты сгущают – тебе
– Синеглазые тучи – под маской укора,
– А потом ты недвижно спадаешь – к лицу
– И по тени – внутри поведения нам
– Ты не хочешь понять эту волю – в глаза,
– Что условием страха пугает – и стиль.
– Доказать бы обыденный возраст – тебе
– Этой формы от века и в каждом – глазу
– Создавать человеческий облик – в себе,
– Чтобы прошлое, словно материя – стала,
– Как артерия слов по могучей – игре
– Между сходством пути человека – и веры,
– Между нами, откуда ты жил – позади,
– Расставляя ей новое чувство – ответа.
– А потом по космической линии – вдаль,
– Утоляя способности видеть – зарю
– Ты не можешь исчезнуть от формы – её,
– Только нам раздвигаешь те тени – Вселенной,
– Как и гиблое поле – на кону от любви,
– Как пространство заполнив, ещё угадав
– Ты не хочешь иллюзией встретить – уму
– Постоянные смерти, но и этим зардев
– Понимаешь искусство, что мысли ему.
Фантом за искоркой нас
– Психической, как ношей близ
– Ты манишь слово – от меня,
– Струишься возле, обратив
– Искусство сложности – храня
– Свой миг, в который не сложил
– Пути надежды, чтоб тебе
– Они служили в белом – тоже,
– Как личность – искоркой пленя.
– Но этот мир не ощутил
– Свой вес и форму от огня,
– Он только тронул – этим мне
– Свободу общества для дня,
– В котором ты стекаешь – вниз
– И после пробуешь понять
– Тот сложный ад, откуда им
– Ты в чувстве будоражишь – дни,
– Он миром трогает свой вес,
– Он камень носит, чтоб исчез
– Фантомный город – от людей
– И искра сложности – внутри,
– Как тон в глазах, что позади
– Мелькает странной перспективой
– И множит старый декаданс
– От личной схожести – вокруг.
– За пустотой закрыла в миг —
– Та искра бытия – свой мир
– И тает против – воля нам
– В спонтанный берег, что дрожит,
– Он людям думает, как сам
– Внутри на городском аду —
– Не будет сном в себе – идти,
– Не слышать стон ещё в пути,
– А только стили в том – искать
– И сочинять нам смело – быль.
– На жизни этой – от помех,
– От странной пошлости взамен,
– На слове пришлом – потому,
– Как день гордится этим – сам,
– Но искры смотрят – к небесам
– И может звук, почти пустой
– Не любит слово от расспросов,
– Не знает личности покой.
– Он старый плут и весь – актёр,
– Он будто тут ещё – не с нами,
– Но искры в путь идут, как сон
– Искать ему – ту вечность нами,
– Искать и думать, что прожил
– Ты смелый дух культуры, будто,
– Он стал прелюдией – души
– И днём прекрасной воли – судеб.
– А искра в поле том – одна
– И тает в принципе та – сказка,
– Что вышла к личности – в фантом
– Искать манеры нам – о том
– И снова духом – говорить там
– О снах могущества затем,
– О жизни в старой воле – сердца,
– Что ты желаешь – по любви
– Искать и думать, как бы стало
– Оно рождением от мысли
– И в том предчувствии настало
– Нам в высшей форме – этим близко.
Вчера ещё не стыл умом
– Ещё вчера не был ты – рядом,
– Не спал под тонной слов и дел,
– Ещё вчера, закрыв свой пепел
– Хранил внутри один лишь – ветер
– И им ты тоже видел – кровь,
– Как надо быть с умом – прискорбным
– Ещё томнее в теле – сильном,
– Как надо жить, ещё близ сердца
– Под сном – о сердобольный шанс,
– Где ты не стал внутри – великим,
– А тонкий шелест мимо – права
– Сегодня в тон разводит – жизни
– Всё те же личности – черты.
– Ещё недавно был ты – взглядом,
– Как белый ястреб между – нами,
– Ещё вчера не стыл умом – ты,
– А только в мере слов – оставил
– Свой серый код морали – мира,
– Свод сложной робости, чтоб нами
– Искать внутри пределы – в жизни
– И им по листьям – сном оставить,
– Что ходишь сам осенней – маской,
– Внутри прочтив свой пепел – верный,
– Что холишь будто бы – подсказку,
– А сном не знаешь тени – в мысли,
– Но сам стоишь им, как примета,
– Как кладезь вечности – в надежде,
– Что холод в душу просят – дважды,
– Что жить желают в теле – жизни
– Над новым по черте – оставив
– Свой дух Вселенной – точно вышел
– Ты тонной форм внутри морали.
– Не муж, но крайний в снах – обычно,
– Не туго вышел в летней – манне,
– А сердце в том парит, как прежде
– И будет в высказанной – грани
– Ещё обидчивее к тем – лишь
– Моральным снам от слов – на белой
– Свободе вечности, где сам ты,
– Как ястреб жизни, словно верный.
– Вчера ещё не стал ты – в жажде
– Логичной позой в страхе – томно,
– А на конце из светлых – писем
– Ещё милей, ещё огромней
– Твой мир придирчивой болезни,
– Где – то спонтанной ноши – в каждой
– Обиде личности, что держит
– Твой разный путь – картины нравов.
– Ты обещаешь в этом – сердце
– Искать свой прежний пафос – мира,
– Но сам не муж, а только призрак
– Для слов таинственного – близко,
– Как вечной формы стержень – лиры.
Лицо доверчивой казни
– В глаза мне только посмотри
– И будешь формой – от ответа,
– Внутри свой звук – повремени
– Искать, как личный космос лет,
– Ты отражаешь в сердце – этом
– Потёмки в склад – одной болезни,
– Что сном казнит и время – держит
– Внутри истории, чтоб снова
– Держать в себе обрывки – грёз.
– Одной моделью в большей – части,
– Внутри заимствуя свой – подлый
– Манер системы в мире – моды
– Из близкой качеству – надежды,
– Из той, в которой стало краше
– Искать симптомы в светлой – жизни,
– Искать и думать, чтоб оставил – ты
– Модели слов внутри – души.
– Нам отторгает поле – в мысли
– Свой час играть в пути – глазами,
– Свой день тоской надёжно – прятать,
– Как символизма спетый – праздник,
– И где – то в высказанной – сфере
– Искать свой прежний мир – однако,
– Что чёрный холод в смыслах – блага
– Внутри не созданной – болезни.
– Он сам придумал в мёртвой – чаше
– Симптомы жизни, где обычно
– Ты слышишь общество, что краше
– Оно сегодня – в схемах жизни
– И боль скитается, где ролью
– Сама лишь часть – твоей болезни,
– Там выше ты и в смерти – ровной
– Одной идёшь ты смыслом – песни.
– В лицо доверчивое – к казни,
– Что больше слов из недр – скульптуры,
– Чтоб жить внутри от смысла – нами
– И говорить, что все мы – пали
– От казни личности, что прежде
– Не знали свой мотив – над мыслью,
– Не знали в той причине – памяти,
– Что сами там смогли бы – выжить.
– Внутри беды, внутри на тени
– От слов, в которых стало – холодно
– На дне природы и гонений,
– Над маской личности, где время
– Одну укроет жажду – в людях
– И будет жить, страдая в праве,
– Что чуткий космос – между нами
– Плетёт скульптуру в сложной – жизни.
– Плетётся он подняв – те казни
– И выше солнца в смерти – разной,
– И выше звёзд, что стали – снова
– Одной болезнью в мире – слова,
– Одной страдающей нам – честью,
– Где живо общество по роли,
– А мы на казни смотрим – вместе,
– И что – то им считаем – болью.
Лучше, чем играть в любовь
– Не лучше ли играть в любовь,
– Ей прививая мерный – фатум,
– Чтоб обращать судьбе – назло
– Свободу смысла в дар – мечты,
– Её одну ты видел – в людях,
– Ей клялся жизнью, что и прежде
– Ты выше собственной – надежды,
– Когда восходишь небом – врозь.
– И сам играешь, как и счастье
– На смыслах общества, где стали
– Мы словно красками – по ткани
– Искусства слова – между глаз,
– Как между личности не помнит
– Твой верный пёс, твой друг Вселенной,
– Что жизни сам он будет – в мире
– Ещё одной скульптурой – в нас.
– Не лучше нам играть – в свой долг,
– Крутить края под шестерёнки
– Из недр скабрёзной формы – лет,
– Ещё в почтительной, как стиль
– Манере блага видеть – пламя
– Внутри пронзительной надежды,
– Что хочет человек – за этой
– Формальной маской в жизни – дать.
– Но дать от роскоши, как вечер,
– Как сила слов в туманах – прозы,
– Когда за авторским творением
– Ты выше личности от звёзд
– И медлишь в праве – предрассудком,
– Что стал ты выше в той лишь – части
– Её свободы – жить, как прежде
– И словом в красках видеть – кровь.
– Желая алый свет – не трогать,
– Но солнце в личности, что пламя
– Считать за сном внутри – от встречи
– Ещё по жёлтой глади – слёз.
– Ещё с утра ты был бы – мирным,
– А после фатума – за прежним
– Ты не снискал свой ветер – вешний,
– А только формой взял – любовь.
– Одну внутри, одну из клетки
– В системе верности заветной,
– Что игры в твой прелестный – номер
– Судьбы – знакомой формы глаз
– Не стали нам отжившей – местью,
– Ещё свободой в праздной – чаше,
– А сном внутри, срывая прежний
– Достаток почести быть – краше,
– Чем сон политики над – верной
– Основой глаз, что верят в меру
– Или считают странной – гладью
– Быть только былью – от оков,
– Быть формой ради души – забвения
– Или искать свой мир – на полке,
– Расставив склочной формы – роли,
– Как день достатка в играх – слов.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?