Текст книги "Вихрь. День, когда разорвался мир"

Хольден быстро взглянул на меня:

– Я думаю, что ты единственная, кто на самом деле читает руководство, ты знаешь об этом?

– А ты, можно подумать, нет?

– Мой папа – руководитель кураториума, – сказал Хольден, закатывая глаза. – Да я по этому руководству учился читать. – С этими словами он взял мои руки в свои и сжал их. – Послушай, Элейн. Твоя семья, я уверен, давно уже в фургонах, а нам нужно выбрать другой путь. Ты ни в коем случае не должна попасть к ним в руки. Я знаю один выход, он находится всего в паре помещений отсюда. Через него мы напрямую попадем к одному фургону. Мой отец именно для таких случаев и рассказал мне про этот выход.

Я медлила. Конечно, для сына руководителя в подобных случаях были созданы особые условия. Но я решительно покачала головой:

– Если я сейчас уйду, а с ними что-нибудь случится, я никогда себе этого не прощу.

– Да что ты можешь сделать против такого количества цюндеров? – спросил Хольден. – Без гравитационных сенсоров, вообще без всего?

– Это моя семья! – крикнула я. Не могла же я их оставить здесь! – А тебе не хочется к своему отцу?

– Поверь, моего отца эвакуировали самым первым. Я уверен, что у него все хорошо.

– Но ты этого не знаешь! – крикнула я и хотела наконец убежать отсюда, чтобы больше не терять время, когда Хольден снова ухватил меня за руку.

Его взгляд блуждал по моему лицу. Неожиданно он подошел ближе, прижавшись ко мне своим телом. Его губы коснулись моих, и весь воздух сразу покинул мои легкие.

Хольден Хоторн… целовал меня.

Он целовал меня.

Я была настолько ошеломлена этим обстоятельством, что не реагировала, по крайней мере, пока не ощутила его губы на своих губах.

Я годами представляла себе, каково это – целовать Хольдена Хоторна. Юношу, о котором я так давно мечтала.

И сейчас, когда это происходило, я должна была испытывать невероятное счастье. Но вместо трепетного волнения я ощущала только огромный, всепоглощающий страх.

Не так я представляла себе свой первый поцелуй.

Хольден оторвался от моих губ и улыбнулся, словно преподнес мне большой подарок. Рукой он провел по моей щеке.

– Доверься мне, – прошептал он. – Пожалуйста. Я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось. И я уверен, что твою тетю и господина Вудроу давно уже эвакуировали. И я уверен, что они уже ждут тебя.

– А Лука? – спросила я. – Я даже не знаю, здесь ли он.

– Лука, – повторил Хольден с нескрываемой неприязнью в голосе, – один из этих, если ты вдруг забыла. Разве твою маму убили не цюндеры? Ты даже не знаешь, может, Вудроу давным-давно присоединился к «Красной буре». Такой, как он, только и ждал момента, чтобы предать кураториум!

– Он никогда бы так не сделал! – ответила я резко и отошла от Хольдена на шаг.

Я не могла поверить в то, что он говорил! Конечно, я ненавижу сплитов. Они забрали у меня мою маму. Но Лука? Лука был… добрым, самоотверженным. И даже кровь цюндеров в его венах не смогла его изменить. Настолько хорошим он был.

Намного лучше меня.

– Я пойду их искать, – сказала я и решительно направилась к выходу. – А если ты просто-напросто хочешь сбежать, то давай не стесняйся. Я и сама как-нибудь разберусь.

– Элли! – На этот раз Хольден схватил меня обеими руками. Его пальцы больно впились в мою кожу. – До тебя что, правда не доходит? Я не могу тебя отпустить!

И тут вдруг я поняла, в чем было дело. Почему Хольден так беспокоился обо мне. То, что сейчас произошло, совсем не было каким-то романтическим жестом. Ему было не до меня. Он просто боялся того, что скажет ему папа, если со мной что-нибудь случится.

Как будто сейчас это было важно!

– Сейчас же отпусти меня, Хольден, – процедила я, бесконечно разочаровавшись в юноше, который мне так нравился. – Я пойду искать свою тетю. И ты не сможешь меня остановить.

Хольден вцепился в меня так, что мне стало больно.

– Еще как смогу, – сказал он. – И ты пойдешь со мной к фургону.

Я не могла поверить в то, что здесь происходило. Каким же эгоистом был Хольден! Речь шла о жизни наших семей, но ему важно было только признание своего отца.

Он потащил меня прямо к двери. Я сделала глубокий вдох, потом ослабила свое тело, как будто решила подчиниться его воле. Как я и ожидала, хватка Хольдена ослабла. По крайней мере, чуть-чуть. Воспользовавшись моментом, я замахнулась коленом и ударила его прямо между ног.

Хольден застонал и согнулся от боли. Он попытался, конечно, ухватить меня за лодыжку, но я была быстрее.

– Извини, – успела сказать я, после чего ринулась сломя голову к выходу, стараясь не обращать внимания на стоны.

Я должна была найти тетю и Гилберта.

Жара в коридоре была не меньше, даже наоборот. Легкое дуновение ветра, гуляющего по зданию, несло дым прямо мне в лицо. От коридора, ведущего наверх в расположение бегунов, доносился самый сильный шум, и я бросилась бежать в противоположном направлении, в административные помещения.

К счастью, большинство цюндеров, судя по всему, были уже на верхних этажах, потому что здесь не было ни души.

И только когда я подбежала к офисам, среди которых находился и юридический отдел моей тети, то встала как вкопанная. Повсюду лежали тела… тела, одежда на которых была сожжена, с застывшими глазами, смотревшими в пустоту. Прямо у своих ног я увидела женщину, которую еще недавно презрительно называла «железной леди».

О боже.

Словно сумасшедшая, я стала в панике оглядываться по сторонам, боясь обнаружить среди мертвых тел светлые кудряшки Лис.

Только добежав до последнего помещения, я позволила себе сделать глубокий вдох. Я нигде не могла ее найти. Вместо тети я обнаружила в последней комнате одну-единственную женщину, сидевшую за своим письменным столом. Быстрыми движениями она выбивала что-то пальцами на клавиатуре.

– Вам нужно уходить отсюда! – крикнула я ей из коридора. – Пойдемте со мной! Я выведу вас!

Голова женщины резко повернулась в мою сторону, и несколько секунд она просто смотрела на меня, не мигая, затем оторвалась от клавиатуры и рванула ко мне.

Кажется, она совсем не была рада тому, что я хотела провести ее к фургону для эвакуации. Как раз наоборот: она выглядела так, словно хотела напасть на меня.

– Я бегун! – крикнула я в надежде успокоить ее, но она уже схватила меня за плечи и повалила на пол.

– Она у меня! – завизжала женщина в свой детектор, и там, где ее пальцы впились в мои запястья, я почувствовала болезненное жжение, словно опустила свои руки в огонь.

Я боролась с ней, как могла, била ее попеременно то коленом, то локтем в бок, пока не прижала спиной к полу. Освободив одну руку, я схватила ее за волосы, чтобы заставить освободить вторую, но не услышала ожидаемых криков боли. С головы женщины сполз парик.

А под париком оказались коротко стриженные огненно-рыжие волосы.

Нет. Это было… это было невозможно.

Мои мысли носились в голове со скоростью света, пока я смотрела женщине в глаза. Глаза, в которых я только сейчас заметила цветные контактные линзы.

И тут я кое-что начала понимать. Так вот как они попали в кураториум! В париках и с макияжем! И запланировано это было уже достаточно давно. Некоторые из них наверняка уже долгое время работали в институте. Они скрывались, выжидая подходящий момент, чтобы впустить «Красную бурю». Это было единственным объяснением тому, почему они среагировали так быстро и меньше чем за один день после гонки смогли реализовать свой план.

– Сюда! – крикнула женщина, и я услышала приближающиеся к нам шаги. – Она здесь!

Это был тот самый великан со своими двумя лакеями. С каждым их шагом нарастала волна жара. Языки пламени вились вдоль стен, все быстрее и выше, до тех пор, пока даже потолок не стал плавиться от жары.

Лица цюндеров исказились в победоносной гримасе.

А я поняла, что однажды уже видела их. Двое мужчин и женщина, все натренированные. До этого на них была униформа бегунов, и они были приставлены ко мне для охраны. И никто даже не догадывался, что под этой маскировкой скрывались рыжие волосы и красные глаза.

Я просто не могла никак осознать, что «Красная буря» смогла нас так обмануть.

И что сейчас? Они возьмут меня с собой, это понятно. Они хотят, чтобы я направляла для них вихри.

И почему я не послушала Хольдена? Я в панике оглянулась вокруг, но не увидела никакого выхода. Цюндеры подходили все ближе, их глаза пылали. Дым с других этажей постепенно застилал мне обзор, а заодно и мое сознание.

В этом дыму я увидела сама себя – как я бегу к дому с желтой, как солнце, дверью, стены его ярко пылают, мама кричит и…

И тут женщину отбросило от меня, а пол содрогнулся с такой силой, что цюндеры упали навзничь.

– Вставай! – крикнул мне кто-то, но в черном дыму я не могла распознать лица кричавшего.

Он схватил меня за руки, и я попыталась стряхнуть его с себя, но у меня так сильно закружилась голова, что мой кулак пролетел мимо.

– Это не поможет! – крикнул он.

Его голос показался мне знакомым. Кем бы он ни был, он потянул меня за собой по коридору.

Я часто заморгала, чтобы хоть что-нибудь разглядеть сквозь дым. Сначала я подумала, что, возможно, Хольден поспешил мне на помощь, но это был не он. Со мной рядом бежал кто-то другой. Прошла целая вечность, пока мой мозг не вернулся в реальность. Пока я не узнала, кто это был.

Те же голубые, как лед, глаза, тот же подбородок.

Бэлиен Треверс тянул меня за руку по коридорам кураториума и смотрел на меня так, словно я была сумасшедшей.

– Пошевеливайся, Барби! – крикнул он мне резко. – Или я сильно много требую от тебя? Давай, давай!

– Схватить девчонку! – раздался позади нас голос великана, и я почувствовала, как еще одна волна жара устремилась за нами по коридорам.

Лава проступала сквозь стены и пробивалась из-под пола, словно десятки огненных когтей пытались дотянуться до меня.

– Фагус, давай! – крикнул Бэлиен и вбежал в небольшое офисное помещение.

Там стоял грундер, которого я видела на Аляске, но сегодня он выглядел уже совсем не как бездомный, а больше как леший.

Его обнаженные руки были сплошь покрыты листьями, цветками и мхом, и в ту секунду, когда я и Бэлиен вбежали в дверь, из его пальцев стали прорастать толстые многочисленные корни. Они цеплялись за дверь, и я, ошеломленная, наблюдала за тем, как за несколько мгновений вся стена заросла толстым слоем корней.

– Наконец-то! Я думал, что это будет сложней, – сказал Бэлиен, усмехнувшись, и Фагус бросил на него резкий взгляд.

Его руки полностью срослись со стеной. Фагус сделал шаг назад, и они оторвались прямо до плеч. Это выглядело ужасно, но, кажется, ему совсем не было больно.

– Тогда в следующий раз ты возьмешь на себя эту роль, – проворчал Фагус.

– Я бы взял, если бы у меня был твой генетический материал, – сказал Бэлиен, а потом посмотрел на меня: – Привет.

– Привет, – ответила я в изнеможении.

Пот стекал мне в глаза, и я просто не могла ясно мыслить.

Что эти двое хотели от меня?

– Ну давай уже, Бэйл! Для вежливых объяснений еще будет время, – прошептал Фагус и озабоченно посмотрел на свою стену из корней, – а то они сейчас прожгут себе вход.

– Для грундера ты очень нетерпелив, – сказал Бэлиен и вытянул вперед правую руку.

Он закрыл глаза и сделал несколько круговых движений. Я вскрикнула от неожиданности: в том месте, где его пальцы чертили в воздухе круги, появился вихрь. В мгновение ока он увеличился до размеров окна, затем двери, а потом и всего помещения.

Я моргала и едва стояла на ногах. Это все было похоже на страшный сон.

– Идите вперед, – сказал Бэлиен, обращаясь к Фагусу. – Приведи ее к Натаниэлю. Он уже ждет вас.

– А как же ты? – спросил Фагус.

– Мне нужно довести до конца одно дело.

– Довести до конца?! Да что тут еще нужно доводить до конца?

– Я тогда кое-что здесь оставил, понял? И мне нужно это разыскать.

Фагус решительно покачал головой:

– Но не сегодня ни в коем случае. Это не входило в твои планы.

– Ты знаешь, как часто я пытался попасть сюда? – резко спросил Бэлиен. – Они никогда не выключают сенсоры. У меня больше не будет такого шанса!

– Точно не будет, если тебя убьют! – крикнул Фагус.

Его руки, заканчивающиеся у плеч, снова понемногу отрастали, формируясь из новых корневых отростков.

Сейчас они были небольшими, но Фагус все равно смог схватить Бэлиена за плечо:

– Я слишком часто рисковал ради тебя своей задницей, чтобы сейчас просто так оставить здесь, Бэйл. Появится другая возможность. Подумай об Аллистере, о Сьюзи. Это разобьет им сердце. Не будь таким глупым.

Бэлиен взглянул на стену из корней, в которой действительно появились первые тлеющие очаги. Он открыл рот, но, прежде чем смог что-то сказать, раздался сильнейший треск, и горячий поток воздуха, словно цунами, ворвался в комнату. Корни буквально взорвались, и перед нами возникли по меньшей мере шесть пар очень злых красных глаз.

– Бегите! – крикнул Фагус, и мои руки тут же опутали корни. Словно наручники, они замкнулись на обоих запястьях и приковали меня к грундеру.

Сквозь черный дым я увидела, как Фагус, рванув в сторону вихря, захватил с собой явно сопротивляющегося Бэлиена.

Фагус швырнул нас в вихрь, меня подхватил поток, и мое тело сразу обмякло. Я пыталась взять себя в руки, но мои веки наливались тяжестью, а разум понемногу отключался.

Последнее, что я увидела, – нежная улыбка моей мамы.

11

Проснувшись, я почувствовала запах пиниевого леса, а чей-то холодный нос обнюхивал мою щеку.

Я нахмурилась и тут же ощутила пульсацию в голове. Инстинктивно я попыталась нащупать болезненную шишку, но мои руки были крепко связаны за спиной.

Я попыталась открыть глаза, но холодный нос закрыл мне вид. Я увидела… шерсть. Огромную кучу шерсти. Все остальное вокруг было смешением зеленых и коричневых тонов.

Где я?

После глубокого вдоха я, не торопясь, села, что со завязанными за спиной руками было не так легко, и не поверила своим глазам. Рядом со мной сидела собака. Но это была не обычная собака. И не только потому, что пес возвышался надо мной, словно исполинский монстр, – из его блестящей черной шерсти и торчком стоящих ушей тут и там проглядывали маленькие листья. Вся его спина была покрыта мхом.

Растения росли из его тела, словно он… словно он мутировал.

Я покачала головой и застонала. У меня уже начались галлюцинации! Ведь все знали, что не существовало никаких животных-мутантов.

Но даже после того, как я крепко зажмурила и снова открыла глаза, собака не исчезла, а все равно сидела рядом во всей своей мутировавшей мерзости.

Этого просто не могло быть. Конечно, Великое смешение коснулось и животных. Мы слышали о них на уроках истории. Рыбы, птицы, млекопитающие… Тогда встречались все возможные мутации, вплоть до китов, которые смешивались с огнем и умирали в мучениях, потому что вода вокруг них от этого испарялась.

Большинство животных погибли вскоре после Великого смешения, другие – естественным образом через пару лет. Все, кто остались, были пойманы военными, а позже – бегунами, так как представляли слишком большую опасность и для своего рода, и для людей.

В школе нам всегда рассказывали, что мутировавших животных больше не существует. Но виляющее черным хвостом доказательство обратного сидело прямо передо мной и тыкало своим влажным носом из мха в мои запястья, которые явно были закованы в деревянные наручники.

И вдруг память вернула меня в недавние события.

Кураториум! Все сгорело: коридоры, помещения, все… а потом… Да… Возник Бэлиен Треверс и утащил меня через вихрь, отчего я не смогла отправиться на поиски Луки, тети и Гилберта.

О боже… Моя тетя…

А что, если на нее напали цюндеры? Что, если они убили ее? И что случилось с Хольденом? Я вдруг осознала, что оставила его одного. Вполне возможно, что он стал легкой добычей для «Кровавой бури».

Меня накрыли угрызения совести, особенно когда я вспомнила его поцелуй. С другой стороны… Он хотел заставить меня бросить мою семью в беде…

Так, все по порядку. Сначала нужно было выяснить, где я находилась. Только в таком случае я могла найти дорогу обратно.

Мой детектор, к сожалению, не мог мне помочь, потому что он исчез. Наверное, его забрали сплиты.

Я постаралась сориентироваться, насколько это было возможно. Помещение, в котором я находилась, состояло из кривых деревянных стен, а также из довольно прогнувшейся металлической кровли. Сквозь дыры между стеной и потолком на меня падал красноватый солнечный свет, что явно свидетельствовало о том, что снаружи смеркалось. Или солнце уже всходило?

Я что, проспала весь день?

Боль, которую я ощущала в своем затылке и плечах, однозначно говорила мне: да.

Я поднялась со стоном и, пошатываясь, направилась к двери деревянного дома. Мне казалось, что я нахожусь в каком-то поселении, потому что снаружи виднелись плохо вымощенная дорога и деревянные домики с металлической кровлей. За ними я увидела широкие убогие луга, простиравшиеся до горизонта. Там, вдалеке, я разглядела очертания какого-то города.

Я была уже не в Новом Лондоне, это точно. Между металлическими хижинами протянулись огромные грязные сточные трубы. Пауки сплели между ними свои паутины, в которых болтались сотни насекомых. На крышах сидели несколько ворон. Их застывшие глаза время от времени взволнованно вздрагивали. Пахло затхлой водой и пыльным асфальтом.

Вид вокруг был не очень красивый. Между некоторыми хижинами возвышались деревья с зелеными листьями, но в основном вокруг все было покрыто толстым слоем пыли и грязи.

И тут я поняла, что находилась… в зоне. На уроках нам показывали фотографии заброшенных территорий, которые заселяли сплиты. Или фотографии старых деревень, которые они присваивали себе. Но на этих фотографиях все выглядело совсем не так, как здесь, не так уныло. Убогие хижины, номера на стене каждого дома. Чуть дальше можно было даже увидеть заборы из колючей проволоки. Повсюду мерцали голубые огни гравитационных сенсоров, которые должны были предотвращать возникновение вихрей внутри зоны. На всех табличках можно было видеть знак Convectum — показатель того, что эта зона находилась под тщательным контролем кураториума.

По крайней мере, выходы – точно.

А вот внутри… внутри были одни только сплиты. Сплиты, которые установили свои правила и которые, вероятно, не окажут бегуну, то есть мне, дружелюбного приема.

Почему Бэлиен доставил меня в зону проживания сплитов? И как это вообще ему удалось? Никто не мог попасть сюда просто так и уж тем более выйти отсюда.

Так или иначе мне нужно было как можно скорее исчезнуть отсюда. Наш институт после нападения «Красной бури», скорее всего, было уже не спасти, но мне нужно было выяснить, что стало с моей тетей и Гилбертом, а также узнать, смогли ли Лука и его партнер вовремя уйти оттуда.

Если я назову охранникам зоны свое имя, а еще лучше имя Гилберта, то они смогут мне помочь. Возможно, доставят меня в кураториум, где я очутилась бы в безопасности. Сейчас мне нужно было попасть к любому выходу, пока я не нарвалась на какого-нибудь сплита.

Только я собралась бежать, как кто-то подошел к хижине. Я быстро спряталась, прижавшись к стене рядом с дверью. Слева от меня стояла лопата, и я несколько раз безрезультатно попробовала ухватить ее, но со связанными руками мне это не удалось. Может, у меня и так получится напасть на входящего. Он наверняка не рассчитывал на то, что я уже очнулась, и это было хоть небольшое, но преимущество.

Единственной проблемой была эта псина, которая, виляя хвостом, стояла прямо передо мной и издавала недовольные звуки, потому что я не оказывала ей достаточно внимания. Прежде чем шаги приблизились ко мне слишком близко, я ногой отодвинула собаку за спину и попыталась – насколько это было возможно – зажать ей морду рукой. Псина начала лизать мои руки шершавым языком, и я поморщилась от отвращения.

Шаги затихли. Кто-то стоял прямо за дверью. Я собрала все свои силы и бросилась на входящего.

– О, ты уже проснулась.

Я замерла, увидев перед собой Бэлиена. Потом бросилась к нему, но моя уверенность уже поиссякла. Я затормозила не в самый подходящий момент и неуклюже ткнулась ему в грудь.

– Пора уже.

Его, похоже, не впечатлило мое нападение. В руке он держал стаканчик, в котором туда-сюда покачивалась трубочка для напитков.

– Хочешь пить?

Да, я очень хотела пить. Я ужасно хотела пить, но мне было на самом деле уже все равно, так что я покачала головой.

– Что произошло? – выпалила я, отойдя на пару шагов назад. – Что ты сделал со мной? Где мы?

– В безопасности, – ответил Бэлиен, затем он, видимо, заметил мой скептический взгляд и добавил: – В южной зоне.

Значит, я была права. Зона к югу от Нового Лондона – наряду с такой же зоной в немецком Шварцвальде и зеленой зоной в Румынии – была одной из самых больших зон для грундеров на всей территории.

Бэлиен наклонился, чтобы погладить собаку, которая уже терлась о его ногу:

– Ну что, мой здоровяк, скучал?

Его здоровяк? Значит, это была его собака? Стало быть, Бэлиен Треверс не только был здоров, но еще и общался с мутантами, да еще и пса-мутанта приютил?

Мне ничего не оставалось, как уставиться на него, широко открыв рот. Я его не узнавала. В отличие от нашей встречи на Аляске, когда он, полуобнаженный и явно раненный, произвел на меня впечатление довольно безумного человека, сейчас он был опрятно одет – в гладкие черные брюки и такой же черный джемпер. Он подстриг свои волосы и сбрил свою щетину. Сумасшествие исчезло из его глаз. Мне казалось, что я вижу его впервые.

Он снова повернулся ко мне, и я сразу вспомнила его пронизывающий до костей взгляд.

Бэлиен Треверс был жив.

Лицо этого легендарного вундеркинда было знакомо мне по многочисленным постерам, футболкам и значкам, даже несмотря на то, что на них оно выглядело намного моложе и невиннее. Оно целыми днями мелькало туда-сюда перед моими глазами на одежде Мии Розе, а в нашей общей комнате одно время даже висел его постер в полный рост.

Сейчас я уже нисколько не сомневалась в том, что это был он. Юноша, который, собственно говоря, должен быть мертв, был еще жив. Юноша, которого воспевали как героя, погибшего во имя кураториума. Юноша, который явно просто сдался, потому что он… что, не захотел больше быть бегуном? Или ему надоела слава?

Что бы ни послужило причиной, очевидным было одно: Бэлиен Треверс был жив. Он сотрудничал со сплитами. И он был дезертиром.

Трусом.

При этой мысли я сразу потеряла к нему всякое уважение.

– Ты совсем не хочешь знать, кто я? – спросил он меня.

– Бэлиен. – Я старалась, чтобы мои слова звучали как можно более равнодушно. – Ты – Бэлиен Треверс.

На долю секунды в его глазах вспыхнуло удивление, но к нему быстро вернулась невозмутимость.

– Ты можешь называть меня Бэйл. Я больше не использую имя Бэлиен.

– Чего ты хочешь от меня? – спросила я и посмотрела на него максимально враждебно. – Бэлиен.

Он закатил глаза:

– Поверь мне, Барби, мне вообще ничего от тебя не нужно. А сейчас пей наконец воду.

– «Барби»?! – повторила я возмущенно. Так он называл меня еще в кураториуме. – Ты же вообще меня не знаешь!

Бэлиен осмотрел меня с головы до ног, продолжая гладить собаку:

– Потому что ты выглядишь как Барби. Белая коса, голубые глаза и… возможно, пустота в голове.

Я бросилась на него, но он увернулся от удара, небрежно отступив в сторону.

– Расслабься, это была всего лишь шутка, – произнес он, но прозвучало это не очень убедительно. – Для твоей информации: мы доставили тебя сюда, потому что нас попросил об этом Гилберт Вудроу. – Он снова сунул мне под нос стаканчик с водой. – Вот и все.

– Гилберт? – спросила я, затаив дыхание. – Да никогда в жизни! Зачем главному штурману кураториума нужно, чтобы ты тащил меня в зону? Бред какой-то!

Бэлиен закатил глаза, показывая, как туго я соображаю. Я состроила гримасу и взяла в рот соломинку, чтобы он наконец перестал совать мне в лицо этот стаканчик. Я нехотя начала пить, хотя вода на самом деле пошла на пользу моему пересохшему горлу.

– Ты уже поняла, что за тобой гналась целая толпа цюндеров, или нет? – спросил Бэлиен. – Поэтому «тащил» – это не совсем правильное слово, я бы сказал. Попробуй другое слово – «спас», например. Кстати, пожалуйста.

– Но уж совершенно точно мне не нужна была помощь такого дезертира, как ты! – прошипела я, когда Бэлиен забрал пустой стаканчик и поставил его на стол. – Ты позор кураториума, ты это знаешь? Сотни бегунов целую вечность искали тебя. Ты был примером для всех кандидатов! Как ты мог связаться со сплитами?

Бэлиен склонился ко мне, его лицо оказалось в миллиметре от моего.

– Это не твое собачье дело! – произнес он очень и очень медленно и с явной угрозой в голосе. – Я говорю: Гилберт Вудроу послал нам сообщение, поэтому мы прибыли к вам. Он хотел, чтобы мы вывели тебя из кураториума. Если ты хочешь требовать от кого-то извинений за то, что ты сейчас не мертва, то попробуй потребовать их от Гилберта.

– Я думаю, у меня это плохо получится, – возразила я ему ледяным голосом и продемонстрировала свои связанные за спиной руки. – И я тебе не верю. Гилберт – верный слуга кураториума в отличие от тебя!

Вместо того чтобы ответить мне, Бэлиен повернулся в сторону выхода. Снаружи снова послышались шаги, и на пороге возник Фагус.

Его руки уже были нормальной длины, поэтому он сразу же стал похож на человека, несмотря на кожу из древесной коры и брови изо мха.

– А… она уже проснулась, – констатировал он очевидное.

Эти типы были явно не из умных.

Кивнув мне, он спросил:

– У тебя все хорошо?

Это что, шутка?

– Было бы лучше, если бы вы меня освободили.

Фагус скривил рот в извиняющейся улыбке и посмотрел на Бэлиена:

– Натаниэль не застал Вудроу.

– А тетю?

Фагус покосился на меня, затем едва заметно покачал головой. Сердце у меня сжалось. Если цюндеры что-то сделали с ними, то это была полностью моя вина.

– Связь всего кураториума полностью парализована, – тихо добавил Фагус. – Невозможно ни отправлять сообщения, ни получать их.

Бэлиен вздохнул и посмотрел на меня так, словно раздумывал, как бы отогнать надоевшую муху:

– И что нам сейчас с ней делать?

– Здесь мы в любом случае не можем ее оставить, – сказал Фагус и взглянул в сторону зоны. – Охранники тотчас же вернут ее обратно.

Я прикусила нижнюю губу. Именно этого я и хотела! Неужели они собираются отвезти меня в какое-то другое место? Тогда я точно оказалась бы полностью в их распоряжении.

И тут мне в голову пришла идея. Может быть, они меня отпустят, если поймут, что я никоим образом не смогу быть им полезной?

– Вы притащили меня из-за гонки? Из-за того, что я смогла управлять вихрем? – спросила я. – Тогда я должна вам сразу сказать, что пробовала повторить это и у меня ничего не получилось. Я прыгала через множество вихрей, и ни один из них я не смогла направить в нужную мне сторону. Каким бы «талантом», как могло показаться, я ни обладала, все было впустую.

– Не впустую, – возразил Бэлиен, поглаживая голову своей собаки. – Но если ты будешь следовать указаниям кураториума, то точно не сможешь управлять вихрями. Они не знают, как это работает.

Я усмехнулась:

– А ты знаешь?

И тут меня словно обухом по голове ударили. Словно накатила волна, смыла весь ил и я отчетливо увидела сквозь прозрачную воду морское дно.

– Ты тоже можешь ими управлять! – выпалила я.

Конечно! Он был тем, о ком говорил Варус Хоторн: первым бегуном во времени. Только так Бэлиен, будучи одиннадцатилетним пацаном, смог выиграть вихревую гонку! Именно поэтому он мог отправлять сплитов напрямую в зоны без всякого транспорта и без каких-либо сложностей. И – ко мне вернулись воспоминания – он мог не просто управлять вихрями, но даже создавать их.

Но после этого осознания ко мне сразу же пришло еще одно: если среди них уже был человек, который умел все это делать, тогда они притащили меня сюда по другой причине.

Сплит произнес что-то, что я не уловила – так сильно была погружена в свои мысли, пытаясь переварить услышанное.

– Даже если и так, – произнес Бэлиен, – мы не можем взять ее с собой.

– Натаниэль считает иначе.

Бэлиен в задумчивости потер рукой лоб:

– А он понимает, что это означает, или нет? Она ведь сразу сдаст Санктум кураториуму.

Фагус пожал плечами:

– Говори это не мне.

– Ну хорошо.

Бэлиен направился ко мне. Он потянул меня за руку наверх, и я попыталась ударить его ногами, но парень без проблем увернулся.

– Фагус, будь так добр, – произнес он как ни в чем не бывало.

Сразу же множество корней опутало мои лодыжки, что сделало невозможным любое сопротивление. Я понятия не имела, как им это удавалось. В зонах силы сплитов, вообще-то, должны блокироваться, но Фагус с легкостью это игнорировал.

– Куда вы меня тащите? – прошипела я, стараясь сделать все возможное, чтобы они не смогли вынести меня из хижины.

Я ерзала и толкалась, но, несмотря на мои усилия, им не составило никакого труда нести меня, схватив за руки с обеих сторон.

– К боссу.

Фагус посмотрел на меня почти извиняющимся взглядом. Из его пальцев снова выросли корни. На этот раз они опутали мои голову и рот, так что я не могла больше говорить, а вместе с тем и кричать о помощи.

– Пусть он решает, что нам с тобой делать.

12

Фагус и Бэлиен вытащили меня прямо в зону, а собака-сплит следовала за нами, виляя хвостом и высунув язык.

Во время учебы мы слышали множество разных историй о зонах – о контрабанде, о преступлениях, об убийствах и восстаниях против кураториума. В средствах массовой информации постоянно мелькали сообщения о том, что кураториум делает все возможное, чтобы как можно более мирными способами навести в зонах порядок, и как мало сплиты ценят наши усилия и приводят зоны в упадок. Поэтому эти огражденные забором области представлялись мне адом на земле.

Мои представления были очень далеки от реальности.

Конечно, нельзя было сказать, что здесь красиво. Дома вокруг нас были грязными и развалившимися. Но, несмотря на это, в зоне кипела жизнь. Нам встречались семьи, которые готовили еду над кострами. Мать качала на руках маленького ребенка-грундера с пушком изо мха на голове. Сквозь пыль и грязь упрямо пробивались к небу цветущие деревья, кустарники и другие растения.

Пока меня тащили мимо домов, сплиты смотрели на нас с любопытством и, кажется, немного со страхом и совсем не пытались напасть на меня.

Впервые с тех пор, как Лоретта Алькотт вручила мне униформу бегуна, я чувствовала себя в ней некомфортно. Мне хотелось обхватить себя руками, чтобы прикрыть знак Convectum.

Нам всегда говорили, как ужасно жить в зонах. Что там содержат только самых отъявленных преступников. Сейчас я показалась себе наивной, ведь я никогда не думала о том, что среди сплитов есть дети.

Бэлиен и Фагус еще какое-то время тащили меня по большой главной дороге, а солнце между тем почти полностью исчезло за горизонтом. Мне так хотелось позвать на помощь, обратить на себя внимание охранников зоны, но из-за сплетения корней на лице я не могла издать ни звука.