Книга: Опыт нелюбви - Анна Берсенева

Глупо же в самом деле переживать, например, из-за того, что ты не родилась балериной, как Уланова или Плисецкая. И не менее глупо сетовать, что тебе не достается главенствующее положение в любой точке жизни, тем более если ты вообще-то и не находишь никакого удовольствия в том, чтобы над кем-то главенствовать, а находишь его главным образом в чтении книг и размышлениях о прочитанном.

Кира с самого детства знала, что люди ее не любят. И знала, что не любят именно за это – за уверенность в своих словах и действиях, за жесткий напор в отстаивании своей точки зрения, за непримиримость к тому, с чем она не считала нужным примиряться.

И помнила, как рыдала в арке своего дома от этого ошеломляющего открытия – что люди, оказывается, ополчаются не против несправедливости, а против того, кто этой несправедливостью возмущен и доказывает, что ее не должно быть. Это было в первый и последний раз, чтобы она так рыдала из-за чьего-то к себе отношения. Отрыдавшись, Кира поняла, что на подобные мнения не имеет смысла откликаться не только бурно, но и вообще никак не имеет смысла откликаться.

Ей каждый раз грустно бывало обнаруживать, что человек человеку в основном и не друг, и не враг, а так.

Надо сказать, что кроме трёх героинь трилогии (каждой, соответственно, посвящено по книге) — умницы Киры, красавицы Саши и эффектной Жаннетты-Любы — есть ещё четвёртый герой, Федор Ильич. Его с трёх лет по имени-отчеству и называли — за логичность, рассудительность и надежность. И вот эта детская дружба всех четырёх, которая с годами не исчезла, их взаимопонимание, их готовность прийти друг другу на помощь — всё это привлекает не меньше, а может, и больше, чем любовные истории. То, что дружба между мужчиной и женщиной — бывает. И между женщиной и женщиной — тоже. И что бывает дворовое братство без блатной романтики — братство умных, интеллигентных, талантливых, порядочных людей. Которое, кстати, выдерживает и неизбежную проверку на зависть и ревность. Невольно вспоминается Лев Толстой — его слова, ставшие эпиграфом к бондарчуковскому фильму «Война и мир»: «Все мысли, которые имеют огромные последствия, всегда просты. Вся моя мысль в том, что ежели люди порочные связаны между собой и составляют силу, то людям честным надо сделать только то же самое. Ведь как просто». Насчет "просто" сомневаюсь, но вот — хотя бы у четверых с Малой Бронной это получилось. Хотя бы в романе...

И они стали разговаривать. Они уселись в комнате, где стоял рояль Сашкиного деда, Александра Станиславовича Иваровского, и принялись пить вино, есть пирог и пирожные, и говорить, и говорить – обо всем, ни о чем, о каких-то глупостях, о жизни – о жизни своей и о жизни вообще, какой она явилась им после того, как детство кончилось, о работе, о хоре, о детях, о Германии, и об Америке, и о Москве, и о журнале «Транспорт», и о какой-то фотовыставке, на которую Сашка уже успела сходить с одним из своих бесчисленных кавалеров, хотя приехала всего лишь вчера… Ни с кем и никогда Кире не было так хорошо говорить обо всем, и о глупых вещах так же хорошо, как о важных!