Текст книги "Жить жизнь. Свобода от манипуляций"

Их разговор прервало появление в гостиной Туси. Она открыла дверь своим ключом: звонка в квартире не было. Анна еще не успела подключить домофон, а скромного стука Туси они не услышали – вероятно, он растворился в звуке работавшей вытяжки, активно всасывавшей сигаретный дым. Но, скорее всего, Тусин стук потерялся за разговором по душам.

– Аня, почему она курит в твоей квартире? – вместо приветствия возмутилась Туся. – Ты же бросила курить! Почему ты ей позволяешь?

С возмущенным видом подошла к окну на кухне и демонстративно открыла его настежь, впуская июльскую жару в созданную кондиционером прохладу. Туся была борцом с курением. Она вообще боролась за идеалы. Гала продолжала спокойно выпускать сигаретный дым, совершенно не реагируя на Тусины эмоции. И, быть может, кому-то такая встреча показалась бы началом битвы. Но только не им.

Туся с Галой не были ни подругами, ни даже приятельницами. Они были женщинами, которые безгранично любили Анну, и это их объединяло. А еще знание телефонных номеров друг друга, с помощью которых они связывались, чтобы найти Анну, когда та не отвечала.

Туся обняла Галу и поцеловала ее в обе щеки, несмотря на дым.

«А может, они все-таки стали приятельницами?» – подумала Анна и поймала на себе взгляд Туси.

– Ты анализы сегодня сдала? – тоном учительницы спросила та.

– Не-а, – честно ответила Анна. Туся посмотрела на нее недоуменно. Анна пояснила: – Понимаешь, когда сегодня утром я уминала свой обезжиренный творожок на глазах у своего оперирующего хирурга, ему почему-то не пришло в голову, что перед анализами есть нельзя. – Гала захохотала, а Анна улыбалась, глядя на озадаченную Тусю.

Будучи высокоинтеллектуальной барышней, она точно поняла смысл сказанного. Она только не понимала, почему хирург ночевал у Анны. Но в этот момент Туся почему-то смотрела не на Анну – она смотрела на Галу, и в ее взгляде читался вопрос. Похоже, они с Галой все же стали подругами.

– Да, ее оперирующий хирург ночевал у нее сегодня – в спальне! – уточнила Гала, театрально указав пальцем на дверь комнаты. Туся глядела на Галу, как кобра на дудочку, не отрываясь. – Да, и наша Аннет влюбилась в него по полной, хотя они еще даже сексом не занимались, – проворковала Гала. – Да, Туся, я тоже не понимаю, как. Но вот так! – компенсируя некоторую путаность своих слов выразительной мимикой, заключила она.

– А Женя? – поинтересовалась Туся, вопросительно уставившись на Галу.

Слово взяла Анна, так как подруга ничего об этом не знала:

– Женя пишет СМС, – улыбнулась она, вспомнив, от чего проснулся сегодня утром доктор. – А я ему отвечаю.

* * *

– Я уже припарковалась. Где ты? – спросила Анна.

– Твой голос… Каждый раз ему удивляюсь, – сказал Матвей. – Я стою на светофоре.

– Что ты видишь? – Она всегда задавала этот вопрос, если человек не ориентировался на местности.

– Вижу перед собой ресторан.

– Я поняла. Иду к тебе.

Она уже заметила его. Он стоял к ней спиной – в наушниках и с модной стрижкой: виски выстрижены короче, а волосы в центре приведены в беспорядок, образуя своеобразный ирокез – тренд этого лета. Анна посмотрела на себя. Он опять был подростком – с ирокезом, в узких джинсах. Она же пришла в длинном платье, прямо с деловой встречи. Важной деловой встречи.

Она видела его, но он еще не видел ее. И у нее оказалось несколько секунд, чтобы понаблюдать. Анна не понимала его. В начале карьеры она не позволяла себе ничего, кроме одежды в классическом стиле: люди оценивают, как ты выглядишь. Перед ее мысленным взором промелькнуло то время. Тогда она ходила исключительно в деловых костюмах. Он же был в узких джинсах и черной футболке, с ирокезом на голове. Анна смотрела на него и думала: доверила бы она ему свое тело, если бы не чувство влюбленности? Скорее всего, нет.

– Обещай, что ты не будешь опять надо мной смеяться, – серьезно сказала она по телефону и пояснила: – Я в длинном платье. И я тебя вижу!

– А я тебя – нет, – ответил он и развернулся на сто восемьдесят градусов. – Теперь уже вижу, – он отключил наушники, подошел к ней и поцеловал в щеку.

– Ты постригся?

– Ага. Ну, куда пойдем? Я здесь ничего не знаю.

– Пойдем в одно красивое место. Тут недалеко, один квартал.

Они шли по центральной улице Подола. Мало кто знает, что это единственная улица в Киеве, на которой не растет ни одно дерево. Анна не любила этот район. У Стаса здесь был офис. Практически каждый метр хранил воспоминания о нем, сейчас эти воспоминания еще давили. Здесь проходили их первые свидания, здесь они встречались в обед и после его работы или же по каким-то важным поводам. Годовщины, дни рождения его друзей. И заявление в ЗАГС они тоже подавали здесь. Практически каждая улица Подола пронизана воспоминаниями. Они сплетались в паутину, которую не всегда видишь, но всегда чувствуешь. Она не любила эти места до Стаса и еще больше – после него. Уже во второй раз она отметила для себя, что Матвея тянет сюда, а ее это место отталкивает. Поэтому она вела его в один из немногих ресторанов, где они со Стасом не были.

Спокойный июльский вечер, нежный и романтический, окутывал теплом.

Матвей посмотрел на Анну:

– Что за манера – носить «буддистские» платья, когда такие красивые ноги? – Она промолчала. – Когда-нибудь я возьму скальпель и обрежу все твои длинные платья!

Платье действительно длинное – и очень красивое, как она считала. Одно из последних в ее коллекции. Цвета яркой зелени в сочетании с фиолетовым. Длинное зеленое платье с воланами от талии спереди до спины: зелеными сверху, фиолетовыми снизу. Фиолетовыми были и карманы, проглядывавшие из глубины, пуговицы и строчка. Кроме того, лиф платья расстегивался, открывая, что внутри оно тоже фиолетовое. Такова была задумка Анны: снаружи – ярко-зеленое, внутри – фиолетовое. Это платье, как никакое другое из ее гардероба, отражало натуру Анны: наружный зеленый указывал на жизнь в самом ярком своем проявлении, внутренний фиолетовый говорил о мудрости и знаниях. Но все это нужно уметь понять. Она гордилась этим платьем.

Анна подумала, что Матвею не нравится не само платье, а его длина. Сейчас она объяснила себе его замечание так. Хотя ей стало не по себе. Вроде ничего плохого не сказал, напротив, сделал комплимент ее ногам, а осадок остался. В этом весь Матвей!

Они зашли в ресторан. Летняя терраса была просторной и белой, а потому – светлой. Их пара выглядела странно. Такие женщины, как она, чаще заходят не в компании парней в узких джинсах, а в обществе мужчин в классических костюмах. У нее мелькнула мысль, что с Женей никогда не возникло бы подобного диссонанса. И со Стасом, и с другими. Может, опять сказывался возраст Матвея?

Они заказали кофе.

– Я отойду на пару минут, – сообщила Анна.

Возвращаясь из дамской комнаты, она выбрала дорогу через улицу – так быстрее пройти на летнюю террасу. Когда поднималась по ступенькам, высокий шатен, «дресс-кодом» напоминающий Женю, улыбаясь, сказал ей:

– У вас очень красивое платье – и очень необычное.

– Спасибо, – ответила она, понимая, что Матвей, скорее всего, слышит его слова.

– За что спасибо? Это вам спасибо, – улыбнулся незнакомец. – Сейчас редко встретишь девушку, которая понимает, как нужно одеваться, – продолжал восхищаться он ее образом.

Анна ответила благодарной улыбкой. Медленным уверенным шагом она шла к столику, за которым ее ждали Матвей и кофе.

– «Буддистское платье», говорите, Матвей Анатольевич? А мужчине вот нравится, – поддела она Матвея, не сдержавшись.

– Может, тебе с ним кофе попить? – холодно отрезал он.

Ей не понравился его тон, но понравилась реакция. В нем пробуждалась мужская самость или, по крайней мере, ее первые признаки.

Анна села рядом. Ей стало неинтересно и неуютно в этом ресторане. Хотелось движения. Или, может, это Подол заставлял ее ехать куда угодно, лишь бы подальше отсюда.

– Надоели эти рестораны и кофе, – чуть капризно сказала она. – Может, уйдем отсюда, покатаемся?

– Угу, – ответил он и движением руки попросил счет.

Они шли по старой улице, на которой нет деревьев, но в которой есть неповторимое очарование. Анна знала все самые модные местные рестораны, но никогда не ходила здесь пешком. Стас имел манеру парковать машину в метре от входа. С Матвеем все по-другому. С ним для нее здесь появилась романтика, как тогда, на первом свидании, когда они стояли под аркой и пережидали ливень. Анна ощущала вкус жизни. Она не могла объяснить это Матвею – скорее всего, он не понял бы. Она чувствовала то, что сложно объяснить словами, то, что можно понять, только пережив. Пережив события, благодаря которым начинаешь ценить такие моменты. Мгновения, в которые ощущаешь запах, вкус, цвет и звук иначе. Мгновения, в которые ты ясно осознаешь, что значит жить. В которые ты замираешь в созерцании. Звучит глупо, но понять, что значит жить, помогает смерть.

– Знаешь, смотрю на тебя – и ты напоминаешь мне героиню из фильма «Завтрак у Тиффани», – многозначительно сказал Матвей.

– Ты опять будешь смеяться, но я не смотрела этот фильм, – честно призналась Анна.

– Не смотрела? – удивленно спросил он. – Обязательно посмотри! Это точно про тебя! Главная героиня, как и ты, днем ходила в вечерних платьях.

Анна засмеялась. Они уже приближались к машине.

– Знаешь, чем длинное платье отличается от вечернего? – шутливо спросила она. Матвей молчал. – Отсутствием каблуков. Ну что, куда поедем?

– Куда скажешь.

– Поехали к воде. Погуляем по набережной, – утвердительно сказала она.

* * *

Анна очень любила Киев летом. Цветущий, он становился еще красивее, чем обычно. Этот город обладал неповторимой энергией, двенадцать лет назад пленившей ее. Однажды она приехала сюда на несколько дней – и осталась на долгие годы. Она преклонялась перед его красотой и величием. И за это он принял ее. Он стал ее домом. Киев научил ее многому. Он превратил ее из девочки в женщину.

Они гуляли по набережной. Солнце уходило за горизонт. Матвей взял Анну за руку, и она смутилась. Для нее это давно забытое ощущение – смущаться в обществе мужчины. Она опять ловила себя на мысли, что он разбудил в ней какие-то дремавшие чувства. А может, даже разбудил чувства, которых она не испытывала никогда.

– Ты очень взбудораженная приехала, – констатировал Матвей. – Что-то случилось?

– Да много всего случилось после того, как я завезла тебя в клинику, – перед глазами пронеслись воспоминания о Гале, и о Тусе, и о работе. – День такой сумбурный, странный такой понедельник. – Он смотрел на нее вопросительно. – Я стараюсь не работать по понедельникам, – пояснила она. – Давно поняла, что это не мой день. Была очень важная встреча. – Он посмотрел заинтересованно. – Предлагают контракт в другой компании. И решение может изменить мою жизнь кардинально.

– Расскажи, – тихо попросил Матвей.

«Неужели его интересует моя реальность?» Для Анны это неожиданный поворот: Матвей впервые начал интересоваться ею. Обычно мужчин интересует не работа, а личная жизнь. «Может, я просто привыкла к другой возрастной группе?» – Анна поймала себя на том, что все чаще использует возраст Матвея как оправдание его реакций.

– А что тут рассказывать? Контракт очень выгодный. Мне предлагают пятьдесят тысяч долларов. Сразу. Только есть много «но».

Она специально уменьшила сумму, чтобы выглядеть в его глазах проще. В остальном же честно перечислила все аргументы, основываясь на своих знаниях и опыте маркетинга. Он слушал внимательно, вникая в каждое слово.

– Я не способна продавать то, во что не верю. Вот в чем проблема, – заключила она. – Хотя финансово это самое выгодное предложение в моей жизни. А ты что думаешь?

– Я, конечно, не специалист в твоем направлении, – начал он, – но мне кажется, что этот продукт намного хуже, чем тот, которым ты занимаешься сейчас, – он замолчал на пару секунд. – И потом, предлагая такие деньги, они обяжут тебя к определенным товарооборотам. Им же нужен результат! – он опять замолчал. – Это рабство на несколько лет. Отношения, дети, семья – как это будет?

Анна понимала, что это риторические вопросы, которые не требуют ответа. Его вопросы касались ее будущего. Осознанно или неосознанно он определял приоритеты в ее жизни. И это поразило. Ее восхитило то, что он способен видеть дальше сиюминутной выгоды. Или, может, просто сумма не произвела на него впечатления?

Вторая сторона медали была еще приятнее ей как женщине. Он думал сейчас не о выгоде, а о том, будет ли у нее время для отношений. Его мысли поразили еще и оттого, что сегодня по пути на Подол она думала именно об этом. Она знала о своей работе намного больше и отчетливо понимала важность своего решения. И что этот контракт даст действительно большие деньги, но заставит ее работать по двадцать часов в сутки на протяжении минимум двух лет. Она думала о том, что отношения со Стасом заточили ее совсем под другое. Что за последние несколько лет она стала слишком «домашней», чтобы пуститься в авантюру под названием «жизнь в самолете». Она это проходила.

Чувство, когда ты приезжаешь в город и ночью, просыпаясь в отеле, думаешь: «А где я сейчас?» И нажимаешь ноль на аппарате, стоящем рядом с кроватью в твоем номере, чтобы позвонить на ресепшен и убедиться, что права. Но чаще убеждаешься в том, что ошиблась. Нажав ноль, ты неожиданно для себя узнаешь, что находишься совсем не там. Таков опыт ее жизни, опыт ее становления в профессии. И может быть, сейчас настало время выйти на новые цифры, на другой уровень. Но Анну волновали не цифры в контракте, а то, к чему может привести ее решение.

Матвей продолжал рассуждать, но она уже слушала его невнимательно. Она думала о другом. О том, что нужно узнать больше о его прошлом.

– Поехали, я отвезу тебя в одно тайное место, – улыбнулась она. Анна хотела познать его. По поступкам человека в прошлом нельзя делать выводы о нем в настоящем: человек может измениться. Зато по реакции людей на его поступки в прошлом можно понять, на что он способен. Она точно знала, что реакция людей на поступки намного важнее, чем то, что рассказывает о себе сам человек.

Они ехали по вечернему Киеву. Ей захотелось включить музыку, в которой есть смысл.

– Как ты относишься к Лепсу? – спросила она.

– Мне он нравится.

Анна удивленно подняла бровь. Ее пристрастия к Лепсу почти никто не понимал: ни женщины, ни тем более мужчины. Стаса оно вообще злило. Он ревновал ее даже к Лепсу. Анна включила сборник, который записала сама.

Они двигались по набережной в сторону места, связанного с воспоминаниями о Стасе. Не с паутиной ощущений, как на Подоле, а с целым коконом воспоминаний. Место, где не каждый метр, а каждый сантиметр напоминал о прошлом.

Именно это место она видела из окон квартиры, в которой жила со Стасом. Именно здесь он купался круглый год, здесь преподнес ей первый подарок. Жизнь внесла свои коррективы. Жизнь заставляла показать это место Матвею. Он даже представить не мог, что это значит для нее.

Анна специально ехала туда, чтобы понять, пришло ли время для изменений. Что будет для нее важнее там – кокон воспоминаний или Матвей? Она чувствовала, что сейчас перевернет страницу своей жизни под названием «Стас». Или не перевернет. Способен ли этот парень с ирокезом стать ее новой главой? Вот что она хотела понять.

* * *

Залив Днепра. Мало кто в Киеве знал заезд сюда. Сюда нельзя попасть просто так: это место должны показать. Машина подъехала почти к самой воде. Вдалеке виднелся подсвеченный Южный мост. В темной глади днепровских вод отражались огни Киева. Анна нажала кнопку – и сиденья отклонились почти горизонтально.

Матвей молчал, вглядываясь в темноту вечернего Днепра: картина впечатляла. Они лежали – каждый на своем сиденье – и смотрели на воду. Но держались за руки, ощущая друг друга через прикосновение. Энергия, которая поселилась в машине, свет ночных огней Киева, место – все располагало к откровенности.

– Расскажи о своих прошлых отношениях, – спокойно попросила она, хотя внутри все горело: она видела отсюда окна квартиры, в которой они жили со Стасом, и воспоминания о прошлом жгли ее, как раскаленное железо.

– Что именно тебя интересует?

Анна мысленно улыбнулась: это классический уточняющий вопрос, который используют в переговорах, когда нужно быть откровенным, но не до конца. Это ее любимый, коронный вопрос в работе. Но она никак не ожидала услышать его от Матвея.

– Расскажи о своих серьезных отношениях, – тихо попросила она.

– У меня они были дважды. Одни – в студенчестве, на протяжении шести лет. Потом она вышла замуж и нарожала детей. Теперь мы друзья. – Матвей говорил спокойно, без эмоций – видимо, этот период жизни он завершил сам. Ему он безразличен. Это только часть его биографии. Биографии, которой каждый из нас обрастает к определенному возрасту.

– Другие длились два с половиной года, – его голос стал громче, и Анна поняла, что это он еще не отпустил.

– Как вы познакомились?

– Я приехал в Днепропетровск и искал квартиру. Она ее сдавала, – он непроизвольно сжал руку Анны. – Она нотариус, старше меня на шесть лет и с ребенком, – он замолчал.

Эти воспоминания явно ему неприятны – Анна чувствовала.

– Почему вы расстались?

– Однажды зимой я заболел. Она пришла с работы и говорит: «Пойди в гараж, разбери вещи». А у меня температура сорок. Я ей говорю, что болен. А она в ответ: «Тогда иди к себе, у меня ребенок в доме». При этом она прекрасно знала, что в квартире, где я жил, не работает отопление.

Волна негативных эмоций захлестывала его, он перешел на высокие ноты, рассказывая об этом. Анна наблюдала за ним. И поразилась его трансформации: всегда спокойный и веселый Матвей стал раненым зверем, в котором бурлили гнев и обида. Он отпустил ее руку и сел. Та женщина была для него тем же, чем Стас для нее. Боль воспоминаний, которые еще жгут. Разница в одном: Анна давно научилась прощать, а Матвей – нет. Его реакция кричала, что той женщине он ничего не простил.

– Я, конечно, не пошел к себе, поехал к другу. Но больше ей не звонил. А когда через две недели друг набрал ее, чтобы забрать мои вещи, она сказала, что выбросила их в мусорный бак. Представляешь, просто выкинула вещи – и все!

Анна внимательно смотрела на него. Еще три года назад она поверила бы в его историю, когда-то она была такой же наивной, как многие женщины, которые говорят: «Он такой хороший! А его бывшая – такая стерва!». Все изменилось. Теперь она точно знала, что женщины не могут вести себя так без причины. Его поступки провоцировали ее реакцию, ее отношение к нему.

– Ты изменял ей? – спросила Анна, пытаясь выяснить, на что могла так отреагировать женщина.

– Да, изменял! – громко заявил он. – Если об тебя все время вытирают ноги, ты пойдешь утверждаться «налево»! Я все для нее делал. Я пахал как лошадь, день и ночь! А ее ребенок делал все, чтобы помешать нашим отношениям!

В его голосе звучали эмоции, которые она заметила у него впервые: презрение, даже ненависть. Анна по-прежнему не понимала его мотивов.

– Я не понимаю тебя. Ты молод и талантлив. Почему терпел? Зачем быть в отношениях, в которых о тебя вытирают ноги? Развернулся бы и ушел.

– В постели все менялось, – пояснил Матвей.

Ему больно, ему все еще больно. Ей хотелось облегчить его боль, помочь увидеть ситуацию с другой стороны.

– Понимаешь, Матвей, – начала она, – люди не приходят в нашу жизнь просто так. Они приходят для того, чтобы помочь нам стать тем, кем мы должны стать. – Он слушал, но по выражению лица она догадывалась, что Матвей воспринимает ее речь как пустую болтовню. И несмотря на это, продолжала искать слова, которые он поймет: – Подумай, чему ты научился в этих отношениях, каким ты стал благодаря им. – Он молчал. – Например, ты научился тому, что на одном только сексе отношения не построить. Что у отношений есть и другие составляющие, такие как поддержка, верность, доверие, уважение, забота.

– Я заботился о ней, а она выкинула меня, как ненужный хлам! – на высоких нотах перебил он. – А знаешь почему? Потому что появился вариант получше! Вы, женщины, все такие!

Она поразилась его выводу и даже слегка возмутилась.

– Во-первых, не все! То, что она поступила так, еще не значит, что все такие. – Анна знала, что произнесет слова, которые ему, скорее всего, не понравятся, но все-таки решилась: – Во-вторых, давай будем честными до конца. Отношения – это дорога с двусторонним движением. И когда люди расстаются, не бывает так, что виноват кто-то один. Всегда виноваты оба. И твое поведение тоже провоцировало ее реакцию. Ты никогда не думал, что чувствовала она?

– Слушай, если ты такая умная и всепонимающая, что ж тогда до сих пор одна? – спросил он с ехидством в голосе.

Ему явно пришлось не по душе предположение, что он тоже может быть в чем-то виноват. Анна не обиделась: она давно уже знала, что люди часто используют для защиты нападение. Этот вопрос задал сидящий в нем раненый зверь. Вздохнув, она спокойно ответила:

– Матвей, ты ничего не знаешь обо мне. Всю свою сознательную жизнь я была в отношениях. Поэтому точно знаю, о чем говорю.

Он смотрел на нее, ожидая подробностей.

– Я была замужем два раза, – продолжала она. – Мои первые отношения длились восемь лет, вторые – почти три.

– Что же ты сейчас не со своим вторым мужем, а со мной здесь? – его раненый зверь продолжал нападать.

– Потому что, Матвей, в жизни бывают обстоятельства, над которыми мы не властны, – тихо ответила Анна, глядя на реку.

– Какие такие обстоятельства? – чуть спокойнее спросил он.

– Я не знаю, как тебе сказать. Я вообще не знаю, как сказать об этом мужчине – особенно мужчине, который мне нравится. Я не знаю, как ты к этому отнесешься, и совершенно не знаю, как это может повлиять на наши отношения. Поэтому я растеряна…

– Аня, у меня уже в голове такое рисуется, – слегка напряженно сказал Матвей. Он переключился – его тон стал спокойным, но нетерпеливым. – Говори уже!

Анна решалась: она понимала, что рано или поздно все равно придется рассказать. Может, как раз подходящее время: он поделился с ней самой большой своей болью, теперь ее очередь. Она собралась с силами.

– Мой муж Стас… Он умер. – Она замолчала на несколько секунд и произнесла самые страшные слова в своей жизни – она никогда не думала, что такое может случиться с ней в ее возрасте: – Я вдова, Матвей.

Ей нелегко. Она озвучивала эту реальность мужчине впервые в жизни. Она не знала, как он к этому отнесется. Может, это обстоятельство оттолкнет его? Она молчала в ожидании его ответа, но услышала возглас облегчения.

– Аня, ну ты и странная! Что тут такого? В жизни всякое бывает. Как я могу к этому относиться? Я хирург, смерть всегда рядом со мной. Люди рождаются и умирают. Такова наша природа. Жаль, что тебе пришлось такое пережить, но этот факт никак не меняет моего отношения к тебе, – Матвей улыбался. Он опять взял ее за руку. – Я уже себе такого понапридумывал, что ты и представить не можешь!

Анна выдохнула с облегчением.

– А насчет твоей истории… Я всего лишь хотела сказать, что нужно вынести для себя опыт, поблагодарить, простить – и идти дальше. Или ты хочешь к ней еще вернуться?

Он отрицательно покачал головой.

– Это все уже в прошлом. Только рубашку Yves Saint Laurent жалко, – со вздохом закончил Матвей.

Анна засмеялась:

– Я подарю тебе другую! И пусть это будет самое большое горе в твоей жизни!

Она чувствовала, что благодаря этому разговору они стали ближе. Матвей смотрел на нее.

– Ты очень красивая при этом свете, особенно твои глаза. Никогда не видел таких глаз ни у кого, – он сделал паузу, рассматривая ее, и наклонился ближе. – Знала бы ты, что со мной творится. Я говорю себе: раз я тебя оперирую, нужно подождать. «Матвей, соберись, думай об операции!» А потом смотрю на тебя и понимаю – вот дотяну до операции, все сделаю и скажу медсестре: «Я закончил». А она посмотрит на меня и скажет: «Я вижу, доктор, вы закончили везде, где смогли».

Анна засмеялась. С каждой его шуткой она влюблялась все больше.

– А потом – следующая мысль: «Матвей, тебе что, пять лет? Какая разница, до или после? Наоборот, нужно оперировать без напряжения. Во время операции нужно думать об операции», – меняя голос и интонацию, как актер, делился он диалогом из собственной головы. – Так и думаю об этом весь день. Это шизофрения, – нежно сказал он, наклоняясь еще ближе к Анне.

Если бы он только мог представить, что его голос делал с ней. Она чувствовала запах Матвея: его парфюм пах ванилью – очень необычный выбор для мужчины, но она обожала ваниль.

Матвей медленно провел ладонью по ее платью, от колена по бедру вверх. Она видела в его глазах огонь. Глядя на нее, он спросил:

– А ты что думаешь?

– Полностью согласна с вами, доктор. Более того, я вас прекрасно понимаю, – ответила она нарочито серьезным тоном. Слушая ее, Матвей улыбался. – Сегодня ночью я рассматривала отражения наших тел на потолке и думала о том же. Всю ночь думала, а утром, когда вы еще спали, а часть вас уже проснулась, думала еще больше.

Матвей засмеялся, прижавшись головой к ее животу.

– До операции мы точно не дотянем, это факт! – со вздохом заключила Анна. Матвей поднял голову и с надеждой заглянул ей в глаза. Он ждал согласия. Анна рассмеялась: – Но сегодня тоже никак. – Ожидание в его взгляде сменилось вопросом. Анна улыбнулась. – Вы плохо запомнили ответы на вопросы, которые задавали на приеме столь важной для вас пациентке, – в ее голосе звучала ирония. На лице Матвея непонимание. – Хорошо, объясню по-другому. В эту пятницу я иду сдавать анализ на гормоны, на пятый день цикла – как вы и сказали, доктор.

Матвей вздохнул и убрал руки.

– Тогда вези меня домой! – грустно сказал он.

Ей нравилось то, что он испытывал к ней. Она испытывала то же чувство. Влечение. По крайней мере, оно появилось. Она подняла сиденье и завела мотор.

* * *

Анна вернулась домой. Позади остался пышущий зноем день. Лето в этом году настоящее – жаркое и влажное, пахнущее раскаленным асфальтом мегаполиса.

А дома прохладно. Дома пахнет ванилью и корицей. Ее любимый запах. Интересно, что у всех она ассоциировалась с ароматом ее духов. Сотрудники, поднимаясь в лифте после нее, всегда знали, что она уже в офисе. Ее духи словно стали ее молекулой, принадлежащей только ей. А для нее дом пах корицей и ванилью. И когда она тискала Буржуя, тот пах так же. А те, кто были допущены к дому и к Буржую, знали, что кот пахнет корицей и ванилью и немножко ее духами.

Анна зашла в гостиную. Буржуй мирно спал. Для него лето было другим, равномерно прохладным: климат-контроль определял для него погоду.

Она пришла раньше, чем планировала. У нее отменилась встреча, но это не беспокоило – даже немного радовало. Она влюблена! Она наполнена Матвеем! Он позвонил утром и пожелал хорошего дня. Женя сегодня не прислал СМС. Это ее тоже обрадовало: она надеялась, что в Сингапуре он забудет о ней. Все сегодня легко и солнечно, как июль, как лето, как жизнь, которая бурлила в ней. Анна не планировала встречаться с Матвеем, она не ждала этого. Она знала, что у его друга завтра свадьба. И хоть он не говорил, в ее понимании это означало: мальчишник. Она решила, что поспит, а потом посмотрит «Завтрак у Тиффани» – или наоборот. Очередность не имела значения.

Анна открыла ноутбук, стоявший на столе в гостиной. В течение дня не нашлось времени зайти в Facebook. Там оказалась череда сообщений. Костя игриво спрашивал, кто в ее жизни самый важный мужчина. Сообщения по работе: вопросы о маркетинге и продукте. Но ее интересовал Матвей. Она ведь влюблена!

Матвей: «Привет, скажи свое мнение».

Дальше следовала ссылка на его персональный сайт.

Анна: «Посмотрю обязательно».

На самом деле она уже давно все посмотрела. Она досконально изучила его сайт и способы привлечения клиентов еще несколько дней назад, когда он говорил о своих целях. Уже тогда она проанализировала все и вынесла вердикт. Она была уверена, что результат, к которому стремится Матвей, достижим, однако были и свои сложности. Анна не хотела навязывать ему свое мнение, ей хотелось лишь подсказать, в каком направлении двигаться. Она понимала, что эффективно в его стратегии, а что нужно изменить. Однако она еще тогда решила, что скажет, только если он спросит. Он спросил. Это хороший знак: Матвей все-таки видел в ней женщину, способную дать ему ценный совет.

«Ладно, пойду пока посмотрю фильм, а потом напишу», – подумала Анна и, взяв Буржуя в одну руку, а ноутбук в другую, направилась в спальню. Фильм показался ей экстравагантным – он точно подходил к ее романтичному настроению. Уже близился финал, когда раздался звук нового сообщения в Facebook.

Матвей: «Что делаешь?»

Анна: «Сайт твой посмотрела. Тебе написать об этом или как? Сейчас смотрю “Завтрак у Тиффани”))) У нее очки, как у меня».

Матвей: «Расскажешь. Вот! А я что говорил».

Анна: «Что, мы действительно чем-то похожи? Как твой день?»

Матвей: «Похожи. Еще на работе. Как тебе фильм?»

Анна: «Уровень экстравагантности героини зашкаливает. Думаю, что единственное мое сходство с ней – это очки и Котик))))))) Ну ладно, пусть еще вечерние платья днем!))) Ты же пошутил вчера по поводу сходства?)))) Хотя ее фраза: “Я люблю его настолько, что ради него могла бы бросить курить…” или “Дай мне сумку, милый. Девушка не может читать такие письма ненакрашенной…”)))))»

Матвей: «Ты – удивительная девушка! И других таких нет! Хорошего дня».

Анна досматривала фильм, но думала о Матвее. Она еще не успела до конца проанализировать его и понять. Не хватало времени. Сейчас время появилось.

Он был травмирован – она точно это вчера увидела. Разочарование от прошлых отношений еще не отпустило его. Она поняла, что он не склонен искать причины в себе, что ему легче обвинить. Его мышление отличалось от ее. Как гласит пословица, когда ты указываешь пальцем на кого-то, другие три пальца указывают на тебя. Он еще указывал, а она уже давно перестала это делать и задавала вопросы лишь себе. Разочарование заставляло Анну анализировать, получать опыт и верить в лучшее. Во всех событиях жизни она находила причинно-следственные связи. Она искала ответы в себе, спрашивая: «Чему жизнь хочет научить меня этой ситуацией?» Она видела ценный опыт во всем: в предательстве, обиде, глупости, непонимании. Даже в смерти Стаса. Мир Матвея был проще. Ее – сложнее, потому что нужно было смотреть в себя, а это зачастую болезненно. «Насколько глубоко его разочарование и не переросло ли оно в цинизм по отношению к женщинам?» – вопрос, на который она пока не знала ответа.

Но эти мысли не могли изменить ее отношение к нему. Она влюблялась в него все больше с каждым свиданием, с каждым разговором, с каждым СМС. Все чаще ее анализ отключался. Такого с ней не случалось никогда. Она терялась рядом с ним. Скорость ее мысли рядом с ним замедлялась: то, что она привыкла анализировать во время встреч с другими мужчинами за доли секунды, с ним требовало долгого осмысления. Она могла собраться с мыслями только после встречи. Вчера она поняла это очень ясно. Ей нелегко давались слова, и она, оратор со стажем, почему-то не знала, как выразить свои мысли.