Текст книги "Невозможная магия"

Глава 7
Скандалы и интриги

Утро в доме магистра Габриэля Миро выдалось напряженное. А все так хорошо начиналось! Он проснулся в весьма добром расположении духа. Пока умывался и намыливал щеки душистой пеной для бритья, не переставал насвистывать веселенькую мелодию. А потом… магистр провел бритвой по щеке и ощутил ЭТО. Слабый укол под сердцем. Руки похолодели, а лоб, наоборот, загорелся. Но неприятные ощущения длились всего мгновение. Габриэль стер остатки пены теплым полотенцем и просто отмахнулся от внезапного дискомфорта.

Он покинул комнату, на ходу завязывая любимый шейный платок цвета грозового моря, и пошел в спальню жены пожелать ей доброго утра, как это было у них заведено.

Госпожа Миро уже встала. Она сидела на низкой скамеечке перед зеркалом и причесывалась. Гребень упруго стрекотал по золотистому крылу натянутых волос. Женщина кивнула мужу, когда тот вошел.

– С добрым утром, дорогая.

– Хорошо ли тебе сегодня спалось?

Эти фразы не менялись уже много лет. В них еще сквозили отголоски той теплоты, которая со временем сошла на нет, сменившись не привычкой даже, а взаимным неудовольствием.

«А ведь она красива», – подумал Габриэль, и тут же снова почувствовал укол. На этот раз неприятные ощущения длились чуть дольше.

«Показалось», – решил он и нахмурился.

Жена приняла его хмурый вид на свой счет, и улыбка, озарившая было ее лицо, померкла.

Магистр Миро поспешил исправить оплошность:

– Да, да. Спалось прекрасно. Просто сегодня предстоит долгое заседание…

Госпожа Миро взглянула ему прямо в глаза.

– Габриэль, – сказала она с тяжелым вздохом, – ты же обещал. Не ради детей и уж точно не ради меня, но… подумай о своей карьере. Твоя репутация будет разрушена.

Он вспыхнул, словно мальчишка, которого поймали на мелкой лжи.

– И я держу обещание. Твои намеки, Ортанс, просто оскорбительны!

Жена отложила гребень и, набрав в легкие побольше воздуха, выпалила:

– О, ты думаешь, я не вижу? Думаешь, я не знаю этот твой «особенный» взгляд?

– Что за вздор? – Он попытался принять непринужденный вид.

– И ты смеешь врать мне о заседаниях, когда я прекрасно понимаю, что сегодня ты отправишься к НЕЙ?

– Да не собираюсь я… И в мыслях не было.

Госпожа Миро скривилась. Рот ее сделался тонким и ужасно некрасивым. Лицо приобрело детское, капризное выражение.

– Тогда почему у тебя дрожат руки?

– Не дрожат!

– Габриэль!

– Ты невыносима, Ортанс!

– Лжец! Это снова начнется. Ты не можешь оставить ее надолго. В тебе нет ни капли силы воли, чтобы побороть эту свою зависимость!

Госпожа Миро потерла виски, чувствуя отголоски подкрадывающейся мигрени.

Магистр разозлился. Что за нелепые обвинения с утра? Откуда у жены взялись столь дикие мысли?

А она распалялась все больше и больше.

– Опять будешь все ночи пропадать, возвращаться под утро, воняя ее духами! Будь проклята эта твоя Гленда! Воровка! Она украла тебя!

– Прекрати!

Ортанс заплакала.

– А я тебе поверила. Думала, ты хочешь все изменить.

– Так и есть. Я забыл ее. Пожалуйста, Ортанс, перестань.

– Ах перестать?! Скажи, ты вообще когда-нибудь любил меня? Или вся наша жизнь – это лопнувший мыльный пузырь?

Истерика набирала обороты. Габриэль скрипнул зубами. Он чувствовал себя неуютно и старался придумать благовидный предлог, чтобы поскорее уйти.

– Нас услышат. Слуги будут шептаться.

– О! Теперь тебе есть дело до приличий. Раньше нужно было думать!

Ортанс Миро пустила в ход магию. Из большой чаши поднялся водяной вихрь и окатил магистра с ног до головы.

Ни слова не говоря, тот вышел, хлопнув дверью. Пара простых магических пассов, и вода испарилась. Костюм вновь был сухим, так что переодеваться не потребовалось.

Габриэль Миро спешно отбыл на службу. По дороге он заехал в клуб. Спокойная обстановка, вышколенные слуги, завтрак и проглаженные утюгом газеты. Сидя за столом, магистр комкал крахмальную салфетку и прокручивал в голове отвратительную сцену, устроенную женой.

«А все-таки она меня любит».

Эта мысль несколько смягчила его. Он немедленно решил заехать к ювелиру и купить ей браслет. Что-нибудь элегантное, с ее любимыми аквамаринами.

И тут его скрутило не на шутку. Во рту пересохло. Казалось, еще немного, и сердце разорвется. Вернулось и особенное желание. Желание столь сильное, что невозможно было терпеть. По опыту он знал: дальше станет только хуже. Как права была Ортанс! Жена поняла все раньше, чем он сам.

Габриель стиснул кулаки. Нет, так просто он не сдастся. На этот раз все будет по-другому. Он не пойдет в Нижний Бефс, не будет ползать в ногах у этой ведьмы. Нет, все будет не так.

Он заставил себя поесть, хотя аппетита не было совершенно и вся еда на вкус напоминала бумагу. Потом, как и планировал, заехал к ювелиру, чтобы выбрать красивый браслет из аквамаринов чистейшей воды. О, как сверкали и переливались камни! В них было что-то волшебное.

– Великолепный выбор, просто великолепный. У вас безупречный вкус. Ваша дама оценит такой подарок по достоинству.

Ювелир уже убирал украшение в коробочку синего бархата, когда Габриэль Миро его остановил.

– Минуту. Я передумал. – Он указал на рубиновое колье. – Лучше вот это.

Глаза ювелира жадно блеснули. Только что его прибыль возросла в десять раз.

– Конечно.

Бережно он вынул колье и принялся укладывать его на ложе из шелка в специальный зачарованный ларец.

– Роскошно, роскошно, – приговаривал он. – Очень сложная огранка. Камней такого качества вы нигде не найдете. Эта вещь достойна стать семейной реликвией.

– Разумеется, – скривился магистр.

Габриэль постучал по крышке ларца и, многозначительно глядя на ювелира, добавил: – Я бы не хотел, чтобы об этом… вложении кто-нибудь узнал. И если моя жена посетит вас, чтобы выбрать подарок, она тоже.

– Понимаю. – Ювелир склонил голову, всей своей фигурой выражая глубочайшую степень понимания ситуации. Он обладал большим опытом и был участником весьма деликатных сделок. – Конфиденциальность – наше кредо. Стоит ли отложить тот браслет, что вы смотрели ранее?

– Браслет? Пожалуй, нет…

– Понимаю, – снова повторил продавец. – Тогда что-то эффектное, но… для повседневной носки.

Он немедленно извлек из-под прилавка несколько браслетов. Камни были помельче, и в них недоставало того пронзительного сияния.

Габриэль Миро покинул магазин, не удостоив своего собеседника ответом.

* * *

И все же так получилось, что магистр не соврал своей жене. Поздним вечером, когда он уже собирался отправиться в Нижний Бефс, ему нанесли визит весьма важные персоны. В его кабинет вошли трое: магистр ордена воздушников Филипп Лар, магистр огненных магов Данс Сидал и огневик, наделенный реальной властью, но без громких регалий, – господин Райан Драгант.

Не то чтобы магистры никогда не собирались вместе, но все же это происходило не так часто, поэтому встреча обещала быть неординарной. При внешнем благополучии маги разных стихий плохо ладили между собой. Постоянный передел власти, поддержка противоборствующих орденов, партий и гильдий, чтобы ослабить одну из стихий, – в ход шли любые средства.

Шаткий мир поддерживался Кабинетом магистров. От каждой стихии выбирались пять магистров, от некромантов – четыре. Так сложилось исторически, поскольку некромантия являлась более молодым направлением магии. Понятное дело, что никаких мусорных ведьм в Кабинете не было и в помине.

Оказавшиеся в меньшинстве некроманты постоянно поднимали вопрос о дополнительном кресле, чтобы уравнять счет, но такое важное изменение постоянно откладывалось для сохранения статус-кво. То есть все должно было оставаться так, как есть.

Габриэль Миро был заинтригован. Что привело «огонь» и «воздух» в его кабинет?

– Твой секретарь уже собирался уходить, Габриэль, – сказал воздушник. – Пусть идет.

– Это неофициальная встреча. Нам ни к чему протоколы, – подтвердил Райан Драгант.

Мужчины расселись в глубокие кожаные кресла, расположенные по кругу.

– Итак, – начал Габриэль на правах хозяина, – что вы хотели обсудить?

Он с трудом держался. Кости ломило, сердце то и дело прихватывало. Но нужно было сохранять лицо.

Слово снова взял воздушник – самый старший из всех присутствующих и седой, словно некромант. Человек тяжелый, несмотря на легкость его стихии. Он часто хмурился, и от этого его высокий лоб мудреца рассекали три глубокие морщины.

– Мы весьма обеспокоены происшествием в одном из ваших кварталов.

Под «вашими» Филипп Лар подразумевал «водные».

– Да, ужасная трагедия, – подтвердил Габриэль.

В газетах еще не появилось ни строчки об убийстве мусорной ведьмы, и простые горожане пребывали в неведении. Но ничего удивительного, что эти трое уже знали.

– И хорошая возможность, – сказал Драгант, – для всех нас.

Несмотря на то, что стихийники враждовали, их всех объединяло одно: ненависть к некромантам.

Повисла пауза. Каждый из собравшихся ждал, когда кто-нибудь другой озвучит эту «хорошую возможность».

– Они стали слишком уж сильны. – Магистр Данс Сидал одернул манжеты с янтарными запонками. – Габриэль, вы уже выяснили, кем была несчастная?

Типичная провинциалочка, недавно приехавшая в столицу. Полная надежд до того, как ее жизнь грубо оборвали. Она только и успела, что снять угол. Еще не завела знакомств или привязанностей, так что никто не хватился.

Габриэль Миро напряг память. Кристина. Девушку звали Кристиной Жераль. Магистр взвесил все «за» и «против» и решил сказать правду.

– Да, мы узнали, кто она.

– Некроманты, конечно же, забрали тело. Но мне донесли, что умертвие вело себя атипично, – нахмурился воздушник.

И снова Габриэль не соврал. Он качнул головой в знак согласия:

– Верно.

Данс Сидал поднялся.

– Думаю, мы все понимаем сложившуюся ситуацию. Очевидно, что некроманты попытаются выгородить своего. Кроме того, они будут землю рыть, чтобы найти мастера смерти, способного сотворить такое колдовство.

– Но мы пока не знаем наверняка, действительно ли кто-то смог управлять умертвием.

– Не знаем, – легко согласился господин Драгант. – Но если допустить такую возможность даже теоретически…

– …некроманты подомнут под себя всех, – заключил Габриэль.

– Мы не сможем противостоять армии управляемых живых мертвецов.

– Некроманты начнут диктовать свои условия, – припечатал Филипп Лар.

Габриэль Миро подумал и спросил:

– А вы уверены, что за этим не может стоять магистр Брут? А если сами некроманты проводили опыты и эксперимент вышел из-под контроля?

– О, нет, – огневик начал мерить шагами комнату. – Я уверен, Брут слишком хитер, чтобы демонстрировать подобное. Он бы тщательно все подготовил, и мы были бы поставлены перед фактом. Так что я думаю, это какой-то одиночка.

– И все же мы говорили о возможностях.

Габриэль чувствовал слабость и головокружение. Он радовался, что сидит.

– Да, мы посеем панику. Выставим некромантов чудовищами, каковыми они на самом деле и являются. Возьмем под контроль их школы. В конце концов, эпидемии остались в прошлом, и мастера смерти в таком количестве уже не нужны.

– Вы предлагаете…

Габриэль не мог поверить своим ушам. Эти трое пришли к нему с продуманным планом, а значит, они уже встречались и разговаривали.

– Да, – сказал Драгант. – Их богатства мы поделим в соответствии с вкладом каждой стихии в предстоящее дело.

– Богатства… – Миро хмыкнул. – Некроманты хорошо организованы. Так просто они не сдадутся.

– А никто и не говорит, что будет легко. Габриэль, мы пришли к вам как к магу сильному и здравомыслящему. И уверены, что вы захотите присоединиться к нашему делу. Тем более делу правому. Смерть не может быть сильнее жизни.

– Смерть не может быть сильнее жизни, – повторил Габриэль.

– В таком случае давайте обговорим условия.

Заговорщики сдвинули кресла. Им предстояла долгая ночь: о многом нужно было договориться.

* * *

Виолетта проспала почти до вечера. Разбудила ее Стэлла, которая больше не могла выносить вид нераспечатанного письма от Себастьяна, что ждало на чайном подносе в гостиной.

– Виолетта? – Стэлла осторожно поскреблась в комнату. – Ты в порядке? Тебе тут пришло…

Голос к ведьмочке так и не вернулся. Она как рыба открыла и закрыла рот и с усилием выдала тихое шипение.

– О, ты заболела? Я сейчас…

Пока Стэлла готовила волшебный чай с имбирем, медом, лимоном, мятой и несколькими секретными специями, Виолетта оделась и прочла письмо.

– И что он пишет? – спросила Стэлла, не пытаясь скрыть свой интерес. Она вернулась чуть раскрасневшаяся, со звенящим подносом, на котором исходила паром уютная широкая чашка.

Виолетта передала ей лист, а сама стала пить чай. Стэлла цапнула бумагу и дважды пробежала по строчкам глазами.

– О, здорово! Так ты станешь у него работать?

– Угу, – отозвалась Виолетта и зажмурилась от удовольствия. Бархатная жидкость ласкала горло.

– Пей-пей, сейчас подействует. Так вот почему ты так задержалась вчера? Я даже начала думать всякое. Ты не из наших. Надо рассказать тебе о брачных привычках некромантов…

Но продолжить Стэлла не смогла, поскольку их с Виолеттой прервали. Хозяйка отеля вплыла в комнату и сказала:

– Виолетта, там у дверей молодой человек. Говорит, что он твой брат. Назвался Барлоу. Пустить его я не могу, поскольку уже вечер и наши правила не терпят исключений. Но он грозится здесь все разнести, если тебя не увидит. Мне звать стражей или ты желаешь спуститься?

– Иду, – обрадовалась Виолетта. – Стэлла, спасибо, твой чай творит чудеса. Ох, как приятно снова говорить. И можно одолжить какие-нибудь туфли? А то у меня одной не хватает. Так уж получилось.

– Да, бери фиолетовые… в центре.

Ступеньки под ногами пропели скрипучую мелодию, и уже через несколько минут Виолетта порывисто обняла брата.

– Бар! Как я рада тебя видеть!

Разглядывая знакомое, покрасневшее от недавней перепалки лицо, она поняла, что соскучилась.

– Я тоже, сестренка. Может, поблизости найдется тихое место, где мы сможем поговорить? – Он метнул полный ярости взгляд на дверь отеля. – Гадкая ведьма не позволила мне переступить порог.

– Пойдем, – посмеиваясь, сказала Виолетта. – Да, у нас тут все строго.

Она взяла брата под руку, и они чинно прошествовали по переулку до ближайшей кофейни.

– А ты, я смотрю, стал следить за модой. Это что? Никак халдонский бархат? – Виолетта провела рукой по рукаву.

– Да, положение теперь обязывает, – туманно отозвался Бар.

Они уселись за столик, втиснутый в самый дальний угол и отделенный от остального зала свисающими с потолка длинными нитями блестящих кристаллов. Барлоу едва помещался на крохотном пятачке и то и дело задевал сверкающую волну, отчего каждое его движение сопровождалось мелодичным звоном.

Ведьма приняла заказ, и тогда Виолетта спохватилась:

– А как же ты пришел? Отец запретил…

Барлоу побарабанил по столешнице длинными пальцами.

– Отец несколько поостыл в последнее время. А, ладно, чего тянуть. Признаюсь, это он послал меня сюда.

Лицо Виолетты вытянулось от удивления.

– Зачем?

– Скажем так: наш дорогой родитель сожалеет, что выгнал тебя, и просит вернуться домой.

– Чтобы отправить в психушку? Нет уж, благодарю.

– Они с матерью более-менее смирились с тем, что ты стала… такой.

Виолетта поджала губы.

– Договаривай, Бар! Стала мусорной ведьмой! К чему стесняться?

Несколько посетительниц оглянулись на это восклицание. Чай Стэллы сработал как надо, голос вернулся в полной мере. Какая-то старая ведьма презрительно прищурилась на Барлоу. На его лице проступили белые пятна, признак крайнего волнения.

– Тише, Виолетта. Нет, о психушке больше речи не идет. Поэтому я здесь. Я бы никогда… ты же понимаешь.

Он выглядел таким смущенным и расстроенным подозрениями сестры, что она немедленно сменила гнев на милость.

– Да, прости, продолжай. – Виолетта выпрямилась, готовая к любому повороту этого разговора.

– Он хочет дать тебе содержание. Но придется уехать из столицы и поселиться в имении дальних родственников. Ты помнишь, что у нас есть двоюродная бабка Фитц-Драгант?

Виолетта не помнила, лишь пожала плечами.

– Эта пожилая дама нуждается в компаньонке, и ты могла бы…

– Бар, – Виолетта накрыла его руку своей, – какая родственница? Я не собираюсь похоронить себя заживо в глуши. Мне и здесь неплохо. Знаешь, я всем вполне довольна.

Она положила ногу на ногу и дерзко посмотрела на брата.

– Подумай, что будет, когда твои сбережения кончатся? Как ты будешь жить? Даже за ту дыру, в которой ты живешь, нужно платить.

Барлоу думал, что привел неоспоримый аргумент.

– Ничего не дыра. Хорошая комната. К тому же я окружена весьма приятными ведьмами, – сказала Виолетта и с легким превосходством добавила: – Я устроилась на работу и буду обеспечивать себя сама. Мне не нужны подачки.

Теперь она ждала реакции брата. Тот выглядел удивленным и явно не поверил.

– Устроилась? – Барлоу сложил руки на груди. – Могу полюбопытствовать, куда?

Ведьма принесла заказ, и пока неторопливо расставляла тарелки с едой, Виолетта держала эффектную паузу.

– К одному некроманту.

Она испытала наслаждение от того, как вытянулось лицо Барлоу. На его щеках вспыхнул такой яркий румянец, что казалось, лицо полыхает огнем.

Виолетта взяла куриную ножку и откусила кусок.

– К не-кро-манту?

«Ха! – подумала Виолетта. – Скажи об этом папочке. Вдруг его хватит удар».

– Да.

– Виолетта!

– Не будь ханжой. Кстати, отец не рассказал тебе, что переговорил со всеми стихийниками, с которыми только мог, чтобы меня, не приведи пламя, не взяли в приличную контору?

Сохранить спокойствие не получилось. Теперь из глаз Виолетты чуть ли не искры сыпались.

– Можешь не отвечать, чтобы не врать.

Барлоу потупился. Он сидел сгорбившись и так и не притронулся к еде. А Виолетта распалялась все больше.

– То есть такой был план? Дать мне почувствовать, что без семьи я ничто, а когда мое положение станет совсем бедственным, появишься ты – мой спаситель – и вернешь меня домой?

– Ви, нет никакого плана. Я просто хочу, чтобы у тебя все было хорошо.

– У меня все прекрасно!

Чтобы скрыть волнение, Виолетта набросилась на еду. Тем более она была очень голодна.

Барлоу перегнулся через стол и зашептал:

– Послушай, сестренка, я понимаю, что ты сердишься. И у тебя есть на это все основания. Но некромант… Некромант! Подумай… Это все-таки слишком. Кто знает, что у него на уме?

– Нет, это ты меня послушай, дорогой братец, – перебила его Виолетта. – Я не желаю отправляться в глушь и становиться сиделкой для какой-то безумной старушки. И если ты продолжишь настаивать на моем возвращении, то лучше нам больше вообще не разговаривать.

– Но могу я хотя бы узнать его имя?

– Не можешь. И давай не будем об этом. Лучше расскажи, что нового?

Барлоу почувствовал, что обретает под ногами твердую почву. Он явно тяготился выпавшей ему ролью посланца, поэтому с готовностью принялся рассказывать:

– Валерия обручилась. Вчера был прием, сотня гостей. Тебе бы понравились волшебные огни, которыми все украсили. Жениха зовут Алистер, и он из…

Брат понял свой промах слишком поздно.

– Вот видишь, – взвилась Виолетта, – меня даже не пригласили. И пусть отец и мать даже не пытаются врать, что я все еще часть семьи Драгант.

Она поднялась и спешно покинула кафе, оставив Барлоу за столиком. Виолетта прагматично решила, что для ее бюджета будет полезно, если братец заплатит за плотный завтрак. Или ужин (учитывая время).

Странный выдался день, а точнее, невнятный его огрызок. Виолетта болталась по отелю. Посидела перед камином, полистала роман, забытый Бэв на столике, но не смогла сосредоточиться. Буквы складывались в слова, но слова не несли никакого смысла. Идти куда-то было незачем. Делать ничего не хотелось. Сил не было. Да еще и перепалка с братом… Разочарование от того, что не позвали на помолвку сестры… Но не слишком сильное.

Виолетта поймала себя на мысли, что ей, в общем-то, все равно. Она поднялась в мансарду, прошла к маленькому окошечку в крыше и постояла немного, глядя на звезды. Чем темнее становилось на улице, тем отчетливее из воспоминаний выступала белая маска.

Вариантов было два: или поговорить с кем-то о случившемся, излить пережитый страх, впиться в другого человека, спасаясь от одиночества, или лечь спать. Виолетта постучала в комнату Стэллы, но та куда-то запропастилась. Растворилась в ночных развлечениях. Упорхнула, и до утра не сыщешь. Значит, решено.

Ведьма вернулась в лимонную комнату и легла в постель. Хорошо под одеялом! Целый маленький теплый мир, свой собственный, где она не принадлежала ни стихийникам, ни мусорным ведьмам, только самой себе.

«Завтра же, – решила девушка, – я поговорю с Себастьяном и начну у него работать. Пока не подыщу место получше. А может, он окажется не так уж и плох…»

Она уже засыпала, когда ей вспомнились теплые, сильные объятия. Хорошие у него руки. Надежные.

Но Виолетта быстро забыла эту случайную мысль.