Текст книги "Секреты спокойствия «ленивой мамы»"

Как помыть ребенку голову без слез

– Санька, пойдем мыться!

– Я не буду мыться!

– Ладно, пойдем купаться.

– Ура! Купаться!

Надо быть очень внимательной к словам. Для меня эти два слова обозначают один и тот же процесс, а у Саньки, видимо, всплывает совершенно разный ассоциативный ряд.

Сашка уже ванне вместе с десятком машин. Я подключаюсь к его игре, прихватив экскаватор. У экскаватора очень важная миссия: намочить Сашкину голову. К воде, льющейся из ковша экскаватора, Сашка лоялен. Главное, сначала предупредить, что сейчас экскаватор поливать будет. Ибо ничего нельзя делать внезапно. У ребенка должна быть возможность настроиться на последующий процесс. Это я по себе знаю. Я ведь, когда голову мою, внутренне уже настроена на водные процедуры. А вот если меня кто-то внезапно обольет, скажем, в процессе чтения, я, пожалуй, дико заору…

– О! Новый шампунь! – начинаю я следующий эмоциональный заход.

Открываю, нюхаю и закатываю глаза от удовольствия:

– Он пахнет желтым ананасом.

Это архиважное для Сашки свойство, что ананас именно желтый. Все-таки любимый цвет.

Потом я, заговорщицки подмигивая, словно это важный секрет, обращаюсь к ребенку:

– Если капельку капнуть тебе на волосы, то ты тоже будешь пахнуть желтым ананасом.

На маленькую капельку Сашка легко соглашается. «Капелька на волосы» – это ведь совсем не то же самое, что «помыть голову».

Делаю на Сашкиной голове пушистые облака из пены и показываю ему это произведение в зеркале. Он хохочет. Из намыленных волос скручиваю рожки, как у чертика. И подношу зеркало. Сашка опять хохочет. Он еще в том нежном возрасте, когда с удовольствием хохочут над всякими глупостями взрослых. Я успеваю сфотографировать чертенка. (Потом можно будет, показывая фотографию, предлагать «пойдем поиграем» вместо «пойдем мыть голову».)

– Как ты хочешь смывать облака: дождиком из душа или из кружки?

Психологически просчитанная фраза. Во-первых, сразу поставила перед фактом, что смывать все-таки будем. Во-вторых, назвала «облака», а не «мыло» или «шампунь», – это продолжение игры, и я обошлась без слов, которые могут вызвать у Саньки негатив. В-третьих, со словом «хочешь» предложила сделать выбор: вроде как все, что происходит, – это исключительно по Санькиному желанию.

Санька захотел, чтоб его полили из кружки. Конечно же из желтой.

Внезапно на голову лить нельзя. Надо ребенка подготовить. И я готовлю.

– Сейчас мы с тобой будем нырять по команде. Ныряем! – Одной рукой прикрываю его глаза, другой поливаю.

Даю возможность вдохнуть.

– Еще ныряем!

– Все! – командует Сашка.

А я вижу, что не все, пена осталась, но соглашаюсь. Условно.

– Да, конечно, все. Еще три раза нырнем, и все. Давай громко считать!

Сашка гордится умением считать и поэтому ведется. Воодушевленно считая, доходим до пяти, прежде чем сын решает остановиться.

Цель достигнута. Голова вымыта.

– Классно искупались! – резюмирую я.

– Да, классно! – соглашается Сашка.

Прекрасное было время. Тогда Сашку еще можно было на все уговорить. Стоило только представить требуемые действия как увлекательную игру, рассмешить и сделать вид, что ситуацией управляет он сам.

Если истерика началась

Помогает справиться с истерикой прежде всего правильное отношение к этому явлению.

Сначала скажу о неправильном – так будет легче понять правильное.

Неправильное отношение – это две крайности. Одна крайность: игнорировать плач ребенка, обесценивая его эмоции. Другая: не выдерживать плач, считать, что ребенок не должен плакать, потому что это очень вредно; любыми способами стараться прекратить плач, впадать в панику, если прекратить не получается. Есть еще вариации: подавлять плач, запрещать плакать, наказывать за истерику.

А как правильно? «Мой ребенок имеет право на любые эмоции. Если я не могу или не готова изменить ситуацию, вызвавшую слезы, я помогу ему прожить эмоции» – вот так.

Неправильно за любым плачем видеть манипуляцию. «Дети такие манипуляторы», – говорят некоторые взрослые и подозревают в манипуляции даже двухлетнего ребенка. Да что там, даже трехмесячного: «Я не хочу поддаваться на манипуляции ребенка. Ему три месяца, он уже очень хитрый, начинает истерить, потому что хочет заснуть именно на руках». На форумах находятся единомышленницы: «У нас такой же, аж визжит, если на ручки не взять, но он сам успокаивается, когда видит, что шантаж не прошел». Шантаж? В три месяца?! Вы серьезно? Младенец чувствует дискомфорт вдали от мамы и плачем сообщает об этом. Это не манипуляция. Это потребность. Замолкает, если потребность удовлетворена, или от бессилия.

«Наш бабушкой так манипулирует! Только заревет, она сразу все отдать готова». Но ребенок просто искренен в проявлении своих эмоций. Он правда очень сильно расстроился, когда бабушка не разрешила ему взять свой телефон, и поэтому заревел. А то, что бабушка все-таки дала телефон после десяти минут плача, это не ребенок «выревел», а бабушка не выдержала его эмоций. Если такая последовательность повторится много раз (хочу – встречаюсь с отказом – реву – получаю то, что хотел), возможно, ребенок отследит причинно-следственную связь и будет уже реветь «прицельно» и до достижения результата. Но не нужно видеть в каждом плаче манипуляцию. И, кстати, не нужно бояться пойти на уступку.

«Я не знаю, как мне себя вести с дочкой. Часто бывает так: я скажу “нет”, она начинает плакать. Я вижу, что она расстроилась, мне ее жалко. Я начинаю думать: а почему “нет”? Может быть, все-таки “да”, но при определенных условиях? Я же не знала, что она так сильно хочет. Я готова уступить, но боюсь, что такое поведение закрепится и она начнет плачем манипулировать. Вот сегодня, например, она в окно увидела, что друг во дворе гуляет, и кричит: “Пойдем гулять!” Я говорю: “Нет. Мне суп сначала сварить надо”. Она рыдать начинает. Я же не знала, что там друг гуляет. Я же не знала, что ей настолько важно пойти гулять именно сейчас. Я же могу суп попозже сварить, после прогулки. В этот момент я разрываюсь. Одна часть меня, в образе строгой учительницы, говорит, что нельзя идти на поводу у ребенка, что я таким образом приучу ее добиваться желаемого слезами. А другая давит на жалость: “Посмотри, как твой ребенок страдает. Тебе трудно, что ли, гулять выйти?”»

Когда возникают сложности с принятием решения, как поступить с ребенком, я часто советую примерить эту ситуацию на себя. Как бы вы хотели, чтобы в похожей ситуации поступили с вами?

Жена говорит мужу:

– Пойдем со мной завтра в гости.

Муж говорит:

– Нет.

(Подробностей он не знает. Просто он в принципе не любит ходить в гости.)

У жены слезы льются. Обидно ей, она в гостях будет чувствовать себя одинокой. Для нее очень важно, чтобы муж составил ей компанию. Потому что все будут парами, а она одна.

Как, по-вашему, должен отреагировать муж?

Сказать: «Дорогая, не плачь, я не знал, что это для тебя так важно. Хорошо, в этот раз я схожу с тобой».

Или быть принципиальным, остаться на своей позиции, чтобы не закреплять нежелательное поведение супруги? А то вдруг у нее войдет в привычку слезами своего добиваться…

Чтобы не разрываться на части от внутренних противоречий, постарайтесь в разговоре с ребенком не отвечать «нет» на автомате. Пусть отказ будет взвешенным решением. Пусть будет «нет», когда уже точно «нет» ни при каких обстоятельствах. На автомате можно отвечать что-то вроде «сейчас подумаю»:

– Мама, включи телевизор!

– Сейчас подумаю.

Подумать удобнее, отталкиваясь от кого-то (или от чего-то). В данном случае – от ребенка. Задать вопрос, проясняющий потребности:

– А зачем тебе? Что ты хочешь там посмотреть?

Одно дело, если ребенок хочет посмотреть совершенно определенный мультфильм, который вот-вот начнется. Другое дело, если он собрался смотреть «что-нибудь», потому что скучно. Потребность в развлечении можно удовлетворить без телевизора.

* * *

– Мама, дай печенье!

– Сейчас подумаю… Вообще-то сейчас обед будет. Ты проголодалась?

– Нет, мы с Юлей играем, у нас куклы в гости пришли, их надо угощать.

– Приглашайте ваших кукол в ресторан на обед. Сейчас для вас всех стол накрою.

* * *

– Мама, дай!

Малыш тянется за ножницами. Первый импульс запретить, не дать, оградить от опасности. А если подумать? У ребенка интерес к предмету продержится минуты три, потом можно переключить его внимание на что-то другое. Может быть, дать ему потрогать ножницы, но внимательно следить? В этом случае знакомство ребенка с новым предметом пройдет безопасно.

* * *

Если все-таки «нет» – осознанное, взвешенное взрослое «нет» – вызывает бурные эмоции ребенка, задача взрослого их «контейнировать»: подставить воображаемый контейнер и терпеливо ждать, когда все слезы в него перельются и ребенок освободится от бушующих внутри страстей. Как вам такая метафора? Готовы подставить контейнер под детские эмоции?

Метафора игнорирования: взрослый, плотно закрыв воображаемый контейнер крышкой, убегает от ребенка (послание: «Плачь куда-нибудь сам себе, не нагружай меня»).

Метафора «невыдерживания»: взрослый держит в руках контейнер, но контейнер очень мал, взрослый в панике, что сейчас слезы перельются через край и затопят его самого («Пожалуйста, перестань! Мы все утонем!»).

Будьте готовы к тому, что никакие ваши попытки успокоить ребенка не приведут к успеху. Ему просто надо выплакать все эмоции. Вы можете даже при этом заниматься своими делами. Особенно если ребенок сердит, обижен и отталкивает вас от себя. Чем в таком случае это отличается от игнорирования? Участием, вниманием. Даже если внешне поведение игнорирующего и контейнирующего выглядят одинаково, состояние разное, отношение к происходящему разное. При игнорировании взрослый транслирует ребенку: «Я тебя не вижу. Тебя нет. Ты для меня появишься, только когда успокоишься. То, что сейчас с тобой происходит, – недопустимое поведение». При «контейнировании» взрослый дает понять: «Я вижу тебя, я вижу, что с тобой происходит. Я рядом. Я готов помочь. То, что с тобой происходит, – это нормально». Да, взрослый может устанавливать границы. Говорить: «Нет, это нельзя. Нет, это не сейчас». Ребенок может испытывать эмоции по этому поводу. Это нормально.

Бывает сложно выдерживать детский плач еще из тревоги, что ребенок привыкнет и дальше так и будет реагировать на неприятности. Из идеи, что мужчины не плачут, плакать запрещают даже двухлетним мальчикам. Во-первых, мужчины тоже плачут, только редко. И слезы свои прячут, потому что это не приветствуется в социуме. Во-вторых, мальчик будет расти, и чем старше он будет становиться, тем реже он будет плакать даже без специальных воспитательных усилий. Способности эмоционального регулирования будут развиваться. Проверено выросшими мальчиками.

Что оплакивает малыш?

Когда ребенок, встретившись с отказом, впадает в истерику, многие взрослые оценивают это как психическую атаку с целью прорвать оборону. Бывают, конечно, случаи, когда ребенок плачет для кого-то и для чего-то. Но не все так однозначно. Чаще все-таки это слезы «потому что».

Потому что мир так несовершенен и в нем приходится сталкиваться с ограничением.

Потому что я не всемогущ, как казалось ранее, когда по моему писку приходило все, что мне нужно. («Все, что нужно» – тогда это была мамина грудь. Но потребности выросли, и теперь они не все удовлетворяются. И принимать это очень горько.)

Потому что, как оказалось, я не центр Вселенной, оказывается, у других людей могут быть свои потребности.

Потому что (о, ужас!), оказывается, я и мама – мы можем хотеть разного. И с этим ничего нельзя поделать. Какая горькая правда жизни!

Слезы гнева, слезы отчаяния переходят в печаль принятия. Финальные всхлипывания. Уставший ребенок.

Проживание бессилия – энергозатратный процесс. Но без этого не взрослеют.

Слезы поражения

– Нет, не клади сюда эту карточку! Нет!

Чем ближе к финалу, тем эмоциональнее проходят настольные игры.

– Почему это вдруг? Сейчас мой ход. Куда хочу, туда хожу.

– Я тогда играть не буду!

– Ты всегда играть перестаешь, когда чувствуешь, что проигрываешь! Если ты сейчас перестанешь играть, тогда будем считать, что ты проиграл!

– Нет, я не проиграл! Я не проиграл! – кричит младший и стремительно перемешивает все карточки, делая невозможным продолжение игры. – Всё! Начинаем играть сначала!

– Я не буду больше с тобой играть! Ты нечестно играешь!

– Честно! Давай сначала!

– Я буду играть сначала, только если ты признаешь, что эту игру проиграл! Мне неинтересно играть, если ты мне не даешь выигрывать!

– Я не проиграл! Давай еще играть!

Крик, слезы в детской. Появляется соблазн вмешаться, объявить ничью, уговорить старшего на еще одну партию, уговорить поддаться, обеспечив младшему победу, лишь бы стало тихо. Только в отдаленной перспективе это совсем не полезная практика. Надо уметь проигрывать. Это значит, уметь проживать поражение. Без опыта поражений эта способность не появляется.

Поддаваться тоже, конечно, можно. Не могу сказать, что это категорически неверное решение. Но поддаваться имеет смысл не тишины ради, а чтобы поддержать интерес к игре в случае череды проигрышей. Чтобы ситуация успеха мотивировала продолжать играть. Я так училась в шахматы играть. Когда я только начинала, то выигрывала у папы через раз. Потом выигрывала в одном случае из трех. Потом и того реже. Чем лучше становились мои игровые навыки, тем реже я выигрывала у папы. Зато стало получаться выигрывать у брата.

В проживании поражения обычно сначала идет бурная стадия отрицания: «Нет, я не проиграл! Нет, игра еще не закончилась! Дай я перехожу!» Помощь на этой стадии заключается в столкновении с реальностью: «Да, это так, ты проиграл».

Это провоцирует переход на вторую стадию, не менее бурную, – стадию гнева. Гнев может быть направлен на других игроков: «Ты нечестно играл», на судью или ведущего: «Ты неправильно судил!», на саму игру: «Дурацкая игра!». Помощь на этой стадии может быть в озвучивании эмоций: «Я вижу, что ты злишься. Многие не любят проигрывать, но время от времени всем приходится быть в роли проигравшего».

Потом стадия, которую я называю стадией «если бы». «Я бы выиграл, если бы у меня был первый ход, если бы мне попались другие карточки, если бы ты так громко не смеялся и не отвлекал меня, если бы кот не ходил по игровому полю». На этой стадии можно просто поддакивать: «Да, наверное, вполне возможно». Если ребенок в состоянии вести конструктивный диалог, можно обсуждать, что из названных им «если бы» действительно могло повлиять на результат игры, что было несущественно, и как изменить игровую стратегию, чтобы победить.

Завершающая стадия: печаль принятия. Финальные всхлипывания. Можно обнимать ребенка до полного успокоения. Можно оставить его наедине со своими чувствами. Можно философски подвести итог: «Вступая в игру, надейся на выигрыш и будь готов к проигрышу». Я не могу сказать, какой из предложенных вариантов поведения более правильный. Вы можете это почувствовать, глядя на своего ребенка.

Мы не можем уберечь ребенка от столкновения с поражением. Даже если мы не будем дома играть в игры или всегда будем подыгрывать ему. Рано или поздно он подрастет и выйдет в социум: в садик, в школу, в спортивную секцию, просто во двор. А там неформальные состязания «кто быстрее бегает», «кто быстрей оденется», «кто лучше учится», «кто больше раз подтянется». А еще командные игры, конкурсы, соревнования, олимпиады. Неправильно будет отрицать явные факты и убеждать: «Ты все равно самый лучший!» Неправильно будет подыгрывать ему на стадии гнева: «Это несправедливо! Тебя засудили!» Неправильно будет успокаивать словами: «В следующий раз ты обязательно будешь первым», потому что в следующий раз тоже остается шанс на поражение. Неправильно все, что укрепляет убежденность ребенка в том, что он самый лучший и должен быть самым первым. Некоторые ошибочно считают, что так формируется высокая самооценка. Нет, так формируется невроз. Здоровая самооценка – это не про «я лучший», а про «я хороший, я ценный», и эта ценность вне иерархии. «Я хороший, даже если выигрывает кто-то другой».

Когда и как можно сравнивать

Рядом с темой выигрыша/проигрыша очень близко стоит тема сравнения. Сравнение – это такое небольшое, не явное соревнование, проходящее в чьей-то голове.

Полагаю, что вы уже сотню раз читали, что сравнивать детей нельзя. А давайте я расскажу, как можно сравнивать. Я, признаться, тоже часто даю совет: «Не сравнивайте», но не очень представляю, как это реализовать на практике. Сравнение – это привычная мыслительная операция. Мы постоянно сравниваем. Где цены выгоднее, где очередь быстрее движется, где условия более комфортные, где обслуживание более вежливое, где наши шансы выше. Сравнение разных фактов помогает нам ориентироваться в этой жизни.

Смотрю на своего ребенка на линейке первоклассников, и мозг как-то сам по себе сравнивает его с остальными по росту. Мой самый маленький в классе? Нет, не самый, есть мальчики еще ниже ростом. Вот у этой девочки самые большие банты. А у этой самый большой букет. Первоклашки выходят читать стихи. Автоматически происходит сравнение: этот громче всех читает, а у этого самая выразительная интонация. При этом сохраняется совершенно ровное эмоциональное состояние. Непроизвольное сравнение – оно просто присутствует и не несет никакого вреда. Так в роддоме смотришь на новорожденных и сравниваешь, у кого щеки круглее, у кого волосы длиннее – а свой все равно милее всех. Из состояния «свой все равно милее всех» сравнивать безопасно. Травмирует сравнение из состояния зависти и сопутствующих негативных эмоций.

Постараюсь показать вам на примерах, что страшно не само по себе сравнение, а состояние того, кто сравнивает, и его мотивация. Одни и те же слова, произносимые из разного состояния, имеют разный эффект.

Если слова, адресованные ребенку, звучат из состояния гнева, с мотивацией унизить, растоптать:

– У тебя худшие оценки в классе! – Это да, страшно и травматично.

А если из состояния безусловной любви, с мотивацией поддержки?

– У тебя худшие оценки в классе. Для меня это странно. Я знаю твой потенциал, я знаю, что ты можешь лучше. Я хочу понять, почему такой результат, в чем сложность. Чем я могу помочь?

Да, это тоже сравнение. Но оно не несет вреда.

* * *

Травматично – из состояния усталости, напряжения, с желанием слить раздражение:

– Смотри, как здорово катается на роликах вон та маленькая девочка! А ты такой большой и постоянно падаешь. Неуклюжий, как слон. Соберись уже!

Безопасно и полезно – из состояния спокойного принятия, с желанием ободрить ребенка, который хочет научиться кататься:

– Смотри, как здорово катается на роликах вон та маленькая девочка. Я думаю, ты скоро научишься так же.

* * *

– Наташа из вашего класса читает сто пятьдесят слов в минуту, а ты только сорок, – говорит мама из состояния злости, с мотивацией обвинения. – Никаких тебе игр больше! Будешь заниматься!

Не будет ребенок заниматься. Будет переживать, что мама его не любит.

А если оставить это же сравнение, но поменять эмоциональное состояние мамы и мотивацию? Пусть у мамы будет любовь, принятие, интерес и желание поддержать.

– Наташа из вашего класса читает сто пятьдесят слов в минуту, а ты сорок. Пример Наташи показывает, что читать с такой скоростью реально. Ее мама подсказала мне несколько хитрых упражнений на увеличение скорости чтения. Я уверена, что ты тоже так сможешь. Если, конечно, будешь каждый день тренироваться. Хочешь, я стану твоим тренером? А ты моим. Я тоже хочу улучшить свою скорость чтения. Мне будет приятно вместе с тобой тренироваться.

Мотивация здесь не обогнать Наташу, а улучшить собственный результат, чтобы было легче учиться в дальнейшем. Сто пятьдесят – это не планка, которую нужно перепрыгнуть, а просто пример, что это реально.

* * *

– Владика взяли на олимпиаду по английскому, а тебя нет! Ты хуже знаешь английский! – говорит мама из состояния огорчения, краха собственных надежд и зависти к маме Владика, которой так повезло с сыном.

Мама возложила ответственность за свое эмоциональное благополучие на сына. Сын может уйти в переживание, что не оправдал маминых надежд, или в раздражение, что мама ничего не понимает.

Поменяем мамино состояние. Пусть будет мама, не нагружающая ребенка своими ожиданиями. Про Владика она узнала от сына, а это говорит о том, что он тоже умеет сравнивать.

– Ты расстроился, что Владика взяли на олимпиаду, а тебя нет? Допустим, ты хуже знаешь английский, чем Владик. Но ты знаешь английский лучше, чем половина класса. Знаешь, в жизни всегда по разным критериям кто-то будет обходить тебя, а кто-то отставать. Привыкай в первую очередь спрашивать себя: «Мне достаточно того уровня, на котором я сейчас? Готов ли я трудиться еще больше, чтобы подняться повыше?»

Недостаточно говорить правильные слова. Важно еще иметь правильное состояние. Правильные слова, сказанные из неправильного состояния, все равно не сработают как надо. «Молодец. Бронза – тоже хорошо», – говорит папа, а его взгляд при этом устремлен на мальчика с золотой медалью… И такая в этом взгляде вселенская тоска, что сын мысленно рисует рядом с бронзовой медалью ярлык «неудачник»…

Даже если взрослый вообще не будет ничего говорить, но, исходя из своих ожиданий, будет переживать принесенную из школы четверку как личную трагедию, потому что он убежден: «У хороших родителей дети учатся на «отлично», то это негативно скажется на ребенке. Ребенок поймет состояние без слов, по эмоциям, жестам, по опущенным плечам мамы и тусклому взгляду, когда она смотрит в дневник. Состояние важнее слов.

Локально, внутри своей семьи, легко обойтись без явных сравнений. (Неявные все равно будут. Мама вслух не скажет, а про себя подумает: «А старший в этом возрасте уже читал вовсю».) Но когда ребенок выходит в социум, он обязательно встретится со сравнением. Например, идет в детский сад. И узнает, что кто-то прыгает выше, а кто-то дальше. Что кто-то быстрее одевается, кто-то быстрее бегает, кто лучше рисует. В этот момент педагоги-гуманисты начинают настойчиво напоминать: «Нельзя сравнивать!» А педагоги реалисты и наблюдатели скажут: «ОК, я не буду сравнивать. Но дети сами увидят и сравнят. Потому что они уже доросли до мыслительной операции сравнения и без взрослой помощи определят, кто тут “быстрее, выше, сильнее и больше знает”». И в отличие от взрослых гуманистов дети не будут сей факт замалчивать, а громко победоносно провозгласят: «А я тебя обогнал! Я первый! Ха-ха-ха!» Побежденный расстроенно дуется, или даже рыдает, или агрессивно колотит успешного спринтера.

Сравнения – это нормальная социальная реальность. Так что ребенок этой участи никак не избежит. В школе его будут сравнивать, при приеме на работу будут сравнивать, выбирая, с кем пойти на свидание, будут сравнивать, и сам себя он тоже будет сравнивать. Как он будет проживать ситуацию сравнения? Какие эмоции при этом испытывать? Какие выводы делать? Как выдержит сравнение не в свою пользу?

Так что я рекомендую не бояться сравнений, а учить с ними обходиться. Вырабатывать иммунитет к сравнению. Это не значит, что нужно впасть в другую крайность и начать постоянно сравнивать, но бывают ситуации, когда кто-то другой озвучил свое сравнение или ребенок сам себя с кем-то сравнил – и расстроился. Как ему помочь?

Мы ведь сами себя тоже часто сравниваем, верно? У Маши грудь больше, у Саши машина дороже, Наташа отдыхать ездит чаще, у Даши квартира просторнее… Как взрослый человек реагирует на сравнение? Это зависит от детского опыта. Если в детстве при сравнении родители создавали ощущение никчемности, ненужности, непринятости, то и потом подросший уже не ребенок при сравнении будет впадать в это же состояние. Включатся родительские голоса в его голове.

Но родительские голоса могут быть другими. Поддерживающими, принимающими, ободряющими.

Если в детстве позитивного опыта сравнения не было, то можно создать в своем воображении такого персонажа, который будет поддерживать и ободрять: «Да, это факт. У Маши грудь больше. Но ты больше, чем Машина грудь. Ты целостная, интересная личность. Давай ты будешь воспринимать себя такой, не отвлекаясь на детали». «Да, у Саши машина дороже. Ты можешь купить себе такую же в кредит. Тебе это точно надо или у тебя есть другие приоритетные желания?» «Наташа опять отдыхать поехала. Ты тоже так хочешь? Подумай, что ты можешь и готова изменить в своей жизни, чтобы чаще отдыхать». «Да, это факт, у Даши квартира просторнее. Но ей родители купили, а ты на свою сама заработала. Тебе есть чем гордиться».

Сравнивая результаты, не забывайте сравнивать вложенные ресурсы и стартовые возможности. И вот когда у вас во внутреннем психологическом пространстве поселится такой поддерживающий персонаж, вместе с которым вы сможете легко переносить любое сравнение не в свою пользу, этим умением вы сможете поделиться со своим ребенком. Да-да, начинать нужно с себя. Это золотое правило педагогики.

У меня такой персонаж есть, он уже опытный, заматеревший, натренированный собственными детьми:

– А у бабушки пицца вкуснее.

– А Колина мама не боится машину водить.

– С прошлой прической ты как-то моложе выглядела.

– Почему книга Винникотта в три раза дороже твоей? Она настолько лучше?

Самооценка при этом непоколебима как скала. Главное, вовремя опереться на нужного персонажа и вспомнить мантру: «Я есть совершенное уникальное вдохновенное существо». Кстати, можете пользоваться. Или свою придумать.