Текст книги "Шестой грех"

Так, размышляя, она поняла, что воспользоваться домом соседки она сможет лишь в отсутствие хозяев. Иначе просто ничего у нее не получится. Площадка перед домом хорошо просматривается из окон, да и ключ раздобыть практически невозможно.

Между тем уверенность в том, что Алексею она нравится, росла в ее душе. Он бросал на нее долгие выразительные взгляды. Старался подольше и поближе держаться с нею рядом, помогая ей проделать очередное сложное упражнение. А когда он хватал ее своими сильными руками за ягодицы или за ляжку, когда ей требовалось потянуть мышцу и сильно прогнуться, – она испытывала волнение. Что это? Ей все это кажется, мерещится или на самом деле между ними вспыхнула искра взаимного желания?

Все произошло неожиданно и намного раньше, чем она себе это представляла.

После занятий (уходила уже последняя по времени группа) Алексей попросил ее немного задержаться, чтобы утрясти вопрос об оплате. Людмила была крайне удивлена, тем более что всего пару дней назад она внесла в кассу месячный взнос. В комнате тренеров сидел только Алексей. Едва она вошла, как он быстрым и точным движением запер дверь изнутри, приблизился к ней и сказал довольно дерзко, однако краснея: «Вы мне нравитесь, Люда!»

Она запричитала – лепетала все то, что говорят неуверенные в себе женщины в подобных случаях: «Вы с ума сошли! Что вы себе позволяете?! Я замужем!..» И прочую чушь. И это вместо того, чтобы молча согласиться на предложенный вариант и получить удовольствие.

Возможно, что именно неожиданность первой их близости так распалила Людмилу, и она, вернувшись домой, долго не могла прийти в себя и успокоиться. Лежа в ванне с теплой водой, закрыв глаза, она все еще видела перед собой обнаженного Алексея, его розовые от волнения и возбуждения щеки, полузакрытые глаза… Для нее все произошедшее в комнате тренеров явилось сильнейшим физическим и душевным потрясением. Скованная, нерешительная, красная от стыда, она тем не менее не отказала этому парню, отдалась ему прямо там, на маленьком кожаном диване. И что может последовать вслед за этим, она и представления не имела. Но самым ужасным было бы, если бы на следующем занятии он перестал обращать на нее внимание и повел бы себя так, словно ничего и не произошло. Как это в обычаях у сегодняшней молодежи. Полная безответственность. Переспали – как кофейку вместе попили.

Поэтому Людмила в положенный день на тренировку не поехала. Осталась дома умирать от стыда и тоски. Ей казалось, что лицо ее теперь навсегда останется красным, стоит ей только вспомнить о том, что случилось в тренерской.

Чтобы как-то отвлечься от этих мыслей, она решила навестить подругу, то есть свою соседку Таисию. Тем более что в последнее время они что-то совсем перестали видеться. И все это – из-за желания Людмилы помочь соседке понять, что же представляет собою Аннета.

– Привет, Таечка! – Людмила стояла на крыльце, уверенная в том, что, несмотря на то что Тае, быть может, и не понравились ее предостережения относительно Аннеты, войти ей все равно позволят. Не такой человек Тая, чтобы, даже обидевшись, захлопнуть перед носом неприятного ей человека дверь. Впустит, даст Людмиле возможность извиниться. И простит ее наверняка.

– Привет, Людмила!

Казалось, Таисия ждала ее – настолько она обрадовалась ее приходу. Лицо ее просто светилось.

– Ну же, входи! Мне так много нужно тебе рассказать про эту Аннету!

9

Утром я твердо решила, что Нестор и Аннета что-то от меня скрывают, что они не воспринимают меня всерьез, а в их биографиях есть некая общая страница, доступ к которой для меня заблокирован. В минуты такого озарения начинаешь спрашивать себя: а зачем, собственно, Нестор, этот непростой и очень богатый человек (о котором я, между прочим, практически ничего не знала), женился на мне, на беспородной провинциалке, вместо того чтобы найти себе жену с классическим образованием, умницу-интеллигентку-красавицу из хорошей семьи или вообще – иностранку с папочкой-миллионером? На худой конец, мог бы жениться и на какой-нибудь известной балерине или певице, гимнастке или фигуристке. Почему, почему он тогда на улице пристал именно ко мне?! И кто была та подвыпившая молодая женщина, проклинавшая его на чем свет стоит?

Хотя, попыталась я рассмотреть эту тему и с другой стороны, да какая мне разница, почему он выбрал меня? Если разобраться, я получила от жизни все, что хотела. Я же не просила от судьбы любви и романтики! Мне хотелось денег. Теперь я богата, на моих счетах скопилось уже немало, именно этот-то факт и позволяет, очевидно, Нестору чувствовать себя в отношении меня относительно спокойно: мол, жена не станет задавать ему лишних вопросов… Но вопрос все равно висит. Один-единственный. Почему я?

Нестор уже уехал на работу, когда я прибирала на кухне после завтрака и раздумывала о том, как бы мне избавиться от Аннеты, скомпрометировать ее, подставить, чтобы она лишилась – и навсегда – доверия моего мужа. И в эту минуту раздался звонок. Мне, привыкшей к нашему пустому тихому дому, показалось, что это сама жизнь позвонила в мою дверь. И, признаюсь честно, я ужасно обрадовалась, увидев на припорошенном снегом крыльце Людмилу, мою соседку. Вот уж на самом деле кого я хотела увидеть и с кем бы хотела посоветоваться!

– Привет, Людмила! – Я впустила ее в дом. – Ну же, входи! Мне так много нужно тебе рассказать про эту Аннету!

Людмила, между прочим, сильно изменилась. Она выглядела просто сногсшибательно. Похудела, похорошела, посвежела, помолодела.

– Что с тобой? Ты побывала на каком-нибудь дорогущем курорте, в Лансерхоффе, к примеру?..

– Ба, Тая, откуда тебе известно о Лансерхоффе?

– А ты не догоняешь?

– Неужели… Аннета?

– Она! Правда, ей-то там делать абсолютно нечего, ей-то худеть не требуется, зато ее клиенты-пациенты, те, над чьим имиджем и стилем она работает, постоянно куда-то отлучаются на недельку-две, чтобы привести себя в норму. Ладно, Люда, закрыли эту тему. Тем более что и тебе теперь худеть не надо. Ты выглядишь просто потрясающе! Надеюсь, твой Гоша от тебя в восторге?!

Мне понадобилось всего пара минут, чтобы накрыть стол для чая, поставить тарелочки-вазочки с кексами, рулетами, печеньем, вареньем.

– Нет, честно, где ты была? Как ты сумела так преобразиться?

– Тупо – фитнес. Не ела лишнего, много занималась. И не заметила сама, как втянулась, как мне все это стало даже нравиться. Единственный минус во всем этом – страшная нервотрепка, когда я сижу за рулем своей машины. Я от страха потею так, что по возвращении мне приходится отмачиваться в ванне. Это говоря откровенно.

– Я понимаю тебя. Когда я училась водить машину, я тоже боялась. Старалась ехать по правой стороне, постоянно косила глазом в зеркало, боялась, как бы меня не задели… Словом, я тебя понимаю. Зато когда наконец научишься водить машину, постепенно все страхи исчезают.

– Нет, они не исчезают. Больше того, ты же знаешь, у меня хорошая машина, дорогая, но я не испытываю никакого удовольствия от того, что езжу на ней. Наоборот – меня стало в дрожь бросать от одного вида моего «Бентли»! – сказала Люда.

– Что же делать? Может, тебе нанять водителя?

– Водитель – это шпион. Нет уж, спасибо!

– Ну, тогда пользуйся услугами такси.

– Ты не понимаешь… Я могу поехать в город, оставить машину где-нибудь на более-менее безопасной и удобной парковке и ходить по магазинам. Но ездить в «Коломбину»… Словом, это очень далеко, неудобно, да и улицы я до сих пор путаю. К тому же я теряю много времени. А уж если застряну в пробках, так и вовсе опаздываю.

– Людмила, ты что-то придумала. Я угадала? Вот, попробуй этот кекс… Хотя бы маленький кусочек.

Людмила покачала головой:

– Придумала. Я бы хотела иметь личного тренера, понимаешь? Чтобы он приезжал ко мне по утрам, а я занималась бы под его руководством, чтобы, глядя на него, у меня не возникало соблазна нарушить диету. Словом, домашний такой контроль.

– Он что, такой… хороший? – Мне не удалось скрыть улыбку. – Люда, да поступай так, как сама считаешь нужным! Главное, чтобы на это согласился твой Георгий. Хотя, если послушать тебя, он и без того занят так, что ему не до твоих тренеров. Когда муж ревнив и отслеживает каждый твой шаг – это тяжело, это невыносимо, ты чувствуешь себя как узница. И тогда ты меньше всего думаешь о любви – о его любви, – и его подозрительность оскорбляет тебя. Если же, наоборот, муж не обращает на тебя внимания и живет, как тебе кажется, своей жизнью, то и это нас оскорбляет, и это тоже плохо! Однако и в первом, и во втором случаях из этих ситуаций можно извлечь определенную выгоду. В своем случае ты можешь воспользоваться постоянным отсутствием мужа, чтобы заниматься всем, чем тебе угодно.

Я говорила простые вещи, но видела, как Люда, слушая меня, воодушевляется, как загораются ее глаза. Как же иначе, ведь она увидела во мне единомышленницу, человека, способного ее понять и разделить ее проблемы и мечты.

– Значит, моя идея не выглядит совсем уж бредовой?

– Напротив. Это вполне разумное решение. Когда ты заговоришь с Гошей на эту тему, не забудь сделать акцент на своей личной безопасности, на том, что ты боишься водить машину, намекни, что машина-то недешевая и ты нервничаешь каждый раз, когда садишься за руль. Словом, выдай ему все аргументы и послушай, что он тебе ответит. Но мне почему-то кажется, что Георгий только обрадуется тому, что ты чем-то увлеклась. Пусть это будет даже просто переоборудование одной из комнат под маленький тренажерный зал…

– … и маленький бассейн. Цвета морской волны!

– Но есть ли прок от маленького бассейна, если ты не сможешь там плавать, а лишь окунаться? Бассейн, насколько я поняла, нужен для того, чтобы ты тренировалась там в плавании, двигалась, продолжала контролировать свой вес и поддерживать хорошую физическую форму. Кроме того, бассейн закаляет, ты станешь здоровее, красивее! Разве не этого хочет твой муж?

– Думаю, ты права, и он даст мне денег на все это. И знаешь что еще? Ты тоже сможешь приходить ко мне поплавать.

– Вообще-то у нас есть бассейн, правда, мы так ни разу и не наполняли его водой…

– Так это в саду! А я-то хочу закрытый, то есть нам придется сделать пристройку к дому.

– Сейчас ведь зима. Разве зимой строят?

– Вот! Я и к этому вопросу тоже подготовилась, все разузнала. Оказывается, и почву под фундамент можно прогревать, и бетонную смесь! Когда есть деньги – можно все!

– Как это – подогревать? Что-то сомневаюсь я насчет этого…

– Поверь мне! Я даже связалась по Интернету с одной строительной фирмой, и мне прислали ответ. Вот, смотри.

И Людмила, блестя счастливыми глазами, достала из кармана сложенную пополам страницу с распечатанным текстом, где черным по белому было написано обо всех прелестях и тонкостях зимней стройки: подогрев бетона, электродный прогрев, бетонирование в термоактивной (греющей) опалубке, метод «термоса» (использование утепленной опалубки с устройством поверх нее защитного слоя, подготовка раствора бетона с использованием морозостойких добавок, прогрев инфракрасными источниками тепла (ТЭНами, керамическими стержневыми излучателями, кварцевыми трубчатыми излучателями) и прочим.

– Что ж, я вижу, ты действительно хорошо подготовилась. Тогда тем более тебе нечего так переживать по поводу этого разговора с Гошей.

Немного успокоившись, Людмила допила чай и решила, что теперь самое время поговорить о моих проблемах.

– Ну, что там с твоей Аннетой?

И тут вдруг я поняла, что не очень-то желаю посвящать ее в свои планы.

– Да ничего особенного. Просто я пыталась выяснить, когда и при каких обстоятельствах они познакомились с Нестором, но так ничего толком и не узнала. Кажется, он был знаком с ее мужем или что-то вроде этого. Когда я начала расспрашивать его, он уже почти спал. А когда Нестор спит – это святое, его нельзя будить.

– Все равно, будь поосторожнее с ней… – как-то отстраненно произнесла, словно не слыша меня и продолжая думать о чем-то своем, Людмила. – Мало ли… Ну, ладно, я пойду. У меня, как ты понимаешь, полно дел. Да, вот о чем я еще хотела тебя спросить. Как ты думаешь, а если мне приехать к нему на работу и там, в спокойной обстановке, в его кабинете, поговорить с ним, как если бы это было… просто деловое предложение с моей стороны? Понимаешь, он же постоянно решает подобные вопросы, а тут я… Не знаю, как тебе сказать… Мне кажется, что дома, за столом, поедая котлеты, он воспримет мою просьбу не всерьез, а как блажь… А если я приду к нему и он увидит меня, такую красивую, нарядную, похудевшую, может, у него и отношение к этой теме окажется иным, нежели дома?

– Да, думаю, ты права.

Вот тут и я, к своему великому стыду, поняла, что мне стала неинтересна Людмила с ее болезненным желанием нравиться всем и вся. Конечно, она имела право поделиться со мной своими планами, но разве мы обе не понимаем, что мы – совершенно чужие друг другу люди и что мои проблемы никак не могут касаться ее, и наоборот. Что мы словно бы из вежливости открыли друг другу свои мысли, чтобы сразу же разбежаться в разные стороны и на какое-то время забыть друг о друге. Мы не были с нею подругами и никогда ими не станем!

Когда Людмила ушла, я поднялась в свою комнату, включила музыку – фортепианный концерт Гайдна в исполнении Евгения Кисина – и снова принялась искать в Интернете крупицы хоть какой-то информации об Аллене Рее. Но вместо этого наткнулась на необычную статью об одном из величайших пианистов Франции, Франсуа Рене Дюшабле, решившем закончить свою карьеру весьма экстравагантным образом: «уничтожением двух роялей и своего концертного костюма – в знак протеста против буржуазной элитарности классической музыки». Оглядываясь на свою жизнь, полную тяжелого физического труда и унижений, я удивилась тому, как резко изменилась она после замужества. Я, оказывается, попала в теплую компанию буржуа – и даже не заметила этого! И кто привил мне эту тягу к элитарному искусству – Аннета? Или же все куда проще и буржуазия здесь ни при чем? Просто я устроена таким образом, что мне, чтобы окончательно очистить душу и стать другой Таей, женщиной высокого полета, исполненной новых чувств и желаний, необходима эта классическая музыка? Почему бы и нет?

Еще один вопрос я задала себе, вслушиваясь в чудесную, светлую и в то же самое время довольно-таки строгую музыку Гайдна: а не стать ли мне самой музыкантом? Пианисткой? Но, представив себе строгий ряд черно-белых клавиш, я отчаянно замотала головой: нет, нет, я не смогу, это просто невозможно! Это не для меня. Я никогда не постигну той тайны разнообразнейших магических звуков, извлекаемых виртуозами-исполнителями из этих совершенно одинаковых клавиш. Мой удел – лишь слушать эту волшебную музыку, сочиненную и исполняемую другими людьми, настоящими музыкантами, композиторами и пианистами.

Мой взгляд все еще продолжал скользить по строчкам статьи о Франсуа Рене: «…Дюшабль, которого французская пресса называет «прославленным Франсуа Рене», заявил, что он сыт по горло классической музыкой. «Я принес большой кусок своей жизни в жертву одному проценту населения… Рояль является символом буржуазии и индустриального общества, которое должно быть разрушено. Рояль, который используется так, как это делает общество, – это самодовольный инструмент, не подпускающий близко тех, кто не разбирается в музыке…»

Ничего подобного я в жизни своей еще не слышала. И надо же, чтобы эта статья, датированная две тысячи третьим годом, попалась мне на глаза как раз в тот момент моей жизни, когда я так полюбила фортепьянную музыку!

«Итак, великий пианист уходит. На прощание он даст три концерта. Первый, в конце июля, завершится сбрасыванием рояля в озеро Меркантур, второй – сожжением концертного костюма. После третьего концерта рояль будет взорван в знак того, что «концерт мертв. Да здравствует музыка!!»

Это как же ему, должно быть, надоело играть на этом прекрасном инструменте, что он решил его взорвать!

Однако имеет ли кто-либо право судить его за столь экстравагантный и одновременно отчаянный поступок? Не это ли его протест, корни которого следует искать в самой сути исполнительства? И не произойдет ли нечто подобное с Алленом Реем? И что мы, простые слушатели, знаем о судьбе исполнителей? Об их нелегкой и полной постоянного, непрекращающегося напряжения жизни? Ведь они должны каждый день быть в форме. Выйти на сцену, в каком бы состоянии души ты ни находился, сесть за рояль и – играть, исполнять наизусть многочисленные концерты, сонаты, пьесы.

Размышляя над этим, я вдруг осознала, что, даже слушая игру Евгения Кисина, представляю себе за роялем именно Аллена Рея. Моего обожаемого Аллена.

В доме было тихо, впрочем, как всегда. Я не сразу обратила внимание на то, что мое самочувствие резко ухудшилось, что мне стало трудно дышать. Возможно, я так разволновалась, слушая музыку, или, наоборот, случайно наткнувшись в Сети на информацию, что музыкантам без имени и денег всегда сложно найти работу и заслужить известность. Что такие талантливые (как Аллен!) исполнители обивают пороги агентств, пытаясь найти хоть какую-нибудь работу…

И тут вдруг я наткнулась в Интернете на одно имя, показавшееся мне знакомым: Айзек Либерман. Мне показалось, что я видела это имя, написанное красными буквами на белой афише, приглашающей публику на один из концертов Аллена… Кто этот человек? Музыкальный продюсер… Возможно, это именно он привез Аллена в Москву, устроил ему эти короткие гастроли. Ну и что дальше? И зачем я вообще ищу информацию об Аллене? Может, я хочу узнать что-то о его частной жизни? Женат ли он, к примеру?

Я оторвалась от компьютера и поняла, что мне совсем худо. Но что такое со мной творилось, я не могла понять. Тревога, страх, даже какой-то иррациональный, леденящий душу ужас охватил меня, когда я осмотрелась и вдруг поняла, что я дома совершенно одна. Одна! Может, это не так уж и плохо, что Аннета зачастила ко мне? Во всяком случае, никаких особых страхов до сих пор у меня не наблюдалось. Я жила вполне спокойно и никаких признаков депрессии у себя припомнить не могла. Так в чем же дело? Что меня так разволновало?

Впору было звонить Аннете и просить ее приехать. Или… Или позвонить Нестору и сказать, что мне плохо? Что, кажется, у меня прихватило сердце? Конечно, он сразу же отреагирует: ко мне привезут доктора, возможно, даже положат в клинику на обследование.

Раздался звонок. Обычный телефонный звонок домашнего стационарного аппарата. Но пока я до него доползла, звонки прекратились и замурлыкал мой. Я не удивилась, увидев на дисплее – «Аннета».

– Аннета! Как же здорово, что ты позвонила!

– Тая? – Я услышала тихий, почти замогильный голос Аннеты. – Ты дома?

– Ну да! Где же я еще могу быть? А что случилось? Ты можешь сейчас ко мне приехать?

– Да… Да. Конечно. Тая, будь на месте и никуда не выходи из дома!

– Ладно… Когда ты приедешь?

– Я уже близко. Минут через десять.

Я обрадовалась. Но легче мне все равно не стало. Знать бы, какие лекарства принимают люди в таких ситуациях? Сердечные капли? Но у нас в доме их не держали. Возможно, потому, что мы с мужем были молоды. Совсем еще молоды. И у нас ничего, кроме головы или – изредка – живота, не болело.

Я устроилась на диване в своей комнате, свернулась клубочком, укрылась пледом и замерла. Прислушивалась к звукам, доносившимся с улицы. Вернее, к той оглушительной тишине, что окружала наш дом, стоявший на окраине поселка, рядом с заснеженным лесом.

Я никак не могла понять, что у меня болит. Где-то глубоко внутри, в середине груди словно бы кто-то невидимый – явно профессиональный убийца – вбил кол. И теперь медленно проворачивал его там, раздирая мне душу.

Когда в комнате появилась Аннета, боль немного утихла. Я стала какой-то бесчувственной. Лежала, свернувшись калачиком на диване, удивлялась тому, как же неожиданно и великодушно боль отпустила меня.

– Что с тобой?

– Не знаю… – Я попыталась подняться, но Аннета, присев рядом, взяла меня за руку и сказала тихо: – Крепись, моя дорогая девочка.

И тут я заметила буквально все – от черного костюма Аннеты до ее заплаканных, оплывших глаз, мокрого рта и комочка белого носового платка, зажатого в руке.

Она сказала мне, чтобы я крепилась. Значит, случилось что-то страшное с каким-то близким мне человеком? Но, кроме Нестора, у меня никого не было. Разве что тетка… Но Аннета ничего о ней не знала. Да и вряд ли она надела бы черный траурный костюм по моей воронежской тетушке.

– Нестор?! – прошептала я онемевшими губами.

– Он умер прямо за письменным столом. В своем кабинете. Инфаркт.

– Нет, – судорожно замахала я руками, как бы отгоняя невидимых мух. – Нет… нет!!!