Текст книги "Назначаю тебя палачом"

Глава 6

19.01.2023 г. Клара

Сериал закончился хеппи-эндом, конечно же. Соперницу, которая убила жену своего любовника, за которого собралась замуж, вычислили, поймали прямо в аэропорту, откуда она собиралась свинтить за границу, вот такие дела.

А ведь у них с Виктором почти такая же история. И если бы устранить Эмму, то вся жизнь Клары была бы предрешена. Она вышла бы спокойно замуж за своего любимого человека, от которого ждет ребенка, и жила бы себе безбедно.

Клара никогда не могла понять, почему убийцу всегда находят. Это же надо быть такой тупой, чтобы не суметь все хорошенько рассчитать, продумать. И не оставлять глупых улик.

Действовать надо таким образом, чтобы помнить обо всех камерах, установленных повсюду, и все делать в перчатках. Все же так просто! Или же убивать где-нибудь подальше от города, где нет этих противных и опасных камер, или же прямо дома, но так, чтобы не оставлять следов.

Клара от безделья и под впечатлением просмотренных сериалов так увлекалась иногда, что мысленно позволяла себе не один раз совершать преступления. Но после этого ее иногда мучили кошмары, снились такие тяжелые, одуряющие сны, что она просыпалась в холодном поту, мокрая и благодарила бога, что все это случилось во сне.

И странное дело – она же никого пока еще не убила, тогда откуда же эти новые для нее чувства, сильнейшие переживания, чувство вины и леденящего страха, что тебя поймают? И эти жуткие декорации сна, кошмара. Где-то гниет труп, и сознание этого останется с ней на всю жизнь.

Может, эту Эмму просто свести с ума?..

С недавних пор в ней поселилось еще одно чувство, которое не давало ей покоя. Что, если до того, как она выйдет за него замуж, с ним что-то случится? Все-таки он старше ее, много работает, нервничает, устает. Ведь у него в подчинении тысячи людей! И за всех он в ответе. Вдруг инфаркт или тромб?

И что она тогда будет делать? Квартира, в которой они сейчас живут, ей не принадлежит. Виктор сколько раз обещал ей оформить ее на Клару, но пока что она так и записана на его жену. Он вообще многое оформил на Эмму, и теперь вот собирается все отобрать, заставить ее подписать какие-то документы.

Клара мало в этом разбиралась, особенно в деталях развода и дележа имущества. Но Виктор умный, он все сделает правильно. Вот только тянется вся эта история уже несколько месяцев. А как она радовалась, когда забеременела! Ведь именно это обстоятельство и подтолкнуло Виктора к действиям. Именно тогда и начались эти сладкие его обещания и мечты, связанные с их свадьбой.

Зная характер своего любовника, в сущности почти уже мужа, она не хотела рисковать и напоминать ему так часто о том, чтобы он действовал быстрее. Это в сериалах любовницы были вздорными, капризными бабенками, которые заставляли мужчину разводиться, шантажировали своей беременностью.

Но Клара не такая. Она была так не уверена в себе, так боялась лишний раз разозлить Виктора, что вела себя тихо, старалась во всем угождать ему, быть веселой, словом, никогда не скандалила и не раздражала его своими требованиями и упреками.

Слушая блогерш, дающих советы женщинам, как поскорее заарканить мужчину, она поняла главное: мужчины не любят, когда им выносят мозг, и ценят чувство юмора. Вот с юмором у Клары было не очень-то. Она не умела рассказывать анекдоты, не знала историй, которые могли бы рассмешить Виктора, а потому иногда ей приходилось даже готовиться к его приходу, и она подбирала из тик-тока взрывные, очень смешные, беспроигрышные сюжеты, над которыми тот просто хохотал. В такие минуты ей казалось, что она делает все правильно и что Виктор ценит это.

Еще она увлекалась гороскопами. И хотя понимала, что они в какой-то степени опасны, ведь они могут запрограммировать человека на что-то нехорошее, помешают ему правильно ориентироваться в ситуациях, но все равно так хотелось заглянуть в будущее.

Вот и сейчас она не знала: предупредить Виктора о том, что понедельник будет для него опасным днем, или нет? Посоветовать ли ему посвятить этот день отдыху и вообще отправиться куда-то путешествовать, но только не идти на работу? Да разве он послушает ее? Когда это он вообще интересовался ее мнением или просил у нее совета? Она же просто Клара, красивая девушка, которая должна родить ему здорового наследника. Клара, которая за то, что он содержит ее, обязана ему и должна выполнять все его желания и прихоти. Клара, которую совсем необязательно уважать, ценить и тем более любить. И, слава богу, ее мозгов, чтобы понять это, хватало. А потому она, не желая лишний раз травмировать себя своими же размышлениями на эту тему, старалась не заморачиваться и просто жила, пока это было возможно, в шикарной квартире своего любовника-мужа, пользуясь всеми предоставленными ей благами, однако при каждой удобной возможности откладывая деньги на черный день.

Из обрывочных фраз из телефонных разговоров Виктора с женой она (хоть и испытывая к ней какое-то общее и вместе с тем сложное неприязненное отношение) с ужасом поняла, что Эмма до конца января должна покинуть их загородный дом. И не надо быть очень уж умной, чтобы представить себя на месте соперницы. Это как же надо ненавидеть ее, свою жену, с которой ты прожил почти двадцать лет, чтобы вот так запросто выбросить, как мусор, из дома! Причем из того дома, который она считала своим и в котором прожила все эти долгие годы.

Что же такого она натворила, кроме того, что не сумела родить Виктору детей? Да и с чего эти мужчины вообще взяли, что женщина виновата в своей бесплодности? Да мало ли какие причины были для этого? Может, она больна или сделала по его же настоянию аборт в молодости? Сколько таких случаев! Но разве можно женщину за это гнобить? По сути, он решил вообще избавиться от нее!

Насколько Клара поняла все из тех же его разговоров, которые он вел в своем кабинете, полагая, что его никто не слышит, он угрожал Эмме, что уничтожит ее, если она откажется подписывать те бумаги, которые он для нее готовит. Он говорил что-то о том, что она, дескать, никогда и нигде не работала, что ничего не умеет и не знает, обзывал ее тупицей и «бесполезной тварью» и при этом не давал ей вставить ни слова! И каждое произнесенное им слово в адрес практически уже бывшей жены воспринималось Кларой болезненно, словно все это адресовалось ей. Ведь если он вот так по-свински теперь относится к своей бывшей жене, то где гарантии, что точно так же, если и не хуже, он потом, спустя годы, не станет относиться и к самой Кларе?

Только у Клары-то к тому времени будет ребенок! И что помешает ему забрать у нее ребенка и выставить ее за порог? И это она не знает, какой характер Эммы, что та все терпит, но уж точно не такая же размазня, как Клара. Во всяком случае, так предполагала сама Клара. И если она прожила с Виктором так долго, значит, могла уже как-то и закалиться его грубостью, научилась с этим жить и, по сути, не мешала мужу во всех его похождениях и желаниях встречаться с женщинами на стороне. Однако ни ее кротость, ни преданность ей, выходит, не помогли, раз он смеет с ней так поступать.

Ребенок в ее животе перевернулся, и Клара погладила его. И такая волна нежности к своему еще не родившемуся малышу захлестнула ее, что одна только мысль, что его у нее когда-нибудь могут отобрать, вызвала в ней ужас.

И почему это она вдруг так озаботилась участью Эммы, если ей надо в первую очередь думать о себе и малыше? Главное – выйти замуж за Виктора, стать его полноправной женой, и каждый день, прожитый с ним, следует готовиться к самому худшему – к возможному разводу и такому же исходу, как сейчас происходит с Эммой. Откладывать деньги, прятать или «терять» драгоценности (если они, конечно, у нее появятся), а еще в роддоме, когда родится наследник, настоять на том, чтобы Виктор купил ей собственную квартиру.

Да, все это так, но только где взять столько сил и храбрости, чтобы все это претворить в жизнь? Да она же боится его! Иногда от одного только его взгляда ее бросает в дрожь, и ей хочется спрятаться от него куда подальше! Это бывает в те дни, когда у него на работе возникают проблемы или кто-то из его ближнего окружения выбешивает его.

Ну и немаловажный вопрос, конечно, о разделе имущества. Чем скорее все это разрешится, тем лучше для всех. Кто знает, быть может, у этой Эммы состоятельные родители и она после развода или просто в конце января отправится домой, к ним?

И чего это она о ней вообще так обеспокоилась? Виктору-то виднее! А что, если Эмма вовсе и не кроткая, и не преданная? Что, если она изменяет Виктору, и отсюда его такая ненависть к ней?

Тревога… Вот откуда она взялась? Ведь все пока что идет хорошо. Может, Виктор и не любит ее, Клару, но живет с ней, они вместе ждут ребенка. Скорее всего, во всем виновата ее беременность. Наверное, все беременные чувствуют ответственность за ребенка и накручивают себя почем зря!

Но что делать с понедельником? Намекнуть ему о гороскопе? Как узнать, как он отреагирует: поднимет ее на смех или разозлится?

Чтобы отвлечься от невеселых мыслей, она отправилась на кухню – пора было готовить обед.

Глава 7

12.01.2023 г. Из дневника Эммы Ф.

«Если утром или даже днем осматривать дом и проверять окна не так страшно, то вечером – совсем другое дело. Слишком большой дом, и не везде так же светло, как на первом этаже, где я практически нигде не выключаю свет. Особенно в длинных коридорах, на лестнице, там, где нет окон. А иногда оставляю гореть лампы постоянно в гостиной или спальне, потому что сумерки как-то слишком уж быстро переходят в ночь, и не успеешь оглянуться, как дом уже погрузился в темноту. А если еще и думать о том, что в доме появился призрак, пусть даже фантазия об этом призраке, то становится просто невыносимо. Страшно.

Конечно, это нервы. Но кто бы не нервничал, окажись на моем месте? А что, если меня хотят свести с ума? Что, если Виктор подселил кого-то в дом специально для этого? И если пока что о его присутствии говорят мокрые полотенца, запах свежесваренного кофе или вымытая чашка, то завтра, быть может, я услышу чьи-то шаги?

И эти самые шаги я услышала! Буквально вчера ночью, когда легла спать.

Как же я пожалела, что дверь нашей спальни не запирается! Я лежала и смотрела в потолок. Ночную лампу я не выключила, пусть будет не так темно. Но телевизор-то выключила, надеясь все-таки заснуть. И когда голова моя приятно закружилась, и я, представив себя кружащейся где-то в звездном небе (это мой личный способ поскорее заснуть), практически погрузилась в сладкую дрему, вдруг услышала за дверью шаги. Тихие такие, мягкие, как если бы человек прошел по ковровой дорожке в коридоре босиком или в толстых носках. Хотя почему именно толстых, и в тонких был бы такой же глухой, мягкий звук.

Я почувствовала, как волосы на макушке зашевелились. Это такое мерзкое чувство! Понимала ли я, что все это мне только кажется? Что это не что иное, как звуковые галлюцинации? Понимала. И от этого становилось еще страшнее.

Я переставала дышать, прислушиваясь снова и снова. Но нет…

Если кто-то и прошел мимо нашей спальни один раз, то он уже не вернулся. Мой призрак растворился в большом доме, рассеялся, как сгусток демонического черного дымка…

Утром я заставила себя выйти из спальни. Подумала, что это была последняя ночь, проведенная именно в этой комнате. И причина – отсутствие замка. В доме запирались далеко не все двери. Только те, что назывались гостевыми.

Предполагалось, что гости, которые у нас ночуют, будут чувствовать себя более комфортно, если запереться на ночь. Вот поэтому я выбрала самую близкую к спальне гостевую комнату в самом конце длинного коридора. Благо, там всегда горела настенная лампа. Кровать в спальне была удобная, Виктор никогда не скупился на хорошие матрацы, но вот любимые свои подушки я все же туда перенесла.

Буду спать там, решила я. Запрусь как следует и, даже если предположить, что в доме кто-то есть, ко мне никто не войдет.

Так нелегко признавать, что у тебя не все в порядке с головой… Кто может находиться в моем доме? Кто?

В ту ночь я спала крепко, спокойно.

В утренних солнечных лучах, которыми были в это утро залиты и кухня, и гостиная, моя жизнь в который раз показалась мне не такой уж и трагичной. И я, набросив халат, снова принялась расхаживать до дому с проверкой, открывала все двери подряд, осматривала окна, особенно на первом этаже, поскольку вряд ли кому-то придет в голову забираться в дом через окно второго, довольно высокого, этажа.

И вот когда я вошла в расположенную на первом этаже комнату, которую мой муж называл библиотекой, хотя она больше напоминала склад, заваленный упаковками с еще не собранными книжными стеллажами и коробками с книгами, и подошла к окну, то сердце мое остановилось: в окно я увидела припорошенную снегом узкую длинную лестницу. Она лежала между заснеженными «могилками» зимних укрытий для розовых кустов. Лестница! Прежде я ее здесь не видела.

Кто ее сюда положил или оставил? Да нет! Ее здесь еще пару дней тому назад точно не было! Эта деревянная и довольно крепкая лестница обычно стояла позади садового домика, ею пользовались во время сбора урожая с плодовых деревьев.

Но если есть лестница и ее кто-то сюда принес, значит… Неужели в доме на самом деле кто-то есть? И я не сошла с ума?

Радоваться или огорчаться? Радоваться, что я здорова, но расстраиваться по поводу того, что в моем доме поселился некто. Но ведь этот некто явно подослан сюда с определенной целью – убить меня! Я же пока не в разводе, пока еще не успела подписать все те документы, которые грозят оставить меня нищей.

Снега на лестницу навалило не так много, значит, кто-то не так давно ею пользовался.

Я вдруг поймала себя на том, что до сих пор еще не заглянула на кухню. Почему? Да потому что боюсь найти там снова какие-то неопровержимые доказательства присутствия в доме постороннего. Или посторонней? Да нет, если кого-то и подослали, то не женщину. Но если этот мужчина здесь даже пусть всего пару дней, тогда чего же он медлит и не убивает меня?

Полиция! Почему я до сих пор не обратилась в полицию? Ох…

Кажется, у меня в голове все перепуталось. Да потому я не вызвала пока еще полицию, что буквально только что увидела лестницу! А до того момента я думала, что у меня галлюцинации и все такое. А теперь чего медлю?

Я представила себе, что приехали полицейские, осмотрели дом и никого не нашли. Да, и такое может быть. И все мои подозрения, получается, основываются лишь на запахе кофе, грубо говоря. Ах да, еще на съеденной ветчине.

Пусть это киллер. Предположу самое худшее. Но зачем ему так палиться? Мало того что он съел кусок мяса из холодильника, так еще и помылся, вытерся моим полотенцем. Что-то я не помню, чтобы в историях, известных мне из книг и сериалов, киллеры вели бы себя подобным образом. Это просто невозможно! Но тогда как все это понимать?

Я все же заставила себя войти на кухню. Господи, какая же у меня чудесная кухня! С какой любовью я выбирала сюда мебель, плитку, разные полочки, которые теперь были украшены винтажными тарелочками с изображениями птиц, коллекцией фарфоровых уточек. На стенах декоративные английские тарелочкаи с маками, васильками и ромашками. А занавески! Такие нежные, воздушные, прозрачные, через них можно было увидеть сад! И все это с первого февраля будет принадлежать какой-то смазливой девице, любовнице Виктора. Конечно, она наймет прислугу, но не факт, что эта женщина будет с такой же любовью и осторожностью мыть эти фарфоровые безделушки и тарелочки. Да и не оценит их по достоинству. А ведь они дорогущие! И покупала я некоторые из них на аукционах!

Вот так мои мысли плавно перетекли из моих страхов в щемящую тоску по любимым вещицам. Ну что я за человек такой?

Запах кофе! Мой «гость», судя по всему (снова мокрая чашка и открытая сахарница), встает рано и завтракает до того, как я проснусь.

Открыв холодильник, я обнаружила, что половина вазочки с икрой опустошена. И не хватает большого куска мясного пирога. Неслабо так позавтракал человек.

– Эй! – тихонько крикнула я и сама испугалась своего голоса. – Где вы там? Не бойтесь, я вас не съем и не сдам в полицию. Вы только скажите мне, что вы здесь делаете?

Понятное дело, что последние фразы я произнесла чуть ли не шепотом, представив себе на мгновение, что вот сейчас услышу шаги и на кухню войдет он.

Но он, видимо, меня услышал. И где-то в глубине дома послышался скрип открываемой двери…»

Глава 8

21.01.2023 г. Женя

Женя так и не решилась поговорить с мужем начистоту, поскольку в этом случае надо было признаться в том, что они с Ребровым следят за ним. К тому же нетрудно было догадаться, что он ответит: встречался в кафе с клиенткой. Все! И как же глупо она будет в этой ситуации выглядеть! Просто хрестоматийный допрос ревнивой жены.

Проснувшись, Женя обнаружила, что в постели одна. Посмотрела на часы – половина девятого! Конечно, Борис давно уже встал и отправился на работу. Хотя… Сегодня же суббота! Какая еще работа? Уж мог бы позволить себе в выходные побыть дома, с семьей. Вот куда снова умчался?

Женя встала, заглянула в кроватку. Миша крепко спал. Малыш занимал в доме сразу две комнаты – детскую и спальню родителей, и везде стояли кроватки. Ночью он находился с родителями, днем, когда приходила няня Соня, в детской.

Женя склонилась над сыном, полюбовалась его румяными нежными щечками и едва сдержалась, чтобы не поцеловать его. Слегка коснулась ладонью его одеяльца, послала сынишке воздушный поцелуй и, набросив халат, вышла из спальни.

В коридоре увидела медленно бредущего в сторону кухни Петра. В длинном толстом халате, вальяжный, уже умытый и выбритый, с розовым лицом и благоухающий хорошим парфюмом, он, увидев Женю, просиял.

– Доброе утро, Женечка! Как прошла ночь? Мой племянник дал вам поспать?

– Да, к счастью, он хорошо спал, да и сейчас еще спит.

– Замечательно!

Женя заметила, что Петр выглядит задумчивым. Вот интересно, о чем он думает? Неужели все писатели живут в своем, только ими придуманном, мире?

– Петр, как продвигается роман?

– Да никак, – честно признался тот и тяжело вздохнул.

Они вошли в кухню, где увидели Бориса с чашкой кофе в руке.

– Ты дома? – Мысль о том, что он хотя бы сегодня не станет встречаться со своей новой клиенткой где-то в Москве, порадовала ее.

– Да, милая.

– Надо же, в кои-то веки ты в выходные дома!

– Дома-то дома, но через полчаса у меня встреча с клиенткой.

– В смысле? Ты же еще в халате.

– Она приедет сюда к нам. Ты права, надо бы одеться.

– Борис!

Но он уже встал и направился к двери.

– Что поделать, я не мог отказать нашей няне.

– У нее проблемы? Она ничего мне не говорила.

– Это не у нее проблемы, а у ее бывшей хозяйки. Ей нужен совет, насколько я понял.

– А раньше ты с ней встречался?

Конечно, вопрос прозвучал глупо, но Борис, кажется, не обратил на это внимания.

– Да нет, откуда?

– И что с ней случилось?

– Вот придет и расскажет.

Женя пожала плечами и включила кофемашину. Клиентка в субботнее утро. Ну конечно! Как будто бы она не могла дождаться понедельника и приехать к нему в офис. Хотя, кто знает, может, у этой женщины неотложное дело.

– Как хорошо, что я не адвокат и могу оставаться спокойно в халате. Если вы не возражаете, я начну готовить завтрак, сварю кашу, – сказал Петр. – Хоть отвлекусь немного.

– А у тебя-то что случилось? От чего тебе надо отвлечься? – спросил Борис брата.

– Да мысли разные в голову лезут. Как-то неспокойно мне. Сны тяжелые снятся.

– Ну тогда вари кашу, точно поможет, – улыбнулся Борис и отправился приводить себя в порядок.

В девять раздался звонок. Приехала Соня, с ней была женщина лет сорока, довольно миловидная, но с таким печальным лицом, что Женя подумала: у нее точно что-то случилось. Соня тоже нервничала и чувствовала себя, вероятно, виноватой в том, что потревожила своих новых хозяев в выходной.

– Вы уж извините, – начала она, но Женя поспешила успокоить ее:

– Соня, все нормально. Проходите, сейчас я и вам сварю кофе.

Бывшую хозяйку Сони звали Эмма Финягина. Соня по привычке бросилась помогать ей раздеться, приняла из ее рук шубу, принесла домашние тапочки. Под шубой у женщины были джинсы и свитер. Худенькая шатенка среднего роста с большими синими глазами.

Женя, глядя на нее, словно замороженную, с осунувшимся бледным лицом, подумала, что если прикоснуться к ней, то у нее, наверное, все холодное: и свитер, и руки, и волосы. Но главное – душа заморожена. Это бросается в глаза.

– Вы на такси? – чтобы как-то начать разговор в ожидании Бориса, спросила Женя.

– Нет, мы пешком пришли, – ответила за Эмму Соня. – Мы же здесь недалеко живем, да?

Это «живем» как-то резануло слух. Ну и ладно. Все-таки Соня проработала у Финягиных, получается, пятнадцать лет. Конечно, между женщинами сложились определенные отношения, возможно даже дружеские. А может, они вообще как родные. И такое случается.

– Доброе утро! – бодро поздоровался с женщинами Борис. Он переоделся в домашние брюки и джемпер.

– Всем привет! – отреагировал на появление гостей Петр, который, стоя возле плиты, не мог оторвать взгляда от закипающего молока в кастрюльке. – Если вы не завтракали, то могу и вас накормить кашей!

Женя перехватила взгляд Бориса, который тот бросил на брата. Ни тени упрека, что тот вот так запросто предложил кашу потенциальной клиентке, только любовь и обожание. И про халат не сказал ни слова.

– Нет-нет, спасибо, – поспешила отказаться Соня. – Но вот от чашки горячего кофе мы не откажемся, да, Эмма Евгеньевна?

Финягина чуть заметно кивнула.

Женя усадила женщин за стол и хотела было уже удалиться, как Соня посмотрела на нее умоляюще:

– Женя, останьтесь, пожалуйста!

Как все это странно. Неужели Соня робеет перед Борисом и ей нужна поддержка? Или же им может понадобиться и ее женский совет?

– Хорошо.

– А я вам не помешаю? – спросил, быстро оглянувшись на Бориса, Петр, продолжая медленно засыпать в кипящее молоко манную крупу.

– Петр, смотри, чтобы каша была без комочков, – строгим голосом произнес Борис и улыбнулся.

Женя восприняла эту его улыбку как знак того, что он не сердится за визит и расположен к посетительницам.

– Всем доброе утро, – наконец подала голос Эмма. – Простите, конечно, что мы побеспокоили вас…

– Слушаю вас. – Борис удобно расположился на стуле и, скрестив руки на груди, приготовился слушать.

– Постараюсь рассказывать все по порядку, но не уверена, что не собьюсь. Я сильно нервничаю. Ладно… – Она судорожно вздохнула. – Меня зовут Эмма Евгеньевна, можно просто Эмма. Мой муж – Виктор Владимирович Финягин, бизнесмен. Перед самым Новым годом он преподнес мне подарок – сказал, что уходит от меня. Мы прожили с ним двадцать лет. Детей у нас нет. Не скажу, что он всегда был таким жестоким и бессердечным, но с ним явно что-то случилось, его как подменили. Он хочет развода, но сказал, никакого раздела имущества не будет. Чтобы я ни на что не рассчитывала.

– Как так? – Борис в задумчивости сощурил глаза, как бы мысленно уже прикидывая, чем может помочь клиентке. – Вы договорились на каких-то условиях? Вероятно, он предложил вам что-то.

– В том-то и дело, что нет. Сам он живет в Москве, в одной из своих многочисленных квартир, с любовницей, с молодой, конечно, любовницей, но после того, как я освобожу дом, переедет, я полагаю, сюда. Ах да, я же еще не сказала. Виктор поставил мне условие, чтобы я до конца января покинула дом. Причем его абсолютно не волнует, где, как и на какие средства я буду жить. Он сказал, что я бездельница, что просто трутень и что я не имею права жить и дальше так, как жила. Что мне надо работать и все такое…

И она заплакала. Да так горько! Женя засуетилась в поисках салфеток, нашла, протянула ей коробку.

– То есть ваш муж решил, что оставит вас на улице и без средств к существованию, я правильно понял?

– Да. – Эмма промокнула глаза и высморкалась.

– Откуда вдруг такое отношение к вам?

– Я не изменяла, если вы об этом. Не пью. Никаких особых грехов за мной не водится. Но нигде не работала уже давно. Это правда. Но я всегда была ему хорошей женой. Думаю, все дело в том, что я не могу иметь детей, а ему нужны наследники.

– Он бил вас? – спросил Борис, и Женя удивилась такому прямому и неожиданному вопросу.

– Как вы догадались?

– Просто спросил.

– Было пару раз. Причем беспричинно. То есть ссора на пустом месте. Ни о чем. Я давно уже стала раздражать его. Я мешаю ему, понимаете?

– Какой у вас ко мне вопрос? Развод и раздел имущества?

– Нет.

Даже Петр, сняв с огня кастрюлю, развернулся к Эмме и теперь смотрел на нее с недоумением:

– Не развод? Не раздел имущества?

Соня же в этот момент посмотрела на Женю почему-то виновато, словно заранее извиняясь за то, что сейчас может прозвучать.

Эмма собралась и продолжила:

– Дело в том, что примерно две недели тому назад, а если быть точной, то девятого января, я, проживая в доме совершенно одна, была страшно напугана, когда обнаружила на кухне следы пребывания другого человека. Не буду вдаваться в подробности и пересказывать все свои страхи, особенно страх сойти с ума, поскольку первое время я думала, что все это, ну, съеденная ветчина, выпитый кофе, мокрое полотенце, – просто игра моего воображения или галлюцинации…

Петр, прикрыв кастрюльку крышкой, присел рядом с Соней за стол – заслушался. Как и Женя, конечно. Вот так история!

– Понимаю, как странно все это звучит, да и вы, вероятно, не дослушав мой рассказ, подумаете, что я не в себе. Да, безусловно, я не в себе. И мне очень плохо и тяжело. Через несколько дней я покину, конечно, дом и уеду к маме в Хвалынск, это на Волге. Я продала все, что можно было, шубы, там, и еще кое-что, собрала денег, чтобы купить, вы не поверите (!) коров и коз… Нет, это будет не настоящая ферма, конечно, а просто несколько коров, коз (у мамы есть где их держать), и мы с ней будем продавать молоко, творог… Гм… Извините, сейчас соберусь с мыслями и вернусь к лестнице…

– Лестнице? – переспросила Женя.

– Да. Однажды я обнаружила за окном лежащую на земле, под снегом, лестницу. И поняла, что она оказалась там не случайно, что кто-то принес ее для того, чтобы залезть в дом через окно второго этажа. Конечно, я еще тогда, девятого января, осмотрела весь дом, окна, но, признаюсь, на втором этаже я смотрела не так внимательно… Словом, в моем доме поселился некто. Первой моей мыслью было, что это Виктор кого-то подослал с целью убить меня. Да-да. А что я еще могла подумать, когда все как бы к этому и шло? Я же мешала им! Ну и что, что он грозился убить меня, если я не уеду и начну действовать, обращусь, например, к адвокату, который поможет мне отстоять свои права… Я же понимала, что он сам на это не способен, я имею в виду, своими руками, там, удушить меня или зарезать…

– Боже! – вырвалось у Петра.

– …но киллера-то он нанять может. Он очень богатый человек. Да если бы даже и не был богатым, сейчас, сами знаете, за небольшие деньги могут убить. Жизнь человека ничего не стоит.

Миллион вопросов – вот что переполняло в тот момент Женю. Но она вынуждена была пока молчать.

– Но если киллер, к примеру, то почему же он медлит? Прошло еще несколько дней, а я все еще оставалась жива!

– Так чего же вы полицию-то не вызвали? – воскликнул возмущенно Петр. – А если бы убил? Вы что, в русскую рулетку решили сыграть?

– Не знаю… Говорю же, что поначалу думала, что это мои галлюцинации, что это я сама рано утром выпила кофе и забыла, и что душ принимала ночью, оттого и полотенце мокрое… А потом уже, когда услышала шаги за дверью… Ладно, я и без того говорю много лишнего, несущественного.

– Напротив, я бы хотел еще больше деталей, подробностей, – сказал Борис.

Женя видела, что и он тоже увлечен рассказом.

– Так кто это был? – не выдержала и Женя.

– Мужчина, – произнесла Эмма и мгновенно покраснела.

– Ну слава тебе господи! – развел руками Петр. – Вот лично я понял это сразу! И вы бездействовали именно потому, что поняли главное – этот некто не собирался вас убивать. Потому что если бы это был киллер, то убил бы вас в первый же день.

– Да, это так, – закивала Эмма.

– Когда вы увидели его в первый раз? – спросил Борис.

– Тринадцатого января. Накануне старого Нового года.

Женя вдруг поняла, что улыбается.

«Он хорош собой?» – Вот какой вопрос она хотела бы сейчас задать Эмме. Но не задаст. Или спросит ее как-нибудь в другой раз. Когда рядом не будет Бориса.

– Эмма, давайте я приготовлю вам еще одну чашку кофе, – предложила она.

– Если можно, плесните туда, пожалуйста, коньяку, – попросила Финягина, и Петр закашлялся. – Просто я вам не рассказала самого главного. Послушайте, почему у вас так холодно?

Петр встал и достал бутылку коньяку.