Текст книги "Золотая устрица"

– Вы не скучаете по ней?

– Скучаю, как не скучать? Те женщины, которые у меня здесь бывают, и в подметки ей не годятся. Она, как бы это сказать, женщина высокого полета. Да только я не смог сделать ее счастливой. Она всегда говорила, что презирает меня за то, что я держу ее в черном теле. Но я простой водитель. Это сейчас я вожу одного начальника, и тот подкидывает мне время от времени копеечку, а тогда… Да что теперь говорить? Потерял я Нинку, потерял… Хоть бы она уже нашлась. Вы запишите мой телефон, как увидите ее, позвоните.

– Договорились.

Женя вышла из дома, стараясь не дышать –  и правда, как можно жить в таком отстойном, пахнущем теперь уже болотом месте? Тина, болото, кошки, капуста, деревянная гниль, плесень, грибок, сырость… Бррр…

Она вернулась к машине и спугнула устроившихся на заднем сиденье целующихся голубков.

Увидев Женю, Петр буквально выскочил из машины и пересел на свое водительское место.

– Да я бы сама повела. –  Женя покраснела. –  Оставались бы там с Наташей.

– Как дела, Женечка? –  спросила расслабленная поцелуями и любовью Наташа. –  А то мы уж собирались идти за тобой.

– Все в порядке. Едем в стоматологическую клинику, вон, видите, за углом. Там работает подруга нашей исчезнувшей Нины, Катя Григорьева.

– А Иван? Как он тебе?

Машина уже тронулась с места и медленно двинулась к перекрестку. Розовое лицо Петра то и дело мелькало в зеркале заднего вида. Женю так и подмывало ему подмигнуть.

– Не думаю, что он ее убил. Конечно, можно притянуть за уши мотив типа ревности или квартирного вопроса, но не думаю, что Нина собиралась что-то там отсудить или присвоить. Это не квартира, а помойка, где пахнет болотом и несчастьем. Нина у нас, как я поняла, женщина высокого полета, и она каким-то пока что неизвестным нам способом сумела разбогатеть. И сейчас она вроде бы ищет дом на Рублевке с башенками… –  Женя прикусила губу. –  С башенками! Дворец! Зачем он ей? Хочет вложить деньги? Значит, у нее гораздо больше денег, чем стоимость такого дома, поскольку дом придется содержать. Или же у нее какой-то колоссальный источник постоянного дохода. Но какой? Где она нашла золотую жилу? Думаю, у нее есть покровитель, мужчина, любовник… Возможно, она с ним поссорилась, живя в Москве, переехала или спряталась от него в Ярославле, где закрутила роман с бедным токарем Владимиром, а потом вдруг что-то случилось, она помирилась со своим миллионером и вернулась в Москву. Возможно, это он пообещал ей купить большой дом. Вот она его теперь и ищет. Все, приехали!

Она быстро нашла в регистратуре Катерину Григорьеву.

Молодая улыбчивая женщина в голубом халатике, только услышав имя «Нина Коротич», восприняла его как пароль и, попросив коллегу отпустить ее, пригласила Женю в маленькую комнатку-ординаторскую с диванчиками и всем необходимым для приготовления кофе и чая. За чисто промытым окном покачивались желто-лимонные кроны подмерзших берез, багряные кусты шиповника, и Жене захотелось горячего чаю.

Она вкратце объяснила причину своего визита.

– Пропала? Это как же? Нет, я понимаю, что она с легкостью может бросить мужа, тем более такого, как Ваня, и укатить. Но чтобы съехать из квартиры и отключить надолго телефон? Тем более что вы были подругами, соседками? Видимо, с ней на самом деле что-то случилось.

– Катя, расскажите о Нине. Быть может, мы вместе с вами попытаемся понять, кто мог или что могло так повлиять на нее, что ее напугало? Кого она боится? Быть может, вы знаете?

– Нина? Боится? Да вы что?! Она теперь ничего не боится.

– Когда она бросала Ивана, на что рассчитывала? У нее были какие-то сбережения? Или же у нее появился кто-то, кто мог бы содержать ее?

– Ах… Вон вы о чем! Не знаю. Об этом мне ничего не известно. Но знаю, что Нина и сама зарабатывала неплохо логистикой.

– Все-таки грузоперевозками?

– Да! Она научилась всему, когда работала официально в Северном, а потом уволилась и отправилась, что называется, в свободное плавание. Зарегистрировалась на каком-то специальном сайте по грузоперевозкам, я в этом не разбираюсь, и начала сводить водителей с грузами, как-то так. У нее повысился рейтинг, не знаю, как правильно сказать, заказов стало больше… И вот, сидя дома, она начала реально богатеть. У нее же мозги светлые, она умница! Вы не представляете себе, как она, бедная, до того, как начала самостоятельно зарабатывать, жила в браке с Иваном. Он и сам тогда толком не зарабатывал, зато считал себя кормильцем и заставлял Нину каждый день намывать полы, готовить ему «первое, второе, салат и десерт». Это, кстати, фраза самой Нины. Почувствовал себя просто барином каким-то! Прикрикивал на нее, приказывал, совсем загонял ее. И, главное, считал, что имеет на это право! Она тогда только устроилась в Северный, у нее ничего не получалось, она только училась, а потом много болела, температурила… И даже больная должна была ухаживать за ним. Я как-то пыталась с ним поговорить, но он просто послал меня… Его очень устраивала такая жизнь. Он не очень-то требовательный в плане качества жизни. Не знаю, поймете ли вы меня, я имею в виду, что он мог довольствоваться простой пищей и спать на продавленном диване, но главное, чтобы за ним ухаживали, чтобы заботились, он кайфовал от власти над женой. Вот это меня просто выбешивало! Еще он постоянно выдумывал себе какие-то болезни, то у него спина болит, то плечо, то пятое, то десятое… И тогда Нине приходилось делать ему массаж, постоянно что-то натирать, а потом он выдумал и вовсе мерзотную вещь, сказал, что на пятках находятся все нервные окончания и что если их массировать, то он будет здоровым. Ну, типа, как падишах, который приказывал своим наложницам щекотать или массировать ему пятки, так он требовал этого от Нины. Про интимную жизнь их я мало что знаю, Нина молчала, но я подозревала, что и там он тоже требует нечто… такое… Словом, она была с ним несчастна, жила в постоянном страхе и унижении. И пришла она в себя и почувствовала человеком только после того, как начала самостоятельно зарабатывать. Понятное дело, что поначалу она честно рассказывала мужу о своих успехах, приносила домой все заработанное, чтобы он похвалил ее, чтобы ценил больше. Он и на самом деле обрадовался, они вместе делали какие-то необходимые для дома покупки, чтобы как-то улучшить свою жизнь. Микроволновку, помню, купили, потом кофемашину, пусть и не самую навороченную, но все равно, это в семье считалось элементом роскоши. И вот Ваня пристрастился к кофе, начал покупать дорогой… Это же все я знаю от Ниночки. Так вот, потом он подсел крепко на рыбу, икру. Покупали мало, конечно, все же дорогое, но баловали себя. До черной икры, само собой, дело не дошло, но красную ели на завтрак каждый день. В доме надо было делать ремонт, в ванной комнате кафель срочно нужно было менять, там такой ужас! Дом-то старый, паркет почернел от времени, под батареями вздыбился… Мебель –  просто жуть! Помню, Нина однажды позвонила и сказала, вернее даже радостно сообщила, что они купили матрац, хороший, дорогой, и положили его на старый диван… Нет бы диван новый купить по цене этого матраца! Думаю, все это идеи ее оборзевшего муженька.

Между тем дела у нее шли хорошо, и она, я точно знаю, стала скрывать часть заработков, иногда переводила мне на карту, прятала. Нина как-то раз призналась мне, что хочет снять квартиру и пожить одна. Вот просто одна, чтобы только не видеть мужа. Чтобы ее никто не трогал. Она хотела покоя, одиночества…

– Извините, что перебиваю… Вы в самом начала произнесли фразу «Она теперь ничего не боится»… Теперь. Что вы имели в виду?

– Да, я так сказала, потому что в какой-то момент Нина вдруг словно прозрела, очнулась, что ли… Конечно, уверенности ей придали деньги и сознание того, что она вполне может жить самостоятельно, что не зависит от деспота-мужа. Что она может разойтись с ним, что может, не имея своего жилья, снять комнату или квартиру… У нее внутри словно что-то разомкнулось, отпустило ее… Это ее слова. И она мне как-то раз так и сказала: «знаешь, мол, я теперь ничего не боюсь»…

– И она уехала? В Ярославль?

– Да. Поначалу она сказала Ивану, что ей необходимо поехать на учебу, в командировку, что после этого она станет зарабатывать еще больше. И он, этот мужчинка, вместо того чтобы как-то приподняться до уровня жены, научиться зарабатывать, сказал, вы только представьте себе (!), что раз ты, Нина, так хорошо зарабатываешь, то я могу и вовсе не работать.

– Так, постойте… Вы говорите, что она работала в сфере логистики, то есть просто сидела за компьютером дома, я правильно вас поняла?

– Да.

– Хорошо. И что же дальше?

– Короче, он сказал: буду сидеть дома, прибираться, готовить, мол, тебе же теперь некогда, а так и от меня будет какая-никакая польза. А ей тогда было уже все равно. Она оставила ему денег и уехала, как бы на учебу, причем сказала, что едет в Москву. Он и не знал, что она сняла квартиру в Ярославле. И он, представьте себе, уволился! Она первое время присылала ему денег, чтобы только он не искал ее, просто ради своего спокойствия. И постоянно придумывала разные причины своего пребывания в Москве. То одни курсы, то другие. Потом сказала, что ей для карьерного роста надо бы немного пожить в Москве, что организация, в которой она работает, предоставит ей комнату. Причем она нарочно сказала, что комнату, а не квартиру, чтобы он, не дай бог, не собрался приехать к ней в Москву. Плохо ли жить в столице, нигде не работать и сидеть на шее жены?

– А она так и продолжала присылать ему деньги?

– Несколько месяцев, потом сказала, что не сможет больше содержать его, что ей надо вложиться в какой-то там проект и что тогда, возможно, ей удастся купить квартиру в ипотеку…

– И он поверил?

– К тому времени, как я поняла, он снова восстановился на работе, начал зарабатывать себе на жизнь и, главное, у него появилась любовница. До него, наконец, дошло, что и он теперь может позволить себе пожить свободной жизнью. Я знаю эту женщину, она работает в продуктовом магазине. Добрая такая, заботливая, у нее свой дом, садик, она хозяйственная, готовит ему, убирает… Переезжать она к нему, конечно же, не собирается и, что вполне допускаю, он сам вскоре переберется в ее домик и уже там будет жить на всем готовом. Такой это человек.

Женя слушала ее и лишний раз убеждалась в том, что стоит только дать человеку раскрыться, разговориться, он расскажет и то, что в самом начале разговора не собирался говорить. Ведь все, оказывается, эта Григорьева знала о семье Коротичей. Даже все о любовнице Ивана рассказала, кто она да что. Еще немного, и она выболтает еще какую-нибудь тайну своей подруги.

– Скажите, Катерина, вы же постоянно перезванивались с Ниной, вы в курсе всех ее дел… Я понимаю, конечно, что она работала, что достигла определенных высот в своем деле, научилась отправлять грузы и все такое. Но все-таки это же не такие уж и большие деньги, чтобы, скажем, замахнуться на покупку дома на Рублевке…

Женя сказала и замерла, все еще не понимая, правильно ли она сделала, озвучив мечту ее подруги. Вот от того, как отреагирует сейчас Григорьева, зависело многое. Одно дело –  сотня-другая тысяч рублей в месяц на грузоперевозках, и другое дело –  миллионы долларов на покупку дома.

Григорьева между тем притихла, словно пытаясь осмыслить услышанное. И как будто бы удивилась.

– Она хочет купить дом на Рублевке? Вы серьезно? Это она вам сама рассказала?

– Нет, признаюсь. Об этом я узнала от агента по недвижимости, от той женщины, которая в свое время помогла ей снять квартиру в Ярославле. Когда Нина исчезла, я запаниковала, стала искать всех, кто бы ее мог знать, обратилась к хозяйке квартиры, где жила Нина, и спросила ее, куда могла уехать ее жиличка. Может, сняла другую квартиру? И тогда и всплыло имя риелторши. Я связалась с ней, и она рассказала, что Нина собралась в Москву и что спросила ее, нет ли у нее знакомого агента по недвижимости, чтобы купить дом на Рублевке.

– Так, постойте, мне надо это переварить, –  оживилась, словно очнувшись, Катерина. –  Во-первых, получается, что она никуда не пропала! Что она, слава тебе господи, жива и здорова. Что просто уехала в Москву. Но про Рублевку… Нет! Это блеф! Это, видимо, шутка такая, чтобы просто заморочить всем голову! Да откуда у нее такие деньжищи? Ну да, она могла бы позволить себе купить здесь, на окраине Рыбинска, приличный домик с садом. Но на Рублевке –  вы меня простите…

– Вот поэтому я здесь. Вы знаете ее, и только вы можете понять, шутила ли она или говорила правду. Большие деньги –  это либо любовник, либо наркотики, либо преступление… Вы понимаете меня?

– Но точно не любовник. У нее был один парень. Хороший, добрый, она даже начала привязываться к нему. Но потом как-то сказала, что пора уже с ним заканчивать, что ему простая женщина нужна, понимаете?

– Да, понимаю! –  Всплеснув руками, Женя вздохнула. –  Она-то себя уже к таким не причисляла, я правильно вас поняла?

Она вдруг поняла, что разозлилась на эту Нину Коротич. Надо же! Еще недавно мужу-уроду ноги мыла, позволяла себя унижать, а теперь, глядите-ка на нее, простой парень, токарь, ей не пара!

– Да, она сильно изменилась. Я тоже поначалу радовалась за нее, мол, расправила женщина крылья, как птица, почувствовала себя свободной, счастливой. А потом заметила, как ее куда-то уводит в сторону…

– В смысле?

– Поначалу подумала, что у нее крыша поехала. Она начала говорить, что скоро все в ее жизни изменится… Да! Точно, она сказала, что еще молодая, типа, и успеет пожить во дворце… Значит, она имела в виду дом…

– Но почему сразу «крыша поехала»? Мы все мечтаем…

– Сказала, что вскоре она проснется знаменитой, что-то в этом роде… Она тогда шампанское пила, одна, дома. И разговорилась, говорю же, ее понесло! Я ей еще тогда сказала, мол, смотри, не загреми, как Оля…

– Оля? А это кто?

– Оля Дмитриева, это одна наша общая знакомая подруга. Она сошла с ума и оказалась в психушке.

– С чего бы это? Заболела? Или потрясение какое было?

– Да там… неважно… Мы же про Нину сейчас, –  раздраженно заметила Григорьева, которой не понравилось, что ее перебили.

– Простите… Как вы говорите? Знаменитой?

– Да… –  Катерина задумалась, словно вспоминая что-то важное. Сощурила глаза и так напряглась, что даже раскраснелась. –  Вот крутится, крутится в голове… Вспомнила! Она сказала, что начнет с Ярославля, что уже купила платье, черное, бархатное… Да! Я хотела ее спросить, при чем здесь платье и Ярославль, но она сменила тему…

– Получается, что перед ней открывались какие-то перспективы, которыми она не собиралась с вами делиться, –  сказала Женя без обиняков, зная, что этим зацепит Григорьеву.

– Но… –  Катерина растерянно смотрела на Женю, хлопая ресницами. –  И что теперь?

– Да то, что она исчезла, понимаете? Вот вы считаете, что она жива и здорова. Что просто уехала в Москву по своим делам и не хотела, чтобы об этом кто-то знал. А теперь давайте подумаем, что такого особенного в том, что человек хочет купить дом? Если у нее рыльце не в пушку (понимаете, да, о чем я?), если она не замешана в каком-то преступлении, то почему бы ей не поделиться своими фантастическими, а может, и реальными планами со своими подругами? С вами? Со мной? Мы с ней были дружны, много гуляли, разговаривали… Признаюсь, она ничего не рассказывала мне о своей жизни с Иваном; вы, конечно, знаете о ней куда больше. Мы с ней были даже скорее приятельницами, чем подругами, и почему она не сообщила мне о своем отъезде? Почему скрыла это от меня? Не знаете? А я вам скажу!

Женя так естественно вошла в роль приятельницы Нины Коротич, которую она ни разу в жизни не видела, что ей трудно было скрывать свои эмоции.

– Да потому, что ей этого не позволили!

– Кто? –  испуганно воскликнула Григорьева.

– Тот, кто пообещал ей денег на дом. Тот, кого она обманывала, находясь в связи с Владимиром. Тот, наконец, кто не хотел, чтобы Нина рассказывала кому бы то ни было о его существовании, о его роли в ее жизни. Тот, к которому она вернулась, бросив Владимира. Дальше продолжать?

– Она бы рассказала мне, если бы у нее был такой мужчина, –  с жаром выпалила Катерина. –  Уж она точно похвасталась бы! Не вытерпела бы.

– Значит, она нашла клад. Или украла деньги. Или занималась распространением наркотиков. Или же была хозяйкой борделя. Словом, помимо своей логистики, занималась чем-то другим, приносящим огромные деньги, понимаете? Больше того, я вам скажу, она изначально, здесь, в Рыбинске, могла заниматься каким-то другим бизнесом, а логистикой только прикрывалась. И та фраза, которую вы произнесли в самом начале нашего разговора, мол, что она теперь ничего не боится, не случайная. Что-то подсказывает, что у нее все-таки есть покровитель. И именно это изменило ее и сделало такой смелой и дерзкой.

– Знаете, вы так много рассказали мне напоследок, что я, пожалуй, соглашусь с вашими выводами.

Женя и сама не ожидала, что разговор выйдет таким долгим и полезным. Собираясь на встречу с подругой пропавшей возлюбленной первого клиента Реброва, она, как всегда, имела самое смутное представление о том, как пойдет дело, с чего начнется разговор, в каком ключе его вести. Но получилось же! Она разговорила эту женщину с легкостью!

– Спасибо вам, Катя, –  Женя намеренно обратилась к ней по имени, как если бы они за время разговора сблизились и стали чуть ли не подругами, –  вы мне очень помогли. Во-первых, теперь я хотя бы понимаю, как случилось, что Нина оказалась в Ярославле. Все-таки, согласитесь, она сильная женщина.

– Думаю, что кое-что она вам рассказала, –  поджав губы, слегка обиженным тоном проговорила Григорьева, –  просто вы хотели узнать подробности.

Женя вместо ответа просто ей улыбнулась. Конечно, будь она на самом деле соседкой и подругой Нины Коротич, та наверняка поделилась бы с ней своей семейной историей, рассказала бы в красках о негодяе-муже.

– Да какая теперь разница… Главное сейчас –  найти ее. Что-то на сердце у меня тревожно. Я так разволновалась, что, сами видите, прикатила к вам в Рыбинск!

– А как вы вышли на меня?

– Я у мужа ее была, у Ивана.

– Но как вы нашли его? –  Она стала что-то подозревать. И тут Женя, решив для себя, что вот с Катей-то и не стоит играть в кошмы-мышки, решила ей открыться. –  Катя, я приехала сюда по просьбе одного человека, который разыскивает ее.

И она рассказала про обращение Владимира Охотникова к частному детективу.

– Вон оно что… –  Тон Кати сразу же переменился, подозрение исчезло, она воспринимала Женю теперь уже более серьезно и с пониманием. –  Что же вы мне раньше не рассказали, кто вы такая? Я бы со всей душой помогла, чем могла. Так, значит, она действительно пропала, раз не отвечает на звонки Володи. И что же теперь делать? Где ее искать?

– Я надеялась, что вам известно о Нине больше… Вот вы сказали, что она напустила туману, когда сказала, что будет знаменитой, про бархатное платье сказала… Вот что все это может означать? Может, она актрисой решила стать?!

– Кстати! Хорошая мысль! Нина… Вы же не видели ее?

– Только фотографию.

– Она очень красивая. И раскрылась, распустилась, как цветок, после того как бросила этого Ивана! У нее от природы чудесная кожа, волосы… А фигурка! А эта пикантная родинка над губой… Может, правда в нее влюбился какой-нибудь миллионер и решил сделать из нее актрису. Прямо как в кино! –  И Катя рассмеялась.

– Кино… Может, он какой-нибудь продюсер?

– Вас как зовут? Не помню, вы говорили или нет.

– Женя.

– Женя, пообещайте мне, пожалуйста, если найдете Нину, сообщите мне. Я вам сейчас запишу свой номер.

Женя уже была у двери, когда вдруг Катя окликнула ее:

– Постойте! Я кое-что вспомнила! Одну странность… В том же ряду, где и знаменитость, и бархатное платье… Она сказала: «Запомни, Катюха, золотая устрица!»

– Не поняла…

Катя развела руками:

– А я о чем?! Говорю же, что-то с ней не то… Кукухой поехала!

– Кукуха… –  повторила задумчиво Женя. –  Катя, вы не могли бы дать мне адрес вашей общей подруги, у которой точно «кукуха» поехала. Я имею в виду Олю Дмитриеву.

– Так она же в психушке!

– Она одна жила?

– А… Поняла. Она с матерью жила. Записывайте адрес.

10. Записки Н. К.

«В машине мне завязали глаза черным платком. Я не сопротивлялась. Я вообще должна была теперь привыкать к тому, что там, куда меня везут, уже не будет смысла сопротивляться. Что, даже если я буду кричать, меня все равно никто не услышит.

Оля, полагаю, тоже понимала это, но относилась к этому с какой-то болезненной легкостью. Все-таки уже тогда, когда ее вот тоже так везли с завязанными глазами, она надеялась, что все пройдет без какого-либо ущерба для нее, и в этом ее отношении уже крылась болезнь.

Спросите, а что я сама? Зачем села в машину и позволила завязать себе глаза? Я-то нормальный человек, и я всего боюсь. И инстинкт самосохранения у меня развит неплохо. А я скажу, признаюсь. Это шоу увидят не только заказчики, которые довели мою подругу до психушки. Я очень надеюсь, что в дом все же проникнут люди с камерами, которые тоже будут снимать кое-что из того, что будет происходить во дворце. Но чтобы впустить туда двоих парней-операторов с телевизионного канала, мне надо будет постараться.

Первое, что мне предстоит сделать, это внимательнейшим образом осмотреть дом, все этажи, чтобы понять, где установлены камеры. Я была уверена, что существуют такие места, куда взгляд камеры не проникнет. И мне предстояло найти эти «слепые» места, чтобы незаметно открыть окна первого этажа. Сколько окон, одно или все, я понятия не имела. Но именно через окно они и должны будут проникнуть в дом.

Конечно, дом охранялся. А потому кто-то из телевизионщиков должен был каким-то образом договориться с охраной. Как мне сказал главный редактор канала, я не должна забивать себе голову такими мелочами, это уже их дело. А мне надо открыть окна и впустить операторов. За эту мою работу и за возможность телевизионщиков разоблачить преступную группу заказчиков реалити-шоу мне обещали хорошо заплатить. Куда больше, чем эти самые заказчики. Таким образом, я могла и отомстить за Олю, и заработать.

Я нервничала. Сильно. Не понимала, как можно договориться с охраной, как операторы проникнут на территорию дворца. А если даже и получится, то удастся ли мне открыть им окно. Конечно, были и запасные варианты –  это попасть в дом вместе с курьером, который будет привозить продукты, или в момент, когда надо будет впустить моих будущих любовников. Но я не представляла себе, как это можно будет сделать реально. За всем этим шоу стояли непростые люди, и весь персонал, принимающий участие в его организации (курьеры, повара, уборщицы, охрана, «любовники»), был наверняка проверенным.

Я понятия не имела на самом деле, кто будет мне готовить, кто убираться. Что это за люди и можно ли найти с ними общий язык. Допускала мысль, что все это вообще обман и что, как только двери за моей спиной будут захлопнуты, так больше в доме никто и не появится. Что мне предстоит съесть все то, что уже находится в доме. И что готовить себе я буду вынуждена сама. И убирать большой дворец –  тоже. И что мужчин будет много, и не все они будут молодые и красивые. Возможно, там вообще будет настоящий городской сброд, я имею в виду маргиналов, грязных и вонючих бомжей. И где гарантия, что там вообще будет еда?

Буквально до того момента, как я села в машину, я все еще надеялась на то, что шоу будет интересным и для меня и что я найду в себе силы все преодолеть, со всем справиться и набраться впечатлений, но ближе к концу пути мне стало уже не по себе.

Я запаниковала. Куда меня везут и что будут со мной делать? Может, там, куда меня сейчас везут, просто студия, где снимают порно? И не простое, а…

Я же готовилась, я читала про разные извращения, которым меня могли бы подвергнуть. Самым страшное, что могло бы со мой случиться, это снафф[3]3
  Снафф-видео –  запечатленное на пленку настоящее убийство (нередко предваряемое издевательствами и сексуальным насилием), снятое с целью коммерческого распространения среди богатеньких извращенцев.


[Закрыть].

Но Олю же не убили! Она вышла оттуда живая и физически здоровая, разве что тронулась умом. Но это от впечатлений. Видимо, у нее и без того была слишком нежная психика и ей категорически нельзя было участвовать в такого рода мероприятиях. К тому же, раз ее отпустили, то допускали, что она поделится своими впечатлениями хотя бы с близкими ей людьми, то есть не боялись этого.

С другой стороны, разве устроители этого шоу не понимали, что их героиня может устроить по выходе из дворца настоящий скандал, обратиться к правоохранительным органам или, как я, к примеру, позвонить на телевидение и рассказать обо всем, что им пришлось пережить. Хотя как эта же Оля доказала бы, где была и что делала? Организаторы шоу наверняка бы уже сменили декорации, освободили дворец и арендовали для своих целей другой.

Вопросов было так много, и столько было во всем этом абсурда и странностей, что постепенно вся эта история, суть этого реалити-шоу приобретала налет нереальности. Так не бывает! Да, конечно, мы живем как бы в правовом государстве, но и преступников у нас хватает, другое дело, что многие остаются долгое время безнаказанными. Получается, что раз существует это шоу, значит, реально существуют и эти заказчики. Кто они такие? И какой им кайф наблюдать за обыкновенной, скажем так, бедной женщиной, попавшей в непривычную для нее обстановку и как бы призванную наслаждаться на камеру всем тем, что ей не доступно в ее реальной жизни. Так себе развлечение…

Когда с меня сняли черный платок и я открыла глаза, то чуть не ослепла от бьющего в глаза солнечного света. Я все еще продолжала сидеть в машине. Рядом со мной сидел все тот же молодой человек во всем черном, с прилизанными волосами. Он-то и снял с меня платок.

– Приехали, –  сказал он бесцветным голосом.

Я вышла из машины и осмотрелась. Сельская местность, пригород, кругом пышная зелень… Позади меня лес, передо мной высокий забор, за которым, как мне и обещали, самый настоящий дворец.

«Большой, трехэтажный, с башенками и широкой парадной лестницей, прямо как в сказке Шарля Перро».

Ну нет… Не должны в таком сказочном месте кого-то убивать…

Эта мысль даже мне самой показалась какой-то фальшивой. Я почувствовала, как губы мои словно сами по себе, помимо моей воли, скривились в нехорошую усмешку.

За нашей машиной должны были проследить. Где-то поблизости должны были быть люди из управления безопасности канала. И теперь они, спрятавшись где-то неподалеку, тоже увидели место действия. Наверняка с ними есть оператор, который уже начал свою работу, снимает дворец.

«А вот и то самое место, куда привезли нашу подопечную…»

– Пойдемте. –  Меня взяли под локоть и провели на территорию дворца.

Ну конечно, ухоженный сад, дорожки, беседка, клумбы с цветами, кусты цветущих роз.

Я ущипнула себя. Нет, это не сон. Я на самом деле нахожусь в прекрасном саду, в сказочном месте, где будут снимать на камеру мой стыд. Я продала себя этим извращенцам на целый месяц.

– Прошу! –  Мой молчаливый сопровождающий подставил мне свою руку, чтобы я оперлась на нее, и помог подняться по лестнице до двери. Открыл ее, и я вошла.

Черт подери! Да пусть меня здесь на кусочки режут, но я все-таки побывала здесь! Какая же красота кругом! Высокие потолки, мраморные колонны, лестница из мрамора, напоминающего растопленный шоколад с вкраплениями орехов, расходится в разные стороны, поражая красотой своих литых кованых перил.

– Вот здесь у вас холл… Пойдемте, я покажу вам кухню, комнаты…

– Я буду здесь одна или у меня будет домработница?

– Разумеется, у вас будет домработница. Но вы не должны с ней разговаривать. Это запрещено.

Домработница! Женщина! Счастье какое! Я с облегчением вздохнула…

Дальше все происходило, как во сне. Все мои опасения как-то разом исчезли. Уф… Ну на самом деле, что это я так распереживалась? Ну развлекаются «богатенькие буратины», кто как хочет. Деньги есть, вот и чумятся. Зачем им кого-то там убивать? Да если бы это было их целью, если заказчики –  садисты, то зачем им было заключать со мной договор, просить предоставить им номер моей банковской карты. Не проще было бы просто схватить меня на улице, посадить в машину и увезти… Но не во дворец, а в какой-нибудь жуткий дом, где пытают и убивают…

Здесь же все было создано для счастья! Огромные, в пол, окна, все комнаты залиты солнечным светом! Какие роскошные, чуть ли не парчовые, шторы на окнах! Повсюду растения в кадках или красивых вазонах! И чистота такая, что страшно дотрагиваться до чего-либо или ступать на вычищенные ковры, блестящие полы, ступени…

Мой сопровождающий (назову его Николаем для удобства) первым делом показал мне дом (так и быть, назову дворец все же «домом», ну какой это дворец, просто шикарный загородный дом), после чего предложил мне ознакомиться со списком продуктов, которые они готовы доставить мне для дегустации.

– Вычеркните все то, что вы не любите…

Ого! Вот это уже была поблажка! Действительно, раз уж решили ублажать меня деликатесами, то недурно бы и узнать, чего моя душа не принимает! Иначе как же снимать выражение блаженства на моем счастливом лице?

«Чилийский сибас.

Икра улиток (белая икра).

Трюфели с пастой.

Фуа-гра (гусиная печень с карамелизированной грушей).

Королевский камчатский краб с белыми грибами.

Мраморная говядина вогю, стейк.

Морской сахалинский гребешок, слегка поджаренный на сливочном масле.

Сыры.

Варенье.

Черная икра (икра белуги).

Карамелизированные фрукты и овощи (груши, персики, вишня, киви, кактус опунция и ревень).

Марципаны.

Трюфели (с коньяком, с шампанским, с мятными кристаллами или с перцем чили)».

Я вычеркнула только один пункт –  «кактус опунция».

Остальной список блюд, которыми меня здесь предполагали кормить, был не менее прекрасен –  великое множество закусок, мяса, рыбы, сладостей, напитков…

Промелькнула игривая мысль, что раз с едой не обманули, так, может, и с мужчинами повезет, и мне пришлют (отдадут на растерзание!) красивых породистых юношей?

Но в чем-то ведь должен быть подвох! Заказчики вряд ли бы довольствовались наблюдением за мной, несчастной изголодавшейся особой, поедающей икру ложками. Значит, этой икры будет так много, что она в меня не полезет? Может, так? И что тогда? Незаметно для камеры прятать ее? Куда-то вываливать вместе со стейком из мраморной говядины или марципанами? Под стол? Но так не хотелось об этом думать!

Буду наслаждаться, решила я. Вот всем, что предложат. И постараюсь вести себя с достоинством. Не буду, как дикарка, бросаться на всю эту волшебную еду, не дам им возможность посмеяться над собой.

Что мешает мне вести себя, как королева? Я и манеры знаю, все-таки я интеллигентная, воспитанная женщина.