Текст книги "Бюро расставаний"

Глава 5

В тот же день

Швейцар Никодим Николаевич – невысокий, поджарый, под форменным котелком прячущий короткую армейскую стрижку обильно усыпанных серебром ржавых волос – оказался до странности похож на медведеобразного Бахтина. «Лис! – подумал инспектор. – Вот точно, лис! И имя такое… глумливо-отрицательное, Ни-Ни. А ещё говорят, оборотней не бывает!» И сделал строгое лицо, чтобы скрыть эти мысли от подошедшего к нему швейцара.

– Вы к кому, господин стражник? – вежливо поинтересовался тот.

– К вам, Никодим Николаевич. Вот записку принёс.

Записку швейцар развернул, прочёл и сунул в карман.

– Что ж такое случилось, если с тремя словами ко мне господин секунд-майор отправляет целого старшего инспектора?

– Помощь от вас нужна, Никодим Николаевич, – сознался Глеб.

– По-омощь… Ладно, погуляй минут пятнадцать, я сменщика вызову. Мне как раз перерыв на чай положен. Вон, кафе напротив, съешь там мороженое, оно у них высший класс, особенно лимонное.

И отвернулся, встречая высадившуюся из экипажа старуху в чёрных кружевах.

* * *

Мороженое и вправду оказалось отличное, девушка за стойкой была чудо как хороша, и Никонов совсем неплохо провёл время. Ровно через четверть часа Никодим Николаевич вошёл в кафе и сел к нему за столик. Судя по всему, его неплохо здесь знали, поскольку без всякого заказа принесли чай, липовый мёд и пару пышных ватрушек. Глеб честно помалкивал, пока Лис пил чай и поглощал булки, и дождался вопроса:

– Ну, чем могу служить?

– Антон Генрихович Майер.

Сидящий напротив поморщился.

– Знаю такого. Зачем тебе?

«Раз меня к нему послал Бахтин, значит, можно рассказывать всё, иначе какой смысл?» – быстро подумал инспектор и будто с моста прыгнул в холодную воду.

– Жену его, Ангелину, сегодня обнаружили мёртвой. Скорее всего, убийство, похоже на отравление. А господина Майера отыскать не можем, словно прячется.

– Вот как? И давно ищете?

– С двух часов дня.

– А сейчас… – Лис глянул на часы. – Начало шестого. Проверь ещё раз, не приходил он домой?

Глеб связался по коммуникатору с коллегой, заканчивавшим обыск в квартире Майеров, спросил и покачал головой, отключая связь.

– Нет. Не приходил ни он сам, ни прислуга, никто вообще.

– Значит, он в клубе, – уверенно сказал швейцар.

– Поясните, пожалуйста, Никодим Николаевич!

– Антоша любит пообедать пораньше и поплотнее, а после обеда пару часов поспать. Раз дома не появлялся, значит, в клубе.

– А может, у любовницы?

– Он у своих дамочек не спит никогда. Точно тебе говорю – клуб. А поскольку из «Декарта» и «Солюса» его попёрли, – это слово Ни-Ни произнёс с особым вкусом, – значит, он в «Емелинском». Тверской бульвар, дом восемнадцать, во дворе. Таблички там нет, найдёшь выкрашенную в тёмно-зелёный цвет дверь с силуэтом щуки, швейцара зовут Аким. Передашь от меня привет.

– Никодим Николаевич, – решился спросить Глеб. – А если бы я просто так туда пришёл, без привета?

– Ну и пришёл бы, тебе б никто и слова не сказал. Впустят, всё покажут, а Антона ты не найдёшь нипочём. Ладно, тебе работать, и мне работать. Сергею Иванычу привет.

* * *

Конечно, рабочий день у инспектора подходил к концу, и он мог бы отправиться домой.

Но, во-первых, был он до невозможности упрям, и если уж решил господина Майера отыскать, то с пути этого сойти не мог. Тем более что от «Савоя» до Тверского бульвара совсем недалеко. Во-вторых, некоторое сочувствие к вдовцу он испытывал: тот и знать не знает, что дома его уже никто не ждёт, кроме следов тщательного обыска и повестки, предписывающей незамедлительно связаться с городской стражей. Ну и, наконец, в-третьих, ему было ужасно любопытно посмотреть на один из этих клубов, созданных по бритвальдскому образцу и ставших чрезвычайно модными среди нетяжело работающих мужчин.

Тверской бульвар.

Двор дома номер восемнадцать.

Дверь. И в самом деле, очень зелёная и с бронзовым щучьим силуэтом.

На стук открыл подслеповато щурящийся, будто спросонья, невысокий мужчина с кожей то ли тёмной от природы, то ли сожженной жестоким солнцем где-то под иными небесами.

– Вам кого? – спросил он без лишней вежливости.

– Старший инспектор городской стражи Никонов, – представился Глеб по всей форме. – Разыскиваю господина Майера.

– Нет здесь таких, – буркнул темнокожий, но дверь закрывать не стал, будто ждал чего-то.

– Вы Аким? Вам привет от Никодима Николаевича, – со вздохом сознался инспектор.

– Да? И как старичок, всё красит волосы в чёрный цвет?

– Нет, как был рыжий с сединой, так и остался.

– Прошу прощения, ваше высокоблагородие, проходите, – и Аким распахнул дверь. – На второй этаж, я вас провожу.

В комнате, затемнённой зелёными шторами, на неширокой кровати сном младенца спал искомый Антон Генрихович Майер, во сне причмокивая губами.

Глеб поморщился:

– Вот тьма, будить его надо. А известие я принёс нерадостное…

– Вы, ваше высокоблагородие, пройдите пока к господину управляющему, там кофейку выпьете, там и подождёте. А я господина Майера разбужу, в чувство приведу и подготовлю.

Вроде бы Аким и не подталкивал его в спину, но Глеб сделал шаг, другой, третий, и вот уже сидит он в строгом кабинете на удобном диване. В руке у него чашка отлично сваренного кофе, а управляющий клубом протягивает ему книжечку в зелёной сафьяновой обложке.

«И что это было? – спросил инспектор сам у себя, когда вызванный Акимом экипаж уносил его и господина Майера в сторону Сретенки. – Ведь ни сном ни духом не собирался я становиться членом, тьма его побери, клуба. Ещё и взнос заплатил, теперь до зарплаты придётся на чебуреках жить или к Алексу напрашиваться на ужины… С другой стороны, пятьдесят дукатов в месяц – деньги небольшие, а с точки зрения информации точка отличная. Нет, но как они меня!..»

Сидящий рядом с ним Антон Майер мрачно помалкивал, стараясь дышать в сторону: несмотря на принятые Акимом меры, перегаром от него разило изрядно.

* * *

В квартире на третьем этаже Майер всё так же молча прошёлся по комнатам, сел на кровать в разорённой спальне и потёр ладонями лицо.

– Я забыл, как вас зовут?

– Старший инспектор следственного отдела городской стражи Никонов, – ещё раз представился Глеб.

– Ах, да, – вяло кивнул вдовец. – Её… увезли?

– Да, ещё в середине дня. Мы долго не могли вас найти.

– Понятно, – он снова надолго замолчал. – И что теперь будет?

– Будет следствие. Наш патологоанатом проведёт аутопсию, мы узнаем причины смерти и, если она была насильственной, найдём убийцу, – терпеливо ответил инспектор.

– Понятно, – повторил Майер. – А вы считаете, её… Ангелину убили? Мне нужно будет её опознавать? – вдруг встревожился он.

– Опознание провели её сотрудники из салона красоты, так что в этом нет необходимости. Но если вы хотите…

– Боже сохрани! – вдовец содрогнулся. – А это… похороны, наследство… О! Надо вызвать Бунимовича!

Он быстро вскочил и побежал куда-то упругой походкой, будто и не был только что похож на варёный стебель сельдерея. Заинтересованный Никонов последовал за ним.

Антон Майер вбежал в кабинет, не обращая внимания на валяющиеся на полу бумаги, рывком выдернул средний ящик письменного стола и стал в нём копаться, приговаривая:

– Ну, где же ты? Ага, вот!

Коммуникатор последней модели был выдернут из-под чеков, коробочек из-под пастилки и смятых пачек от табака. Майер потыкал пальцем в кнопки, дождался ответа и заговорил:

– Саша, привет! Слушай, тут такое дело… Анжелу убили. Приезжай, давай, жду.

Он бросил аппарат на стол, глянул на Глеба и нахмурился:

– Как ваша фамилия? Новиков?

– Никонов, – скрипнул тот зубами.

– Вот что, Никонов, вы идите пока. Приедет мой адвокат, посмотрим, что он скажет.

Инспектор вскипел.

Конечно, при такой работе он не был кисейной барышней – нередко ему хамили, бывало, и ударить пытались. Но сегодня это произошло так неожиданно и прозвучало настолько грубо, что он именно вскипел, мгновенно, словно чайник с магическим подогревом. Майер, уже не обращая на него внимания, снова принялся копаться в столе.

Глеб глубоко вздохнул, представил себе секунд-майора, каким огорчённым будет его лицо, если Бахтин узнает, что старший инспектор ударил… пострадавшего? Подозреваемого? Фигуранта!

И уже совершенно спокойно произнёс:

– Если вы предпочитаете давать показания у нас в дежурной части, господин Майер, то я препятствовать не смею. Вызываю патруль, вас доставят в камеру, где вы сможете дожидаться вашего адвоката.

Он вытащил из кармана коммуникатор.

– Не надо, не надо! – замахал руками вдовец. – Что вы, в самом деле, понимаете же, я расстроен, такая… неприятность.

«Не беда, – отметил про себя Глеб. – Не горе. Смерть жены – это неприятность». Он достал блокнот и магический стилус, сел в удобное кресло, закинул ногу на ногу и сказал:

– Присядьте, господин Майер, и давайте побеседуем. Сядьте! – тот с недовольным видом плюхнулся напротив и затих. – Итак, для начала хотелось бы получить список родных и знакомых вашей жены.

– А… А я их не знаю! Вы возьмите её коммуникатор и в нём посмотрите, Ангелина с ним не расставалась.

Инспектор не стал сообщать своему визави, что ни записную книжку, ни коммуникатор покойной они пока не обнаружили.

– Хорошо, – спокойно произнёс он. – Пожалуйста, расскажите, как вы провели день.

– Весь день? А разве вас не интересует время… происшествия?

– Нет. Пожалуйста, весь день.

– Ну-у… Встал часов в одиннадцать, принял ванну, оделся и отправился завтракать. Я люблю завтракать в кондитерской Паттерсона, там отличные круассаны, такие, знаете ли… – Майер пошевелил в воздухе пальцами, ища слово. – Такие пышненькие. Потом заехал в пару мест по делам.

– В какие? И в какое время там были?

– А разве это не является коммерческой тайной? – из-под припухших век неожиданно блеснул острый взгляд.

– Я же не спрашиваю, что именно вы там обсуждали, – невозмутимо отвечал инспектор. – Место и время.

Так постепенно, то нажимая, то отступая на полшага, он выяснил, где господин Майер провёл время от полудня до обеда, где обедал и с кем, отчего поехал не домой, а в клуб…

– Ну, вот и всё, а из клуба вы меня увезли! – завершил свой рассказ скорбящий вдовец.

Во входную дверь застучали.

– Ага, это Бунимович. Сейчас он вам покажет, где юстиция зимует! – удовлетворённо сообщил Майер и пошёл открывать.

Вошедший в дверь человек был высок ростом, худ и уныл до чрезвычайности, так что инспектор усомнился в его способности кому бы то ни было что-то показать. Тем не менее он поднялся, корректно распрощался, предупредил, что могут возникнуть ещё вопросы, и поспешил удалиться. Надо было переварить всё узнанное, а ещё понять, отчего в какой-то момент ему показалось, что Майер всё врёт.

* * *

Клиентка пришла в строго оговорённое время – ровно в восемь. Вид у неё был такой уставший и огорчённый, что каждый из сотрудников агентства поспешил предложить свой излюбленный способ растворения горестей.

Андрей протянул румяное ароматное яблоко.

Елена спросила:

– Знаете, как бритвальдские медсёстры говорят? Нет такой неприятности, чтобы от неё не помогла хорошая чашечка чаю. Я заварю! – и поспешно ушла на кухню.

Гном буркнул в бороду:

– Да уж лучше не чаю, а чего покрепче! – и полез в правую тумбу стола за стратегическим запасом.

Гай же помялся и вытянул из кармана фольгу, в которую был завёрнут кусочек шоколада.

Нина заулыбалась, обещала съесть яблоко попозже, с благодарностью отказалась от шоколада и аква-виты, обхватила ладонями кружку с чаем и посмотрела поочерёдно на каждого.

– Спасибо! – сказала она. – Теперь давайте о деле, да? Не уверена, что я смогу расплатиться за вашу работу. Вы понимаете, салон закрыт на неопределённое время, значит, зарплаты не будет. Работать без артефакта я не смогу, так что придётся затянуть пояс. Но главное, вы, наверное, знаете, что меня подозревают в убийстве?

– Расскажите поподробнее, – попросила Елена.

– Всегда считала, что ко мне хорошо относятся коллеги, – криво усмехнулась клиентка. – Ну, может, не все прямо вот любят, но относятся неплохо. Ровно, по-товарищески. Знаете, сколько из них сегодня рассказали страже о том, что у меня был давний конфликт с хозяйкой?

– Думаю, что все, – уверенно ответил Андрей. – Может быть, кроме барышни, встречающей гостей.

– Да, Таня ничего такого не сказала… А почему вы так решили, что кроме неё?

– Я там сидел, ждал Лену, слушал и наблюдал. У вашей Тани первая любовь и все связанные с этим переживания, она и вас-то не особо замечает, а уж тем более ваши взаимоотношения с Ангелиной Майер. Остальные же… Я правильно понимаю, что вы – единственный уникальный мастер, остальные просто парикмахеры, косметологи и маникюрши?

– Ну что вы! – всплеснула руками Нина. – Варя совершенно замечательно стрижёт, Асель отлично красит и подбирает сочетания цветов к образу, к лицу. У Юлечки золотые руки, я как-то испортила ногти, грибы чистила… – она смущённо улыбнулась. – Маша, дочка, очень любит грибы собирать, и мы так много тогда нашли! Пока почистили, ногти стали совершенно чёрными. Вот Юля всё сделала, привела в порядок, и хозяйка ничего не узнала.

– Деньги Юля с вас взяла?

– Ну конечно, она же работала!

– Вот именно. Ладно, речь не о том. Конфликт с госпожой Майер был у каждого сотрудника салона, мы это знаем точно. И, разумеется, завтра доведём до сведения стражи, – голос Андрея звучал успокаивающе, все неприятности словно покрывались какой-то пеленой.

Нина зевнула украдкой, порозовела и извинилась.

– Как вы думаете, мне нужно нанять адвоката?

– Не помешает.

– Но… у меня нет таких знакомых.

– Неужели среди ваших клиенток не водятся дамы-юристы или жёны господ стряпчих?

– Что вы, как же можно к клиенткам обращаться по поводу… убийства? Вот что, я видела дальше по Сретенке адвокатскую контору, завтра туда схожу.

– Не спешите! – вмешалась Елена. – Мы спросим у друзей, полагаю, кого-то они порекомендуют. А пока постараемся встретиться с господином Майером, если он не слишком переживает смерть супруги.

– Думаю, не очень, – задумчиво произнесла Нина и поторопилась пояснить. – Раньше, когда они только поженились, он частенько забегал к Ангелине. Всегда или цветы приносил, или конфеты, особенно если собирался уезжать из города на несколько дней. Потом это стало всё реже и реже происходить. А последнее время мы Антона и не видели ни разу. И ещё… Обычно Ангелина уходила последней – проверяла расходные материалы, считала выручку и закрывала двери. Но с недавних пор пару раз в неделю она стала срываться рано, иной раз и в пять, и в шесть. Причём именно срываться. Вот только что кого-то отчитывала или с клиенткой говорила, сигнал коммуникатора – и через пять минут её нет, только туфли валяются, в которых она по салону ходит.

– Вы не видели, её кто-то ожидал? – подался вперёд гном.

– Один раз видела, что она села в экипаж… Случайно! – Нина снова залилась краской. – Я ждала клиентку, та опаздывала, а у неё была запланирована долгая и сложная процедура, вот я и поглядывала в переулок. Так вот, стоял экипаж… такой, из последних моделей. Чёрный, с кожаной белой крышей, которая опускается. Я подумала ещё, что странно – жарко было, середина августа, а у них крыша эта закрыта, окна все закупорены и на лобовом стекле магический щит стоит, чтобы снаружи не было видно, кто там сидит.

– Номер экипажа вы не запомнили?

– Нет, что вы! У меня с цифрами вообще беда, – женщина улыбнулась. – Буквы запомнила, Н, А и З, потому что мои инициалы. Нина Александровна Захарова.

* * *

Когда клиентка ушла, Елена обвела коллег взглядом и сказала:

– Любовник?

– Определённо, – кивнул гном.

– Скажем страже или сами поищем?

– Скажем страже. И сами поищем, – ответил Андрей. – А для начала попросим нашего любезного хозяина помочь с адвокатом, – тут он чуть повысил голос и позвал: – Аркадий Феофилактович!

– Тут я, – раздался голос с подоконника. – Чего вам?

– Не будете ли вы так любезны попросить господина Верещагина спуститься сюда, к нам?

– Чего это он будет ходить, ноги бить, – буркнул домовой. – Нечего! Ещё этот ваш… животный… прыгнет, поцарапает.

– Я? Я – животный? – возопил Гай. – Да ты… Мерзкий бородатый старикашка! Я тебя с песком смешаю и драконам скормлю! Я тебя!..

– Гай! – строго сказал Андрей. – Галлитрап Бидли! Тебя дразнят, а ты не поддавайся! Тем более что любезнейший из всех домовых уже ушёл, – добавил он, прислушиваясь. – Да и вообще, формально он прав, а мне нетрудно подняться на второй этаж и поговорить с Алексом.

– Тогда иди, – махнула рукой Лена. – А мы пока займёмся ужином. Картошка или макароны?

* * *

Алекс был в гостиной – сидел у камина на полу, привалившись спиной к креслу, обложенный коробками, шкатулками и ящичками, и что-то помечал в списке.

– Подарки ко дню Перелома Года подбираешь? – поинтересовался Андрей.

– Да если бы! – махнул рукой Верещагин. – Рабочие амулеты смотрю, что разрядилось, что заменить надо. Резерв у меня небольшой, так что в большинстве случаев выезжаю на тонких воздействиях и на амулетах. Ну, вот, например, – он вытащил из коробки сиреневый с белыми прожилками камень, причудливо оправленный в дерево, медь и серебро. – Вообще-то это анализатор следов магического воздействия. И в принципе он должен светиться разным цветом в зависимости от того, какая стихия применялась. А теперь смотри…

Хозяин дома бросил в камин крохотный кусочек магического пламени: камень загудел и слабо засветился голубым.

– Видишь? – Алекс с досадой сунул амулет в коробку и отставил её в сторону, сделав какую-то пометку в списке.

– Вижу. А что должно было быть?

– Ну, огонь же, оттенки от красного до оранжевого. Ничего, гарантия на него ещё не закончилась, так что посмотрим, что мне скажут господа Накл, Фонкин и компания… Ладно, что я тебя этим гружу! – он встал, бросил список на журнальный столик и спросил: – Выпьешь чего-нибудь?

– Ты что будешь? Вот и я то же самое.

– Тогда келимаса, – Алекс достал из бара графин, разлил золотистую жидкость по бокалам, пригубил и спросил наконец: – Что хотел-то?

– С клиенткой такая произошла история…

Андрей кратко изложил ситуацию с убийством хозяйки салона. Верещагин внимательно выслушал и спросил:

– Что-то в пудре?

– Похоже на то. Мы предположили, что там, скорее всего, не был яд, иначе она этой пуховкой половину сотрудников бы перетравила. Ну, Ленку так точно, она в двух или трёх метрах от госпожи Майер была. Какой-то аллерген, может быть.

– Стража получит результаты вскрытия завтра… – задумчиво сказал Алекс. – Это ведь был кто-то свой. Кто-то, кто знал, на что у неё сильная реакция.

– Первым делом обычно подозревают мужа.

– И это разумно.

– Но тут заподозрили как раз Нину, так что я пришёл с просьбой – порекомендуй адвоката. У нас контакты есть, сам понимаешь, только в Саратове, здесь пока не обзавелись.

– Адвоката я дам, это не вопрос… Вот что, Андрюш, напиши-ка мне всё, что вам удалось узнать. Я поговорю с Бахтиным, может, мы с ним снова вместе поработаем.

– Бахтин – это кто?

– Начальник следственного отдела нашей Устретенской стражи.

Верещагин достал коммуникатор, набрал номер и подождал, пока на экране появится худой мужчина с шапкой седых волос и очень светлыми глазами.

– Николай Илларионович, добрый вечер. Не отвлекаю?

* * *

Через короткое время Андрей уходил к себе, на первый этаж, держа в кармане карточку поверенного в делах Николая Илларионовича Лямпе, а в уме – заверения означенного господина, что с Ниной Захаровой он готов встретиться завтра же утром, дабы сделать всё возможное для её защиты.

Скверно начавшийся день вроде бы выравнивался.

Что-то будет завтра?

Глава 6

12 октября 2185 года, вторник

Алекс не стал откладывать встречу с секунд-майором Бахтиным, а отправился к нему с самого утра.

В половине девятого тот был уже на месте, и, судя по покрасневшим глазам, давненько.

– У тебя ровно пять минут, – сказал секунд-майор, опережая любые вопросы. – Ладно, семь, но не больше. Мне надо до субботы разгрести всё, что накопилось за последний год… или два, – добавил он самокритично, смерив взглядом гору документов.

– Понятно. Тогда не буду спрашивать о здоровье, сразу к делу. Меня интересует убийство в «Цирцее». Убийство или несчастный случай, мы знаем.

– Не видел ещё результатов вскрытия. Иди к Глебу Никонову, он ведёт дело.

– Разрешаешь посмотреть?

– Ну… предположим. А какой у тебя интерес? Ты ж вроде дела об убийстве не берёшь?

Верещагин ухмыльнулся:

– Да видишь ли, в моём доме, в квартире на первом этаже, где ещё недавно была приёмная известной целительницы… Той самой, на которой ты женишься в субботу… Так вот, так открылось очень интересное агентство.

– Ну?

– Агентство расставаний.

– Разводами занимаются, что ли?

– Ни в коей мере. Будет любопытно – спросишь у них, а первое дело я им сам подкинул. Женщина хочет уволиться с работы. Работает она в «Цирцее», а просто написать заявление не может, потому что хозяйка держит в сейфе и не отдаёт главную семейную ценность, артефакт.

– Угу. И зовут эту женщину Нина Захарова, – кивнул Бахтин. – Ты в курсе, что у неё был затяжной конфликт с этой самой убитой?

– А ты в курсе, что Ангелина Майер занималась шантажом и торговала запрещёнными магическими препаратами?

– Доказательства есть?

– Ну, препараты, полагаю, нашли в её кабинете… или найдут, поскольку твои ребята знают, где искать. А насчёт шантажа… Надо найти её золотой фонд. Ты ж сам понимаешь, такая золотая жила означает документы, письма, снимки и тому подобное, где-то же они хранятся? Кстати, по моим сведениям, в доме огромный подвал, и одному Сварогу известно, что там хранят.

– Подвал – ерунда, – ответил Бахтин. – Вход туда запечатан уже много лет, Майер дом этот получил в наследство вместе с тяжбой о том, кому подвал принадлежит.

– И кому же?

– Пока перетягивает городская служба подземных коммуникаций.

– Ладно. Подвал – ерунда, но архив Ангелины Майер искать надо.

С тоской во взоре секунд-майор посмотрел на свой заваленный бумагами стол и сжал амулет:

– Дежурный? А, Артамонов, ты… Вызови ко мне Никонова.

* * *

Дежурный поймал Глеба уже у выхода. Тот собирался ещё разок поговорить с вдовцом, но с начальством не спорят, так что инспектор развернулся и пошёл к лестнице.

– И почему я не удивлён? – пробормотал он, увидев в кабинете старого знакомого.

– И тебе не хворать, – усмехнулся Алекс.

– Вот что, Никонов, ты результаты вскрытия получил? – спросил секунд-майор.

– Полчаса назад были не готовы, Сергей Иванович.

– Тогда так… Я распоряжусь, чтобы они тебе всё отправили как можно скорее, а ты пока иди и послушай, что расскажет Алексей. Материалы дела ему показать разрешаю. Понял?

– Так точно, господин секунд-майор! Разрешите исполнять? – вскочил и вытянулся Никонов.

– Иди уже… шут гороховый! – и Бахтин снова зарылся в сортировку бумаг.

* * *

В комнате, которую старший инспектор делил с тремя подчинёнными, по счастью, никого не было.

Глеб плюхнулся на свой стул, кивнул приятелю на стул напротив и сказал:

– Излагай.

Верещагин и изложил. Шантаж, приворотное зелье, любовник на новеньком кабриолете…

– Да-а… Я-то надеялся на простое дело, а, получается, убить дамочку мог каждый второй.

– Не считая каждого первого, – усмехнулся Алекс. – Так что госпожа Захарова далеко не главная в списке подозреваемых, она-то не к наёмным убийцам пошла, чтобы свою собственность забрать, а в агентство расставаний.

– Ладно, начнём с простого. Марку машины мы не знаем?

– Нет.

– Ну, ничего – кабриолет, чёрно-белый, с буквами Н, А и З в номере… Пускай поработают, – и он быстро написал и отправил запрос в отдел регистрации транспортных средств.

Алекс с любопытством наблюдал за инспектором: как-то не доводилось ему раньше присутствовать при собственно процессе работы государственных сыщиков.

Тут перед Никоновым возникла белая птичка магвестника; он протянул руку, и на ладонь ему спланировали три сколотых листка. Проглядев текст, инспектор хмыкнул и перебросил листки Алексу, скупо пояснив:

– Аутопсия. Очень интересно.

Алекс пробежал отчёт, потом вчитался и с изумлением поднял взгляд на Глеба:

– Порошок чёрного лотоса? Это что, шутка?

– Ну, если наш патологоанатом утверждает, что это был именно этот порошок, то кто мы такие, чтобы с ним спорить?

– Слушай, но это же самый дорогой наркотик в мире! То количество, которое ваш спец тут указывает, стоило бы как хороший загородный дом.

– Значит, тот, кто добавил в пудру это вещество, был человеком богатым. Слушай, чего ты хочешь? – воскликнул Никонов. – Ты предположил, что это был аллерген – вот тебе аллерген. Если вещество редкое и дорогое, значит, его не всякий мог получить и использовать. Получается, что твоя подопечная практически опустилась в самый низ списка, а на первый план выходят муж и те, кого мадам шантажировала, богатые клиентки салона красоты.

– Хорошо-хорошо! – Алекс поднял ладони, защищаясь от его напора. – Что дальше?

– Дальше… к половине одиннадцатого я вызвал твою Захарову.

– Она не моя.

– Не твою Захарову. Вот и расспрошу её насчёт любовника – раз, шантажа – два, лучшей подруги – три. Должна же была у светской дамы быть лучшая подруга? Ты как, с делом будешь помогать?

Алекс вспомнил начатое собственное расследование, полученную оплату, потом посмотрел на календарь и прикинул сроки… и решительно кивнул.

– Попробую. Вроде влез уже в это дело, хочется посмотреть.

– Присмотреть? – ухмыльнулся инспектор.

– И это тоже.

Лёгкую пикировку прервал коммуникатор Глеба. Он взглянул на экран, удивлённо поднял бровь и нажал кнопку ответа. Пока слушал, лицо его вытягивалось, пару раз он порывался ответить, но его прерывали. Наконец инспектор дослушал до конца и отключился, не прощаясь.

– Транспортники, – произнёс он сквозь зубы. – Видите ли, данный кабриолет им известен, но сообщить имя владельца могут только после получения от руководства разрешения. Государственный чиновник высокого ранга этот самый владелец, как бы не побеспокоить господина бюрократа!

– От их руководства? Или от твоего?

– А и правда что, – просветлел лицом Глеб. – А побегу я к Бахтину, пока транспортники не почесались!

И он вылетел за дверь, прихватив напечатанную копию запроса.

* * *

Андрей и Елена стояли у поворота со Сретенки в переулок, к зданию, где находилась «Цирцея» и квартира Майеров. Только что им в довольно грубой форме отказал в беседе Антон Майер, сообщив, что говорить с ними не обязан, а уж если и решит согласиться на встречу, так не раньше, чем похоронит горячо любимую супругу.

– Имеет право, – вздохнула Лена. – Мы – контора насквозь частная, нас можно посылать. Всё-таки была своя прелесть в корочках, украшенных государственным гербом.

– Да ладно, на нет и суда нет. Похороны должны быть послезавтра, это четверг, значит, сразу после и подкатим к нему насчёт артефакта. В крайнем случае – в пятницу.

– Попробуем. Дальше что у нас по плану?

– Салон «Цирцея», поговорить с сотрудниками, – Андрей посмотрел на тёмные окна «Цирцеи». – Так что я предлагаю связаться с Юленькой и с нею побеседовать.

– Ты взял координаты?

– А то! И что приятно – живёт девушка не в каком-нибудь Бескудникове, а тут неподалеку, на Большой Каретной.

– Хорошо. Ты иди к Юленьке, а я отправлюсь в Учётную Палату и посмотрю документы по Майерам, – решительно сказала Елена. – Что-то меня туда тянет, прямо вот зовёт, словно лепрекон над горшком с золотом.

– Поэтическая ты сегодня с утра, прямо спасу нет, – восхитился Беланович. – Встречаемся дома?

– Купи пельменей, мы все доели, – крикнула Лена ему вслед; как всякая женщина, она любила оставлять за собой последнее слово.

* * *

У вернувшегося в кабинет Глеба было странное лицо, Алекс не сразу понял, что означает его гримаса.

– Ну что, – спросил он нетерпеливо, – подписал запрос?

– И даже получил ответ. Мгновенно. Представляешь? За всё время моей работы в страже транспортники ни разу не отвечали так быстро!

– Ну, так кто у нас владелец кабриолета?

– Господин Лукьянов Виктор Николаевич, глава отдела контроля казначейства его царского величества.

Верещагин присвистнул:

– Да-а, этого не допросишь в любой желаемый момент…

– Я вот и думаю, что они там пари заключили, удастся ли мне работать со свидетелем, – сказал Глеб, садясь на своё место. – В смысле, в отделе учёта транспорта…

– Да тьма с ним, с отделом! – отмахнулся Алекс. – Что дальше? В прошлый раз, когда у меня были заморочки подобного рода, я обращался к княгине Фейн, но она сейчас на водах.

– Ты частник, а я государственный служащий, – гордо провозгласил инспектор. – Вот возьму сейчас и свяжусь с секретарём господина Лукьянова, и попрошу о встрече.

И он решительно набрал на коммуникаторе номер, время от времени сверяясь с выданными ему сведениями.

Верещагин встал и подошёл к окну, чтобы не мешать разговору: ему самому частенько приходилось натыкаться на непонимание, неприятие, а то и грубые отказы тех, кто считал себя стоящими выше. Окно выходило в небольшой садик, за ним виднелся переулок, а там и Сретенка с текущим потоком пешеходов, магазинами, кафе и прочими маленькими радостями жизни.

Ударил колокол в близлежащей церкви Единого, пробив только раз. Алекс взглянул на часы: половина одиннадцатого. «Сейчас придёт Нина. Наверное, всё-таки лучше мне уйти, чтобы не мешать разговору», – подумал он и повернулся к инспектору. Тот сидел с задумчивым видом.

– Представляешь, мне назначили встречу сегодня! – сообщил он. – В два часа в казначействе…

– Тогда я пошёл, не буду мешать. Нина меня знает, может получиться неудобно. Будет время – заглядывай вечером на чай с пирогом.

– Договорились! – оживился Глеб. – С капустой можно?

– Попрошу!

На лестнице Алексей раскланялся с присяжным поверенным Лямпе, поддерживавшим под локоток невысокую хрупкую женщину с красивыми серыми глазами.

Его ждала собственная работа, за которую, между прочим, клиент платил по пятьсот дукатов в день.