Текст книги "За руку с ветром"

Искры потемнели, стали темно-коричневыми, почти как радужки Димки, и навсегда поселились в его глазах. Он ушел с ними вместе, почти убежал, хотя ноги были деревянными, словно он весь день качал их в тренажерке после годового перерыва. Странно, но в сердце были те же самые ощущения. И первое время они усиливались, как только Дима видел Ника или Машу, словно эти двое были мощными тренажерами.

Он еще ускорил шаг, а потом и вовсе побежал, как будто сдавал кросс на скорость. По дороге едва не врезался в неспешно идущую по коридору Ольгу Князеву и ее подругу Регину, извинился и помчался дальше. В тот день он первый раз в жизни сильно напился с недоумевающими друзьями и пару дней не ходил в универ.

* * *

Молний стало больше, дождь еще больше усилился, и только грома пока почти не было слышно, как будто бы он запаздывал, но обещал скоро быть.

– Я никому не рассказал про Ника, не бойся, – сказал Димка мне. – Это ведь твоя тайна, Маша.

– Спасибо, – я не знала, что делать. Переминалась с ноги на ногу.

– Я вел себя так же, как и раньше. И с тобой. И с ним. А ведь Ник – мой друг, хотя дружба у нас странная. Но всегда была крепкой. А тут я начинал изредка ненавидеть его за то, что он украл тебя у меня. А это нелегко, – он выругался – жестко, зло, – это очень нелегко.

Чащин хлопнул себя по лбу, заставив меня вздрогнуть.

– Что я несу, вот придурок.

– Дим, ты решил встречаться с Олей, чтобы отомстить Нику? – спросила я внезапно.

– Нет. Нет, я не такая падаль, чтобы так поступать, – парень даже испугался этих моих слов, и мне стало стыдно. – Я стал общаться с Олей еще до того, как он с ней познакомился. В феврале. А он увидел ее в начале апреля. Я сам познакомил их. Мы гуляли с Ником и случайно встретили Олю. Она ему тут же понравилась. А меня это тогда только развеселило… Кретин. И почти сразу Никитос стал оказывать ей знаки внимания. Потом он встретил ее еще раз – когда без предупреждения шел ко мне, а она возвращалась от меня. Увидел пару раз в универе. В общем, подумал, что Оля – его судьба, гребаный фаталист. Ник не знал, что мы… общаемся. Никто не знал.

– Ну почему, почему, Димка?

– Я надеялся, что смогу быть с тобой, – признался одногруппник. – Если бы у меня появилась девушка, ты бы вообще не взглянула на меня. Никогда. Ведь когда ты подумала, что у меня есть девчонка, ты только прикалывалась надо мной. Когда я захотел, чтобы ты поревновала – ну, в шутку, ты просто смеялась, – он вновь с болью улыбнулся. – Так обидно было.

А я тут же вспомнила, что говорила ему тогда.

«– Сегодня я иду на свидание.

– С кем это? С кем, с кем, с кем?

– Не твое дело.

– Кто на тебя клюнул, Чащин? Она что, тупая? Или слепая?»

– Я не хотела, – прошептала я, чувствуя невероятный стыд за свои слова. Боже, ну я и сволочь! Как я могла сказать Димке такое? Ведь я правда была рада за друга, что он нашел вторую половинку!

– Я знаю, что не хотела, – кивнул он, не глядя на меня, – смотрел, не мигая, на лужи, где все продолжали тонуть косые холодные капли дождя. – Ты – самая лучшая девушка. Просто два года это до меня доходило. А когда дошло, оказалось, я опоздал. Про то, что ты лучшая, пронюхал другой.

Я только плечом дернула, вспомнив про этого другого.

– Почему вы с Князевой стали… общаться так близко? Как это случилось?

Он пожал плечами:

– Очень просто. Я приехал в клуб с ребятами, чтобы отпраздновать день рождения Женьки, и встретил ее там.

И он рассказал.

* * *

Той холодной январской ночью Димка не сразу узнал в красотке, зажигающей на танцполе, свою спокойную одногруппницу Ольгу Князеву. Одета она была вызывающе – короткая юбка, облегающий топик с крохотными лямочками, которые так и норовили сползти вниз, шпильки, и в свете прожекторов девушка сверкала не хуже самой настоящей звезды. Тонкая гибкая фигурка, распущенные волосы, рассыпанные по плечам, кокетливый зазывный взгляд, уверенные грациозные движения – все это делало Ольгу похожей на раскрепощенную танцовщицу, а не на студентку факультета искусствоведения. Скачущие тени заостряли черты ее лица, делая их более хищными, блеск софитов ласкал обнаженные длинные ноги, открытые плечи и шею.

Сначала ее одногруппники просто прошли мимо, весело перекинувшись парой слов по поводу внешности и танца «прикольной девчонки в супермини». Они почему-то подумали, что эта герла – подружка или мажора, или какого-то крутого типа. Ребята не признали в заводной красотке Князеву – к тому же в клубе очень не вовремя наступила загадочная полутьма, скрывшая ее лицо. Они прошли мимо, немного потусовались на танцполе, над которым разрывался громкий и ломаный драм-энд-бэйс. Кто-то тут же нашел себе девчонок и свалил куда-то с ними, кто-то был порабощен ритмом музыки и продолжил танцевать, а именинник Женя и Димка отправились к барной стойке. Первый как-то быстро накидался до «синего» состояния и был не совсем вменяем, второй пить не любил, потому как алкоголь заставлял Чащина погружаться в свои невеселые в последнее время мысли. Например, в мысли о том, что Машка влюблена в его друга. А Ник об этом и не догадывался – на девчонок ему было как-то плевать. Димка даже как-то спросил у Никиты, нравится ли ему «вон та» девчонка, показав на стоявшую в конце коридора Марию Бурундукову. Она смеялась над чем-то с совершенно беззаботным видом, не видя их.

– Индифферентно.

– В смысле? – переспросил вмиг обрадовавшийся Чащин.

– Равнодушен, – сказал тогда Кларский, присмотревшись к ней. – Не мой тип. И громкая очень. Девушка должна быть женственной и нежной. А не выглядеть пацанкой. Зачем спрашиваешь?

– Просто так. Не могу понять, то ли тебе девчонки вообще не нравятся в принципе, то ли какие-то особенные, – отшутился Чащин.

– Особенные, – серьезно ответил Никита. – Идем, скоро пары начнутся.

Димка кивнул. Машу он как раз и считал особенной. И то, как друг назвал ее, ему не понравилось. Очень не понравилось. Хотя, с другой стороны, он был рад, что Кларский не заинтересован в Бурундуковой. Он сам себя презирал за то, что иногда начинал испытывать к Нику темное, тягучее, как горячая карамель, неприятное чувство тщательно скрываемых ревности и злости. «Почему он, почему этот урод нравится Маше?» – думал он в такие моменты. Чувство это быстро проходило, но парень осознавал, что оно прочно сидит в глубине его сердца. И ничего не мог поделать. Нику, конечно же, ничего про симпатии к Машке не говорил, а с ней продолжал общаться, как и прежде, скрепя сердце. Оставался просто другом. Димка научил себя радоваться таким мелочам, как простое мимолетное прикосновение к ее рукам или дружеские объятия, когда он имел возможность почувствовать ее тепло и запах волос, или даже простое похлопывание по плечу. Да и просто слышать голос Маши было очень приятно.

С такими мыслями Дима сидел за барной стойкой, облокотившись на нее обоими локтями и изредка потягивая пиво из высокого стакана, в гранях которого играли всполохи разноцветных огней создаваемого зеркальным шаром беззаботного летающего снега.

– Эй, мальчик, не угостишь девушку коктейлем? – раздался над его ухом смутно знакомый и развязный из-за алкоголя голос. Чащин обернулся и увидел, как рядом с ним и уже спящим именинником уселась, закинув ногу на ногу, та самая прикольная девчонка с танцпола. Димка хмыкнул.

– И что ты хочешь?

– Я хочу… думаешь, я хочу «пину коладу»? – вдруг спросил она.

– Вполне возможно.

«Тебе уже хватит, дура», – подумал он. Кажется, длинноволосая леди уже накачалась алкоголем сегодня.

– Нет, зайка, я хочу «Хиросиму». Пусть «пину коладу» глотают гламурные девочки с пухлыми губами и длинными ресницами.

Димка вновь ухмыльнулся – девчонка его забавляла, и наклонился к ней поближе, чтобы что-то сказать. В это время ее лицо хорошо осветила очередная вспышка света, и он вдруг понял, что красотка выглядит невероятно знакомо.

– Оля? – спросил с недоумением парень. Девушка дернула обнаженным плечиком. В ее голубых глазах, кажущихся сейчас темными, появились злость и удивление.

– Откуда… А-а-а, вот невезуха, я приняла идиота-одногруппника за клевого парня. Не заказывай мне ничего, как тебя… Дмитрий. Я обозналась. Ты ведь не из тех, кто может позволить себе исполнить капризы такой, как я, – Ольга рассмеялась и ткнула Димку пальцем в грудь: – И как я так лопухнулась, а?

– Ужасно лопухнулась, – спокойно отозвался Чащин. – Ты сильно пьяна.

– Не пьяна, – заспорила Князева громко. – Ты не знаешь, сколько мне нужно, чтобы опьянеть как следует. Хэй, бармен! – закричала она так, что на нее обернулись многие: – Бармен, «Хиросиму»!

Тот кивнул и принялся смешивать коктейль.

– Не пей больше, – сказал Дима. Ему стало жаль эту дурочку. Напилась и ведет себя как дама с большой дороги.

– Пошел ты, – мило улыбнулась ему Ольга.

– А в универе ты не такая.

Это замечание почему-то взбесило девушку. Алкоголь в ее крови вскипел.

– Неудачник. Да что ты знаешь, какая я? Нет, ты не обижайся, но таких, как ты, я всегда считала неудачниками, – Она похлопала парня по напрягшимся плечам. – Вот чего ты достиг, Чащин? О боже, у тебя даже фамилия глупая. – Она заливисто рассмеялась. – А ничего. Ты занимаешься ерундой, играешь в КВНе, увлекаешься футболом, но никогда не станешь профи, учишься кое-как, общаешься с такими же недоумками, как и ты. Ты не перспективный. Ты не красавчик. Ты не гений. Ты – никто. Незаметная вещь. Без будущего. У тебя даже девушки нет. И тачки. А ты ведь знаешь, что девочки клюют на тачки?

– Да ты просто психолог, приемы не ведешь? – отозвался молодой человек все тем же спокойным тоном. Внутри у Димы все почернело от ярости, но на лице его была все та же беспечная улыбка. «Она пьяна, она не понимает, что говорит, не слушай ее!» – кричали ему искры, заставляя успокоиться разбушевавшееся сердце.

– Психолог, о, это так, – отозвалась Ольга. – Скажи, я красивая? – она повела плечиком.

– Ну, красивая. И?

– Внешность – это так важно. И это такая игрушка, – коснулась своей ключицы девушка. – С ее помощью можно прожить две жизни. И, кстати, Чащин, – нет, все же твоя фамилия меня убивает, – Чащин, если начнешь распространять слухи обо мне в своей компании весельчаков, тебе несдобровать.

Она всплеснула руками, вытянула вперед длинные стройные ноги, которые были обуты в дорогущие туфельки на шпильках, и просто перестала замечать Димку. Тот перевел взгляд на стеклянную стойку бара, закусил губу, сам себе приказав не реагировать на хамку.

– А-а-а, где нормальные парни в этом клубе? Один ширпотреб. Бармен, когда будет моя «Хиросима»?

Димка встал, кинул на стойку крупную купюру и кинул бармену:

– За коктейль девушки. Сдачи не надо.

Тут с уважением кивнул. Слышал разговор этих двух и мысленно прикинул, что парень – молодец, достойно ответил зарвавшейся малышке с повадками стервы с плохим прошлым. А Оля уже переключилась на другого молодого человека – очень симпатичного и, кажется, обеспеченного. По крайней мере, бриллиантовая серьга в его ухе и дорогие часы на запястье говорили это яснее ясного.

Чащин, не оглядываясь, но слыша смех Князевой, ушел к друзьям, отдыхающим на диванчике, потерпел немного флирт какой-то девушки, потанцевал с ней, выпил еще немного пива с парнями и, когда уже собирался ехать домой с проснувшимся именинником Женей, стал свидетелем сцены, которая перевернула жизнь пары человек.

Около холла, ведущего к выходу, под ярый, но приглушенный стенами брейкбит, произошла короткая, но выразительная сцена. Дима и его нетрезвый приятель, которого он вынужден был поддерживать, чтобы тот не упал, стали свидетелями того, как к Оле Князевой начали приставать два высоких мощных типа, тоже нетрезвых.

– А ты хорошенькая. Эй, милая, пойдем с нами, – поманил ее один из молодых людей.

– Развлечемся! – добавил второй и подмигнул Ольге.

– Мне уроды не нравятся, – рассмеялась девушка, тряхнув волосами. Ее шатало при ходьбе.

«Вот дура, зачем она на них-то нарывается?» – подумал Дмитрий, глядя на мгновенно обозлившихся парней.

– Как ты нас назвала, стерва?

– Уроды, – повторила девушка. – Вы реально страшные. А я ценю эстетику. У меня строгий внутренний… а-а-а, как его… фейс-с-с… фейсконтроль.

– Эй, не надо, крошка, не нарывайся, – сказал поспешно Князевой ее молодой человек с серьгой в ухе. – Все хорошо! Парни, она пьяна, простите, а?

Его тут же послали на Марс чистить инопланетные горшки, пообещав, если он будет вмешиваться, как следует наподдать и отправить в другую галлактику. Спутник девушки затих и опустил взгляд.

– А ты смелый! – кинула на него презрительный взгляд Ольга. – Козел.

– Твоя девка уже нарвалась, – прорычал обиженный парень, явно не считающий себя уродом. – А ну идем! Просить прощения будешь! Всю ночь.

И он, заржав, добавил еще пару непечатных выражений. А его приятель больно схватил Олю за руку. Девушка тут же закричала и попыталась вырваться, но тщетно. Ей грубо ответили и попросили заткнуться. Парень с серьгой моментально испарился, словно был волшебником с шапкой-невидимкой под мышкой. Ольга вновь что-то крикнула. На нее косились гости клуба, но никто не спешил помочь девушке. Многие проходили мимо. Кто-то отводил глаза, а кто-то и вовсе не замечал происходящего.

Димка, чувствуя себя главой всех кретинов на земле, оставил нетрезвого друга около стеночки и, глубоко вздохнув, отправился выручать Ольгу. Справедливость и защита женщин и детей были слабостью Чащина. Ну, или составной его характера. Он просто не мог видеть, как кого-то унижают или обижают, а о последствиях думал задним числом. Он бросился спасать ту, которая пару часов назад нагло нахамила ему. Через полгода он так же кинулся помогать незнакомке в кафе вместе со Смерчем. Просто потому, что по-другому не мог. Так был воспитан матерью.

– Эй, мужики! Отпустите девушку! – крикнул он смело двум бугаям. Они остановились. – Она с вами не хочет идти.

Ольга большими глазами посмотрела на него. Ей не стоило сегодня так много пить. Но даже сквозь пелену алкоголя она чувствовала бешеную опасность.

– А ты еще кто, дятел развеселый?

– Еще один дружок этой шалавы?

– Я сказал, отпустите ее, – приблизился к Оле Дима и смело взял ее за другую руку, показывая всем своим видом, что отступать не намерен. Ее все же нехотя отпустили, и Чащин кивком заставил ее уйти себе за спину. Сердце у него бешено колотилось, а над головой застыл ореол ярости. Он чувствовал, что сейчас будет драка. Жесткая. По крайней мере, для него. А друзья на помощь не придут – они на танцполе, далеко.

– Тебе скучно, что ли? – нахмурился один из парней. – Приключений ищешь? Сейчас получишь, урод. А потом мы с твоей девкой поразвлечемся. Ты ведь хочешь этого, детка?

Оля только выдохнула, яростно стрельнула глазами на обидчиков, но промолчала. Да, ей нельзя было пить. Алкоголь делал ее агрессивной до невозможности. А она должна была оставаться милой и хорошей. Как сестра.

– Давай-ка выйдем поговорим, сопляк! Хрена ты тут выставляешься со своей телкой? Да ты знаешь, кто мы? – зарычал второй. Обстановка накалялась. А люди вокруг только смотрели.

– Без проблем, – согласился Димка сквозь зубы, – давай вали к выходу. Поговорим.

Дело не закончилось дракой, вернее, реальным избиением, только потому, что вдруг, откуда ни возьмись, вынырнула охрана клуба и увела нетрезвых бугаев с собой, не тронув Диму и Ольгу, так и стоявшую у него за спиной. Как только в холле утихомирились, народ стал расходиться. Шоу закончилось.

– Я вызвал такси, идем с нами, довезем, – не оборачиваясь, сказал девушке Чащин и подошел к другу-имениннику, который весьма плохо воспринимал действительность и базарил сам с собой. – Давай, Жэка, идем.

– Нет, спасибо, – отказалась Ольга. – Я сама.

– Давай уже не ломайся, Князева, – устало отозвался Дима. – Они тебя опять увидят, и защитить тебя уже будет некому. А такси ждет около самого входа в клуб. А если ты такая гордая, что тебе западло со мной, неудачником, ездить в одной тачке, то ты дура. И у тебя нет инстинкта самосохранения.

Оля все же согласилась поехать с ними. И почти моментально вырубилась на заднем сиденье такси рядом с другим своим пьяным однокурсником – Димка сидел на переднем сиденье рядом с водителем.

Сначала домой завезли Женю. Передав его с рук на руки недовольным родителям, которые, судя по всему, завтра решили устроить сыну прекрасное утро, Чащин попытался выяснить адрес у Ольги, но не добился от нее ни слова и, чуть подумав, повез к себе домой. Не бросать же ему было эту глупую притворщицу на улице?

В квартире, правда, была мама, которая очень удивилась, увидев на пороге единственного сына с девушкой на руках, и Дима, жутко стесняясь, сказал ей, что Оля – его одногруппница, которая пошла с ними в клуб на день рождения Жени, а ее в шутку споили.

– Короче, мама, я не знаю, где она живет, поэтому привез с собой. Прости, что разбудил. Но я правда не знал, куда ее деть. Не мог же я ее на улице оставить.

Елена Вячеславовна, которая была человеком спокойным и придерживалась достаточно широких взглядов – может быть, на это повлияло то, что по профессии она была хирургом, лишь улыбнулась сыну.

– Ну, хотя бы не бросил где-нибудь, – рассудила она. – Уложи девушку на диван в зале, я сейчас постелю. Конечно, юной девочке так пить не нужно, но всякое в жизни случается.

Ольгу они устроили на диване – она что-то бормотала во сне, то ли разговаривала с сестрой, то ли еще с кем, и проснулась поздно, разбитая и молчаливая. Мать рано ушла на дежурство в больницу, где работала, а Димка тогда так и не заснул. Сидел на своей кровати с ногами, не раздевшись и прислонившись спиной к стене, слыша за окнами завывания январского дикого ветра и наблюдая за хлопьями снега, падавшими в отчаянии с темного набухшего неба.

Когда Оля открыла глаза, то был уже почти полдень. Сонный Димка сидел рядом, в кресле, с наушниками в ушах и с мобильным телефоном в руках.

– Доброе утро, – просто сказал он ей, увидев, как девушка медленно садится, держась руками за виски. Волосы у нее были спутаны, под глазами залегли синяки, в радужках плескалось болезненное недоумение.

– Доброе… утро. Где я? – резко спросила Князева и поморщилась. – А-а-а, голова…

– Пить надо меньше. А ты у меня дома. Я не знал, куда тебя везти вчера ночью, привез к себе.

Ольга злобно посмотрела на парня и каким-то диким движением откинула от себя одеяло. Елена Вячеславовна была так добра, что переодела «глупую девчонку», как она сказала, в ночную рубашку. А так как она была невысокой женщиной – ниже Оли почти на голову – то ее ночнушка едва прикрывала бедра девушки.

– Ты что со мной сделал? – прошипела змеей светловолосая, дрожащей рукой потянувшись к своей одежде, аккуратно висевшей рядом. – Охренел, Чащин? Решил воспользоваться ситуацией, ублюдок? Да я на тебя ментам заявлю.

– Какой ситуацией? – закатил он глаза, прекрасно поняв, что та имеет в виду. – Нужна ты мне, идиотка. Мать моя тебя переодела. Не веришь, можешь дождаться ее и спросить.

Оля застыла. Глаза ее расширились еще больше.

– Я просто тебя привез к себе. Ты ведь в такси отрубилась, – продолжал Дмитрий. – Ты вообще помнишь, что произошло в клубе, истеричка? Кстати, на столике рядом лекарство. Выпей. Тебе ведь сейчас после стольких коктейлей плохо, верно?

Оля помнила. Она взглянула зачарованно на парня, послушно выпила лекарство, как робот, подхватила одежду, скрылась в соседней комнате, спешно переоделась и, несмотря на противную тошноту и головную боль, быстро собралась и молча ушла из квартиры Чащиных. Несмотря на то что она много выпила вчера, она прекрасно все помнила. И как целенаправленно унижала этого странного парня – да, ей доставляло удовольствие видеть скрытую боль в его глазах, и как он единственный решился защитить ее от тех мерзавцев, поверивших в свою вседозволенность.

– Тебя проводить? – спросил Димка.

– Не надо. Я сама доберусь до дома.

– Иди. И не пей столько, Князева, – напутствовал ее парень. Оля лишь кивнула, не решившись ему что-то сказать.

– Я никому про тебя не скажу, – сказал ей в спину Чащин, когда девушка вызывала лифт. – То, как ты живешь вне универа, не мое дело. Тебя точно не нужно проводить?

Она вдруг развернулась, взяла его за руку и сказала тихо-тихо:

– Нет.

Подошел лифт, и девушка нырнула в него, заставив Чащина обалдело посмотреть ей в след.

В университете она делала вид, что ничего не произошло. Это же делал и он сам. Все было как обычно. Но Дмитрий не знал, что с тех пор Оля начала меняться. Лишь позже она призналась ему в этом и в том, что впервые в жизни так сильно заинтересовалась парнем, что даже не знала, что ей сказать. Ее поразило его поведение в клубе и то, что он, как большинство парней, не воспользовался удобной ситуацией, когда она была полураздета и беспомощно спала. Узнав это, Димка, конечно же, сказал ей, что он – нормальный, и развлекаться с пьяной спящей девчонкой его вовсе и не прикалывает. А если Оле встречались такие парни раньше, то ему ее жаль.

Димка почти и забыл о случившемся, однако Князева сама напомнила об этом. Через пару дней она окликнула его в холле университета. Выглядела она, как и всегда – привычно мило и скромно, с косой, перекинутой через плечо, а не так как в клубе, – без боевой раскраски, высоченных шпилек и минимума одежды.

– Привет, – первой сказала она, внимательно глядя на парня. Димка в очередной раз поразился тому, какая же странная эта девушка Князева. Словно и не она была там, возле барной стойки, требуя коктейль.

– Привет, – буркнул он.

– У меня к тебе небольшой разговор.

– Я же сказал, что никому не скажу, – вздохнул он. С Ольгой ему общаться не хотелось. И вообще он ждал Машку.

– Я бы хотела сказать другое, – все так же серьезно глядя на молодого человека, произнесла Оля.

– Что же?

– Я не хочу говорить об этом тут. Сходим куда-нибудь? – предложила она.

– Че-е-его? – протянул изумленно Димка. – Князева, зачем?

– Мне нужно тебе кое-что сказать, – упрямо вздернула она подбородок.

– Что же?

– Не здесь, – повторила девушка. У нее было такое серьезное лицо и немая, но настойчивая просьба в серо-голубых глазах, что Чащин, плюнув на все, решил согласиться. Он представить себе не мог, что этой девчонке от него надо, и ему было и любопытно, и как-то неловко. Может быть, она у них дома что забыла или еще что-то важное произошло, подумал он тогда, засунув руки в карманы пуховика и неспешно шагая по снегу за Ольгой. Она изредка на него оглядывалась, но молчала до тех пор, пока они не оказались в теплом небольшом кафе, находящимся неподалеку от университета.

Ольга выбрала столик и также молча села на стул, кивнув Чащину на меню.

– Давай что-нибудь закажем? Я замерзла, – произнесла странная девушка, и Димка увидел, что ее пальцы красные от морозного ветра. У Машки пальцы всегда были в порядке – в ярко-красных варежках из шерсти ее руки вообще никогда не мерзли. А вот Ольга довольствовалась кожаными перчатками, бесспорно, красивыми и подходящими к ее утонченному образу, но не спасающими в непогоду.

Голодный Димка не стал спорить и заказал жаркое и горячий кофе, а Ольга ограничилась салатиком и горячим безалкогольным коктейлем, к которым почти не притронулась – больше грела руки о бокал.

– Ты мне все же скажешь, в чем дело? – добродушно спросил парень через какое-то время.

– Скажу. Мне нелегко говорить это, – отрывисто сообщила ему Князева.

– Да ты уж как-нибудь соберись, – посоветовал ей Чащин. – Я теряюсь в догадках, что ты хочешь. У нас дома ты вроде бы не оставляла никаких вещей. Я никому ничего не сказал. Никто из парней не признал в тебе, – тут он несколько замялся, – тебя. Я не понимаю, что…

– Спасибо, – вдруг перебила его Оля. – Спасибо, что помог. И прости.

– Что? – не ожидал такого поворота событий парень. Он даже чашку с остатками кофе до губ не донес. – Что?

– Спасибо за помощь, и прости за то, что я тебе наговорила, – скороговоркой произнесла Ольга, не глядя на своего собеседника. Ее взгляд был направлен в окно, за которым уже было совсем темно, правда, по дороге, на которую открывался вид, сновали туда-сюда машины, и их движение создавало иллюзию отрешенности от других людей.

– Ты права, – улыбнулся парень беззлобно, – я и правда неудачник.

Девушка скомкала салфетку:

– Не говори так.

– Тебя не понять. То ты меня в этом уверяешь, то отговариваешь. Да ладно, что было, то прошло. – Димка, настроение которого почему-то улучшилось, поднял руку вверх. – Давай пять, Князева, и все будет норм.

Ольга приподняла руку с согнутыми пальцами, как-то неловко распрямила их, и Чащин тотчас несильно ударил своей ладонью о ее.

Они еще какое-то время просидели в кафе, почти не разговаривая, а после пошли к пустующей остановке.

Их общение началось весьма странно, да и потом его нельзя было назвать нормальным.

В следующий раз Ольга пришла к нему через неделю, сама, без звонка и без предупреждения, тогда, когда он был один дома: играл в приставку, сидя на полу перед большим плоским экраном. Чащин не ожидал, что одногруппница вновь окажется в его квартире, да еще и так неожиданно, под вечер.

– Зачем ты пришла? – удивленно спросил он, открыв дверь квартиры и увидев на пороге светловолосую девушку.

– Я соскучилась по тебе, – ошарашила его Оля. Она выглядела очень прилично, одета была со вкусом и элегантно, не вызывающе, как в клубе, и не неброско, как в университете, а в ее лице и движениях появились кокетство и даже некоторая загадочность.

– С чего вдруг? – хмыкнул Дима, жестом приглашая гостью в квартиру. – Оля, что с тобой? Снова выпила? А-а-а, хочешь еще раз попросить, чтобы я не рассказывал никому о твоем втором «я»? Не бойся, никто не узнает. Я же сказал.

– Я верю в твою честность, – тихо ответила Ольга. – Я пришла из-за другого.

– Из-за чего? – скрестил руки на груди парень. Ответ заставил его скептически улыбнуться. Ответ его не просто удивил – ошарашил.

– Давай встречаться? Я хочу, чтобы ты был моим парнем, – вдруг сказала Ольга, не мигая и глядя своими большими внимательными голубыми глазами на него.

– Ого-о, – протянул парень и внезапно понимающе улыбнулся. – Тебя опять чем-то накрыло, Оль?

– Я серьезно. Давай попробуем быть вместе? – сердито сказала девушка. – И я сейчас в полном порядке. И говорю вполне осознанно. Я долго думала об этом. Хочешь быть со мной?

– Нет, – тут же отказался парень, хотя осознавал, что его ответ может быть несколько резким. Но встречаться с Князевой ему не хотелось. Конечно, она довольно милая и соблазнительная, да и оказалась не такой правильной и хорошей девочкой, какой выглядела на протяжении двух с половиной лет, но он, Дима, влюблен в Марью Бурундукову, и ему никто не нужен. По крайней мере, сейчас.

– Почему? Ты же видел, я умею быть красивой, – сощурилась Оля.

– Во-первых, у меня уже есть девушка, с которой я бы хотел встречаться, а во-вторых, я неудачник и лузер, как ты сказала. Без обид, но ты понимаешь, что несешь?

Услышав это, гордая Оля просто развернулась без слов и ушла. Димка думал, что Князева перебесится и отстанет от него, но она через пару дней вновь решила поговорить с ним – уже в универе, в своем привычном обличии хорошей милой девочки. Она специально увела его перед парами в укромный уголок на первом этаже и вновь совершенно серьезно сказала, что Дима ей нравится. На пьяную она не была похоже, на принимающую наркотики – тоже. У Чащина остался один вариант – его разыгрывают, и он даже огляделся в поисках видеокамеры.

– Зачем тебе я? – спросил он, совершенно не понимая логики этой девчонки. Ответ получил удивительный.

– Не знаю. Я почти никогда не замечала тебя, а когда все же замечала, то считала веселым идиотом, – честно призналась Князева, глядя на безупречные ногти с неброским французским маникюром, – ну, из когорты вечных весельчаков, таких, как твои дружки, Бурундукова, Ларина, – девушка назвала еще пару фамилий одногруппников и одногруппниц. А потом я узнала тебя с другой стороны.

– И?

Оля сердито посмотрела на Димку и холодно ответила: – И пропала. Доволен?

– Нет.

И они замолчали, уставившись друг на друга. Он – с недоумением, она – с печалью.

Пока парень переваривал эту информацию, она вдруг встала на цыпочки, коснувшись ладонью его груди, и поцеловала его – не в губы, в щеку, закрыв глаза на миг. Дима тут же отошел на шаг назад. Происходящее не укладывалось у него в голове.

– Ты мне нравишься, – тихо произнесла Ольга. – Пожалуйста, подумай над этим. И мое предложение – оно все еще в силе. Давай попробуем повстречаться?

– Даже если ты сейчас разыгрываешь меня, то я скажу тебе правду. Оля, ты интересная, умная и реально красивая, но мне нравится другая. Прости, нет.

Глаза девушки загорелись недоверчивой обидой и непониманием – ведь раньше парни как миленькие оказывались у ее ног, а сейчас все пошло наперекосяк. Лицо побледнело.

– Кто она? Она лучше меня? Что мне сделать, чтобы я нравилась тебе больше? – она задавала эти вопросы как робот.

– Ничего. И не делай так больше, – он коснулся своей щеки, – та девушка учится с нами на потоке, и я не хочу, чтобы она думала, что между нами что-то есть.

– Я раньше ревновала только сестру – за внимание родителей, – вдруг призналась Ольга, усмехнувшись. – А теперь…

– Я тебя боюсь, – шутливо поднял руки кверху парень, пряча за деланым весельем в голосе недоверие и непонимание ситуации. Что ей от него опять надо?! Ну, сделал он доброе дело, и что теперь? Она будет бегать за ним как оголтелая?

– Я тоже теперь себя боюсь, – не разделила его веселье девушка и вновь ушла первой. Димка только головой покачал. Решил оставить все, как есть. Словам этой особы он не очень-то и верил. Но только вначале, потому как Оля словно с ума сошла. Опять же с ее слов через пару месяцев – она по-настоящему влюбилась в него. А такого с ней никогда не бывало: влюблялись обычно в нее.

Ольга Князева оказалась настойчивой девушкой и хорошей актрисой. Она плавно, потихоньку, почти ненавязчиво сделала так, что Дима привык к ней. Чтобы он не разозлился на нее, в универе она не показывала своих симпатий, сдерживала себя так, что даже почти не смотрела в его сторону, хотя сама отчаянно искала ту, в которую парень был влюблен. Сначала почему-то думала, что это Марина – высокая, симпатичная и улыбчивая брюнетка, потом поняла, что это кто-то другой. Оля мучилась, старалась отвыкнуть от Димы, убедить себя в том, что он не тот, кто ей нужен, но ее с неимоверной силой тянуло к нему вновь и вновь. Кажется, и она ему, в принципе, нравилась, только вот его любовь к Маше перебивала это зарождавшееся чувство симпатии. Ведь все же не зря Ольге в один из февральских дней удалось соблазнить Диму в его квартире. Она все-таки была умна и знала, что может хотеть парень в двадцать лет, кроме какой-то там платонической красивой любви. С тех пор они часто проводили вместе ночи: потому что она, правда, любила его, а он нуждался в чьем-то тепле и ласковом голосе. Нет, Дима не хотел использовать девушку, он сразу честно сказал ей, что вместе они все равно быть не смогут – вернее, он не сможет, но Оля, лежа в постели, закутавшись в одеяло, сказала негромко, что ее устраивают и такие отношения – главное, что она хотя бы изредка быть с ним. И она согласна никому не рассказывать про их странные отношения.