Текст книги "Я была джихадисткой. Расследование в центре вербовочной сети ИГИЛ"

Мелани отвечает той же самой формулой вежливости. Однако она не успевает закончить фразу: мое внимание отвлекает Андре. Он притоптывает вокруг дивана, так, чтобы не попасть в камеру, и руками подает мне знаки. Он пытается дать мне понять, что я слишком увлеклась и неправильно ответила Билелю. На «салам алейкум» надо отвечать «малейкум салам». По невнимательности я совершила ошибку новичка. Мне так хотелось смеяться и в то же время посмотреть, как вел бы себя Андре, очутись он на моем месте! Но я ничего не могла сделать. Билель не сводит глаз с губ Мелани. Хотя он утверждал, что находится в Сирии, а я на самом деле была во Франции, наши лица разделяли всего лишь несколько миллиметров. Мой взгляд должен был быть прикован только к экрану. В моей голове роились тысячи не связанных между собой мыслей. Я проигнорировала Андре, который по-прежнему скакал вокруг меня как кенгуру, и чуть не поперхнулась, услышав первый вопрос Билеля:

– Что новенького?

Правда? Вот уж не ожидала, что Билелю будет интересно слушать банальный рассказ о том, как Мелани провела день, в том виде, в каком она поведала бы его своей лучшей подруге. Застигнутая врасплох, я только и смогла вымолвить:

– Много чего! Но я очень стеснительная… Расскажи сначала о себе…

– Что ты хочешь знать? – спросил Билель уверенным голосом, с улыбкой, призывающей полностью довериться ему.

Билель попался на крючок. Право, жизнь Мелани интересовала его постольку поскольку… Тем хуже для нее. Тем лучше для меня. Я не хотела вызывать у него подозрения и слишком торопиться с вопросами, которые могли бы выдать меня. ИГИЛ слишком хорошо знает, что многие журналисты и полицейские скрываются под ложными профилями. Мелани 20 лет, значит, ее знания должны соответствовать этому возрасту. Она не должна слишком хорошо разбираться в политике, геополитике и священных войнах. Ошарашенная, Мелани продолжила:

– Это здорово – разговаривать с моджахедом, находящимся в Сирии. Можно подумать, что тебе там легче выйти в Интернет, чем мне, в Тулузе! Мне приходится делить компьютер с сестрой. К тому же мать часто забирает его у нас. А ты здорово смотришься в машине! Я просто обалдеваю! Даже твой телефон новее, чем мой!

Входя в образ своего персонажа, я даю Мелани возможность увиливать впоследствии от встреч Билеля, если она этого захочет. Она зависит от семьи и не всегда может выходить с ним на связь.

– Но Сирия – это гениально! Здесь все есть! Машалла, ты должна мне верить: это настоящий рай! Здесь множество женщин, которые с ума сходят по нам, воинам Аллаха…

– Но в твоем раю каждый день умирают люди…

– Совершенно верно… Я сражаюсь, чтобы остановить резню! Ты не знаешь, но здесь враг – настоящий дьявол. Он убивает и грабит бедных сирийцев. Он насилует женщин. Он нападает на нас, хотя мы защищаем мир!

– Враг – это тот, кто руководит Сирией?

– В том числе и он. У нас много противников…

Помимо Башара Асада Билель говорит о «Фронте ан-Нусра», военном крыле, связанном с «Аль-Каидой», а также о сирийцах и всех тех, кого он считает неверными… ИГИЛ без колебаний истребляет народ, и без того угнетенный алавитской диктатурой, если он не подчиняется правилам, которые извращает и навязывает террористическая организация. Однако я чувствую, что боевик не намерен развивать эту тему. Его стратегия, направленная на запутывание жертвы, считает неразумным начинать знакомство с рассказа о кровавых преступлениях, которые он совершает ежедневно. И уж тем более о преступлениях, которые приводят Мелани в ужас, то есть об издевательствах над более слабыми.

Мелани повторяет то, о чем доверительно мне поведали большинство девушек, тайно принявших ислам, с которыми я встречалась во время своих репортажей.

– По утрам я одеваюсь как обычно. Я прощаюсь с матерью, и, оставшись одна, надеваю джеллабу и чадру.

– Это хорошо, я горжусь тобой. Ты поступаешь мужественно. У тебя прекрасная душа. Впрочем, ты и внешне красивая…

Билель с вожделением разглядывает Мелани. Она просит его показать окружающий пейзаж. Билель утверждает, что находится в окрестностях Алеппо. На самом деле он, вероятно, находится в нескольких километрах от города Ракка, штаб-квартиры ИГИЛ. Это первый город, где организация в прямом смысле установила государство со своими законами и строжайшей политикой, подчинив жителей при помощи варварства.

– Пророк говорил, что надо выбирать жену в соответствии со своей доблестью, ибо она является твоей красотой, – добавил Билель. – А если вместо одной жены обладаешь двумя…

Билель прикусил язык и внимательно посмотрел на ту малую часть меня, которую он мог видеть. Я улыбнулась. По просьбе Мелани Билель вышел из машины, и его смартфон начал показывать мне картины разрушенной Сирии. Окрестности были безлюдными. Вероятно, сейчас там было начало десятого вечера. До меня не доносилось ни единого звука. Вдруг эту зловещую тишину нарушили грубые мужские голоса. Билель с тревогой обратился ко мне:

– Ничего не говори! Тебя никто не должен ни видеть, ни слышать! Ты моя жемчужина, ты непорочная. Хорошо? Ты поняла? Ответь мне, ты поняла?

Мелани кивает головой. Отныне с ее губ не сорвется ни звука до нового приказа. Это позволяет мне прислушаться к разговору. Мне кажется, что я различаю голоса двух других мужчин. Приветствовав друг друга по-арабски, они переходят на французский, который, судя по всему, является их родным языком. Они много смеются и хвалятся, что «перебили их». Один из мужчин спрашивает:

– Салам алейкум, что новенького здесь? Ты, что, дежуришь?

– Я наблюдаю, брат, наблюдаю… Ничего особенного. Здесь все спокойно! Ты же знаешь, зона зачищена!

Билель еще не закончил фразы, как его лицо озарила язвительная улыбка. Его лицо скрыто от меня, но все же недостаточно, чтобы я не могла понять, какие чувства обуревают им. Говоря о «зачистке», Билель имеет в виду, что местность была взята штурмом его отрядом. Об этом свидетельствует засохшая кровь, которую я замечаю на асфальте. Вдали на ветру развеваются черные флаги с белыми надписями ИГИЛ. Я слушаю, как он разглагольствует на разные темы, в частности о том, что он с нетерпением ждет свой «американский груз», а также свои «шоколадные палочки»… Мы с Андре обмениваемся многозначительными взглядами. Похоже, собеседники Билеля выказывают ему определенное уважение. Они хвалят его. Их разговор был слишком коротким, чтобы делать какие-либо выводы. Однако, учитывая тот факт, что они весьма учтиво обращались к Билелю, вероятно, мой «контакт» занимал более высокое положение, чем они. Через минуту он распрощался со своими собратьями и взял в руки телефон. Ему не терпелось узнать, дождалась ли его Мелани.

– А, ты здесь! Ты такая красивая…

– Ты с кем разговаривал?

– С бойцами, пришедшими приветствовать меня.

– А у меня сложилось впечатление, что они отчитывались перед тобой… Я уверена, что ты не хочешь пускать пыль в глаза, но ты явно начальник или кто-нибудь в этом роде…

– Это правда, я не люблю хвастаться… Но я пользуюсь большим уважением…

– Почему? Ты эмир?

Билель напустил на себя скромный вид.

– Ты поняла, кто я… Но я не люблю хвастаться… Пусть это останется между нами. Мы все здесь ради одного дела.

– Ты выглядишь очень решительным… Могу я спросить, чем ты занимаешься?

– Убиваю людей.

– Убивать людей – это твоя работа? Это разве работа?

– Конечно! А как ты думаешь? Я много работаю. Здесь не «Клуб Мед»![21]21
  «Клуб Мед» (Club Med) – торговая марка французской компании Club Méditerranée, международного туристического оператора. – Примеч. пер.


[Закрыть]

– Ты убиваешь неверных?

– Да. И предателей, и тех, кто хочет помешать исламу занять господствующее положение в мире.

– Почему? Ты потом отправишься завоевывать мир?

– Абу Бакр аль-Багдади, наш лидер, ведет нас за собой, чтобы уничтожить все границы. Этой займет определенное время, но скоро весь мир станет огромной страной мусульман.

– А если они не захотят?

– Ба, тогда за работу! В конце концов, нам удастся…

– За работу? Ты их всех убьешь?

– Я и мои люди! Я не могу справиться в одиночку. Машалла!

– Я уверена, что ты принимал участие во взятии Ракки… Фотографии «Исламского государства» обошли весь мир.

Битва за Ракку в марте 2013 года стала одной из самых кровопролитных битв, в которых ИГИЛ одержал победу. Она продемонстрировала его ударную силу. На улицах города не только развевались флаги организации. На одной из главных площадей были выставлены напоказ отрубленные головы противников, насаженные на колья. Словно пропагандистское оружие, фотографии изувеченных трупов обошли весь мир. Даже Мелани видела их в твиттере… А я должна была превратиться в робота, чтобы задать как можно больше вопросов. Позднее у меня будет время обдумать безумие Билеля.

– Не смеши меня! Да, разумеется, мы их уничтожили! Как это было забавно… Я пришлю тебе фотографии.

Билель действительно прислал фотографии. Эти зловещие воспоминания вызывали у него безудержную радость, которую он даже не пытался скрывать. Напротив, он продолжал:

– Но плевать на это, ты задаешь мне слишком много вопросов! Расскажи лучше о себе!

– Только прежде скажи мне… Вот ты говоришь, что убиваешь плохих людей, чтобы улучшить мир. Но зачем их изувечивать? Если вы преследуете благородные цели, зачем прибегать к такому варварству?

– Действительно, мы[22]22
  Каждая отдельно взятая бригада. В данном случае бригады ИГИЛ.


[Закрыть], захватывая территории, уничтожаем всех. Но у каждого из нас есть строго определенные обязанности. Например, я, скажу без бахвальства, очень важная особа. Я контролирую все операции. Я отдаю приказы. Потом, когда уничтожены все кяфиры, эмир решает, как поступить с их телами.

– То есть?

– Ба, ты же уже видела видео и фотографии. Ты сама мне об этом говорила, разве нет? Например, в тот день эмир Ракки приказал отрубить головы. Но хватит, расскажи мне о себе!

– Хорошо, но я такая стеснительная! Сначала покажи мне свою машину. Говорят, в ней полно всяких вещиц!

Билель, каждый раз восхищаясь, что при каждом удобном случае та, которую он уже считает своей невестой, хвалит его, выполняет просьбу. Мелани говорит Билелю, что находит очень красивым небольшой белый автомат, который торчит из груды разнородных вещей, сложенных на заднем сиденье. Билель берет в руки автомат и предлагает подарить его Мелани. Он смеется:

– Меня не удивляет, что эта штуковина понравилась тебе! Вы, женщины, обожаете эту модель, по скольку ею легко пользоваться! Тебе нравится оружие? Я много чего могу тебе подарить, и в первую очередь «калашников»!

Самое худшее заключается в том, что в этот момент по его глазам я понимаю, что он предельно искренен.

– Я хочу научиться пользоваться оружием. Но разве это имеет отношение к религии?

– Что тебя вывело на путь Аллаха?

Я умираю от желания закурить сигарету. В эту минуту мой мозг не способен думать о чем-либо другом. Как я уже говорила, Мелани существует много лет, не обладая реальным существованием. Она всего лишь имя на моем профиле в фейсбуке. В то утро я даже не представляла, что мне придется сочинять на ходу для Билеля историю потерянной, сверхчувствительной души. У меня не было времени придумать «подлинную» жизнь. Под чадрой у меня все зудит, а когда мне удается бросить взгляд на Андре, известного своей гиперактивностью, я вижу, что он совершенно опешил. Застигнутая врасплох, Мелани бормочет:

– Мой отец ушел, когда я была совсем маленькая. Когда у моей матери не было свободного времени, обо мне заботились мои дядья. Один из моих кузенов, мусульманин, рассказал мне о внутреннем мире, который он обрел благодаря своей религии. Он привел меня к ней.

– Он знает, что ты хочешь приехать в аш-Шам?

И вновь Билель руководствуется принципом, что все предрешено: Мелани вскоре приедет в Сирию.

– Я не знаю, приеду ли я…

– Послушай меня, Мелани… В мои обязанности входит в том числе и вербовка людей. Я весьма преуспел в этой области. Ты можешь довериться мне. С тобой будут очень хорошо обращаться. Ты станешь важной особой. А если ты согласишься выйти за меня замуж, я буду обращаться с тобой как с королевой.

Понедельник, половина десятого вечера

Выйти за него замуж?! Я выключаю скайп, словно подчиняясь инстинкту самосохранения. Опустив хиджаб на шею, я смотрю на Андре, который точно так же, как и я, потерял дар речи. Мы смотрим друг на друга, не в состоянии произнести ничего другого, кроме «черт возьми»! Мы знаем, что можем все немедленно прекратить, что в подобном случае этот вечер останется лишь одним из многих других анекдотов. Но, разумеется, мы не станем так поступать. Мы хотим добиться большего… Цель любого расследования заключается в том, чтобы собрать как можно больше информации. Если бы я получила подобное предложение Билеля с глазу на глаз, я не знала бы, куда бежать. Но сейчас нас разделял экран. Следовательно, не надо придавать особого значения его словам. Андре взорвался:

– Какой сукин сын!.. Теперь он хочет на тебе жениться! – рычал Андре, словно обращаясь непосредственно к Билелю.

Андре прекрасно известно о пропагандистских методах «Исламского государства». Но сейчас он вдруг осознал, что за всем этим ужасом скрывается нечто невыразимое. Андре – отец 13-летних близнецов, и феномен завербованных детей приводит его в бешенство. Он родился во Франции. Отец у него – алжирский кабил[23]23
  Кабилы – народ берберской группы, живущий на севере Алжира. Значительная часть кабилов проживает в эмиграции, в основном во Франции. – Примеч. пер.


[Закрыть], мать – испанка. Он верит в Бога. Но если не считать того факта, что он ставит свечку в церкви Чудесного Медальона[24]24
  Чудесный медальон, или медальон Непорочного зачатия был дан святой Екатерине Лабуре после видения Пресвятой Девы Марии в ночь на 18 июля 1830 года. Считается, что он приносит особую благодать через заступничество Марии. – Примеч. пер.


[Закрыть], когда действительно хочет, чтобы его желание сбылось, он не исповедует никакую религию. Он просто верит. В своей юности, когда государство закрывало глаза на мелкие правонарушения, он был знаком со многими каидами. Он всеми фибрами своей души ненавидит лидерство, которое ИГИЛ навязывает силой. Что ответить Билелю? Мой напарник советует мне бросить пробный шар и объяснить, что Мелани, не будучи замужем, не хочет одна ехать в Сирию. Словно она готова уступить.

Билель вновь звонит. Я лихорадочно курю сигарету, которую протянул мне Андре. Можно подумать, что я сосу ее. ИГИЛ запрещает курить табак и употреблять спиртные напитки, а нарушителей строго наказывает. Мелани ссылается на плохую связь и произносит слова, подсказанные Андре. Она добавляет, что ее будет сопровождать кузен, если она все же решится на эту поездку. Во-первых, поскольку уважающая себя женщина не путешествует в одиночку. Во-вторых, потому что он тоже хочет помочь Билелю в достижении цели. Однако объяснения Мелани не вызывают радости у боевика.

– Как хочешь, но я не вижу для этого причин. Ты вовсе не нуждаешься в нем. Каждую неделю к нам приезжают десятки девушек, одни… Ты не такая мужественная, как я думал, Мелани.

В 20 лет все стремятся доказать свое мужество и рвение. Точно так же поступает Мелани.

– Это я не мужественная? Сразу видно, что ты не знаешь моей жизни! Если я должна все бросить ради джихада, то я хочу сначала найти ответы на свои вопросы, а потом приехать в сопровождении кузена. Если мне предстоит сражаться, я хочу знать, за что.

– Ладно! Но что такое твоя жизнь, взрослая моя? Если бы твой кузен был праведником[25]25
  Правоверный мусульманин по шариату.


[Закрыть], ты сразу это поняла бы… Впрочем, если ты действительно хочешь приехать с ним, поступай как знаешь.

Билель выглядит раздосадованным. В ту минуту я не понимаю почему, ведь многие моджахеды объясняли мне, что «вести людей по пути Аллаха» означает магическое средство для попадания в рай после смерти.

– Ты не доверяешь моему кузену или хочешь, чтобы я приехала одна?

– Поступай как знаешь… Но разве у тебя нет подружек, которые хотели бы совершить свою хиджру?

Наконец-то! Мне не терпится услышать, как Билель будет объяснять Мелани, что он отнюдь не возражает, если она приедет со стайкой совсем юных подружек. Андре не смог сдержать вздох ярости.

– Не знаю… Я храню в тайне свою религию, о ней знают немногие. Но какая разница, с кем я приеду: с мужчиной или с женщиной?

– Никакой. Только в Европе с вами, женщинами, плохо обращаются. Вас используют, как вещи. – Билель вздыхает. – Мужчины демонстрируют вас, словно трофеи. Надо, чтобы к ИГИЛ присоединилось как можно больше людей, но прежде всего те, с кем плохо обращаются, например женщины.

Билель не дает мне времени, чтобы отреагировать.

– Мелани, ответь мне… Ты хочешь стать моей женой? Ты слышишь, о чем я тебя прошу? Мелани? Ты хочешь выйти за меня замуж?

– Я… Ну… Это слишком прекрасная и очень личная тема, чтобы обсуждать ее здесь, и потом так быстро…

Тот факт, что все эти слова слышит Андре, смущает меня еще сильнее. Еще немного, и мне придется ломать комедию перед этим безумцем, свидетелем чему станет приятель, который относится ко мне как к младшей сестре и к тому же знает моего интимного дружка. Я отключаю видеосвязь. Билель может продолжать общаться с Мелани, но только устно[26]26
  Связь по скайпу может быть звуковой и визуальной или только звуковой.


[Закрыть]. Я это сделала ради себя самой. У меня больше нет сил выносить это лицо, буквально прилипшее к экрану, поскольку у меня складывается впечатление, будто оно проникает в комнату. И я меняю тему:

– Моя подружка Ясмин – мусульманка, но она жалуется на невозможность правильно отправлять культ здесь, в Тулузе. Она могла бы приехать со мной, но я думаю, что это невозможно, ведь она несовершеннолетняя…

– Нет, напротив, возможно!

– Но ей всего пятнадцать лет…

– Я каждый день сражаюсь, чтобы установить законы шариата. Здесь женщины должны выходить замуж в четырнадцать лет! Пусть Ясмин приезжает, я подберу ей славного брата в мужья, который будет заботиться о ней. Здесь это настоящее ремесло – вступать в контакт с европейками, приехавшими в поисках мужа. Тем временем они живут в гостинице, которую им предоставляют холостые братья-моджахеды.

Ясмин не существует. Но сколько настоящих несовершеннолетних Ясмин ежедневно попадают в сети, расставленные подобными Билелями?

– Билель, я должна отключаться, моя мать вот-вот придет.

– Я буду ждать тебя завтра. Как всегда, после боев, в 20 часов. Иншалла… Спокойной ночи, крошка.

Крошка?

Я отключаюсь. Андре встает, чтобы открыть окно. Мы с ним задыхаемся в этой комнате. Конечно, мы все это знали в общих чертах. Но столь агрессивный натиск, такая быстрота… Андре осыпает Билеля проклятиями, пока я хожу взад и вперед по комнате. Он пребывает в таком же смятении, что и я. В прострации, ярости, негодовании… Впрочем, мы испытываем определенное удовлетворение, учитывая наши успехи на пути проникновения в психологию убийцы. Ничего не поделаешь. Придется терпеть его кровожадную идеологию и включиться в его игру. Впрочем, он тоже включился в игру Мелани: он ни разу не проявил недоверия к своей собеседнице. Мы чувствуем, что результат может быть для нас исключительно важным. Стоит ли игра свеч? Мы скрупулезно анализируем каждое слово террориста. Я сразу же сняла чадру, но осталась в платье. Вставая, я наступила на подол и едва не упала на пол. Андре, который никогда не упускает возможности посмеяться надо мной, оставил этот инцидент без внимания.

В конце концов, он ушел домой, потрясенный и переполненный адреналином. Затем он до глубокой ночи бомбардировал меня сообщениями, в которых явно читалось крайнее беспокойство. У моего коллеги очень мало недостатков, только вот нравоучительный наставник из него никакой… Судя по его сообщениям, надо мной нависла огромная опасность. Несмотря на насмешки над Билелем, которыми мы обменивались между собой, мы оба прекрасно понимали, насколько опасен мужчина, появляющийся на экране. Андре был настроен продолжать, но лучше было не выводить джихадиста из себя. Его месть могла быть ужасной.

– Сделаем как можно более короткий сюжет, Анна, – сказал мне Андре, – и перейдем к другой теме.

Мелани

Мелани – это вальс тысячи времен[27]27
  «Вальс тысячи времен» – песня французского шансонье бельгийского происхождения Жака Бреля (1929–1978), написанная в ритме быстрого вальса.


[Закрыть]. Эта жизнь, через которую она промчалась, словно канатоходец, превратила ее в бомбу замедленного действия. Она не хочет никому причинять зла, если только не самой себе. Вот уже в течение 20 лет Мелани оплакивает отца, которого едва знала. Она думает, что ее рождение стало причиной ухода того, кого она так никогда и не назвала папой. Он не собирался жениться, тем более становиться отцом. Рождение второго ребенка положило конец его терпению, которое, впрочем, никогда не было ни долгим, ни искренним. Отец не признал ее. С тех пор как Мелани об этом узнала, она старается утешить разбитые сердца и охладить горячие головы своих друзей, поскольку она не сумела воссоединить своих родителей. И стремится быть подругой, которой всегда можно «поплакать в жилетку», если хочешь, как и она, притупить свои горести. Она забывает о своем смятении, когда приходит на помощь другим.

Какое-то время она не ощущала внутренней пустоты. 20 лет она жила вслепую, в поисках смысла жизни, не заботясь о завтрашнем дне. Младшее любимое дитя клана женщин, она погрузилась в траур, потеряв веру в себя. Если бы Мелани удалось найти слова, чтобы выразить гложущую ее боль, она призналась бы матери, что, в конечном счете, даже лучше, когда в доме нет отца. Что мужественная мама прекрасно справлялась с двумя малышками. Как правило, дети, отправившиеся совершать джихад, сохраняют связь со своими матерями. Конечно, они пытаются обратить их в свою веру, но материнские чувства остаются единственным лучом света, напоминающим им о прошлой жизни.

Мелани беспечная и непредсказуемая, как все террористы. Пока она, жаждущая запретов, повышает свою образованность на улице, ее мать хватается за любую работу и с замиранием сердца ждет 15-е число каждого месяца. Единственный горизонт, в который мать и дочь вглядываются вместе, не предвещает ничего, кроме краха иллюзий и страха. Когда Мелани была моложе, она представляла, как однажды мать придет в морг, чтобы опознать ее тело. Как сильно она любит свою мать! Но они такие разные, что Мелани не удается выразить ей свою любовь. С недавних пор скрываемые горести превратили Мелани в «проблемного» ребенка. Потом, поскольку она вынуждена молчать, они опустошили ее внутренний мир. Лишили любви, лишили надежды.

В то время она водилась с шайкой девочек, которые были известны в ее неблагополучном квартале, а именно в квартале Бельфонтен, своей жестокостью и магазинными кражами. Мелани вовсе не боготворила своих подружек, но находила у них небольшую поддержку, когда прогуливала уроки, из-за чего дни тянулись очень долго. Большинство девочек, а они все были несовершеннолетними, привыкли проводить ночи в полицейском участке, изображая из себя глухонемых. Их забирали за кражи из магазинов, а также за «потасовки»… Их специальность: пускаться во все тяжкие. Неприятности не страшны, даже если противник носит брюки. На автостоянках или в парках они весь день пили фанту и ели филе-о-фиш, приплясывая в модных ритмах. Мелани часто скучала. Она считала себе неинтересным собеседником и удивлялась, что состоит в шайке. Ее совершенно не интересовали разговоры о телевизионных реалити-шоу или о растлении незнакомой ей девицы. Она чувствовала, что отличается от других, и считала, что объяснение кроется в ней самой: вероятно, у нее была какая-то проблема… Ее личная история была хотя и печальной, но банальной, похожей на окружающие ее жизни. Когда подружки рассказывали ей о своих бедах, Мелани утешала их, но никогда и словом не обмолвилась о своих горестях. Она никогда не любила привлекать к себе внимание. Она также никогда не стремилась к тому, чтобы ее жалели или хотя бы немного любили.

Постепенно она стала равнодушной к окружающему ее миру. Вместе с тем девочки из шайки покровительствовали ей: принадлежавшие к среде иммигрантов, они все были уроженками той или иной страны. Мелани была белой и знала только имя и дату рождения своего отца. Мелани хотелось бы, чтобы она родилась где-нибудь в другом месте, толком не зная, в каком именно. Она курила марихуану до тех пор, пока не пришло время платить за нее самостоятельно. Но потом все прошло. Были и другие обстоятельства, из-за которых Мелани рассталась со всеми своими иллюзиями. В тулузском квартале Бельфонтен, где Мелани жила, слухи, порой безосновательные, распространялись быстро. Порой слишком быстро.

В некоторые периоды своей жизни, когда она бесцельно шаталась по улицам, она бездумно позволяла себе нарушать те или иные запреты. Она чуть не стала малолетней преступницей. Ее восприятие грани между добром и злом стало расплывчатым, размытым. Но поскольку все, что она испробовала до сих пор, не вызывало у нее всплеска адреналина, Мелани не чувствовала себя лучше. Вернее, она чувствовала себя даже хуже, когда ловила взгляд той, кто произвела ее на свет, возвращаясь вечером после дня, проведенного в полицейском участке на углу улицы. Мелани пыталась что-то доказать себе или, возможно, заполнить внутреннюю пустоту. Ее доверчивая натура не помогала Мелани отличать хорошие поступки от плохих. Живи Мелани в сказочном мире, она наверняка захотела бы стать Робин Гудом, а вовсе не Золушкой.

Инстинкт самосохранения, который она приобрела, видя слезы своей матери и беспорядки, царящие в ее квартале, наделил Мелани средствами защиты от других пороков. Мальчики никогда не вызывали у нее живого интереса. Несколько малопристойных заигрываний лишили ее потребности в любовных чувствах. Мелани хотела сохранить себя для большой любви: «любви, которая делает тебя безумной», как твердила, словно рефрен, мать с ее самого раннего детства. На уровне подсознания Мелани искала скорее отца, нежели возлюбленного. Человека, который мог бы ее защитить и был бы достаточно сильным, чтобы придать ей стойкость и жизненную энергию. Человека, которому она могла бы бесконечно доверять. Кого-нибудь зрелого, словом, как Абу Билель, чтобы он воплощал собой каменную глыбу в ее пустой жизни и поддержал ее навязчивое желание покончить с унылой и одинокой жизнью, которую вела ее мать. Мелани видела в нем единственное спасение от своих бед. Прийти на помощь сирийскому народу казалось ей более достойной судьбой, чем жизнь, которую она уже себе наметила. Мелани больше не удастся унять боль, раздирающую ее. Боль буквально оглушает ее. Мелани хотелось бы высказать, выплакать ее. Но ей в раннем детстве внушили, что жаловаться означает признать себя жертвой. А в том кругу, в котором она вращалась, слабых презирали.

Дома Мелани почти все свободное время проводит в комнате, которую она делит со своей старшей сестрой, часто отсутствующей. Постеры Scarface соседствуют с постерами Рианны и Mister You. Мелани любит быть одна и говорить сама с собой о своих чувствах, включив радио на полную громкость. Она словно запирает себя в музыкальную шкатулку. Возможно, это единственные моменты, когда она чувствует себя немного раскованнее. Она путешествует по скайблоку и аккаунтам инстаграм, потом ее мысли уносятся вдаль, потеряв счет времени, под песни Diam’s. Певицу тоже зовут Мелани. Она тоже выросла без отца, постоянно испытывая чувство, что ее бросили. Изучая ее альбомы, чтобы лучше выкристаллизовать образ моей Мелани, я обнаруживаю в словах певицы чувствительную, словно комок нервов, девушку, похожую на моего сетевого двойника, которая выплескивает свое разочарование, устав от одиночества. Мелани часто слушает песню «Маленькая жительница предместья». Но в тот вечер после разговора с Билелем она включает песню «T. S.», слова которой можно отнести практически к любой девчонке, переживающей депрессию:

 
Я принадлежу к этим потерянным юнцам, которые улыбаются из вежливости.
У них есть окружение, но они все же такие одинокие…
У меня болезнь подростка, которому трудно дышать…
Они сильные, а я ничтожество.
Я хочу уехать, чтобы возвратиться другой…
И стать кем-либо… Кем-либо хорошим, поскольку я вернусь издалека.
 

Как и Diam’s, Мелани «трудно дышать». Эта боль от жизни возникает у многих молодых людей, которым нет еще 21 года. Нравы современных подростков способствуют расширению бреши, в которую устремился ИГИЛ. Социальная среда и глубинная мотивация не имеют особого значения. Террористическая организация прибегает к бесспорным аргументам, чтобы затянуть подростков в свою паутину. У ИГИЛ есть решение для всех, хочет ли кандидат принимать участие в боях или выполнять гуманитарную миссию. Террористическая организация создает иллюзию, будто придает значимость этим потерянным юнцам, чтобы полностью оболванить их и переделать на свой лад. Это похоже на то, как гуру вербует своих приверженцев. Разнородный состав позволяет также человеку, провозгласившему себя халифом, действительно стать таковым. В конечном счете, его излюбленным оружием является Интернет, а эти несчастные начинающие джихадисты лишь меняют статус сетевой пешки на статус пушечного мяса. И вот доказательство этому: не прошло и двух суток, как Мелани были обещаны брак по любви и идиллическая жизнь.

Однако чего-то недостает, чтобы окончательно убедить Мелани переступить черту. Мелани ужасает мысль, что ей придется бросить семью. Несмотря на ссоры, которые порой возникали между матерью-одиночкой и ее двумя юными дочерьми, в семье никогда не ощущалась нехватка любви и сплоченности. И вот Мелани начинает просматривать на You Tube десятки видео, чтобы убедить себя. Она постоянно слышит, что американцы – это чудовища, которые пытают пленных мусульман на базе в Гуантанамо. Ее до слез трогают страдания детей в Палестине и в Сирии, вину за которые она должна возложить на западные страны. В ее квартале все во всеуслышание говорят, что Мохаммед Мера, уроженец, как и она, Тулузы, – это выдумка. Будто бы французское государство и еврейское сообщество срежиссировали варварскую постановку с убийцей на скутере. А он всего лишь несчастный козел отпущения, жертва заговора, призванного очернить мусульман Франции. Эти пересуды вызывают у Мелани недоумение. Убийство ребенка идет вразрез со всеми заповедями ислама. Но в то же время Билель упомянул об убийце на скутере как о служителе Аллаха.

Среди многочисленных видео она натыкается на видео Омара Омсена. Она много слышала о его противоречивой репутации. Этот 37-летний француз сенегальского происхождения, которого разыскивают французские и бельгийские правоохранительные органы, был одним из руководителей крупной сети, отправлявшей джихадистов на Средний Восток. Сотрудники различных отделений Центральной дирекции судебной полиции чуть не лишились чувств, узнав об отъезде семи членов (в том числе четырех детей) семьи из Ниццы, организованном Омсеном в октябре 2013 года. На You Tube Омсен регулярно выкладывает видео, на которых он расхваливает шариат. Омар Омсен призывает своих слушателей не подчиняться законам страны, в которой они живут, и следовать только законам ислама, то есть шариата. Он стремится не только заморочить им голову, но и привить чувство вины. Он постоянно твердит: «Добропорядочный мусульманин не может жить в стране неверных. Вы убийцы, если не помогаете создавать исламское государство. Пока вы просто молитесь и читаете Коран, другие сражаются во имя Аллаха, одного-единственного, который хотел бы, чтобы во всем мире был установлен халифат». Как большинство вербовщиков-исламистов, которые теперь не только ходят по мечетям, одетые в джеллабу, он живет вдали от бомб, в европейской стране, где пользуется всеми льготами. На другом видео он запечатлен на корабле. Море штормит. С горящими глазами он сравнивает белую пену с чистотой и полнотой, которую дарует ислам, если строго исполнять все его каноны.