Текст книги "Любовь без памяти"

11

Лиля склонила голову и беззвучно плакала. Громко тикали большие настенные часы, что предавало сцене некоторую неправдоподобность. Ну, не может так размеренно работать механизм, когда у человека безутешное горе!

Я разгладила скомканный лист и еще раз прочла записку: «Лиля, я ушел. Ты замечательная девушка, но я устал. Вадик». Почерк крупный неровный. Буквы наваливаются одна на другую, строка то резко взлетает, то ползет вниз.

– Лиль, спокойный человек никогда бы так не написал.

– Как? – Лиля с надеждой посмотрела на меня. Наверно, она думала, что я нашла новый текст, написанный невидимыми чернилами.

– Видишь, какой почерк? Человек, который писал эту записку, явно нервничал. А если нервничал, значит, не был спокоен. А если не был спокоен, значит ему не все равно.

– Он торопился уйти, – Лиля вытерла слезы тыльной стороной ладони. Аккуратистка сестра не воспользовалась платком – плохой признак.

– Когда твой Вадик торопится, он не теряет самообладания. Если честно, Лиль, он на работа похож. Не мог он так коряво написать записку. Ты вообще уверена, что это его почерк?

– Не знаю, – Лиля откинулась на спинку кресла. – Какая разница, кто оставил записку, Вадик все равно ушел.

– Вдруг его похитили?

– Предварительно аккуратно собрав его вещи, – горько сказала Лиля. – Он ушел. И нечего фантазировать.

– Да что у вас стряслось? Ведь все было хорошо!

– Не знаю, Надя, – вздохнула Лиля. – Не знаю, что на него нашло.

– Но ты же попытаешься его вернуть?

– Зачем?

– Как, зачем? Ты же его любишь.

– Пока люблю. Но я не смогу любить мужчину, за которого нужно бороться. Даже если я его заполучу, это будет уже не мужчина, а приз, который мне достался. Вадик может одуматься, я буду его ждать. Ждать, но не умолять вернуться, не плести интриги, не разыскивать возможную соперницу. Мужчина добивается благосклонности женщины, а не наоборот.

– Ты говоришь, как моя мама, – проворчала я.

– Тебе стоило бы к ней прислушаться. Что у тебя со Степой? Когда у вас свидание?

– Не знаю, он пока в Италии.

– В Италии?

– Да, и я ничего не хочу об этом слышать.

Лиля пожала плечами и накинула на плечи старую разношенную кофту. Сестру надо спасать, она перестает быть собой.

Не верится, что Вадик ушел. В жизни, конечно, все бывает, да и мужчины – люди ненадежные, но! Вадик не пускает дел на самотек, не в его стиле тайно собрать вещи и уйти. Его характер требует переговоров, обсуждений, подведений итогов. Если бы Вадик передал Лиле лист форматом А4 с подробным описанием претензий, я бы не удивилась. А вот небрежно выдернутый лист из тетради и неровный почерк давали повод для размышлений.

С другой стороны, если записку оставил не Вадик, то кто?

Мог ли он завести любовницу? Уверена, что нет. Если этот черствый безэмоциональный человек и способен любить, то его любовью была Лиля. На такие мелочи, как тайные любовные связи Вадик не разменивается – пользы никакой, одни хлопоты.

Сейчас бы поделиться подозрениями с Лилей, но меня пугает ее настроение. Чтобы немного отвлечь сестренку, я рассказала, что собираюсь на свидание с Туманом. Лиля взбодрилась. Сначала она похвалила меня за то, что я стала обращать внимание на других людей, помимо Степы. Потом она отругала за то, что кавалер из интернет среды. Мол, там одни ущербные, не умеющие общаться в реальной жизни, люди.

Я решительно отвергла подозрения по поводу ущербности Тумана. Лиля протяжно вздохнула и сказала, чтобы я изредка пользовалась мозгами. Я бросила в нее подушку. Лиля запустила в меня плюшевым зайцем. И начался обстрел мягкими предметами.

В общем, я оставила сестру в полнее сносном расположении духа. Теперь спешу к кинотеатру. У меня нет намерения соблазнить Тумана, но вырядилась я как на свидание. Мятые локоны, яркое платье из струящейся ткани, новые туфельки, тонкий золотой браслет на руке. Красотка!

Тумана я узнала сразу. Он возвышался над прочими неприметными гражданами. В одной руке он держал букет, в другой мобильный телефон. И Туман жевал жвачку! Полнейшее бескультурье, не ожидала. Парень не был смущен, растерян, он медленно жевал и глазел по сторонам. Мятая футболка также не вселяла оптимизма – никакого желания понравиться девушке!

– Привет, я Надя.

Парень оживился.

– О, здорово! Тебе, – он сунул мне под нос цветы и громко заявил. – Вобще круто, ты красивая!

– Спасибо, – я неуверенно взяла его под руку и отвела в сторону.

– Че? – весело спросил парень.

– Ты меня ждешь? – прямо спросила я.

– Ты Надя из интернета?

– Да.

– Тебя, – уверенно ответил парень.

– Ты Туман?

– Да, – заржал парень. – Туман. Клевый ник!

Что-то не похож он на моего интернет-друга. Надо его проверить!

– О чем мы говорили в последний раз? – строго спросила я.

– Все мужики гады и козлы. Мы решили сходить в кино, – тяжело вздохнул парень.

– Кто, мы? Гады и козлы? – непроизвольно вырвалось у меня.

– Не, мы с тобой не козлы, – удивился парень и еще раз протяжно вздохнув, отрапортовал: – Вчера ты была чем-то сильно расстроена. Чтобы развлечься, ты предложила сходить в кинотеатр. Я с большим удовольствием согласился, потому что время, проведенное с тобой – это лучшее время. Пойдем веселиться!

– Гм, – я потерла кончик носа и искоса взглянула на парня. Он высок, строен, привлекателен, так почему бы не поверить ему?

– Что, Надежда, пойдем? – нетерпеливо спросил он.

– Да, кстати, как тебя зовут? – спохватилась я.

– Сергей, – быстро ответил он и закашлялся.

Мы чудесно провели время. Во сне я вновь переживала ту необыкновенную легкость, которую чувствовала в компании Сергея. Но все хорошее заканчивается быстро и внезапно. Как раз в тот момент, когда Сергей нежно взял меня за руку, в реальности на меня полилась холодная вода.

– Надя! Немедленно вставай! – гаркнул отец.

Папа очень редко кричит. Если он повысил голос, лучше не прекословить.

– Чтобы через пять минут завтракала! – отдал распоряжение отец.

– Так точно…

Папа вышел из комнаты, я выскочила из постели и быстро оделась. На душ времени не было, поэтому я только почистила зубы, плеснула пригоршню воды на лицо и примчалась на кухню.

– Ешь, – коротко сказала мама и придвинула тарелку с яичницей.

Я не решилась задавать вопросы, пока родители не позавтракали. Только, когда опустели тарелки, я спросила:

– Что случилось? К чему такая спешка?

– Дочь, ты совсем обалдела? – мама уперла руки в бока. – Как ты замуж пойдешь, не представляю! Ты не то что семейный быт, ты свое личное время организовать не можешь. Девять часов, ты на работу опаздываешь!

Я подскочила и в ту же секунду расслабилась.

– А, работа… Тогда я пойду еще посплю. Меня уволили.

– Что ты натворила? – хором спросили родители.

– Почему сразу натворила? – возмутилась я. – У директрисы вчера был приступ сумасшествия. Меня уволили без причины.

– Так не бывает.

– С больными людьми все бывает.

– И чем же ты больна? – ехидно поинтересовалась мама.

– Я про директрису. И знаете, что… Хватит меня оскорблять. Я такого отношения не заслужила.

– Вот именно, ты не заслужила, – мама сердито сдула прядку волос, упавшую на глаза. – Не заслужила вести беззаботную жизнь и делать вид, что тебя ничего не касается!

– Подумаешь, уволили, – я скрестила руки на груди. – Мне все равно там не нравилось.

– Знаешь, что, – начала мама, но папа ее остановил.

– Не надо, дорогая. Пусть Надя подумает.

– О чем? – воскликнули мы с мамой.

– О том, почему у тебя, Надежда, все в жизни идет наперекосяк. Пора браться за ум.

Родители ушли на работу, а я захватила с кухни побольше мандаринок и устроилась перед телевизором.

Как объяснить маме с папой, что я не ищу себе неприятностей? Они сами подкарауливают меня и сыпятся на голову! Что я должна делать? Чужие проблемы никогда не кажутся сложными, хотя на деле их очень трудно разрешить. Некоторым людям очень нравятся в ответ на чьи-нибудь жалобы небрежно повести плечом, фыркнуть, мол, ерунда какая. Многие из моих знакомых черпают силу в чужой слабости. Некоторые аж светятся от счастья, стоит им узнать, что кто-то сел в лужу. Подобных людей надо изолировать от нормального общества. Хотя здесь есть один минус – если это сделать, общество сильно поредеет. Вот с кем бы я согласилась отправиться на необитаемый остров? С Лилей? Она замучает меня командами. С Ариной? Та будет все время поучать и расстраиваться, что я ничего не понимаю. С Леной? С ней я бы, пожалуй, ужилась. Несколько дней. Долго мы бы с ней не протянули. Сидели бы на песке, рассуждая, как можно выбраться, восхищались бы красотой тамошних цветов, и нас, легкомысленных и беззащитных, вскоре слопали бы хищники.

Стоп. Лена легкомысленная, а я нет. Родители так долго утверждают, что я сущий ребенок, что поневоле начинаешь верить.

В обед мне позвонила Лиля и сказала, что Вадик вернулся. Всю ее расцеловал, потом уселся в кресло и замер, ни на что не реагирует. Сестра поинтересовалась, были ли у меня подобные случаи. Я напомнила, что у меня ни разу не было серьезных отношений. На что Лиля ответила, что парней я перевидала не мало, должна же быть от этого хоть какая-то польза. Я сказала, что ни один из моих приятелей в оцепенение не впадал, посоветовала вызвать скорую. Лиля пробормотала, что ее сестра типичный параноидальный истероид. Я не поняла, что она имела ввиду, но на всякий случай обиделась.

Потом пальцы помимо моей воли набрали номер Степы. Гудок-другой. Внутренний голос вопил: " Положи трубку, дуреха! Он в другой стране. Тебе не хватит денег даже на пару минут разговора". Ну и пусть. Хотя бы поздороваюсь. Скажу, что скучаю.

Гудок.

Гудок.

«Абонент временно недоступен»

Ох, Степа наверно на совещании! Надеюсь, я не сорвала ему переговоры или что там у него. Ой, смс! Наверно, от Степочки! Милый мой!

«Не звони. Не пиши. Потом поговорим».

Что?

Что?

ЧТО?

12

– Надя, выпей хотя бы чай.

– Не хочу.

– Тогда съешь яблочко.

– Нет.

– Пирожное.

– Нет.

– Надя, ты меня пугаешь, – мама отложила поднос. – Ты так расстроилась из-за того, что мы с папой сказали тебе утром? Но кто тебе скажет правду, если не родители? Хвалить может каждый, а вот конструктивную критику…

– Это не из-за вас. Из-за Степы.

– Он тебя бросил? – ахнула мама. – Забудь про этого мерзава!

– Нет, он… Это я решила его бросить. То есть… Хочу. Не хочу с ним больше встречаться.

– Вот это правильно, – мама похлопала меня по руке. – Надо успеть бросить, пока не бросили тебя. У вас давно все шло к расставанию. Да и отношений по сути у вас не было. Разве это нормально, когда…

– Мам, не надо, – я закрыла уши руками. – Выйди, пожалуйста.

– Поплачь, поплачь, – тихо сказала мама. – Привычка не любовь, так просто не забывается.

– Уйди, – простонала я и обхватила голову руками.

Почему бы всем не исчезнуть? Оставьте меня одну посреди пустынного города. Я забьюсь в какой-нибудь угол, туда, где потемнее, и буду тихо умирать. А все остальные пусть существуют в другой реальности. Может, там будет и мой двойник. Почему бы и нет? Все равно кругом одна фальшь. Настоящих людей-то и нет. Они сидят по ту сторону в одиночестве, кто под лестницей, кто на чердаке, кто на застланной газетами скамье. И молчат. Потому что на слезы и слова сил уже не осталось. А пустые оболочки пусть веселятся. Ведь надо же создавать видимость счастья. Только для кого спектакль? Кого мы хотим обмануть? Себя? А существуем ли мы?

– Надюш, тебе Сергей звонит, – мама неуверенно перешагнула порог. – Будешь разговаривать?

Я взяла телефон, успев подумать, что разговаривать я не хочу, но и молчать не могу.

– Але, – безнадежно ответила я.

– Привет, Надя, это Сергей.

– Привет, Сережа.

– А что у тебя с голосом?

– Ничего.

– Я тебя не отвлекаю?

– Совсем нет.

– Я хотел извиниться. Глупо себя вел вчера.

– Не помню такого.

– И шутил так по-дурацки. И жвачка… какой нормальный мужчина…

– Все нормально.

– Ты наверно больше никогда не…

– Нет, можно еще куда-нибудь сходить.

– Надюш, ну, зачем тебе такой дурак? Разве он… он…

– Про кого ты говоришь? – испугалась я. Неужели Сергей знает про Степу? Знает, что я ему не нужна…

– Про… – Туман замолчал, потом обреченно сказал: – Про себя.

– Мне было весело. Ты, конечно, странно разговаривал. Иногда и впрямь по-дурацки, но…

– Правда? – обрадовался Туман. – То есть…

– Все было хорошо. Мне понравилось, а сейчас…

– Понял, тебе некогда, – скороговоркой произнес Туман. – Спишемся.

– Спишемся, – вздохнула я и передала телефон маме.

– Тебе он не нужен?

– Мне никто не нужен.

– Телефон тебе не нужен? – медленно проговорила мама.

– Нет.

– Такой приятный голос у этого парня, да?

– Голос? Не обратила внимания.

– Ладно, ухожу. Зови, если что.

Конечно, я не стала ее звать. Хотя до самой ночи было предостаточно моментов, когда мне казалось, что я вот-вот сорвусь. Или взорвусь. Раньше я ни разу не испытывала такого странного ощущения, как в этот день. Я лежала в постели, не в силах пошевелиться, но в то же время мне казалось, что я мечусь по комнате, опрокидывая вещи. Бью кулаками в стену, истошно кричу, срывая голос. Но так же ясно ощущала тяжесть и неповоротливость тела, бессилие, неспособность ни на малейшее движение. Я словно раздвоилась. Или перестала быть человеком. Превратилась в ярость и слабость. Даже сейчас, думая об этом, я чувствую, что… Хотя нет. Я больше ничего не чувствую.

13

Родители стерли победные улыбки с лиц, едва я показалась им на глаза. Наверняка радуются тому, что между мной и Степой все кончено. Они ничего не сказали, просто обняли меня, а потом приготовили сладкий чай и бутерброды. Мама принялась расставлять безделушки на полке, папа стал разгадывать кроссворд. Я попыталась завязать светскую беседу, родители одушевленно ее подхватили и следующие полчаса были самыми спокойными в моей жизни. Горячий чай, веселые голоса родителей, солнечные зайчики на зеленых обоях.

Потом пришла Лиля. У нее был настолько злой вид, что я сама немного разозлилась. За компанию. Кузина уволокла меня в комнату, заперла дверь на замок и яростно зашептала:

– Эта гадина просто с ума свихнулась. Клянусь, я не знаю, что с ней сделаю!

Оказывается, после осторожных вопросов Лили и уклончивых ответов Вадика, перед Лилей возникла более-менее понятная картина того, как Вадик постепенно превращался в дурачка.

По версии Лили родная сестра Вадика решила испортить ему жизнь и мозги. Двуличная родственница уверяла Вадика, что его загнали под каблук, что Лиля вообразила себя хозяйкой, а Вадика держит только для удовлетворения своих причуд. Вадик должен взбунтоваться, встать на дыбы, взреветь, показать, что именно он – истинный лидер. Ему не следует выполнять прихоти жены, кстати, гражданской. Он мужчина. Значит, имеет законное права требовать подчинения, уважения и предельного внимания со стороны Лили.

– И он поверил! Представляешь! Поверил, что я его использую! Что я не считаюсь с его мнением!

Лиля возмущалась справедливо. Хотя она и умела устраивать дела так, как ей было необходимо, интересы Вадика всегда учитывались. Даже больше. Чего бы Лиле ни взбрело в голову, какая бы безумная не появилась цель, Вадик должен был остаться доволен. Перекрасить машину? Только в любимый цвет Вадика. Купить вместо телевизора духи? Только «парные». Вадик хотел, но не решался. А телевизор заменит ТВ-тюнер, Вадик опять же любит «фаршировать» компьютер.

Лиля взбалмошная и эгоистичная, но ЛЮБЯЩАЯ. Мне кажется, Вадика никто не любил сильнее моей двоюродной сестры, и не полюбит.

– И как ты собираешься устранить его сумасшедшую родственницу?

– Не знаю, еще подумаю, – Лиля отбарабанила пальцами знакомую мелодию, – если честно, мне бы не хотелось вмешиваться, но Вадик сам не справится. Бой с родственниками мой доверчивый глупыш проиграет.

– Да уж…

– А у тебя почему такой видок? Случилось что?

– Я решила расстаться со Степой, – сказала я, избегая Лилькиного взгляда.

– В самом деле? Это надо отметить!

– Ну, почему? – я горестно вздохнула. – Почему все так радуются нашему расставанию? Ни в ком нет ни капли тактичности!

– Извини, – Лиля ласково коснулась моей руки, – но, когда дорогой тебе человек принимает правильное решение, надо радоваться. А расставание со Степой, как раз то, что тебе нужно. Как ты решилась?

– Он исчезает… Постоянно где-то пропадает, не предупреждает меня. Отменяет свидания и об этом, кстати, тоже не сообщает. Вчера написал, чтобы я не звонила, потом он все объяснит.

– Не объяснит, – заверила Лиля.

– Знаю. Вот и вся история.

– А как он отреагировал на то, что ты его бросила?

– Он не знает. Он же не сообщает о своих решениях. Я тоже не буду. Просто не стану с ним видеться. Он наверно и не заметит моего отсутствия. А если заметит, то переживать не станет.

– Раз уж ты с ним все-таки порвала, я расскажу одну важную вещь. Дело в том, что Степа…

– Надя! – раздался крик мамы. – Тебе звонят! Почему ты вечно оставляешь телефон где попало?

– Секунду, – я виновато улыбнулась Лиле и пошла за телефоном.

Звонили с незнакомого номера. Обычно в таких случаях я не отвечаю, но настроение и так было паршивое, хуже стать оно не могло.

– Але.

– Наденька, – мягко сказал низкий голос, – как я по тебе соскучился!

– Степа, это ты? – прошептала я и схватилась за стул.

– Ну, а кто еще? Только что прилетел. Дела меня вымотали, устал ужасно. Очень хочу тебя видеть. Давай встретимся? Я пришлю за тобой такси.

– Да, конечно.

– Вот и хорошо, целую, Наденька.

– И я тебя, пока.

Я подпрыгнула, захлопала в ладоши, как ураган влетела в комнату. Распахнула шкаф, взяла несколько вещей, половину тут же бросила на пол. Выбрала темно-алое длинное платье.

Лиля что-то удивленно спрашивала, но я не прислушивалась. На прическу и грамотный макияж времени не оставалось, поэтому я ограничилась тем, что до блеска расчесала волосы и подвела глаза темно-серыми тенями.

Такси приехало в тот момент когда я закончила подкрашивать ресницы. Ни с кем не попрощавшись, я выбежала из квартиры, села в машину и у меня тут же развязался язык. Я болтала о разных глупостях, шофер даже не притворялся, что ему интересно слушать. Но меня не обидело его равнодушие. Мне нужно было говорить, говорить, чтобы хоть как-то снять напряжение. Конечно, если бы мне изредка отвечали, было бы куда лучше, но неважно. Правда перед тем как выйти, я спросила у шофера:

– Я не утомила вас своей болтовней?

– Нет, у вас красивый голос, – равнодушно ответил водитель и нажал педаль газа.

Степа встретил меня с открытой бутылкой шампанского в руках. Пиджак валялся на диване, рубашка наполовину расстегнута, волосы взлохмачены. Мне пришла мысль, что до меня здесь уже была девушка. Я не стала расспрашивать Степу о предполагаемой гостье, по большей части из-за боязни узнать лишнего. Степа не заметил ни моей грусти, ни моего замешательства. Он взял меня на руки и закружил. И я вновь стала счастлива. Подозрения и обиды исчезли. Был только Степа. Только он, все остальное исчезло.

Мы пили шампанское, целовались, занимались любовью, потом снова пили шампанское, целовались и занимались любовью. Пару раз в дверь нашего номера стучали, мы со Степой громко отвечали: «Не до вас!», а когда раздался стук в стену, мы постучали в ответ. С какой стати мы должны ограничивать себя в громкости? День на дворе, так что имеем право шуметь. К тому же, мы не топаем, не включаем музыку, что касается других звуков… Если соседи выросли ханжами – это их проблемы.

В пять часов Степа посадил меня в такси, нежно поцеловал и обещал позвонить. В отличии от предыдущей поездки, я молчала. Мне было страшно потерять ощущение Степиных рук на своем теле… Да, я сидела в автомобиле, а Степа был в гостинице, но это не имело значения. Я заново переживала те прекрасные часы, что мы провели со Степой.

– Где ты была? – спросила мама, крепко схватит меня за плечо. – Почему у тебя разорвано платье?

– Оно порвалось, – рассеянно ответила я.

– Я вижу. Что случилось?

– Мама, я не обязана рассказывать тебе о своей интимной жизни.

– Где ты была?

– Не знаю, – честно ответила я и задумалась.

В самом деле, куда я ездила? Не помню.

– С кем?

– Со Степой.

– Ты же его бросила! И он, кажется, в Италии!

– Он вернулся. У нас все хорошо. И давай больше не будем об этом.

То ли у меня был очень решительный тон, то ли слишком трансовый вид, но мама отступила. Она отпустила меня, сделала несколько шагов назад. Я вернулась к входной двери, подняла брошенную сумочку, помахала маме и скрылась в своей комнате.

Поздно вечером пришел папа. Родители долго о чем-то разговаривали, иногда срывались на крик. Меня они не беспокоили. За весь вечер никто не позвал меня, не входил в мою комнату. Такое положение вещей меня устраивало. Во-первых, я никого не хотела видеть. Во-вторых, от родителей все равно ничего хорошего не дождешься. Курсы они что ли окончили, где учат разговаривать одними упреками и требованиями.

Ближе к полуночи пришло два смс. Первое от Тумана: «Спокойной ночи, Надюша, приятных сновидений». Вторая от Степы: «Сегодня ты была хороша, как никогда!» Я не ответила Туману, а Степе отправила одну фразу: «Я люблю тебя». После чего забылась беспокойным сном.