Текст книги "Филология"

Филология
30 избранных стихотворений
Анна Филосян

© Анна Филосян, 2015

Фотографии из архива автора

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Часть 1. Сегодня

«В городе утро. Под войлоком неба…»

А. Б.

 
В городе утро. Под войлоком неба
Люди и вещи бесплотны, расплывчаты.
Людям не надо ни зрелищ, ни хлеба,
Им на работу пробраться неслышно бы.
 
 
Ты ещё спишь. Снятся райские заросли.
В центре небесной воронки завинченной
Ты улыбаешься тайному замыслу
Полуулыбкой Джоконды давинчевой.
 
 
Ты ещё спишь и не знаешь беспечно,
Что мир скоротечен, порочен, увечен,
Что род человеческий бесчеловечен,
Что выход в другие миры засекречен.
 
 
Ты ещё спишь. Одеяльце подоткнуто.
Спящая куколка в ласковом коконе.
Я наблюдаю украдкой, инкогнито,
Как по микрону растут твои локоны,
 
 
Как ты сопишь и вздыхаешь размеренно,
Как кулачки зажимаешь уверенно,
Как озаряешь ты небо дождливое.
В городе утро. Ты спишь. Я счастливая.
 

Октябрь 2015

«Я помню город двадцать лет назад…»

 
Я помню город двадцать лет назад.
Рассерженный, испуганный, безликий,
Он в вены проникал, как слабый яд,
И, как Леон, не оставлял улики.
 
 
Дышал в затылок жжёною листвой,
Блестел кастетом за углом, где ждали двое,
Сбегал от взгляда по разбитой мостовой
И приникал к воде, как зверь на водопое.
 
 
Я помню улицы, как пальцы без колец,
Впивавшиеся в голые проспекты,
Тугое небо, как студёный холодец,
Желавшее всему мирскому скорой смерти.
 
 
Я помню, как тускнели фонари,
Одетые всегда не по погоде,
Орущие шансоном кабаки
И алую помаду шлюхи в переходе.
 
 
Я помню чувства тщетности накал.
Постыло всё, и иногда казалось,
Что я попал в безвременный канал.
Но времени подвластно всё, как оказалось.
 
 
И вот уже пред нами город-сад
Цветёт и пахнет дорогим парфюмом,
Сверкает кольцами по нескольку карат,
Суёт в лицо искусственную юность.
 
 
Оброс культурным слоем, как жирком,
Стал чище, легче, словом, выносимей.
Но отчего всё чаще мне тайком
Являются былого пилигримы?
 
 
И снова счастлив я среди руин
В том городе, что до седин не дожил.
Наверное, он просто был моим.
Наверное, я просто был моложе.
 

Май 2015

«Мы знакомы недавно, гораздо недавнее многих…»

П. Р.

 
Мы знакомы недавно, гораздо недавнее многих.
Для богов и подавно смешной, несущественный срок.
Тем острей ранит сердце клинок предстоящей дороги.
Тем страшнее разлуки тугой заведенный курок.
 
 
Был апрель. Наш любимый поэт написал: «В человеках
Издали видна воля благая». По воле благой
Довелось нам с тобой познакомиться в библиотеке.
Так с тех пор и читаем друг друга, как книгу, взапой.
 
 
Как прожить без историй твоих многословных
                                                          живительной влаги?
Как продлить этих глаз развесёлый раскосый полет?
Где брать силы, чтоб выйти из этой земной передряги?
Как расстаться с тобой и в психушке не встать на учет?
 
 
Нет ответов. Лишь тёмные зыбкие сны и пустые аллеи.
Эта осень проложит меж нами кромешный, неторенный мрак.
Но ничто в целом мире нарушить наш «клуб» не сумеет.
Фляжку с граппой в дорожную сумку – и я у тебя!
 

Октябрь 2015

Ожидание

А. Б.

 
Посередине мира и миров,
Не выходя из комнаты, не совершив ошибку,
Я ожидаю. Ночи стынет кров,
Проваливаясь в сон бесплотно-зыбкий.
 
 
Распахнута, как тысяча десниц,
Низвергнута, как тысяча тиранов,
Моя душа, не ведая границ,
Божественные кущи облетает.
 
 
Пространство помещается в кулак.
На языке пожар кроваво-кислый.
Я пребываю, жизнью жизнь поправ,
В чистилище парадоксальной мысли.
 
 
Я жду тебя. Час икс неотвратим.
Печальнее всего на этом свете
Круговорот людей. И тот азарт, с каким
Нас переигрывают собственные дети.
 

Июль 2015

12 тысяч над землей

Е. К.

 
Мы такие смешные, угловатые, слабые,
Он наверное смотрит на нас и посмеивается.
Палачи или агнцы; индусы, евреи, арабы ли;
богачи, бедняки; нимфоманки и бабники —
всех и каждого трепетно любит, не разуверивается.
 
 
Наблюдая за чашкою крепкого чая утреннего,
как мы слепо блуждаем в двухмерном своём измерении,
подражаем кумирам, пестуем обиды беспочвенные,
нелепо хватаем ртом воздух, как рыбы беспомощные,
не бросает нас гибнуть в аду нашем муторном,
потихоньку поддерживает жалких огарков горение.
 
 
Разгребая завалы беспечности, алчности, глупости,
несусветного хамства, обмана, стяжательства,
вдруг наткнётся на душу чистейшей бесхитростной
                                                               хрупкости,
 
 
вытрет пот и подумает: «А не напрасно старался-то».
 

Февраль 2015

«Люди уходят, как птицы…»

Бабушке Ие

 
Люди уходят, как птицы
Клином на юг улетают.
И, как вязальные спицы,
Петли в душе оставляют.
 
 
Люди уходят, как тигры,
Гордой походкою в чащу.
Их полосатые титры
Фильм чёрно-белый венчают.
 
 
Люди уходят, как солнце
За горизонт садится.
Люди уходят звонко,
Как бьётся бокал с игристым.
 
 
Люди уходят, как рельсы
Синюю даль разрезают.
Их души почти не весят,
Лишь, как клинки, сверкают.
 
 
Люди уходят, как гири
Тяжестью на пол спадают.
Люди уходят. И с ними
Земля из-под ног убегает.
 

Декабрь 2014

«А бывает так: в выходной проснёшься…»

 
А бывает так: в выходной проснёшься,
отраженью своему вымученно улыбнёшься,
поразмыслишь о насущном, вглядишься в грядущее,
сваришь кофе, вытрешь пыль, погрустишь о тщете                                                                                      сущего.
 
 
Подойдёшь к окну, примеришь тусклый осенний                                                                                        свет,
поймёшь, что он тебе не к лицу, поёжишься, накинешь на плечи плед.
Полистаешь листопад, попытаешься вспомнить сон
или, как вариант, – как когда-то ты был влюблён.
Балансируя на краю, унесёшься мыслями далеко.
 
 
Вздрогнешь от дежавю, вспомнишь, что забыл
                                                                 купить молоко.
Посидишь, вздохнёшь, побредёшь понуро
                                                         собираться в дорогу,
и вдруг со всей ясностью ощутишь весь смысл,
словно пойманный на себе взгляд бога.
 

Сентябрь 2014

«Ночь светла и несметна, бесшумно метает бисер…»

В. Б.

 
Ночь светла и несметна, бесшумно метает бисер.
Дочь тиха и прелестна, блаженно мечтает мысли.
Тонкий лёд нарастает коркой седой, угрюмой.
По телику, мнимый, мчится поезд в далекую Юму.
 
 
Облетают и растворяются, как прошлогодние листья,
Буквы, взявшиеся за руки, словоохотливые лица, переносные смыслы.
Остаются лишь чувства. Их осиротевшие стволы
Так и стоят голые, неуклюже осунувшись, до следующей весны.
 

Январь 2014

«Нам за тридцать. Мы смиренны и кротки…»

 
Нам за тридцать. Мы смиренны и кротки.
Наша жизнь – беззвучный фильм в перемотке.
Наши сны – оттенки серого шума,
Наши лица тяжелы и угрюмы.
 
 
Мы не знаем вкус побед и провалов,
Не врываемся в Париж из предместий,
Не захватываем почты и банки,
Не сжигаем ни мосты, ни поместья.
 
 
Наше имя – легион имяреков.
Наше счастье – доплатить ипотеку.
Чужаки на этом празднике смерти,
Наша участь – запылённая qwerty.
 

Ноябрь 2014

«Не будите меня поутру…»

 
Не будите меня поутру,
Затворите покрепче рассветы.
Не волнуйтесь, я вся не умру,
Лишь на время уйду в интроверты.
 
 
Потеряйте ключи от меня,
Позабудьте пароли и явки,
Обнулите мой файл и, браня,
Отпустите в дорогу «по Кафке».
 
 
Я очнусь на планете одна.
Огляжусь, поброжу и поплачу.
Посижу пару дней у окна.
Выйду в город, все деньги потрачу.
 
 
Раздобуду себе арбалет,
Расстреляю все страхи и мысли.
Проживу сотню жизней и лет,
Прочитаю все книжки, что вышли.
 
 
Вспомню, как и кого я люблю.
И, счастливой до приступов рвоты,
Разбудите меня поутру.
Я проснусь и пойду на работу.
 

Июнь 2014

Бриллиантовая свадьба

 
Шестьдесят алмазов горят на пальцах
У Судьбы-красавицы, все на перечет.
Вышивает крестиком на старинных пяльцах
И в обнимку с Памятью пироги печёт.
 
 
Пироги румяные, один другого краше!
Я таких диковинных не едал ещё.
Вот пирог с удачею, с счастьем да с достатком,
Ну а тут с кручиною солёный пирожок.
 
 
– Ох, Судьба-судьбинушка, – жалуется Память, —
Шесть десятков лет прошло, кто б подумать мог!
Сколько было горестей без конца и края,
Сколько было, милая, волнений да тревог
.
Молвит ей в ответ Судьба, алмазами сверкая:
– Не ропщи, подруга, сколько было – все твои!
Беды али радости – знать судьба такая!
На роду написано – что ни говори.
 
 
Долго или коротко спорили хозяюшки,
Уж рассвет забрезжился за седым окном.
Только слышат – ласково кто-то обнимает их.
Оглянулись – батюшки! Это же Любовь!
 
 
– Вы, сестрицы, умницы, – молвит эта девушка, —
Только позабыли вы про меня слегка.
Наших подопечных – Валентина с Июшкой
Я сквозь годы провела, незрима и легка.
 
 
Что бы они делали без меня, невидимой!
Как они растили бы к

...

конец ознакомительного фрагмента